Испугалась ли я? Ха, слабо сказано — испугалась! При взгляде в безумные от злости глаза Райша у меня трусливо ослабли коленки, а внутри всё скрутило холодом несмотря на обжигающий жар тела мужчины.

Но всё это был гормональный фон, а разум, к счастью, не был парализован страхом. Он лихорадочно искал решение сложившейся ситуации, и нашёл его в довольно ожидаемой сфере «повадки хищников». Подчинение бы тут не помогло, горячий меня всё равно потрепал бы; меньше, чем без него, но приятного всё равно мало. Не то чтобы меня смущала пара переломов; заживут, никуда не денутся. Гораздо сильнее напрягал тот факт, что… только-только я начала верить, что нашла своё место в жизни, и вот так всё сломать? Он же потом дохнуть в мою сторону бояться будет, и прощайте тренировки, познавательные беседы, да и… иные интересные и ранее незнакомые стороны человеческой жизни.

Оставалось только подлизаться и осторожно напомнить, что я вообще-то самка, и бить меня нехорошо. Учитывая, что по повадкам Райш в таком состоянии напоминал не то тигра, не то волка, должно было сработать.

Если бы это ещё было так просто!

— Выпорю! — прорычал горячий.

— Обещаешь? — тихонько, помягче, добавить мурлычущих игривых интонаций. Выразительно облизнуться. И забыть, забыть ко всем чертям про то, как тяжело дышать, как больно кончики когтей впиваются в кожу, как трещат рёбра; ведь он чует мои эмоции, и боль со страхом — не лучшее подспорье для наладки контакта.

Лучше постараться ощутить и передать ему влечение, желание. А для этого — вспомнить, какими ещё бывают эти руки, когда крепко стискивают мои бёдра, поддерживая и направляя куда-то бесконечно высоко вверх, ведя в простом и древнем как мир танце. И как эти глаза умеют пылать не только яростью, но страстью, и от одного взгляда становится горячо и сладко. И как…

Уф! Кажется, сработало.

— Прости, — напряжённо выдохнул Райш, ставя меня на землю и пытаясь отступить назад. Но тут не пустила уже я. У него, ладно, совесть проснулась; а ничего, что у меня ноги всё ещё подкашиваются, и стоять без опоры тяжело?

Поэтому я покрепче вцепилась в горячего, чувствуя себя по меньшей мере укротительницей тигров. Были, помнится, в истории, ещё в докосмическую эпоху такие люди. Чем конкретно они занимались, я не имела ни малейшего понятия, но интуиция подсказывала: оно.

— Тигр мой грозный, — пробормотала, усмехнувшись собственным мыслям.

На этом инцидент можно было считать исчерпанным. Главное, я не пострадала, и Райш, убедившись в этом, успокоился.

Когда организм немного отошёл от стресса (а когда были импланты, они всю эту шаткую эндокринную систему могли принудительно регулировать!), и я смогла наконец принять вертикальное положение, появилось огромное желание покинуть эти странные подземелья поскорее. Разумные кристаллы, или просто кристаллы, не важно. Главное, убраться от их излучения поскорее, потому что это пока накрыло одного только Райша (я была уверена, что это именно воздействие извне; не потерял бы он голову от обычной шутки), а вот когда крыша поедет у толпы штурмовиков, мало не покажется никому. Кроме того, это сейчас горячего удалось легко переключить, а получится ли всё так же просто в следующий раз?

Наши спутники обнаружились на безопасном расстоянии. Не знаю, как у них принято в обществе реагировать на публичные скандалы, но сейчас даже видящий Тарнас выглядел подавленным и пришибленным.

— Ну, единица, у тебя и нервы, — хмыкнул он, обращаясь ко мне, когда мы потянулись по коридору дальше. — Я бы на твоём месте в штаны наложил.

— На её месте ты бы умер, — насмешливо отозвался горячий. — К тому же, по морде ты действительно заслужил. Расслабились все, забыли, что такое нормальный среднестатистический горячий.

— Так ты же ненормальный, — бесхитростно пожал плечами Тарнас. — То есть, тьфу, не среднестатистический, — торопливо поправился он.

— Ну-ну, — хохотнул капитан. — Старик, а скажи мне, эти камни у вас только на этой планете обнаружили?

— Нет, они почти на всех планетах есть. Просто обычно совсем по чуть-чуть, в основном вот такая светящаяся пыль, — он качнул манипулятором в сторону стены. — А здесь их великое множество. Здесь, и ещё на нескольких планетах.

На этом вопрос оказался исчерпанным, хотя я так и не поняла, почему Райш им заинтересовался. Планируют начать уничтожение с вот таких планет, источников неприятностей? Или это как-то должно уложиться в его теорию сущности кристаллов?

— У вас интересные брачные ритуалы, — вдруг произнёс йали.

— Что ты имеешь в виду?

Растерялись мы все, включая штурмовика.

Это что он брачными ритуалами назвал?

— Я читал про устройство человека, что у вас всего два пола, и механизм размножения мне понятен. А вот брачные игры нигде в вашей литературе описаны не были, и это интересно наблюдать. Вот, например, такие наросты эпителиальной ткани… то есть, волосы, — он не сразу вспомнил нужное слово. — Самцы отращивают их, чтобы привлекать самок? В той популяции, что живёт здесь, нет свободных самок, и поэтому самцы их обрезают?

— Кхм, — кашлянул несколько озадаченный таким толкованием Райш. — Ну, наверное, в какой-то мере… Если самке нравится. Длина волос не является каким-то обязательным атрибутом, если человеку нравится — он носит длинные, если нет — стрижёт.

Тарнас почему-то очень удивлённо покосился на капитана при этих словах, но вмешиваться не стал.

— То есть, всё-таки не ритуал, — медленно сделал вывод йали. — И необходимость эмоционального подавления самки в момент образования пары тоже не является ритуалом?

Райш вновь громко откашлялся, а мы с командиром, переглянувшись, тихонько захихикали.

— Это нежелательный побочный эффект. Такое обычно с… острозубыми только бывает, когда они образуют пару, — выкрутился горячий.

— Нежелательный? — уточнил Старик. — Жалко. Я думал, мы хотя бы в этом похожи.

Мы с Тарнасом поперхнулись смехом, а капитан на эти слова вообще не отреагировал; кажется, они его не удивили.

— Ты не обратил внимания, когда и куда исчез человек, шедший с нами? — перевёл тему Райш, и я почему-то только сейчас заметила, что — да, мирный исчез в неизвестном направлении, пока мы с капитаном «выясняли отношения».

— Он ушёл ближе к концу вашей… — своё предложение йали завершил каким-то сложным свистящим звуком. Наверное, словом на собственном языке. — То есть, прошу прощения, незадолго до перехода вашего диалога на менее эмоционально напряжённый уровень.

— Ага. То есть, не хотел видеть, как я буду тебя убивать, а вмешаться не рискнул, — ощерившись, раздражённо процедил горячий.

— Райш, а как ты планируешь общаться с этими кристаллами? Тем же слиянием сознания, как и со мной? — спросила я, торопясь отвлечь мужчину от опасной темы.

— Тем же, к счастью, не получится; если у них есть разум, он слишком чужд нашему. Будет нечто на границе между слиянием и телепатией. Плюс общения через психополе в том, что оно… хм, служит универсальным переводчиком слов одного разумного существа на язык, понятный другому разумному существу. Если бы психополя не было, развитие всех ближайших галактик пошло бы совершенно иным путём. Именно так, через него, были установлены все контакты с чужими и достигнуто относительное взаимопонимание. С теми чужими, с кем они, конечно, были установлены. Например, с коренными обитателями неправильной галактики Хетан, самой удалённой от нашей в нашем галактическом скоплении, мы так и не научились общаться. Они совершенно не воспринимают психополе, хотя ощущаются в нём весьма отчётливо.

— И как вы с ними сосуществуете?

— Никак, — капитан пожал плечами. — Они не покидают пределов своей галактики; кажется, не способны путешествовать в сплошном вакууме, не наполненном космической пылью. А нам нечего делать там. Не знаю, может быть, остальные разумные виды с ними как-то контактируют, но достоверных сведений о таком контакте нет. Учитывая, что двум чуждым разумам достигнуть взаимопонимания в этой Вселенной и без того трудно, лезть в такие дебри нерационально. Политика невмешательства в дела другого вида представляется наиболее разумной. К счастью, не только нам.

— То есть, ты вот так просто сможешь договориться с этими камнями, если они действительно разумны?

— В чём я уверен, так это в том, что это будет непросто, — мрачно хмыкнул Райш. — Для контактов с чужими у меня на корабле Ханс есть. Но я, к счастью, за годы знакомства очень многому у него научился, поэтому шансы у меня всё-таки есть.

— Это очень опасно?

— Ну… — неуверенно протянул горячий.

— Да, — невозмутимо кивнул видящий. — Но капитан справится.

На этой оптимистичной ноте разговор опять запнулся. Кажется, перед предстоящим «контактом» горячий волновался, и я предпочла не продолжать опасную тему. Тем более, было на что отвлечься; до нас донеслись причудливо искажённые и отражённые звуки. Некоторое время не получалось разобрать, что это вообще такое, но в конце концов стало понятно: голоса и лёгкий стук.

А потом мы выбрались к тем самым «выработкам».

Это была просторная пещера, пронизанная «ходами» местных катакомб. В неё выходил не один десяток коридоров, и из нескольких подобно мыльной пене вытекала, разливаясь обширной лужей, жила тех самых кристаллов. В виде не пыли по стенам, а «месторождения» они смотрелись гораздо эффектнее. Прозрачно-жёлтые, нечто среднее между топазом и светлым янтарём, они испускали мягкое свечение, лишь немногим более яркое, чем свет пыли на стенах. Высокий язык, похожий на выход лавины, занимал огромную площадь, но по краям был заметно «подгрызен».

Именно отсюда доносились услышанные нами ранее звуки. Рассредоточенные вдоль края люди мелкими молоточками и какими-то острыми палками осторожно отбивали кусочки кристаллов. К счастью, если кристаллы и влияли на представителей боевой ветви сильнее, чем на представителей мирной, пока это ни на ком не сказалось — среди мирных высились монументальные фигуры точно таких же полуголых, как и все остальные, штурмовиков.

— Прекратить работы! — гаркнул Райш, решительным шагом приближаясь к месторождению. Мы замерли на входе, расположенном на некотором возвышении; отсюда открывался отличный вид на всю пещеру целиком. Низкий голос горячего раскатился под сводами пещеры подобно звуку гонга; рабочие замерли. А когда люди разглядели, кто перед ними, по пещере прокатилась волна шёпота, рефреном повторяющего «горячий, горячий!». И была в нём кроме страха и настороженности та самая слепая надежда, которой почему-то не нашлось в покинувшем нас мирном. — Все отошли от кристаллов, перерыв. Тарнас, организуй, чтобы мне никто не мешал. Пока я не закончу, чтобы ни одна зараза не начала долбить, иначе самого забью в эти кристаллы, — и он, добравшись до края кристаллической «лужи», с кошачьим проворством взобрался наверх. Осторожно ступая, прошёл почти к самому центру ощерившегося острыми гранями сгустка, где, не выказывая ни единого признака неудобства, сел, по-турецки сложив ноги, и закрыл глаза. Пару секунд посидев с неестественно прямой спиной, плавным текучим движением вытянулся в горизонтальное положение и, выпрямив ноги, замер.

Стоявший рядом со мной командир, наконец, очнулся, и принялся вполголоса отдавать распоряжения.

Опостылевшие работы все оставили с видимым удовольствием, и быстро собрались в дальнем от кристаллов конце пещеры.

— Экси, ну, наконец-то я тебя живьём вижу! — радостно поприветствовал меня напарник, когда я добралась до штурмовиков. — Хотя… — выражение его лица переменилось, превратившись в ошарашенное. — Обнимать не буду, ты уж извини!

В ответ на это расхохотались все без исключения боевые; даже несколько мирных, косившихся в мою сторону с меньшей настороженностью, чем остальные, весело улыбнулись.

— Да ладно, Райш всё равно пока не видит, — фыркнула я.

— А что он вообще делает? — спросил ещё один из мужчин. — И где вы были всё это время?

— На экскурсии, — пояснил Тарнас. — Тут появилось предположение, что камни эти разумны, капитан пробует с ними поговорить.

— А он выдержит? — озадаченно спросил пожилой мирный мужчина, сидевший между парой штурмовиков. — Горячий всё-таки. Нас тут тоже посещала подобная мысль, но никто не рискнул. Вернее, рискнули, но ничего не добились.

— А вы, собственно, кто? — подозрительно уточнил Тарнас.

— Простите мою рассеянность, не представился. Моё имя Нолан, я историк и психолог, а ксенология — моё хобби.

— Доктор Нолан Танале-Келлен-лем? — ошарашенно уточнил командир.

— Да. Неужели вы знакомы с моими работами? — в свою очередь удивился историк. — Польщён. Не думал, что штурмовики имеют столь глубокие познания в истории.

— Ну, это тоже что-то вроде хобби, — и огромный представитель боевой ветви смутился, потупившись.

Дальше, по меткому замечанию Лармеса, видящий оказался потерян для высокого собрания как командир и обретён как фанат истории. Оба мужчины отсели в сторонку и принялись что-то вдохновенно обсуждать.

Я же вкратце пересказала остальным желающим историю нашего небольшого путешествия, естественно, опустив всяческие личные подробности. Хотя боевые товарищи (особенно замыкающий Лармес) и интересовались, как это нас с капитаном так внезапно и резко угораздило.

Потом мы болтали на какие-то отвлечённые темы. По моему субъективному времени прошло больше часа, когда я наконец рискнула задать окружающему пространству вопрос.

— А то, что Райш там так долго, это нормально?

— Не знаю, — ответил в итоге тот историк, Нолан. — Если ему удалось наладить контакт, то, наверное, нормально. Но если вы волнуетесь, юная тха-аш, можете проверить его состояние. Думаю, коль уж шер-лорд настолько к вам привязан, он не причинит вам вреда даже в не вполне вменяемом состоянии. Хотя я бы всё равно не рекомендовал.

— Значит, пойду, проверю, — я махнула рукой и пошла на разведку.

— Экси, — окликнул меня тихий шёпот, когда я уже подошла вплотную к стене и оглядывала её, выбирая лучший путь. Было понятно, что если я сломаю какой-то из кристаллов прямо сейчас, это вряд ли благотворно скажется на исходе переговоров.

Я резко обернулась и встретилась взглядом с тем самым исчезнувшем в неизвестном направлении мирным. Удивлённо вскинув брови, вопросительно уставилась на мужчину. Тот бросил настороженный взгляд в сторону импровизированного лагеря, но в нашу сторону никто не смотрел. Кажется, мирный от этого почувствовал себя увереннее.

— Я понимаю, что тебе, должно быть, очень страшно, — тихо начал он, подходя ко мне ближе. Я растерялась окончательно; чего именно я по его мнению должна была бояться? — Но, боюсь, кроме тебя ни у кого не будет шанса, — и на этих словах в мою руку ткнулась скомканная бумажка. Окинув мирного ещё одним озадаченным взглядом, я посмотрела на свою ладонь. Я ожидала, что это какая-то записка, но это оказалось нечто вроде крошечного кулёчка. Потянулась развернуть, но мирный крепко схватил меня за запястья. — Нет, не надо! Там слишком мало. Всыпь ему в рот, он сейчас беззащитен, только задержи дыхание! Ты красивая девушка, ты не должна так страдать!

— Как страдать? — озадаченно переспросила я, по-прежнему ничего не понимая.

— Под когтями этого животного! — скривился мирный. — Я понимаю, что тебе страшно на это решиться, но такая доза даже горячего свалит, будь он хоть трижды шер-лорд!

— Подожди, это что — яд? — уточнила я. — И ты предлагаешь мне убить Райша?

— Это будет лучший выход и, возможно, единственный шанс для тебя! — горячо заключил мужчина. — И для нас всех; горячий всех уничтожит, он ведь чудовище!

— А как мы без него отсюда выберемся?

— Помощь близка, я точно это знаю! Ещё немного, и за нами прилетят; как не вовремя прилетели эти боевые…

«Суду всё ясно», — всплыла в моей голове короткая фраза. Даже мне стало понятно, что мирный — явно не отдельный сумасшедший; если, конечно, эти «прилетят» не являлись плодом его фантазии.

Справиться с мирным не составило никакого труда. В два движения я скрутила его в жёстком болевом захвате, подозреваю, от усердия порвав пару связок. Воткнутый в пыль лицом мужчина тихонько поскуливал и мелко и редко дышал, потому что дышать глубже ему было больно.

«Лармес!» — позвала я, для начала пытаясь прибегнуть к услугам психополя. Судя по тому, как подпрыгнул на месте от моих слов замыкающий, весьма успешно. Подскочив на ноги, здоровяк нашарил меня взглядом, пнул сидящего рядом Алиреса, и мужчины вдвоём потрусили в нашу сторону.

— Ты что делаешь? — ошарашенно хмыкнул Лармес.

— Подержите, пожалуйста, этого мальчика под надёжным присмотром, — и я без особого напряжения вздёрнула мирного в вертикальное положение, выдавив из него тихий жалкий всхлип. — Он пытался подбить меня на убийство капитана, дал какой-то яд. К тому же, похоже, он не здесь рехнулся, а является частью какой-то группы, потому что свято уверен, что за ними сюда должны прилететь.

— О как! — только и сумел выдать Ларс. — Ну, раз так, присмотрим в лучшем виде, — сообщил он и слегка сдавил голову мирного в области затылка. Тот тут же потерял сознание. — Но лучше так, а то кто знает, что он может выкинуть. Что за яд-то? — уточнил он, когда ошарашенный Рес забрал у меня обмякшее тело.

— Извини, не спросила, — хмыкнула я, вручая ему бумажку. — Только осторожнее, этот предупредил, что его вдыхать опасно. А я пойду капитана проведаю, как бы не оказалось, что этот народный мститель тут не одинок в своих наклонностях.

— А что он к тебе-то полез? — наконец, прорезался у напарника дар речи.

— Решил, что шер-лорд меня притесняет и вообще всячески унижает моё достоинство, — хмыкнула я. — Что, действительно так со стороны выглядит?

— Не знаю уж, куда там тебя капитан притесняет и как именно унижает, — ухмыльнулся Ларс. — Но, учитывая, что выглядишь ты как представительница мирной ветви, я даже могу понять этого альтруиста. Впрочем, оправдание слабое. Ладно, ты полезай, а мы пойдём к остальным. Если что — зови, но, пожалуйста, не так громко, ладно?!

— Я постараюсь, — усмехнулась я и осторожно полезла наверх.

Кристаллы на ощупь оказались тёплые и чуть шершавые, то есть мало отличались от прочих камней. Правда, стоило забраться наверх и сделать первые пару шагов среди бесформенных нагромождений и вздыбленных образований, напоминающих застывшие волны, как появилось ощущение пружинистой мягкости под ногами. Будто шагаешь не по острым граням странных камней, а по толстой моховой подушке.

Райш обнаружился там же, где лежал до этого, ровно в той же позе. О том, что он жив, говорила только мерно вздымающаяся в такт спокойному дыханию грудная клетка; а дотрагиваться и проверять что-то ещё я не рискнула, дабы ничего не испортить.

Правда, стоило внимательно вглядеться в лицо мужчины, и я едва удержалась от вскрика и желания срочно начать приводить горячего в чувство. То, что я приняла за упавшие на лицо волосы, было тонкими кровавыми дорожками, пролёгшими от глаз и ноздрей мужчины.

Чтобы сдержаться и не позвать на помощь, я крепко закусила костяшку согнутого указательного пальца и осторожно опустилась на колени рядом с расслабленно распростёртым мужчиной. Так, неотрывно глядя на его грудь, и сидела: на лицо смотреть было жутко, а вот наблюдая за мерным и ровным дыханием, было проще уговорить себя, что всё хорошо.

Вдох-выдох, вдох-выдох, медленно, редко, на четыре счёта. Я даже не заметила, когда начала дышать одновременно с ним, точно так же медленно и ритмично, боясь хоть на мгновение отвлечься, будто это могло как-то повлиять на ситуацию.

Я совершенно потеряла счёт времени. Настолько, что внутренние часы будто остановились, и я даже при старании не могла бы вспомнить, сколько я вот так просидела без малейшего движения.

Шевелиться тоже было страшно. Как будто стоит отвести глаза, двинуть рукой — и смертельно опасный хищник, беззащитный и уязвимый сейчас настолько, что мне было не по себе, просто навсегда перестанет дышать.

Как хорошо, что этот мирный настолько боялся горячего и не рискнул попытаться убить его самостоятельно, предпочитая действовать чужими руками. Вот именно сейчас у него, кажется, могло бы получиться. И от этой мысли становилось ещё страшнее.

Хорошо, что к нам никто больше не рискнул подойти. Я, кажется, без разговоров убила бы любого, показавшегося угрозой. Учитывая, что я переживала за состояние капитана практически до паники, угрозой могло стать любое несанкционированное движение в поле зрения.

Вахта моя окончилась внезапно. Райш вдруг надсадно закашлялся и тихо пробормотал, не открывая глаз:

— Пить…

Скорости, с какой я спустилась на твёрдую почву, добежала до импровизированного лагеря, выхватила у кого-то из штурмовиков плошку с водой и с ней же в руках взлетела обратно, мог позавидовать не то что любой человек, — любой космический корабль. И, к слову, я не пролила ни капли.

Придерживая за плечи, аккуратно приподняла горячего, прижимая к губам прохладный край глиняной посудины. Пил он жадно, захлёбываясь; осушил плошку в несколько глотков и, вывернувшись из моих рук, неловко опираясь на собственный локоть, вновь закашлялся. Теперь я видела, как светлую поверхность камней марают мелкие тёмные пятна; кашлял он тоже с кровью.

— Ларговы яйца, — проговорил, или, вернее, прохрипел, горячий. — Уродские каменюки, — буркнул, пытаясь подняться на четвереньки. Я, опомнившись, кинулась помогать, и, против ожидания, горячий помощь принял.

— Спасибо. Как же мне дерьмово, — хмыкнул капитан, с моей помощью поднявшийся на ноги.

— Хорошо, что тут зеркал нет, — качнув головой, я поднырнула под локоть мужчины, обхватывая его за талию и помогая идти. В принципе, я его и понести могу без особых проблем. Но, боюсь, он такого предложения не оценит. — А то бы тебе было ещё дерьмовей.

Шмыгнув носом, Райш утёр его рукой и, глянув на руку, что-то неразборчиво пробормотал. И мы потихоньку поковыляли к «выходу».

— Как результаты переговоров? — осторожно спросила я.

— Нормально, можно улетать, — кивнул он. Потом остановился, недовольно поморщился и протянув руку, без видимого усилия отломил от какого-то сталагмита кусок кристалла размером с половину моей головы. — На, держи. Только осторожно, головой отвечаешь, — строго проговорил горячий.

— Хорошо. Ты только лучше молчи, а то на тебя смотреть-то страшно, а уж когда начинаешь вот так сипеть…

— Сама спросила, — возразил он.

Впрочем, горячий довольно быстро пришёл в себя, и сумел спуститься без моей помощи. Оно и кстати, я не представляла, как ему можно помочь карабкаться по почти отвесной стене.