Все мы, конечно же, слышали или читали добрую старую сказку о славной девочке по прозвищу Красная Шапочка и об ужасном кровожадном Сером Волке, натворившем много бед, хотя все закончилось весьма благополучно. Некоторые даже были в Булонском лесу под Парижем, где и произошли события, описанные чудесным сказочником Шарлем Перро.

Наша история немного другая, и случилась она не во Франции, а в родной России и не где-нибудь, а не так уж и далеко от Москвы, в наших русских лесах, в прежние времена числившихся заповедными.

По поредевшему из-за нещадных вырубок лесу еле тащился на ослабевших ногах Волк, которого трудно было назвать Серым, поскольку шерсть его приобрела неопределенный окрас, свалялась и висела на тощих боках жалкими клочьями. У зверя несколько дней не было во рту маковой росинки, и он затравленно рыскал слезящимися глазами по сторонам в поисках хоть какой-нибудь живности. Но вокруг на сотни километров не было и намека на еду – часть обитателей леса уничтожили браконьеры, остальные же вымерли сами, оказавшись в невыносимых для жизни условиях.

У Волка от голода брюхо прилипло к ребрам, ногам с трудом давался каждый шаг, и весь он настолько ослаб, что с тоской думал о том, что уж лучше бы ему разделить участь сородичей, перебитых теми же браконьерами. Почему его не заметили, не нашли и не выловили, он и сам понять не мог. Но, видно, такое уж у него было счастье, которое, чем больше Волк шел по лесу, счастьем ему совсем не казалось.

Наконец Волк вышел на место, называемое людьми гарью, и, будь он человеком, то весьма удивился бы столь удачно приключившемуся пожару. Выгоревший участок имел прямоугольную форму и одной стороной прилегал к озеру, а другой – к дороге. Вдали виднелись очертания довольно обжитого поселка. В общем, пожар выбрал правильное и очень удачное для кое-кого место.

Волк остановился и в тупом недоумении огляделся: чего это его сюда занесло? Уж здесь-то и подавно нечем поживиться! Он тоскливо вперил взгляд в очертания вроде бы человеческого жилья, видневшегося среди прореженного леса, и вдруг, о чудо, там, в зеленой листве редких деревьев, мелькнула яркая красная шапочка. Волк моментально приободрился и уже вгляделся попристальней. Точно, навстречу ему и в самом деле шел некто в красной шапочке, глаза Волка не обманули, и зоркость, несмотря на голод, не подвела.

И тут ему на память пришла сказка о Красной Шапочке, которую он слышал еще в детстве. Ну конечно, он должен повстречать добрую милую девочку, которая несет больной бабушке пирожки. Девочка непременно расскажет ему, где живет ее бабушка, и он короткой дорогой добежит туда гораздо раньше нее, справиться со старушкой будет нетрудно, а там и девочка пожалует на десерт. Вот это действительно здорово, обед сам идет к нему навстречу. Пирожки его не интересуют, волки пироги не едят (даже с голодухи), а вот девочка с бабушкой – это совсем другое дело. И Волк приготовился быть вежливым-развежливым, чтобы не насторожить Красную Шапочку. Ведь она, не ровен час, тоже знает эту сказку.

Фигурка была уже совсем близко – пора и разговор заводить, но Волк, не в силах вымолвить и слова, ошарашенно уставился на это чудо. Перед ним стояла девочка лет четырнадцати в коротких шортах, пестрой майке, в нелепых ботинках на огромной подошве и черных перчатках до локтей с открытыми пальцами. Вся она была увешана цепями и браслетами, глаза закрывали черные очки, тело расцвечено татуировками, а в ушах какие-то кружочки с проводами, тянувшимися к коробочке, которую она держала в руках. Что же до красной шапочки, то при ближайшем рассмотрении это оказалась вовсе не она, а взбитые и торчащие гребнем ярко-рыжие волосы, отливавшие на солнце кармином. Этот огненный цвет и ввел Волка в заблуждение. Вдобавок девочка все время что-то жевала, вертела во все стороны головой и приплясывала на месте. Как ни старался, Волк корзинки с пирожками не увидел.

– Здравствуй, девочка, – как можно любезнее начал Волк беседу.

Девочка продолжала кривляться, не удостаивая Волка ответом. Волк повторил приветствие. Девочка вытащила нечто с проводом из левого уха и закинула за спину.

– Что за базар, дядя? – не слишком приветливо сказал ребенок.

– Я говорю, здравствуй, девочка, – закашлялся Волк.

– Ну.

Волк озадачился, что бы это «ну» могло значить, но потом решил, что его дело вести сказку по всем правилам, а потому продолжил:

– Как тебя звать, милое создание?

Милое создание погоняло нечто во рту и, приподняв очки, недружелюбно уставилось холодными глазами на Волка.

– Ты че, дядя, взбалдел? С чего это я тебе свое имя скажу, в натуре?

Волк осклабился и ласково забормотал:

– Ты меня, девочка, не бойся. Я добрый.

– Да мне плевать, какой ты! – возмущенно проговорила девочка и выплюнула прямо в морду Волку нечто липкое и противное, что угодило ему прямо в ухо, так как по неосторожности он повернулся чуть боком. – А бояться я ваше никого не боюсь, да и дружбаны за меня кому хошь накостыляют, мало не покажется. Под нами три деревни, а ты вякаешь, не бойся. Это ты меня не бойся, дядя.

– Вообще-то я не дядя, я Волк, – чуть приосанившись, поклонился Серый.

– В-о-л-к, – протянуло милое создание и, сняв очки, ткнуло ими Волку прямо в глаз. – Волков, да еще говорящих, я никогда не видела. Папаша хотел меня в зоопарк сводить, а чего я там забыла? Я с дружбанами лучше на тусовку дерну.

У Волка слегка закружилась голова, залепленное ухо плохо слышало, глаз саднило от тычка очками. Но Волк решил держать фасон. В его состоянии самым лучшим вариантом была больная бабушка, с которой справиться легче, а там, набравшись сил, можно и девчонку проглотить.

Но надо было еще подобраться к месту, где живет старушка.

– Дорогая девочка, – прокашлявшись, решился заговорить на опасную тему Волк. – Разве ты не читала сказку про Красную Шапочку? – И он замер в ожидании ответа.

Девочка хмыкнула, сунула что-то в рот и опять начала жевать, на ответ ее не хватило, она только молча покачала головой. Волк не поверил своему счастью. Надо же, как все-таки здорово все получается! Девочка и не догадывается, какой он страшный и коварный, а значит, есть надежда вызнать место жительства бабушки.

– Но у тебя есть, наверное, бабушка? – как можно елейнее спросил Волк.

– Ну, – последовал ответ.

– Ты же навещаешь ее, если она заболела? Носишь ей пирожки?

– Ну ты ваше даешь! Да я лет пять не видела старуху. Она где-то мотыляется по заграницам и плевать на все хотела. Сроду не болела, и мать говорит, ее кувалдой не укокошишь. Всех нас переживет.

Волк растерялся. Как же так, оказывается, на старушку он зря рассчитывал? Видимо, довольствоваться придется только девчонкой.

– А где же твоя корзинка с пирожками? – вдруг запоздало вспомнил Волк классический сюжет, но тут же сам себя одернул. Вот спросил по-дурацки. Если бабушки нет, то и пирожков нет, зря он втайне уже и на них был согласен. Девочка тоже мило удивилась вопросу:

– Ты че, дядя, с дуба рухнул? Какие еще пирожки?

– Ну, те, которые ты с мамой печешь, – начал выкручиваться Волк.

– Нет, вы только посмотрите на этого лоха ушастого! Да я конкретно чашку чая не сбацала, а ты, прикинь, о пирожках. Вот бы наша кодла тащилась! Во дает – пирожки печь! Ну ваше!

Волк слушал и понимал, что ничего не понимает. Что такого он сказал, что на него обрушилась эта тарабарщина? Надо все-таки вернуться к знакомому сюжету. И Волк попробовал еще раз начать все сызнова.

– Дорогая девочка, я только хотел тебя спросить…

– Спрашивай, – милостиво согласилась «дорогая девочка».

– Вот сейчас куда ты идешь?

– Ништяк, дядя, все путем. Клевый прикид мой видишь? На халявную тусовку двигаю, вчера у Косого тухляк был, а не тусовка, зато сегодня его другая поляну накрывает. Хавать хошь? Зову, халявы не жалко! – И, засмеявшись, очаровательный ребенок двинул Волку кулаком промеж глаз.

У Волка искры из глаз посыпались на редкие чахлые кустики бывшего могучего леса.

– Да не парься ты, дядя, сказала же, все клево. – И еще один удар в то же место получил Серый, от всей щедрой детской души.

Ничего не соображая, не поняв ни слова из сказанного, Волк очумело мотал головой в разные стороны, пытаясь избавиться от глухоты в залепленном напрочь ухе и от боли в переносице, куда дважды пришелся нехилый кулачок девчонки. Кое-как справившись с собой, Волк, опережая сказочные события, невпопад ляпнул:

– А почему ты меня не спрашиваешь про уши, глаза и зубы?

– Не гони пургу, дядя, и не включай дурака! Плевать мне на твои лопухи и на тебя заодно, какой мне интерес тебя спрашивать, в натуре?

Волк судорожно пытался не упустить главную нить разговора, но у него ничего не получалось. От тупой боли в переносице и глухоты в одном ухе он плохо слышал и также плохо соображал. Из того, что говорила Красная Шапочка, он не понимал ни слова! Ему чудовищно хотелось есть, и он еле держался на подгибающихся от слабости ногах. Сквозь пелену он видел перед собой постоянно жующее что-то детское лицо с недетскими холодными жесткими глазами, и от этого взгляда ему было очень неуютно, казалось, будто что-то сдвинулось в привычном мире и завертелось вокруг него в безумной карусели: редкий лес, скорее похожий на фантастическую планету, чем на привычные с детства места; фигура ребенка, напоминающая более киборга, нежели человека; полное отсутствие лесных обитателей и сводящая с ума тишина, не нарушаемая ни шелестом листвы, ни гомоном птиц, ни шуршаньем трав, дающих убежище мелкой живности. От всего этого хотелось выть, и Волк неожиданно для себя протяжно и пронзительно завыл. Это был единственный звук, вспугнувший тишину, и, позабыв обо всем на свете, Волк весь отдался во власть своей волчьей породе. Он выл и выл, и в этом вое выливал все, что накопилось: голод, одиночество, непонимание происходящего, страх перед будущим и еще много такого, чего сразу и не поймешь.

Сначала девочка с любопытством смотрела на Серого Волка, даже перестала жевать, потом ей надоело, она придвинулась к зверю вплотную и недобро сказала:

– Хоть у тебя, дядя, и прикольно получается, но давай кончай всю эту лабуду. Я от твоего козлетона в отпаде, но тащусь только от Майкла Джексона. – С этими словами девочка ткнула в ухо волка кружочек с проводом, и в голову ему с такой силой ударило чье-то завывание (совсем не волчье), что мозги сдвинулись куда-то набекрень. Пытаясь прорваться сквозь чудовищный шум в ушах, Волк предложил:

– Хочешь, я расскажу тебе сказку про Красную Шапочку?

Подобие улыбки скользнуло по лицу ребенка:

– Я тебе предлагаю упасть мне на хвост, а ты сказку… Не врубился, что ли?

Мозги у Серого Волка сдвинулись еще дальше. Он никак не мог попасть в сюжет доброй старой сказки и совсем не понимал, о чем идет речь: какой-такой хвост может быть у человеческого детеныша, чтобы на него упасть! Да и зачем вообще на этот хвост падать? И куда он должен врубиться, если едва стоит на ногах? Сам не зная, как это получилось, он завыл еще надрывнее. Девочка изловчилась и выплюнула то, что жевала, прямо ему в пасть, на миг у Волка перехватило дыхание, и он резко оборвал вой.

– Ну вот, теперь все клево, хотя воешь ты прикольно. Но ваще, дядя, что еще у тебя за понты? Давай кончай эту свою дурацкую сказку в натуре и пойдем ловить кайф.

– Ах, так! – озлобился вдруг одуревший от всей этой беседы и ни слова не понявший Волк. – Ну держись! Я хотел по-доброму, по-интеллигентному, как в сказке, но ты сама виновата. Теперь я тебя съем без всякой интеллигентности! – И он, грозно оскалившись, приготовился к прыжку.

Но Красная Шапочка не испугалась. На ее лице отразилось искреннее недоумение.

– Ты что, падла, козлина, мне грозишь? Да я тебе по рогам сама настучу, даже дружбанов звать не буду.

Мгновенно вытащив что-то из кармана, она быстро надела это что-то на пальцы и, резко выбросив вперед руку, ударила Серого Волка прямо в пах, выкрикнув при этом: «Хук правой – раз», а затем, мгновенно перебросив все в другую руку, вторым ударом врезала ему в зубы, добавив: «Хук левой – два». Волк рухнул как подкошенный. Прибежавшие охотники, собравшиеся неподалеку на учение (о настоящей охоте они давно забыли), еле спасли несчастного от разошедшегося не на шутку славного ребенка.

Волка отправили в зоопарк, где он откормился и принял свой первоначальный волчий вид. Жилось ему хорошо, и он с удовольствием гулял по вольеру. Единственную странность замечали за ним работники зоопарка: при виде рыжеволосых девочек или девочек в красных шапочках Волк забивался в самый дальний угол вольера и трясся мелкой дрожью, да так, что у него зуб на зуб не попадал.