В кабинет вбежал Семен Акведуков и увидел рыжего Ивана Калабашкина, склонившегося над телом Виктора Усенко. Он направил на него револьвер.? Не двигайтесь от него! Отойдите! — закричал Семен.

Калабашкин покорно встал и отошел от лежащего без движений Усенко. Все лицо у поверженного было в крови.? Они меня напичкали! Лекарствами там разными! Я не хотел его кончать! Я хотел ему только объяснить. Я хотел понять, за что он убил мою жену. Она ведь так хотела жить. Пришла как-то из больницы… Щеки словно огнем горят, глаза аж счастьем святятся, и щебечет: «Смотри, какое лекарство — новое, дефицитное, говорят, эффективное очень! Это наверняка мне поможет! Будет у нас с тобой ребеночек, будет! И мальчик, конечно, мальчик! Маленький такой, розовенький, пузатенький, и с крошечной такой пипочкой! А голосистый какой будет! Пищать будет, кричать будет: „Ма-ма! Мама!“ И где же он теперь, ребеночек малый? Где же теперь она? Нет ведь ее, нет! Как же так? Нет! Нет! Нет! Вы слышите? Нет!..»

Акведуков спрятал за пояс свой газовый револьвер. Он подошел к телу Усенко, встал на четвереньки, кое-как нащупал нужное место на запястье, встал.? Что, уже второй? — спросил он.

Калабашкин кивнул.? Значит будет вышка, — сказал он Калабашкину, тупо смотрящему на свои красные ручищи.? Знаю, — сказал Калабашкин, — знаю…? Ну, ладно, тогда! Бывай! — сказал Акведуков и вышел.

Но через минуту вернулся. Порыскал глазами по кабинету. Заметил у стола черный кейс. Осторожно открыл его. Взял несколько пачек денег.? Наверное, здесь где-то тысяч пять. Считать я, пожалуй, не буду, — сказал он, рассовывая пачки по карманам.? Знаю, знаю, — повторял Калабашкин.? Ну, ладно! Еще раз — пока!..