6.1. Бои на плацдарме 1 ноября
Итак, высадка состоялась. Мало кому из десантников удалось достичь берега сухим. Из тех, кто добирался вплавь, многие вышли на сушу без припасов, некоторые и без оружия. Бойцы были измучены многочасовой качкой в штормовом море. Тем не менее наступательный порыв десантников был очень высок. Среди множества примеров героизма особое впечатление производит подвиг санинструктора 386-го обмп Галины Петровой. Увидев, что морские пехотинцы остановились перед минным полем, она дважды пробежала по опасному участку и увлекла бойцов вперед.
Высадившиеся штурмовые группы начали действовать по плану — очищали от противника берег на участке высадки, уничтожали огневые точки. Затем десантники двинулись во всех направлениях в глубь суши, стремясь быстрее захватить выгодные для обороны рубежи и обеспечить высадку основных сил. Никаких признаков организованной борьбы со стороны ошеломленных немцев в первое время не наблюдалось. Тем не менее отдельные узлы обороны, особенно вокруг батарей, ожесточенно сопротивлялись.
В первые часы десантники действовали разрозненными боевыми группами, без единого командования. Не высадились командир и штаб дивизии, командиры всех трех полков (один из них погиб при подрыве на мине в проливе). Кроме того, при высадке было потеряно много оружия и имущества. Не удалось доставить ни одной полковой пушки. Больше всех смогли высадить 5-й и 6-й десантные отряды из Тамани, хотя и несколько южнее намеченного. 386-й батальон морской пехоты с 613-й штрафной ротой (моряков) по плану направлялся к мысу Камыш-Бурун, а оказался на северной окраине Эльтигена. Из 1339-го полка высадились, в основном, подразделения 1-го батальона без 1-й роты. Эта рота была на ботах и баркасе, которые буксировал СКА-019. После его подрыва боты и баркас были отведены в Тамань. На самом СКА-019 находилась штабная группа 1339-го полка во главе с начальником штаба майором Д.С. Ковешниковым. Группа смогла перейти на СКА-046 и к утру высадилась с десантных ботов у Эльтигена.
25-летний Ковешников, не имевший опыта самостоятельного командования, оказался самым старшим командиром на плацдарме. Первые попытки выйти на связь с Гладковым или со штабами на таманском берегу не удались. Тогда Ковешников взял командование в свои руки и управлял боевыми действиями до прибытия Гладкова во второй половине 1 ноября. Как отметил в обзоре операции офицер Генерального штаба, «руководство частями перешло к второстепенным лицам и было недостаточно твердым и организованным». Впрочем, «второстепенные лица» сделали больше, чем можно было ожидать.
386-й обмп с 613-й штрафной ротой, высадившись в 05:15–06:00, к 7 часам утра заняли северную часть поселка Эльтиген, а на севере к 8 часам вышли на мыс Камыш-Бурун, где захватили двухорудийную 75-мм батарею, прожекторную станцию и другие трофеи. Кроме того, морские пехотинцы заняли противотанковый ров, начинавшийся у берега севернее мыса. Отдельные подразделения батальона и 1339-го полка вели бои за центр Эльтигена, заняли высоту 37,4 и курганы севернее ее. Десантники захватили несколько пушек, стрелявших по району высадки, и еще одну прожекторную станцию.
Из-за того, что 1-я рота 386 обмп не была высажена, не удалось решить важную задачу первого дня — выйти к дамбе у Камыш-Буруна. Правда, учитывая, что из Камыш-Буруна выдвигались резервы для атаки на плацдарм, рота вряд ли смогла бы там удержаться. Взвод штрафников из 613-й роты занял важную высоту 47,7 северо-западнее Эльтигена и закрепился на ней. В районе Эльтигена было захвачено несколько бетонированных бункеров, в том числе старый командный пункт 613-го морского дивизиона береговой артиллерии. В последующие дни немцы, пытаясь выбить десантников оттуда, неоднократно пожалели, что построили эти сооружения.
Из 1337-го полка на пляже перед Эльтигеном смогли высадиться разрозненные подразделения всех трех батальонов. Они заняли южную часть поселка и повели наступление на высоту 56,7, а также на запад.
Хуже всего дело оказалось на юге. У коммуны «Инициатива» высадилось меньше всего десантников — в основном, 1-й батальон 1331-го полка и часть сводного батальона 255-й омсбр. Опытный командир сводного батальона майор С.Т. Григорьев, отличившийся еще в Новороссийском десанте, вскоре после высадки получил тяжелое ранение. Его успели вывезти на Большую землю. В отличие от Эльтигена, где удалось хоть как-то организовать управление, в районе коммуны «Инициатива» бой принял беспорядочный характер. В итоге разрозненные группы десантников, обтекая опорные пункты, просочились на север и вышли к Эльтигену. 173-мм береговая батарея 2./613, находившаяся на их пути, была обойдена и, к огромному сожалению, не пострадала.
Чуть севернее коммуны «Инициатива» высадил десантников также потерявший ориентировку десантный бот из Кроткова. О том, что довелось пережить этим людям, можно узнать из документов разведотдела 5-го немецкого корпуса по показаниям пленных — командира взвода роты автоматчиков 1337-го полка лейтенанта М. Виникова и девушки-санинструктора того же полка A.M. Сухоруковой. В ночь на 1 ноября с их бота высадились 24 автоматчика во главе с командиром роты и минометчики, рядом разгрузился еще один бот. Бойцы заняли близлежащую высоту, но на рассвете попали под обстрел как с севера, так и с юга. Потеряв 5 человек убитыми и имея многих раненых (был ранен и Виников), десантники отошли ближе к берегу. Вечером 1 ноября к ним пробрался посыльный из Эльтигена, который передал приказ всем не раненым прорываться на север. Остались санинструктор и около 10 раненых, из которых трое в течение суток скончались. До 13 ноября остальные скрывались под берегом, пили морскую воду (!) и питались сухими пайками — своими и скончавшихся товарищей. По ночам наблюдали морские бои, днем — сброс грузов в Эльтиген. В конце концов измученных и истощенных десантников нашли румыны. Один кошмар кончился, но начался другой — плен.
Как выглядело утро 1 ноября глазами противника? Первые сообщения о высадке привели командование 5-го корпуса к выводу, что это очередная разведка боем. Дополнительно на эту мысль наводила высадка у Яныш-Такиля с одного катера. Затем оценка сил десанта выросла до одного батальона, что также не вызвало особого беспокойства. Высадка произошла на участке 2-го батальона 282-го пехотного полка, а конкретно — на участке 5-й роты. Командир 282-го полка полковник Фаульхабер приказал поднять по тревоге 1-й батальон, размещавшийся в форте Тотлебен, а сам на машине поехал из Камыш-Буруна на командный пункт 2-го батальона в заброшенных медных рудниках к западу от Эльтигена. В темноте его машина проехала через участок дороги, уже занятый десантниками. Но полковнику повезло — несмотря на огонь из стрелкового оружия, он добрался до КП.
С рассветом появилась возможность оценить обстановку. Требовалась немедленная контратака, пока десант не привел себя в порядок. Резервы еще не прибыли. Из имевшихся поблизости подразделений лишь 2-я рота 1-й батальона сохранила боеспособность. Впрочем, и она успела понести потери, командир и его заместитель выбыли из строя. Фаульхабер лично возглавил роту и собрал вокруг нее группу, в которую включил остатки других подразделений, в их числе и расчеты вышедших из строя орудий. Полковник повел группу от южного берега Чурбашского озера в контратаку на северный фланг десанта. Удар поддержали достаточно крупные силы артиллерии и минометов.
Контратака не имела особого успеха. За ней последовали другие, также без существенных результатов. К восьми часам утра наши войска, стремясь занять как можно больше территории, вытянулись в тонкую линию по периметру плацдарма. Дальше они и без немецких контратак продвинуться не смогли бы. Требовались подкрепления и боеприпасы, десантники были утомлены длительным переходом по морю и непрерывными боями на берегу. Тем не менее они сражались с поразительной стойкостью. Например, высоту 47,7, которую оборонял взвод 613-й штрафной роты во главе с лейтенантом А.Д. Шумским, немцы смогли занять лишь после гибели всех 18 ее защитников.
В 07:20 связь с Большой землей по радио наконец установили один из артиллерийских корректировочных постов и командир 386-го батальона H.A. Беляков. Но штабная группа Ковешникова смогла выйти на связь только к половине одиннадцатого. Это сыграло важную роль в сохранении плацдарма, так как появилась возможность нацеливать авиацию и артиллерию на отражение немецких атак. Связи с 1337-м и 1331-м полками у Большой земли не было до вечера. К счастью, основные события разворачивались на северном участке.
К 10:15 штаб 5-го корпуса оценивал наши силы на плацдарме в 450 человек, то есть занижал их в несколько раз. Командир 98-й дивизии получил приказ подготовить контратаку и покончить с десантом. Тем временем в 11:30 1-й батальон 282-го полка, прибывший на автомашинах, при сильной поддержке артиллерии (3 легкие и 1 тяжелая полевые батареи, 1 батарея 88-мм зениток, тяжелая береговая артиллерия) пошел в очередную контратаку. После тяжелого боя немцы были отброшены.
К этому времени над полем боя почти непрерывно висели наши штурмовики. Так как высадка десанта под Керчью не состоялась, на немцев у Эльтигена навалились и ВВС ЧФ, и 4-я воздушная армия. Немецкая ударная авиация 1 ноября была занята на Перекопском перешейке. У Эльтигена действовали немногочисленные истребители. В роли штурмовиков выступали несколько ночных истребителей Me-110. Некоторые зенитные батареи пострадали в боях с десантниками, а личный состав 2-й батареи 89-го зенитного дивизиона, потеряв матчасть, даже использовался в роли пехоты. Оставшиеся зенитные батареи быстро расстреляли боеприпасы, а подвоз новых из-за атак штурмовиков оказался невозможен до наступления темноты. В общем, бороться с нашей авиацией немцам оказалось нечем. После 10 часов корпосты десанта наладили устойчивую связь с артиллерией на таманском берегу. В результате контратаки обходились противнику все дороже и дороже.
Командующий 17-й армией в этот день больше всего был озабочен прорывом советских войск через Турецкий вал на Перекопе. С утра командир 5-го корпуса получил приказ отправить к Перекопу 191-й дивизион штурмовых орудий без одной батареи. Однако сообщения о безуспешных контратаках против десанта заставили ограничиться переброской лишь 2-й батареи дивизиона.
В 12:30 в Васильевку прибыли по железной дороге 6 штурмовых орудий. Они начали выдвижение на исходные позиции на склонах высоты 47,7. В 13:45 немцы пошли в контратаку с решительными целями. В ней участвовали все, кого удалось собрать к этому моменту: 1-й батальон и остатки 2-го батальона 282-го полка, 282-й саперный взвод, личный состав оставшихся без орудий батарей (2-й 198-го артполка и 2-й 89-го зенитного дивизиона). Видимо, участвовали также 198-й учебно-полевой батальон и портовые команды. Атаку поддерживали 3 легких и 5 тяжелых батарей (возможно, без учета береговых батарей). «Гвоздем программы» стали, естественно, штурмовые орудия, поскольку десантникам практически нечем было бороться с бронетехникой.
После тяжелых боев немцы захватили высоту 37,4, ворвались в противотанковый ров, отдельные подразделения прорывались почти до берега. 386-й батальон, 613-я штрафная рота и подразделения 1339-го полка оборонялись с огромным упорством, которое в своих донесениях отметил и противник. К вечеру наши войска понесли большие потери, кончались боеприпасы. Но и противник был совершенно обескровлен. Огромную роль в этом сыграли наши штурмовики и тяжелая артиллерия с таманского берега. Штурмовым орудиям приходилось действовать с опаской. Так, в 15:06 по ним открыл огонь 214-й отдельный подвижный артдивизион (опад). Сразу после того, как вокруг стали рваться тяжелые снаряды, штурмовые орудия начали отползать за высоту 47,7. Вражеская пехота также откатилась. 214-й опад вел огонь до 15:24, выпустив 55 152-мм и 14 122-мм снарядов.
Во второй половине дня прибыл немецкий 46-й саперный батальон РГК, который бросили в бой в качестве обычной пехоты. Не подготовленные к такой роли саперы понесли огромные потери. Был ранен и командир батальона капитан Хорн. Саперы атаковали центральный участок нашей обороны с запада, пытаясь разрезать плацдарм пополам. Их действия и результаты произвели тяжелое впечатление на немецкое командование.
Хотя серия контратак не принесла решительного результата и стоила больших потерь, командир 98-й дивизии Гарайс не терял оптимизма. Приближался закат, и скоро бесконечные удары с воздуха должны были прекратиться. Было очевидно, что десант понес также тяжелые потери и израсходовал значительную часть боеприпасов. Никакие подкрепления и грузы через пролив не поступали. К немцам же, напротив, подходили из глубины свежие войска. Гарайс рассчитывал ночью сбросить десант в море.
Действительно, ситуация для десантников становилась все хуже. Имевшиеся небольшие резервы уже были введены в бой. Минометчики оставили по два человека на каждый миномет, а остальные ушли на передовую в качестве пехоты. Люди были измотаны многочасовыми непрерывными боями. Скопилось много раненых, боеприпасы приходилось экономить. Но командующий 18-й армии лично пообещал по рации, что с наступлением темноты переброска войск на плацдарм возобновится. Это придавало силы. Примерное положение наших войск к 6 часам вечера показано на схеме.
Во второй половине дня на плацдарм прибыл комдив-318 Гладков с двумя командирами полков и частью управления дивизии. Документы и мемуары содержат противоречивые подробности того, когда именно и как это произошло. По воспоминаниям Гладкова, он пересек пролив на одиночном боте. Опытный комдив быстро взял управление в свои руки.
Около 8 часов вечера к Эльтигену начали подходить наши катера с войсками и грузами. К этому времени десант был прижат к морю. Вражескому командованию казалось, что плацдарм будет ликвидирован до конца суток. Но ситуация уже изменилась. Наши войска, усиленные свежими подразделениями, к 9 часам вечера отбили высоту 37,4.
Подводя итоги дня, Гарайс удрученно отметил, что немецкие части за день боев у Эльтигена потеряли третью часть личного состава. Основной причиной таких ненормальных потерь стали налеты штурмовиков. Наши войска на северном фланге также поредели на треть, но на других участках потери оказались меньше. Нужно сказать, что немцы в течение дня действовали не лучшим образом. Основной удар вынужденно наносился на наименее благоприятной для атаки местности — по северной части плацдарма. Такой выбор был вызван стремлением защитить Камыш-Бурунский порт.
Наши штурмовики весь день буквально висели над плацдармом. За день они сделали 277 (272) самолето-вылетов, в том числе 262 (258) по целям в районе Эльтигена, 4 (3) — в районе Керчи, 1 на разведку, 8 на постановку дымзавес и 2 на поиск своих катеров. В ходе операции такое количество самолето-вылетов за день больше сделать не удалось. Даже 4–5 декабря, когда для спасения Эльтигенского плацдарма наша авиация работала с максимальным напряжением, удалось лишь приблизиться к рекордной цифре. Многие группы проявили завидное упорство при поражении целей. Рекордсменом стала пятерка 47-го полка, сделавшая 8 заходов для подавления двух зенитных батарей в Орта-Эли. И наши наземные войска, и немцы единодушны в признании большой роли штурмовиков в этот день. Немецкие донесения от 1 ноября пестрят жалобами на действия наших Илов. Вражеская пехота, поднимаясь в контратаки, несла тяжелые потери от бомбо-штурмовых ударов. Резервы прибывали медленно, так как колонны на марше подвергались ударам, несли потери и требовали время для приведения в порядок после налетов. По свидетельству Гарайса, полное господство русских в воздухе производило гнетущее впечатление на войска. Во второй половине дня шесть Пе-2 нанесли безрезультатный удар по Феодосии.
Немецкие истребители, значительно уступая в числе нашим самолетам, не могли сколько-нибудь заметно влиять на ситуацию. Хотя пилоты заявили о 15 сбитых самолетах, войска вообще не почувствовали их присутствия в воздухе. Ударная авиация противника работала исключительно по Перекопскому перешейку. Утром Гарайс безуспешно просил подавить наши батареи на мысе Тузла налетом пикировщиков.
Для нас день оказался гораздо удачнее прошедшей ночи. Немногочисленные части смогли удержать плацдарм до вечера. Но этот успех не отменял факта, что операция пошла не по плану. Между тем командование 18-й армии смотрело в будущее с оптимизмом. Сказывалось убеждение, что противник все равно уходит из Крыма. Еще утром 1 ноября командир 20-го корпуса получил приказ выделить для преследования отходящего противника мобильный отряд с танками и переправить его в ночь на 2 ноября. Отряд должен был двигаться на Феодосию и овладеть городом и портом. Но скоро выяснилось, что до этого еще очень далеко.
6.2. 3-я группа высадки в ночь на 2 ноября
Весь день шел лихорадочный ремонт катеров. Днем из-за наличия вражеской береговой артиллерии переправлять войска было невозможно. Исключение, как уже говорилось, составила рисковая переброска управления 318-й дивизии. К вечеру часть поврежденных плавсредств удалось ввести в строй. Пришли и подкрепления. Самое существенное пополнение 3-я группа высадки получила случайно. Как уже упоминалось, Холостяков «присвоил» 6 бронекатеров Азовской флотилии, которые утром 1 ноября пришли в Тамань искать убежище от шторма. БКА-71, -73, -414, -422, -423 добрались до порта, а БКА-415 сел на мель неподалеку, но к вечеру был снят с помощью БКА-422. При этом БКА-422 получил повреждения, и оба бронекатера в ночь на 2 ноября в перевозках не участвовали. В Кротков с юга прибыл БКА-26 (однобашенный типа С-40). Таким образом, к вечеру 1 ноября в распоряжении Холостякова оказались 7 бронекатеров, из них 5 исправных. Они оказались очень полезными для перевозок в Эльтиген.
Задача 3-й группы высадки на вторые сутки операции (высадка 2-го эшелона) дополнилась необходимостью закончить высадку 1-го эшелона. Учитывая большие потери плавсредств и невозможность дневных перевозок, выполнение этой задачи в срок было нереально. Тем не менее фронт требовал от флота соблюдения графика перевозок.
В организации десантных отрядов произошли вынужденные изменения. Из-за гибели Сипягина 3-й и 4-й отряды в Кроткове были объединены в отряд Бондаренко. 5-й и 6-й отряды в Тамани из-за потерь и, главное, выхода из строя почти всех речных тральщиков объединились в отряд Гнатенко. Вместе с ним должны были действовать и бронекатера, прибывшие с АВФ. 7-й отряд, созданный для буксировки плотов, сохранился, но уже как обычный отряд под командованием того же Усатенко. Ему подчинили также три катера злополучного отряда речных тральщиков, оставшихся в строю. 1-й и 2-й отряды, как и накануне, отправлялись с пристаней Соленого озера. Но теперь они должны были высаживать войска у Эльтигена, а не у коммуны «Инициатива». Планировалось после высадки оставить десантные боты у Эльтигена для разгрузки судов с большой осадкой, а «быстроходные» катера («охотники» и бронекатера) должны были совершать до утра челночные рейсы между Кротковом и плацдармом.
Состав отрядов к вечеру 1 ноября (по нескольким катерам данные противоречивы):
Соленое озеро:
1-й отряд (Глухов): СКА-081, КАТЩ-0411, «Сухуми»; высадочные средства — ДБ-19 и «каэмка» Р-07.
2-й отряд (Жидко): СКА-018, -068, -075, КАТЩ-151, -522; высадочные средства — ДБ-14, -340, КМ-0158.
Кротков:
Отряд Бондаренко — СКА-0105, -055, -0115, КАТЩ-173, -0211; высадочные средства — ДБ-23, -27, КМ-087, -0123, -0135, -0145.
Тамань:
Отряд Гнатенко — СКА-046, -052, -079; высадочные средства — ДБ-1, -4, -5, -24, -29, а также командир дивизиона десантных ботов на КМ-076.
Отряд Усатенко — КАТЩ-081, -082, -559, -568, -570, -5385, РТЩ-105, -110, -371 и 5 гребных баркасов.
Отряд бронекатеров — БКА-71, -73, -414, -423.
В течение ночи к перевозкам из Кроткова подключились СКА-058, БКА-26 и ДБ-25. Таким образом, всего в перевозках участвовали 49 единиц (11 СКА, 5 БКА, 12 КАТЩ, 3 РТЩ, 11 ДБ и 7 «каэмок»), а также 5 гребных баркасов. Для прикрытия этих отрядов в дозор вышли две пары торпедных катеров: ТКА-42 и ТКА-102 на линию Такиль — Опук, ТКА-82 и ТКА-105 на линию Камыш-Бурун — мыс Павловский.
Отряды из Тамани и Кроткова начали выходить около 6 часов вечера. Спокойное море позволило произвести высадку полностью и без потерь. Как и планировалось, высадочные плавсредства и КМ-076 для управления ими остались на рейде Эльтигена, а «охотники» и бронекатера начали курсировать между Кротковым и плацдармом. До утра некоторые катера успели сделать по несколько рейсов. По одному дополнительному рейсу сделали даже высадочные средства — ДБ-23 и КМ-0145. Причем во втором рейсе КМ-0145 был подбит артогнем и выброшен на берег, но снят и отбуксирован в Кротков.
СКА-055, выйдя во второй раз из Кроткова, погиб на мине заграждения «К-12», которое причинило нам столько потерь прошлой ночью. Погибли 36 десантников из 51 (минометная рота) и 11 человек команды, еще 6 моряков получили ранения. СКА-079 за ночь получил с берега два прямых попадания снарядами. Личный состав не пострадал, но «охотник» на сутки вышел из строя.
Несколько иначе получилось с отрядами, выходившими от Соленого озера. Они начали движение около 7 часов вечера, за исключением КАТЩ-562. К Эльтигену отряды пришли за полночь, когда противник уже заметил оживление у плацдарма. Немцы осветили место высадки и открыли огонь по береговой черте. Несмотря на это, оба отряда сумели полностью разгрузиться.
Эта ночь оказалась самой удачной за всю операцию. Удалось доставить на плацдарм практически все принятые войска и грузы — 3271 человека, 4 пушки 45-мм, 9 минометов (3 — 120-мм, 4 — 107-мм, 2 — 82-мм), 22,7 тонны боеприпасов и 2 тонны продовольствия. Исключение составила лишь минометная рота, которую из-за своей гибели на мине не довез СКА-055. Была, в основном, закончена высадка стрелковых частей 318-й сд, перевезены первые 550 человек из состава 117-й гв. сд. Доставлено было почти в два раза больше, чем в первую ночь, а потери благодаря сравнительно тихой погоде оказались существенно ниже, хотя легкими их не назовешь: СКА-055, КАТЩ-082, КМ-0123, ДБ-4, -14, -19, -25, -27, -29 и три гребных баркаса. Причиной гибели высадочных средств стали, как и в предыдущую ночь, накат, вражеский огонь и аварии в различных сочетаниях. КМ-087 в результате посадки на мель вышел из строя.
Противодействие выгрузке оказывали только батареи. Где же опять был немецкий флот? Адмирал Черного моря днем 1 ноября издал приказ по дозорам на ночь с двумя вариантами действий, в зависимости от того, будет плацдарм ликвидирован или нет. К вечеру стало ясно, что ликвидация задерживается, и Кизерицки приказал четырьмя баржами из Керчи блокировать Эльтиген. Две БДБ из Феодосии должны были поддерживать их с юга, а всего в дозоры высылались 10 барж. Так впервые прозвучала идея морской блокады плацдарма.
Но в эту ночь у немцев все пошло не по плану. В отличие от пролива в Черном море погода испортилась. Поэтому феодосийские баржи и 3 шнельбота до своих линий дозора не дошли. С «керченскими» баржами получилась совсем непонятная история. Вышли они почему-то только в 22:45, то есть сильно опоздали к началу наших перевозок. F449 с минами на борту осталась в дозоре перед Керчью, а остальные три якобы заняли линию дозора от Камыш-Бурунской косы до южной границы плацдарма. «Якобы» — потому что, находясь непосредственно на пути наших идущих к Эльтигену катеров не менее 5 часов, они умудрились никого не встретить. Правда, немцы видели на юге какие-то суда, которые приняли за БДБ из Феодосии. У нас в дозоре на северном фланге (на линии Камыш-Бурун — мыс Павловский) находились поодиночке ТКА-82 и ТКА-105. Они никого не встретили.
Бесспорно, «керченские» баржи находились сильно севернее, чем должны были, — то ли по ошибке, то ли командир группы лейтенант цур зе Ротермель проявил, мягко говоря, осторожность. В общем, немецкий флот не стал нам мешать. Более того, армейским штабам было доложено, что ночью подкрепления на плацдарм не поступали. Эта информация повлекла за собой ошибочные решения командира 5-го корпуса на день 2 ноября с неприятными последствиями для немцев. После двух суток бездарных действий немецкого флота ничто не предвещало, что вскоре Эльтиген будет наглухо заблокирован.
Шесть Ил-2 8-го гшап, вылетевшие утром 2 ноября на штурмовку плавсредств в Феодосии, в 09:30 у мыса Чауда настигли три БДБ и отчитались о двух поврежденных баржах. Безусловно, объектом атаки стала группа Дитмера (F301, F307, F312) на пути в базу. Это единственный за весь период операции налет на отряд в море, почему-то не отраженный в немецких документах. Судя по тому, что все три БДБ остались в строю, он оказался безуспешным.
Несмотря на удачную ночь, отставание от графика перевозок сохранялось. Защитники Эльтигена несли тяжелые потери. Еще днем 1 ноября командующий фронтом отдал распоряжение «наращивание сил производить круглосуточно». Холостяков решил провести пробный дневной рейс, выделив БКА-423 и СКА-046. «Малый охотник» из-за осадки не мог подойти к берегу — в 30–50 метрах от береговой черты проходил песчаный бар, а за ним — снова глубокое место. Таким образом, бронекатер должен был сначала разгрузиться сам, а затем разгрузить «охотник». И все это днем, на виду у вражеских батарей. Казалось бы, разумнее было вместо «охотника» послать второй бронекатер. Но, возможно, идея заключалась в проверке работы днем всей цепочки. Документы об этом молчат.
Выход должны были обеспечить батареи и штурмовики. Но взаимодействия не получилось, все силы были брошены против пехоты и штурмовых орудий. Приняв в Кроткове штрафников (БКА-423 — 80 человек, СКА-046 — 53 человека и 0,6 т боеприпасов), в 08:30 2 ноября катера двинулись к Эльтигену. На середине пролива они попали под сильный огонь. БКА-423 получил одно попадание в носовую часть, но все же прорвался к берегу и начал высадку. СКА-046 маневрировал перед баром, ожидая бронекатер для разгрузки. При разгрузке БКА-423 попал еще и под минометный огонь. Высадив 37 человек, катер отошел от берега, поскольку противник пристрелялся. В 10:20 последовали прямое попадание и потеря управления. Следующий снаряд поразил машинное отделение и вывел оба двигателя из строя. Неподвижный катер стал получать одно попадание за другим. Сбило пулеметную башенку, затем снаряды поразили обе башни. Команда отчаянно боролась за спасение катера, но в 10:30 он затонул в полутора милях от Эльтигена. Спаслись двое десантников и 12 из 19 человек команды, включая 5 раненых. В числе погибших был и командир — лейтенант С.И. Сафроненко. СКА-046 пытался прикрыть подбитый бронекатер дымзавесой и взять его на буксир, но из-за сильного огня не смог даже приблизиться.
Эксперимент подтвердил, что дневные выходы к Эльтигену без обеспечения авиацией и артиллерией мало отличаются от самоубийства. Кроме того, днем в районе мыса Панагия погибли на минах катера-тральщики ДЗ-11 и КАТЩ-151.
6.3. Бои на плацдарме 2 ноября
Среди высаженных подразделений были четыре корпоста флотского 224-го отдельного разведывательного артдивизиона (орад), которые не смогли высадиться в предыдущую ночь. Это помогло Гладкову в управлении огнем с Большой земли. В течение ночи немцы продолжали слабые атаки на плацдарм, но практически не продвинулись и к рассвету даже были выбиты из западной части противотанкового рва.
В утренних сводках 282-го полка 98-й дивизии отмечено, что относительно доставки подкреплений на плацдарм никакой ясности нет. Немецкий флот умудрился не заметить оживленные ночные перевозки. Обобщив все данные, командир 5-го корпуса пришел к ошибочному выводу: под впечатлением тяжелых потерь русские новых высадок за ночь не предприняли. Эта ошибка повлекла неправильный расчет сил и средств для новой атаки.
Гладков со своим штабом всю ночь разрабатывал план обороны плацдарма. Изучив местность, комдив-318 пришел к выводу, что немцы будут атаковать с юга и с запада. Эти направления и были усилены. Саперы сняли с береговых немецких минных полей сотни мин и установили их на опасных направлениях перед передним краем. Войска окапывались, оборудовали блиндажи, склады. Ночью высадка основного десанта севернее Керчи опять не состоялась, поэтому день предстоял тяжелый.
Утро выдалось ясное и прохладное. Как и день назад, еще до рассвета начали подниматься в воздух штурмовики. Первые бомбо-штурмовые удары пришлись по огневым позициям артиллерии и по пехоте, изготовившейся для контратаки. Подключилась также артиллерия с таманского берега.
Немцы были полны решимости покончить с плацдармом до вечера. Альмендингер выделил для контратаки 191-й дивизион «штугов» (без 2-й батареи, отбывшей к Перекопу). На вечер 1 ноября штаб, 1-я и 3-я батареи дивизиона имели 18 исправных штурмовых орудий. Из них 1-я батарея уже находилась под Эльтигеном, остальные «штуги» были направлены по железной дороге в Багерово. Подтянули и дополнительную артиллерию, том числе 173-мм пушки РГК, новые зенитные орудия. Из-под Феодосии началась переброска 275-го зенитного дивизиона РГК (впрочем, его прибытие ожидалось лишь к утру 3 ноября). Командир 17-й армии пообещал более активную помощь авиации. В Васильевке сосредоточился и резерв корпуса — 1-й батальон 290-го пехотного полка. Одновременно, опасаясь возможного десанта на Еникальский полуостров, Енеке усиливал группировку 5-го корпуса в районе Керчи. В Багерово были направлены штаб и 1-й батальон 218-го полка 153-й учебно-полевой дивизии. Его также планировалось использовать под Эльтигеном, но батальон прибыл на станцию лишь к трем часам дня.
В восемь утра немцы начали артподготовку (в основном, по позициям 1337-го полка в центре плацдарма) и провели отвлекающую атаку на высоту 37,4. Затем последовал удар пикировщиков по тому же участку и по КП Гладкова. Вышла из строя одна из радиостанций, были разбиты обе трофейные противотанковые пушки, выделенные для обороны КП. Затем началась атака пехоты на центральном участке.
Вскоре немцы ворвались в первую траншею, дошло до рукопашной. Из-за разбитой рации целеуказание авиации и артиллерии с таманского берега задержалось. Но, когда связь удалось установить, немецкая пехота подверглась эффективным ударам и с тяжелыми потерями откатилась назад. В 09:15 Гарайс доложил Альмендингеру, что без подкреплений пехотой и штурмовыми орудиями дальнейшее наступление не имеет смысла. По приказу командира корпуса в десять часов 1-й батальон 290-го полка (корпусной резерв) направился из Васильевки к Эльтигену. Штурмовые орудия прибыли с опозданием. Выдвигавшиеся резервы на марше подвергались частым ударам штурмовой авиации. Хотя немецкие истребители были активнее, чем накануне (с аэродрома Багерово начала действовать группа II./JG52), войска противника не ощущали изменений в воздушной обстановке.
Альмендингер потребовал ликвидировать плацдарм сегодня же, так как под угрозой находится успех обороны всего Крыма. К 12:00 штурмовые орудия наконец прибыли в Васильевку и под ударами штурмовиков двинулись на исходные позиции. Новая атака началась в два часа дня после сильной артподготовки и налета пикирующих бомбардировщиков. По нашим данным, противник наступал с запада и с юга, но почему-то не одновременно. Сначала атака немцев развивалась достаточно успешно. В половине третьего Гарайс пообещал Альмендингеру, что все будет кончено через полтора часа. Но вскоре оптимизм немецкого командования испарился. По наступающей пехоте открыли мощный огонь батареи с таманского берега. Огромные проблемы создавали врагу постоянные налеты штурмовиков. В документах противника отмечено, что эти налеты не только причиняли тяжелые потери, но и подавляли боевой дух бойцов. Если Илы ВВС ЧФ по-прежнему применяли, в основном, бомбы ФАБ-100 и частично АО-25, то штурмовики 4-й воздушной армии начали широко использовать более мелкие осколочные бомбы, вплоть до АО-2,5. Немецкой пехоте, наступавшей по открытой местности, это стоило большой крови. Начальник штаба 5-го корпуса запросил у штаба армии маршевый батальон и отзыв отпускников для восполнения потерь.
Десантники оборонялись с не меньшей стойкостью, чем накануне. Гарайс отметил, что на плацдарме чувствуется рука беспощадного и решительного командира. К трем часам дня немецкое командование пришло к неприятному выводу, что ночью на плацдарм все-таки прибыло пополнение. Тем не менее при сильной артиллерийской поддержке и в сопровождении штурмовых орудий немцы продолжали наступление. В центре они подошли на расстояние 100 метров к КП дивизии, на юге — дошли вдоль берега до Эльтигена и заняли южную половину поселка. Гладков срочно организовал контратаки, использовав учебную роту и подразделения с не атакованных участков. Снова хорошие результаты дали огонь батарей с Большой земли и удары штурмовиков. К вечеру немецкое наступление захлебнулось. Благодаря тому, что удары нашей авиации и артиллерии задерживали любые перемещения противника, Гладков успевал перебросить резервы и подразделения со спокойных участков на опасные направления.
Штурмовики сделали 235 (233) самолето-вылетов для поддержки десантников, 1 на разведку и 6 по БДБ (см. выше). Проштурмовали войска и не менее 20 истребителей, прикрывавших плацдарм.
Потери обеих сторон были высоки. У нас особенно пострадал батальон 255-й бригады. К вечеру число раненых на плацдарме достигло 300 человек. Медики делали все, что могли. Но обстановка в течение дня складывалась так, что даже операционный взвод медсанбата три раза менял дислокацию. От обстрелов несли потери и раненые, и медперсонал.
У немцев 46-й отдельный саперный батальон противника снова потерял много людей и фактически утратил боеспособность. Батальон I./282 уже утром фигурировал в донесениях как «остатки батальона». Гарайс отметил, что русские эффективно компенсируют отсутствие тяжелого оружия в Эльтигене применением авиации. Несомненно, не меньшие проблемы создавала немцам артгруппа Малахова. По запросу Гарайса «штуки» из III./SG3 незадолго до полудня нанесли бомбовый удар по батареям на мысе Тузла. Немцы зафиксировали взрыв боеприпасов и посчитали налет успешным. Действительно, на батарее БП-1009 сгорел 31 заряд (ЭФ-540, но потери и повреждения оказались минимальны: 2 человека погибли, 6 были ранены (все, кроме двух раненых, — из 214-го опад), повреждена 1 автомашина, временно прервалась связь. Орудия не пострадали.
Во второй половине дня наши артиллеристы подавляли огонь батарей в районе Камыш-Буруна. Это принесло неожиданный, но ценный результат. Немцы посчитали, что это артподготовка новой высадки, и направили в район порта батальон I./218, хотя по плану он должен был участвовать в атаке на плацдарм. Ввод в бой во второй половине дня свежего батальона мог оказаться решающим, даже с учетом его невысокой боеспособности. И без этого плацдарм был сжат до клочка земли размером 1500 на 600 метров, в наших руках остались только северная часть поселка Эльтиген и Нижне-Бурунский маяк. Пожалуй, это был самый тяжелый момент с начала операции.
Тем не менее задачи дня 98-я дивизия снова не выполнила. Помимо мощной поддержки артиллерии и авиации, огромную роль сыграла поразительная стойкость наших бойцов. Сам за себя говорит, например, такой факт: немцы заняли значительную часть наших позиций, но при этом смогли взять в плен всего 11 человек (видимо, раненых). В наши руки попали 5 раненых немцев. Число боеготовых штурмовых орудий к концу суток 2 ноября уменьшилось с 18 до 11. Некоторые из них подорвались на минах. Во всяком случае, Гладков в своих мемуарах упоминает, что вечером он видел два подорвавшихся «танка» перед рубежом обороны. Саперы даже днем продолжали снимать мины с немецких полей и прямо в ходе боя ставили их на опасных направлениях.
Ночью Гладков сделал обход частей, проверил подготовку к завтрашним боям, подбодрил бойцов. Боевой дух десантников, несмотря на двое суток тяжелейших испытаний, оставался высоким. Этому способствовали и успех оборонительных боев, и поддержка авиации и артиллерии. Комдив-318 объяснял бойцам, что силы врага не бесконечны. По показаниям пленных, в немецких ротах осталось по 20–30 человек по сравнению со 100–120 человек два дня назад.
В десять часов вечера защитники Эльтигена услышали нарастающий орудийный гул. Это началась долгожданная высадка основного десанта.
6.4. Налет на Тамань и первые морские бои
В ночь на 3 ноября флот планировал повторить уже опробованную схему: отконвоировать высадочные средства к Эльтигену и затем до утра поддерживать конвейер из Кроткова. Но немцы к обеду 2 ноября убедились, что прошлой ночью десант был усилен, и приняли меры. В 15:40 их батареи произвели артналет на пристани и рейд Кроткова. Катера рассредоточились и потерь не понесли, однако погрузка временно прервалась. Но худшее было впереди. Двухдневные просьбы командира 5-го корпуса о бомбежке пунктов погрузки были наконец услышаны.
Трудно найти хотя бы пару документов, в которых время и результаты двух налетов на Тамань изложены одинаково. С таким разнообразием версий приходится сталкиваться нечасто. Частично это объясняется хаосом, воцарившимся на некоторое время в порту. Отправленные предварительные сообщения во многих случаях так и не были исправлены. Возможно также, некоторые начальники в ожидании расследования причин безнаказанных ударов постарались подкорректировать события.
Первый налет провели в вечерних сумерках до 12 Не-111 из I./KG55, второй — предположительно 6 Не-111 из I./KG4 уже после наступления темноты, между 17:20 и 18:20. С немецкой стороны известны только некоторые данные по налету I./KG55. Использовались исключительно осколочно-фугасные бомбы SD-50, наблюдались прямое попадание в пристань с большим взрывом и последующим пожаром, малые взрывы и два пожара на берегу, прямое попадание в позицию тяжелой зенитной артиллерии.
Армейские части ПВО, судя по всему, подход первой группы бомбардировщиков «проспали» и дали возможность прицельно отбомбиться. Наши зенитчики посчитали свой огонь безрезультатным, но один из Не-111 I./KG55 все-таки получил двадцатипроцентные повреждения. Второй группе зенитная артиллерия уже не дала «отработать» нормально. Кроме того, после первого налета катера рассредоточились на рейде. Основной ущерб пришелся на первый удар. Истребительная авиация в отражении налетов не участвовала, так как последние истребители уже ушли на аэродром. По тревоге взлетел только начальник штаба 25-го иап капитан И.К. Калинин, подготовленный к ночным полетам, но он появился над Таманью слишком поздно.
Когда начался первый налет, шла погрузка катеров, отправляющихся в Эльтиген, пристань была забита грузами и бочками с бензином. Одна из бомб попала в пристань, начался сильный пожар. Сгорело 1,5 тонны бензина Б-70, 1,8 тонны автобензина, 0,4 тонны керосина, 54 заряда, разбиты 2 автомашины, еще два «студебекера» повреждены, выгорело 25 метров пристани (восстановлена к 12:15 3 ноября). Погибли КМ-076, РТЩ-306 (впоследствии поднят и введен в строй), РТЩ-364, мотобаркас № 1 и гребной баркас. Выгорел и затонул БКА-414, из его команды 4 человека погибли и 10 получили сильные ожоги, включая командира катера, лейтенанта Н.М. Макарова. Вышли из строя РТЩ-304, ДБ-5, ДБ-340, ТКА-105, незначительно поврежден ТКА-65. Всего из личного состава флота 6 человек при налете погибли и 24 получили ранения. Среди погибших оказался и самый опытный «высадочник» на Черном море — командир дивизиона десантных плавсредств, капитан-лейтенант П.И. Жуков (официально — пропал без вести, так как тело обнаружить не удалось).
Тем не менее с некоторой задержкой из Тамани к Эльтигену вышел отряд Усатенко (КАТЩ-559, -568, -570), а также БКА-26, -422 с ДБ-1, ДБ-24 и двумя гребными баркасами. Катера успешно разгрузились. Отряд Бондаренко из Кроткова (СКА-0115, СКА-035, КМ-0135, ДБ-23, ДБ-306, мотобаркас № 2 и два гребных баркаса) также разгрузился полностью. Правда, при этом волной на берег выбросило ДБ-23 и мотобаркас № 2. На обратном пути вышел из строя и был отправлен в ремонт КМ-0135.
Дальше, как и планировалось, катера начали челночные рейсы между Кротковым и Эльтигеном. К перевозкам из Кроткова подключились также СКА-052, БКА-71 (2 рейса), БКА-73, БКА-415, ЗK-023, КАТЩ-173, -522, -525, мотобаркас № 50 и два гребных баркаса. Всего приняли участие в два с лишним раза меньше плавсредств, чем в предыдущую ночь, — 22 единицы (3 СКА, 5 БКА, 6 КАТЩ, 1 ПК, 1 «каэмка», 4 ДБ и 2 мотобаркаса) плюс 4 гребных баркаса. В дозорах находились 4 торпедных катера, в боях с БДБ участвовали еще 2 СКА. Некоторые «охотники» уходили на зарядку в Анапу и не успели вернуться.
Поначалу все шло, как в предыдущую ночь. Однако на этот раз у Эльтигена появились немецкие БДБ. До сих пор реакция немецкого флота на происходящее была, на удивление, вялой. Видимо, Кизерицки пытался сберечь силы для эвакуации Крыма. Но тут в дело вмешалось командование группы ВМС «Юг», которому подчинялся Адмирал Черного моря. Оно отметило: «При имеющейся массе БДБ, торпедных катеров и раумботов использование в ключевой точке только 7 БДБ явно недостаточно». Эта запись сделана вечером 3 ноября, но «внушение» по поводу своей пассивности Кизерицки получил, очевидно, еще 2-го числа. В результате он в тот же день отдал начальнику морской обороны Кавказа приказ, содержащий порядок блокады Эльтигена, вплоть до ликвидации плацдарма:
1) В Керчи и Камыш-Буруне базируются по 4 БДБ.
2) Керченская группа ежедневно выходит к плацдарму так, чтобы Павловский канал пройти в темноте; возвращается так, чтобы пройти канал на рассвете.
3) Камыш-Буру некая группа выходит в сумерках, до прибытия керченской группы находится у Эльтигена, затем занимает дозорную полосу от м. Чонгелек до м. Такиль. Возвращается так, чтобы пройти Эльтиген в утренних сумерках.
4) 2 БДБ (из Феодосии) ежедневно от заката до рассвета занимают дозорную полосу между мысом Опук и мысом Такиль, днем становятся на якорь у берега, по возможности под прикрытием зенитных батарей.
5) Приказом Адмирала Черного моря дополнительную дозорную полосу у южного побережья Керченского полуострова занимают раумботы и торпедные катера.
6) Исполняющий обязанности командира 3-й десантной флотилии корветтен-капитан Мэлер назначается начальником дозорной службы Керченского пролива, местонахождение — Керчь.
Кизерицки приказал перебросить из западной части Черного моря дополнительные баржи, а также раумботы. Пока же в базах Керченского полуострова находились 12 БДБ (из них 10 исправных) и 5 ТКА. В Керчь прибыли донные мины LMA для противодесантного заграждения у Павловского мыса. Но их не успели погрузить на БДБ-заградители, и постановку перенесли на следующую ночь.
В ночь на 3 ноября в дозоры отправились 10 БДБ и 3 торпедных катера. В том числе из 4 «керченских» барж F449 осталась у входа в Керченскую бухту, а группа Ротермеля (F335, 446, 578) в 19:40 направилась к Эльтигену. В 22:28 началась высадка 56-й армии на Еникальский полуостров (об этом ниже). Кизерицки так распределил свои силы, что вмешаться в происходящее в северной части пролива оказалось некому. Немецкий флот упустил единственную возможность создать нам проблемы в этом районе. Зато группа Ротермеля, не в пример предыдущему выходу, действительно дошла до Эльтигена.
Относительно дальнейших событий спорят не только наши источники с немецкими, но и одни немецкие источники с другими. Тем не менее общую картину восстановить можно.
Почти до 11 часов вечера нашим перевозкам мешали лишь батареи. В 21:40–22:40 летающие лодки МБР-2 119-го мрап и 82-й омраэ сделали 6 самолето-вылетов на подавление прожекторов и батарей. Погода была неспокойной, поэтому часть высадочных средств погибла. Как и в прошлые ночи, это выглядело так: залило водой или повредило осколками мотор — плавсредство теряет ход — выбрасывается накатом на берег — добивается вражеской артиллерией. На эльтигенском берегу погибли ДБ-23, мотобаркасы № 2 и № 50, два гребных баркаса. Снова нашло свою жертву заграждение «К-12» — на нем погиб с большей частью команды и примерно с 40 десантниками БКА-73.
За несколько минут до 23:00 в районе высадки впервые появились десантные баржи. Произошла серия стычек без решительных результатов, но с серьезными последствиями. Из-за ошибочного сообщения одного из катеров о немецкой высадке на нашем плацдарме Холостяков решил, что это удар в тыл 318-й дивизии. Командующий 3-й группой высадки срочно принял меры — задержал перевозки и открытым текстом приказал всем катерам в море идти к Эльтигену и атаковать вражеские баржи. От Соленого озера вышел Глухов на СКА-081, в помощь ему из Тамани был отправлен ТКА-43. Позже из Анапы вышел отряд капитан-лейтенанта Г.В. Левищева (ТКА-44, -75, -114). Три МБР-2 получили приказ атаковать плавсредства на линии Феодосия — пролив. МБРы никого не нашли и отбомбились по батареям. ТКА-75 в тумане столкнулся с ТКА-44, после чего отряд Левищева ушел в Геленджик. СКА-081 и ТКА-43 не нашли друг друга, но по отдельности участвовали в стычках с баржами. Кроме них, с БДБ сразился и СКА-046.
После серии коротких боев (по 3–5 минут) немцы отошли и больше не появлялись. Наши экипажи опознавали вражескую группу то как 3 СКА, то как 3 ТКА или 2 СКА и 1 БДБ. В один из моментов на пути у немецких барж оказался БКА-71. Он возвращался после очередного рейса в Эльтиген. Наш бронекатер получил по одному снаряду в оба орудия Лендера, но прорвался на восток. 7 человек, включая командира, получили ранения.
Немецкие донесения рисуют вместо этих стычек настоящую бойню. За 12 минут якобы были потоплены не менее 5 катеров, многие другие повреждены, к плацдарму никто не прорвался. В действительности, кроме уже упомянутого БКА-71, никто не пострадал. Конечно, оценка результатов ночного боя — всегда нелегкая задача. Но в данном случае Ротермель явно переборщил. Он был довольно опытным командиром, но имел склонность преувеличивать свои успехи. В итоге Адмирал Черного моря в заключении к ЖБД 3-й десантной флотилии за первую половину ноября отказался признать достоверность успехов в данном бою.
Благодаря нерешительным действиям немцев за ночь (без учета утреннего выхода, о котором см. ниже) удалось доставить на плацдарм часть сил 335-й гв. сп 117-й гв. сд — по отчету штаба высадки, 751 человек, 5 76-мм и 2 45-мм пушки, 2 120-мм миномета, 19,8 тонны боеприпасов и 5 тонн продовольствия. Но все-таки появление вражеских барж помешало доставить часть погруженных войск и имущества.
Поскольку пользоваться пристанями Соленого озера в осенне-зимний период оказалось сложно, после 2 ноября выходы к Эльтигену отсюда прекратились. Отряд Жидко утром 3 ноября прибыл в Кротков.
Утром Холостяков доложил, что после потери или выхода из строя большого числа плавсредств поставленную задачу решить не может. Наличных плавсредств не хватало. Хуже того: в это время года из-за погоды они вообще были неспособны осуществлять нормальные перевозки через пролив, даже без противодействия. Холостяков просил выделить для перевозок обе оставшиеся в составе флота канонерские лодки (бывшие десантные суда типа «Эльпидифор»). Они на пару могли бы высадить разом 4000 десантников плюс большое количество грузов и техники. Ввод канонерок в пролив считался опасным из-за мин, но командир 3-й группы высадки полагал, что при проводке за тралами риск можно свести к приемлемому уровню.
Владимирский канонерок не дал. Возможно, он опасался потерь крупных кораблей, ведь с катастрофы 6 октября прошло меньше месяца. Положение командующего ЧФ было весьма шатким, и гибель обеих канонерок могла стоить ему поста, хотя запрет Ставки на использование крупных кораблей на канонерские лодки не распространялся. Кроме того, разовая крупная переброска войск и грузов вряд ли решила бы проблему.
Командующий 18-й армии Леселидзе приказал Холостякову продолжать перевозки быстроходными катерами днем, не считаясь с потерями и с тем, что войска будут высаживаться в воду. Доклад о том, что у Эльтигена находится препятствие в виде пресловутого песчаного бара, не был принят во внимание. В Отчете по десантной операции в Эльтиген все это выглядит как привычное самодурство армейцев, не желавших вникать во флотскую специфику. Действительно, 3-я группа высадки получила тяжелую задачу. Но не было сделано почти ничего, чтобы облегчить ее выполнение. Выхода не обеспечили ударами артиллерии и авиации по батареям. Даже постановка дымзавес самолетами не была предусмотрена — для этой цели выделили лишь один оказавшийся под рукой торпедный катер.
Из самых быстроходных катеров, оставшихся в строю, сформировали два отряда — Глухова (СКА-081, СКА-046 и ТКА-43 в роли дымзавесчика) и Бондаренко (СКА-0105, -0115, -035, -079 и наскоро подремонтированный БКА-71). Планировалось прорваться к берегу на максимальной скорости на зигзаге. В 08:10, приняв около 300 десантников и одну 76-мм полковую пушку, катера вышли из Кроткова. В 08:47 батареи противника открыли сильный огонь. По немецким данным, стреляли даже штурмовые орудия, которые в это время вели бой в поселке. Маневрируя, ведя ответный огонь и прикрываясь дымзавесами, катера к 9 часам утра прорвались в район высадки, но приткнулись к печально известному бару. Под огнем с берега десантники сразу попрыгали в воду. Повторилась история первой ночи высадки. Кому-то посчастливилось пройти вброд, кто-то попадал в ямы и тонул, не успев сбросить снаряжение. Командир базы высадки (он же — старший морской начальник) на плацдарме капитан-лейтенант Б.Д. Берначук сразу же (в 09:25) передал в штаб 3-й группы высадки, что катера высадили войска в 100 метрах от берега, «утонуло 60 %» (не уточнив, людей или грузов). В отчетах числятся доставленными одна 76-мм пушка и 2,6 тонны боеприпасов. По сообщению того же Берначука, БКА-71, на котором была эта пушка, разгрузился на глубине 2 метра. Поэтому, попали ли пушка и боеприпасы на плацдарм, большой вопрос.
Катера сразу же повернули на восток и под прикрытием дымзавес ушли в Кротков. Артогнем были выведены из строя СКА-046 и СКА-0115, из команд катеров (не считая СКА-079) 2 человека погибли и 8 получили ранения. На мели остался лишь СКА-079, который попытался проскочить бар, но плотно застрял на нем. Немцы начали методично расстреливать беспомощный «охотник». Моряки выпустили в ответ около 200 снарядов и сошли на берег, потеряв при этом двух человек, в том числе командира звена старшего лейтенанта П.А. Бакалова. СКА-079 сгорел, а его команду тем же вечером вывез в Тамань десантный бот. БКА-71 окончательно вышел из строя и находился в ремонте до 12 ноября.
Всего, по отчету штаба высадки, были доставлены 370 человек, одна 76-мм пушка и 2,6 тонны боеприпасов, по донесению Бондаренко — 309 человек при одной 76-мм пушке. Высаженными считались все спрыгнувшие с катеров в воду. Как мы знаем, некоторые из них не добрались до берега. По результатам этого выхода от попыток прорыва в светлое время суток в очередной раз отказались.
Днем 3 ноября новый старший морской начальник Эльтигена капитан-лейтенант С.И. Ефанов попробовал решить проблему песчаного бара. По высоте гребня волны он определил самое глубокое место над баром и установил напротив него огонь, после чего дал радиограмму с просьбой присылать катера осадкой не более 80 см с обязательным подходом к берегу в районе огня. Но эту рекомендацию удавалось выполнить далеко не всегда.
6.5. Бои на плацдарме 3 ноября и перевозки в ночь на 4 ноября
Ситуация в Крыму за ночь со 2 на 3 ноября существенно изменилась. 56-я армия начала высадку северо-восточнее Керчи. Командир 98-й дивизии решил было прекратить атаки на Эльтиген и перебросить штурмовые орудия на Еникальский полуостров. Но Альмендингер принял рискованное решение: за день ликвидировать Эльтигенский плацдарм, чтобы высвободить силы, а северо-восточнее Керчи пока сдерживать советские войска. Тем не менее батальон I./218 вместо Эльтигена был направлен на север. Наши силы на Эльтигенском плацдарме противник оптимистично оценивал в 1000 человек.
Гладков поставил переброшенный ночью и утром 335-й гв. сп 117-й гв. сд (комполка — полковник П.И. Нестеров) во второй эшелон на юге плацдарма. За ночь десант усовершенствовал оборонительные позиции. Оружейники закончили ремонт двух 37-мм трофейных зенитных автоматов. Удалось взять «языка» — связиста, который сообщил, что командующий 17-й армией Енеке приказал 3 ноября ликвидировать плацдарм. Войска сосредотачиваются, в основном, у Тобечикского озера, то есть главный удар будет с юга.
В 06:50, в утренних сумерках, после 10-минутного артналета немцы атаковали на юге и в центре. Для нас дело осложнилось тем, что утром была нелетная погода и поддержку оказывала только артиллерия. Тем не менее атака через некоторое время захлебнулась. Противник, как и в предыдущие сутки, убедился, что десантники вновь получили подкрепления. Наступая с юга вдоль берега, то есть там, где их ждали, штурмовые орудия наткнулись на хорошо организованный огонь противотанковых пушек и ПТР. Пехота продвигалась медленно. Одно штурмовое орудие было потеряно, у остальных заканчивались боеприпасы.
Немцы перегруппировались и в три часа дня снова атаковали. К этому времени погода над Эльтигеном несколько улучшилась — появились разрывы в облачности. В районе Керчи авиацию по-прежнему применять было невозможно, и 5-й корпус получил разрешение бросить пикирующие бомбардировщики на Эльтиген. Перед атакой наземных сил Ju-87 из III./SG3 нанесли удары по позициям десантников. Впрочем, бомбежка через разрывы в облачности существенных результатов не дала. Немецкую авиацию встретил огонь двух трофейных 37-мм автоматов. По нашим данным, удалось сбить один пикировщик.
Штурмовики 230-й шад переключились на поддержку основного десанта, 214-я шад по метеоусловиям сидела на аэродромах, и защитников Эльтигена поддерживала только 11-я шад ВВС ЧФ.
Штурмовики плохо видели поле боя и не могли обнаружить главные цели — «танки». Ведущие групп в таких условиях или вообще отказывались от атак, или били по первым подвернувшимся целям.
Лишь группа Воловодова (47-й шап) обнаружила и атаковала «танки». По докладам экипажей, прямыми попаданиями реактивных снарядов были уничтожены танк и 2 автомашины. Группа подверглась атаке двух Me-110. Затем произошло известное событие, впоследствии многократно описанное как воздушный таран. Ведущий группы Ил-2 лейтенант Б.Н. Воловодов столкнулся с вражеским самолетом на глазах у десантников. Оба самолета рухнули на землю.
Немцы при сильной поддержке артиллерии смогли продвинуться вдоль моря на север. Сказывалось почти полное отсутствие нашей авиации в воздухе. Но силы врага были уже на исходе, у штурмовых орудий заканчивались боеприпасы. Гладков сориентировал огонь тяжелой артиллерии с таманского берега на южную часть Эльтигена, а затем бросил в контратаку подразделения свежего 335-го полка. После боя, доходившего до рукопашной, противник был отброшен. За день немцам удалось взять всего двух пленных.
Противник исчерпал силы и временно прекратил атаки. Потрепанным частям была поставлена задача не допустить расширения плацдарма. Развитие событий под Керчью не оставляло надежд на выделение дополнительных сил против Эльтигена. По донесению 98-й пд на конец суток 3 ноября, фронт вокруг Эльтигена якобы держали всего 350 «штыков». Штурмовые орудия ушли на север.
Отражение последнего наступления далось защитникам Эльтигена нелегко. К вечеру число раненых на плацдарме превысило тысячу человек, ощущалась нехватка боеприпасов. А с доставкой грузов и войск начались серьезные проблемы.
Поскольку из-за нового десанта ситуация для немцев ухудшилась, Кизерицки определил основной задачей флота на Черном море содействие обороне Керченского полуострова. В ночь на 3 ноября из Севастополя в Феодосию перешли 4 БДБ, из румынских портов в Крым перебрасывались еще 4 баржи. Днем в Феодосию прибыли три раумбота (R37, 204, 216) во главе с командиром 3-й раумбот-флотилии капитан-лейтенантом Г. Класманом. Эти хорошо вооруженные, относительно быстроходные и обладавшие хорошей мореходностью корабли составили так называемую боевую группу. К вечеру 3 ноября выделенные для действий в проливе силы насчитывали 12 БДБ (в том числе 10 в строю), 3 раумбота и 5 ТКА.
3-й группе высадки удалось собрать примерно такие же силы, как и прошлой ночью. Усилиями ремонтников была введена в строй часть поврежденных катеров, пришло пополнение. Вечером 3 ноября к Эльтигену вышли следующие отряды (по некоторым катерам, как и в предыдущих случаях, документы противоречат друг другу).
Из Тамани отряд Усатенко (ЗK-053, КАТЩ-0211, -524, -568, -569, ДБ-24, два гребных баркаса и шлюпка-шестерка с грузом для связистов).
Из Кроткова отряды Бондаренко (СКА-035, -052, -075, -0105, БКА-31, КМ-0138) и Жидко (СКА-018, КАТЩ-173, -0411, -526, -562, «Орел», «Сухуми», КМ-0117, -0164, ДБ-306 и мотобаркас № 3). Всего в перевозках участвовали 23 единицы (5 СКА, 1 БКА, 10 КАТЩ, 1 ПК, 3 «каэмки», 2 ДБ, 1 мотобаркас) плюс 2 гребных баркаса и шлюпка. Глухов (СКА-081 и СКА-068) буксировал из Соленого озера в Кротков паромы, из которых планировалось построить пристань в Эльтигене. В перевозках катера Глухова не участвовали. В дозор вышли 5 торпедных катеров.
Из-за погоды выход отрядов задержался. Все три отряда благополучно дошли до плацдарма, не встретив противника. Выгрузка проходила под сильным огнем. Из отряда Бондаренко разгрузились все, кроме СКА-052 (единственное высадочное средство — КМ-0138 — к этому времени окончательно вышло из строя, его два раза накатом выбрасывало на берег). Артогнем был сильно поврежден СКА-075.
Отряд Усатенко разгрузился полностью, при этом КАТЩ-524 ударился о затонувший бот, сел на мель и затем был выброшен накатом на берег. С половины третьего ночи немцы вели по катеру огонь прямой наводкой и нанесли ему массу повреждений. Команде удалось покинуть КАТЩ-524 без потерь, но сам он так и остался на берегу. В последующие дни он неоднократно служил мишенью для вражеского огня и, видимо, стал причиной нескольких ошибочных заявок на уничтожение наших катеров.
Во время высадки на берегу была разбита шлюпка-шестерка. КАТЩ-568 при ударе о грунт потерял руль и вышел из строя. После высадки пропал без вести ЗK-053 вместе с командиром 3-го дивизиона сторожевых катеров капитан-лейтенантом Г.Д. Пупковым, исполняющим должность командира катера мичманом И.Н. Капитаном и еще 10 моряками. Очевидно, катер стал очередной жертвой заграждения «К-12».
Отряд Жидко вышел из Кроткова только в половине одиннадцатого, к плацдарму подошел в 00:15. К этому времени норд-ост достиг силы 5 баллов, волнение — 3–4 баллов. До того момента, когда разгрузка стала совсем невозможной, удалось выгрузить лишь часть сил и средств. Выбросило накатом на берег КМ-0117 (перед этим поврежден огнем с берега) и мотобаркас № 3. Оба смогли сняться и уйти.
Всего, по данным Отчета по операции, за ночь в Эльтиген были доставлены 384 человека, две 45-мм пушки, 18,2 тонны боеприпасов, 10,6 тонны продовольствия и 0,4 тонны медикаментов (по утреннему донесению штаба высадки — 524 человека, две 45-мм пушки, 20 тонн и 85 ящиков боеприпасов, то есть всего около 24,3 т, 16 тонн продовольствия и 1 тонна имущества связи, вывезены 175 раненых). Почти закончилась переправа 335-го полка.
Почему же и на этот раз немецкий флот не помешал перевозкам? У немцев в дозоры вышли 4 торпедных катера, 3 раумбота и 10 БДБ. Из них 5 барж должны были блокировать новый плацдарм на Еникальском полуострове, а 4 — Эльтиген. Южнее Эльтигена их должны были поддерживать 3 раумбота.
Раумботы примерно в половине двенадцатого видели наши отряды, шедшие в Эльтиген, и сообщили о них по радио. Но из-за путано составленных радиограмм и плохой подготовки радистов на баржах БДБ подошли только через несколько часов, когда советские катера уже ушли от плацдарма. Лишь ДБ-306, уходивший в одиночку около 3 часов ночи, имел короткую безрезультатную перестрелку с парой БДБ.
Сами раумботы оставались в пределах своей дозорной полосы. Она располагалась там же, где и линия дозора пары торпедных катеров капитан-лейтенанта В.А. Боброва (ТКА-81 и ТКА-101), — между мысами Такиль и Чонгелек. Наши катера из-за погоды пришли в разное время и друг друга не видели, стояли с заглушенными моторами, время от времени в случае необходимости давая ход. Из-за плохой видимости встреча с противником произошла не сразу. Лишь после полуночи, с 00:23 до 00:43, произошла серия коротких боев, в которых противники часто теряли друг друга. Немцы вели огонь то по ТКА-101, то по ТКА-81, считая, что это один и тот же «сторожевой катер». Командир ТКА-81 считал, что ведет бой с двумя тройками «торпедных катеров». Подавляющее огневое превосходство было на стороне немцев. Применение торпед на большой волне против быстроходных малоразмерных целей исключалось. К тому же раумботы представляли собой гораздо более устойчивые платформы для стрельбы. В конце концов ТКА-101 загорелся, но затонул только в 02:47. Вероятно, все находившиеся на борту (включая Боброва — 7 человек) погибли еще во время боя. ТКА-81 получил несущественные повреждения, раумботы вообще не пострадали. Тем не менее самоотверженные действия дозора сыграли свою роль. Противник был связан боем во время разгрузки отряда Жидко. А с часа ночи погода разыгралась так, что люди уже не могли стоять у орудий.
Три торпедных катера нашего дозора между косой Тузла и Камыш-Буруном действовали поодиночке, противника видел только ТКА-42. Он в шесть утра в случайном свете прожектора обнаружил два силуэта (звено Якобита — F137 и F301) и в 06:15 выпустил свою единственную торпеду в концевую БДБ. Баржа в момент выстрела начала поворот, и для немцев этот эпизод прошел незамеченным.
Утром 4 ноября вынужденно закончились действия отряда прикрытия 3-й десантной группы. К вечеру 31 октября в составе отряда числились 19 торпедных катеров (включая СТК ДД), из них 16 в строю. За четверо истекших суток 3 катера погибли, а остальные вышли из строя. По данным отчета штаба отряда прикрытия, причины выходов из строя: 14 % — боевые повреждения, 23 % — вина личного состава, 13 % — износ матчасти, а 50 % — штормовая погода. Использование катеров при волнении моря 6 баллов и более привело к их преждевременному выходу из строя.
6.6. Бои за расширение плацдарма и провал операции «Комет»
После тяжелых боев десант в первой половине дня 4 ноября приводил себя в порядок. Противник ограничивался периодическими обстрелами. После полудня наши войска начали атаки небольшими силами, пробуя немцев на прочность.
О том, насколько повлияла трехдневная борьба с десантом даже на самые закаленные немецкие части, говорит донесение командира расположенной южнее Эльтигена береговой 173-мм батареи 2./613. В час дня от расчета прожектора «Фриц» поступило сообщение, что через позицию без видимой причины беспорядочно отходит 6-я рота 282-го полка. По приказу командира батареи расчет подорвал свой прожектор и отступил на 500 метров. Затем, видя, что русские не преследуют бегущих, прожектористы вернулись к обломкам прожектора. Позже командир 6-й роты смог собрать своих бойцов и вновь занял оборону. Расследование показало, что причина бегства — недостаток боеприпасов и перенапряжение в ходе последних боев.
Стало понятно, что потрепанные немецкие подразделения вокруг Эльтигена без подкреплений успеха не добьются. Войска прибывали по воздуху из Западной Европы и различными видами транспорта из глубины Крыма. Но все они бросались в бой против 56-й армии. Пришлось пойти на использование румынских войск, боеспособность которых в среднем заметно уступала боеспособности немецких частей. Днем 4 ноября командир 6-й румынской кавалерийской дивизии получил приказ выбрать самого энергичного комбата и поставить его во главе сводного батальона из трех эскадронов, батареи полевых гаубиц и тяжелого противотанкового взвода. Этот батальон (командир — майор Андре) был направлен в район коммуны «Инициатива» для защиты сосредоточенной там артиллерии и для действий против Эльтигенского плацдарма.
Около 9 часов вечера после короткой минометной подготовки десантники атаковали в юго-западном направлении и прорвали немецкую оборону. В наших руках снова оказалась «школа» западнее каменоломен. Немцы называли это ключевое место на юго-западе плацдарма колхозом (иногда — совхозом). По мемуарам Гладкова, это был скотный двор, хотя на картах значилась школа. Противник собрал отступившие в беспорядке подразделения, подбросил резервы и в 02:50 контратаковал при сильной артподдержке. Ему удалось дойти почти до самого «колхоза», но на этом силы немцев иссякли. Важная позиция осталась за нами. На северо-западе нам вновь удалось вернуть себе важную высоту 37,4. Она два раза переходила из рук в руки, но к утру 5 ноября враг и здесь выдохся, оставив ее в наших руках.
В проливе тоже шла тяжелая борьба. Десант остро нуждался в 76-мм дивизионных пушках для поражения целей, не доступных для артиллерии с Большой земли. Бронекатера и десантные боты могли принять максимум 76-мм полковую пушку, поэтому орудия решили доставить на паромах (плотах). Днем их повели из Тамани в Кротков КАТЩ-0211, КАТЩ-081 и ЗK-023. Один из паромов с 76-мм пушкой и боеприпасами погиб на мине после прохода промоины. КАТЩ-0211, который его буксировал, не пострадал.
За день 4 ноября удалось ввести в строй несколько катеров, в половине седьмого вечера из Азовского моря прибыл БКА-303. К вечеру удалось собрать довольно значительные силы (по отдельным катерам, как и в предыдущие дни, документы противоречат друг другу; возможно, число катеров-тральщиков было меньше на несколько единиц).
В Кроткове:
отряд Жидко — СКА-018, КАТЩ-173, -0411, -562, -563, «Сухуми», «Орел», ЧФ МШ-27, ДБ-306;
отряд Глухова — СКА-081, КТЩ-522, -525, -526;
отряд Бондаренко — СКА-0105, -035, БКА-31, -303, КАТЩ-570, РТЩ-110 с 2 паромами (две 76-мм дивизионные пушки и 300 выстрелов к ним).
В Тамани: отряд Усатенко — ЗK-073, КАТЩ-559, -569, РТЩ-105, ДБ-24, один гребной баркас.
Всего к Эльтигену вышли 24 единицы (4 СКА, 2 БКА, 1 ПК, 12 КАТЩ, 1 шхуна, 2 РТЩ, 2 ДБ) плюс 2 парома и 1 гребной баркас. КАТЩ-0211 не успел загрузиться и остался в Тамани, СКА-068 и ЗК-023 выходили в дозор. Ожидались 9 тендеров с Азовского моря. Они даже попали в план перевозок, но из-за шторма опоздали.
Кизерицки выслал в море 5 торпедных катеров, 3 раумбота и 10 БДБ. Баржи были направлены против основного плацдарма у Керчи. Блокада Эльтигена возлагалась на раумботы, для их поддержки впервые вводились в пролив 3 из 5 шнельботов, хотя раньше Кизерицки собирался их беречь как одну из главных ударных сил.
Отряд Усатенко вышел первым и успел скрытно разгрузиться до того, как погода окончательно испортилась. Противник не мешал, но накатом на берег выбросило КАТЩ-559, КАТЩ-569 и гребной баркас. В половине десятого из Кроткова вышел отряд Бондаренко с паромами.
Поскольку с этими паромами связаны основные события ночи на 5 ноября, о них нужно сказать подробнее. На этот раз использовались не бочечные плоты с отвратительной репутацией, а паромы, каждый из которых был собран из двух понтонов трофейного переправочного парка типа «В». На них закрепили по одной 76-мм дивизионной пушке и разместили личный состав 4-й батареи 2-го дивизиона 796-го артполка вместе с частью управления дивизиона — всего 44 человека.
О том, что паромы были подготовлены плохо, есть свидетельства и от флота, и от армии. Командир СКА-035 старший лейтенант Г.А. Бондаренко (однофамилец командира отряда) осмотрел один из паромов прямо перед выходом. Он отметил плохую остойчивость парома и неверное размещение пушки (перпендикулярно движению), что создавало дополнительные проблемы при буксировке. В его рапорте также констатируется, что «личный состав плота морскому делу не обучен».
Совсем мрачно выглядит картина в описании одного из «пассажиров» — начальника разведки артдивизиона старшего лейтенанта И.А. Огородникова. Он попал в плен и на допросе в штабе 5-го немецкого корпуса показал, что личный состав не получил ни спасательных жилетов, ни спасательных кругов, хотя часть людей не умела плавать. Кроме того, на пароме размером 6 на 4,5 м не было ограждения, и на переходе люди просто держались за пушку. И, таким образом, им предстояло по плану несколько часов пересекать неспокойный осенний пролив! Фактически же люди вообще провели всю ночь в штормовом море и временами под огнем с малых дистанций. В общем, артиллеристам были уготованы кошмарные испытания.
Паромы буксировались с трудом из-за плохой погоды и неправильной загрузки. В пути их обогнал отряд Глухова. К полуночи норд-ост достиг 9 баллов, волнение 5–6 баллов. Глухов, подойдя к плацдарму, убедился, что разгрузка в таких условиях невозможна. Вскоре подошли отряды Бондаренко и Жидко. По плану КАТЩ-570 и РТЩ-110 должны были принять один паром и вдвоем, буксируя его борт о борт между собой, выброситься на берег. Затем РТЩ-110 уходил за вторым плотом, а КАТЩ-570 дожидался разгрузки первого и выводил его на рейд. Но из-за непогоды Бондаренко приказал обоим катерам взять по парому и осторожно уткнуться в берег.
КАТЩ-570 с большим трудом принял буксир парома со СКА-035. Не доходя 120–150 метров, командир катера убедился, что из-за сильного наката подойти невозможно. Он решил развернуться и дать возможность парому сдрейфовать по ветру к берегу. В этот момент мимо прошел РТЩ-110. Он пытался найти СКА-0105 с паромом, но получил от Бондаренко приказ идти к берегу. К этому времени СКА-0105 уже потерял свой паром из-за обрыва стального буксирного троса. В 00:20 немцы с берега поймали лучом прожектора РТЩ-110 и открыли огонь из автоматических пушек по катерам-тральщикам и по парому. Через три минуты подошли раумботы R37, R204 и R216. С 00:23 до 00:36 произошла серия коротких столкновений, в которых у немцев каждый раз участвовали все три раумбота, а у нас — поодиночке СКА-035, СКА-0105, КАТЩ-570 и РТЩ-110. Катера обнаруживали друг друга в лучах прожекторов и после короткого огневого контакта исчезали в темноте. Бронекатера не могли принять участие в бою, поскольку из-за качки их орудия зарывались в воду. Кроме того, БКА-303 имел сильную течь и держался на плаву только благодаря непрерывной откачке воды.
У нас от огня раумботов серьезно пострадали СКА-035 и СКА-0105. У немцев все три раумбота получили по несколько попаданий из «эрликонов» и пулеметов, 2 человека были убиты, несколько ранены, в том числе один — тяжело. При повороте КАТЩ-570 буксир оборвался (по разным данным, из-за волнения моря, из-за огня с берега или с раумботов), и второй паром также унесло. Шторм усилился настолько, что даже на раумботах невозможно стало обслуживать пушки. К этому моменту «боевая группа» якобы потопила некий двухтрубный буксир (не подтверждается), но из-за шторма начала отход. Наши отряды, в свою очередь, направились в Кротков, так и не разгрузившись. Лишь Бондаренко на СКА-0105 до 4 часов утра безуспешно искал в бушующем проливе свой потерянный паром.
Оба парома были обнаружены раумботами на отходе. Немцы, не имея возможности применить артиллерию, подошли вплотную и забросали паромы ручными гранатами, а также вели огонь из стрелкового оружия. Паромы якобы затонули, но утром один из них был найден немцами на берегу южнее плацдарма. В плен попали несколько человек, в том числе не менее трех офицеров.
По показаниям Огородникова, его паром после полуночи атакам не подвергался. Возможно, раумботы в условиях плохой видимости два раза атаковали один и тот же паром.
По данным Отчета по операции, за ночь на плацдарм были доставлены 199 человек, 2 пушки, 13,6 тонны боеприпасов и 4 тонны продуктов. Но в таблице почему-то числятся доставившими войска и грузы оба парома, а также КАТЩ-570 и РТЩ-110. Если вычесть их загрузку, доставленными остаются 99 человек, 10,6 тонны боеприпасов и 4 тонны продуктов.
Утром 5 ноября в Тамань прибыли долгожданные ладожские тендеры. Правда, из 10 вышедших с Азовского моря дошли только пять (№ 16, 26, 36, 66, 75). Тендеры № 86 и № 95 остались из-за неисправностей у косы Чушка, № 55 и № 65 по пути выбросило штормом у пристани Гадючий Кут, при них остался № 76 с командиром отряда старшим лейтенантом Л.П. Петуниным.
На суше десант продолжал улучшать свои позиции. Днем 5 ноября при поддержке штурмовиков удалось немного продвинуться на юг и юго-запад. Снова не лучшим образом показал себя немецкий 46-й отдельный саперный батальон. Он отступил под ударом подразделений 335-го гвардейского полка, открыв брешь в линии обороны на юге. Немцам с трудом удалось остановить наше продвижение мощным артогнем. Вечером в боях на южном участке участвовал только что прибывший румынский батальон Андре.
Шторм, начавшийся в ночь на 5 ноября, не ослабевал целые сутки. Несмотря на явно неподходящую погоду, поздно вечером 5 ноября к Эльтигену все же вышли отряды Глухова и Жидко, но к 3 часам ночи вернулись в Кротков. В море перед плацдармом держалась лишь дозорная группа Москалюка (СКА-052 и ЗK-023). С 22:30 до 06:15 она восемь раз вступала в перестрелки с огневыми точками на берегу. Немцы основной удар направили на переправу 56-й армии, а Эльтиген почти всю ночь якобы блокировало звено Якобита (F137, 578). Эти баржи вышли из Керчи в 22:30 и вернулись через 8 часов, то есть не менее пяти часов должны были находиться перед плацдармом. При этом они за ночь так и не встретились с нашим дозором у Эльтигена, который регулярно демаскировал себя стрельбой по немецким огневым точкам. Видимо, как уже случалось, БДБ до плацдарма просто не дошли.
В ночь на 6 ноября и днем советские войска продолжали расширять плацдарм. 335-й гвардейский полк медленно продвигался в сторону отметки +1,9 на юг от Эльтигена. Часть подразделений немецкого 282-го полка была деморализована предыдущими боями. В донесении командира береговой батареи 2./613 за 6 ноября снова приводится случай, когда пехота побежала без видимой причины. Пленный из 1-го батальона 282-го полка показал, что его батальон в ночь на 5 ноября получил 100 солдат пополнения, в ту же ночь половина новичков была потеряна. В ночь на 6 ноября в батальоне, имевшем более 200 человек, после ожесточенных боев осталось не более сотни.
Боевой дух прибывших румынских подразделений оказался не на высоте. Так, один из эскадронов должен был занять позицию у батареи 2./613. Из-за начавшейся стрельбы румыны остановились и лишь после личного вмешательства полковника Фаульхабера выполнили приказ. Вечером 6 ноября в район коммуны «Инициатива» выступил 10-й румынский моторизованный кавалерийский полк.
6 ноября приказом командира 98-й пехотной дивизии вся зона ее ответственности была разбита на участки обороны побережья. Район Эльтигена пришелся на участок «Юг», который обороняла так называемая бригада Фаульхабера. К этому времени штаб 98-й пд разработал операцию «Комет» — очередную попытку ликвидации плацдарма. Предыдущие попытки были импровизациями и не принесли успеха. Теперь был составлен детальный план. Наступать должны были две группы. Южную группу составили румыны — 10-й моторизованный кавалерийский полк и батальон Андре, они наносили удар с юга на север при поддержке двух групп артиллерии (8 батарей, в основном, тяжелых). Северная группа включала 282-й полк (без 3-го батальона) при поддержке одной группы артиллерии (9 батарей, в основном, легких). Мощная артиллерийская поддержка должна была компенсировать отсутствие штурмовых орудий, занятых северо-восточнее Керчи.
Видимо, уже тогда шансы на успех операции «Комет» выглядели сомнительными. Действительно, несколько дней назад провалились удары полнокровных немецких батальонов, поддержанных штурмовыми орудиями. С тех пор немецкие подразделения понесли серьезные потери. Румыны изначально имели невысокую боеспособность. Единственным плюсом было увеличение числа артиллерийских батарей.
Поскольку в проливе штормило, десантники уже сутки не получали боеприпасов и продовольствия. 6 ноября стало первым днем, когда за доставку грузов взялась авиация. Еще 4 ноября командующий ВВС ЧФ Ермаченков приказал 11-й шад подготовить для выброски грузов пять Ил-2. 5 ноября доставку грузов фронт возложил на 8-й гшап 11-й шад. 6 ноября полк выполнил первые 32 (31) самолето-вылета на снабжение, сбросив 7750 кг грузов. Вылеты приравнивались к боевым. Позже мы остановимся подробно на организации снабжения по воздуху. Пока же нужно отметить, что это было весьма дорогое во всех смыслах мероприятие. Кроме того, самолеты отрывались от боевой работы. В тот же день 210-й шап аналогичным образом доставлял грузы для десанта 56-й армии. Но если для основного плацдарма этот случай остался единичным, снабжение Эльтигена по воздуху пришлось проводить до самого финала. Постепенно к вылетам на сброс грузов были привлечены и другие полки, в том числе из 4-й воздушной армии.
Пока попытки блокады слабо сказались на защитниках Эльтигена. Их боевой дух оставался высоким. Обеспеченность десанта боеприпасами на вечер 6 ноября составляла: винтовочных патронов — 75,6 тысячи, патронов ППШ — 14 тысяч, патронов ПТР — 690, 45-мм выстрелов — 525, 120-мм мин — 80, 107-мм мин — 40, 82-мм мин — 450, 50-мм мин — 220. Войска на плацдарме за последние дни получили некоторое пополнение и жизненно необходимые грузы.
Поскольку 3-я группа высадки понесла тяжелые потери, 6 ноября Холостяков запросил у командующего ЧФ новые мотоботы и деревянный плашкоут, а также шесть исправных сторожевых катеров, так как все наличные отправляются в ремонт. Насчет сторожевых катеров он чуть-чуть преувеличил. В строю оставались СКА-068, -081, не считая ЗK-023. Но этого, конечно, было недостаточно. Днем БКА-26, КАТЩ-570 и РТЩ-110 безуспешно пытались снять сидевший с 27 октября на камнях рифа Трутаева (у мыса Панагия) БКА-81.
6 ноября ветер постепенно стихал. Севшие на мель тендеры удалось снять, вечером все 8 тендеров начали собираться в Кроткове (включая № 75 на буксире с не работавшим мотором).
Было сформировано три отряда.
Глухов: СКА-081, БКА-26, КАТЩ-522, -525, -526;
Жидко: СКА-018, -068, КАТЩ-173, -0411, -562, -563, -570, -572, «Сухуми», «Орел», ЧФ МШ-27, РТЩ-110, ДБ-306;
Бондаренко: БКА-31 и БКА-303.
Помимо этого, по мере готовности в отряды вечером-ночью включались 8 тендеров.
Всего к Эльтигену вышли 28 единиц (3 СКА, 3 БКА, 11 КАТЩ, 1 шхуна, 1 РТЩ, 1 ДБ, 8 тендеров).
Кроме того, был сформирован дозорный отряд Москалюка (СКА-052, ЗK-023). С юга вечером 6 ноября к пристаням Соленого озера группами и поодиночке прибыли СКА-082, -098, СКА БК-017, ТКА-75, -114, АКА-96. Эти катера получали боевые задания и, не задерживаясь, направлялись в пролив для прикрытия перевозок. Они появились в районе плацдарма уже ночью, в разгар боевых столкновений. Для подавления прожекторов и огневых точек ВВС ЧФ выделили МБРы и старые истребители 62-го иап.
У немцев снова все БДБ были заняты борьбой против северного плацдарма и охраной побережья в районе Керчи на случай новых десантов. Дополнительно туда же направлялись 4 баржи из Феодосии. К Эльтигену выходили опять три раумбота, с юга их поддерживали 2 ТКА, еще 2 ТКА охраняли южный берег Керченского полуострова. Кроме того, Кизерицки направил из Севастополя в Феодосию еще два раумбота (R196 и R207) и артиллерийскую баржу MAL4 (последняя из-за плачевного технического состояния в пункт назначения не дошла и вернулась в Севастополь).
Во второй половине дня погода снова ухудшилась. Но под сильным давлением армейского командования Холостяков выслал отряды к Эльтигену с приказом произвести выгрузку любой ценой. К 9 часам вечера на Эльтигенский рейд прибыли отряды Глухова и Жидко. Норд-ост уже дошел до 5 баллов, волнение — 4–5 баллов. Несмотря на это, отряды начали высадку.
БКА-26 высадил 15 человек с 76-мм полковой пушкой и 1,5 тонны боеприпасов и до утра успел сделать еще один успешный рейс. У других все шло не так гладко. Отряд Жидко сразу же потерял все высадочные средства (ДБ-306 и РТЩ-110 были выброшены накатом, тендер № 66 при отходе от берега потоплен артогнем). Глухов на СКА-081 отправил к берегу шедший у него на буксире тендер № 36, пересадив на него и своих десантников. Тендер вернулся к СКА-081 только через 1 час 20 минут, уже изрядно побитый артогнем.
ВВС ЧФ в кошмарных метеоусловиях самоотверженно поддерживали высадку. С 18:00 до 06:05 самолеты 3-й эскадрильи 62-го иап штурмовали прожекторы и батареи, сделав 26 самолето-вылетов (24 И-15, 2 И-153). Два И-15 были повреждены зенитным огнем и при посадке на свой аэродром в сложных условиях разбились, их летчики не пострадали. С 20:55 до полуночи те же цели бомбили 4 МБР-2 119-го мрап.
Не имея возможности разгрузиться, Жидко и Глухов в 22:20 повели свои отряды в Кротков. Примерно в 22:25–22:30 дали о себе знать раумботы. R37, R204 и R216 наконец дошли до назначенной им полосы и с ходу атаковали «конвой из примерно 25 единиц», который после короткого боя отошел на восток. При этом был потоплен сильно дымящий сторожевой катер. В действительности в этот момент наши отряды уже двигались на восток и, соответственно, никуда не отворачивали. Потерь в этом бою мы не понесли, а раумботы приняли, как обычно, за торпедные катера. Видимо, немцы, в свою очередь, приняли за гибель катера постановку дымзавесы. Примерно через час та же тройка еще раз безрезультатно атаковала тихоходный конвой, ползущий в Кротков. Немцы засчитали себе еще один «потопленный» сторожевой катер. Видимо, это был КАТЩ-526, который получил два попадания 37-мм снарядами в район машинного отделения, но хода не потерял и дошел до Кроткова. По донесению командира катера, эта стычка произошла в 00:30.
Около 11 часов вечера к Эльтигену подошел отряд Бондаренко. БКА-31 при высадке ударился о грунт, потерял руль и оказался на берегу. БКА-303 произвел высадку благополучно, но снять БКА-31 не сумел. Приняв около 100 раненых, он пошел в Кротков, но в 200 метрах от берега ударился о печально известный бар, потерял рули и левый винт, описал циркуляцию и оказался на берегу. Можно представить себе состояние раненых, почти спасенных, но снова оказавшихся в аду эльтигенского медсанбата.
Тендеры № 16 и № 26 при подходе к берегу попали под огонь (видимо, батарей, а не раумботов). Первый из них получил прямое попадание, потерял управление и был выброшен накатом на берег. № 26 остался невредим и благополучно разгрузился, но при отходе от берега потерял ход и также оказался на эльтигенском пляже. Эти два тендера доставили зенитно-пулеметную роту 272-го зенитного полка (11 пулеметов ДШК — единственные, попавшие на плацдарм за все время операции).
Около часа ночи к Эльтигену подошли тендеры № 55, 65, 76. Все они разгрузились под огнем раумботов или батарей, при этом № 55 и № 65 получили по несколько попаданий. № 55 после этого сумел прорваться в Кротков, № 65 был при отходе расстрелян и затонул, № 76 пропал на обратном пути — скорее всего, потоплен раумботами. На его борту находился командир отряда тендеров старший лейтенант Л.П. Петунин. Последним в ту ночь погиб тендер № 36. Он, несмотря на полученные повреждения, смог сделать еще один рейс, но был расстрелян раумботами на отходе.
Немцы считали, что блокада осталась непроницаемой. Утром 7 ноября начальник штаба 5-го корпуса заявил начальнику морской обороны Кавказа Граттенауеру, что ночью флот не пропустил подкреплений в Эльтиген и предотвратил новые десанты. В действительности на плацдарм попали 923 человека, три 76-мм полковые пушки и одно 45-мм противотанковое орудие, 11 пулеметов ДШК, 7,5 тонны боеприпасов, 1 тонна продовольствия и 1,5 тонны разных грузов. Но за это пришлось дорого заплатить. Были потеряны 2 бронекатера, 6 тендеров, 1 речной тральщик и 1 десантный бот — все, кроме 5 тендеров, без воздействия противника. Тендер № 66 потоплен береговой артиллерией (к моменту его гибели раумботы еще не появились). Остальные 4 тендера потоплены береговой артиллерией или раумботами, точную картину установить невозможно.
По донесению командира группы раумботов Класмана, немцами были потоплены 3 тендера, еще один стал тонуть, с него выпрыгивали люди. Но Класман не слишком точно определил свои успехи (в донесении присутствуют, кроме тендеров, два потопленных СКА и загоревшийся и выбросившийся ТКА). Это и мешает с чистой совестью отнести на счет раумботов гибель всех четырех «спорных» тендеров.
Команды тендеров проявили героизм и волю к выполнению боевой задачи. Они высадили 70 % десантников, доставленных в ночь на 7 ноября. Лишь тендер № 75 с не работавшим мотором не смог произвести высадку. Холостяков представил моряков отряда к наградам. Но потери оказались удручающими. Из 8 тендеров к утру осталось только 2, оба поврежденные. Около 30 человек из команд тендеров на некоторое время остались на плацдарме. 15–17 ноября они во главе с механиком группы тендеров, старшим техником-лейтенантом Андреевым подлатали выброшенный на берег тральщик. К сожалению, 17 ноября при попытке провести ходовые испытания этот тральщик был обстрелян немецкой артиллерией, получил несколько пробоин и окончательно вышел из строя. Люди были вывезены другими катерами 18 ноября.
Впервые с начала операции 3-я группа высадки понесла серьезные потери от действий немецких легких сил. Почему же это произошло? Хотя в районе боя находились в дозоре 3 «охотника», 2 малых СКА, 2 торпедных и 1 артиллерийский катер, они были разбросаны, действовали разобщенно. Немцы вели себя осторожно. Позапрошлой ночью они понесли потери в личном составе и теперь с катерами, которые могли оказать серьезное противодействие, перестреливались с безопасных дистанций. Закономерно, что боевые катера обеих сторон в этих стычках не пострадали, как и тендеры, пока они шли на буксире у боевых катеров. Но на отходе в условиях плохой видимости тендеры не всегда встречались со своими буксировщиками и шли самостоятельно. Встреча с тройкой раумботов для них заканчивалась печально.
Операция «Комет» была назначена на 7 ноября. Но накануне вечером Альмендингер заявил Гарайсу, что вся авиация в этот день будет использована на Перекопе. Он предложил комдиву-98 провести ограниченную атаку с целью улучшения позиций. Хотя Гарайс лишился одного из основных козырей, он все же решил провести операцию в полном объеме. Правда, при этом оговорил право прервать атаку, если она будет развиваться без должного успеха.
Операция началась по плану. Отсутствие бомбардировочной авиации противник попытался компенсировать повышенным расходом снарядов. После мощной 20-минутной артподготовки немцы в центре (282-й пп без 3-го батальона, приданные части) и румыны на юге (10-й моторизованный кавалерийский полк и батальон Андре) пошли в атаку в половине девятого. Гладков срочно вызвал огонь тяжелой артиллерии. К этому времени группировка артиллерии на мысе Тузла испытывала острую нехватку боеприпасов. В отражении вражеского наступления участвовали только 69-й гв. апап и 1169-й апап, выпустившие за день всего 59 152-мм снарядов. Впрочем, этого хватило, чтобы немецкая пехота залегла. Несмотря на ограниченно летную погоду, подключились и штурмовики. Они опять смогли дезорганизовать движение в ближайшем тылу. Наступление северной группы быстро захлебнулось. Румыны на юге сначала продвигались успешно, но затем натолкнулись на грамотно подготовленную систему полевых и даже долговременных укреплений (захваченные десантниками бетонные бункеры). Не имея средств борьбы с ними и не подготовив заранее штурмовых групп, противник отошел.
Результат операции свелся к временному и небольшому уменьшению плацдарма. По предварительному донесению в штаб 5-го корпуса, немцы и румыны потеряли до 100 человек убитыми и ранеными. Относительно небольшие потери говорят о том, что противник не особо упорствовал в своих атаках. Немцы в очередной раз отметили отсутствие наступательного порыва у румын, но и сами в данном случае выглядели не лучше.
8–10 ноября стороны обменивались атаками мелких подразделений без заметных результатов. Противник почти на месяц оставил попытки ликвидировать плацдарм, а у группы Гладкова не было сил для активных действий. Началась изнурительная блокада.
6.7. Краткие выводы
Что же произошло в районе Эльтигена в первую неделю ноября, если не вдаваться в подробности? Десантная операция в первую же ночь пошла не по плану:
— выход в штормовых условиях привел к неполной высадке, поэтому не удалось создать достаточный по размерам плацдарм, место высадки все время оставалось в досягаемости всех огневых средств противника;
— опоздание с высадкой 56-й армии на два дня привело к тому, что противник перебросил к плацдарму резервы и не допустил его дальнейшего расширения;
— гибель или выход из строя большого числа катеров не позволили в нужном темпе наращивать силы, а впоследствии — бороться с немецким флотом.
Не удалось занять Камыш-Бурунский порт и, таким образом, обеспечить себе нормальные условия доставки войск и грузов. Впрочем, как уже отмечалось, в сложившейся обстановке этот порт, лежавший за пределами радиуса действия артиллерии с Большой земли, вряд ли удалось бы удержать. Быстрая доставка достаточного количества артиллерии на новый плацдарм была маловероятной — достаточно посмотреть на темпы переправы артиллерии 56-й армии в более благоприятных условиях.
Потери десанта за 1–10 ноября (подавляющая часть пришлась, естественно, на 1–7 ноября) составили, по докладу офицера Генштаба подполковника Чухно, 3016 человек (убиты 621, утонули 1308, ранены 1087).
В итоге десант 18-й армии не выполнил и, видимо, не мог выполнить поставленные задачи. Высаженные войска попали в сложное положение. У противника был шанс разбить наши силы по частям, пока 56-я армия сначала не высадилась, а потом имела на плацдарме незначительные силы. К счастью, немецкое командование не воспользовалось этой возможностью. Имея достаточно сил, оно вводило их в бой по частям. Каждый раз на основании ошибочных оценок атаки проводились недостаточными силами.
Отсутствие тяжелого оружия на плацдарме было в значительной мере компенсировано активным применением авиации и тяжелой артиллерии с Большой земли. Огромную роль сыграли стойкость десантников и твердое руководство со стороны Гладкова.
К концу первой недели число катеров 3-й группы высадки в строю уменьшилось в разы (в первую очередь из-за штормов и технических аварий). Перевозки днем исключались из-за огня батарей, ночью по мере ослабления нашего флота в проливе все эффективнее становилась блокада. Наращивание сил в Эльтигене потеряло смысл, так как не хватало сил для нормального снабжения уже высаженных войск. Посаженный на голодный паек, десант быстро потерял способность к активным действиям, что позволило противнику высвободить больше сил для борьбы с основным десантом.
Эльтигенский десант, который нельзя было ни нормально снабжать, ни эвакуировать, превратился в камень на шее командования фронта и флота. В то же время он оставался немалой головной болью и для противника.