«Все дороги ведут в порт!» — так говаривали знаменитые и не очень знаменитые мореплаватели.

«Все дороги ведут на взлетную поляну!» — выдвинул свое предположение Райдер.

Я должен был выяснить, находятся ли на приколе тяжелые грузовые судна, и, если такие отыщутся, то попытаться узнать их назначение и предстоящий рейс.

По мнению капитана, везти подобный груз по земле слишком рискованно. Патрули рубежников имели возле Рифта едва ли не самое большое представительство и сутками курсировали по дорожным артериям. Даже границы со свободными землями охранялись не так рьяно — всего два, может быть, три десятка постов. Здесь же, в паре миль от Ржавого города, который оставил неизгладимый шрам на сердце правящей Верхушки, всегда дежурили бдительные стражи порядка. Тем более что воздушные передвижения были намного свободнее в выборе пути. Небеса бескрайни, и маршрут может меняться в зависимости от тысячи факторов, а на земле подобную роскошь себе никто не мог позволить. Дорога — она или есть, или ее нет! Третьего не дано.

Именно по этой причине следы Хрома стоило искать на взлетной поляне, а не где-нибудь в другом месте.

Выбравшись на улицу Двиглы, я ненароком вспомнил о ближайшем окружении гнома. Клевер, его слуга Юк, механики Бирт и Дик с легкостью вписывались в привычный облик лиходеев. И только Тисабель казалась мне белой вороной в этой волчьей стае. Хотя объяснить свое отношение к девушке-пилоту я не мог. Просто какое-то внутреннее чувство, способное отличить белое от черного и плохое от хорошего.

Возле входа на территорию взлетной поляны было не так многолюдно. Решив, что бессмысленно бороться с природой, летуны и господа предприниматели разбрелись по гостиницам, где, закутавшись в теплый плед и попивая душистый чай, они будут дожидаться изменений погоды.

Пронизывающий ветер заставил меня придержать берет рукой и, склонив голову, выйти на открытое пространство. Здесь, среди укутанных в брезент летных гигантов непогода ощущалась еще сильнее. Тучи нависали над поляной, словно серые барханы, и казалось, что это не мы стоим на земле, а наоборот, земля застыла у нас над головой.

На западе, со стороны моря, виднелась новая волна непогоды. Горизонт освещали яркие всполохи зарниц, а эхо доносило раскаты грома, которые, будто пушечные залпы, возвещали о надвигающейся беде.

— Эй, мистер! Вам что здесь надо?! — услышал я чей-то надрывный голос.

— Доброго дня, тэр, — мгновенно откликнулся я.

— Да уж, доброго, — летный распорядитель поморщился, заметив новую армаду туч. — Такого добра мне бы век не видеть. Что вы здесь делаете, юноша?! — повторный вопрос прозвучал чуть строже.

— Простите, тэр, но я ищу бывший корабль моего капитана. Он продал его вчера, не успев забрать личные вещи.

Он насупился еще сильнее:

— Тогда вам прямая дорога в Адмиралтейство!

— В этот бюрократический улей? Лучше увольте, тэр, я туда больше ни ногой.

— Это ты прав. — Он задумчиво почесал затылок, а потом подозвал меня ближе: — Назови корабль.

— «Купер»… Вот купчая, — я протянул бумагу.

— Кажется, я знаю, о чем вы говорите, юноша. Запасной сектор «А» Трибера. Так и быть, я отведу вас к нему, если вы пообещаете не трепать языком и управиться за три минуты.

— Буду премного вам благодарен, тэр. И, конечно же — да, я уложусь в срок, — просиял я.

Управитель улыбнулся в ответ и указал на улочку, образованную массивными трехъярусными торговыми крылопланами.

— Как тебя звать? — укрываясь от пыльного ветра за высоким воротником плотной куртки, поинтересовался распорядитель.

— Сти Квадро, тэр.

— Знаешь, Сти Квадро, меня уже давно никто не называл тэром. Уж не знаю, как ты догадался, но в прошлом я действительно был капитаном. И еще хочу сказать: мне очень приятно слышать в свой адрес подобное обращение…

— А мне приятно слышать подобную похвалу, тэр, — я немного смутился, заметив реакцию распорядителя.

— Мое имя Карлит Флидж. И я весьма рад нашему знакомству, — он протянул мне руку, и я с удовольствием пожал ладонь.

Сектор «А» Трибера, предназначенный для летных машинерий, которые задерживались на поляне больше десяти дней, располагался в восточной части порта, сразу за ремонтными ангарами.

У нас пару раз проверили документы, но тэр Карлит, показав свой жетон, коротко пояснял, что я вместе с ним, и мы беспрепятственно переходили в следующую грань взлетной поляны.

Когда мы добрались до места, я в очередной раз поблагодарил святую Эверику и милостивого Икара, направивших меня верным путем! Возле «Купера» по левому борту возвышались два грузовых крылоплана марки «Сыч». Такие гиганты предназначались исключительно для перевозки громоздких машинерий, чей вес превышал тысячу башенных фунтов, а насколько мне было известно, Желзна не имела столь мощного производства. Тем более после дефицита металла, который устроил Хром, все сомнения отметались сами собой.

— Бинго!

— Что ты сказал? — не разобрал моего возгласа управитель.

— Я рад снова видеть нашу летающую красавицу, — выкрутился я.

— Понимаю, — кивнул Карлит, извлек из внутреннего кармана серебряные часы на цепочке, открыл крышку и указал мне на циферблат.

— Есть, тэр! — я по-военному отсалютовал моему проводнику и ловко перемахнул через борт.

План был разработан капитаном заранее, поэтому я без проблем отыскал его походную сумку, хранившую кипу старых небесных карт, и прихватил небесный атлас, изготовленный знаменитым механикусом из рода кранксов. Больше мне здесь нечего было делать.

Я немного задержался у грот-мачты, погладил гладкую поверхность дерева. И внезапно на меня напала грусть. Я прощался еще с одним своим домом, который, пусть и ненадолго, приютил меня, любезно даровав еду и кров.

Очередной порыв ветра с новой силой навалился на голые мачты в поисках надувшихся парусов, но те лишь протяжно зашуршали, желая скорее избавиться от якорных цепей.

Закрывшись от мощных потоков стихии, я почувствовал, как моей ладони коснулось что-то легкое, невесомое. Ухватив темно-синюю ленту, я приблизил ее к себе, пытаясь лучше рассмотреть находку. Аромат жасмина мгновенно вскружил мне голову.

— Поторопись! — донеслось снизу.

Убрав находку в сумку, я низко поклонился, отдавая последнюю дань благодарности «Куперу», и спрыгнул за борт.

* * *

До встречи с Луцлафом оставалось чуть больше часа, поэтому я никуда не торопился. Устроившись за крайним столиком в одной из местных забегаловок, я без аппетита копался в тарелке с фасолью. На улице властвовала непогода, и первые капли дождя уже искривили видневшиеся в окне соседние дома, превратив их в размытые темные пятна.

Вспомнив о недавней находке, я потянул ленту на себя, но та, зацепившись за корешок капитанского журнала, никак не желала показываться наружу.

Откуда он здесь?

Я вытащил кожаную тетрадь. Лента, странным образом протиснувшись между страниц, теперь напоминала закладку, которая долгие годы хранила последнюю запись хозяина дневника.

Поддавшись любопытству, я щелкнул замком и открыл нужную страницу.

Писал капитан. Неровный, сбивчивый почерк Райдера я узнал сразу.

Почти год минуло с того дня, когда трагическая ночь на Рифте заставила меня оставить тебя, любимая. Триста двадцать дней, тысячи часов, за которые я так и не смог смириться с одиночеством.

Помнишь ту ночь?

Уверен, что помнишь. Само провидение позволило нам ускользнуть из смертельного кольца. Нам, но не нашим друзьям.

Я размышлял на эту тему весь путь до свободных земель. Чем мы заслужили эту милость? Почему именно мы?

Новый дом встретил нас солнечными лучами счастья, и я уверен, что мы заслужили его, — но, к сожалению, последние часы пребывания на Рифте никак не выходили у меня из головы.

Ты помнишь мои ночные кошмары, любимая? Ну, конечно же, помнишь. Я все еще ощущаю на своей щеке твои нежные прикосновения. Спасибо тебе за каждую секунду, что ты провела рядом со мной. За то, что понимала и принимала меня таким, какой я есть.

Когда я прощался с тобой, оставляя одну, беззащитную, ты ничего не сказала, но я уверен, ты точно знала: мы больше никогда не увидимся. Знала и не обмолвилась ни словечком. Ты разделяла мою точку зрения — тем, кто выжил и остался на Рифте, я в ту минуту был нужнее.

Какая-та короткая неделя… Или нет, не так… Семь долгих дней, растянувшихся в бесконечность. Именно она разделила наши жизни.

Пока я спасал чужие судьбы, ОН забрал ваши. Твою и нашего маленького Герберта.

За что?!

Наверное, сам Икар не сможет ответить на этот вопрос.

Прости, я так виноват перед тобой! Я не должен был уходить. Не должен был оставлять вас одних. Не должен был идти на поводу у собственного бахвальства.

Забавно, так много «не», что я мог бы построить из них огромный забор, через который не перебрался бы ни один враг.

Смеешься? Я отчетливо слышу твой смех — такой нежный и завораживающий. Что ж, ты в очередной раз права, я самовлюбленный болван, ищущий лишь внимания окружающих меня людей. Только я один, и никто другой, виноват в том, что произошло.

А ведь все могло быть по-другому. Мы построили бы дом на краю света. Бухта Итры — вполне подходящее место. Нежный, ласкающий своими лазурными волнами закат, и легкий шепот гордых лесных гигантов, заплутавших среди прибрежных скал.

Мы мечтали об этом с нашей первой встречи… И я стал разрушителем этой мечты.

Но знаешь что? Твоя мечта не растаяла в туманной дымке. Я попытался воссоздать ее, и, кажется, мне это удалось.

Помнишь корабль? Правда ты хотела белоснежную яхту. Но знаешь, в небесном море, где я сейчас плаваю, нет места подобным штуковинам. Однако поверь, построенная мной мечта ничуть не хуже того воздушного перышка, на котором ты мечтала бороздить просторы Янтарного моря. И название у нее подходящее — «Купер». Помнишь, так нас окрестил отец Марциус, сказав, что мы одно целое и ничто не может разлучить два любящих сердца…

Отложив письмо в сторону, я только сейчас понял, на какую жертву пошел Райдер, решив выставить на продажу корабль. Его семейный талисман превратился в груду звенящих монет, стерев последнюю связь между его прошлым и настоящим. Будь я на месте капитана, я ни за что на свете не поступил бы так…

— Сти? Не верю своим глазам! Ты ли это?

Я поднял взгляд и едва не подпрыгнул от удивления. Уперев руки в бока и нахмурив брови, передо мной стояла та самая Ти, что так часто будоражила мое сознание своим неподражаемым обаянием.

Совершенно не изменившись за эти долгие месяцы, она сменила летную куртку на длинный под горло свитер, а кожаные штаны — на шерстяные с лямками. И даже в этом не свойственном девушке наряде она была прекрасна.

Хотя о чем это я — она все же изменилась. Ее прическа стала другой. Правый бок выбрит на армейский манер, а длинные волосы стянуты в хвост. Настоящая боевая летунья!

Вздернув недовольно носик, Тисабель присела рядом и уставилась на меня, ожидая моего объяснения. Вот только я не спешил рассказывать ей о своих бесконечных приключениях.

— Ну, не тяни! О, Итар, я до сих пор не верю, что ты здесь! — не услышав ответа, не унималась летунья.

— Я всего пару дней в городе, — наконец, уклончиво ответил я.

— Безусловно, иначе бы я наверняка столкнулась с тобой раньше.

Она была так рада меня видеть, что я не просто опешил, а впал в настоящее замешательство.

— Нет, это просто удивительно, как тебе удалось покинуть Плакту? Там же Итар знает что творилось!

— Мне помогли бежать, — немного придя в себя, сообщил я.

— Бежать? — она недоверчиво уставилась на меня. — Но кто?

— Это был Юк. Он практически вырвал меня из лап блюстителей, когда те ворвались в ангар. — Врать в подобной ситуации, тем более Тисабель, я был просто не в состоянии.

Немного отстранившись, летунья воззрилась на меня с еще большим недоверием.

— Ты ничего не перепутал? Юк помог тебе избежать ареста?

— И усадил в дилижанс, который направлялся к границе в Бриге.

Нахмурившись, Ти опустила голову, словно пыталась что-то припомнить.

— Это был ужасный день. Говорили разное. Сначала судачили, будто бы Хвост — злой гений, едва не погубивший Плакту, потом винили во всем контрабандистов. Я не верила ни тому, ни другому. И уж тем более я не поверила тем слухам, — она выдержала паузу, — что механикуса-гнома предал его новый ученик, лишенный патента, бывший адепт виртуоза Босвела…

Пытаясь не выдать эмоций, я закусил губу и затаил дыхание.

Выпалив последние слова, Ти отдышалась и, понизив голос, тихо спросила:

— Скажи, Сти, тебе что-нибудь известно о Белом Хвосте?

Не знаю, какая сила удержала меня, чтобы не рассказать ей правду, но в самый последний момент я отвел глаза и виновато уставился себе под ноги.

— Мне не хочется вспоминать эту историю…

— Извини, — собеседница взяла мою руку и обхватила своими ладонями. Я ощутил приятное тепло, и напряжение понемногу спало.

— Расскажи лучше о себе. Как ты оказалась в Желзне?

Игриво прищурив глаза, она гордо указала на нашивку, украшавшую левое плечо ее свитера. На фоне облаков виднелись около десятка х-образных крылопланов. Открыв рот от удивления, я долго молчал, не веря, что Ти удалось пробиться в эскадрилью рубежников.

— Как у тебя это вышло?

— Долгая история, но если у тебя есть время, так уж и быть, расскажу, — гордо зарделась она.

Я не раздумывая кивнул.

Следующий час Ти без устали рассказывала, а я слушал.

Случайные встречи, разговоры, новые знакомые — судьба оказалась благосклонна к ней…

…В ночь, когда мне удалось бежать из Плакты, Тисабель тоже выскользнула из петли законников. Услышав шум и заметив тени блюстителей, она успела незамеченной прокрасться к своему крылоплану и спрятаться в кабине. Прозорливая Искра! Ее там никто не заметил.

После штурма, покинув ангар, летунья предприняла несколько неудачных попыток покинуть город, но служители порядка были начеку. Отчаявшись, Ти стала чужой в родных стенах. Близкие друзья и даже родные, узнав о ночном вторжении в мастеровую Белого Хвоста, отказывались скрывать беглянку у себя, а многие и вовсе грозили выдать блюстителям ее местонахождение.

Спустя месяц Тисабель удалось покинуть Плакту. Пробравшись на один из грузовых дирижаблей, она укрылась среди тюков с табаком и через шесть часов полета была уже в сотне лиг от города.

Но покинуть Плакту — лишь половина удачи. Избавившись от старой жизни, нужно было незамедлительно начинать новую. Именно так и поступила летунья, устроившись диспетчером на крохотную взлетную площадку в Разбурге.

Долгий месяц она убеждала себя, что скоро все изменится и страх преследования исчезнет навсегда. Время шло, но чувство, что за ней неусыпно следят, никуда не девалось. Порой, просыпаясь в своем скромном жилище, которое больше напоминало лачугу рыбака, Ти слышала чье-то дыхание, видела тени в мрачных оконных решетках, а однажды ей почудилось, как знакомый голос молит ее о помощи.

Безысходность загнанной в угол мышки — вот во что превратилась ее некогда свободная жизнь. И даже небо, являвшееся для нее единственной отдушиной, теперь стало недосягаемей горизонта.

Чаще всего тоска по полетам лезла наружу, когда огромные гиганты воздушных посудин натужно карабкались по облакам, словно нагруженные мулы. Они медленно выстраивались в караван, грустно уставившись с небес на землю, а Тисабель не менее печальным взглядом провожала их в новый поход.

И пускай полет перевозчиков был недолог: всего две сотни лиг, до Вальских рудников и обратно, — летунья, не скрывая слез, мечтала хотя бы на миг оказаться в кабине этих небесных тягачей.

И такой шанс ей представился.

Тем утром небо утопало в лучах солнца и пенилось легкими кучевыми облаками. Тисабель лениво просматривала предсказания погоды, доставленные ей утренним посыльным, и рисовала в углу пустой страницы журнала маленькую стрекозу, очень напоминавшую ее великолепную «Жужелицу», которую она оставила в ангаре Хвоста и которая уже наследующий день была реквизирована блюстителями.

Около полудня прозвучал звонкий голос колокола, и команда поляны потянулась к зданию местной забегаловки, где можно было неплохо перекусить перед новой сменой. И вот когда многие уже скрылись внутри, а некоторые уже сыто раскуривали трубки у входа, не торопясь возвращаться на ленивую работу, в небе возникли десятки крохотных точек.

С каждой секундой они становились все крупнее, приобретая опасные очертания боевых крылопланов.

Небесные лиходеи тщательно готовились к нападению и выбирали лучшее время. Расстреливая корабли охраны, они как саранча набрасывались на склады, пытаясь забрать с собой все самое ценное. Обычно рубежники успевали предотвращать их стремительные атаки, но бывали случаи, когда потомкам Итара удавалось провернуть свои грязные делишки до появления стражей. Так случилось и в тот день!

Подав сигнал помощи, Тисабель не стала прятаться за высокой рабочей стойкой, как поступила бы ее сменщица, а смело кинулась к крылопланам.

Мощные пулеметные очереди наполнили воздух зверским рыком. Только летунье было все нипочем — она изо всех сил рвалась к своей мечте, и никакой страх не имел над ней власти и не мог остановить летунью. Тисабель знала, что лишь нештатная ситуация оправдывает ее поступок. Она сможет завести крылоплан и подняться в небо.

Очередной пулеметный шлейф застал ее у самого «фонаря», но летунья была уже в недосягаемости. Сама подруга Итара, Морта , расписавшись в своем бессилии перед судьбой этой девушки, перестала соперничать с ней в ловкости. Теперь ничто не могло остановить Ти.

Пуск. Двигатели. Крылья. Все в норме. Подача пара. Ласкающий сердце рык стал настоящим бальзамом для него.

Взлет прошел как по маслу — резкий вираж вправо, ложный круг. В тот день у летуньи получалось невозможное: петля Тайлора, вихрь Дж. Квака и снижение Родри-пи-Салевана. Истосковавшись по небу, она упивалась долгожданной свободой и никак не могла утолить жажду.

Один из крылопланов завис над северным ангаром. Длинные щупальца вгрызлись в крышу, пытаясь добраться до заветных тюков с добычей. Всего пары секунд им бы хватило с лихвой, но Тисабель не дала планам осуществиться. Не раздумывая, она пошла на таран, нажав на гашетку. Треск пулемета заставил лиходеев встрепенуться и обратить внимание на юркий крылоплан формы «Трикет», который по сравнению с их массивными «Жвалами» был не больше комарика.

Бой длился недолго. Пять минут, не больше. Однако за это время Ти успела откинуть грабителей от ангаров.

Подмога, что случалось довольно редко, подоспела вовремя. Покружив над поляной, рубежники не стали гоняться за лиходеями, позволив тем спокойно убраться восвояси.

Разбор полета происходил уже на земле. Командир летного звена не сразу поверил своим глазам, когда увидел выпрыгнувшую из кабины девушку.

Этот эпизод, по всей видимости, больше других нравился Ти, поэтому она, словно бывалая актриса, несколько раз, забавно раздувая щеки, изобразила удивление, возникшее на лице неповоротливого и тучного командира, а потом скопировала его походку и массивный, пыхтящий голос.

— Мы долго о чем-то спорили. Знаешь, как на экзамене. Я доказывала ему, что необходимо в полете делать все проще, а он сыпал заученными терминами летной академии. Короче говоря, все закончилось тем, что на следующий день меня пригласили в адмиралтейство, — она выдохнула, машинально поправив прическу. — Дальше все пошло как по маслу. Я доказала этим жутким земленогам, что знаю о полетах такое, чего им и не снилось.

— И тебя сразу зачислили в звено? — я все же сомневался в подобной удаче.

— Ну, конечно, не сразу, — слукавила летунья. — Но теперь я здесь, и являюсь второй ведущей звена «Лямда-С». Скажи, каково?

— Ты настоящая молодчина, Ти. Я действительно рад за тебя, — я немного замялся, но нашел в себе силы договорить: — И еще я очень рад, что мы снова встретились.

Тисабель улыбнулась, опустила глаза, и на ее щеках мгновенно возник румянец.

Огромные напольные часы — точная копия сигнальной башни местной взлетной поляны, гордости Желзны, — пробили ровно восемь раз.

— О, великий Икар, я слишком задержалась, — спохватилась девушка. — Наша служба, к сожалению, требует порядка, к которому я никак не могу привыкнуть.

Она вскочила, натянула на голову серый берет рубежников и уже направилась к выходу, когда я окликнул ее.

* * *

Всю дорогу до аллеи Вихря мы проделали бегом и только остановившись в одном квартале от той улицы, где квартировали летные, поняли, что у Ти в запасе еще куча времени.

— Быстро ты умеешь провожать девушку, — пошутила Тисабель и остановилась.

— И вызывать на твоем лице улыбку.

Я больше не смущался. С Ти мне было легко и весело. Всего за пару часов она превратилась из далекой мечты в близкого друга, с которым я готов поделиться чем угодно.

Погрузившись в собственные мысли, я едва не завел разговор про наших общих знакомых, с недавних пор ставших мне заклятыми врагами.

Приблизившись, Тисабель взяла мою руку, заставив меня затаить дыхание. Непередаваемое ощущение — будто я медленно набираю высоту, находясь в кабине быстрого крылоплана.

— Мне кажется, ты сильно изменился, Сти. Стал старше, увереннее, — совсем тихо произнесла девушка. И посмотрела мне в глаза, отчего мое сердце заколотилось, как нагруженный до предела двигатель.

Голос безжалостно подвел меня:

— Я… наверное… возможно, ты права…

— Поведай мне свою историю, пожалуйста. Мне очень хочется ее услышать…

Отступать было некуда. Ти сделала еще шаг и почти прижалась ко мне. Между нами не осталось ни дюйма свободного пространства. Мы были словно единое целое. И этот факт радовал и одновременно пугал меня до дрожи в коленях. Я еще ни разу в жизни не обнимал и уж тем более не целовал девушку.

Напряжение возросло, но внезапное ощущение опасности отвлекло меня. Рядом, кроме нас двоих, находился кто-то еще. Кто-то чужой.

Тисабель потянулась ко мне. Но я отстранился, поступив как полный кретин, — сделал шаг назад, выскользнул из ее объятий и обернулся туда, откуда исходила опасность.

Из полумрака узкого проулка вышли четверо. Одного я узнал сразу: именно он участвовал в погроме скромной конторки «Мануфактура Старпа», а стало быть, ожидать от этой встречи чего-то хорошего явно не стоило.

— Ну вы посмотрите, кого мы повстречали в нашем захолустье, — с насмешкой в голосе произнес стоявший с ним рядом невысокий, коротко стриженый парень моего возраста.

— Простите? — немного опешила Ти.

— Я говорю, рубежники — да в нашем городишке… Каким поганым ветром тебя сюда занесло, малышка? — теперь заговорил тот самый здоровяк, что так легко громил хлипкое убежище мануфактурщиков.

— Видать, власти Верхушки совсем сбрендили, если стали брать в защитники простых девок! — поддержали его приятели.

Шагнув вперед, я, не произнеся ни слова, медленно осмотрелся, прекрасно понимая, что подобный разговор — предвестник бури.

Позиция у нас оказалась весьма невыгодной: всюду открытое пространство, отступать по сути дела некуда. Зато были и положительные стороны. Серьезного оружия у незнакомцев не было. У одного стилет, у двух — железные пруты, а у их лидера только цепь и что-то за пазухой. Что именно, я разобрать не смог. Еще один плюс: их ровно четверо. Я несколько раз прислушался, вгляделся в пустоту скрытого темнотой пространства и никого больше не обнаружил.

— Чего вам надо? — продолжила диалог Ти. Но я прекрасно понимал, что это бесполезно. Нападение — это всего лишь вопрос времени. Пара минут, максимум пять.

— Слушай, красотка, я бы на твоем месте не раскрывал рта. Теперь мы хотим послушать твоего робкого кавалера. Что скажешь, сурок? Страшновато?!

— Немного, — спокойным голосом ответил я и вновь замолчал.

— Ого, да он у тебя тормознутый! — выкрикнул и расхохотался коротко стриженный.

Опасность приблизилась к нам на десять шагов. Теперь между нами оставалось всего пять-шесть ярдов — идеальное расстояние для схватки.

— Я представитель командных войск Верхушки. И попрошу не вынуждать меня применять силу. Иначе…

— Иначе что? — едва не выкрикнул незнакомец, находившийся впереди остальных. — И кстати, если ты представитель Верхушки, объясни, почему наш город погряз в кризисе? И почему все с ума сошли из-за нехватки металла?! Чего молчишь? Не можешь? Тогда в чем твоя власть? Слушай, а может быть, ты способна утихомирить мертвяков, что разбушевались на Рифте?! Ну, давай же! Ты ведь защитница, так защити нас!

— Да, всех по очереди! — хихикая, вторил ему второй приятель.

Ти отступила назад и плотнее застегнула летную куртку.

Ждать больше не было смысла. Негодяи перешли грань дозволенного.

Я выступил на передний план и, выставив руку, попытался остановить наступающих лиходеев.

Первый замахнулся стальным прутом. Неуклюже, размашисто, руководствуясь исключительно злобой. Я хладнокровно перехватил руку, нанес мощный удар в лицо, так чтобы сразу лишить его чувств, сократив число нападавших до трех.

Не рассчитав силы, я ударил слишком мягко, поэтому пришлось присовокупить пинок ногой и еще один удар рукой — на этот раз в висок.

Мои отработанные до совершенства движения произвели должный эффект. Приятели валявшегося без сознания храбреца на секунду замешкались, дав мне возможность сменить стойку и отступить к деревьям, сократив круг нападения. Теперь им не удастся зайти мне со спины.

— Ты что творишь, заморыш!

Не помню, кто именно выкрикнул эту фразу, но среагировал я молниеносно. Подхватил стальное оружие и приготовился отразить следующую атаку.

«Когда жертва демонстрирует охотникам свою излишнюю живучесть, следующий шаг за лидером», — вспомнилось наставление циклопа. А в таких вещах Луцлаф не ошибался никогда. Нападающий или обороняющийся, сильный либо слабый, охотник или добыча — он всегда четко расставлял приоритеты, заставляя меня запомнить одну простую истину: шансы на победу есть у каждого! Но подобное право всегда нужно заслужить!

Вожак стаи — так я нарек лидера нападавших — стал медленно раскручивать цепь. Безусловно, он не забывал выкрикивать в мой адрес проклятия, тем самым подбадривая исключительно себя и своих трусливых прихвостней. Меня мало волновали его острые реплики.

Первый взмах. Вполне умелый и наполненный азартом схватки. Мне чудом удалось увернуться. На коре дерева остался рваный след, который наверняка станет лучшим напоминанием о нашей скромной битве.

Второй взмах. На этот раз слабее предыдущего. Моего противника явно обескуражил и разозлил провал. Теперь он стал заложником собственной неудачи.

Третий и четвертый выпад оказались не чета первому. Они, словно лепет ребенка, уже не несли в себе никакой опасности. Обычное отчаянье перед неминуемым проигрышем. Злость сковала его разум, заставив вожака забыть о навыках и довериться животным инстинктам.

Пятый… Если бы нападающий питался гневом, все пошло бы иначе. Третий, максимум четвертый удар достиг бы своей цели, и уже через секунду на меня обрушились бы мощные удары его стаи. Но, хвала Бегущим, вечным повелителям охоты, вожак пошел иным путем. Более легким, но провальным.

И тут он выхватил козырь. Обычно у опытного охотника всегда имеется заранее припасенный секрет, на случай, если хищник окажется слишком изворотливым.

Пистоль, возникший из-за пазухи вожака, напомнил мне змею, способную смертельно ужалить любого, даже самого грозного противника.

Однако выстрела так и не последовало. Я разгадал хитроумный план наперед и отработанные до автоматизма приемы сработали безукоризненно. Сократив расстояние, я легко выбил из рук оружие и нанес разящий удар в живот.

Больше я не стал ждать: тот, кто вечно обороняется, не сможет переступить черту, за которой притаилась победа.

Цепь намоталась на выставленную мной стальную преграду. Резко дернув нападавшего, я вывел его из равновесия. Быстро сблизив расстояние, он практически сам наткнулся на мой кулак. Короткая серия ударов — и лидер повержен.

Пора было переходить к его испуганным соратникам, которые в свою очередь даже не пытались помочь своему вожаку и молча следили за происходящим, что, безусловно, тоже сыграло мне на руку.

Стилет полетел в сторону. Второй прут со свистом разрезал воздух, но, попав в многострадальное дерево, издал глухой звук и упал в траву.

Горе-лиходеи бежали сломя голову. Я что-то крикнул им вслед и обернулся. Тисабель смотрела недоверчиво, будто ошиблась и приняла меня совершенно за другого человека. Я не стал ее разубеждать. И пускай со дня нашей последней встречи прошло не так много времени, мы действительно стали другими.

Разорвав расстояние между нами, я обхватил ее талию, прижал к себе и поцеловал. Вышло это у меня неумело, но если бы я не поступил подобным образом, то, наверное, никогда не решился на столь отчаянный поступок.

Сначала Ти напряглась и попыталась оттолкнуть меня. Только я был настроен решительно.

Спустя всего мгновение мы оказались в плену нахлынувших чувств, и уже ничто не могло помешать нам переступить грань дружбы. Деревья, земля, облака — все осталось за бортом того прекрасного места, где мы очутились. Лишь два одиноких сердца, и никого вокруг.