ПРОЛОГ

Время. Что мы знаем о нем? Что это такое? Прошлое, настоящее, будущее. Так мы характеризуем то, что было, есть и будет. Мы говорим: время идет, время проходит… Как идет, куда проходит? В каком направлении? Раньше люди считали, что Земля плоская. Потом выяснили, Земля — это шар. Расстояние от Вашингтона до Москвы по прямой намного меньше, чем по окружности. Но мы не можем двигаться по прямой. У нас нет таких технологий, чтобы пронзить тысячи километров земной материи и преодолеть пространство по вектору. Мы летаем самолетами, ездим поездами по дуге. Пытаемся бороться с большими расстояниями чисто механическими, топорными методами. Мы не знаем, как можно иначе.

Почему бы не предположить, что и время не идет строго по прямой? К примеру, оно летит по идеальной окружности. А если бы мы смогли пройти по прямой, тогда бы количество затраченного времени ощутимо уменьшилось. Можно сказать: времени стало бы меньше. Мы вышли из точки «А» и вернулись в точку «Б», но двигались не по круговой дороге, не по привычному, всеми накатанному шоссе, мы шли напрямик, наперерез. И прибыли раньше. Времени стало меньше. А если пойти не по кругу, а по более крутой параболе? Даже не по параболе, а по замысловатому, сложному серпантину. Как с горной вершины к подножью. Тогда время увеличится. Его станет больше.

Как управлять временем? Нам подвластна скорость перемещения, подвластно расстояние. Время же остается загадкой. Что это такое? Как, чем оно измеряется? Песком в песочных часах, оборотами секундной стрелки, движением солнца по небу. Кто может остановить солнце, ускорить движение луны, задержать взглядом движение стрелок на часах?

Почему в сутках двадцать четыре часа, а не тридцать, не десять? Как управлять этим? Как заставить планету крутиться быстрее или медленней? Возможно ли это?

Если бы все было так просто, то люди смогли бы сильно изменить мир. Для этого достаточно изменить время, в котором ты живешь. Выбрать время, остановить время, управлять временем. Для этого мало быть человеком. Для этого нужно стать похожим на Бога. Но ведь точно так же думали люди сто, двести лет назад. Они считали, что менять русла рек, очертания морей может только Создатель. Наши предки приравнивали подобные дела к божественному промыслу, который неподвластен простому смертному. А сейчас мы это умеем. Мы поворачиваем реки вспять, строим плотины, выращиваем леса.

Когда-нибудь время тоже покорится человеку. Мы приручим его, как некогда-то приручили собак. Мы научились добывать энергию из земных недр, укротили атом. Когда-нибудь случится, что и время покорится нам. Но будет ли это хорошо? Каждое научное открытие несет в себе не только добро, но и зло. Диалектика. Все зависит от того, в чьих руках недоступное другим, запретное знание. Мы помним Хиросиму, но знаем, что миллионы людей пользуются электроэнергией атомных станций.

Время. Время идет, оно изменяется. Время не ждет, время не терпит. Минуты превращаются в дни, дни — в года… Кто знает, может быть, завтра человек, обычный обыватель, сможет узнать, каким он сам станет через пять, десять лет, и направить течение времени в другое, незнакомое русло. Полностью изменить свою будущую жизнь или прервать череду страданий одним выстрелом. Кто знает? Время идет, время изменяется…

Ювелирный магазин «Диамант», Нью-Йорк, 11 марта, 9:00

Над Брайтоном плыли тучи. Обычные серые тучи. В Америке наступал новый, ничем не примечательный день. Небесная канцелярия решила, что дождя сегодня не будет. Поэтому статуя свободы может чувствовать себя спокойно. Ни одна капля не потревожит ее священный огонь. Огонь, в котором сгорает время.

Рабочий день Джорджа Брауна начинался как обычно. Он проверил исправность кассового аппарата, убедился, что уборщица добросовестно выполнила свою работу: идеально вымытые полы и до блеска протертые витрины не могли не привлечь покупателей. Ювелирный магазин «Диамант», в котором Джордж работал продавцом, один из самых крупных в Нью-Йорке, но даже в такой фешенебельный магазин покупатели не приходят в ранний час, их было крайне немного. Одна старушка, пялящаяся на обручальные кольца, да молодая влюбленная парочка, разглядывающая серьги. «Да, — подумал Браун, — с ними ничего не заработаешь, старушка, видно, хочет продать свое кольцо, поэтому узнает цены, которые были совсем другими в дни ее юности, а молодежь, ну, что молодежь? Девчонка хочет золотые сережки, а у парня денег в обрез. Вот и все. Может быть, потом парнишка и вернется что-нибудь купить, а может, и нет. Надо ждать настоящего клиента».

И настоящий клиент пришел. Это был вполне респектабельный мужчина средних лет. Очень приличный, законопослушный гражданин, одетый в серый, идеально отутюженный костюм, такого же цвета шляпу. Светлые, зачесанные назад волосы, явно уложены каким-то дорогим гелем. В его голубых глазах читается полное удовлетворение собой и жизнью. Стопроцентный американец. Не тратя времени на созерцание витрин, он сразу подошел к Джорджу.

— Доброе утро. Я хотел бы купить в подарок жене какую-нибудь изящную вещичку. Колье, например, или алмазную брошь. Не могли бы вы что-нибудь посоветовать на свой вкус?

— Конечно, конечно. Сейчас. Вот эта брошь с настоящими бриллиантами, а вот и колье. У нас очень богатый выбор, причем, все вещи достаточно неординарны. Вы меня понимаете? Вы ведь хотите купить настоящие драгоценности, не ширпотреб? Броши от полумиллиона баксов и выше, колье от полутора. Я вас уверяю, в них ваша жена будет королевой любого вечера. О, я вижу, у вас настоящие швейцарские часы, «Роллекс». Часы отличные, но я могу для вас предложить вот эти — с бриллиантами. Тогда вы не будете теряться на фоне своей ослепительной жены.

— Спасибо, мои часы меня вполне устраивают, кстати, не подскажите ли время, кажется, они опять немного отстали.

«Хороший клиент, — подумал Браун, — надо бы раскрутить его по полной программе». Джордж обернулся назад, где висели старинные настенные часы, изготовленные еще в начале века, однако идущие с точностью до минуты.

— Девять десять.

Внезапно за спиной продавца послышались посторонние звуки: звон битого стекла, выстрелы, топот ног. Браун обернулся. Покупатель исчез, его сменило нечто такое, что можно было бы назвать серой молнией. С нечеловеческой скоростью серая смазанная тень пронеслась по витринам, круша их и сметая драгоценности. Потом, не снижая скорости, она вылетела на улицу. Джордж нажал на кнопку вызова полиции. Полицейский участок находился неподалеку, поэтому шанс перехватить преступника возле магазина был достаточно высок.

Прошло всего пять минут. Копы приехали, но было поздно. Трое охранников лежали у дверей с простреленными головами. Причем, они не успели даже достать оружие. Пять витрин было разбито, сумма похищенного составила примерно десять миллионов.

Еще через пять минут во все аэропорты и вокзалы передали предварительный фоторобот преступника.

Штаб-квартира ФБР, Вашингтон, округ Колумбия, 20 марта, 11:00

— Скалли, ты что — не можешь понять? Это не просто серия ограблений. Это что-то совсем непонятное. По крайней мере, сегодня. Человек, обычный человек, за одну минуту, слышишь, за ОДНУ МИНУТУ разбивает пять витрин, спокойно собирает бриллианты, укладывает пару-тройку охранников и уходит. Но по всем расчетам на это необходимо минут пять-семь. Но что абсолютно не укладывается в голове, так это факт, что когда в аэропорт приходит описание его внешности, то на контрольно-пропускном пункте вежливо отвечают, что двадцать минут назад они пропустили похожего человека. От центра до аэропорта полчаса езды. А он добрался за пять минут. У него что — суперскорость?

Фокс Молдер был взбешен. Он чувствовал, что плохо представляет ситуацию. События последних дней основательно подорвали его веру в обычную физику, ту самую физику, которую он знал на «отлично». Если бы не знал, не был бы специальным агентом ФБР. А что же получается? S= Vt. Расстояние равно скорости, умноженной на время. Если время и расстояние известны, получается, что у человека была невероятная скорость. Но Молдер знал, что до момента совершения преступления скорость незнакомца была обычной, человеческой.

Размышления Дэйны прервал телефонный звонок Джона Стенфилда, технического эксперта.

— Скалли? Молдер в курсе. Очень хорошо, плохо, что результатов нет. По описаниям трех продавцов из Нью-Йорка, Питтсбурга и Филадельфии мы составили фоторобот и передаем его вам по факсу. Да, по нашему ведомству, как и в полиции, он не засвечен. Удачи!

Факсимильный аппарат медленно выплюнул листок бумаги с фотороботом подозреваемого. Обычная, Скалли даже сказала бы, стандартная внешность стандартного американца. Каждый десятый, ну не десятый, двадцатый, сотый имеет точно такое же лицо. Квадратное, голубые глаза, светлые, зачесанные назад волосы, улыбка Микки Мауса. Все! Никаких, абсолютно никаких особых примет.

Жутик встал, на лице его была видна глубокая усталость.

— Скалли, я пойду и подышу воздухом. Надо побыть одному, привести мысли в порядок.

Дэйна Скалли, его неизменный напарник, ничуть не удивилась его поведению. За годы, проведенные вместе, она знала: этому умному, талантливому человеку иногда просто необходима смена обстановки, тогда решение, возможно, находящееся на поверхности, обязательно будет найдено. Скалли взглянула еще раз на портрет грабителя, вздохнула и положила на стол Молдера. Рабочий стол специального агента представлял собой свалку из газетных вырезок, факсов, компьютерных дискет. Времени навести хоть какой-нибудь порядок у Жутика, как Фокса прозвали в ФБР за работу с «Секретными материалами», никогда не было. Он просто не мог работать по-другому. Внезапно взгляд Дэйны споткнулся. Стеклянный предмет. Прошло несколько мгновений, прежде чем она поняла, что это такое. Песочные часы! Сувенир из Индии.

Медленно, песчинка за песчинкой, нескончаемым ручейком истекало время. Интересно, сколько песчинок в одной секунде, минуте? Отчего это зависит? Человек с суперскоростью, а может, с супервременем… Молдер утверждал, что когда он смотрит на песочные часы, то ему лучше думается.

100 миль восточнее Сент-Луиса, 21 марта, 9:30

По песчаной дороге на большой скорости мчался бежевый «Мерседес», поднимая столбы серой пыли. Вокруг раскинулся обычный сельский пейзаж: бескрайние кукурузные поля, небольшие деревянные строения. За рулем автомобиля сидел человек в сером костюме. Он весело насвистывал какую-то энергичную песенку.

Сегодня Уильям Сникерс в очередной раз был бесконечно доволен собой. Еще бы, четыре удачных ограблений ювелирных магазинов за десять дней. Его личный счет в швейцарском банке, зарегистрированный как счет корпорации «Наука и время», неизмеримо вырос. Еще два-три мелких дела или одно крупное, и можно смело сматываться из этой идиотской страны, где не ценят настоящего ученого. «Лживая теория, пристрастие к алкоголю…» Хотел бы он видеть сейчас лица членов Калифорнийского научного общества, выгнавших когда-то его, Уильяма Сникерса, профессора физики, из своих рядов. Они облили его грязью, лишили кафедры, из-за них Сникерс потерял лабораторию, потерял всех явных и потенциальных спонсоров. Ну, ничего. Прибор управления временем существует. Как элегантно! Часы «Роллекс». Хорошая вещь. Перевел стрелку на пять минут назад, и вот у тебя пять лишних минут. Просто и элементарно. Эти швейцарские часы уже значительно пополнили его швейцарский счет и пополнят еще. И тогда я, великий ученый, смогу открыть свою лабораторию где-нибудь в Тихом океане и продолжить свою работу. Повелитель Времени! Это звучит. Управляя временем, я изменю мир по своему усмотрению. Кто владеет временем, тот владеет миром. Что, что такое, опять полиция? Ах, да, превышение скорости! Естественно, им кажется, что я еду быстрее, нет, просто у них прошло пять минут, а у меня в машине полчаса. Если я веду машину, предварительно переведя стрелки на «Роллексе». Надо вернуть стрелки назад. Так, главное — не попасться по глупости.

— Да, офицер, — смиренно сказал Уильям, опуская боковое стекло.

— Значительное превышение скорости.

— Извините, у меня что-то со спидометром.

— Зато по нашим приборам получается, что вы едете со скоростью не меньше 200 миль в час. Права, пожалуйста.

Уильям подчинился. Сегодня он в первый раз решил выбраться из города не авиатранспортом, а на автомобиле. Наверняка, во всех крупных аэропортах развешаны его портреты, можно, конечно, усы приклеить, бороду, но лучше перестраховаться. Главное — не нервничать, не важно, что в его кейсе побрякушек на пять «лимонов». Первый раз права не забирают. Ну, на самый крайний случай, у него есть «Роллекс».

— Штраф пятьдесят долларов. Вот квитанция, ваши права. Советую больше не нарушать.

Ну, вот. Ну и хвала Всевышнему. Теперь дня три отдыха, а потом супердело. Пора бы и в Вашингтон.

Штаб-квартира ФБР, Вашингтон, округ Колумбия, 21 марта, 10:00

Молдер нервно ходил по комнате. Время от времени специальный агент приближался к столу, чтобы налить себе очередную чашку кофе. Этот чудесный напиток обладает замечательными свойствами. Спать не хочется, голова становится ясной.

Разгадка лежала где-то на поверхности. Время, скорость, пространство. В одном Молдер был уверен: неуловимый похититель имеет прямое отношение к точным наукам, а именно — к физике. Скорее всего, к теории Эйнштейна, времени, пространству. Стоп. Времени! Швейцарские часы «Роллекс». Почему в двух из четырех случаев он спрашивал время у продавца, зачем? Четыре ограбления, и эти часы неизменно при нем. Мог бы уже нацепить что-нибудь другое, хотя бы и таким нехитрым способом, но изменить приметы. Чем эти часы так важны?

Четвертая чашка кофе опустела.

Скалли сидела за своим любимым компьютером и наводила справки по последним исследованиям в области физики. Естественно, большая их часть была засекречена, но ее всесильный партнер Фокс Молдер все-таки получил доступ. Их тандем пользовался уважением как в среде ФБР, так и в Министерстве Обороны.

«Гусеница за всю свою жизнь не переползет поле длиной в одну милю, а человеку нужно меньше часа, чтобы его перейти. Вы скажете: у них разная скорость, — а я скажу: разное время. Гусеница живет меньше месяца, длительность человеческой жизни измеряется годами. Человек живет дольше, потому что у него больше времени…

Из закрытого доклада профессора физики Уильяма Сникерса

…Вы никогда не опаздывали на поезд? Или на встречу, которая могла бы коренным образом повлиять на вашу жизнь? Иногда человеку не хватает каких-то пяти или десяти минут, и все — пиши пропало. Любимая не дождалась, поезд ушел строго по расписанию, важная сделка не состоялась. А если бы у вас был прибор, позволяющий управлять временем? Я бы назвал его «Хроносом». Вы добавили себе эти пять или десять минут, и вот вы успели. Поезд не ушел без вас, любимая девушка стала женой, удачная сделка превратила вас в одного из самых богатых людей Америки. Маленький прибор управления временем. И все-все стало по-другому.

Вы думаете, это невозможно? Да, практически, пока нет. А что, если бы стало возможным? Представьте себе: вы спешите на поезд. Он уходит в 9.00, у вас на часах 8.59, а вы еще только подходите к вокзалу. Обычный человек не успеет, даже если вокзал пуст, и никто не мешает бежать что есть силы к уходящему поезду. Но, вы — необычный человек, у вас на руках не обычные часы, а часы с управлением временем. Вы посмотрели на них, перевели стрелку на пять, даже на десять минут назад. И все. Теперь во всем мире пройдет одна минута, а у вас — десять. Вы не только не опоздаете, но еще и успеете купить вечернюю газету, а может быть, и завести полезное знакомство.

Просто? Да просто. А если научиться не только добавлять себе время, но и отнимать, тогда жизнь превратиться в чудесную сказку. Никто не будет думать, как «убить время». Даже само это понятие станет анахронизмом. Люди не будут мучаться, стоя в очередях или на автобусных остановках. Более того, станет легко воплотить в реальность мечту человека о полете к ближайшей звезде. Космонавт просто переведет стрелки на 40–50 лет вперед, отнимет у себя это время. Тогда через пять минут после старта в иллюминаторе он увидит не Землю, а, предположим, третью планету звезды Альфы Центавра…»

«…Остается как минимум две проблемы:

1. Воздействие «Хроноса» на человеческий организм.

2. Воздействие «Хроноса» на электроприборы…»

Теперь, как решила Дэйна, все становилось на свои места. Молдер и Скалли в течение часа собрали необходимую информацию и даже получили ордер на арест Сникерса. Оставалось выяснить место нахождение преступника. Так, а что еще известно о нем? Уильяма Сникерса год назад с треском выгнали из Калифорнийского научного общества. Причем, причина была вовсе не в его идее, многим кажущейся бредовой, а в банальном пьянстве. Профессор считал в порядке вещей приходить на свои лекции и доклады в весьма приподнятом несколькими бокалами виски настроении.

Значит, он создал свой «Хронос». Прибор управления временем. Действительно просто. Вот тебе и швейцарские часы «Роллекс». Только вот, где теперь его искать, а главное — как обезвредить? Интересно, почему он грабит не банки, а только ювелирные магазины? Деньги, как говорят, не пахнут, а драгоценности нужно еще сбыть и не угодить на заметку полиции. Видимо, считает, что ограбление ювелирного магазина намного проще. Значит, он не всесилен. Стоп. Две проблемы: воздействие на человеческий организм и воздействие на электронику. В банках электроники много, в магазине меньше. Кассовый аппарат. Пожалуй, и все. Электроника, электроника…

Но ведь в любом автомобиле имеется электроника. И что это значит? Можно предположить, что, воздействуя прибором на автомобиль, профессор и сократил время пути до аэропорта. Вопрос: как происходит воздействие? Во всех ограбленных магазинах не наблюдалось проблем с электроникой. Почему? Потому, что Уильям ее не касался. Перевел стрелку, ограбил, вышел на улицу, сел за руль автомобиля. Сел за руль, коснулся рукой ключа зажигания. Касание, прямое касание рукой электроприбора. Все, теперь и человек, и машина в другом времени, во времени, которого больше. Всем кажется, что машина едет быстрее, а на самом деле едет в другом, растянутом времени. А сколько сейчас безумных гонщиков на улицах? Не так уж и много, за этим следит дорожная полиция.

Конечно, его не раз останавливали. Заплатит штраф и поедет дальше. До чего тупоголовые люди работают в полиции. Разве трудно сопоставить факты? Ограбление магазина, сумасшедшая гонка от магазина до аэропорта. Все это звенья одной цепи. Единственный способ найти Сникерса — поднять полицейские сводки о штрафах за превышение скорости. Нет, так мы с Молдером затонем в море бумаг. Кстати, Сникерс не так уж глуп. После последнего ограбления он не полетел самолетом. В аэропорту Сент-Луиса пассажира, внешне похожего на профессора, не зарегистрировали. Узнали бы его наши парни из ФБР, моментом бы задержали. Не на земле, так в небе. Хотя с такими часами можно и к президенту в гости зайти.

150 миль западнее Вашингтона, 24 марта, 21:30

Фокс Молдер, специальный агент ФБР, все просчитал. Ученый с такими амбициями, награбивший около тридцати миллионов, вряд ли завтра опять пойдет в ювелирный магазин. Скорее всего, он вообще перестанет работать по мелочам. Сникерс либо сразу уедет из страны, либо, как заключительный аккорд своей деятельности, нанесет удар в самое сердце страны — Вашингтон. И это, наверняка, будет не ювелирный магазин, а то самое научное общество, которое когда-то посчитало его полным профаном в физике. Но, интересно, что у них можно взять? Да, скорее всего, ничего. Просто появится, покажет средний палец правой руки, да и свалит в Мексику или еще куда подальше. А этого допустить нельзя. «Хронос» может стать очень, очень серьезным оружием. Что, если вдруг такой прибор попадет в руки русским или арабам? Последствия могут оказаться самыми катастрофическими.

Подробный анализ характера и поступков Уильяма Сникерса выявил предполагаемый вид транспорта, которым профессор станет добираться до столицы. Если заранее исключить самолет, то остаются автомобиль, поезд, корабль. От Сент-Луиса, последнего места появления профессора, до Вашингтона довольно далеко. Значит, автомобиль отпадает, впрочем, отпадает и корабль. Иначе придется спускаться по Миссипи до Мексиканского залива, огибать Флориду и так далее. География подсказывает, что он поедет поездом. Три дня назад Молдер пришел к таким выводам и направил фоторобот Сникерса в Сент-Луис и близлежащие железнодорожные пункты с указанием: «Не задерживать, установить наблюдение. О номере поезда, времени отправления и прибытия, количестве остановок на станциях немедленно сообщить в Вашингтон, ФБР, лично Фоксу Молдеру или Дэйне Скалли». И вот сегодня утром Жутик получил точные сведения: Сникерс едет в Вашингтон.

Сотрудник, не представляющий, какая интересная штучка имеется на руке преступника, пусть лучше и не пытается его задержать: он может все испортить. Тут нужен серьезный специалист, посвященный в детали, понимающий, как действует «Хронос». Фокс Уильям Молдер! Для поимки Сникерса вполне хватит его одного, но и парни, ведущие профессора из Сент-Луиса, в случае чего помогут, подстрахуют. Никаких проблем. Пусть Дэйна спокойно готовит документацию, а он, Фокс Молдер сейчас стоит на перроне в 150 милях от Вашингтона и ожидает прибытия поезда. Поезда, на который Фокс точно не опоздает, даже не имея «Хроноса». Обычная шахматная партия. Стандартный этюд. Фигуры на местах. Белые начинают и выигрывают. После блистательной трехходовки объявим мат и пойдем пить шампанское.

Платформа, на которой находился Жутик, была почти безлюдна. Маленький городишко, расположен довольно далеко от Вашингтона, да и время позднее. Все пассажиры давно сидят по домам и пьют пиво с чипсами. В поле зрения Молдера угодила только седая старушка с белым пуделем, да какой-то вальяжный господин. Господин достал и закурил сигарету, небрежно отбросив пустую пачку. Автоматически Жутик проследил за ее полетом. «Мальборо», отметил он про себя.

Прошло пять минут. Вдали показалась голубая лента поезда № 256. Поезда, на котором ехал «повелитель времени». Локомотив остановился. Молдер вошел в четвертый вагон и неспешно направился в третье, специально приготовленное купе. Там его встретил молодой парень лет двадцати пяти, начинающий агент ФБР. Второй агент примерно такого же возраста находился в конце вагона. Так как профессор ехал в шестом купе, то сейчас он был блокирован с двух сторон. Жутик прекрасно понимал, что нельзя тупо ломиться и даже стучать в купе Сникерса. Как осторожный человек, тот может прежде, чем открыть дверь, задействовать свое хитроумное устройство, и тогда арест сорвется. Гораздо надежнее брать профессора, когда тот выйдет в коридор по какой-либо надобности. Ехать предстояло еще около двух часов, и Молдеру оставалось только терпеливо ждать.

Этого Жутик не учел бы, но вот Дэйна Скалли, которая провела более подробное изучение научного доклада, смогла предположить, что Сникерс, умея не только прибавлять, но и отнимать у себя время, мог вообще не выходить из купе, переведя стрелки на десять часов вперед. Об этом она и предупредила Фокса. Хотя умеет ли тот проделывать нечто похожее, точно они не знали.

Жутик нервничал. В ожидании прошло полчаса, Сникерс наконец-то вышел из своего купе и направился в конец вагона по естественным надобностям. Внезапно его левое запястье оказалось крепко зажато стальной хваткой Фокса Молдера.

— Профессор Уильям Сникерс, я Фокс Молдер из ФБР, вы арестованы.

— В чем дело, молодой человек?

— Вы обвиняетесь как минимум в четырех ограблениях ювелирных магазинов.

— Я не понимаю.

— Ничего, сейчас мы выйдем, прокатимся в наш офис, и там я вам все объясню.

— Хорошо, хорошо, но, уважаемый Фокс Молдер, пустите руку, и дайте мне, пожалуйста, сходить туда, куда я шел. Вы же не думаете, что я способен убежать из туалетной комнаты. До следующей остановки минут двадцать. Все это время держать меня здесь крайне негуманно.

— Ладно, Уильям Сникерс, но прежде я сниму с вас часы и обыщу.

С этими словами Жутик снял с руки профессора швейцарский «Роллекс», а в заднем кармане брюк задержанного обнаружил «магнум» с полной обоймой. Сникерс не сопротивлялся, что должно было насторожить Молдера, но специальный агент небезосновательно думал, что игра закончена, «Хронос» у него, а преступник обезврежен.

Молдер не успел ничего предпринять, когда дверь туалета резко открылась, какие-то серые палки, словно лопасти ветряной мельницы, стремительно врезались в его лицо. Специальный агент упал. Лежа, он видел серое пятно, с невероятной скоростью уносящееся в даль коридора по ходу движения поезда. Жутик достал пистолет и дважды выстрелил, но обе пули прошли мимо.

После резкого толчка движение значительно ускорилось. С полок посыпались незакрепленные вещи, стекла неприятно завибрировали. В этот момент пассажиры экспресса ощутили дискомфорт. Все, кто находился на ногах, упали и оказались прижаты к полу невероятной скоростью, до которой разогнался локомотив. Фокс Молдер успел подняться, но снова рухнул, как подкошенный, и теперь полз к тамбуру, чтобы нажать на стоп-кран. Но тщетно. У преступника, управляющего поездом, на руке висел активированный «Хронос». Поэтому время во всем составе замедлилось, увеличивая скорость.

150 миль западнее Вашингтона, 24 марта, 21:30

Уильям Сникерс в очередной раз порадовался своей изобретательности. Сегодня он едет в Вашингтон, и едет в поезде. Конечно, он мог бы, не томясь столько времени, задействовать «Хронос», чтобы приехать через пять минут, а не ожидать, когда появится нужный вокзал, десять длительных часов, в каждом из которых  двенадцать раз по пятиминутке. Для этого нужно просто перевести стрелки на «Хроносе» на десять часов вперед. Но имелись серьезные проблемы: во-первых, он никогда не совершал такого глубокого воздействия на время, тем более что последствия для человеческого организма он до сих пор как следует не изучил, а, во-вторых, на вокзале он заметил слежку. Именно слежку, арестовать его почему-то не решались. Не решаются, значит, что-то знают. Возможно, знают слишком много. Если ускорить свое время, то в первый момент он, великий ученый, окажется абсолютно беззащитным. Пройдет минута, и он рядом со своими замечательными часами увидит совсем незамечательные наручники, защелкнутые на запястьях.

Сникерс решил не изменять время, но быть настороже. Он всегда успеет его замедлить, услышав стук в дверь, и с легкостью отыграется.

Конечно, невозможно ехать в поезде в течение десяти часов, не выходя из купе. Поэтому Сникерс где-то после девяти вечера вышел по естественным надобностям. Но не успел зайти в туалет, как его задержал представитель ФБР. Профессор быстро сообразил, что если вести себя спокойно и не оказывать сопротивления, то спецагент, возможно, потеряет бдительность, и тогда появится неплохой шанс для побега.

Уильям зашел в туалетную комнату, привел себя в порядок, затем аккуратно закатал левый рукав рубашки выше локтевого сустава. Там на его руке поблескивал точно такой же «Роллекс», он-то как раз и являлся «Хроносом». Сдвинув часы на запястье, профессор опустил рукав, коварно улыбнулся и перевел стрелки на «Роллексе». На десять минут назад.

Легко расправившись с Молдером, Сникерс побежал к кабине машиниста. Можно было, конечно, забрать свой «магнум», но профессор не был уверен, что Фокс — единственный спецагент в этом поезде. За пять лишних минут Уильям преодолел три вагона, ворвался к машинисту, оглушил его и захватил управление поездом.

Прошло минут десять. Уильям Сникерс увидел приближающуюся платформу следующей станции и уверенно перевел стрелки на швейцарских часах не на десять, а на двадцать минут вперед. Таким образом, он компенсировал разгон, отняв у локомотива ранее добавленные десять минут. Поезд начал быстро сбавлять скорость. Не теряя времени, ученый открыл дверь кабины и легко сошел на перрон, как только тот приблизился к экспрессу.

Профессор спокойно спустился с платформы и остановил первую попавшуюся машину. За рулем «Форда» сидел суровый бородатый мужлан.

— Сто баксов до Вашингтона.

— Садись, дорогой.

Плата за проезд была непомерно высокой, но Сникерс не хотел рисковать. Важно было как можно быстрее покинуть это негостеприимное место. Уильям взглянул на часы. Его лицо побледнело. Секундная стрелка на «Роллексе» была неподвижна. Швейцарские часы стояли.

Штаб-квартира ФБР, Вашингтон, округ Колумбия, 25 марта, 7:00

— Ну что, что вы можете сказать в свое оправдание, Фокс Уильям Молдер? И это вас и вашу партнершу Дэйну Скалли всегда ставили в пример другим, как лучших! Попасться на такой дешевый прием, как подмена. Вот к чему приводит излишнее человеколюбие. В ваших руках был опаснейший преступник, вы должны были сразу надеть на него «браслеты», а потом уже выслушивать его просьбы. Где теперь искать этого Сникерса? Естественно, мы перекроем все границы, но вы, Молдер, надеюсь, уже поняли, какой он предусмотрительный. Да и поумнее вас, как выясняется, — Железная Дева презрительно опустила уголки рта.

— Часть похищенного, которую профессор не успел реализовать, мы нашли в его кейсе. Остальное, по-видимому, уже переведено в наличные либо положено в банки. И, скорее всего, не в американские. Уильям ехал в Вашингтон, мы немного изменили планы преступника, изъяв кейс, но, скорее всего его цель: Калифорнийское научное общество, — доложил Молдер. — Хотя он может пойти и на очередное ограбление.

Железная Дева, руководитель Молдера и Скалли, была недовольна самим расследованием и неудачной попыткой захвата преступника. Почему агенты не подстраховали машиниста? Только чудесное стечение обстоятельств не привело к железнодорожной катастрофе. Поезд нарушил график движения и мог запросто столкнуться с другим. А Жутик вообще учудил: пошел на ненужные уступки и упустил профессора. Похвалы, и то, не очень искренней, добился лишь Джон Стенфилд, технический эксперт. Естественно, фоторобот Уильяма Сникерса был составлен безупречно.

— Мы просто не были уверены, что профессор умеет не только замедлять, но и ускорять время, — неуклюже оправдывалась Скалли.

— А надо просчитывать все возможные варианты. Почему Сникерс на шаг, на полшага опережает вас? Почему он, а не вы всегда начеку? Он-то предвидит дальнейшие действия. Конечно, выбраться из страны и совершить новое преступление ему будет трудно. С сегодняшнего дня ученый объявлен в федеральный розыск, и его фоторобот разослан не только в аэропорты и вокзалы, но также и в крупнейшие ювелирные магазины, банки. А вам я бы посоветовала поближе познакомиться с этим Калифорнийским научным обществом. Может, какие-то ниточки обнаружатся. Нужно поскорее отыскать преступника. Правда, Министерство Обороны выставило условия. Это дело государственной важности. Нужно соблюдать максимальную секретность. От нас требуют, чтобы о возможности управления временем должно знали как можно меньше людей. Именно поэтому они не хотят привлекать к расследованию других агентов, кроме вас. Кстати, правильно: облажались, теперь расхлебывайте. Еще два условия: «Хронос» нужно обязательно захватить, а Сникерса брать непременно живым. От этого во многом зависит безопасность нашего государства. Что, если за рубежом ведутся подобные разработки? Тогда мы можем оказаться беззащитными перед противником.

На этом оперативное совещание закончилось. Да, было о чем подумать. Молдер столкнулся с действительно опасным и невероятно дерзким противником. Жутик чувствовал себя начинающим шахматистом, который играет с гроссмейстером. Причем, соперник  Фокса отлично играет, настойчиво навязывая свой стиль. Подобно крупному мастеру, Сникерс жертвует фигурами, а потом объявляет мат. Но ничего. Проиграть партию, совсем не значит — проиграть турнир. Мы еще поиграем. Скалли, конечно, предупреждала о возможности обратного воздействия на время, однако Молдер тогда не обратил на ее слова внимания. Он думал, что главное — это отобрать швейцарские часы. Отобрать-то отобрал, но фальшивку.

Ресторан «Американская Мечта», Вашингтон, округ Колумбия, 30 марта, 18:00

Колумбийское научное общество (КНО) торжественно отмечало двадцатилетие существования. На сегодняшний вечер президент КНО арендовал новый модный ресторан «Американская Мечта». Обстановка и интерьер одинаково располагали как для официальных мероприятий, так и для непринужденного отдыха. Уютные столики, рассчитанные на три-четыре человека, полы из черного мрамора, красные бархатные шторы, — все это создавало неповторимую атмосферу праздника. Посреди большого зала с высокими потолками находилась импровизированная сцена, с которой можно было выступать и проводить награждение отличившихся ученых. Вначале, как и полагается, выступил президент КНО, затем прочитали доклады самые способные ученые. После непродолжительной официальной части сцену заняли какие-то модные столичные музыканты, и начался торжественный банкет. Ученые вместе с очаровательными девушками пили вино, беседовали и танцевали.

Доктор физических наук Джек Стоун чувствовал себя превосходно. Его научный доклад получил заслуженно высокую оценку президиума КНО, и теперь Джек, обласканный восторженными аплодисментами и чеком на двадцать тысяч, флиртовал с двумя весьма симпатичными молодыми сотрудницами, сидящими с ним за столиком.

Стол был хорош. Мясо по-французски, рыбные деликатесы, множество маленьких закусок-канапе. Из сладкого — шоколадные конфеты, обсыпанные пудрой. В высоких бокалах пенилось коллекционное шампанское, слух радовала легкая инструментальная музыка.

Джек Стоун был одним из самых молодых и в то же время перспективных ученых. В КНО он состоял чуть более пяти лет. Внешне доктор напоминал какого-то рослого хорька или суслика: вытянутое лицо, маленькие глаза, длинный, не очень красивый нос. При общении с девушками Джек старался выпятить свой интеллект! Вот и сейчас он загружал своих соседок математическими и физическими выкладками.

— Джек Стоун, извините за беспокойство, но вам просили это передать, — молоденькая официантка мило улыбалась, протягивая доктору небольшой сверток.

— От кого?

— Не знаю, он не назвал себя.

В свертке находились сложенное пополам письмо и швейцарские часы «Роллекс». Отложив часы в сторону, Джек углубился в чтение.

«Здравствуйте, мой уважаемый научный противник. Вам пишет Уильям Сникерс. Вы еще помните меня, помните мою «ошибочную» теорию об управлении временем?

Уильям Сникерс».

Так вот, Вы — самодовольный осел. Я создал прибор, с помощью которого можно обрести власть над временем. Вы получили сегодня двадцать тысяч, а я с помощью швейцарских часов «Роллекс», лежащих перед Вами, заработал уже около тридцати миллионов.

Хотите получить подтверждение моих слов? Пожалуйста. Просто наденьте часы на руку, переведите минутную стрелку на десять минут назад, и спокойно продолжайте ужинать.

Поторопитесь! Вы же не думаете, что я позволю Вам присвоить часы. Завода часового механизма хватит лишь на десять минут, и ровно в 18.10 заложенное в часы взрывное устройство будет активировано.

Впрочем, если Вы боитесь, то сразу выбрасывайте их как можно дальше.

Стоун взглянул на «Роллекс», часы показывали 18.08. Доктор колебался всего несколько секунд. В конце концов, чтобы убить его, не стоило писать письмо, это можно  сделать и другим, менее оригинальным способом. Нет, похоже, целью Сникерса было доказать свою правоту, потешить самолюбие. Профессиональное любопытство взяло верх. Уверенным движением Джек Стоун надел часы и поставил стрелки на 18.00.

Мир изменился. Первое впечатление напомнило замедленную киносъемку. Джек видел, как его соседки медленно, словно в полусне, еле-еле открывают рты, потягивая шампанское, похожее на мед. Голоса девушек казались искусственно тягучими. Дым, исходящий от их сигарет, клубился нарочито медленно. Прямо к лицу спланировала небольшая муха, ее движения были настолько медленными, что Стоун ясно различал даже мельчайшие узоры на хрупких крылышках. Все окружающее казалось каким-то эфемерным, нереальным. Затем доктор посмотрел на свои руки. Кисти двигались как обычно, но только они и совершали свои движения с нормальной скоростью. Стоун решил закурить. Еще через какое-то время он заметил, что со всех сторон на него смотрят с чересчур пристальным интересом.

Вдруг какая-то девушка поднялась из-за соседнего столика и подошла к Джеку. Она перехватила запястье профессора и уверенным движением сняла швейцарские часы. И сразу же движения людей обрели нормальную скорость.

— Дэйна Скалли, Федеральное Бюро Расследований, — представилась девушка. —  Откуда у вас этот предмет? Пройдемте со мной.

— Постойте, сколько на часах?

— 18.09, а что?

— Выбросьте их, они сейчас взорвутся.

Дэйна не поверила Стоуну, тогда он выхватил часы и бросил в стоящую у стены урну. Через мгновение раздался взрыв. Урна раскололась, и ее содержимое разлетелось в разные стороны.

Через полчаса технический эксперт Стенфилд определил, что это была пластиковая взрывчатка. Внимательно исследовав весь мусор, он не нашел ничего подозрительного. От часов остались лишь стрелки, шестеренки да раскуроченный корпус. Никакого намека на детали механизма, изменяющего время. Надо, конечно, провести химический и спектральный анализы, обследовать  любой клочок и каждый металлический осколок под микроскопом,  но для этого необходима более спокойная обстановка и лабораторное оборудование.

Штаб-квартира ФБР, Вашингтон, округ Колумбия, 31 марта, 7:00

Джек Стоун сидел в светлом кабинете, специально предназначенном для бесед. Именно бесед, а не допросов. Окна, едва прикрытые жалюзи, мерно работающий вентилятор, обычная канцелярская чистота. Строгий рабочий кабинет. Напротив Стоуна сидел молодой человек с виду лет тридцати-тридцати пяти. В его чистых умных глазах читалась доброжелательность.

— Здравствуйте, Джек Стоун. Меня зовут Фокс Молдер. Я и моя партнерша Скалли, с которой вы имели честь вчера познакомиться, занимаемся делом Уильяма Сникерса. Я хочу узнать как можно больше об этом человеке. Найти его и сделать это как можно быстрее — вот наша первоочередная задача.

— Хорошо. Уильям Сникерс. Возраст средний. По-моему, немного за сорок. Член КНО с 1990 по 1998 год. Исключен из общества за чрезмерное употребление спиртного. Известен, как автор теории по замедлению и ускорению времени. Я работал вместе с ним где-то около года, потом мы поругались. Знаете ли, у него непереносимый характер. Хотя в честолюбии и целеустремленности Уильяму не откажешь. Если Сникерс чего-то хочет добиться, то станет идти до конца. Ну и, как показали вчерашние события, его теория оказалась правильной.

— Стоун, теперь вы верите, что ваш коллега по научному цеху сделал то, что хотел? Создание такого прибора, «Хроноса», если не ошибаюсь, открывает большие перспективы в развитии человечества. Только вот профессор использовал управление временем не для блага нации, а для преступной деятельности, направленной для своего личного обогащения. Те тридцать миллионов, о которых он вам вчера сообщал в письме, он не заработал, а просто украл. Украл, убив при этом совершенно невинных людей… Короче, меня интересует, в каком направлении вы работали вместе со Сникерсом. Мне предоставлены неограниченные полномочия, поэтому в отношении меня все когда-либо данные вами подписки о неразглашении не распространяются. Спрошу прямо, вы сможете создать подобный прибор?

— Нет, мы работали немного над другой проблемой, а поссорились со Сникерсом как раз из-за его новой теории. Дело в том, что Уильям для своих исследований требовал большое количество радиоактивных материалов. Наше научное общество не располагало такими средствами, чтобы финансировать каждую безумную идею любого ученого. После отказа он обозлился, начал пить, Его исключили, и до вчерашнего вечера он совершенно пропал из нашего поля зрения.

— Да, тщательный лабораторный анализ подтвердил наличие в «Роллексе» небольшого количества радия. Меня очень интересует связь между радиацией и воздействием на время. Не связано ли это с периодами полураспада радиоактивных элементов?

— К сожалению, не могу сказать по этому поводу чего-либо определенного. Вот если бы имелась возможность ознакомиться с записями, дневниками Сникерса. В этом он был пунктуален до педантичности. На любом этапе работы, даже во время практических опытов, Уильям неоднократно останавливался и аккуратно вел записи. Если вы найдете их, тогда я могу оказаться полезным, а так, прошу прощения, я бессилен.

Они разговаривали еще около часа. Молдер, к своему великому сожалению, получил крайне мало новой информации о Сникерсе. Стоуна пришлось отпустить и более обстоятельно подумать над сложившейся ситуацией.

Квартира спецагента Дэйны Скалли, Вашингтон, округ Колумбия, 31 марта, 20:00

День, проведенный в бесконечных размышлениях и составлении планов поиска профессора, закончился. Совсем недавно Дэйна наяву убедилась в существовании «Хроноса». Торжественный банкет в ресторане «Американская Мечта» грубо сорвал Уильям Сникерс. Конечно, это было незабываемое зрелище. Обычный человек за полминуты успевает съесть полную тарелку устриц, выпить два бокала шампанского и выкурить сигарету так быстро, что пепел падал со скоростью песка в песочных часах. Кстати, этот небольшой подарок из Индии настолько понравился Скалли, что она решила выпросить его у Молдера хотя бы до окончания расследования. Жутик не возражал. Поэтому сейчас, вспоминая прошлое, Дэйна опять заворожено наблюдала за бесконечным танцем песчинок. Песчинок, отсчитывающих течение времени.

На множество вопросов пока не находилось ответов. Почему Сникерс с такой легкостью уничтожил «Хронос»? Какова роль радия в приборе? Где искать профессора? Ответ на последний вопрос мог разрешить все остальные, но он-то как раз и был самым сложным. Вероятно, для создания второго «Хроноса», назовем его «Хронос-2», ученому необходим радий. Радий, это не железо и даже не порох. Радиоактивные элементы не продаются на каждом углу.

Скорее всего, Сникерс будет искать необходимый ему компонент через научные лаборатории. Наиболее удобно через КНО. Удобно и очень банально. А профессор склонен к непредсказуемым действиям. Ну, не будет же он, в конце концов, добывать щелочноземельный элемент из действующих реакторов или ядерных боеголовок!

Эти рассуждения правильны лишь в том случае, если Сникерс не изготовил «Хронос-2» заранее. Может, он сразу сделал их штук десять, а радия закупил еще на сотню. Нет. Невозможно. Радий — это не спички. Он стоит достаточно дорого. Уильям собрал первый пробный экземпляр и ограбил несколько магазинов. Ограбил, чтобы не нуждаться в средствах. Теперь деньги у него есть, можно продолжать исследования, именно теперь проще изготовить еще несколько «Хроносов». Выбраться из страны без прибора управления временем ученому будет нелегко, поэтому главная его цель на сегодня — изготовить хотя бы «Хронос-2», не говоря уже о последующих. Поэтому мы должны взять под очень строгий контроль все научные лаборатории, занимающиеся с радиоактивными материалами, особенно с радием. Нам пока неизвестно, может ли он быть заменен ураном, плутонием или другими радиоактивными элементами. В швейцарских часах был радий, и точка.

Последняя песчинка упала в нижнюю колбу, подчиняясь закону всемирного тяготения. Скалли вздохнула, разделась, выключила лампу и легла спать.

Кафе «Мертвый индеец», Вашингтон, округ Колумбия, 31 марта, 18:00

Двумя часами раньше злой гений Уильям Сникерс сидел в одном из невзрачных американских кафе и лениво потягивал пиво. С чувством глубокой тоски ученый вспоминал о событиях минувшего дня. Увы, ему пришлось уничтожить свое детище, плод кропотливой пятилетней работы. К сожалению, это было неизбежно. «Хронос» неожиданно исчерпал свой рабочий ресурс. Каждый вечер Сникерс скрупулезно проверял его работу, и сразу понял, что после событий на железной дороге прибор стал функционировать очень нестабильно. Видимо, быстрое вращение стрелок, когда он переключался от замедления времени на ускорение, дало о себе знать. Значит, так нельзя поступать. В результате резкого временного скачка шестеренки часового механизма заржавели и стали ломкими. Швейцарские часы в любой момент могли отказать, а если бы это произошло в момент временного воздействия? Неизвестно, к чему бы это привело. Время профессора могло оказаться навсегда замедленным. Что же тогда? В последние дни Сникерс все чаще ощущал боли в области печени. Это могло означать только одно: процессы, как полезные, так и вредные, происходящие в организме ученого, стали протекать значительно быстрее. Застарелый цирроз печени начал прогрессировать. А если ускорится процесс естественного старения? Тогда за год можно стать дряхлым стариком. В принципе, можно было просто поменять часовой механизм «Роллекса», но имелись и более серьезные неприятности. Уже, как минимум, неделю профессор ощущал довольно неприятные покалывания в области запястья. Похоже, барахлит временной контур. А если контейнер с радием разгерметизирован? Тогда смело можно свинцовый гроб заказывать. Ни носить, ни хранить такие часы нельзя. Своей лаборатории для ремонта у него тут, в Вашингтоне, теперь уже не было. Уильям принял правильное решение: уничтожить дающий сбои экземпляр «Хроноса». Да, уничтожить и заодно вдоволь посмеяться над доктором Стоуном, его оппонентом.

Сникерс не забыл давнюю обиду, ведь именно Джек Стоун, этот самодовольный хорек, тогда, в 1998 году, поставил вопрос об исключении Уильяма из КНО. Года работы с этим молодым необразованным выскочкой хватило за глаза. Стоун уже давно миновал счастливую пору юности, а до сих пор не может дейтерий от трития отличить. Позор!

В любом случае «Хронос» был уже непригоден для использования, и Уильям не упустил прекрасную возможность ликвидировать его наиболее эффектно. Пластиковая взрывчатка, встроенная в часы, наверняка, полностью разорвала и вывела из строя временной контур, который являлся главной деталью «Хроноса». А шестеренки, стрелки, циферблат, — все это пускай достается полиции и ФБР. Такие детали имеются в любых часах, а не только в «Роллексе».

«Роллекс». Да, именно «Роллекс». Уильям Сникерс был не только гениальным ученым, но и весьма утонченным эстетом, неисправимым романтиком. Прибор управления временем по определению не мог находиться в других, пусть и более дорогих часах. Только швейцарские часы «Роллекс» являлись одним из символов уходящего двадцатого века, также как и зажигалка «Зиппо», джинсы «Левайс», «Кока-кола». Да, и учитывая чисто практическое использование, невозможно встроить временной контур в другой, такой же удобный предмет. Карманные часы тоже весьма презентабельны, но как, скажите, пожалуйста, управлять с их помощью электрическими устройствами? Торсионное временное поле, проходящее через тело человека, очень просто меняло вектор своей направленности и переходило в электронику автомобиля, локомотива, даже пылесоса и электробритвы. А как же иначе бриться человеку, если он в одном временном потоке, а бритва в другом? Только надев часы. Кольцо, брелок, зажигалка, — более просто, но неудобно в управлении. Что подумают окружающие, увидев стрелки или какие-нибудь тумблеры на этих небольших предметах? Поэтому следующую модель, «Хронос-2», Сникерс сделает опять же на основе швейцарских часов «Роллекс». Отличная механика, изящный внешний вид. Что еще нужно?

Но дело не только в новых часах, необходимо получить доступ к своим рабочим тетрадям, неосмотрительно оставленным в подвале личного особняка. И радий! Радий — это главное. Без него не приведешь в действие временной контур. Без него швейцарские часы — простые часы. А с радием «Роллекс», имея временной контур, становится «Хроносом». А вот о том, где и как его достать, придется подумать.

Через некоторое время, выпив пару кружек «Хольстена» и выкурив длинную кубинскую сигару, Уильям Сникерс принял решение.

50 миль северо-западнее Вашингтона, округ Колумбия, 1 апреля, 21:00

Жутик уже хотел закрывать свою комнату и ехать домой, когда раздался телефонный звонок.

— Да, агент Молдер. Где, когда? С дорожной полицией связались? Переключайте.

— Сержант Винстон на связи. Сэр, мы ведем его. Направляется на северо-запад. Много петляет. Пока не брать? Хорошо. Ждем вас, будем сообщать все.

Через пару минут Молдер мчался в служебном «Форде» по ночному городу. Сникерс решился на весьма опрометчивый ход. Любой человек просто не в состоянии всегда поступать безошибочно. И профессор допустил ошибку. Полчаса назад автомобиль, похожий на машину преступника, был замечена на улицах города.

Жутик проверил: все совпадало. Этот бежевый «Мерседес» числился за Уильямом Сникерсом. Молдер считал делом своей чести арестовать профессора, поэтому просил не задерживать. К тому же было интересно, куда тот поехал, на ночь глядя. Просто собрался выехать из города? Без швейцарских часов никуда не денется.

Погода была явно не прогулочной. Небо полосовали белые корявые молнии, начал накрапывать дождь, обещающий перейти в настоящий тропический ливень. Молдер, получив очередное сообщение от дорожной полиции и сверившись с картой, понял, куда едет Сникерс. К своему особняку. А зачем? За дневниками. Вчера команда Жутика провела доскональный обыск на резиденции профессора, но ничего не нашла. Значит, хорошо спрятано. Поэтому было крайне важно позволить Уильяму самому открыть тайник и достать свои рабочие записи. Нужно вести его максимально скрытно, чтобы не спугнуть.

Через некоторое время Фокс Молдер увидел загородную виллу Сникерса. Большой, но явно не ремонтировавшийся лет десять деревянный дом. При взгляде на него спецагенту сразу вспомнились многочисленные фильмы ужасов.

Дождь усиливался. На небе висела полная желтая луна. Ее слабый свет едва пробивался сквозь кроны высоких деревьев. Картину дополнял старый, сухой, устрашающе огромный дуб. Слышалось далекое уханье совы.

Молдера охватил ужас. Казалось, что пройдет пару минут, и кровожадные вампиры начнут свою ночную охоту на мирных обывателей.

А вот Сникерсу не страшно. Профессор — хозяин, он на своей территории. Дома и стены помогают. Но, почему он, Молдер, должен подчиняться древним первобытным инстинктам? Нужно побороть этот животный страх. Жутик вышел из машины и твердым уверенным шагом подошел к особняку.

Внутри было тихо. Ни один звук не тревожил обострившийся слух. Специальный агент достал оружие и ступил в темноту. Деревянные половицы предательски заскрипели под ногами. Тогда Молдер замер, продолжая осматривать помещение. Он не включал освещение, чтобы не спугнуть преступника. Жутик миновал прихожую, дальше находилась комната, похоже, гостиная. Никого, только ветер протяжно воет сквозь вентиляционные решетки.

В следующей комнате, скорее всего, это был кабинет профессора, внимание агента привлекла старая, обшарпанная дверь. Дверь находилась рядом со шкафом, набитым книгами.

Фокс приоткрыл дверь. Несмазанные петли заскрипели. Что тут? Деревянная лестница вниз, которая заканчивалась еще одним дверным проемом. Из-за неплотно закрытой двери пробивался свет. Так. Он здесь. Уильям Сникерс. Эта дверь ведет в лабораторию, Фокс знал после обыска. Там, вероятно, и находятся рабочие дневники. Жутик медленно спустился вниз.

Оставалось спуститься на три-четыре ступени, когда дверь лаборатории с шумом захлопнулась. В замочной скважине провернулся ключ. Профессор засек присутствие чужака. И решил обезопасить себя. Еще через несколько секунд из дверных щелей потянуло холодным свежим воздухом.

Окно! Как Молдер мог забыть об этом? В дальней стене лаборатории имелось окно, сравнительно небольшое, но человек, подтянувшись на руках, мог легко выбраться на улицу. Окно выходило на север. Ни дороги, ни какой-либо тропинки там не было, там до самого забора находились заросли шиповника. За забором довольно крутой холм, открытое место, но вот дальше — густой, непроходимый лес. Там преследовать беглеца станет трудно. Что же делать? Железную дверь так просто не сломаешь, а в обход, — это очень долго, выход из дома находится в противоположной стороне, на юге. Пока Жутик добежит, будет потеряно много времени. Молдер выстрелил в потолок, затем развернулся, и побежал.

Наверняка, выстрел услышали. Поэтому медленно, но верно снаружи особняка сейчас сжимается полицейское кольцо. Только на это и была, пусть небольшая, но единственная надежда.

50 миль северо-западнее Вашингтона, округ Колумбия, 1 апреля, 21:00

Сникерс бежал по мокрой траве, то и дело поскальзываясь. С большим трудом ученому удавалось сохранять равновесие. Однажды он ткнулся лицом прямо в колючки шиповника. Вот он пересек забор и теперь с отчаянным упорством карабкался по склону мокрого, скользкого холма. В руке Уильям сжимал ручку дипломата, в котором находились рабочие дневники. Пять минут назад профессор заметил слежку, одним поворотом ключа отрезал от себя приближающихся преследователей и выбрался из дома. Теперь главное — преодолеть этот трудный участок. Дальше — лес, в нем можно скрыться. К машине бежать бесполезно. Там уже его ждут. Как загнанный волк, падая, шатаясь из стороны в сторону, он упрямо лез наверх.

Вдруг узкие лучи полицейских фонарей осветили ночь. Около старого вяза Сникерс оглянулся. От резкой остановки рука по инерции ушла вперед, и кейс ударился о ствол дерева. От удара замки открылись, тетради веером полетели в темноту. Но собирать их уже не было времени — погоня приближалась. Чтобы скрыться от света, профессор опустился на землю и проворно пополз к вершине холма. Передвигаться было трудно. Сырая трава цеплялась за одежду. Но нужно было ползти. Метр, еще метр. Спасительный лес приближался. Еще немного. Ну, вот и все.

Конечно, полиция упустила Сникерса. Копы не успели перехватить его на подходе к лесу, а там Сникерс, как человек, лучше знающий местность, быстрее сориентировался в темном лесу и скрылся.

Для Сникерса вечер прошел впустую. Уильям не смог добиться того, что задумал. Ему не удалось заполучить свои дневники. Мало того, что профессор их не забрал, теперь эти рабочие записи попали в руки противника — полиции и ФБР. Ну, ничего, хорошо, что еще сам ушел.  

Квартира младшего лаборанта Моники Заховской, Вашингтон, округ Колумбия, 2 апреля, 21:00

Моника Заховская возвратилась домой довольно поздно. Сегодняшний ужин с молодым ученым ее утомил. Недавно она устроилась на работу в Калифорнийское научное общество. Денег платили немного. Монике едва хватало на оплату жилья, налоги и косметику. Но она и не строила далеких планов. Как всякая молодая, красивая женщина, лаборантка рассчитывала подцепить преуспевающего и, желательно, не очень старого профессора. Ученые, они ведь тоже мужчины, а некоторые из них к тому же безумцы, фанатики своего дела. Пускай в нее влюбится какой-нибудь очкарик, и все, большего ей и не надо. Считай, детка, сказала себе Заховская, тебе выпал счастливый билет. Наверняка, ее избранник будет богат. Всю последующую жизнь можно купаться в роскоши. Конечно, будучи знаменитостью, спутник не сможет уделять мне, своей любимой, достаточно внимания. Ну, ничего. Будут время и деньги для маленьких женских шалостей. Заведу любовника, и даже не одного.

Такие мысли весьма занимали Монику. И она была близка к успеху. Совсем недавно она ужинала с самим Джеком Стоуном. Он весьма перспективный ученый и неплохой кандидат на роль мужа. Красивый, молодой доктор наук.

Но все испортил этот террористический акт. В урне, которая стояла рядом, взорвалась бомба. Может, все было иначе, но полиция объяснила именно так. Кто хотел убить Джека, зачем? Моника крепко набралась на этом банкете, поэтому не очень отчетливо помнила последовательность событий. Но ужин с бомбой резко повысил рейтинг Стоуна, ведь все женщины без ума от шпионов и секретных агентов. Смертельная опасность так сильно возбуждает, на ногах не устоишь. А потом какой-то придурок, даже еще не имеющий ученого звания, увязался в провожатые. Пригласил сегодня поужинать. Моника согласилась, но дружеский ужин отнюдь не предполагает каких-либо серьезных отношений. Это маленькая женская хитрость, как сэкономить деньги на французские духи. Вот и все.

Переодевшись в домашнюю одежду, Моника приготовила себе крепкий кофе «Капучино». Еще через пять минут она уже сидела в мягком кресле и прослушивала сообщения на автоответчике. В основном, ничего интересного. Приветы от подруг, мама, интересующаяся ее здоровьем, пара предложений на будущий уикенд. Но внезапно она услышала кажущийся ей знакомым мужской голос:

«Уважаемая, если вы хотите значительно поправить свое финансовое положение, тогда послезавтра в 19.00 подходите в сквер напротив кафе «Мертвый индеец». Я сделаю вам несколько вполне деловых предложений. Приходите непременно одна, в противном случае встреча не состоится».

Слово «деловых» было нарочно выделено голосом, что могло означать действительно какую-либо работу, а не банальное предложение стать очередной любовницей. Моника прекрасно знала сквер, о котором говорилось в сообщении. Место тихое, но в то же время у всех на виду. Вряд ли это какой-нибудь маньяк. На первоапрельскую шутку тоже не похоже. В любом случае, у нее было время подумать до четвертого числа.

Штаб-квартира ФБР, Вашингтон, округ Колумбия, 3 апреля, 10:00

Молдер сидел в своем подвальном кабинете и напряженно всматривался в левый нижний угол помещения. Этот кабинет отличался от других, прежде всего, отсутствием каких-либо окон. Конечно, можно сравнивать его с камерой для допросов. Но Жутику тут нравилось. Полное отсутствие визуального общения с внешним миром приносило свои плоды. Здесь легко думалось. Самые смелые решения приходили в голову именно в этом кабинете.

Тем не менее, уже около месяца на рабочем столе лежала папка с надписью «Швейцарские часы». Дело двигалось слишком медленно. Задание, данное Железной Девой, сорвано. «Хронос» уничтожен, Сникерс скрылся в неизвестном направлении. Имея деньги и место для работы, этот проныра создаст второй прибор, наделает массу гадостей и преспокойненько смотается из страны.

Поэтому Молдер принял непростое, но в сложившейся ситуации единственное, с его точки зрения, решение. Недавний разговор с Джеком Стоуном подталкивал к определенным действиям. Стоун говорил о возможности создания «Хроноса-2», если в его руках окажутся рабочие записи Сникерса. А что, идея неплоха. Джек молодой, весьма честолюбивый, сообразительный человек. Что если он и вправду повторит успех своего оппонента, а, может даже, и в чем-то превзойдет? Пожалуй, стоит попытаться сделать ставку на этого доктора наук. Пусть попробует: вдруг получится? Тогда у нас будет свой «Хронос» в противовес тому, что есть или появится у Сникерса. В любом случае эта секретная разработка не потеряется, и Министерство Обороны останется удовлетворенным. И отказаться Стоун не сможет: дело государственной важности.

В дверь коротко постучали. «Да, да, войдите!», — сказал Молдер. Через мгновение в дверном проеме возникла Скалли. Сначала Жутик ее не узнал. Внешность его постоянной партнерши  резко изменилась. Волосы поменяли цвет на ослепительно белый и были к тому же закручены мелкими барашками. Ресницы намного увеличились в объеме, а большие голубые глаза скрывались под слегка тонированными очками. Все это создавало образ экстравагантной, загадочной, но отнюдь не лишенной ума женщины.

— Хорошо выглядишь. Просто замечательно.

— Рада, что тебе понравилось. Я принесла то, о чем ты просил. Копии сделаны и занесены в мой компьютер.

Дэйна положила на стол Жутика три толстые тетради с ободранными уголками. Молдер знал, что это и есть те самые рабочие дневники Сникерса, с помощью которых он создал свой прибор управления временем. Дневники являлись необходимым инструментом разработанного плана, а Скалли — весьма значимой фигурой в шахматной партии Молдер против Сникерса. Фокс предложил Дэйне внедриться, подобно Джеймсу Бонду, в Калифорнийское научное общество, чтобы отслеживать создание «Хроноса-2», выявляя агентов иностранных спецслужб, которые могли бы заинтересоваться этой разработкой. Поэтому нужно приложить все усилия, чтобы Скалли как агента ФБР никто не узнал. Правда, остается сам Джек Стоун, который видел Дэйну в прежнем облике. Но будем надеяться, что Стоун был нетрезв, да и полумрак ресторана, безусловно, не способствует хорошей памяти на лица. В самом крайнем случае, Джек — будущий руководитель проекта. Ничего страшного не случится, если даже он узнает специального агента.

Таким образом, Молдер и Скалли возьмут работу КНО под полный контроль. Жутик снаружи, а Дэйна — изнутри.

Остаются простые формальности: подготовить документы для Скалли и переговорить со Стоуном.

Сквер напротив кафе «Мертвый индеец», Вашингтон, округ Колумбия, 4 апреля, 19:00

Вечерело. Моника, одетая в легкий сиреневый плащ, медленно прогуливалась по аллее. Весна в этом году наступила довольно рано, поэтому на деревьях распустились разноцветные, яркие бутоны цветов. Над ними кружились первые апрельские бабочки. Птички весело щебетали в надежде перехватить кусочек нечаянно упавшего гамбургера. Но главный признак весны — проснувшиеся от зимней спячки любовные парочки. То здесь, то там запах духов стремился перебить цветочные ароматы, слышались нежные слова, горячие поцелуи. Сквер жил своей ночной жизнью.

— Моника, подождите.

Заховская обернулась. Ее окликнул человек средних лет, мирно сидящий на скамейке. На нем был строгий серый костюм, серая шляпа. Хотя глаза скрывались под плотными темными очками, лицо незнакомца почему-то показалось Монике очень знакомым.

— Присядьте, Моника. Неужели не узнали? Это я, Уильям.

Женщина приняла приглашение. Конечно же, она вспомнила мужчину. Это был один из ее многочисленных мимолетных знакомых. На одну ночь, на две. Последние сомнения рассеялись, когда Моника заметила на левом запястье профессора швейцарские часы «Роллекс». Уильям настолько любил свои часы, что не расставался с ними даже во время любовных игр. Впрочем, в постели он был замечателен.

Моника даже не подозревала, что все замечательное как раз и было в часах. Сникерс просто растягивал свое время, активируя «Хронос», желая доставить своей подруге больше удовольствия.

— А почему ты мне по телефону не представился?

— Чтобы ты точно пришла, ведь всем нравятся зеленые бумажки с изображением президента Франклина, особенно если их много.

— Так у тебя дело ко мне или что-то еще? — игриво спросила Заховская.

— Сначала дело, а потом будет все и кое-что сверху, — криво усмехнувшись, ответил Уильям.

Моника не знала фамилию профессора, она даже не подозревала, что он бывший и весьма влиятельный член КНО. Сникерс познакомился с девушкой на январской научной выставке, именно тогда он закончил работу над «Хроносом» и проводил различные испытания. Вот и подвернулась ему хорошенькая молоденькая лаборантка. Прекрасный случай завести необременительную интрижку, получить удовольствие, а заодно и проверить «Роллекс» на замедление. Уильям представился преподавателем физики в одном из колледжей и совершенно очаровал ее своими научными познаниями в теории относительности. В тот же вечер они оказались в постели. Встречались еще пару раз. (Еще бы, какой мужчина!) А потом Сникерс неожиданно исчез. Примерно за полмесяца до первого ювелира.

Уильям решил, не раскрывая карты, дать Монике небольшое, но важное поручение. Лаборантка — его шанс добраться хотя бы до швейцарских счетов. Если она пройдет проверку, то можно будет позднее взять ее в свою новую лабораторию, все-таки классная девочка.

— Моника, у меня возникли трудности в отношениях с властями. Совсем недавно я оказался невольным свидетелем убийства, и подозрение пало на меня. Поэтому я скрываюсь, не имея возможности жить дома, работать, пользоваться кредитками. Ты не могла бы мне помочь снять деньги?

— Конечно, так я и поверила в твою невиновность! Наверное, «замочил» кого-нибудь по пьяни, а теперь я должна подставляться. Надо мне больно.

— Я же сказал, что заплачу.

— Что ты заплатишь-то со своей учительской зарплаты?

— Пять тысяч устроит для начала?

У Моники округлились глаза. За такие деньги ей нужно было работать два месяца. А может, действительно помочь бывшему любовнику? И сразу можно будет купить платье от Версачи. Стать королевой на всех корпоративных вечерах, продолжить роман с этим красавчиком. Или просто надуть его, согласиться, а потом сбежать со всей суммой? Небось, там, в банке тысяч сто, раз Уильям такой щедрый.

— Я знаю, о чем ты думаешь. Обокрасть меня. Так этот номер не пройдет. Я все равно выпутаюсь. А тебя потом быстро найду. На самом деле я не тот, за кого себя выдавал. Я крупный ученый, с мировым именем. Рано или поздно обвинение с меня снимут, и я открою свою лабораторию. Для очень серьезной работы. Если ты оправдаешь мое доверие, к себе возьму. И ты заработаешь много больше, чем в этом КНО. Если же нет, то можешь назначать дату похорон. И это не шутка. Поверь мне.

В глазах Уильяма мелькнул злобный огонек. Девушка была не на шутку напугана. За последнее время в газетах появились сообщения о каком-то ловком грабителе, супербыстром, что ли. Произошли очень загадочные, а главное — дерзкие преступления. А вдруг это он, Уильям? Тогда она действительно перед ним беззащитна. Тем более что ученый знает не только ее адрес, но и последнее место работы. Быстро найдет, и пикнуть не успеешь. У таких людей везде связи. Наверное, надо соглашаться по-честному. Делов-то, деньги в банке получить. После можно и уехать куда-нибудь, в Сан-Франциско, например, нервы поправить. Заховская молчала, ее голова кружилась от такого перенапряжения. Чтобы принять окончательное решение Монике требовался дополнительный стимул.

И стимул был найден. Видя замешательство Заховской, Сникерс неожиданно сменил тактику. Из холодного убийцы он превратился в слабого, ждущего поддержки мужчину.

— Ну, сладкая моя, ты же помнишь, как нам было хорошо. А будет еще лучше, это я тебе обещаю. Сделай это для меня, пожалуйста, — произнося эти слова, профессор, словно ненароком, погладил обнаженную руку Моники.

— Хорошо, я сниму деньги. Но потом ты мне все-все расскажешь.

Они договорились встретиться на этом же месте ровно через час. Но профессор не очень-то доверял Монике. Он попросил ее получить всего двести тысяч из своего многомиллионного состояния. И все равно риск был огромный. Девчонка могла дойти до первого полисмена, и все — готовься к электрическому стулу. Но для Сникерса это  был чуть ли не единственный шанс, так что стоило рискнуть.

Секретная лаборатория Колумбийского научного общества, Вашингтон, округ Колумбия, 7 апреля, 9:00

Стратегический план Молдера постепенно воплощался на практике. Джек Стоун очень удивился, когда его вызвали в Министерство Обороны и потребовали подробного отчета о работе со Сникерсом. После долгих расспросов ему предложили начать разработку «Хроноса-2». Стоило Джеку заикнуться о дневниках беглого профессора, как на столе появились три толстые тетради, исписанные мелким убористым почерком. В его распоряжение выделили одну из лучших лабораторий КНО. Финансовый вопрос решился легко и быстро. Стоун получил еще один чек, уже на сто тысяч зеленых, и полную свободу в действиях.

В принципе, если бы не было Уильяма Сникерса и его гениального изобретения, стоило придумать что-нибудь другое. Уже лет двадцать американская наука буквально топталась на месте. Давно не случалось какого-либо грандиозного прорыва, проекта, который бы поднял авторитет американских ученых. В шестидесятые такими были космические программы, и весь мир наблюдал состязание двух титанов: России и Америки. Но очень скоро всем стало ясно, что дальше Луны пока никому не улететь, поэтому в наши дни очередной запуск космонавтов воспринимается почти как рутина, это ненамного интересней для обывателя, чем извержение вулкана в районе Японии. Начало восьмидесятых ознаменовал великолепный прорыв США в области компьютерной техники. Через пять-десять лет у каждого цивилизованного человека на столе стоял личный компьютер, занимающий места не больше, чем телевизор, и работающий намного быстрее, чем огромные электронные «шкафы» шестидесятых годов. Но к концу века стало ясно, что и в этой области качественный скачок пока не достижим. Необходима разработка нанотехнологий. Европа последние годы занималась генетикой и клонированием, а у американцев в этой сфере что-то не заладилось. Нужна своя национальная идея, своя новая научная концепция.

Средства массовой информации разнесли по всему миру истории о необычных ограблениях, «супербыстром» поезде и о террористическом акте в «Американской Мечте». В свободной стране не так-то просто заставить людей молчать, тем более, когда половину свидетелей составляют женщины. Поэтому появилось вполне официальное сообщение, что группа американских ученых ведет работу над созданием «Машины Времени». Именно так. С большим, имперским размахом. Это было стратегически правильно. Чем понятнее формулировка простому обывателю, тем больше уважения вызовет нация, решившаяся на подобный эксперимент.

Джек Стоун набирал людей в свою команду, как по профессиональному, так и по половому признаку. Поэтому нечему удивляться, что он, не задумываясь, включил в рабочую группу намного больше женщин, чем требовалось, куда без тени смущения зачислил как Монику Заховскую, так и Скалли. Дэйна числилась в штате под псевдонимом «Тина Эллис».

Легенда Дэйны была составлена безупречно. Молодая аспирантка, только что закончившая колледж с отличием. Начало работы над новым проектом подразумевало значительное расширение штата, поэтому в газетах появилось объявление о наборе в КНО новых лаборанток. Вскоре женщины косяками потянулись в офис научного общества, а в их числе была и агент Дэйна Скалли.

Рабочий день доктор наук Стоун начал с изучения дневников Сникерса. Он уже прочитал первую тетрадь, в которой излагались главные принципы научной теории, и перешел к следующей, где описывалось устройство временного контура. Контур по рисункам Уильяма представлял собой обычный кусок проволоки, перекрученный в форме восьмерки. Торсионное временное поле, появляющееся строго перпендикулярно контуру, имело такую же форму. Варьировались только размеры верхней и нижней петель. Таким образом, поле, проходящее через человека, замыкалось на кончиках пальцев, макушке и ступнях. При использовании электроники верхняя петля торсионного поля растягивалась, окутывая контуры механизма.

Вроде, не очень сложно. Однако Джек нигде не обнаружил описания материала, из которого сделан контур. Сникерс нигде  не написал о количестве радия, необходимого для запуска «Хроноса». И, наконец, отсутствовала схема сборки всего устройства.

Джек Стоун ежедневно перелистывал тетрадь за тетрадью, и к концу третьего дня понял, что ему явно не хватает еще одного дневника. То ли ФБР не полностью доверяет Стоуну, то ли Сникерс оказался хитрее. Не исключен вариант, что четвертого дневника попросту не существовало, а все самое важное Уильям держит в памяти.

Штаб-квартира ФБР, Вашингтон, округ Колумбия, 8 апреля, 18:00

Но четвертый дневник существовал. Сейчас он лежал на столе Фокса Молдера рядом с пакетиком фисташек. Специальный агент не курил, однако одной из его маленьких слабостей были орешки, которые предварительно нужно очищать от скорлупы. В этом была какая-то небольшая, но трудность. А люди, подобные Молдеру, не могут жить без трудностей, порой создавая их сами себе. Именно поэтому Жутик не любил арахис, он любил фисташки.

— Ну, и что ты, Скалли, думаешь по этому поводу?

Молдер никак не мог привыкнуть к ее новому облику, и по привычке назвал настоящим именем.

— Какие-то иероглифы. То ли китайская, то или древнеегипетская тайнопись. Может, даже древневавилонский язык присутствует. Тут необходимо авторитетное мнение какого-нибудь крупного специалиста по древнему востоку.

Да. Очередная загадка. Вся четвертая тетрадь Сникерса тщательно зашифрована. Технический эксперт Джон Стенфилд оказался бессилен. Уникальный шифр. Набор египетских символов, смешанных с вавилонскими, китайская тайнопись…

Игра, начатая месяц назад, никак не кончалась. Шахматная партия продолжалась. Профессор физики сделал ход, перевернул песочные часы и ушел, оставив Молдера в глубоком раздумье. Положение партии клонилось к ничьей. В руках ФБР были дневники, но никто не мог их расшифровать. А у Сникерса имелся, вероятно, ключ к шифру, но не было дневников. Поэтому ни одна из сторон, располагая достаточными средствами, не могла изготовить «Хронос-2».

— Скалли, а какие страны посещал профессор в последнее время? Проверь по компьютеру.

— Я уже посмотрела. Индия, Китай, Тибет.

— Значит, в записях вряд ли присутствуют египетские знаки. Тибет? В этом, возможно, имеется какое зерно истины. Все названные тобой страны, так или иначе, связаны с буддийской религией. Буддийские монахи обладают странными, порою сверхчеловеческими способностями. Некоторые из них могут часами и даже сутками медитировать, перейдя в состояние, близкое к нирване. Может быть, они могут управлять временем, не используя никаких приборов. Стоит изучить все, что у нас имеется по Тибету, подробнее. Кстати, как там наш общий знакомый, Джек Стоун?

— Не узнал меня. Или сделал вид, что не узнал. Пытался сегодня со мной поужинать. Обещал изысканную китайскую кухню. Когда я отказалась, тут же переключился на Монику Заховскую, симпатичную лаборантку.

— Ну и хорошо. Главное, чтобы ты находилась в тени как можно дольше. Но меня интересует еще и ваша работа над «Хроносом».

— Джек молчит. Видно, понял, что у него не хватает документации. Пытается экспериментировать. Бедные обезьянки.

— Какие обезьянки, Дэйна, с тобой все в порядке?

— Не беспокойся, у меня все хорошо. А обезьянок нам прислали целый контейнер, для опытов. Зеленых мартышек. Видно, с Кубы, в обмен на кока-колу. А бедные они потому, что… Ты знаешь, как Стоуна называют в КНО? (Молдер отрицательно покачал головой) «Джек-Потрошитель». За глаза, разумеется.

— Извини, Скалли, что я вынудил тебя работать с этим мучителем. А с виду неплохой парень.

— Может, и неплохой. Я пока в опытах не участвовала. Подтвердить или опровергнуть не могу. Может, это шутки такие злые. Сам понимаешь, был никто, и вдруг деньги, лаборатория, слава вселенская. Из грязи в князи.

— Ну ладно, ладно. А со мной-то ты сегодня поужинаешь или тоже откажешь?

— Я с удовольствием. Только давай поедем подальше. Мало ли кто увидит.

Через четверть часа они ничем не походили на специальных агентов. Скорее, их можно было принять за молодую влюбленную пару, мирно беседующую в одном из кафе Вашингтона.

Квартира младшего лаборанта Моники Заховской, Вашингтон, округ Колумбия, 9 апреля, 21:00

Уильям Сникерс сидел в кресле и наслаждался отличным виски «Джонни Уокер». Профессор успел опустошить уже добрую половину бутылки до того, как с работы вернулась хозяйка квартиры Моника.

Любовница не подвела Сникерса. Честно получила в банке профессорские двести тысяч. Значит, не зря он так тщательно обрабатывал ее в парке, да и не только в парке. Найдя, за что зацепиться, Уильям ловко разыграл роль безумно влюбленного мужчины.

В принципе, переманить эту девчонку на свою сторону было достаточно просто. Пара роскошных ужинов, концерт Баха в филармонии. Лишних вопросов не задает, все поручения выполняет, в постели замечательна. Отличная девочка. Правда, деньги любит до чертиков. А кто же их не любит? На них и клюнула. А сейчас Заховская стала еще нужней. Этот полудурок Джек Стоун взял ее в свою команду. Сникерс прекрасно знал, чем будет эта команда заниматься. После «Американской Мечты» этот кретин сделает все, чтобы повторить успех Уильяма. Тем более что дневники находятся в ФБР. Или уже у Стоуна.

Совсем недавно по всем телевизионным каналам передали о начале нового амбициозного проекта «Машина Времени». Конечно, там показали совсем не Стоуна, а какую-то «пустышку». Правильно, боятся подставлять ученого. Но он, Уильям Сникерс, точно знает, что никто другой, кроме Джека, не возьмется за эту разработку. Но у этого полудурка кишка тонка, а остальным бабуинам и подавно не хватит мозгов, чтобы разобраться в моих гениальных разработках, рассуждал Сникерс. Все дело в том, что последний четвертый дневник особым образом зашифрован. Никто, кроме меня, автора, не в состоянии его прочитать. Вот. Это еще одна гарантия моей жизни. Я нужен им живым. Правда, если они все-таки сделают «Хронос-2» без меня, тогда всему конец. Тогда они станут стрелять на поражение, а не в воздух. Но, будем надеяться, что у этих напыщенных болванов из КНО ничего не получится.

— Здравствуй, милочка.

Сникерсу пришлось прервать размышления, когда отворилась дверь и вошла Моника.

— Хелло, май бой, хелло.

— Как проходят исследования, что нового?

— Да вяло как-то. «Потрошитель» ходит мрачный, угрюмый, как упырь. Опять мартышек чем-то там облучал. Одна умерла. Стоун говорит, что ему чего-то не хватает.

— Знаю я, чего ему не хватает. Ума не хватает. Ему в детстве медведь на ухо наступил, и все мозги из другого уха взяли и вытекли А мое, Моника, предложение остается в силе. Поедешь со мной в Канзас? Конечно, это не Вашингтон. Зато природа там какая, лошади. Прекрасный и дикий край. Ты не представляешь, дорогая, как я мечтаю проснуться утром, встретить восход, прокатиться на вороном скакуне. Там, среди прерий, я и собираюсь открыть лабораторию.

— Поеду, конечно. А ты мне колечко с бриллиантом обещал, разве не помнишь?

— Будет тебе колечко, шуба норковая, сапоги из мексиканского аллигатора. Только провернем одно дело. Скажи, ты у Стоуна никаких тетрадочек не видела?

— Видела пару раз, а что? Он их никому в руки не дает. Ни читать, ни смотреть. Если уходит, обязательно в сейфе закрывает.

— Сейф тяжелый?

— Да большой такой, типа холодильника. А что, тетрадки нужны?

— Это мои записи, мои! Ничего без меня Джек не сделает. А я и без него все прекрасно сделаю, мне бы только тетрадки вернуть. Ну, хотя бы копии с них сделать.

— Да как же я это сделаю?

— А ты постарайся, даже переспать с этим типом можешь, я разрешаю. Главное — добудь дневники или сними копии. Кстати, я подскажу тебе кое-что по работе, должно помочь…

Ничего. Девчонка сообразительная, размышлял Сникерс, хотя и с гонором. Все у нее получится. Окрутит балбеса, тот сам все и отдаст. Ну, а не получится, так что-нибудь другое придумаю. Мозги есть. Я в детстве по лесам не бегал. Медведей и обезьян только по телевизору видел, не то, что этот «Потрошитель».

Секретная лаборатория Колумбийского научного общества, Вашингтон, округ Колумбия, 11 апреля, 17:00

Лаборатория Стоуна одновременно напоминала маленький часовой завод и обезьяний питомник. На рабочем столе каждого сотрудника лежали швейцарские часы «Роллекс», гора технического хлама, состоящего из железок, проволочек, микросхем. Каждому было дано задание экспериментировать в меру своей возможности. Менять материал контура, напряженность поля. Все что угодно. Разрешались самые смелые и безумные эксперименты.

В большом пластиковом аквариуме прыгали и визжали зеленые мартышки. Они были нужны для проведения практических опытов. Двух животных «Потрошитель» уже успел замучить до смерти. Ставил эксперименты с воздействием магнитной индукции.

Сотрудники окончательно выбились из сил, работая над проектом. Обезьянки умирали бессмысленной смертью, деньги налогоплательщиков текли в никуда, а «Хронос-2» до сих пор не был создан. Необходимый материал для сердечника контура так и не сумели подобрать. Перебрали около сотни металлов и сплавов в различных сочетаниях. Все безрезультатно.

В очередной раз просмотрев дневники и снова ничего полезного не обнаружив, Стоун положил их в сейф, тщательно закрыл его толстенную дверцу и сунул ключи в карман халата. Все самое ценное, включая документы, «Потрошитель» хранил в сейфе. Сейф был хороший, заказанный по рекомендации ФБР. Добротный несгораемый шкаф. Замок без шифра, но надежный. Стенки тоже прочные, работа автогеном займет не меньше получаса. В ФБР, наверно, много таких.

Дверь кабинета он не запер. Стоун прошел по небольшому коридору, выходящему в рабочий зал. Рядом с офисом доктора находилось еще несколько дверей: хозяйственный склад, туалеты. Стоун вышел в рабочий зал. Джек медленно проходил мимо своих сотрудников. Рабочие места были организованы по кругу, внутри него находился аквариум с мартышками. Чтобы нагляднее представить себе план лаборатории, достаточно взглянуть на обычные наручные часы с браслетом. Посередине — рабочий зал, с одной стороны — коридор в кабинет Стоуна, с другой — на выход. А рабочих мест было ровно двенадцать, по количеству цифр на любых часах.

У каждого лаборанта имелся рабочий стол и маленький бокс для проведения опытов над животными. Естественно, в распоряжении лаборатории находилось огромное количество разнообразных приборов.

Каждого лаборанта отделяли от соседей звуконепроницаемые пластиковые перегородки, так называемые сектора. Таким образом, доктор мог при желании работать и разговаривать с каждым отдельно. Вот эти ребята пробуют новый сердечник, здесь что-то собрано. А это Тина Эллис, многообещающая девочка. Недотрога, правда.

Джек Стоун ощущал себя полноправным хозяином, некоронованным королем, которому все доступно: большие деньги, лучшие девушки, мировая слава. Он чувствовал себя неловко, потому что Тина не отвечала на его вполне однозначные намеки, полностью сосредоточившись на работе. Ну, что ж, рабочие лошадки тоже нужны.

А вот и Моника. О, какое чудное, ласкающее слух имя. С нею, наверняка, может получиться какое-нибудь романтическое приключение. Так. Посмотрим, чем она тут занимается?

Стоун медленно заглянул Монике за плечо, кося левым глазом в соблазнительный вырез халата.

В этот момент Заховская подала напряжение. Лежащий на столе сердечник завибрировал. Воздух в районе предмета стал медленно расплываться, как над пламенем костра. Дымка высотою примерно два дюйма стояла около пяти минут. Потом что-то хлопнуло. Дымка превратилась в черный клубящийся дым.

— Молодец, детка, видимо, у тебя, наконец-то, что-то получается. Из чего сердечник?

— Из стали № 780, слегка подмагниченной. Перестаньте называть меня деткой, кто я для вас такая, чтобы так фамильярничать?

— Девочка, ну не обижайся. Разве не видишь, что ты мне очень нравишься, — сказал Джек, медленно обнимая Монику, — Слушай, а ведь это небольшой, но успех. Продолжай работу, и у нас все получится. Давай я тебя поцелую. По-дружески.

И доктор, соблазнительно улыбаясь, привлек к себе лаборантку. О, как давно у него не было женщины! А губки Моники просто прелесть! А что, сегодняшний день начинает приносить сладкие плоды. Через некоторое время Моника неловко отстранилась от Стоуна.

— Не принимай этого всерьез. Просто целоваться люблю.

— А может, еще что-нибудь любишь?

— Может быть.

Помявшись немного, Стоун решил уйти. Моника отвернулась, да и запах гари становился невыносимым. Надо пойти и включить вытяжку. Сталь № 780. Интересно, интересно… Какое напряжение-то девка подала?

Забыл спросить. Ну, ничего. Будем работать и со сталью, и с девушкой. Куй железо, пока горячо.

Секретная лаборатория Колумбийского научного общества, Вашингтон, округ Колумбия, 11 апреля, 17:00

Это был шанс. Моника приоткрыла свои бархатные губки и кокетливо посмотрела на доктора. Стоун обнял девушку и поцеловал. Увлекшись, он, похоже, даже не почувствовал, как тонкая женская ручка вытащила связку ключей из его кармана. Вот, уже полдела позади, решила она.

— Не принимай этого всерьез, — сказала лаборантка и сразу же добавила, чтобы он, не дай Бог, не обиделся: — Просто целоваться люблю.

— А может, что-нибудь еще любишь?

— Может быть, — томно прошептала она, прислушиваясь как участилось дыхание доктора, и повторила поцелуй, желая усилить эффект.

Помявшись немного, Стоун решил уйти. Иди, иди, думала, глядя ему вслед, Заховская, хорек несчастный! Стала бы я с тобой целоваться, если б не дело. Ну, ничего страшного, Сникерс простит.

Джек удалился. Моника выглянула за перегородку и убедилась, что Стоун пошел, огибая лабораторию по часовой стрелке, включить вентиляцию и посмотреть за работой других.

Лаборантка прекрасно знала, что установленные в зале видеокамеры четко фиксируют все перемещения сотрудников. Когда она доставала ключи, Стоун находился почти вплотную к пластиковой перегородке, поэтому вряд ли на мониторах охраны что-либо заметили. Теперь же предстояло украсть записи Уильяма. Это увидят?! Да, конечно же, нет. Моника, вспомнив наставления Сникерса, сунула два конца заранее приготовленной проволоки в электророзетку, и свет погас. В лаборатории началась паника. Заховская встала и пошла в направлении, противоположном движению Стоуна, против часовой стрелки. Быстро миновала зал, скользнула в коридор. Оглянулась, никого не увидела и вошла в кабинет доктора. Уверенно открыла сейф, заменила тетради Сникерса на похожие, вынув их из сумочки. Уложив в нее дневники, защелкнула замочек, закрыла шкаф и небрежно кинула ключи в ящик стола.

Моника вышла из кабинета. Еще пара секунд, и она бы столкнулась лицом к лицу со Стоуном. Джек медленно выходил из-за поворота, освещая свой путь зажигалкой «Зиппо».

— Что вы здесь делаете?

— О, мне стало плохо, и я вышла освежиться.

— Ну да, конечно, такая гарь. Я уже включил вытяжку. Еще и свет вырубился. Но сейчас все исправят, и через полчаса можете приступать к работе. Извини, Моника, просто мне всюду чудятся шпионы. Создатель «Хроноса» ведь все еще на свободе. Вот я и волнуюсь.

— Не волнуйтесь. Вам нужно снять нервное напряжение. В последнее время вы очень много работаете. Не согласитесь ли сегодня поужинать со мной?

— Хорошо, хорошо. С удовольствием. Наверно стоит ехать прямо сейчас. Все равно сегодня нормальной работы уже не получится. Вы, Моника, идите на улицу, а я сейчас отпущу персонал и все закрою.

На это как раз и был расчет. Лаборантка вышла на улицу, пересекла ее, свернула налево, где между домов располагалась местная помойка. В нос ударил затхлый, противный до тошноты воздух. Грязные мусорные бачки, асфальт, покрытый пищевыми отходами, обрывками газет. По своей воле Моника ни за что бы здесь не оказалась. Но тут ее ждал любимый Сникерс.

Да, именно любимый! Заховская действительно очень сильно увлеклась профессором. Его сила, деньги, богатое воображение действовали как наркотик. И вел он себя, как настоящий мужчина. Малейший ее каприз выполнялся практически моментально. И она уже готова была бросить все: работу, подруг и уехать из столицы в Канзас. Лишь бы быть рядом со своим любовником. Она собой гордилась: не каждая женщина способна на дерзкие, почти преступные действия, чтобы помочь любимому мужчине. Уильям это знал и потому очень ценил.

Вот только обидно, что Сникерс не выбрал для встречи более романтичного места. Но он мужчина, ему виднее. А, в принципе, молодец! Если кто увидит, — подумают, что я мусор пошла выбросить. И все! Ничего подозрительного. Заховская быстро передала профессору дневники и, зажав от отвращения нос, вернулась к лаборатории.

Во всех действиях Моники был тайный, но совершенно обоснованный расчет. Пока они будут ужинать со Стоуном, Уильям снимет копии с записей. Ночью оригиналы вернутся к Монике, а потом она, скорее всего, найдет способ вернуть их на место.

Все неполадки тем временем были устранены. Стоун объявил сотрудникам, что на сегодня работа закончена. Потом он хотел закрыть кабинет, но не обнаружил ключей в кармане халата. На лбу его выступил холодный пот. Где же ключи? Там, на связке, висел ключ от сейфа, где хранятся дневники Сникерса. ФБР ему за пропажу голову оторвет!

Стоп. Надо успокоится. Куда он ходил, с кем разговаривал? С Моникой, ну и что? Моника ждет его на улице, хорошенькая такая. Профессор зашел в кабинет, осмотрел стол. Злобно матерясь, начал один за другим выдвигать ящики. Ну, слава Богу! Вот они, ключи! Но я же не клал их сюда, в смятении подумал доктор. Я же всегда ношу ключи при себе, а на ночь сдаю под расписку охране. Странно, очень странно…

Доктор открыл сейф, посмотрел. Дневники Сникерса на месте.

— Профессор, вы долго еще? — Заховская стояла в дверях, игриво постукивая каблучком.

— Сейчас, сейчас.

Ладно. Все на месте. Джек закрыл сейф, кабинет, взял девушку под руку и направился к выходу.

Бассейн «Нептун», Вашингтон, округ Колумбия, 13 апреля, 19:00

Никто так и не догадался, что с дневниками что-то случилось. Манипуляции Моники  не были раскрыты. В кафе Стоун «неожиданно» заснул (с помощью снотворного), что позволило ловкой лаборантке снова встретиться со Сникерсом, получить дневники обратно и подкинуть Джеку в портфель. «Потрошитель» всегда носил с собой небольшой, но вполне вместительный портфель. Практическим умом новоиспеченный руководитель лаборатории определенно не отличался, и наутро, конечно, он все случившееся объяснил своей забывчивостью и чрезмерным употреблением спиртного.

Итак, копии трех дневников оказались у Сникерса. Теперь ему не хватало четвертой, последней тетради. Многое профессор знал на память, но создать «Хронос-2» без заключительной тетради не мог. Она содержала большое количество цифр и формул, необходимых для точной сборки устройства. «Хронос-1» вышел из строя неожиданно, и профессор просто не успел провести несколько важных экспериментов. Многое нуждалось в уточнении. Кое-что следует выяснить, прежде чем начинать работу над проектом. Но для воплощения этих грандиозных планов нужны не только ВСЕ дневники, но и первоклассная, оснащенная по последнему слову техники, лаборатория. Уильям, имея достаточно средств, собирался через подставных лиц приобрести необходимое оборудование и нелегально где-нибудь в Канзасе осуществить свою великую мечту.

Конечно, надежнее выехать за границу. Но всегда труднее отыскать то, что лежит буквально под носом. А Сникерса уже завлекла азартная игра с ФБР, он мечтал не только отыграться, но и окончательно победить. Победить ФБР, победить президента страны, всю Америку, а за нею и весь мир. На меньшее он был не согласен.

Дэйна Скалли, точно выполняя задания Молдера, узнала, что Моника Заховская сумела продвинуться в поисках, и решила познакомиться с ней поближе. Для этой цели Дэйна пригласила удачливую лаборантку в бассейн «Нептун», который сама время от времени посещала.

Скалли превосходно плавала. Эта дисциплина входила в число обязательных для специального агента ФБР. Дэйна сделала десять заплывов по пятьдесят метров, каждый от стенки до стенки бассейна и обратно, итого — километр. Она периодически меняла стили. Скалли превосходно владела всеми основными стилями: брассом, кролем, баттерфляем. Моника же, видимо, пришла лишь немного поплескаться в свое удовольствие и заодно продемонстрировать немногим представителям мужского пола свои безупречные формы. Заховская, подражая «Тине» тоже попробовала проплыть пару-тройку заплывов, но довольно быстро выдохлась. Через некоторое время девушки, утомленные водными процедурами, приняли теплый душ, насухо вытерлись и мирно беседовали в комнате отдыха.

В небольшом помещении можно было выпить кружку горячего чая или стакан сока. Спиртное в здании бассейна не продавалось. Никого, кроме их двух, тут не оказалось, поэтому девушки могли свободно болтать на любые темы.

— Как у тебя ловко получилось, с этой сталью, Моника.

— Да, неплохая была идея.

— А как ты догадалась? Ты ведь совсем недавно в КНО.

— Да, но ты-то ведь, Тина, еще меньше. Поэтому у меня имеется какой-никакой опыт.

— Слушай, а, правда, что Джек — твой любовник?

— Да нет, что ты, пару раз поужинали и все.

— Да неужели.

— Правда, правда. Хочешь, бери его себе. Он ведь давно на тебя глаз положил. Я все вижу.

— Моника, но неужели тебе он совсем неинтересен? По-моему, его ожидает блистательная карьера.

— Только в том случае, если наша работа увенчается успехом. А мужчина у меня и получше этого хорька имеется. Постарше, посолиднее, да и побогаче. Мне кажется даже, что я всерьез влюбилась.

— Правда. Моника? Но ты меня с ним, конечно, не познакомишь.

— Познакомлю, надо же похвастаться, но попозже. Вот возьмет он меня к себе на работу, я и за тебя попрошу. Возьмет, куда он денется? Ты ведь неплохая девчонка, видно, грамотный специалист, помногу работаешь, стараешься. Поэтому он и тебя тоже возьмет. Мне он отказать не сможет. И тебе это пойдет на пользу. Наберешься опыта и сделаешь хорошую карьеру.

Дэйну информация о богатом, влиятельном любовнике очень заинтересовала. Тем более что у Заховской, оказывается, имеются какие-то планы насчет дальнейшей работы. Интересно. Где и над чем? Не профессор ли Сникерс стоит за спиной этой девочки и умело манипулирует процессом создания «Хроноса-2»? Если это так, то пока еще рано раскрывать карты. Поиграем втемную. А за Моникой хорошо бы установить наблюдение. Где бывает, с кем видится. Скоро, по-видимому, начнется большая игра.

Кафе «Мертвый индеец», Вашингтон, округ Колумбия, 15 апреля, 21:00

Работа в лаборатории Стоуна двигалась медленно. Процесс создания чудесной машинки Сникерса тянулся со скоростью гусеницы, которая никак не пересечет кукурузное поле. Скалли отслеживала все события. Некоторых успехов добилась только Моника Заховская, по слухам, очередная любовница «Потрошителя». Но успехи очень быстро начались и так же быстро прекратились. Похоже, дело опять застопорилось.

Краж радиоактивных элементов не случилось. Да и как они могли произойти? Все сотрудники лаборатории проходили тщательную проверку как на входе, так и на выходе. Сотрудники службы безопасности имели целый арсенал и подсматривающей, и подслушивающей, и другой техники. Разумеется, у них были и счетчики Гейгера.

А Молдер пребывал в тягостных размышлениях. Четвертый дневник так и оставался нерасшифрованным. Ни один специалист не мог дать конкретную интерпретацию замысловатой тайнописи. Казалось, что шахматная партия со Сникерсом тянется неприлично долго, и Жутик проигрывает чисто технически, по времени.

Но сегодня утром произошло странное, выходящее за обычные рамки событие. Вместе с утренней почтой пришел почтовый конверт с надписью: «ФБР, специальному агенту Фоксу Молдеру, лично в руки». Содержание письма было следующим:

«Я могу Вам помочь в расшифровке известного Вам документа. Приезжайте сегодня, непременно один, в кафе «Мертвый индеец» ровно в 21.00. Обязательно возьмите с собой выше названный документ.

Ваш друг».

Молдер ухватился за эту нить, потому что других путей в поиске ключа для расшифровки не обнаружил. Конечно, лучше было бы пригласить автора этого письма прямо в офис ФБР. Надежнее. Однако с этим «другом» не существовало обратной связи. Значит, нужно на свой страх и риск ехать самому. Приглашение вполне могло оказаться ловушкой, все-таки время позднее, негритянский квартал. Немного страшновато. Но что делать? Такая у спецагента работа.

По дороге никаких приключений не случилось. Молдер вышел из машины и направился к месту встречи.

— Огоньку не найдется?

— К сожалению, не курю.

Прохожий вздохнул, немного поводил сигаретой в углу рта и проследовал дальше мимо горящей неоновой вывески «Мертвый индеец». Жутик посмотрел вслед незнакомцу, на мгновение задумался и открыл дверь заведения.

Кафе «Мертвый индеец» оформлено в духе ковбойских фильмов. Большие дубовые столы, длинные лавки вместо стульев. На стенах висели седла, ружья, веревки, скрученные в лассо. Присутствовала картина, изображающая злобных ирокезов, штурмующих американский форт. Напротив входа располагалась аккуратная стойка. Справа находился тир, слева — бильярд. За стойкой стоял усатый бармен и протирал стаканы полотенцем.

Большую часть посетителей составляли простые мирные обыватели, в основном, неевропейского происхождения, женщин почти не было. Один латинос уже ткнулся мордой в стол. Ну что ж, название «Мертвый индеец» было оправдано. Молдер подошел к бармену и заказал коктейль. Усач отчего-то поморщился, но, тем не менее, довольно быстро обслужил клиента.

Жутик сел на скамью, расположившись спиной к стене, учитывая явную недоброжелательность, сквозящую во взглядах латиноамериканцев. Где-то минут через десять к нему подсел господин, внешне напоминающий еврейского раввина. Черный костюм, черная шляпа, черная еврейская борода.

— Сэр, простите, что заставил вас ждать, я профессор по востоку, Стокмэн, — слегка закашлявшись, произнес раввин. — Вы не забыли принести документ?

— Нет, не забыл, — ответил Молдер. Он чувствовал себя уверенно, хотя голос собеседника показался очень знакомым.

— Может, по бокалу виски?

— Спасибо, на службе не употребляю.

— Сигару.

— Не надо.

— Тогда приступим к делу, покажите документ.

Все реплики профессор произносил хриплым, осипшим голосом. Однако иногда в его голосе звучали очень знакомые Молдеру интонации. Достаточно было внимательно посмотреть Стокмэну в лицо, напрячь память, и все встало на свои места.

— Кончайте маскарад, Уильям Сникерс, — сказал Жутик, вытаскивая свой кольт. — Вы арестованы.

— Вы меня с кем-то путаете, Фокс Молдер, — продолжал ломать комедию Сникерс.

Тогда Фокс, удерживая правую руку на спусковом крючке, ловким движением левой сорвал накладную еврейскую бороду. Ошибки не было. Это Уильям Сникерс.

— Оставайтесь на месте и не вздумайте рыпаться, — продолжил специальный агент, доставая наручники.

Профессор физики вел себя на удивление спокойно. Он и не думал сопротивляться. Явно чего-то ждал. Через мгновение Молдер понял, чего именно.

Боковым зрением он заметил нависшую над ним тень и успел вовремя среагировать. Огромный негр с бейсбольной битой не успел ударить агента. Фокс, инстинктивно пригнувшись, развернулся на девяносто градусов и выстрелил в упор. Громила с грохотом упал на деревянный стол. Это сработало, как детонатор. Откуда-то из зала прогремел ответный выстрел, разбивший вдребезги стакан с коктейлем. Несколько чернокожих встали со своих мест и двинулись к Молдеру с явно недружелюбными намерениями.

Молдер прыгнул в сторону и перекатился под стол. Он уже встречался в своей жизни с безумной, тупой агрессией. В таком состоянии люди действуют по инерции, нанося удар за ударом до тех пор, пока кто-нибудь не упадет замертво. Или ты, или противник. А здесь еще сработала старая неприязнь людей черной расы к белым, бывшим угнетателям. Хотя с момента отмены рабства прошло более ста лет, генетическая, да и обычная память все еще живы. Бессмысленно размахивать удостоверением ФБР, когда разыгрались страсти и доводы рассудка не действуют.

Специальный агент выглянул из-под стола и осмотрел диспозицию. Невидимого стрелка он не заметил. Зато прямо к нему направлялось еще двое достаточно крупных представителей негроидной расы. Жутик вскочил и стремглав бросился в бильярдную, опасаясь выстрелов. И они не заставили себя ждать. Еще три пули пролетели над головой, царапая стены. Но агент уже заскочил в бильярдную. Его чернокожие противники приближались. Жутик прекрасно понимал, что пока они перекрывают линию огня, выстрелов не последует. Однако и эти два типа опасны. Первого Молдер легко оглушил рукояткой кольта, но второй тяжелым ударом мускулистого кулака выбил оружие из рук агента. Верзила, улыбнувшись белозубой улыбкой, вытащил длинный плоский нож. Толстый лысый негроид выглядел достаточно свирепо. Огромная, лоснящаяся черная туша, тяжело переваливаясь, медленно надвигалась. Тогда Жутик схватил подвернувшийся под руку кий и, действуя им, как заправский фехтовальщик нанес три-четыре достаточно сильных удара по кистям рук. Нож, сверкнув лезвием, полетел на пол. Негр скорчился от боли. Не ожидая, пока он придет в себя, Молдер ловко подбросил и перевернул кий в воздухе, схватил его за более узкую часть и со всей силы огрел нападавшего по черному лысому черепу. Противник упал, обливаясь кровью. Тут же раздался еще один выстрел, и на этот раз пуля все-таки попала в левое предплечье спецагента. Молдер снова пригнулся, подобрал пистолет и перекатился за стойку бара. Там уже прятался дрожащий от страха усатый бармен. Жутик молча показал ему удостоверение ФБР и сделал знак рукой, напоминающий набор номера на старых телефонных аппаратах. Бармен понял его и скрылся в известном ему направлении.

Фокс выглянул и увидел человека с индейской косичкой, поднимающего винчестер. Жутик нырнул обратно, потом, как чертик из табакерки, выпрыгнул сверху и произвел два прицельных выстрела. Индеец упал. Хороший индеец — мертвый индеец.

— Всем оставаться на местах, — крикнул Молдер, держа в одной руке зауэр, а в другой удостоверение ФБР. Но никто и не пытался двигаться, тем более что в дверях уже стояли два дюжих полисмена. Люди прятались под столы, прижимались к стенам, ожидая неминуемой развязки.

Сникерс сидел на своем месте. Его трясло мелкой дрожью. На сей раз хорошо продуманная акция профессору физики явно не удалась. Он казался раздавленным, похоже, чувство поражения Уильяму было не знакомо. Жутик с чувством удовлетворения самолично надел на него наручники.

Вашингтонская тюрьма, Вашингтон, округ Колумбия, 17 апреля, 10:00

Профессор Сникерс сидел в обычной одиночной камере. Железная, прибитая к полу кровать, небольшой стол, простые раковина и унитаз. Вот и вся обстановка, которая будет окружать ученого ближайшее время. Прекрасное место для размышлений. А подумать было о чем.

Уильям прекрасно понимал, что безнадежно проиграл предыдущую партию. Молдер провел блистательную комбинацию, побил все черные фигуры соперника, а затем объявил мат королю. Вот к чему приводит банальная недооценка противника. К полному провалу. Что теперь делать? Спокойно готовиться к неизбежному? А ведь победа была так близка! Окажись Длинное Перо чуточку половчее, и все. Никакие ангелы не помогли бы специальному агенту.

С ребятами Черного Сэма Сникерс познакомился с месяц назад, в самом начале своей преступной карьеры. Нелепая судьба случайно завела профессора в этот негритянский район, зону влияния Черного Сэма. Когда в ночном полумраке к Сникерсу подошли трое верзил, и один из них размахивал, чтобы ошеломить прохожего, совсем не кухонным ножиком, а второй держал в руках бейсбольную биту, первая мысль Уильяма оказалась до банальности простой: немедленно смыться. Однако потом в голову пришла другая, более оригинальная идея. После «вежливой» просьбы вывернуть карманы и отдать часы, ученый карманы вывернул, а часы… У него же были швейцарские часы фирмы «Роллекс». Достаточно просто перевести стрелку на десять минут назад…

Не прошло и минуты, в их понимании, как все нападающие лежали на земле, корчась от боли. После столь неожиданного и оглушительного фиаско чернокожие молодчики присмирели, если не сказать — напугались до потери пульса, и в этот момент из-за угла показалась еще одна жирная черная физиономия. Это и был главарь, Черный Сэм.

Сникерс поступил здраво. Он не хотел раньше времени затевать войну с преступным миром. Поэтому не стал убивать Черного Сэма и его сподручных. Ему пришло в голову, что гораздо лучше привлечь банду грабителей на свою сторону. После небольшого разговора Сэм, извинившись за действия своих людей, клятвенно пообещал, что при случае поможет профессору. Естественно, за определенную плату.

И вот этот случай представился. Уильям не сумел придумать другого способа заполучить необходимый документ, а решил просто внаглую ограбить Фокса Молдера. Конечно, рассуждал он, желательно бы обойтись без излишнего шума. Именно поэтому Сникерс сам принял участие в этом спектакле. Ведь Жутик мог и не узнать профессора, на что тот надеялся. Тогда бы профессор отыскал способ банально подменить дневник. Ребята Черного Сэма находились рядом для подстраховки. И их черед наступил. Сникерс очень верил в них, особенно в индейца. Поэтому профессор ждал до последнего момента. Он надеялся, что индеец Длинное Перо все-таки уложит специального агента. А теперь черные пешки Сникерса сняты с доски.

Что же делать? Надо играть черной королевой! Моникой. Она его последний шанс. Пока Моника остается на свободе, в команде Стоуна, и по-прежнему безумно любит его, Уильяма, женщина способна на многое. На многое, но не на все. Предстоит долго и тщательно продумать дальнейшие действия. Малейшая ошибка будет означать смертный приговор без права на апелляцию, который профессор сам себе и подпишет. Конечно, пока в лаборатории Стоуна не создан «Хронос-2», его жизнь вне опасности. Сникерс нужен Министерству Обороны и ФБР живым. Хотя бы для того, чтобы рассказать о содержании четвертой, зашифрованной тетради. Здесь можно очень долго и, главное, грамотно торговаться. Требовать гарантии жизни, свободы, права на продолжение исследований. Хотя только полный идиот может верить ФБР. После окончания работы над прибором управления временем гениального ученого могут бросить в самую засекреченную и надежную тюрьму либо даже казнить. Оба варианта не устраивали Уильяма. Сейчас нужно потянуть время, решил он, потом правильное решение само придет в голову.

Штаб-квартира ФБР, Вашингтон, округ Колумбия, 19 апреля, 10:00

В конференц-зале ФБР сегодня было не по рабочему празднично. Присутствовали даже некоторые высшие чины. Жутик и Скалли выглядели победителями, героями дня.

Железная Дева, наконец-то, пребывала в хорошем настроении. Дело «Швейцарские часы» можно считать законченным. Преступник за решеткой, хотя «Хронос» и уничтожен, но имеется немало шансов, что удастся создать новый прибор. Но этим будут заниматься другие люди. Ученые, Министерство Обороны. Не важно. Пусть они попробуют выпытать тайну «Хроноса» у Сникерса. Молдер и Скалли со своей задачей справились. Хотя велика ли их заслуга? Этот ученый сам элементарно подставился. Но ведь это Молдер заставил его поступить по-глупому, завладев рабочими дневниками.

— Поздравляю вас, агент Молдер, с окончанием этого запутанного дела. Приятно видеть грамотную оперативную работу. Можете рассчитывать на небольшой отпуск, недели на две. Я думаю, что в начале мая это можно будет устроить. Кстати, все выше сказанное относится и к вам, агент Дэйна Скалли.

— Возможно, все не так просто. Мы подозреваем, что у Сникерса на свободе могут остаться сообщники, — предположила Скалли.

— Кто? Этих черных молодчиков мы проверили. Профессор их нанял за деньги. Они не имеют никакого отношения к прибору управления временем. Конечно, они понесут суровое наказание за нападение на агента ФБР. Те двое, что остались живыми. Правда, они не знали, что вы, Молдер, являетесь нашим сотрудником. Но, тем не менее, никому не дозволено устраивать драку в кафе, к тому же с применением огнестрельного оружия.

— Нет, я имею в виду не их. Мне кажется, что Моника Заховская была близко знакома с профессором. Недаром мы не смогли ответить на вопрос: почему Сникерс не пошел на ограбление Стоуна, хотя тот владеет тремя из четырех дневников? Наверняка, Уильям догадывался, что они у доктора. Нападать на специального агента гораздо опасней. Это наводит на мысль, что преступника уже имелись три этих дневника или их копии. Я считаю, что мне рано пока уходить из секретной лаборатории, пока ответы не будут найдены.

— Против Заховской нет никаких улик. Вы докладывали, что в работе у нее происходят какие-то сдвиги. Ну и что? Может, ей симпатизирует Стоун. А он неплохой специалист. Отсюда и все успехи молоденькой симпатичной лаборантки. А из лаборатории вы уйдете. Здесь накопилось достаточно работы, пока вы там ошивались. Все это нужно разгребать, после отпуска, разумеется. (Дэйна сделала кислую физиономию.) Ну, хорошо. На всякий случай мы подготовим вам легенду, что вы, Скалли, уходите в отпуск по беременности. (Дэйна закатила глаза) В таком случае, если что, место за вами сохранится.

— А если мне будет звонить Заховская? Надо же будет с нею как-то общаться, встречаться. В последнее время мы с ней очень сблизились. Кстати, она намекала на богатого любовника из числа ученых, который предлагал ей довольно перспективную работу. У меня возникли подозрения, что Сникерс вовсе не так одинок, как нам кажется. Возможно, вместе с ним, в содружестве, работал кто-то еще.

— Нет ничего проще. Скажите Заховской, чтобы она вас не забывала, звонила, писала. А вы берете отпуск и уезжаете, например, «к маме в Нью-Йорк».

На этом совещание и закончилось. Но Дэйна, конечно, расстроилась. Ей нравилось работать у Стоуна. Хотелось самой принять участие в создании «Хроноса-2». И, вероятно, потребуются консультации со Сникерсом, в которых тоже совсем неплохо бы принять участие не простому ученому, а спецагенту ФБР. Ну, ничего. Главное, предупредить о хитрости, коварстве Сникерса, предложить, что стоит предпринять, но не настаивать. Железная Дева, она и есть Железная Дева. Спорить с ней не только бесполезно, но и, может быть, совсем не безопасно. Да отдохнуть сейчас, конечно, совсем неплохо.

Дэйна и Молдер вышли из конференц-зала. Совещание закончилось. Дело завершено, но в душе остался какой-то неприятный осадок.

— Дэйна, ты огорчена. Не говори, что нет, я же вижу.

— Да, есть немного. Фокс, я забыла тебе вернуть, — Скалли открыла сумочку и достала песочные часы. Она протянула их Жутику.

— Оставь себе, я уверен, что они тебе еще понадобятся.

Спустя полчаса специальные агенты сидели в кафе и пили крепкое кофе. На столике рядом с чашками стояли песочные часы. Песчинки падали одна за другой, время продолжало свой неумолимый бег.

Секретная лаборатория Колумбийского научного общества, Вашингтон, округ Колумбия, 7 мая, 17:00

Зеленая мартышка в очередной раз состроила смешную рожицу. Она пробежала по веткам, прыгнула на прочную пеньковую веревку. Немного покачалась, затем спустилась вниз, где заботливые люди приготовили для животного любимое лакомство: спелые бразильские бананы. Мартышка успела первой, намного раньше своих товарищей. Поэтому был шанс выбрать самый большой и спелый плод. Схватив связку из двух бананов, обезьянка хотела забраться повыше, когда ее сграбастали и затолкали в большую железную клетку. До бананов добралась другая мартышка, и тоже оказалась за решеткой. Та же участь постигла всех приматов.

А в лаборатории работа кипела в полную силу. Джек Стоун носился от одного рабочего стола к другому, как заводной, раскладывая часы. Сосредоточенные сотрудники сгрудились у входа в лабораторию. Ожидали гостей. Еще бы, сегодня проект «Хронос-2» должен войти в заключительную стадию. На одиннадцати рабочих местах, каждому работнику «Потрошитель» положил по экземпляру швейцарских часов «Роллекс». Это были совсем непростые экземпляры. Такие маленькие приборы управления временем. «Хроносы». Пустовало только двенадцатое место, место Тины Эллис.

Финансирование исследований позволили доктору собрать сразу одиннадцать приборов, а не один. Уильям Сникерс, конечно, проявил удивительную вредность и несговорчивость. Он очень упорно тянул время, то отказывался вообще отвечать на вопросы, связанные с «Хроносом», то ссылался на плохую память, то еще что-нибудь придумывал. Когда же Сникерс все-таки в обмен на гарантии сохранения жизни, подписанные лично президентом Америки, согласился сотрудничать, то выдвинул совсем уж неприемлемые условия. Во-первых, он требовал своего личного присутствия в лаборатории, а, во-вторых, снятия Джека Стоуна с поста руководителя проекта с переводом на другое место. Естественно, ни одно из условий не было принято, такие условия даже не обсуждались.

Зато чуть позднее Сникерс повел более тонкую игру. Он напрочь отказался работать и даже видеться со своим оппонентом, Стоуном. Попытки спецслужб привлечь своих агентов для бесед с Уильямом, естественно, в пределах тюрьмы, также не привели к желаемому результату. Изобретатель просто заявил, что не станет работать с учеными мужского пола, даже если ему станут угрожать электрическим стулом. Таким образом, Сникерс добился именно того, что замыслил. Министерство Обороны совместно с ФБР и КНО, выслушав рекомендации Стоуна, выдвинули в качестве консультанта Монику Заховскую. Конечно, все встречи проходили под строгим наблюдением агентов ФБР и персонала тюрьмы.

Уильям Сникерс никому не выдал тайну шифра. Но как только четвертая тетрадь попала в руки доктора, каждый вечер Моника после посещения узника приносила в лабораторию по две-три страницы технического описания «Хроноса». И работа над проектом буквально кипела. Вчера Заховская принесла последние страницы из зашифрованного дневника. Сегодня  должны были состояться первые испытания «Хроноса-2», причем — массовые, потому что как-то неправильно говорить о приборе управления времени в единственном числе. Их ведь создано одиннадцать экземпляров.

И вот час решающего опыта настал. На финал пригласили представителей Министерства Обороны и ФБР, а также подконтрольной им прессы. Считалось, что безопасность проведения эксперимента абсолютна. У каждого стола поставили по два солдата, которые подчинялись только Министру Обороны. Они имели четкий приказ стрелять без предупреждения в любого, кто попытается активировать хоть один из лежащих на столах «Хроносов». Да и подойти к столам без многократных проверок невозможно, не то, что схватить лежащие на них часы.

Все сотрудники находились в узком коридоре, ведущим к кабинету руководителя, и только Джек Стоун стоял перед входом в аквариум. Посередине его под веткой пальмы стоял  стол. Узкая шелковая ленточка, которую Стоун собирался торжественно перерезать ножницами, перекрывала вход в аквариум. Доктор решил всю церемонию обставить торжественно, с большим пафосом.

После традиционного исполнения гимна Америки, переданного по трансляции специально для этого мероприятия, Стоун взмахнул ножницами и, петляя между стволами, подошел к столу. Гости из Министерства Обороны и ФБР, а также представители  подконтрольной прессы опасливо вступили в аквариум. Мартышки, сидящие в железной клетке, возмущенно заверещали. Еще бы, их территорию заполонили противные гололицые обезьяны, а их, хозяев искусственных джунглей, бросили за решетку. Стоун тайком показал им кулак. Мартышки вели себя вульгарно, снижая пафос дня его торжества.

Доктор взял швейцарские часы и надел их на руку.

— Сегодня величайший день в истории Америки и американской науки. Я особо это подчеркиваю: американской науки! И я, как один из ее великих представителей, сейчас покажу вам чудо, ради которого я и мои очаровательные помощницы ночами не смыкали глаз, работали без выходных в течение долгих месяцев!

Улыбаясь под блицами фоторепортеров и представляя, как завтра его фотография появится в газетах и журналах всего мира, доктор перевел стрелку на пять минут назад.

Ничего не произошло. Мир, каким был, таким и остался. Движения доктора не стали быстрее для окружающих, да и Стоун не заметил, чтобы окружающие превратились в сонных мух. Джек глупо моргал ресницами и ничего не понимал. Он тупо переводил стрелки вперед, назад, ставил на место, тряс часы, пробовал активировать «Хронос» снова. Но всем стало ясно, что «Потрошитель» зря теряет время.

Все, абсолютно все было изготовлено и собрано по рекомендациям Сникерса, а часы не работали. Вернее, работали, но только как часы, а не как прибор управления временем. Министр Обороны, присутствующий в лаборатории, понял, что опыт не удался, и разрешил попробовать другой экземпляр. Моника открыла дверцу своего бокса и протянула шефу свой «Роллекс». Но и второй экземпляр не функционировал. Потом часы подавали другие лаборантки. Но все «хроносы» не работали!

Это что еще такое? Неужели Сникерс их обманул, или это они сами сделали что-то неправильно? Но этого не может быть. Именно для того, чтобы исключить случайную неудачу, и сделано одиннадцать экземпляров. Может, пропущен какой-нибудь технологический процесс? Да нет! Все в порядке. Тогда почему, ну, почему они не работают? Наверное, все-таки виноват Уильям Сникерс. Нужно ехать к нему и вытрясти из него правду.

Вашингтонская тюрьма, Вашингтон, округ Колумбия, 8 мая, 16:45

Со вчерашнего вечера Джек Стоун находился во взвинченном, нервном состоянии духа. Еще бы, этот придурок Сникерс всех облапошил. Или нет… Вдруг Моника, девка бестолковая, чего-то не записала, пропустила? Либо записать записала, но неправильно. Факт остается фактом. «Хронос» не работает. Ответ знает только Сникерс. Стоун с самого утра хотел ехать в тюрьму вопреки условиям Уильяма. Тот, видите ли, не хочет с Джеком разговаривать. Ничего, захочет. Но на всякий случай надо взять с собой Монику. Для того, чтобы контакт все-таки состоялся. А то еще, чего доброго, гений вспылит и вообще ничего не скажет.

Но с утра не получилось. Сегодня всем сотрудникам предоставили выходной за авральную, напряженную работу. Хотя они его и не заслужили. А Моника, уже, видите ли, свой день распланировала, ей и в парикмахерскую надо, и к психоаналитику, короче, только вечером она и может к Сникерсу съездить. Ничего страшного, утро или вечер, особой роли не играет. Но уж больно хочется бросить в лицо этому преступнику часики швейцарские. «Роллекс», «Роллекс»! Вот он, не работает твой чертов «Хронос-Роллекс»!

Дежурный офицер проводил Джека и Монику в комнату для свиданий. Это было небольшое помещение, в котором отсутствовали окна, посередине стоял железный стол, три стула. Извне комната прослушивалась и просматривалась через специальные телекамеры, упрятанные в стенах.

Через несколько минут привели Сникерса. Профессор выглядел постаревшим, осунувшимся. Видимо, длительное пребывание в камере без солнечного света и свежего воздуха дало о себе знать.

Офицер предупредил посетителей о возможной опасности, исходящей от Сникерса, и покинул комнату. Щелкнул замок. Моника и Джек остались наедине с преступником.

— Сникерс, что это такое? Твой прибор не работает! — начал свою гневную тираду Стоун.

— Я же говорил, что не хочу вас видеть, — безразличным тоном ответил профессор.

— Нет! Тебе придется говорить со мной! Моника, наверное, неправильно записала то, что ты ей говорил. Или, может, ты нас обманул? Почему «Хронос» не работает. Ты выставил меня посмешищем перед всей лабораторией, перед ФБР, перед правительством!

— Ты, Джек, давно уже являешься посмешищем. А теперь ты не просто шут, теперь ты шут королевский. Колпака с бубенчиками не хватает. Ну, обвешайся часами, что ли. Будешь ходить и тикать.

Стоун еле сдержался от агрессивных действий. Ему очень хотелось от всей души съездить оппонента по лицу. Однако профессионализм взял свое. Гораздо важнее узнать тайну, которую Сникерс скрыл от всех. Тайну прибора времени.

— Ну, Уильям, тебе же аннулируют все соглашения. Ну, скажи, скажи, почему они не работают? — с этими словами Стоун вытащил из кармана и положил на стол «Роллекс». Сникерс хмыкнул.

— Я хочу посмотреть последние записи. Снимите с меня наручники и принесите бумагу и авторучку.

— Стоун, вы отвечаете за последствия! — раздался противный гнусавый голос откуда-то сверху.

— Да, конечно. Куда он отсюда денется?

Еще через пять минут дверь открылась. Полицейский принес бумагу и карандаш, авторучку Сникерсу дать побоялись. Мало ли что, все-таки колющий предмет.

Положив на стол письменные принадлежности, офицер снял с запястий профессора наручники. Но не успел полисмен выйти из комнаты, как Сникерс просто прижал швейцарские часы тыльной стороной к левой руке и перевел стрелки на несколько минут назад.

Часы работали. «Хронос» функционировал. Все случилось не то чтобы быстро, мгновенно. Серая тень Сникерса оглушила охранника, толкнула на пол Стоуна и, завладев оружием, понеслась к выходу.

В камеру ворвались еще два представителя правопорядка. Стоун медленно поднимался, а Моника выглядела испуганной.

— Не волнуйтесь, девушка, мы подняли тревогу, ему не выйти на улицу.

— Выйдет, выйдет! — с этими словами Заховская обнажила запястье. На нем поблескивал точно такой же «Роллекс», как у Сникерса. Лаборантка перевела стрелки на десять минут назад и стала тенью. Желтой, стремительной тенью. Цвет определила одежда преступницы.

Моника метнулась к открытому кабинету оператора. Именно оттуда велось наблюдение за комнатой посетителей. Девушка легко обезоружила сидящего там полисмена и отключила сигнал тревоги. Через мгновение из темных коридоров тюрьмы возвратился Уильям и закончил показательное представление, которое было намного убедительнее вчерашнего.

Весь фокус состоял в том, что приборы управления временем были собраны правильно. Но для того, чтобы они начали работать, требовалось не менее суток. Только тогда временной контур успевал намагнититься. Сутки миновали, и «Хронос» вошел в рабочий режим.

Во время одной из последних консультаций Сникерс смог незаметно передать Монике небольшую записку, в которой и изложил свой отчаянный, почти невыполнимый план. Любая случайность могла испортить дело. Но гениальный ученый очень хорошо знал Стоуна, его честолюбивый характер. Именно поэтому Джек и приехал сюда. И привез швейцарские часы, позабыв о безопасности. Но даже и без доктора шансы на успех имелись. Профессор всегда предусматривал запасные варианты. Моника смогла выкрасть еще один прибор. Ну, а с двумя «Хроносами» освобождение гения закончилось намного быстрее. Не прошло и двух минут обычного, земного времени.

Преступная парочка скрутила четверых полисменов, захватила оружие и ключ-карту доступа от лаборатории Стоуна. Эта небольшая пластиковая карточка находилась в кармане Джека, без нее практически невозможно попасть в научный зал, где на рабочих столах находилось еще несколько уже работающих «Роллексов». Работающих не только как часы.

Секретная лаборатория Колумбийского научного общества, Вашингтон, округ Колумбия, 8 мая, 17:30

Автомобиль быстрее самого скоростного поезда довез Монику и Уильяма к зданию секретной лаборатории. У них было время, у них было много времени. Намного больше, чем у всего остального мира.

Сникерс, естественно, хотел побыстрее скрыться из города, но недопустимо же оставить несколько работающих приборов в руках Джека Стоуна, КНО и ФБР. Рано или поздно простой секрет будет разгадан, и тогда у Сникерса останется немного шансов, чтобы не просто осуществить свои планы, но и остаться в живых. Такие опасные свидетели никому не нужны. От них обычно избавляются.

Преступники подошли к дверям. Уильям активировал электронный ключ. Двери медленно открылись. Дальше по коридору их ждал неслабый пост охраны. Это не тюремщики, это специально отобранные профессионалы, которым доверяют самые важные правительственные объекты. Профессор знал об этом.

Моника подошла первой и вежливо попросила ключи.

— Ключи от лаборатории, пожалуйста.

— А где доктор Стоун? Мы уполномочены выдавать ключи только ему. И лично в руки.

— Сейчас подойдет. Кстати, вот он, вы, разве, не узнаете?

Сникерс, который все предусмотрел, снял верхнюю одежду с руководителя и накинул поверх тюремной. Издали трудно было отличить его от Стоуна.

— Пожалуйста, возьмите.

Видимо, сведения о неуспехе вчерашнего эксперимента каким-то образом проникли и в ряды охраны. Поэтому бдительность немного ослабла. Чего охранять-то? Мартышек и часы?

Моника взяла ключи, и тут охранник почувствовал: происходит что-то неладное. Еще не поняв, что же вызвало тревогу, он выхватил пистолет и направил дуло в грудь девушки.

— Положите ключи и отойдите, это не Стоун! Кто он?

Поздно приятель спохватился, поздно! Сникерс перевел стрелки на своем «Хроносе», бросился к Монике и повалил ее на пол. В этот миг секьюрити выстрелил.

Уильям видел выстрел. Он даже видел пули. Маленькие аккуратненькие цилиндрики, летящие прямо в них. Ну и что с того? Нужно просто перекатиться немного в сторону, и цилиндрики опустятся левее, сообразил Сникерс, не причинив нам вреда. Ведь их скорость меньше моей.

Выполнив этот несложный прием, профессор встал и выстрелил сам. Он не промахнулся. Однако следует действовать еще быстрее. Переведя стрелки на час назад, профессор и Моника открыли лабораторию.

Сникерс бегал по кругу и лихорадочно сгребал «Хроносы» в заранее приготовленный кейс. Сирена тревоги молчала, пока молчала.

Моника внезапно ощутила что-то вроде угрызений совести. Сколько людей уже пострадало, а минуту назад погиб совсем молодой парень. Внезапно возникшее чувство вины повлекло за собой на первый взгляд плохо объяснимый поступок. Заховская  вошла в ближайший сектор-кабинетик и вскрыла дверцу аквариума. Несколько зеленых мартышек вырвались на волю. В лаборатории воцарился хаос. Обезьяны носились по лаборатории, перескакивая из сектора в сектор, скакали по рабочим столам, раскачивались на светильниках и отвратительно визжали от радости. Дорогостоящее оборудование летело на пол. Создавалось впечатление, что они, как могли, мстили ученым за своих замученных сородичей.

В довершение разгрома в здании погас свет. Преступники, потеряв несколько мгновений, вышли из лаборатории, сопровождаемые верещавшими зелеными мартышками. Ни Сникерс, ни Заховская не заметили, что на лапе одной из них красовались швейцарские часы «Роллекс».

Уходили через метро. Этим вечером машинист одного из поездов увидел незабываемое зрелище. Рабочая смена подходила к концу. Вдруг свет локомотива выхватил из темноты идущую вдаль парочку. Это были Он и Она. Мужчина и Женщина. Уильям и Моника.

Машинист испугался, что может их сбить. Но хотя скорость электропоезда — шестьдесят миль в час, счастливую парочку — он даже  со спины видел, как они счастливы — электричка так и не догнала. Непонятно почему, но локомотив отставал. Минута-другая, и прожекторы станут выхватывать из темноты только блестящие параллели рельсов.

А профессор, человек, не лишенный романтики, медленно шел по рельсам, держа спутницу под руку. Когда электропоезд осветил их фарами, он произнес:

— Остановись мгновенье, ты прекрасно.

Любовники обернулись, помахали рукой машинисту и, не торопясь, продолжили свой путь. Долгий путь, освещенный далеким, отстающим от них электрическим светом.