Безлунной ночью у Маргелиуса родился сын. Зейла держала маленькое скорченное тельце на руках, собираясь передать его в руки магу, когда ребёнок открыл глаза, и она от неожиданности вскрикнула, чуть не выронив младенца. Маг вздрогнул и быстро забрал у неё ребёнка, его лицо на мгновение напряглось, губы сжались. У новорожденного были кроваво-алые белки с чёрной радужкой. На мгновение его посетила горькая мысль - а чего он собственно хотел? Ему страшно повезло, что первый сын вышел нормальным. После всех слияний разумов и экспериментов над собой ему вообще не следовало иметь детей. И красные глазки - это ещё не самое страшное отклонение. Мог вообще родиться какой-нибудь монстр с клыками и когтями. Он завернул ребёнка в одеялко, осторожно держа на руках.

- Маргел, дай мне на него поглядеть, - раздался слабый голос Айрис, она протянула руки.

Он нерешительно замер, не решаясь передать ей новорожденного сына, страшась её реакции.

- Да, дай ты мне его уже, - возмутилась она, пытаясь встать.

Маргелиус переглянулся с Зейлой и, вздохнув, протянул ей ребёнка, опускаясь рядом с ложем на колени. Всё равно она узнает, что их сын родился с отклонениями.

- Как мы его назовём? - спросила Айрис, с нежностью вглядываясь в лицо их сына.

Герцог растерянно замер. Никакой реакции на необычные глаза их ребёнка вообще не последовало. Надо ли волноваться ему, если его жену это не беспокоит? Может, плохо разглядела лицо их сына? Да нет, невозможно.

- А ты как хочешь?

- Марвен? Как тебе такое имя?

Маргелиус пожал плечами.

- Необычное имя для нашего мира, но если ты хочешь, пусть будет Марвен, - он положил руку на лоб жене и ласково погладил её по голове. - Глаза у него тоже причудливые.

- Не вижу в них ничего странного, - она внимательно вгляделась в алые глаза ребёнка.

- В нашем мире алого цвета глаз у людей не бывает, - задумчиво почесал затылок Маргелиус, оглянувшись на не менее озадаченную Зейлу, которая всё стояла рядом и не решалась уйти.

- Ах, это! Он же наполовину зандирянин, - лучезарно улыбнулась Айрис, но видя недоумевающий взгляд мужа, добавила. - Все зандиряне рождаются с такими глазами. Пройдет время, от трёх недель до полугода, и они примут нормальный цвет. У Пройдогеона они были алые около трёх месяцев, - Айрис снова улыбнулась, и на мгновение её глаза полыхнули алым.

- То есть наш сын - не урод, - с явным облегчением выдохнул Маргелиус. - И моей вины нет.

С его плеч наконец-то свалился тяжкий груз, который давил на него непосильным бременем, вытягивая из него жизненную энергию.

- Нет, ты подарил мне прекрасного сына, - она мягко сжала его грубую руку с острыми когтями в своей маленькой ладошке.

Дни на острове потянулись своим чередом. Маргелиус проводил время со своей женой, баюкал новорожденного сына, играл в подкидного дурачка с братьями, которые безмерно обожали оставлять его в дураках, без зазрения совести жульничая. К странному удивлению мага, Зейла не спешила покинуть остров. Нерри со Свирепым регулярно залетали в гости, и Маргелиус с ними даже подружился, временами болтая с искателем приключений. Сам Свирепый в присутствии мага предпочитал хмуро спать, игнорируя присутствие герцога. Он всё равно не слишком жаловал его и переживал за отца, опасаясь, как бы того не втянули в какую-нибудь новую пакость.

Маргелиус стоически торчал на острове и не пускал никого, поручив охрану драконам. Чужаков те не любили и тщательно охраняли свои владения. Время от времени сжигали незваных гостей или делали предупредительный залп, так что охотники нарушать спокойствие драконьего острова перевелись довольно быстро.

Герцог медленно брёл вглубь драконьего острова, когда открывшаяся картина заставила его замереть. Он мгновение глядел, затем попытался тихо ретироваться, отступая назад. Ветка под ногой противно хрустнула. Маргелиус мысленно выругался, он совсем не хотел нарушать уединения юных голубков.

Нерри, вздрогнув, поднял голову, с сожалением оторвался от нежных губ Зейлы, которая быстро отстранилась, вспыхнув. Взгляд его упёрся в поглупевшую физиономию мага, который, помахав им рукой, так быстро скрылся в кустах, будто ему пятки жгло огнём.

Маргелиус сидел у костра и деловито выпиливал деревянные игрушки, попыхивая трубкой, когда юная парочка с запыхавшимися и раскрасневшимися лицами нашла его.

Нерри с интересом глянул на деревянные поделки, что с таким усердием выпиливал маг, и глаза его округлились. Деревянные игрушки были похожи на помесь бешеного кандразара с враном, имели острые клыки, когти и удивительно гадкие взгляды. Он передёрнул плечами. Более мерзких тварей он не мог и представить.

- Знаешь, ты бы лучше купил игрушки, - протянул Нерри заботливым тоном, стараясь замаскировать смех, так и рвущийся наружу. Зейла тоже подозрительно хихикала, глядя на плоды многодневных тяжких усилий мага.

- Почему? - не понял Маргелиус, поднимая недоумевающий взгляд своих янтарных глаз на парочку, мешающему ему работать.

- Да потому, что твоё дитятко инфаркт хватит и кошмары будут ещё полгода мучить, когда он увидит мерзких монстров, что ты наваял, - съязвил Нерри, на всякий случай отходя подальше от вспыльчивого мага. А то ещё запустит в голову одним из своих «шедевров».

- Что, так плохо? - искренне расстроился Маргелиус, разглядывая отвратную игрушку с крыльями и острыми зубами, что держал в руках.

Нерри испытующе поглядел на мага - на лице того не было заметно признаков безудержного гнева - и осторожно подвинулся ближе.

- Если дашь мне нож, я попробую помочь, - деликатно произнёс он.

Маргелиус вздохнул и молча протянул ему острый как лезвие бритвы кинжал с красивой расписной ручкой, которым и творил сии шедевры. Другой рукой подтолкнул игрушку. Маг с равнодушным видом развалился на земле и закрыл глаза. Нерри принялся за работу. Через час он подёргал задремавшего герцога за рукав. Тот зевнул, продрал глаза и со странным интересом поглядел на «работу над ошибками». Острые клыки и когти исчезли, аккуратно спиленные. Крылья перестали выглядеть так хищно. Взгляд злобных глаз стал мягче. Милая кобылка с крыльями получилась. Маргелиус покрутил её так и сяк, почесал затылок.

- Что, не нравится? Точно лучше твоих жутких страхолюдин, - начал защищаться Нерри, ставя свою игрушку рядом с теми клыкастыми деревянными монстрами, что сотворил маг.

Маргелиус оценивающим холодным взглядом поглядел на свои «шедевры» и работу Нерри, нахмурился.

- Исправь и остальные, - хрипло бросил он, повернулся и пошёл прочь.

- И никаких тебе «спасибо», - возмущённо пробормотал Нерри, сгребая деревянных монстров.

- Похоже, ему искренне нравились эти твари, - хихикнула Зейла, помогая Нерри собрать «шедевры».

- Да у него вообще удивительное чувство прекрасного, - улыбнулся Нерри, держа в руках игрушку, что представляла собой помесь крокодила и медведя с крыльями.

Свежий ночной воздух холодил лицо. Маргелиус вдохнул полной грудью, медленно снял серебряные браслеты с рук, и цепочку с шеи. Завязал их в плотную ткань и положил в карман. Айрис просила его не делать это, но искушение было слишком велико. Он чувствовал, как меняется тело. Огромные чёрные крылья взметнулись за спиной. Он дождался окончания трансформации. Вгляделся в своё отражение в речной глади. Глаза из золотистых стали алыми, и без того мощное тело - еще крупнее и тяжелее. Он меланхолично посмотрел на длинные когти, криво улыбнулся, обнажая острые клыки. Но больше всего его взгляд притягивали крылья. Мощные, чёрные. Эту новую особенность трансформации он обнаружил недавно, когда спасал трубадура. Он не сказал об этом Айрис и Лютому. Они будут возражать и говорить, что постоянно превращаться - опасно. В новом образе ему было легче колдовать, теперь он уже не хотел, чтобы Айрис избавила его от последствий превращения в странника. Хотя, как скоро выяснилось, неудачное превращение тут ни при чём, оно просто ускорило неизбежное.

Он взмахнул крыльями и легко оторвался от земли, взмыв вверх. Воздух был напоён ночной прохладой. С огромным наслаждением он рассекал небо. Полёт захватывал целиком. Несясь навстречу скалам, он готов был кричать от восторга, но неимоверным усилием заставил себя сдержаться, зная, что переполошит весь остров.

Айрис вздрогнула, когда муж скользнул под одеяло, нежно обнял её. Его постоянные ночные вылазки беспокоили. Она поглядела в его восторженное, горящее нездоровым экстазом лицо и нахмурилась.

- Не спишь? - тихо спросил он.

Она грустно покачала головой.

- Я беспокоюсь за тебя. Ты постоянно ночами где-то отсутствуешь. Не рассказываешь, что происходит.

- Со мной всё в порядке, - отрубил он, отметая все её возражения. - Спи. Пойду, покурю, - он нетерпеливо нашарил трубку, сполз с ложа и, шлёпая босыми ногами по тёплым камням, вышел наружу.

Заплакал проснувшийся ребёнок, Маргелиус слышал, как Айрис баюкает его. Он подавил душащее его раздражение и вернулся в пещеру, аккуратно прикрыв двери. Вгляделся в осунувшееся, бледное лицо жены.

- Дай мне его, - он бережно взял сына из рук жены, убаюкивая. Она молча глядела, как он осторожно и терпеливо укачивает ребёнка, её лицо смягчилось. На бледных губах появилось подобие улыбки.

Айрис вернулась в постель. Маргелиус осторожно опустил уснувшего сынишку в колыбельку и забрался на ложе к свернувшейся калачиком жене, потушив магические шары. Нежно провёл рукой по её волосам, закрутил из прядки локон. Притянул к себе, с упоением скользнул губами по лицу, вдыхая аромат её тела. Она попыталась уклониться, безуспешно. Он ощутил на губах солоноватый привкус и вздрогнул.

- Ты плакала, - констатировал он, слегка отстраняясь. Рукой он ласково стёр с её лица прозрачные дорожки слёз. - Из-за чего?

Она пробормотала какую-то бессвязную чепуху, стараясь уклониться от неприятного разговора.

Маргелиус ощутил бессилие и растерянность. Она лжёт о причине своих слёз. Почему? Следующая мысль заставила его вздрогнуть. Она плачет из-за него, он - причина её слёз. Лицо его застыло, руки задрожали. В какой момент он начал причинять ей боль, сам не замечая? Маргелиус порывисто подался к Айрис, прижался своим лбом к её, и открыл свой разум без остатка, позволяя ей погрузиться полностью в его мысли, ощутить его преданность и безграничную любовь к ней. Она вздрогнула от неожиданности, захваченная водоводом его мыслей, и открыла ему свой разум. Её пугало, что последнее время он замкнут, молчалив, эти ночные эксперименты, скрытность.

- Ты знаешь о моём эксперименте с новым образом, - вздохнул он, положив её голову себе на грудь. - Тебя это беспокоит. Поэтому я и не хотел тебе говорить об этом, знал, что будешь переживать.

Она молча кивнула.

- Я не буду больше давать волю трансформации, буду постоянно носить браслеты и цепочку, - после некоторой паузы добавил он, не слишком охотно.

Она подняла голову, его мысли были всё еще открыты ей. Айрис уловила горькое сожаление при отказе от крыльев, полёта. Образ дарил её мужу незабываемые ощущения, позволял лучше справляться с магией, перестать быть калекой, обрести новые возможности. Тем не менее он твёрдо готов принести это в жертву ради неё.

- Я не требую, чтобы ты отказался от превращений навсегда, но хочу, чтобы ты был крайне осторожен. Бездумное превращение в чудовище может иметь катастрофические последствия. Вдруг в один день ты останешься в новом виде навсегда или обезумеешь, особенно если будешь давать волю своим страстям, - мягко произнесла она на его удивлённый выразительный взгляд. - Когда ты вернулся в первый раз, от тебя просто разило жаждой крови.

- Что ты предлагаешь?

- Я должна знать обо всех твоих превращениях. Постарайся использовать образ только в крайнем случае, пока мы не узнаём о нём больше.

- Как скажешь, - легко согласился маг, он и так знал об образе уже достаточно, успел изучить его. Это была не неудачная трансформация в странника, как он сначала подумал, а нечто большее. Его мысли вернулись к тому дню, когда Воитель искалечил ему руки, а через двести пятьдесят лет не слишком умело пытался исправить всё. На его лице появилась нехорошая горькая усмешка. Хотел сделать его Лордом Севера - превратил в Ледяного хранителя.

- Это правда?

Он вздрогнул, выдернутый её голосом из воспоминаний. Поморщился. Дурак старый, от тысячелетия весь ум проспавший, забыл, что его разум всё ещё открыт ей.

- Айрис, это не важно, - он мысленно выругал себя последними словами, глядя в её растерянное лицо, в глаза, полные боли от жестокой правды. - Он пытался потом исправить то, что натворил. Твоей вины здесь нет. Если бы не ты, меня бы прикончили, как бешеного врана, а так я дожил до сих дней. Сначала лишился магии, потом приобрёл силу Холода и крылья. Он покинул наш мир, я не собираюсь его разыскивать по всей вселенной и мстить.

- А если он вернётся? - в её голосе появились металлические морозные нотки.

- Тогда, честно, не знаю, - Маргелиус задумчиво почесал лоб. - Лютый обещал Воителя сожрать, чтобы его совесть не мучила, а я дал слово не мешать ему в таком деликатном деле.

- Если он когда-нибудь вернётся, у меня самой есть к нему разговор.

Слова прозвучали обыденно, но на лице Айрис было такое мрачное и холодное выражение, что Маргелиус поёжился. Лучше, если его жена и Воитель больше никогда не встретятся. Неизвестно, кто останется живым после этой встречи. Масштабной кровопролитной битвы из-за прошлых ошибок он не желал.

- Айрис, он был наказан за то, что сделал. Моя кровь отравила его. Безумие подтачивало его. Содеянное не давало сил жить дальше и править. Отрёкся от трона. Ушёл в отшельники. Он пытался спасти мне руки позднее, - Маргелиус слушал сам себя как бы со стороны, не веря, что защищает своего смертельного врага, которому с удовольствием перегрыз бы глотку. Не ради себя, ради неё. - Он подарил мне новые возможности и силу... Хочешь поглядеть на мой новый образ? Он реально впечатляет, - улыбнулся маг, намеренно переводя тему с Воителя.

Он снял браслеты и цепочку, давая телу трансформироваться, взял Айрис за руку и потянул за собой на свежий воздух. Она с озадаченным выражением обошла вокруг его мощной фигуры, зачем-то потрогала крыло. Вгляделась в багровые, вспыхивающие янтарным светом глаза.

- Ничего так, - неопределённо протянула она, откидывая упавшую на лицо прядь каштановых волос. - Не могу сказать, что это тело совсем лишено красоты, но напугать не слишком храбрых людей может ещё как. Хотя ты и до трансформации людей пугал до одури.

Она задумчиво провела пальчиком по его чёрному мощному крылу, скользнула к груди, рисуя невидимые узоры.

Маргелиус улыбнулся, рывком притянул её к себе, стараясь не поранить острыми когтями. Он ощутил тепло и трепет её хрупкого, нежного тела. Крепко прижал её к себе и взмыл в воздух, мощно рассекая крыльями наполненный ночной прохладой воздух. Он с радостным оскалом глядел, как неожиданный испуг на её лице сменяется восторгом. Остров даже ночью с высоты птичьего полёта был прекрасен. Горные массивы возвышались в центре, уходя вершинами в прекрасные перистые облака, под ногами колыхался вековой лес. Красота первозданной природы захватывала дух.