Он лежал на песчаном берегу какого-то острова. Теплые волны лениво набегали на него одна за другой, норовя привести в чувство. А приходить в себя ой-ой-ой как не хотелось. А впрочем, чего такого? Может, его ждет не одинокая пальма, похожая на засохший папоротник, а богиня неземной красоты, одетая в белую тунику? Она возьмет его за руку и поведет к себе во дворец. Он будет смотреть на ее нежные щиколотки с красной полосой от ремешков сандалий, потому что выше не посмеет поднять глаз. Ведь красота ослепляет, а так хочется сохранить зрение.

Она уложит его в мягкую постель, снимет с него сырую одежду, принесет кувшин холодной и чистой родниковой воды… А ведь это как раз то, что ему надо… Ах, какая женщина! Какая женщина!.. Она просто чувствует, что он хочет… Пить… Она льет воду из кувшина прямо на него… Брызги летят во все стороны. Но почему сухо во рту? Это что, оазис в пустыне? Ведь он хочет пить! Дрянная женщина! Она просто дразнит его! Она издевается!..

Он открыл рот. Ага, испугалась! Струя воды смочила высохшую глотку. Да это же не вода! Вино? Тоже нет! Сырая нефть? Бензин? Тоже нет. Это было то-то синтетическое, с углекислым газом, отдаленно напоминающее плохой квас. Он понял, что это… Гадина! Он хочет пить, а она…

Готовый оттолкнуть ее и выматериться на весь остров, он разлепил мокрые ресницы и увидел…рыжеволосого мужика с папиросой в зубах. Он стоял в клубах вонючего табачного дыма и лил на него из пластиковой полуторалитровой бутыли пенистую колу. Гнев, который испытывал недавно Партоген Фигуров, сменился на дикий страх, ужас и отчаянье.

«Что вы делаете? Не надо!» — попытался протестовать он, но захлебнулся шипучей колой и закашлялся. «Если нет ни двора, ни кола! Для вас — сепсис-кола!» — торжественно произнес мучитель, ставя на пол пустую пластиковую бутыль. Фигуров увидел рядом еще одну пустую емкость и понял, что ее содержимое тоже было вылито на него. Однако он все еще хотел пить…

Рыжий затянулся. Фигуров заметил, что левая рука верзилы обмотана серым бинтом и вспомнил, что укусил его руку. Но когда? Час-два тому назад? Или две-три минуты? Рыжий выдохнул сизый дым прямо на него. «Интересно, что он курит? Травку? — подумал Фигуров. — Если травку, то он способен на немотивированные поступки.» Впрочем, какая разница? «Пить! Хочу пить! — закричал он и добавил, Воды!», когда увидел, что рыжий наклоняется над упаковкой, разрывает пленку и берет еще одну бутыль колы. «Ничто так не утоляет жажду, как кола!» — медленно сказал рыжий, открывая крышку.

Кола зашипела и полилась через край. «Иисус Христос!» — вспомнил Партоген Фигуров. «Наши пузырьки помогут вам выжить!» Он терпеливо глотал пенистую темную жидкость, которую лил мучитель, и думал, что он будет делать, когда захочет в туалет. Он хотел жить. Он хотел радоваться жизни, наслаждаться всеми ее материальными и духовными благами, и вот теперь он всего этого лишен по воле какого-то маньяка. Но за что? За что? Он ведь не может убить его, ведь да? С кого он собирается требовать выкуп? Кто может за него заплатить?..

«Слусай, я тебе запласю, только выпусти меня! — проглатывая слова, затараторил Фигуров. — У меня есть деньги! Мозет, не так много, но достатосно! Триста тысяс! Сетыреста тысяс! Пятьсот! И долларов! Долларов! Не рублей!» Рыжий демон сквозь клубы табачного дыма смотрел на него и укоризненно качал головой. «Ну, семьсот! Восемьсот! Больсе не могу! В долларах зе! В долларах!» — не унимался Фигуров. Рыжий по-прежнему качал головой. «Ну, мозет, дасе миллион, мозет! Ну, давай, согласайся! Сего тебе?» — уламывал Фигуров своего похитителя.

Партоген Фигуров посмотрел на внезапно помрачневшего рыжего. Безнадежно, подумал он. «Безнадесно!» — сказал он вслух. Испуганно нащупал зубы языком и еле удержался, чтобы не заорать. Двух или трех передних зубов на месте не было. Он вспомнил, как он всегда гордился своими зубами. Почти у всех его ровесников уже давно стоят протезы и коронки, а у него — свои зубы, и все тридцать два! Были… Были! «Да, сука, убей меня! Убей! Нисего я тебе не дам, гадина! Нисего!» — заорал он.

Рыжий спокойно докурил папиросу, бросил ее на пол и растер ботинком из грубой черной кожи. Пятьдесят шестого размера? Он смотрел на Партогена Фигурова с каким-то непонятным сожалением. Примерно так смотрит жестокосердный отец на сильно провинившегося ребенка. Сейчас он снимет с себя широкий ремень, высечет до полусмерти бедного дитя и останется довольным. Садюга!

«Ну что, попили? А теперь можно и покушать!» — сказал рыжий. Фигуров только теперь ощутил голод. А ведь он действительно давно не ел! Рыжий отошел в дальний угол, поднял старый облезлый тулуп, выбрал из всех коробок одну, самую яркую, и, переваливаясь с одной ноги на другую, поднес к табуретке.

«Паря, ты, наверно, уже догадался, что будешь кушать?» — растянув рот до ушей, спросил он. Фигуров на самом деле увидел на коробке знакомое изображение золотой короны и надпись «King», сделанную готическим шрифтом. «Батончики „Кинг“ — не только для короля и его свиты, но и для простых смертных!» — заученно оттарабанил рыжий клоун.

«А ведь он хочет замучить меня до смерти», — впервые подумал Фигуров, и эта мысль заставила его содрогнуться всем телом. Он забился, как большая рыбина, запутавшаяся в сети, но панцирь из скотча держал его крепко.

Рыжий палач открыл коробку, распечатал батончик, взял почти стограммовую шоколадную конфету двумя своими желтыми пальцами и подошел к Фигурову. «Открой рот!» — властно приказал он. И Фигуров… покорно открыл. Он сам удивился своему смирению, своей готовности делать все, что ему прикажут, лишь бы его не били. В конце концов, его же не заставляют есть собственное дерьмо!..

Батончик оказался приторно сладким, но вкусным. Несмотря на то, что есть лежа было крайне неудобно, Фигуров методично жевал его, испытывая даже некоторое удовольствие. Вкус когда-то рекламируемого с его помощью «Кинга» напомнил ему о торте «Черный принц», который так здорово готовила его мама. Именно она, сама того не ведая, учила его азам рекламы, говоря: «Запомни, сынок! Люди сначала едят глазами, а уже потом ртом. Пища должна быть прежде всего красивой, и она наверняка покажется вкусной».

«А ну, не чавкай!» — окрикнул рыжий. Фигуров вздрогнул. Именно так ему говорила в детстве мама. Он дожевал батончик и почувствовал, что уже сыт. Однако рыжий полез за вторым. «Я не хосю! Хватит усе!» — закричал он.

«Открой рот!» — снова приказал рыжий. Фигуров снова стал покорно откусывать и пережевывать куски, стараясь не торопиться, чтобы потянуть время. Он пытался думать о «Черном принце». Не получалось. Торт все-таки был гораздо вкуснее. Когда он доел второй батончик, его вкус показался ему просто омерзительным. Он почувствовал, что к горлу подходит тошнота. Но он даже не мог привстать, чтобы его вырвало не на себя. «Мне плохо, плохо! Хватит!» — запричитал он. Но рыжий уже совал ему в рот третий батончик.