Жили два друга; дружили еще со школы, и можно было бы их назвать закадычными друзьями, если б не были они такие разные. Один – щедрый-прещедрый, другой – скупой до невозможности, а точнее – жадный-прежадный. Парни были оба хорошие: непьющие, работящие, к людям уважительные. Жизнь у них тоже заладилась. И жены удачные попались, под стать мужьям, и детишки благополучно забегали: послушные, нешкодливые. В общем, живи да радуйся.

Они и радовались, правда, каждый по-своему. Жаднющий-то все кубышку норовил плотнее набить и такой был умник – никому не доверял, в банк деньги не клал, всякие там ценные бумаги не покупал. Держал тихонечко свои денежки под кроватью – целее будут. И вправду, денежки целыми оставались. Другие люди уже все прогорели, кто раз, а кто и по два, по три раза: то банк лопнет, то реформа разразится, то дефолт грянет. Но наш парнишка так хитро денежки приспособился прятать, что ловко от всего увернулся, ко всему приноровился, глядь – целехонька кубышка под кроватью. Сам жил не то чтобы скромно или бедно, скорей разумно. Что нужно – справил, все дыры залатал, все свои проблемы распутал. В достатке жил: не бедствовал, но и не шиковал. С разумом жил. Машина новенькая, но не шикарная; одевался модно и в стиль, но не выпендривался; харчи всегда на столе свежие и полезные, но не деликатесничал. Хотя порой и побаловать себя мог: то в ресторан пойдет с семьей, то вкусностей детишкам да жене накупит. В общем, и жить себе позволял, и копить потихонечку приладился.

А второй парень, дружок его, в бизнес подался. И тоже все у него вертелось и крутилось в деле, оттого и денежки хорошие завелись. Но как был он безалаберным в детстве, таким и остался. Все-то раздает, что заработает. Нет, на жизнь да на семью оставит, а вот чтоб копить, денежку жать, нет, не задумывался над этим, а вернее всего, и вовсе не хотел. Друг его только головой качал. Ну можно ли так? Все, что заработает, то и раздает. Вечно у него кто-то что-то просит, вечно он озабочен чьей-то бедой. Что за жизнь? Беды-то вокруг – не расхлебать, как ни бейся. Сколько раз дружок верный ему говорил:

– Ну что ты обо всех думаешь да печешься, что зря денежки на ветер бросаешь? О себе лучше подумай. На старость копи, богатство собирай, тебе-то небось никто не поможет! Надо о будущем думать да о семье печься. Денежку в кубышку – и под кровать, да всякую свободную копеечку туда. Копеечка к копеечке – глядишь, кубышка-то и полнехонька на черный день.

Но второй парень только отмахивался:

– Что зря копить, если только Господь о будущем ведает? Копи, не копи – все в его святой Божьей воле. – А иногда и шутковать начинает: – Что голову чепухой забивать – кубышку деньгами наполнять. Она у меня и так всегда полная. Чем больше из нее беру, тем больше там прибавляется. Сами деньги откуда-то берутся. И не только столько, сколько взял, а в десять раз больше. Вот чудеса!

– Тебе бы шутить только, – сердился первый парень, – серьезности никакой, а пора бы: семья у тебя. Вот по миру их пустишь, не до шуток будет.

Э, да где там втолковывать, если человек и слышать не хочет, не то чтобы прислушаться да исправиться.

Так и жили: каждый своим мирком, своим домком, своим уменьем да хотеньем. Сколько времени так-то прошло… и не сосчитать. У обоих семьи разрослись, уж и внуки первые появились, а не изменили себе друзья. Все так же старался копить один и так же щедро отдавал людям другой. Может, до конца их жизни все так бы и шло, но стал вдруг первый замечать, что, оказывается, денег не хватает, все чаще и чаще не то чтобы прикопить, а в кубышку залезать приходится. Понять-то это можно – семья большая – зятья, снохи, внуки. А молодежи сколько ни дай, все мало. Вроде бы и лишнего себе не позволяли, а денег все меньше и меньше.

Стал он теперь – уже не парень, а мужчина в годах – все больше задумываться. Что за незадача такая? И зарабатывает по-прежнему неплохо, и дети не ленятся, работают, уж так-то откровенно на шее не сидят, и жена с раннего утра до позднего вечера колотится, а жить все труднее, хоть убейся. Уж ежели его за бока прижимает, то как же другу-то достается?

Он стал присматриваться к другу, а тот ничего, веселый, довольный как всегда – шутить не разучился. Чудеса да и только! И вот как-то раз полез мужчина в свою кубышку, а там едва-едва на донышке запасец остался. Взял его – деться некуда, в деньгах надобность большая приключилась, – там и вовсе ничего не осталось. Пусто как есть. Расстроился он, еле утра дождался, побежал к другу. И сразу с порога начал расспрашивать: как дела, как бизнес идет, много ли семья затрат требует, нет ли потребности в денежках.

Друг улыбается. Да все в порядке, чего вопросами закидал? И дела хорошо идут, и бизнес процветает, и семья живет в достатке. А что до денег, то их и девать некуда: чем больше тратишь, тем больше прибавляется. Скоро уж совсем из дома выживут, не знаешь, куда и складывать, все углы и пустоты заполнил, а они рекой текут и текут. В общем, шутит опять. И к старости не исправился, с ним серьезно, а он… Осерчал первый, хлопнул дверью и ушел. Но на душе неспокойно: а ну как и вправду у друга денег немерено? Сам не раз видел, как тот отстегивал и на церковь, и на монастыри, и на детдом, а что людям-то по их просьбам давал – того и не сочтешь.

Мужик покой потерял. С друга глаз не спускает. Не ест, не пьет – присматривается. Нет, не обманул тот. Живет, как жил всегда: людям помогает, от беды чужой не бегает да не прячется. Всякий к нему обратиться может – никому не откажет. Чудеса!

И вот как-то под вечер не стерпел первый, взял бутылку коньяка и пошел к другу. Там за рюмочкой разговор пошел: то да се, а там и на деньги повернулось. Первый и говорит:

– Что-то я не пойму, что происходит. Ничего в моей жизни не изменилось: работаем много и зарабатываем много, а не то что копить не получается, на жизнь порой не хватает. Раньше откладывать мог, даже основательный запас сделал, а сейчас бьюсь и так и сяк – не получается. Ума не приложу, в чем причина.

Второй задумался:

– Расходуешь, может, больше, чем доход имеешь?

Первый только руками замахал.

– Да ты что? Слежу и за доходом, и за расходом, ни за что расход доход не превысит, и в страшном сне такое не допущу.

– А может, кто из домашних в кубышечку без тебя заглядывает?

– И тут ты не прав. Мои все так, как я, мыслят и копеечку берегут. Недаром я годы положил, чтобы экономии их выучить. Больше меня над деньгами трясутся, лишнего не потратят.

– Ну тогда чудеса, полтергейст какой-то.

Первый забрасывает удочку:

– А тебе как удается денег не жалеть, а еще и в прибыли оставаться? Не иначе, секрет какой-то знаешь.

Подумал, подумал второй и говорит, хитро прищурившись:

– И точно, угадал. Секрет имеется.

– Опять шутишь?

– Да не шучу я вовсе. По дружбе тебе откроюсь. Шкатулочка у меня есть. Положи денежку, а потом сколько ни бери – только прибавляется капиталец.

– Ты за кого меня принимаешь? – обиделся первый. – Не в школе мы, это ты там байки горазд был рассказывать, а я, дурак, слушал. Я с тобой как с другом, а ты…

– А что я? Я тебе правду говорю. Вот подожди секунду. – И второй скрылся в спальне. Выходит оттуда с коробчонкой и подает ее другу: – Вот она. А там – хочешь верь, хочешь не верь.

Повертел первый в руках коробчонку – шкатулка как шкатулка. Оригинальная, правда, с резьбой и из дерева. А вообще-то обычная вещица, ничем не примечательная. Дурит дружок, по всему видать. В наше время даже детишки и те в чудеса не верят.

А второй говорит:

– Сам долгое время ничего понять не мог, а когда понял, не расстаюсь со шкатулкой. Посмотри, там год пробит. Вот с того года и не выпускаю ее из рук. Никому еще о ней не рассказывал. Знаю ведь, не поверят. И ты не верь, если не хочешь.

Приподнял крышку, а там вправду год выбит, и тот, когда они школу вместе закончили. Ничего себе вещичка. Это ж сколько десятилетий ею дорожат. Вдруг и впрямь?..

– Да как я тебе поверю? Слушай, давай так. Дай мне шкатулку на время, вот я и посмотрю.

Задумался второй, а потом вдруг рукой махнул:

– Открыл я тебе секрет, но не до конца. Главная же особенность этой шкатулки в том, что из нее все время надо брать и людям, в беду попавшим или несчастьем придавленным, отдавать. Если это условие выполнишь – бери, через три года вернешь.

Первый хотел было отказаться, но очень уж искушение было велико, а потому взял. Через неделю, может, больше, после того как появилась у него интересная коробчонка, с ним произошел странный случай. Сидит он в своем офисе, и вдруг в комнату входит коллега из соседнего отдела, донельзя расстроенный. Все сразу с вопросами, что случилось.

– Правильно говорят, одна беда за собой еще семь бед ведет, – чуть не плача начал рассказывать тот, – жена уехала к родителям с младшим сыном, а старшая дочь так без нее заболела, что пришлось в больницу положить! Мечусь я то в больницу, то по аптекам за лекарствами, которые и достать сложно, приезжаю домой, а там соседи из квартиры под нами чуть не в драку лезут. Оказывается, я от расстройства кран забыл закрыть. Затопило нашу квартиру, и им досталось по первое число. Цену за ремонт выставили такую, что у меня в глазах потемнело. Свою тоже всю заново переделывать надо, мебель хоть сразу на помойку вези, вся испортилась от горячей воды. А сегодня в довершение всего на светофоре в машину врезался. Расстроенный был, нервничал, к дочери в больницу спешил, ей операцию сегодня делают, вот и задумался. Такие деньги сейчас нужны, а где их взять? Даже где занять, ума не приложу.

И тут неожиданно для себя наш герой говорит:

– Я тебе дам и не в долг. Помогу, в общем.

Все рты так и разинули. Это надо же, у него снега зимой не выпросишь, а тут сам предлагает. И вправду дал. И еще сказал, что без отдачи.

Спустя какое-то время батюшка приходит из соседнего храма, на колокол просит. Начальство только руками разводит – нет денег. И опять наш герой, ни слова не говоря, молча дает нужную сумму. Батюшка взял, благословил, а про начальство сказал: «Ну, Господь им судья, да только я им не завидую».

И как в воду глядел – завидовать им не пришлось…

А потом коллега к нему обратился:

– Слушай, уезжаю за границу и родню всю забираю, а в Подмосковье своей земли много, да еще в колхозе нам выделили. Может, купишь хоть за сколько, какие-никакие, а все-таки деньги.

Первый с готовностью согласился. А вскоре дефолт грянул, деньги обесценились, а герой наш не в убытке, деньги в землю были вложены. Глядь, через какое-то время цены на землю так поднялись, не подступишься. Продал он с таким прикупом, что смог свое дело открыть. Захотел торговать потравочными средствами. Прогресс прогрессом, а тараканы да мыши не переводятся, только размножаются, во все времена первая мечта людей от этой дряни избавиться… Вот тут-то им и предлагаются новейшие средства.

Пошло дело. Видно, благословение батюшки помогло, а фирма, в которой он раньше работал, во время дефолта разорилась, как и было предсказано. Тут и еще неожиданность приключилась. Из-за границы деньги пришли. Это тесть сослуживца, живущий, оказывается, в Америке (вот куда жена сослуживца уезжала), выслал не только деньги, что были в трудный час даны, а с весомой прибавкой в качестве благодарности. Да еще нашел компаньонов в деле продажи потравочных средств. И так торговля двинулась, что не одну и не две, а восемь баз открыл наш герой да еще по странам Ближнего Зарубежья филиалами развернулся.

Прошло три года, коробочку отдавать надо, а жалко. Кубышка полнехонька, денег куры не клюют. И чем больше благотворительностью первый мужчина занимается, тем больше денег прибавляется. Все знакомые его товары хвалят да рекламируют. Но делать нечего: уговор дороже денег. Приносит он кубышку другу, как и обещал. А тот так начал смеяться, что и наш герой не выдержал, в хохот пошел.

– Ты как ребенок в эту мистификацию поверил, – говорит хозяин шкатулки, – вот до чего деньги любишь! А секретов никаких нет. Обманул я тебя со шкатулкой, обычная она, самая обыкновенная коробка.

– Да ты что? – не поверил первый. – Как она у меня оказалась и я начал делать так, как ты сказал, так все и завертелось. Смотри, я теперь очень состоятельным человеком стал, даже богатым. А ты говоришь обыкновенная.

– Ну и ну, как тебя захватило! Но придется тебя разочаровать. Нет тайной силы в этой шкатулке. А ответить на вопрос твой могу. Библию открой и прочитай: «Не оскудеет рука дающего». Вот где действительно тайна, и великая.