Уже почти стемнело, когда Гном и Малыш затащили в лагерь здоровенную корягу. Диск солнца провалился в расщелину между вершинами, густая мгла хлынула через край обрывов, стирая контуры вершин, деревьев и тропинок. На поляне, на которой еще вчера собирались «искатели приключений», кипела работа. Там, где вчера звучал смех, песни и неспешные разговоры уставших туристов, разносился шум, обычно сопровождающий деятельность лесозаготовительной артели: дробный стук топора, визг бензопилы, матерные указания прораба. Уютный лагерь туристов преобразился до полной неузнаваемости. Немногочисленные, но раскидистые деревья, в тени которых прятались от солнца искатели сокровищ, были беспощадно вырублены и снесены в огромную кучу у границы поляны, туда же было стащено из лагеря все, что может гореть. Посредине поляны было сложено костровище, поверх которого лежали два истерзанных, измочаленных трупа.

Спец, вооружившись бензопилой, распиливал толстые ветки на удобные для костра чурки. Для этого он приспособил большой плоский камень, сплошь покрытый какими-то письменами. Этот камень он приметил в дальнем конце лагеря, неподалеку от палатки Паука, и попросил Малыша и Гнома принести его к костру. Зачем ему это было надо, Спец не понимал, но знал, что так правильно. Знал, и все. Вернее, чувствовал острую необходимость притащить этот камень.

– Все, тренер, финиш, – произнес Малыш, тяжело дыша. – Больше снарядов нету.

– Этого до свистка за глаза хватит, – поддержал товарища Гном. – Одна эта коряга все два тайма гореть будет. Стопудово.

– Согласен, – нехотя признался Спец. – Дров на ночь должно хватить. Теперь только все подпалить надо, но этим и ночью заняться можно.

Он с тревогой посмотрел на быстро чернеющие вершины и громко крикнул:

– Шабаш, кончай работу. Всем собраться у костра.

Замолчал топор, а через несколько секунд заглохла и пила. На поляну вышли Док и Санек, тащившие несколько толстых больших веток.

– Значит, так, хлопцы, – произнес Спец, когда его маленький отряд собрался в полном составе. – Я не знаю, что здесь происходит, но мне это определенно не нравится. Мы уходим завтра утром. Если ваши готовы присоединиться, то милости просим, нет – пусть выбираются сами.

Спец посмотрел на Санька и Дока.

– С этого момента я считаю вас бойцами своего отряда и даю вам оружие. Пользоваться им умеете? Предупреждаю, что на всякий случай я, Морро, Гном и Малыш будем за вами приглядывать, чтобы глупостей не натворили. Наши указания – закон. Надеюсь, у вас хватит ума не пытаться сбежать и спасаться в одиночку. Я не знаю, кто нам противостоит, но враг он серьезный. Убивает легко, уверенно и очень жестоко. Всех. Не разбирая. Он убил Шныря и Бая. Шныря четыре вора уже пять лет убить не могли. Скользкий как уж, быстрый как мангуст. Я про него столько историй могу рассказать, закачаешься. А тут его на клочки порвали, как газету. Ну ладно, Шныря могли врасплох застать, хотя на него не похоже, а Бай-то все видел, стрелял даже. Не попал. Чтобы Бай да не попал! До он на лету комару яйца отстреливает! Ваших тоже убили. Да, убили, можете не сомневаться. Баламута вы видели. А Дрон, или как его там, ушел. Но наверняка мертв, иначе бы уже вернулся. Так что самим в темноту соваться не советую. Мы сейчас запалим костер. Большой, чтобы видимость была не меньше пяти метров. Палить будем всю ночь. Дров не жалеть. Эту ночь не спать. К костру сидеть строго спиной. Смотреть наружу, наблюдать. Стрелять во все подозрительное. Заметил движение – стреляй, но не больше двух патронов. Лучше одиночными. Каждому я определю сектор. По периметру передвигаться только по трое. Все ясно?

– Все, – кивнул Санек.

– А если это наши из завала выбрались и к нам подойдут? В них тоже без предупреждения шмалять надо?

– Не исключено. Но я полагаю, что если они пойдут к нам, то кричать будут как потерпевшие. А если не будут, значит, дружить с нами не хотят, значит, сами виноваты. Лично я предпочитаю сначала стрелять, потом спрашивать. Потому и жив еще. Вы как хотите. Только от костра не отходить.

– Тренер, – неожиданно подал голос Гном, – а зачем ты жмуров спалить хочешь? Вонять будут. Не проще ли прикопать было в стороне, и делов.

– Может, и проще, но так вернее. Чую. Не могу объяснить, просто знаю, что так надо. Ну все, пора уже. Давай огонь.

Спец подставил Саньку самодельный факел, тот щелкнул зажигалкой. Пропитанная маслом ткань загорелась легко, весело. Спец подошел к костровищу и запалил костер с четырех сторон. Дрова, облитые керосином и остатками масла, ярко вспыхнули. Жадные языки пламени побежали вверх. Неприятно запахло паленой плотью и волосами. Вонь, жар, удушье. Наверное, так пахнет в аду. А костер меж тем разгорался все сильнее. Сухо щелкали дрова, снопы искр взмывали в темное небо. Испуганные тени разбежались прочь. Нестерпимый жар заставил отодвинуться подальше. Мощный поток горячего воздуха причудливо переливался, искривляя пространство и искажая привычные очертания предметов. Черные далекие валуны казались остовами затонувших пиратских кораблей, вырвавшихся из векового плена морских глубин. Заросли можжевельника напоминали косматых чудищ, сбившихся в стаю и внимательно наблюдающих из темноты за непонятно зачем сопротивляющейся добычей. Даже пылающие тела, казалось, ворочаются на неудобном ложе и вот-вот встанут и уйдут в никуда или поднимутся в воздух и улетят в блаженное ничто, затянутся в воронку звездной пыли.

Из этого полутрансового состояния всех вывел Спец. Кого грозным окриком, а кого и стимулирующим пинком, он разогнал всех по позициям, определил сектора обстрела и зоны ответственности. Сам же устроился на толстом чурбане – бывшей опоре для стола, торчащей между костром и кучей с дровами. Началось длительное, томительное, напряженное бдение.

Спец буквально кожей чувствовал опасность. Там, за гранью светового круга, притаилось злобное, голодное, безжалостное существо, порождение этих проклятых мест, неумолимое и неустающее. Стоит лишь на мгновение расслабиться, утратить бдительность – и оно нападет. Сразу, неожиданно, быстро, убьет. Он это понимал. Но как заставить осознать реальность угрозы других? Как заставить их всю ночь неустанно вглядываться в темноту, не понимая, что именно ты хочешь там высмотреть? Через час, в лучшем случае через два они устанут, начнут бунтовать или тихо саботировать, что значительно хуже. Что делать? Какие слова подобрать?

– Так, хлопцы, – произнес Спец. – Помните, главное – не спать. Уснете – и по закону подлости эта хрень выскочит именно из вашего сектора. Если совсем невмоготу, говорите смело, – либо я подменю, либо перераспределим сектора. Повторяю, сегодняшняя ночь крайняя. Утром выходим. Эта хрень наверняка знает об этом, поэтому нападет. К бабке не ходи, нападет. Посему смотрим в оба и не молчим, разговариваем. Все равно о чем.

– Кто бы рассказал, как здесь играют, – пробурчал Гном. – И кто.

– Неплохо бы, – поддержал Малыш. – А то штрафные круги не отыграем. Мы с ними в футбол, а они в регби. Так проиграем по-любому.

– Сейчас одно правило, – огрызнулся Спец, – гаси все, что незнакомо.

– Как скажешь, тренер, но все же что это за хрень, которая Бая, как котенка, пришибла? Причем без огнестрела. Бай боец опытный, всегда в призах был. Да и видел эту хрень, раз палить начал.

– То-то и оно, что ничего не понятно. Со Шнырем та же история. Судя по следам, Шнырь увидел тварь, даже подошел к ней, а потом ему просто оторвали голову. Это Шнырю-то! Его впятером не зажмешь. Кто это мог сделать, ума не приложу.

– Может, это туристы нашли боковой выход из пещеры да напали?

– Может, но вряд ли. Слишком жестоко, да и своего убили.

– А может, его Бай завалил?

– Нет, он был без огнестрела убит. А раны, как у Шныря.

– А может, он того, в защиту ушел, ну, типа он по трансферу к нам перешел и его как предателя?

– Нет, по следам видно, что его первого. Бая потом.

– А может, это Барин за нами кого-нибудь отправил? Мы их, они нас. У него часто такая схема игры.

– Может быть, может быть, – проговорил Спец. – Только почему без огнестрела? Это кто так работает? Ты таких знаешь?

– У Барина всегда запасные есть.

– Возможно, но что-то не клеится. Неужто мы бы хвоста не заметили? Не верю. Да и способ зачистки странный.

Спец немного помолчал задумчиво и спросил, подойдя к Саньку:

– Ты ничего рассказать не хочешь? Твой папаша нам сюрпризов никаких не припас?

Черный ствол пистолета уперся Саньку в висок.

– Говори, Санек. Только честно.

– Да не знаю я ничего. Нету третьих игроков, нету. Да и глупо так рисковать, сам понимаешь.

Санек попытался подняться.

– Не дергайся, не надо, – ледяным тоном произнес Спец. – Ствол положи. Гном, забери у него пушку.

– Тренер, может, опросить его как полагается? Жаль, Шныря нет, но мы и без него сыграем, – сказал Гном и плотоядно улыбнулся.

– Да вы что! – испуганно заверещал Санек. – Я и правда ничего не знаю! Честно! Я понятия не имею, кто убил Шныря, Бая и Сапога! Ну как доказать, что я не верблюд?

– Мы верим тебе, верим, – примирительно произнес Спец. – Правда верим. Сейчас. Но на всякий случай будем наблюдать. Морро рядом с тобой сядет. И оружие мы заберем. Ты не бойся, мы спину всегда прикроем. Так что садись на место и продолжай наблюдать. А пушку вернем сразу, как только объяснишь нам, что тут происходит.

– Не знаю я ничего, – вдруг как-то сдулся Санек. – Я такой же, как и вы. Нет у меня версий.

Он затих, потом встрепенулся, ошарашенный неожиданной идеей, запнулся, словно обдумывая, стоит ли ее выдавать на-гора. Внутренняя борьба продолжалась несколько мгновений, потом в глазах появилась решимость, и он заговорил:

– Паук нам три дня рассказывал страшные истории и легенды разные. Мистика и чертовщина, но если приглядеться, то все похоже на нашу ситуацию. Он меня однажды остановил и сказал, что духи, которые…

– Стоп, – перебил его Спец. – Прежде чем начнешь мистикой пугать, подумай – есть ли там рецепт, как с этими духами бороться?

– Нет, – рассеянно произнес Санек, – такого нет. Паук только говорил, что духи…

– Вот когда рецепт вспомнишь, тогда и расскажешь. Нам пустые страхи сейчас не нужны. Только мистики нам тут не хватает. Нет в легенде четкого указания, как победить зло, – нет истории. Все ясно?

– Ясно.

– Это всех касается. Вспоминайте все, что может хоть как-то объяснить происходящее. Даже сказки. Только с прицелом на то, как победить. Ну там голову отрубить или яйца обломать. Если рассказываете страшилку, то с конца, с развязки. Нам бояться сейчас ни к чему. Все сидим, вспоминаем. Через полчасика жду идей. Док, ты согласен?

– Согласен, – рассеянно произнес Док. – Все правильно. Только версий у меня нет. Одно могу сказать точно: это не Бригадир. Он мужик крутой, но так безумно убивать не будет, тем более что люди убиты не оружием. Они разорваны. Да и оружие не взято. Это точно не Бригадир. Это вообще не человек. Человек так голову не оторвет. Я скорее поверю в версию Паука, чем в то, что это Бригадир.

– А может, он в пещере свихнулся. У психов силы на десятерых…

– Об этом я не подумал. Но все равно не верю. Бригадир не из тех, кто просто так свихнется. За один день, без каких-либо признаков в прошлом… Нет. А вот Паук мог. У него и раньше с башкой нелады были, а после взрыва с завалом – вполне…

– Да, – оживился Санек, – все сходится. Потому Шнырь к нему и вышел, что не почувствовал опасности. Он поймал его один раз и был уверен, что сможет поймать и второй. А Паук мог опять притвориться, как там, в пещере, потом напасть. Сходится.

– Тогда и остальные с ним рядом быть должны. Бригадир, Глыба, Каа и другие.

– Не факт. Паук мог сбежать. Легко. Он давно порывался. А могли и выгнать его…

– Но в пещере нет выходов.

– Кто его знает, что там есть. Мы же ее не обследовали толком.

– Все равно не похоже. Так человек не может. Даже псих. Псих бы на нас напал, когда мы пришли. А он действовал разумно, даже очень. Так буйные себя не ведут.

– Нет, это он. Точно он! – не унимался Санек.

– Ладно, – подытожил Спец. – Примем эту версию за основную. Если еще какие идеи появятся, прошу озвучивать. Не стесняйтесь. По местам. Сидим, бдим, разговариваем.

– Я тут ни при чем, – продолжал канючить Санек, пересаживаясь на новое место. – Я ничего не знаю. Отдайте оружие.

– Нет, Санек, – мягко, но уверенно остановил стенания Спец. Он отстегнул свой нож, больше напоминающий мачете, и протянул его туристу. – Огнестрела я тебе не дам. Возьми вот это. Если тебя утешит, я лично буду приглядывать за тобой и в обиду не дам. Да и Морро всегда рядом. Правда, Морро, в случае чего, прикроешь парня?

Тот молча кивнул, демонстрируя дружелюбный оскал профессионального убийцы. Такая улыбка не очень взбодрила опального сына олигарха, но оспорить предложения он не мог, а потому рассерженно взял нож и занял позицию.

Так в напряженном ожидании неизвестного прошло часа четыре. Спец как мог старался снять нервозность, он заставлял всех членов своей маленькой команды рассказывать анекдоты, смешные истории, охотно поддерживал любой разговор, вбрасывал темы для споров, рассказывал сам, иногда даже пел. Каждую бытовую мелочь превращал в церемонию. Так, например, процесс доставки дров обратил в целую военную операцию. Когда один, вооружившись мощным фонарем, освещал окрестности, другой доставал толстые ветки, а остальные прикрывали. Потом ветки пилились, рубились и складывались около костра, вернее уже нескольких костров, расположенных по периметру. Огня надо было много, поэтому процесс доставки и заготовки дров проходил практически непрерывно.

Вдруг со стороны гор послышался шум осыпающихся камней. Спец подал знак, все замолчали и разошлись по позициям. Повисла гнетущая тишина. Через несколько мгновений звук повторился. Потом еще и еще. Шаги раздавались уже с двух сторон. В отблеске пламени мелькнула тень. Судя по силуэту, это был человек, но двигался он очень быстро. Чудовищно быстро и почти бесшумно.

– Кто здесь? – прерывающимся голосом спросил Санек. – Кто это? Выходи на свет!

Он торопливо схватил фонарь, включил и начал суетливо шарить лучом во мраке. Спец быстро подскочил к Саньку и, выключив фонарь, отодвинул его за спину.

Шорох прекратился. Затем раздалось шипение, отдаленно напоминающее смех. Серая, едва различимая тень появилась где-то справа. Спец, не опуская оружия, подал знак Малышу и Гному, поправил фонарь, прикрепленный к стволу автомата, чтобы было удобней включить его в нужный момент, и осторожно двинулся в сторону тени.

– Ты кто? Назовись!

– Угадай, – игриво произнесли из темноты. – Ты поступил нехорошо, Гена, ты знаешь об этом. Ты позволил меня убить. Ты виноват в том, что я мертв.

Голос из темноты звучал странно. Он был вполне узнаваем. Это был голос Боцмана, только немного глуше, резче и с другими интонациями, словно его хозяин не говорил, а подражал человеческой речи, стараясь правильно произнести нужные звуки и сложить их в слова, построить фразы. Получалось у него не очень хорошо.

Спец подошел поближе. Тень не двигалась.

– Боцман?! – удивленно вскрикнул Док.

– Узнал, курилка. Да, это я.

– Боцман, дорогой, я так рад, что ты жив. Ты где все это время был? Давай к нам! – Он сделал шаг вперед.

– Сидеть! – грозно крикнул Спец и ногой оттолкнул Дока обратно к огню.

Тот отлетел, наткнулся на Гнома и свалился в пыль.

– Это же Боцман, – обиженно и одновременно удивленно произнес Док. – Я его знаю, он свой.

– Сидеть, – повторил Спец. – Сейчас узнаем, кто тут свой. Выйди на свет. Руки перед собой, чтобы я видел.

– Хороших ты друзей себе завел, Док, – донеслось из темноты. Тень подалась чуть-чуть назад, но оставалась все еще различимой.

– Я смотрю, ты в бандиты подался, автоматик тебе дали. А ведь они меня убили. Глыбу, Каа, всех наших.

– А Дрон где? Жив? – испуганно спросил Санек из-за спины Морро.

– Ты выходи, я тебе покажу, где он.

– Нет уж, лучше вы к нам, – пролепетал Санек. – Подходите к костру, вас не тронут, я обещаю.

– Ты тут никто, чтобы обещать. Да и предал уже однажды… Нет тебе веры. Давай лучше ты к нам, мы тебя не тронем. Обещаю. Но с ними тебе не по пути, ты это уже знаешь.

– Заходите в круг, вас никто не тронет, это я обещаю, – произнес Спец, не опуская оружия.

– Ты меня уже убил. Я к тебе не пойду.

– Ему можно верить, давай к нам, – вновь подал голос Док.

– Нет, Док, ему нельзя верить. Он и сейчас меня убить хочет. Меня сегодня – тебя завтра. Давай к нам.

– А где Дрон? Тут?

– Тут… Тут, – раздался с другой стороны измененный голос Дрона. – Мы все тут. Только вас не хватает.

– Боцман, – вновь робко позвал Санек. – Это ты убил Шныря?

– Я?! Нет. Его убила Гора. Здесь место загадочное, оно предателей очень не любит.

– Выйди на свет, поговорим нормально.

– Чтобы ты меня подстрелил? Не на того напали. Я без оружия, а ты вооружен до зубов. Целишься в меня. Зачем мне выходить? Брось свою пукалку и подходи сюда, тут и поговорим.

– Хорошо, – немного подумав, произнес Спец. – Я за круг не пойду. Буду на границе. Без оружия. Только и ты подходи.

– Договорились, – донесся насмешливый голос Боцмана.

Спец медленно подошел к Малышу, медленно передал ему автомат, отстегнул разгрузку, положил. Незаметным движением достал фонарь, накинул петлю на запястье и спрятал его в рукав. Другим быстрым движением расстегнул бедренную кобуру, где лежал любимый «глок», затем встал и медленно двинулся к границе света. Звенящая тишина повисла над лагерем, Спецу показалось, что было слышно, лишь как громко стучит его сердце, практически заглушая звуки шагов. Ледяная волна страха накрыла его с головой, по спине пробежали мурашки размером с майского жука. «Стой, не ходи, опасно!» – кричала интуиция. Спец остановился. Он уже принял решение, составил план. Пусть рискованный, но все же план. Теперь осталось просто сработать. Он явно терял инициативу. Парни начали сомневаться. Еще немного – и ситуация могла бы выйти из-под контроля. Нужно было действовать. Немедля.

Спец остановился, несколько раз глубоко вздохнул, стряхивая оцепенение. Там впереди притаился хищник. Его надо поймать, убить или хотя бы дать проявить себя. Показать свой истинный оскал. Сейчас он охотник, а во время охоты на хищников нельзя ощущать себя жертвой, иначе ею станешь. Обязательно, без вариантов. Хищник не должен чувствовать страха охотника, он должен ощущать лишь уверенность более сильного зверя, тогда он может дрогнуть и совершить ошибку.

Да, он не знал своего противника. Не видел того, кто прячется во мраке, но понимал, что схватка неизбежна. Предчувствие боя теплой волной разлилось по телу, приводя в порядок нервы, распределяя силы. Чувства обострились до предела, степень риска не давала возможности ошибиться.

Спец медленно и очень осторожно приблизился к границе освещенной зоны. Серый силуэт качнулся и двинулся навстречу. В его движениях проскальзывало что-то осторожное, пластичное, совсем не похожее на походку прежнего Боцмана, но в то же время вполне узнаваемое. Очертания стали четче. В отблесках огня можно было разглядеть знакомую темно-зеленую «горку», расстегнутую до середины груди, тельняшку в бурых пятнах, просторные брюки с вместительными карманами, стоптанные берцы. Однако лица видно не было.

– Ты кто?

– Ты забыл, Гена, я – Боцман. Ты меня сегодня убил.

– Зачем пришел?

– За тобой. И за ними. Я бы взял только своих, если отпустишь, конечно.

– Да ну?

– А ты их спроси. Может, они со мной лучше пойдут.

– Так сам и спроси. Выйди на свет и спроси. Я без оружия, как ты и просил. Я не опасен.

– Ишь ты, какой прыткий! У тебя на бедре пушка, ты опять меня захочешь убить.

– Почему опять?

– Потому что ты меня уже убил. – Фигура залилась хриплым смехом, в котором послышалось шипение змеи и карканье ворона. Боцман прикрыл глаза рукой и шагнул ближе. Сквозь растопыренные пальцы блеснул глаз, абсолютно белый, с крошечной вертикальной линией зрачка. – Мне надоело тебя слушать, Гена. Дай парням возможность самим определиться, с кем они хотят быть, а ты со своими головорезами оставайся здесь.

– Так ты утром приходи. Зачем им в ночь идти? Куда?

– Утром будет поздно. До утра ты не доживешь, Гена. К утру от тебя…

Договорить он не успел. Спец неожиданно прыгнул в сторону, ушел перекатом и включил фонарь, который прятал в рукаве. Яркий луч выхватил из мрака фигуру Дрона, который атаковал из-за спины. Поток света ударил ему в лицо, заставив затормозить и отшатнуться. Атака провалилась, Дрон промахнулся. Он вскрикнул, закрывая на миг глаза руками. Его мертвенно-бледное лицо исказила гримаса ненависти и злобы. Рот оскалился, обнажая острые желтые зубы. Вся правая сторона лица представляла собой кровавое месиво, как будто кто-то ударил огромным камнем или дубиной. Глаза не было – на его месте зиял черный провал. Торчащие надо лбом волосы слиплись то ли от пота и грязи, то ли от крови. Дрон зашипел и прыгнул вперед. Он еще прикрывал лицо рукой от света, поэтому не успел увидеть появившийся в руке Спеца пистолет. Грохнул выстрел. Пуля выбросила Дрона из светового луча, откинула назад, но он все равно ударил. Пусть не так, как задумывал, пусть не туда и не так сильно, но этого все равно хватило, чтобы Спец отлетел на пару метров назад. Фонарь ударился о камни, но прочный противоударный корпус не подвел. Длинный луч, метнувшийся в темноте, успел зацепить другую фигуру, которая, упав на четвереньки, по-звериному ловко убегала в тень. Гном и Малыш пустили вслед две коротких очереди. Похоже, безрезультатно. Пули защелкали по камням. В горах прокатилось раскатистое эхо, из темноты послышался вой, полный разочарования и обиды.

– Вы все равно сдохнете. Все! – донесся истерический вопль.

«Все, все, все…» – повторило эхо и затихло, растворившись в ночи.

– Что это было? Тренер? – настороженно спросил Малыш.

– Не знаю, – честно ответил Спец, ощупывая грудную клетку. – Очень похоже на Дрона, но не Дрон. Быстрый как понос. Я в него попал, в упор попал, а ему по барабану. Меня задел. Хорошо, скользячкой прошло, а то бы убил. Факт.

– Тренер, мне показалось – того, он труп. С такой дырой в башке не живут.

– Мне тоже. Кажется, я теперь знаю, кто Шныря и остальных убил. Ты знаешь, я начинаю верить в сказки вашего Паука. Желаю послушать поподробнее.

Он подошел к Гному, забрал свой автомат, надел разгрузку. Вытащил пару гранат и пристроил их в передние карманы.

– Хлопцы, – сказал он, – вы все видели. Надеюсь, ни у кого желания следовать за этими больше нет. Держимся вместе. Безальтернативно. Нам осталось-то часа четыре простоять. Только теперь все на стреме: они еще вернутся, обязательно вернутся. Чую. Причем скоро. Санек, Док, Морро – за дровами. Гном, Малыш прикрывают. Костры должны гореть ярко: они боятся света. Все, пошли, пошли.

Он немного замялся и сказал:

– Постойте. Они, похоже, трупы могут поднимать, поэтому взяли гранаты и повесили на грудь. Будут тащить – рвите кольцо. Пусть лучше разорвет, чем в такое превратиться. Теперь все. Пошли.