Навстречу ей шли дети с цветами в сопровождении родителей. Она же совсем запамятовала, что сегодня первое сентября. Вот и пронеслось стремглав лето. Скоро зашабуршат листья под калошами, пройдет месяц-другой, и снова заскрипит под валенками снег. Да, шустро бежит спринтерскую дистанцию стайер Время. Сейчас, как никогда раньше, Мария Степановна Пичугина ощущала отчаянную красоту увядания. Природа всем оркестром обрушивала на ошеломленных людей Прощальную симфонию под выцветающим названием «Снова осень», и дирижер Ветер Погодин с мокрыми волосенками вокруг проплешины на затылке сотрясал густой воздух трагическими взмахами палочки. Хотелось кушать.
Она приехала в город проливных дождей и ордена Ленина вчера поздним вечером, скоротала ночку на вокзальной скамье рядом с сортиром. Всю ночь вокруг нее крутились грязные и вонючие люди, а утром она обнаружила, что пропала ее сумка, в которой находились съестные припасы и деньги. Сначала она сунулась в пункт милиции, но ее испугал здоровенный рыжий детина, который рявкнул на нее: «Ну чего там еще? Чего?» От страха она попятилась к выходу из вокзальной комнатки. Милиционер был сильно похож на тракториста Петьку Щукина, который сгорел в своей хате прошлым летом. Неужели он выжил?
И сейчас вместо того, чтобы ходить по магазинам в поисках нарядного платья для последнего обряда, ради которого она, собственно, и приехала в такую дальнюю даль, она, уставшая и голодная, ковыляла по улице большого чужого города и не знала, что ей делать…
Как вдруг услышала правым ухом вкрадчивые слова. «Извините, можно вас на минутку?» Она остановилась прямо посреди тротуара, удивленная, что кто-то может ее здесь знать. «Ну, чего? Чего?» — растерялась она, разглядев рядом с собой подозрительного молодого человека с тонким длинным носом и в очках с проволочной оправой, одетого в коричневый пиджак с большим круглым значком на вороте, и в мешковидные темно зеленые брюки, с громоздкими ботами на ногах.
«Бабушка, разрешите вас пригласить на презентацию продуктов питания американской фирмы „Вербакайф“!» — уверенно наступал на нее городской юноша. «Продуктов-то? Надо! Надо!» обрадовалась Мария Степановна. Под ложечкой уже давно посасывало. «Вот вам визитная карточка! Приходите сегодня вечером в дэ-ка имени Королькова!» — возликовал милок в пиджаке с большим круглым значком на лацкане, протягивая ей кусочек картона.
«А где продукты-то? Где?» — оживилась Мария Степановна, почему-то стряхнув пылинку со штопанного перештопанного серого пальтишки, а вместе с ними настороженность и недоверие к незнакомцу с четырьмя глазами. «Эти продукты производят семнадцать лет и привозят сюда прямо из Лос-Анджелеса. заученно объяснял странный городской юноша. — Его разработчики Ричард Макарони и доктор Коцан удостоены получить Нобелевскую премию. Я и сам кушаю эти продукты. Они помогли мне вылечить эпилепсию… В-общем, бабушка, приходите вечером!»
«Милок, а раньше там нельзя постоловаться? Меня ведь голод уморит до вечера-то ждать», — расстроилась Мария Степановна. «Раньше никак! Только в шесть-тридцать! Приходите обязательно! Я вам не сказал, что его изобретатель Марк Хуюз пришел к своему открытию через трагедию, — распылялся молодой человек, — а сейчас он получает один миллиард триста тысяч долларов в месяц и ездит по всему миру на белом „Роллс-Ройсе“. А еще у него есть „Ламборджини-Диабло“ цвета выжатого лимона. А я пока всего лишь дистрибьютор. Но ничего. И у меня получится! Я ведь тоже люблю „Вербакайф“! О йес! Коммон! Эврибади!» И юноша захлопал в ладоши и стал раскачиваться из стороны в сторону.
Мария Степановна осторожно, бочком стала двигаться подальше от молодого человека, который уже скандировал на всю мостовую речевку «Если ваша жизнь не в кайф, вам поможет…» Только бы он не заметил, что она линяет. И чего это ей пристропило в город-то ехать? Какое еще к черту платье? Ведь сказывали бабки про упырей! Знать, все правда!.. И быстрей, быстрей перебирая ногами, она засеменила обратно к вокзалу.