Сегодня я с Чукотки улетаю На этот раз прощаюсь навсегда. Её от сердца с болью отрываю И, знаю, не забуду никогда. Я вспомню все: и галечные косы На устьях и в верховьях быстрых рек, На побережье хмурые утесы И волн кипящих яростный набег. Стенанья чаек с птичьего базара Льдов изумрудных глыбы над водой Тревожный запах дальнего пожара Цветущей тундры сладостный настой. Оленей стадо на речной террасе, Медвежий след на илистой косе И заструги на заметенной трассе И куст шиповника во всей его красе. Широкие зеленые долины Цепочку лакколитов над рекой, И сопок обнаженные вершины, Чернеющие летом и зимой. И волшебство рассветов и закатов, И бесконечный, яркий летний день И струи звонких, светлых перекатов, Пугливых рыб стремительную тень. Широких ям ленивое теченье, Таинственную зелень их глубин (Я помню, как-то в радостном волненье Дна не увидел из-за рыбьих спин), Размытые подковами обрывы, Поросшие кустарником густым (О, как они над ямами красивы!) И оползни по их бокам крутым. И красоту озер лесных и горных, Её немногим дал Господь впитать. (Я до конца хранил мечту упорно Проститься с ней к озёрам тем слетать.) Полярной ночью лунные восходы, Сиянья сполох, звезд холодный свет, Пургу, коварство перемен погоды И в наледи теряющийся след. Январской тундры снежную пустыню, Великое безмолвие в ночи, Когда у губ шурша дыханье стынет, И солнца долгожданные лучи. Апрельское слепящее сиянье, Сплошной сверкающий на солнце снег. И в мае вод свободных ликованье, Бурлящие потоки вздутых рек. И перелётной птицы караваны, Их крик в прозрачной майской вышине… Воспоминанья эти – соль на раны, Нет, Петербург не даст покоя мне. И стиснет грудь мою тоской глубокой, И так захочется увидеть вновь На бурых кочках над сухой протокой Янтарь морошки и брусники кровь. Страна просторов необъятных и контрастов, Прощания с тобою час пробил Нет, жизнь моя прошла здесь не напрасно, Тебя как родину я, видит Бог, любил!