1

Маргелиус проводил дни почти в беспамятстве. Ему грезилось, что он снова на свободе. Снился дракон, трубадур, два здоровенных гоблина, играющих в шахматы, и еще мелкий зелёный гадёныш, что постоянно скачет и заглядывает ему в лицо.

Он резко дёрнулся и открыл глаза. Слабо шевельнулся, закашлялся и уткнулся лицом прямо... в морду дракона, который глядел на него обожающим взглядом.

- Лютый! - не веря своим глазам, хрипло прошептал он.

- Привет, - тёплая улыбка тронула уста дракона.

- Я сплю? Сошёл с ума? - пробормотал он, ощупывая хилыми руками морду дракона.

- Нет, мы тебя всё-таки вытащили, - Лютый лизнул Маргелиуса прямо в глаз и почесал лапой по голове.

- Фу-у-у-у, хорош! Ты знаешь, что я это терпеть не могу!

- Зато теперь ты знаешь, что не спишь, - разумно возразил дракон, осторожно опуская укутанную в одеяло фигуру мага.

- Гляди-ка, кто проснулся. Ну надо же. Не, ну не скажу, что прям красавчик, - услышал герцог противный писк. Зелёная гадость сверзилась прямо перед его носом. - Но зато на бал страшил грима не надо, удобно же? Верно, герцог? Вы не думали пойти в театр играть Циндрона? Такой страшный зверь со змеиной головой и склочным характером!..

Вот теперь Маргелиус точно понял, что не спит и не бредит. Такую наглую зелёную дрянь он бы вообразить не смог!

- Ах, ты! - зарычал герцог, ноздри которого расширились от гнева. Он попытался схватить маленькое зелёное существо, которое ловко увернулось от его неуклюжих рук.

Маргелиус, испытывая приступ ярости, попробовал встать на ноги, но, к своему ужасу, понял, что ноги его не держат и руки довольно плохо слушаются. Он свалился на пол, задыхаясь от бессильной ярости.

Ясень ошарашено глядел на безуспешные попытки мага встать. Поймав взгляд Пройдохи, он понял, что тот тоже не ожидал, что дела Маргелиуса будут настолько плохи. После этого насмешник свалил к братьям Твердолобам и уселся играть с ними в карты, на время оставив бывшего пленника в покое.

Осознав свое плачевное состояние, Маргелиус впал в жёсткую депрессию. Целыми днями он лежал, впав в беспамятство или уставившись сумрачным взглядом в одну точку, и почти ничего не ел. На любые вопросы и попытки заговорить он хранил суровое молчание. Лютый умирал от беспокойства, уговаривая мага поесть, на что получал вялые предложения пойти куда подальше. Дракон практически не покидал своего места рядом с Маргелиусом. И на охоту иногда приходилось ходить Пройдохе, охотник из которого ну совсем поганый. Братьев из-за их нерасторопности посылать было вообще бесполезно.

- Я не знаю, как вы, а я уже задолбался тут торчать, - пожаловался Ясень, жуя яблоко. Интересное приключение стало напоминать дом инвалидов и престарелых, а сиделкой для покалеченного мага он не нанимался.

- То же самое, - зевнул трубадур, подпирая рукой голову. - Сил нет уже тут торчать. А что делать будем?

- Может, ну их в пень, дракона с его магом? Свалим на юга, позагораем, девочек найдем. Как тебе?

Трубадур задумался было, но потом решительно покачал головой.

- Надо хотя бы дождаться Эвредику. Нэдфилд с Пронырой должны были сообщить в Рейсгард о проблеме Маргелиуса. Правда, я что-то думал, проблема будет выглядеть по-другому. Должны же они прийти сюда когда-нибудь.

Ясень только горестно вздохнул. Продолжая грызть яблоко, он пошёл проверить, как дела у герцога. Вид Маргелиуса его не порадовал, тот лежал, по-прежнему болезненно скрючившись, но при приближении Ясеня очнулся и уставился злобным горящим взглядом.

- Ну, чего рожу скорчил? Может, ты мне тоже не очень нравишься! - упёр лапки в бока насмешник.

Дракон открыл один глаз, но решив, что вредность Ясеня особой опасности не представляет, снова закрыл.

Герцог, внимательно следя за перемещениями насмешника, хранил зловещее молчание.

Ясень лениво развалился на полу рядом с герцогом, но вне досягаемости его рук, уставился на него наглым взглядом, доел яблоко и запустил огрызком в мага.

Маргелиус открыл глаза, в которых читалось нечеловеческое страдание, поглядел на огрызок и... ничего не произошло. Ясень наклонил голову, уставившись на мага в ожидании реакции, но тот обратно закрыл глаза, насмешника аж передёрнуло. Реакция Маргелиуса ему не нравилась - три дня назад он бы за это как минимум метко в глаз плюнул.

Ясень смылся обратно к трубадуру и подёргал того за штанину.

- Надо что-то делать. Так он у нас издохнет. Чё я тогда расскажу при дворе, что встретил великого мага и он окочурился?

- А чё, идея. Не вынес твоего паскудства и благородно издох, - подначил Ясеня трубадур.

- Иди ты! - буркнул тот.

2

Пока Маргелиус спал, кто-то положил ему пару яблок и несколько земляничек.

Он задумчиво исследовал их на предмет какой-нибудь пакости, но они выглядели абсолютно нормальными. Поискал глазами насмешника, который сделал вид, что очень занят беседой с братьями Твердолобами.

Герцог повернулся на другой бок и провалился в лихорадочное забытье. Когда он проснулся в следующий раз, яблоки и ягодки были всё ещё на месте. А насмешник всё ещё старательно делал вид, что занят, ненароком поглядывая глазами-бусинками в его сторону.

Маргелиус шевельнулся, разбудив дракона. Тот открыл глаза и внимательно уставился на герцога. Глядя на воспалённые от недосыпа глаза дракона, Маргелиус с удивлением понял: пока он валялся в беспамятстве Лютый, похоже, все дни не отходил от него ни на шаг. А когда дракон в последний раз нормально ел и спал? В своём эгоистическом горе он совсем не думал о тех, кто его окружает. Ладно, он жить не хочет, но так и лучшего друга-дракона загубит.

- Лютый! - позвал Маргелиус.

Ласковые золотистые глаза тепло уставились на мага.

- Как насчёт того, чтобы ты слетал на охоту? Заодно крылья разомнёшь?

Лютый оживился. Идея пойти на охоту его радовала. От неподвижного сидения часами у него давно уже всё тело затекло. Но он тут же с беспокойством уставился на герцога, оставлять одного ему его не хотелось. Прочитав мысли дракона, Маргелиус подавил вспышку ярости и ткнул в сторону трубадура.

- Он со мной посидит, покурит. Заодно и побреюсь, - подергав себя за бороду, пробурчал он.

Дракон улыбнулся, соглашаясь, и тяжело взмыл в небо.

Маргелиус позаимствовал нож у трубадура и плохо слушающимися руками пытался побриться, через десять минут мучений и тройку порезов он с проклятием отбросил нож и повалился на пол. Пройдоха покосился на него, но подходить с предложением помощи не рискнул, опасаясь нарваться как минимум на грязные оскорбления.

- Что за чёрт, - услышал трубадур удивлённый возглас Тугодума, который отвлёкся от игры в карты и глядел прямо на герцога. Пройдоха отвлёкся от настройки гитары и, витиевато матюгнувшись, со всех ног бросился к Маргелиусу, который не слишком успешно пытался перерезать себе горло. Благо сил ему не хватало даже на это. Вырвав нож из рук мага, Пройдоха наконец осознал, насколько слаб и беспомощен Маргелиус, если даже для него справиться с бывшим Лордом Севера не проблема.

- Ты что творишь?! - тряся за плечи неудавшегося самоубийцу, орал Пройдоха. - Совсем сдурел, что ли?!

Маргелиус слабо сопротивлялся, безуспешно пытаясь отпихнуть трубадура и предлагая тому пойти и сделать с собой что-то нехорошее, и отвалить бы всем уже от него и дать сдохнуть, и ещё какую-то бессвязную истерическую чепуху, типа жить ему нет смысла.

Ясень подскочил к Маргелиусу, заглянул в горящие безумным светом глаза и от души влепил герцогу оплеуху. Тот, дёрнувшись, затих, уставившись прояснившимися глазами на насмешника.

- Извини, но ты, конечно, классно придумал. А о нас ты подумал?! Эгоистичная ты сволочь! Ты не можешь вот так взять и сдохнуть, ты теперь собственность дракона! Когда тот вернётся. Он хороший чувак, добрый, но найдя тебя мёртвым, даже не представляю, что он с нами сделает, когда у него сердце разорвётся от горя! Потом он пожалеет, что нас всех сожрал и изжарил, но мне-то от этого не легче будет! Если уж так хочется сдохнуть, то попроси дракона тебя сожрать! Он с тобой тут днями и ночами сидит, из лап не выпуская, переживая за твою никчёмную жизнь! На нас наплевать, так подумай о драконе, который тебя любит!

Маргелиус повалился на пол, ему было тошно, мерзко и стрёмно. Перевёл взгляд с трубадура, у ног которого возбужденно подпрыгивал насмешник, на двух здоровенных гоблинов с отвратными рожами. Те, бросив играть в шахматы, недружелюбными взглядами буравили лицо герцога. Да, они, пожалуй, не стали бы его останавливать. Он обхватил руками колени и уставился в никуда.

Трубадур почесал за ухом и закурил: до возращения дракона лучше будет с его дружка глаз не спускать.

Маргелиус повернулся и отсутствующим взглядом уставился на колечки дыма.

- Курить будешь?

Не дождавшись ответа, Пройдоха улёгся рядом с магом и мирно пояснил:

- Ясень не такой уж и поганец. Ну, иногда такой, что сам ему на хвост наступить готов. Но вот яблок он тебе притащил, и одеяло тоже.

Маргелиус скосил глаза на трубадура, но продолжал хранить ледяное молчание.

- А уж с самоубийством он прав. Дракон от тебя без ума. Не знаю уж, как ты завоевал его беззаветную любовь, но он столько усилий приложил, чтобы спасти тебя. Я ведь с Лютым такой огромный путь проделал до Севера, чтобы тебя вытащить из этого грёбаного саркофага. Братья, - кивок в сторону внимательно слушающих мордоворотов, - стену два дня ломали почти без перерыва.

Лицо герцога исказилось от пробежавшей судороги. Не веря своим ушам, Пройдоха услышал первую внятную фразу за много дней:

- Я не могу исцелиться.

Растерявшись, он поглядел на лежащего мага, не зная, что сказать, и ляпнул первое пришедшее в голову:

- Табак реально хороший, - и протянул раскуренную трубку Маргелиусу.

Тот машинально взял и крепко затянулся. В следующее мгновение Северного Лорда скрутил приступ такого дикого кашля, что Пройдоха пожалел о своём предложении прикурить. Герцог, кашляя, задыхался так, что, казалось, выплюнет лёгкие и вчерашний ужин. Из его глаз текли слёзы.

- Наверное, немного крепковат, - неуверенно произнес Пройдоха, теребя рукав рубахи и опасаясь, как бы маг теперь не сдох от его домашнего табака. Но когда он попробовал осторожно забрать у герцога трубку, тот оттолкнул его руку, помотав головой. Маргелиус сделал вторую глубокую затяжку, которая пошла легче. Через несколько минут он уже мирно сидел и, сделав ещё несколько глубоких затяжек, протянул трубку обратно трубадуру, глаза его были ясными.

- Действительно, хороший.

- Знаешь, оставь пока себе, мне много курить для голоса вредно.

Маргелиус бросил недоверчивый взгляд на трубадура и задумчиво кивнул.

- Ты всё ещё хочешь побриться? - неожиданно сам для себя задал вопрос Пройдоха. Герцог вскинул на него глаза в ожидании продолжения.

- Я могу это сделать. Ну, если ты не возражаешь? - он пожал плечами, опасаясь, не слишком ли далеко зашёл.

Маргелиус упёрся тяжёлым изучающим взглядом в лицо трубадура, отчего тот поёжился; сделал ещё одну глубокую затяжку и медленно кивнул.

Брея герцога, Пройдоха изо всех сил старался того не порезать и мысленно клял себя за всякие милые идеи в виде побрить тысячелетнему злому магу бороду.

Опальный герцог, в свою очередь, плотно закрыл глаза и старался вообще не смотреть на трубадура, опасаясь, что с испугу тот ему ненароком башку отрежет.

Закончив работу, Пройдоха удовлетворённо хмыкнул - так было намного лучше.

- Я сейчас, - сказал он и быстро убежал, быстро вернувшись с парой залатанных серых штанов и не очень новой голубой рубахой.

Поймав изучающий взгляд мага, он пояснил:

- Невесть что, но всё лучше твоих истлевших вонючих тряпочек. Дракон с Ясенем, когда я в одной одежде полторы недели ходил, кривили носы, а тебя ничего, терпят. Ну, если ты, конечно, не планируешь ходить в одеяле. Коротковата тебе моя одежда будет, ростом ты почти с братьев, но учитывая твою толщину, то тебе и мои одёжки будут велики, - стараясь выглядеть беззаботным, он трещал без умолку, помогая переодеться несопротивляющемуся герцогу.

- Ты уж его и причеши заодно. Хотя я бы ему длинные патлы-то обкорнал, - подёргав мага за свисающие почти до пояса пряди, изрёк насмешник.

Маргелиус разъярённо зашипел и обернулся в сторону маленького пакостника. Тот испуганно попятился, но, неловко споткнувшись, грохнулся на задницу.

- Ну не хочешь стричься, как хочешь. Чего сразу так нервничать-то?

- Ты сказал, не можешь исцелиться? Неужели нет вообще никакого способа? - стараясь отвлечь герцога, произнёс Пройдоха, аккуратно расчесывая тому волосы и заплетая их в косу. Маргелиус резко обернулся, отчего косичка выскользнула из рук Пройдохи, и уставился горящими глазами в лицо трубадура. Тот внутренне поежился. Если бы не эти пугающие рептилоидные глаза, то лицо мага не выглядело бы таким нечеловеческим.

- Исцелиться, - хрипло повторил маг, затем отвёл глаза и молча улёгся на пол, завернувшись в одеяло. Пройдоха с минуту поглядел на герцога и, поняв, что тот больше ничего не скажет, пожал плечами и ушёл к братьям, поиграть в подкидного дурачка.

3

Лютый вернулся с охоты, держа барашка в одной лапе, апельсины в другой и яблоки в зубах. Сунув добычу в руки братьев Твердолобов, он первым делом бросился проверить, как герцог.

Найдя того умытым, бритым, причёсанным и даже одетым, Лютый чуть не задушил Маргелиуса в объятьях.

В ответ тот прозрачными руками гладил дракона по голове, прижавшись щекой к его лбу. И Ясень мог бы поклясться, что на жестоком лице мага появилось какое-то новое, граничащее с нежностью выражение.

«Может, Маргелиус не так и плох?» - подумал Ясень, откусывая от одного из яблок, которые ранее притащил для мага, но раз тот не стал есть, так чего добру пропадать-то?

К его вящему обалдению, герцог, заметив, что его добро расхищается, наклонился и ловко выдернул из рук Ясеня надкушенное яблоко. Пару раз смачно откусил, глядя наглыми глазами на насмешника, и, не обращая внимания на офигевшее выражение на его мордочке, хриплым надтреснутым голосом спросил:

- Лютый, яблоко бушь?

Отказаться пожрать из рук своего обожаемого хозяина дракон ну никак не мог. Он осторожно откусил огромными зубами от яблока, оставив один крошечный огрызок, который Маргелиус и сунул обратно в лапы ошеломлённому Ясеню.

- Вкусно. Можешь доесть.

Ясень поглядел в сторону трубадура, плечи которого тряслись от неудержимого смеха, на братьев, подозрительно хихикающих в кулаки. Яростно запустил огрызком в Маргелиуса, но дракон ловко поймал его зубами и положил в руку противному герцогу. Насмешник, дойдя до точки кипения, взорвался:

- Сам за собой жри! Я твои микробы подхватывать не намерен!

Маргелиус демонстративно положил огрызочек яблока в рот, медленно разжевал и проглотил вместе с косточками.

- Ну, я же за тобой ел, - давясь смехом, произнёс он, держась за лапу дракона, чтобы не свалиться.

- Да пошёл ты! - только и сказал Ясень, гневно удаляясь. Проходя мимо Пройдохи, он попытался отвесить хихикающему другу пинка, от которого тот неуклюже увернулся.

Через два часа, когда баран был зажарен и съеден с овощами, Ясень всё ещё продолжал злиться.

Маргелиус мирно курил, затуманенными глазами глядя в сгущающиеся сумерки, затем, вытащив трубку изо рта, повернулся к Пройдохе и кратко спросил:

- Ты же музыкант?

- Ага, - жуя травинку, лениво ответил тот, после сытого обеда его чутка разморило.

- Спой, что-нибудь, такое, - попросил герцог с отсутствующим взглядом, - пожалуйста.

Трубадур только удивлённо скосил глаза на Маргелиуса. «Пожалуйста» - это какое-то новое слово в лексиконе герцога, состоящем из проклятий и бессвязной ругани. Что имел в виду тот под словом «такое», он не знал, но решил, что песня про Вечного Скитальца, подойдёт.

Он взял гитару, нежно провел по струнам и запел. У него был на редкость чистый, чуть хрипловатый голос.

Прибой ударяет о берег, шепча о забытых тайнах

О вечном скитальце, дрейфующем в море,

О корабле-призраке,

Много веков назад вышедшем в море.

Корабль-призрак, Вечный Скиталец,

Бороздит море.

Он мчит на всех парусах,

Разрезая гладь воды, не зная усталости и покоя.

Скажи мне, Скиталец,

Почему ты не знаешь покоя?

Что тревожит твой взор,

Заставляя вечно бороздить морские просторы?

Шёпотом морского прибоя, Скиталец мне отвечал:

«Я вечный странник, искатель тайн

Мне не надо покоя, а нужен мне капитан,

Который поведёт меня к неизведанным материкам и свободе».

О, Вечный Скиталец,

Мне тебя не понять.

Твоя речь загадочна и не понятна

Для нас - земных человеков.

«А ты не бойся,

Ступай ко мне на борт

По лунной тропе», - манил меня Призрак,

Мерцающий луч, посылая к моим ногам.

И теперь я мчу на всех парусах

На Вечном Скитальце - Корабле-призраке,

По лунной дороге к неизведанным далям,

Крепко сжимая руками штурвал

О да, Скиталец,

Мы поплывём с тобой к неизведанным землям,

Вдыхая воздух свободы и морского прибоя

В преддверии познания нераскрытых тайн.

Когда он закончил петь, герцог упёрся горящим взглядом в трубадура и требовательно произнёс:

- Ещё!

Пройдоха на секунду задумался, что бы ещё такого спеть, под настроение. И вспомнил, ту песню, что он уже пел дракону при их первой встрече, и тому понравилось, про Альгвард. Может, герцогу будет приятно услышать про что-то родное? И он запел, его голос вибрировал и лился в ночной тишине, воскрешая события тех дней.

« ... Позволь мне прикоснуться

К истории минувших дней,

Увидеть мир бушующих людских страстей...»

Голос трубадура звучал в ночной тишине.

«...Расскажи мне о прошлом,

Расскажи мне о будущем,

Таинственный Альгвард,

Страна Гор и Северного ветра...»

Пройдоха продолжал петь, полностью отдаваясь музыке и волшебству ночи, вкладывая в песню всю душу и надрыв одинокой души по исчезнувшей стране.

Когда он закончил петь и глянул на герцога, его душа ушла в пятки. Лицо того было покрытой испариной, по лицу катился пот, дыхание было хриплым и прерывистым. Пройдоха встретился взглядом с горящими безумными глазами мага и увидел, как в очах того рождается огненная буря. Он выпустил гитару и опасливо попятился. Маргелиус дёрнулся, как от удара, и, подняв голову, заорал дурным хриплым голосом:

- Лютый!

Мирно дремлющий после вкусного обеда дракон мгновенно продрал глаза и подскочил как ошпаренный. Икнув два раза от неожиданности, Лютый уставился непонимающим взглядом на герцога, искренне недоумевая, какая муха того укусила.

- Спать. Отнеси меня спать, - надтреснутым голосом буркнул Маргелиус, грубо отсекая все вопросы дракона, который виновато глянул на трубадура и его спутников, недоумённо пожал плечами и, взяв в лапы мага, понёс его подальше от костра.

4

Когда трубадур запел, на Маргелиуса нахлынули воспоминания. Айрис. Нет, не думать об этом. О чём угодно, только не об этом. Он не мог спать. Дракон прижался носом ко лбу своего безумного друга, пытаясь унять лихорадочное возбуждение, передать часть своего спокойствия, охладить его разум. Но разум мага не отвечал, в нём царил хаос. В следующее мгновение дракон ощутил резкую смену настроения Маргелиуса: его разум из бушующего пламени безумия стал кристально холоден и сосредоточен.

Лютый озадаченно уставился в лицо герцога. Не нравились ему такие резкие перемены настроения.

Но лицо Маргелиуса было спокойно и безмятежно, он гладил дракона по голове, и в следующее мгновение Лютый услышал в мозгу его просьбу, прошелестевшую подобно осеннему ветру. Дракон резко вскинул голову, поняв, о ЧЁМ его просят, и упёрся взглядом в глаза своего мятежного друга. Тот выдержал его взгляд и повторил глазами вопрос. Дракон задумался.

Маргелиус вздохнул и, помолчав, произнёс.

- Забудь, Лютый. Извини, что я об этом вообще попросил, просто реально уже не знаю, что и делать. Спи. Не беспокойся за меня.

Дракон медленно опустил герцога на пол, лёг поудобнее и быстрым движением прокусил себе лапу. Из раны пошла густая дымящиеся кровь.

Братья Твердолобы прислушивались к перешёптываниям Маргелиуса и его дракона. Вспышка опального герцога вечером за костром их напрягла, и они тоже не спали.

Услышав непонятные звуки, Тугодум переглянулся с братом, осторожно разбудил трубадура с Ясенем. Сделав тем знак молчать, он резко зажёг факел, направив свет в сторону мага с драконом и пытаясь понять, что это за странные звуки.

От увиденной картины он чуть не выронил факел, передёрнувшись. Ясень только сдавленно пискнул, а трубадур вывернул весь свой желудок на пол.

Маргелиус полулежа пил кровь дракона, жадно размазывая её по лицу. Заметив направленный на него свет факела, он не оторвался от своего занятия, только сверкнул налитыми кровью глазами, предупреждая о попытках подойти ближе.

Лютый с задумчивым видом нежно гладил свободной лапой герцога по голове.

- Надо оттащить этого кровопийцу от Лютого, - тихо сказал Ясень, с отвращением глядя на происходящее.

Но когда Тугодум попытался подойти поближе, Лютый яростно поднял голову, обдав его облачком пара, и гоблин предпочел остаться на месте.

- Что он делает? - шёпотом спросил Пройдоха, справившись с взбунтовавшимся желудком.

- Сам не видишь что ли? Кровь пьет, - неожиданно тихо пояснил Ясень, его бил озноб. - Мамочки, а я ещё около этой кровожадной твари тусовался. Яблоки носил, ягодки... А оказывается, он мог выпить мою кровь. Тьфу!

Трубадур, припомнив, как он сам торчал долго около кровососа, и ещё брил того, тоже ощутил приступ дурноты.

Лютый поднял голову и перебил насмешника:

- Не неси чушь. Ему не нужна твоя кровь. Моя кровь поможет ему исцелиться, так как наши разумы слиты.

Тугодум вернулся за шахматную доску и, поглядев на брата, сделал ход конем. Тугомысл поднял глаза на старшего брата и прочёл в его глазах приговор: «Сегодня». Братьям, чтобы понимать друг друга без слов, магия была не нужна.

Когда только забрезжил рассвет и воздух наполнился прохладной свежестью, Тугодум резко открыл глаза и ткнул задремавшего брата в бок. Они тихо поднялись и, обменявшись понимающими взглядами, направились к спящим дракону и магу. Лютый после потери крови спал как убитый и ничего не слышал. Здоровенный гоблин слегка постучал рукой по лапе дракона, сказал скабрезность в ухо, но тот не отреагировал. Он сделал знак брату: чисто. Тугомысл аккуратно поднял невесомое тело мага, поплотнее завернув его в одеяло, и тихо попятился, передав его в руки Тугодуму. Тот нежно, как ребёнка, взял тело герцога на руки. В это мгновение дракон во сне шевельнулся, и душа у братьев ушла в пятки. Подождав, казалось, вечность, пока дыхание дракона выровняется, Тугодум на цыпочках начал красться к выходу.

Выйдя на улицу, они перевели дух и, стараясь не разбудить герцога, быстро заскользили к пролому в крепостной стене, за которой был крутой обрыв с горы в пропасть. После сегодняшней отвратительной сцены они решили, что медлить больше нельзя - пора выполнить поручение Проныры, не дожидаясь, пока опальный маг войдёт в силу и станет по-настоящему опасным. Герцог был непредсказуем, безумен, а потому очень опасен.

Маргелиус очнулся от того, что его куда-то несли, и ощутил враждебные эманации вокруг себя. Что-то не так. Он слегка приоткрыл глаза, скосил в сторону и увидел, что находится почти над самым обрывом, над которым его держит один из этих здоровенных небритых гоблинов. Второй нерешительно топчется рядом.

- Кидай и валим.

- Ща, настроюсь.

- Да что ты медлишь-то?

- Я никогда никого не убивал. И что будет, если он не убьётся? - тихо прошипел Тугодум.

Что-то зашуршало, второй гоблин что-то поднял и подал первому.

- На, размозжи ему голову булыжником и кидай уже.

- Может, тогда ты лучше?

«Значит, всё так и закончится. Меня убьют два тупых деревенских гоблина, - мысленно вздохнул Маргелиус, слушая препирательства братьев. Гнева он, как ни странно, не чувствовал, только навалившуюся усталость и одиночество. - Всё равно в этом мире у меня ничего не осталось. Только Лютый, верный друг, да и для него я обуза».

Маргелиус повернул голову и хрипло произнёс:

- Одеяло только сними с меня, прежде чем сбросить. В хозяйстве пригодится. Никто не поверит, что я выпрыгнул в одеяле.

Тугодум от звука голоса предполагаемой жертвы чуть не выронил мага, но рефлекторно сжал руки.

Между тем маг как ни в чём не бывало продолжал:

- И это, трубку трубадуру верни, - вытащив из-под одеяла истощённую прозрачную руку с трубкой, он протянул её второму гоблину. Тот, растерявшись, взял. - Думаю, она ему дорога. Редкая роспись. Жаль, если лишится... Камни справа под скалой видишь внизу? Там острее. Вот на них меня постарайся скинуть, тогда я наверняка загнусь быстро, - Маргелиус вздохнул и после паузы, глядя горящим взглядом, продолжил: - Попросите дракона после моей смерти сжечь моё тело. Не хочу, зная, что уже умер, очнуться снова через тысячу лет. Скажите, я попросил.

Тугодум открыл рот, чтобы что-то сказать, но герцог его перебил, нетерпеливо махнув иссушённой рукой:

- Лютый, конечно, не поверит, что я убился сам, если ты придёшь и с видом придурка выложишь ему всю эту ахинею. Слушай внимательно, что надо сказать. Скажите оба, я попросил отнести меня к обрыву. Что я сказал «Айрис». А-й-р-и-с. - он повернул голову и упёрся пылающим взглядом в тупую физиономию Тугодума. - Айрис. Это важно. Тогда он поверит, что я сделал это сам.

Братья переглянулись, Тугомысл пожал плечами.

- Почему ты, зная, что мы твёрдо решили убить тебя, помогаешь обставить свою смерть как самоубийство? - задумчиво протянул Тугодум. Смерть мага шла совсем не по спланированному им сценарию. Он представлял, что если маг очнётся, то попытается позвать на помощь дракона, и ему придётся сунуть тому кляп в рот; или что он будет дико сопротивляться и получит в челюсть; или проклинать их и получит по башке. Но уж точно не станет хладнокровно помогать обставить свою смерть как самоубийство.

- А в чём смысл? - пожал плечами Маргелиус. - Вы, два тупицы, всё равно меня убьёте. А так я, по крайне мере, избавлю Лютого от бессмысленных страданий и убийства всей вашей компании в приступе ярости. Зная его характер, его потом совесть замучает. Зачем делать несчастным ещё кого-то, если не можешь быть счастливым сам?

Тугодум обменялся долгим взглядом с младшим братом, и тот медленно кивнул, соглашаясь с решением брата.

В следующее мгновение Маргелиус, к своему удивлению, увидел, что державший его здоровенный небритый гоблин спокойно поправил одеяло и, осторожно держа невесомое тело герцога, широким шагом зашагал обратно к разрушенному замку, где спали их спутники.

Теперь вопросы появились у Маргелиуса и он постучал по плечу своего несостоявшегося убийцу.

Тугодум глянул ничего не выражающим взглядом на герцога и задал встречный вопрос:

- Как насчет партии в шахматы, милорд? Не все ещё игры сыграны.

Маргелиус озадаченно почесал бровь. Может, братья не так уж и тупы, как он сначала подумал. Но времени спросить, что хотел сказать Тугодум, у него не представилось. Раздался страшный вопль дракона, полный отчаяния и ужаса, и тот пулей вылетел из замка с безумными глазами. Лютый навис над братьями, глядя абсолютно сумасшедшими глазами. От растерзания тех спасало только то, что в руках у них была драгоценная ноша в виде его хозяина.

Увидев нависшего над ним разъярённого дракона, готового откусить ему башку, Тугодум уныло подумал:

«Ну всё, хана! Ща маг ему как нажалуется, что мы его убивать шли и останется от нас только кучка пепла».

Тугомысл одарил брата кислым взглядом. Теперь идея оставить Маргелиуса в живых не казалась такой уж замечательной.

Но герцог их ещё раз удивил.

- Лютый, я в порядке. Я устал лежать и попросил братьев отнести меня показать окрестности. Прости, не хотел тебя будить.

Дракон сделал виноватую морду и взял тело мага из рук Тугодума.

- Извини, переволновался. У меня появилось плохое предчувствие, - пробормотал он.

Маргелиус только нежно прижался лбом ко лбу дракона, обхватив того руками. Воспоминание о том, как братья его хотели убить, он постарался засунуть в такие дебри своей памяти, чтобы дракону оно никогда не попалось.

Разбуженные Ясень с трубадуром только ошарашено глядели на произошедшее. Они не поверили ни одному слову, сказанному магом, что он якобы пошёл прогуляться с братьями. Но что бы ни произошло, похоже, маг вышел из произошедшего с честью и не стал ябедничать дракону.