Лаборатория располагалась во флигеле дворянской усадьбы. Двухэтажный дом с мезонином прятался в переулке за старыми липами. В главном корпусе в одной половине размещался жилищный комитет, куда с утра до вечера потоком шли посетители. В другой – юридическая контора. Флигель от шумных и суетливых соседей отделяла высокая каменная стена с острыми штырями по верху. Вход в лабораторию вел со стороны соседней малолюдной улочки. Неказистая дверь рядом с плотными воротами не бросалась в глаза.

К тому перед флигелем тоже был парк, несколько скамеек, четыре скульптуры, небольшая уютная беседка, и закрытый до лета щитами фонтан.

Даже не верилось, что такое тихое укромное место располагалось в десяти минутах ходьбы от центральных улиц. До коренной перестройки столицы таких старинных усадеб было немало. Это было особенностью еще дореволюционной Москвы. Флигель оказался на удивление большим. Можно было расположить еще три таких лаборатории. Главное, у него в подчинении находилась дюжина сотрудников. Среди них химики, биологи, психолог и психиатр. Особого опыта научной работы у них пока не было, так как совсем недавно закончили учиться. Но зато энтузиазма и энергии хоть отбавляй. На сотню хватит. С такими помощниками горы срыть и перенести в котомках в другое место – раз плюнуть. Сергей Николаевич понимал, что такие шикарные условия для него создали не за красивые глаза. От него ждут результата. Неказистая, неприметная посеревшая от дождей и солнца табличка над калиткой извещала особо любознательных граждан, что здесь действует лаборатория по изучению гельминтов и прочих паразитов у диких и домашних животных. Ученый про себя улыбнулся, однако, у товарищей чекистов юмор весьма специфический. На этой улочке чуть ли не на каждом доме висела доска с указанием очередной конторы. Попробуй, разберись, где настоящее государственное учреждение, а где тайное гнездо НКВД.

Якимов провел небольшую экскурсию. Здесь было даже лучше, чем в Ленинградском институте мозга, где он занимался исследованиями до своей творческой командировки в бывший Спасо – Преображенский Соловецкий монастырь. А его личный кабинет показался просто огромным. Профессор сел за широкий стол. Поерзал на стуле. Придется привыкать к очередному повышению.

– Витя! Я поражен! Оборудование выше всяких похвал. В полуподвальном помещении целую фабрику можно разместить.

Якимов повел плечами, а то ж, не только умеем за шпионами и врагами народа бегать, но и научную мысль двигать.

– Принимай хозяйство Сергей Николаевич. Скоро тебе еще людей подберем.

Если надо и соседей переселим. Курировать тебя будет мой отдел. А обеспечивать безопасность объекта будет наш товарищ. Еще раз напоминаю, по данной теме высший уровень секретности. Никаких лишних контактов без предварительного уведомления наших сотрудников отныне быть не должно.

Так, что привыкай. Молодежь тоже подобрали грамотную. Все понимают правильно. А вот и твой цербер.

Дверь в кабинет открылась. У Карповского непроизвольно отвисла челюсть, и вылезли из орбит глаза. В кабинет, как ни в чем не бывало, не смущаясь, вошел собственной наглейшей персоной недавний тюремный мучитель Кураков.

– Сергей Николаевич, познакомься с собственной тенью. Капитан государственной безопасности Николай Федорович Кураков. Прошу, как говорится, любить и жаловать. Вижу, вижу. Сколько радости в твоих глазах от теплой встречи со старым и добрым знакомым. Да-а, как сближает людей работа, отдых и пьянка! – Откровенно издевался Виктор.

– Не скажу, что очень рад. Напротив. Я так полагаю, товарищ майор, что других сотрудников больше не нашлось. Еще не успели переехать с северного курорта? – Скривился профессор.- Выбора у меня особого нет?

– В данном случае нет. Тем не менее, уверен, общий язык найдете.

Открою небольшую тайну. Если бы не негласная поддержка товарища капитана, соловецкую лабораторию могли прикрыть, а тебя отправить прямо на лесоповал махать топором. Товарищ Кураков твой ангел хранитель. Ты Сережа, просто не представляешь, от чего он тебя спас. И это не шутка, совсем не шутка. Он надежный, знающий свое дело работник, грамотный.

– Так точно, товарищ майор государственной безопасности.- Молодцевато вытянулся верный и надежный друг всех соловецких ЗК, – грамотный.

Закончил два класса церковно – приходской школы. Потом выгнали. Сказали, что не желают учить гнусное проявление ломброзианства. Вот с горя и пошел в чекисты.

Сергей Николаевич покраснел. Кто – то из сексотов донес этому куму нелестную характеристику на него. Ишь, шнырь тюремный, еще и нагло ухмыляется. По всему видно – прожженный тип. А впрочем, что он про него знает? Да, ничего. В тюрьме Виктор ни словом не обмолвился, что хорошо знаком с начспецчасти. Не исключено, они и раньше могли хорошо знать друг друга. Привыкли изо всего тайны делать, перестраховщики.

– Сергей Николаевич, да вы знакомы друг с другом давно. Коля у меня замкомвзвода разведки был. Ко мне в госпиталь с ребятами наведывался.

Неужели забыл? А, я то думал, что ты его в Соловках вспомнил.

– Не узнал. Изменился сильно. А так это вы у меня, пьянку в палате утроили? Самогонку принесли тайно. Сами напились с Якимовым, других раненых напоили! С сестрами милосердия начали заигрывать!

– Что вы, товарищ профессор! – обиженно протянул Кураков. – Какая самогонка? Мы по вашему, забулдыги последние? Это был чистый спирт! Мы у белополяков целую цистерну отбили. Да какая это была пьянка. По кружке на нос и досталось. Так мы за встречу, по чуть – чуть приняли.

– Ну, все, начинайте работать. Знакомьтесь с коллективом. Если возникнут трудности, сразу обращайтесь к Николаю Федоровичу. У него большие полномочия. А через неделю мы с вами должны подготовить предложения по конкретной реализации проекта. Извини, что не даю до конца отдохнуть.

Ситуация меняется на глазах. Юлить не буду. Мы отстаем, плетемся в хвосте. А последних, как известно – бьют.

– Мне самому уже надоело отдыхать. – Махнул рукой Карповский, – Опыты закончились. Пора переходить к практике. Основные положения я уже в своих тетрадях выписал. Думаю, за неделю я успею подготовить развернутый план.

– Постарайся, Сергей Николаевич, от этого зависит очень многое. – Якимов пожал руки, кивнул на прощанье головой и ушел. Над планом пришлось работать урывками. Одновременно приходилось запускать лабораторию.

Молодежь попалась действительно толковая, все быстро поняли, что от них требуется. К первой небольшой партии препарата, полученного им еще в соловецкой лаборатории, через месяц должны выдать и новые. Как ни старался, а профессор чувствовал, что недели мало. Пришлось задерживаться до самой ночи. Скоро выяснилось, что им нужен срочно завхоз и прочая техническая служба. Кураков молча выслушал просьбу, кивнул, и через три дня в коллективе появился Егорыч, кряжистый седой мужик с плохо скрываемой выправкой отставного военного. Профессор понимал, что он явно из конторы. Других сюда брать не будут. Не случайно капитан собрал всех сотрудников и прочитал обстоятельную лекцию о соблюдении режима секретности на вверенном ему объекте. Потом срочно потребовался инженер – механик. Новое оборудование, все эти центрифуги, алектрофузеры, паровые котлы, постоянно выходили из строя. Вскоре стало понятно, что срочно нужно создавать новые аппараты, которых еще не то, что в стране, в мире не выпускали. Значит, надо выходить на специализированные предприятия и заказывать опытные образцы. Потом пришло понимание, что необходим непрерывный цикл производства, а стало быть, полуподвал надо соединять с основным корпусом, где был такой подвал. Вскоре откуда не возьмись, выскочила новая проблема. Химик Лизочка оказалась беременной, и не могла выносить запах. Ее постоянно тошнило. Ее муж, очкастый биолог по профессии, и законченный ботан по жизни Петя, лишь бестолково крутился вокруг жены, преумножая сутолоку. Другой экспериментатор, торопыга Яша, желая сократить время при технологическом процессе, решил на свой страх и риск внедрить новшество, чуть – чуть повысить давление в паровом котле. В результате сработал аварийный клапан, и рационализатору обожгло руки. Пока его бинтовали, убежденный комсомолец убеждал всех перейти на стахановские методы работы и смело внедрять новые идеи. Не успел выветриться пар из котла, как еще одно ЧП превратило лабораторию в подобие горящего крейсера «Очаков». Из – за скачка напряжения загорелся распределительный электрощит. Пока сотрудники со слоновьим топотом азартно бегали по зданию в поисках главного рубильника, все помещения пропахли едким запахом горелой изоляционной резины. Потом приехали рабочие и бодро взялись за толстенную перегородку между полуподвалами.

Бодрый матерок строителей с явной ориентацией на мам и бабушек, вводил в краску девчонок из лаборатории. В основном, не целованных, необмятых грубыми руками озабоченных комсомольцев, и свято верящих в чистую и непорочную любовь до гробовой доски, и дубового креста. Вскоре Карповский пришел к выводу, что ему срочно нужен толковый заместитель.

Было ясно, что среди молодежи искать нечего. Нет нужного опыта. Да и коллектив увеличивался на глазах. Работа над планом проекта почти застопорилась. Профессор с тоской глядел в окно, и уже с ностальгией вспоминал свою тихую, уютную лабораторию в Соловках, где единственным раздражителем являлся только Кураков. Да, были времена оны! Ученый уже явственно видел ждущую его таежную делянку, топор, пилу «Дружба -2» за срыв задания. Спасло чудо. Встречу с очень большим начальником отложили на три дня. Кураков, помогал ему, как мог. К удивлению профессора, капитан оказался весьма толковым человеком, хорошо ориентирующегося во времени и пространстве, хорошим чувством юмора, цепкой памятью и мгновенной реакций. Он постоянно где – то мотался, и, как правило, в организации, что то добавлялось. Тут уж, практика полностью опровергал теорию Ломброзо. Ошибся макаронник в некоторых своих выводах. По правде говоря, профессор хозяйственником был слабым.

Познавать и организовывать производство в ограниченные сроки это разные вещи. Декада пролетела в напряженных хлопотах. А когда Карповский подшил пронумерованный последний лист проекта, капитан тут же папку опечатал, и отвез в сопровождении охранника куда следует. Через день приехал Якунин. Выглядел он крайне озабоченным. Втроем сели в машину, где их ожидал невозмутимый Володя. До легендарной Лубянки доехали быстро. Прошли контроль, и без задержки прошли в приемную Берии. Через несколько секунд их пригласили в кабинет. Вошли Якимов и Сергей Николаевич, Кураков остался ждать в приемной.

Нарком встретил их с легкой улыбкой. Негоже с первого раза пугать науку суровым выражением лица. Свои – то кадры привычные к начальственным суровостям. А вот шибко ученые элементы психическое устройство слабое имеют.

– Присаживайтесь. Познакомился с вашим проектом. Впечатляет. Не скрою.

Даже если нам удастся реализовать половину из задуманного, это уже успех. Хочу сразу предупредить. Отдельные товарищи в возможность реализации этой темы не очень верят. Мы должны положительными результатами их убедить в обратном.

– Приложим все силы, товарищ народный комиссар внутренних дел, – осторожно кашлянул профессор. Он прекрасно понимал, на какой северной широте может оказаться в случае провала. Леса на его век хватит. Берия открыл папку, перевернул несколько страниц.

– Первые положительные результаты были получены еще в 1933 году, когда в управлении пограничной службы по вашей методике подготовили тридцать собак для охраны границы. Наблюдение за их работой продолжались два года. Результативность по задержаниям нарушителей на тридцать – сорок процентов выше, чем у овчарок, подготовленных по традиционной методике.

Почти все собаки уверенно брали след через двадцать часов. Задерживали нарушителей и держали зубами до прихода патрулей. Три собаки смертельно раненые нарушителями в последнем броске все же успевали перегрызть им горло. До сих пор двадцать собак продолжают уверенно нести службу. Если бы мы смогли подготовить всех служебных и розыскных собак по вашей схеме, то наша граница была полностью на замке. Почему прикрыли этот многообещающий проект?

– Не знаю, товарищ народный комиссар. Я сам до сих пор не могу понять, – опять профессор кашлянул в кулак, – извиняюсь. В питомник пришла бумага, где было сказано, что подобные методы противоречат учению марксизма, а значит, относятся к буржуазной науке. А этот опыт был не первым. Просто я не стал упоминать единичные попытки, хотя и успешные.

– Пожалуйста, расскажите о них, – заинтересовался Берия.

– В 1914 году мне показалось, что удалось подобрать рецептуру своего препарата. Но нужного результата на лабораторных мышах, кроликах и собаках не было. Лишь к началу шестнадцатого года удалось опытным путем нащупать нужный вариант. Мне пришла в голову одна идея, с которой я поделился с талантливым дрессировщиком Владимиром Леонидовичем Дуровым.

Он предложил научить морского котика искать немецкие якорные мины и подлодки. Опыт удался полностью. Котик быстро научился выполнять команды, находить под водой нужные предметы. Причем, интеллект у животного резко повысился. Моряки были уже готовы забрать котика для несения боевой службы. Но животное перед отправкой отравили. Мы решили подготовить в тайне четырех котиков по отработанной схеме. Но, вскоре началась февральская революция, а временное правительство просто не захотело финансировать работы. Им было просто не до этого. Сам светоч демократии, профессор права Керенский наложил визу, чтобы с этой глупостью к нему не обращались. Лишь через несколько лет мы с Владимиром Леонидовичем предприняли еще одну удачную попытку. У него в собственной усадьбе на Божедомке, располагалась своя лаборатория. Мало кто знает, но Дуров сам проводил сложные исследования на довольно высоком уровне. Думаю, что из него мог получиться прекрасный ученый – экспериментатор. Мы поработали с его любимой дрессированной собакой.

Владимир Леонидович решил провести исследования по передаче мыслей на расстоянии. На экспериментах присутствовал мой научный руководитель Владимир Михайлович Бехтерев и исследователь Александр Васильевич Барченко. Дуров мысленно отдавал команды своей собаке, и она их выполняла! Это было просто потрясающе. На что академик Бехтерев к подобным вещам относился очень осторожно, но и он признавал успех. А он был величайший знаток высшей нервной системы. Не случайно же про него известный немецкий ученый Копш сказал; знают прекрасно устройство мозга только двое. Бог и Бехтерев. Во время послевоенной разрухи мне было сложно заниматься своей работой. Пришлось ограничиться опытами с мышами. Хотя результаты были положительными, но после крупных животных это казалось несерьезным. Вернулся к теме только в тридцатом году. С трудом выбил разрешение на работу со служебными собаками.

– Ряд успешных опытов показывает, что ваша методика дает положительный результат, – нарком задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Теперь мы можем переходить к человеку. Здесь нужны добровольцы. Судя по вашим выводам, здесь возможность получения положительного результата ожидается и здесь. В то же время, у меня есть некоторые сомнения. Я не специалист в вашей сфере. Да и в мире подобными вещами еще никто на занимался. Не могли бы, попроще рассказать.

– Извиняюсь, я переусердствовал с научной терминологией в своем проекте, – смутился профессор, – захотел показать свою ученость. Попробую привести примеры. Вы человек военный, и вам ближе подобные аналогии.

Представьте. Совершенно два одинаковых танка: с нашей стороны и вражеской. Но у нашей машины характеристики выше, допустим, на десять процентов по всем узлам. Это броня, мотор, подвеска, гусеницы, прицел, коробка передач. Представим. Максимальная дальность пробития брони будет не обычные тысяча метров, а один километр сто метров. Как вы думаете, в реальности насколько будет превосходить наша машина вражескую?

Берия задумался. На первый взгляд ответ лежал на поверхности. Ясно, что все параметры находятся в пределах десяти процентов. Однако его изощренный ум чувствовал в этой простенькой задачке скрытый подвох. Да и ученый хитренько улыбается в надежде подловить наркома на ошибке. Да только вот старых большевиков не обманешь подобными закавыками. Не такие троцкистские хитрости и уклоны разоблачали.

– Механически суммировать все плюсы глупо. Говорить о явном преимуществе нашего танка, можно в том случае, когда превосходить будет в разы по всем параметрам. А на дистанции в семьсот метров машины оказываются практически в равных условиях по бронепробиваемости. Здесь победа будет на стороне того экипажа, кто первым успеет поразить цель. И в тоже время нельзя сказать, что наш танк превосходит врага лишь на десять процентов.

Целый комплекс преимуществ по важным узлам все равно выводят машину на более высокую ступень. Допустим, итоговая цифра будет пятнадцать процентов.

– Ход ваших размышлений абсолютно верный! – Карповский потер ладонями, – Даже в закрытых системах, к которым относятся машины, нельзя просто складывать все незначительные преимущества. В самом деле, эти десять процентов отражаются на всей системе. Двигатель будет мощнее и надежнее на десять процентов, естественно, и экономичность лучше на эту же величину. Повышение качества гусениц в итоге оборачивается лишними сотнями километров пробега. Благодаря более качественной броне на предельных дистанциях противнику надо приблизиться не на тысячу, а на девятьсот метров. Выигрыш в двести метров в условиях боя уже серьезная величина. Мы видим, что диапазон возможностей у нашей машины становится выше. А мы знаем, что в реальных условиях для выполнения задачи, даже преимущество в один – два процента приносит победу.

Лаврентий Павлович бросил довольный взгляд в сторону Якимова. Пусть видит, какие хитрые задачки он щелкает словно орехи. Мол, учись, пацан, у старших.

– Теперь представим, – не унимался ученый, – экипаж нашей машины, на, те же десять процентов, лучше подготовлен. На эту величину выше скорость реакции, обработка данных, выше зрение, способность анализировать ситуацию и так далее.

Берия на этот раз молчал дольше. Ошибиться в своих выводах не хотелось.

Уж больно коварный вопрос. Да и у Якимова глаза заблестели, как у болельщика на футбольном матче. Наверное, думает, что в этот раз начальство ошибется. Ага, размечтался, счас!

– Кадры решают все! – Нашел выход нарком. Порой лозунг лучший выход из сложной ситуации. – Считаю, что преимущество будет на стороне того, кто лучше подготовлен.

– Все верно. Если в машине нельзя слепо суммировать лучшие показатели, то к человеческому мозгу это не относится. Здесь то, как раз идет по нарастающей. Человек открытая система. Десять процентов это много.

Быстрее замечается опасность, быстрее нервная система проводит импульс, затем идет обработка информации, принятие правильного решения, и сигналы на адекватные действия. На выходе получаем преимущество, по самым скромным оценкам, в несколько раз больше. Главное, будут задействованы те участки мозга, которые раньше работали еле – еле, или спали. А это новые качества, которых раньше не было. Одно новое умение тянет за собой десяток других способностей на умственном и физическом уровне.

– По вашему мнению, способности человека не ограничены. Их необходимо только разбудить. А многие ваши коллеги считают по другому, – возразил Берия.

– В западной медицине вообще, и изучении мозга в частности, есть две основных точки зрения. Первая гласит, что в настоящее время человек достиг пика своего развития, а значит, никаких кардинальных улучшений в человеческой природе ждать нечего. Наша цивилизация подходит к естественным пределам адаптации. Все, дальше глухая стена, и с этим надо смириться. У живой клетки, считают они, есть предел мощности, и выше этого прыгнуть нельзя. Лично я с этим чисто механистическим подходом к возможностям человека не согласен. Складывается такое впечатление, что нашему обществу навязываются сознательные ограничения. Небольшая группа специалистов утверждают обратное. Та же живая клетка способна трансформироваться под действием мысли, образа. Она может приобретать новые качества и более высокие возможности. Здесь основным источником преображения служит сознание человека. А мозг всего лишь сложный пульт.

Чем больше возможностей заложено в его схеме, тем больше уровень реализации. Это как у того же танка. Вместо четырех передач – восемь.

Легче выбрать нужный режим движения в зависимости от местности. Другими словами говоря, при более высоком развитии и подготовки экипажа, он начнет повышать качества своей машины. Трансформировать под себя, под новые свои возможности.

– Ваше утверждение противоречит одному из постулатов марксизма – бытие определяет сознание. У вас же наоборот, сознание определяет бытие. – Нарком слегка наклонил голову, мол, все таки, философия наша самая верная, а значит – лучшая, потому, что она правильная.

– Я не хочу разбираться в противоречиях, – улыбнулся Карповский, – академик Бехтерев на этот вопрос ответил так: мозговой процесс и духовное представляют вместе проявление энергии – одного из видов единой мировой энергии. Здесь доказательством могут служить осязаемые результаты широкомасштабного опыта. Еще со времен Аристотеля некоторые философы полагали, что у человека в мозгу внедрен ограничитель по развитию способностей. А все попытки самосовершенствования есть, ни, что иное, как попытки преодолеть эти хитроумные барьеры. Мы же при помощи препаратов на некоторое время уменьшаем действие барьеров. После чего скорость освоения новой информации, ее осмысление, обучение, приобретение новых способностей увеличивается во много раз.

– А не вмешаемся ли мы в естественный ход природы? Вдруг окажется, что плата на пути к сверхчеловеку, окажется непомерно высокой? – Берия посерьезнел.

– Создание сверхчеловека, это мечта западных философов. Нашумевшие работы Ницше демонстрируют это лучше всего. Добиться превосходства любой ценой. Похожее отношение мы видим у англосаксов. Все эти неприкрытые деления на высших и низших, на хозяев и рабов. Плата будет только в том случае, если развиваются отдельные способности человека в ущерб другим.

Если мы вспомним работы русских философов, то там упор делается на воспитание духовных составляющих, нравственных категорий, гармоничных отношений к миру и к окружающим людям. А снижение ограничительных барьеров в нашем случае умещается в рамках допустимых природных погрешностей. Пик максимального восприятия будет продолжаться сорок суток. А после начнет плавно снижаться. Весь этап преобразований займет три месяца. Для курсантов все это будет казаться естественным процессом.

Поэтому никакого внутреннего отторжения не произойдет. Все прежние личностные качества человека останутся прежними. Просто курсанты острее начнут вычленять правильные и неправильные мысли и желания, и получат возможность исправлять свои недостатки, только и всего. Поэтому на основу основ мироздания мы не покушаемся. Мы лишь используем ту небольшую возможность, которая предоставлена нам природой.

Берия опять полистал страницы.

– Кроме чисто военной подготовки вы большое внимание уделяете другим дисциплинам. Здесь уроки рисования, пения, научные лекции. Обязательные показы учебных фильмов. На мой взгляд, мало внимания уделяется истории коммунистической партии, ее генеральной линии.

– Посмотрите в разделе «Справедливость». Это понятие считается базовым в системе мироздания. Поэтому лучше всего и надежнее курсанты начнут понимать с этой точки зрения. Буржуазная мораль противоречит этим законам. Кроме этого политическая работа остается в полном объеме, как и во всем нашем государстве, и в армии. Конечно, можно упор сделать только на военную подготовку. Но, после службы, бывшие военнослужащие вернутся в общество. Из армии будут приходить совершенно иные люди, с более высоким интеллектом, знаниями, способностями, а главное – желанием развиваться дальше. Пойдут работать, учиться, создавать семьи, воспитывать детей. Они быстрее смогут реализовать себя в мире, приносить людям пользу. Мы быстрее сможем осуществить на практике все возможности, которые дает социалистическая система. В первую очередь, это четкая позиция на всю жизнь – человек человеку товарищ и брат. И тогда быстрее уйдут в прошлое дикие представления капитализма – человек человеку волк. Именно на этих утверждениях держится мир капитала.

Армейский курс подготовки для этого подходит идеально. Дисциплина, порядок, а главное, есть отбор по физическому и психическому здоровью. А в конечном итоге это экономит огромное количество времени и денег. Ведь многим вещам надо учить десятки лет, а тут всего трехмесячный курс.

– Хорошо, – кивнул головой Берия,- мы наберем две роты добровольцев для участия в эксперименте. Через три недели вы можете начинать.

– И обязательно должны быть еще две контрольные роты. С ними пусть проводят обычную подготовку. Через каждые две недели промежуточные проверки. Окончательный экзамен через три месяца.

Берия закрыл папку, встал из – за стола. Показывая, что все важные вопросы рассмотрены, и, собеседники могут приступать к работе. Проект «Совершенный человек» начал реализовываться на практике.