x x x
Ах, если б можно было жить
В обратном направлении,
Я б отмечал Дни Смерти
Точно Дни Рождения…
x x x
Был Серега парнем классным,
Да и жил он не напрасно:
Плавать на Шарташ ходил,
Водку с колой пить любил,
В техникуме МХК преподавал,
Ну прям во всем надежды подавал!
Случилась же такая вещь
Сереге в ухо впился клещ.
Клещ не простой, а элитный,
Эн — це — фа — лит — ный…
В Сереге было все прекрасно,
Да и жил он не напрасно…
x x x
Сергей — это звучало гордо,
Пока его кормили тортом,
Пока поили лимонадом,
Пока пугали детским садом.
Затем Сергей стал большим
Его уже боялись малыши.
Потом Сергей стал взрослым
Красивым, плечистым и рослым.
Еще был значок на груди у него,
Больше не знали о нем ничего.
И вот Сергей стал старым
Сморщенным, дряхлым и вялым,
Ребенком со слезливой мордой…
Сергей — это звучало гордо?
x x x
В одном порыве мы припали к изголовью.
Его последние слова были «Кхе-кхе».
Он оставил в жизни след — он кашлял кровью.
Он стал глашатаем идей чучхе…
x x x
Господа офицеры! Я поручик Голицын!
Я корнет Оболенский! Схоронитесь, враги!
Наливал я в бокалы молоко в психбольнице.
Надевал ордена и кресты из фольги…
Доставал я патроны у завхоза — у чурки
И Россию спасал. Были красные — в дурке…
x x x
Он был славным малым,
Хотя и довольно большим.
Когда мы его отпевали,
Он шевелил камыши.
Когда проводили поминки,
Тучи на небе согнал,
Швырял ложки и вилки,
Часы в коридоре сломал…
А ведь когда-то, ребята,
А ведь когда-то был мал…
x x x
Едва он вылез из утробы,
Как встал, осмотрелся и лег,
Сказал, что он без задних ног,
И захлопнул крышку гроба…
x x x
Любви все вожраста покорны,
Как сказал один покойник,
Набив безгубый рот поп-корном
И взгромоздясь на подоконник.
Видно, на то была причина,
Раз свалился рукомойник…
А какой был мужчина,
Настоящий покойник!..
x x x
Всю свою жизнь
Любил он спать.
Теперь могила
Его кровать…
x x x
Он так лелеял свое тело,
Так холил его и нежил,
Что черви, когда выползли на дело,
Морщились: «Фу! Какой свежий!»
x x x
Он не был ни крестьянином
И ни христианином.
Он был простым и милым
Советским гражданином.
Имел он домик махонький
С квадратиком земли,
И на участок крошечный
Дела его влекли.
Любил он землю серую
Навозом удобрять,
За это черви и теперь
Его благодарят…
Любил он землю твердую
Лопатою копать…
Теперь в земельке рыхлой
Ему будет мягче лежать…
Намедни на голову бедному
С неба упала мотыга…
Плохое было настроение
У соседа-забулдыги…
x x x
Он в бессмертие верил
И в переселение душ…
В тот день он закрыл все двери
И принял контрастный душ.
Выпил отравленный чай,
Сказал, что получил задание…
Он не сказал «прощай».
Он сказал «до свидания».
x x x
А ведь он не хотел умирать,
Мечтал до утра продержаться.
Шептал: «Шампанского подать!
Шоу должно продолжаться!»
x x x
Вы знаете, каким он парнем был?
Кушать, пить и спать любил.
Слюнки текли — как он ел винегрет!
Салаты остались — его уже нет.
Гриб несъедобный попался ему,
А он — у Зеленого Змея в плену.
С закусью этой глотал он текилу
Теперь и его поглотила могила…
x x x
Здесь похоронен
Сочинитель эпитафии
На надгробье босса
Местной мафии…
x x x
Что ты ищешь, друг сердечный
В жизни этой скоротечной?
Легких денег? Шумной славы?
Брось мальчишечьи забавы!
Все равно погасит пламень
Этот вот могильный камень.
Прекратится круговерть,
И найдешь ты только смерть…
x x x
Я похоронен в этом склепе.
Лежу я здесь с начала лета.
Братва! С любым из вас
На безымянный холмик
Я поменялся бы тотчас,
Но с кем, скажите, с кем
Вести обмены?..
В этой комнате пятеро нас
Я… и стены…
x x x
Хочь он и умер, от него не убудет!
Он был. Он есть. Он будет.
x x x
Ну и слава богу, что подох этот псих…
Но он и таперича живее всех живых!
x x x
Водил он коз на пастбище.
Был мужиком что надо.
А энтот крест на кладбище
Евой от нас награда.
x x x
Был он первым на деревне
И не последним в городе.
Если б был он греком древним,
То его утопили бы в золоте.
А он обклеил грамотами туалет
И ушел как будто бы без боли.
Если в этой жизни счастья нет,
То уж в той — тем более…
x x x
На последние деньги
Похоронила баба деда,
А затем легла с ним рядом
И продремала до обеда.
А после маркером кровавым
На плите приписала едко:
«Наипоследние бабки
Унес распоследний дедка.»
x x x
Он часто ездил поездом
За шмотками в Москву.
Хотел поймать жар-птицу он,
Ну а поймал — сову…
Как-то в дороге дальней
В один из многих рейсов
На станции «Гусь-Хрустальный»
Поезд сошел с рельсов…
Не делайте хмурые лица,
Ведь наша жизнь — пустяк.
Хотел он найти жар-птицу,
Ну а нашел — гуся…
x x x
Всю жизнь собирал он вещи
И был их верным стражником.
Теперь ему будет легче
Лежать в гробу с багажником.
x x x
О, ответьте, ответьте, пожалуйста,
Ну какие же тайные тропы,
Кроме одной, кроме жалости,
К сердцу ведут мизантропа?
x x x
Дяди Сережи не стало на свете.
Каемся. Да, мы жестокие дети.
Его мы дразнили ботаником, лохом.
Ему хорошо, а нам теперь плохо.
x x x
Жизнь, отданная школе без остатка.
Он остался должен Коле две десятки.
x x x
Он был лысым, без зубов. Его не жалко.
И живым он был готов для катафалка.
x x x
Он был очень странным
Почему-то любил людей.
Не смог разгадать этой тайны
Местный маньяк-злодей.
x x x
Никуда не уйдешь от судьбы!
Так пиво любил он — нет силы!
Ничего, кроме грязной воды,
Не попьет он теперь в могиле.
x x x
Пущай так и не заседал он в Думе,
Мы голосуем за него обеими руками.
Он сделал для нас лучшее — он умер.
Поставим свечки. Скажем «Аминь»!
x x x
Он был хорошим человеком.
Он нас кормил и защищал.
Ну а когда он умер, то при этом
Бо-о-ольшие деньги завещал.
x x x
Ну не мог он плыть
В семейной лодке.
Ну и с горя стал пить
Много-много водки.
А однажды с криками «Тону!»
Пошел к холостяцкому дну…
x x x
Он умирал со страхом,
Потому что боялся стать духом.
Ну вот и стал он прахом.
Пусть будет земля ему пухом.
x x x
Ну вот и все. Спасибо вам,
Кто был со мною рядом,
Кто верил всем моим словам…
Я был последним гадом.
Себя любил я больше всех,
Мечтал о жизни славной,
И верил, ждет меня успех,
И… забывал о главном…
О том, что знает каждый встречный
Жизнь коротка, искусство вечно…
x x x
Он писал, и писал, и писал…
А Смерть поставила точку…
x x x
Он жил — как будто и не жил:
Ни квартиры, ни машины с дачей.
У соседа он червонец одолжил,
Так весь город до сих пор судачит…
x x x
Вы что, ребята, охренели?
Я спал. Меня похоронили.
Взяли из теплой постели.
Зарыли в холодной могиле.
x x x
Ну вы совсем оборзели!
Мне же здесь жестко лежать!
Где мое одеяло, подушки?
Где моя дорогая кровать?
x x x
Как сказал отец Григорий,
Снова в моде крематорий.
Что ж, спасибо энтой моде
Сэкономили на гробе.
x x x
Здесь похоронен телевизор «Темп».
Муж так любил пред ним сидеть,
Что просил, чтоб зарыла рядом…
Я зарыла… А что мне смотреть?
x x x
Она была такая модница,
Все свои наряды собрала,
А когда умирала, негодница,
В платейный шкаф легла.
x x x
У фараонов египетских
И не то находили в могильнике…
А ты, Степан, проголодаешься,
Бери колбасу в холодильнике!
x x x
Недавно купил гарнитур
В магазине «Багдад»,
Купил заграничный тур,
А отправился в ад…
x x x
Он прочитал стремглав
Все восемьдесят глав
Библиотечной книги…
В конце увидел фигу…
Продолжение следует!