Рано утром начальник менвитской полиции Тин Арг вызвал своего ближайшего помощника Ала Чала и приказал отвести пленника в клетку страха, установленную в соседней тёмной комнате.

— Приготовиться! — скомандовал Ал Чал. — Четыре буки!

В таких единицах измерял страх Тин Арг.

Четверо полицейских, по одному с каждой стороны клетки, уставились на мальчика неподвижным, тяжёлым взглядом чёрных глаз.

Крис стоял посередине и таращил глаза, стараясь хоть что-нибудь разглядеть в кромешной тьме. Внезапно он снова, как и тогда в канавке, почувствовал, что на него смотрят. Хотя Крис дома не боялся темноты и мог ночью спать один в комнате, сейчас он почувствовал страх. Крису стало казаться, что в каждом углу притаилось чудовище или привидение.

— Двенадцать бук! — приказал помощник начальника полиции.

Теперь уже три полицейских находились с каждой стороны камеры.

Крису стало ещё страшнее. Вдруг в нижнем левом углу клетки послышался шорох. У мальчика сразу, как говорят в таких случаях, душа ушла в пятки. Он осторожно повернулся на звук, но ничего не увидел.

— Кто это? Кто здесь? — внезапно разобрал Крис еле слышное перешёптывание.

— Это мальчик, которого нашли в пустыне, — отвечал кто-то.

К удивлению Криса, он понимал всё, о чём шептались голоса, и как-то сразу забыл о недавнем страхе.

«Может быть, мне всё это просто послышалось», — подумал он и спросил тоже еле слышным шёпотом:

— Кто вы?

Голоса сразу, как по команде, умолкли.

— Он разговаривает таким же понятным языком, как и наш, — однако вскоре услышал Крис снова. — Откуда иностранец знает наш язык?

— Ой, как интересно!

— Кто вы такие? — повторил мальчик.

— Мы — пушистые, мы — пушистые! — наконец прошелестело из угла. Несмотря на пугающую необычность обстановки, Крис даже улыбнулся:

«Как забавно они себя называют!»

— А кто и откуда вы? — донёсся до него встречный вопрос.

— Меня зовут Кристофер Талл, или просто Крис. Я из штата Канзас. Он находится на планете, которую у вас называют Беллиора.

— Двадцать четыре буки! — разозлившись на непонятного пленника, который не боится в его знаменитой комнате страха, скомандовал начальник полиции.

Такого страха ещё ни на кого не нагоняли!

Но Крис, который увлёкся беседой с пушистыми, уже не обращал на гипноз никакого внимания.

В то же время сверхчувствительные микрофоны почему-то не улавливали ни звука.

Тин Арг понял, что его затея запугать лазутчика провалилась. Он приказал прекратить бесполезную пытку и отвести мальчика в его камеру.

Тишина. Давно закатилось солнце. На тёмном, почти чёрном небе мерцали звёзды. Они складывались в сложный орнамент, совсем не похожий на земной рисунок созвездий. Все спали. Со стороны здание, где томился в неволе Крис, напоминало руины старинного замка. Во всём доме оставалось освещённым только одно оконце, там, где в коридоре сидел дежурный полицейский. Он отчаянно клевал носом, время от времени испуганно вздрагивал и таращил сонные глаза. Потом голова его постепенно опускалась до уровня положенных на колени рук, и полицейский снова засыпал. Во всей тюрьме, казалось, больше не было ни одной бодрствующей души.

Но если бы он пристально вгляделся в полумрак коридора, то смог бы заметить несколько теней. Они медленно и бесшумно передвигались, подкрадываясь к дежурному. При ближайшем рассмотрении тот увидел бы небольших зверюшек, похожих одновременно и на белок, и на кошек. Их туловище напоминало пушистый воздушный шарик с четырьмя проворными лапками, которые, казалось, не имели суставов и могли плавно изгибаться в любую сторону. Эти лёгкие, на удивление подвижные существа могли ходить не только на четырёх, но и на одних задних, передних, а также правых или левых лапках. Кроме того, зверьки умели передвигаться на боку, на спине и катиться клубочком. На круглой, тоже пушистой мордочке, как бусинки, поблёскивали маленькие чёрные глазки, придавая этим существам забавный хитроватый вид. Нос и рот очень напоминали кошачьи. Чуткие квадратные уши, как маленькие локаторы, мгновенно поворачивались на любой звук и поэтому всегда находились в движении: вверх-вниз, вправо-влево и наоборот. Длинным пушистым хвостом можно было раза два обернуть всего зверька.

Как вы уже догадались, именно с этими удивительными животными, которые назвали себя пушистыми, и разговаривал Крис в комнате страха. Пушистые попадали туда сквозь совсем незаметную щель между стеной и полом. Для них, подвижных, как ртуть, практически не существовало преград. Но хотя пушистые были вездесущи, они редко попадались на глаза людям, так как бродили большей частью по ночам, а днём прятались в укромных уголках. Поэтому менвиты называли их ранвишами-неуловимыми.

Они-то сейчас и крались вдоль коридора. Походка ранвишей была настолько лёгкой, что, казалось, эти существа невесомы и плывут по воздуху, загребая лапками и управляя хвостом, как рулём.

Приблизившись к полицейскому, один из них расположился позади табурета, другой — забрался под него, а третий — устроился сбоку, между стеной и надзирателем. Улучив момент, когда его голова снова начала клониться вниз, ранвиш мягко запустил лапку в карман дежурного и осторожно вытащил связку ключей. Они даже не звякнули. Затем все трое скользнули в глубь коридора, в ту сторону, где была расположена камера Криса.

Добравшись до двери, двое ранвишей образовали пирамидку, на которую легко, как в цирке акробат, забрался третий, с ключами в лапках. Он вставил ключ в скважину, раскачался на нём и дважды перекувырнулся в воздухе, поворачивая ключ в замке.

Дверь медленно приотворилась.

Крис не спал. Он лежал на кровати, не раздеваясь, прислушиваясь к каждому шороху. Поэтому мальчик сразу же вскочил и в два прыжка был у двери.

— Осторожнее! Идите за нами, — скорее угадал, чем услышал Крис. Он снял башмаки и на цыпочках пошёл по коридору.

Им повезло. Полицейский, измученный борьбой со сном, мирно посапывал, уронив, наконец, голову на колени. Зверьки вместе с Крисом добрались до выхода, отомкнули внутренний запор двери и вышли на улицу. Свернув за угол, они притаились у стены. Один из пушистых вернулся, запер изнутри дверь и ловко положил ключи назад в карман. Затем он через смотровое оконце выскользнул наружу и присоединился к остальным.

Беглецы осторожно двинулись вперёд, перебегая от одного дома к другому. Через полчаса они миновали последнее здание и так быстро, насколько мог бежать Крис, помчались от города. Пушистые сопровождали мальчика, расположившись полукругом. Один из них бесшумно скользил впереди, а двое по бокам и немного сзади.

— Куда мы бежим? — спросил Крис.

— Километрах в пяти от города, за лесом, есть развалины дворца. Рассказывают, что давным-давно, много столетий тому назад, там жил вождь арзаков Юнсар. Когда менвиты покорили арзаков, они разрушили замок. Сейчас от него остались лишь замшелые каменные глыбы. Кроме нас там никто не живёт и не бывает. Под одним из обломков начинается подземный ход, который ведёт далеко на юг, настоящий лабиринт из коридоров и пещер. Там тебя никто не найдёт, — объяснил на ходу один из ранвишей.

Спустя час, миновав лес и переправившись через ручей, они подошли к развалинам.

Мрачный вид открылся перед Крисом: беспорядочное нагромождение камней, поросших мхом, кое-где заросли кустарника, одинокие деревья.

«Здесь пострашней, чем в тёмной комнате полиции, — подумал Крис. — Один я бы не решился сюда пойти ни за что на свете!»

Пушистые же уверенно ориентировались в этом хаосе: показывали ему дорогу, предупреждали об опасности там, где можно было поскользнуться на камнях или зацепиться за колючки.

Вход в лабиринт находился в самом центре развалин, совершенно незаметный среди зарослей кустарника.

Крис вслед за ранвишами протиснулся в узкое отверстие. Постепенно ход расширялся. Скоро уже можно было идти во весь рост. Миновав несколько развилок, они очутились в пещере. Несмотря на полную темноту, пушистые сразу провели Криса в угол пещеры, где лежала охапка сухой травы. Здесь ранвиши предложили ему отдохнуть, пообещав к утру достать фонарь и продукты. Затем два зверька бесшумно исчезли, а один остался, свернувшись клубочком подле Криса. Усталый мальчуган обнял тёплого пушистого зверька, устроился поудобнее и скоро крепко заснул. Впервые за всё время пребывания на Рамерии он не чувствовал себя одиноким.