Закрыв дверь, Ромка сел рядом с сестрой и погладил ее по плечу. — Успокойся, пожалуйста. Не может такого быть, чтобы мы не справились с этим делом.

Не усидев на стуле, юный сыщик снова вскочил, послонялся по кабинету, а потом прошел за стол Николая Никитовича, сел в кресло и, чтобы хоть чуть-чуть взбодрить сестру, надул щеки.

— Лешк, посмотри, похож я на банкира?

— Очень похож, — даже не улыбнувшись, нехотя кивнула девочка. — А если еще потолстеешь, так в самый раз будет.

— А ну тебя, ты же знаешь, я день ото дня худею. — Сдвинув брови, Ромка выпрямился, подтянул живот и, вскинув глаза на пустые стулья, расставленные вокруг длинного стола, обратился к воображаемым подчиненным: — Итак, господа, что у нас сегодня на повестке дня? Какой сегодня курс доллара и евро, кому будем давать ссуды?

Но Лешка игру не поддержала. Она сидела как истукан, уставившись в одну точку, и молчала. А потом тихо сказала:

— Может быть, все-таки скажем ему все как есть?

— Не знаю, надо посоветоваться с ребятами, — ответил брат и замолчал, а уголки его рта предательски поползли вниз. Он посмотрел на рамку с фотографиями Никиты и тут же отвел от нее глаза.

На столе стояли телефоны, переговорное устройство, факс, лежало несколько папок с бумагами, а центральное место занимал отрывной календарь на черной подставке. Ромка машинально пролистал пару страниц и вдруг замер, внимательно вчитываясь в пометку на одной из них. А потом, не веря собственным глазам, прошептал:

— Лешк, поди-ка сюда. Погляди, что тут написано. Николай Иванович Игнатьев. Это же, кажется, наш слесарь! Как он мог здесь объявиться?

Сорвавшись с места, Лешка подбежала к столу, внимательно посмотрела на листок календаря. И в самом деле, там было четко выведено: «Ник. Ив. Игнатьев!» И все.

Сердце ее гулко забилось.

— А если это другой Игнатьев? Не такая уж редкая фамилия, а имя-отчество и подавно.

Но брат с ней не согласился.

— Не может быть такого совпадения. Но неужели наш Николаша и есть похититель? А что, придумал легенду и втерся к нам в доверие. Гениально придумал — бомжа убогого изобразить, да? Но неужели Николай Никитович делает вид, что ему весело, а сам все знает?

Лешка с сомнением покачала головой.

— Так сыграть трудно. Когда тебя похищали, я, как ни хотела, не могла делать веселый вид.

— А он, значит, может, потому что боится навредить Никите.

— Глупости несешь, — прервала его сестра. — Сам подумай, зачем бы нашему слесарю называть ему свое имя, если он и есть похититель. Чтобы его арестовали, да?

— И правда, — оторопел Ромка. — Но если он не преступник, то зачем ему связываться с отцом Никиты? Зачем-то он сюда или звонил, или…

Не успел он договорить, как Новгородцев быстрым шагом вошел в свой кабинет. Ромка вскочил и пересел на стул.

— Извините, пожалуйста, я совершенно случайно занял ваше место.

— Решил вообразить себя главным буржуином? — все так же улыбался Новгородцев, ничуть не рассердившись на мальчишку.

Лешка в упор смотрела на банкира. Нет, так притворяться невозможно. Тем более что настроение у людей бывает разным, и вовсе не обязательно разыгрывать из себя весельчака, если тебе грустно, проще взять ровный тон.

А ее брат снова вскочил и, как ни в чем не бывало, затараторил:

— Николай Никитович, я нечаянно заглянул в ваш календарь и нашел в нем фамилию одного человека. Если не секрет, кто такой Игнатьев Николай Иванович? Дело в том, что у нас с Лешкой есть один знакомый с такой же фамилией, и зовут его точно так же.

— Слесарь, вольер для моего зверя строил, — уточнила Лешка и даже привстала, внимательно следя за лицом банкира.

— Вам Никита, кстати, не рассказывал, какой у нее зверь завелся? — подхватил Ромка. — Один из самых редких на земле, из Красной книги, настоящий мадагаскарский ай-ай.

А Новгородцев снова улыбнулся и покачал головой.

— О звере вашем слышал, жаль, забыл вчера на него посмотреть, а вот у Игнатьева вряд ли есть время для постройки вольеров. Это крупный бизнесмен, у него и без того дел хватает. А приходил он к нам за кредитом для закупок оборудования.

— За кредитом? — Ромка сосредоточенно сдвинул брови. — А как у вас можно получить кредит? Мне, к примеру, вы можете подкинуть деньжат? Я бы не отказался.

— Тебе еще рано получать кредиты, — усмехнулся банкир.

— Понимаю. А если бы я был взрослым?

— В таком случае, имея зарегистрированное по всем правилам предприятие, ты должен принести мне кучу бумаг, свидетельствующих о его благонадежности, в том числе свой бизнес-план, и, самое главное, внести залог.

— Залог? Что значит залог? — встрепенулся Ромка. — Этот ваш Игнатьев, к примеру, какой вам предоставил залог?

— Игнатьев обошелся без всякого залога. Он принес мне поручительство. Кстати, от Соболева, отца Гарика, — сказал Николай Никитович и сам удивился: — Вот уж, действительно, игра случая.

— От Соболева… — не удержавшись, повторил Ромка и, совсем уже волнуясь, спросил: — А тогда скажите, что такое поручительство?

— Иными словами, это обязательство. В том случае, если Игнатьев сам не сможет вернуть нашему банку кредит, то это сделает его поручитель.

— Соболев?

— Вот именно. А поскольку в его кредитоспособности я не сомневаюсь, то мне, в принципе, все равно, как станет расходовать деньги тот, кому он доверяет.

— И когда же Игнатьев его получит?

Николай Никитович взглянул на другую календарную страничку.

— Возможно, уже сегодня.

— Он сам за ним придет? — напрягся Ромка, бросив на сестру быстрый взгляд.

— Нет, конечно, — благодушно ответил Новгородцев. — Кредиты бывают целевыми и наличными деньгами не выдаются. Мы переведем деньги в другой банк, туда, где у Игнатьева открыт счет.

Лешка, не сводя глаз с лица банкира, окончательно убедилась в том, что Новгородцев понятия не имеет об исчезновении своего сына, иначе бы он не стал безмятежно болтать с ее братом, объяснять, как открыть свое дело и получить в банке деньги, прекрасно понимая, что эти знания понадобятся Ромке еще не скоро.

— Вот будет восемнадцать лет — и вперед. Я тебе в первую очередь кредит выдам, так сказать, по знакомству, — банкир приподнялся и одобрительно похлопал по плечу своего юного приятеля.

— Кредит мне, несомненно, пригодится, когда я буду организовывать свое детективное агентство, — с большим достоинством кивнул Ромка. — А сейчас нам пора идти, до свидания.

И, не дожидаясь, пока Николай Никитович снова примется расспрашивать их о своем сыне, поманил за собой Лешку.

— Не забудьте передать Никите, что я жду его звонка, — крикнул им вслед Новгородцев.

— Непременно, — уже на пороге пообещал Ромка и на всякий случай добавил: — Только мы раньше вечера туда не попадем.

Новгородцев посмотрел на часы.

— Может быть, к тому времени Никита уже и сам обо мне вспомнит. Он же должен со мной попрощаться: я улетаю рано утром.

— Я тоже так думаю.

Ромка вышел было из кабинета, а потом резко повернул назад.

— А Никите, наверное, тоже нравится сидеть в вашем кресле и воображать себя банкиром, да? Ведь он, наверное, когда-нибудь унаследует ваше дело?

Николай Никитович покачал головой.

— Нет, он не хочет идти по моим стопам, да я и не настаиваю. Пусть сам выбирает свою судьбу.

— И что же, он здесь после возвращения из Англии даже ни разу не был?

— Ну почему же. Дня два назад заезжал ко мне с нашими гостями.

— И вы, как всегда, были страшно заняты. Наверное, как раз с Игнатьевым вопрос о кредите решали? — Ромка замер в ожидании ответа. Даже моргать перестал.

Новгородцев пытливо оглядел мальчишку.

— Ну ты и провидец! Именно так все и было. Или тебе Никита об этом рассказал?

— Ну, и он тоже, — сказал Ромка, чтобы банкир не вздумал допытываться, к чему он завел весь этот разговор. — Ну, мы пойдем, всего вам хорошего.

— Вам тоже, — благожелательно откликнулся Новгородцев.

Ромка бежал по ступенькам вниз — а кабинет управляющего банком находился на втором этаже — и щеки его горели, а глаза лихорадочно блестели. Лишь только за ними закрылась желтая дверь подъезда, он ухватил сестру за руку.

— Лешка, надеюсь, тебе теперь тоже все ясно? Этот Игнатьев к нам специально внедрился, для того, чтобы обделать свои темные делишки. Помнишь, когда мы шли прятать печать, он из кабинета выходил? Вот какой он там багет прибивал! Вместо багета небось на еще одно поручительство печать ставил. А ты еще говорила, что он на роль черного человека не годится.

— Не я одна, ты тоже так считал. А роспись Соболева на поручительстве он где взял?

— Роспись — ерунда. Любую подделать — раз плюнуть. Доказать, что она чужая, может только специалист, но когда нет сомнений в ее подлинности, то на экспертизу ее никто не понесет. Ну надо же! — Ромка с досадой стукнул кулаком себя по лбу. — Мы его застали, можно сказать, на месте преступления, и никто ни о чем таком не подумал. Ни Темка, ни Гарик. Сам-то я куда смотрел!

— Значит, он похитил Никиту, чтобы не быть разоблаченным, так?

— Ну да. Сама говорила, что Никита его узнал и хотел с тобой о нем поговорить. Но Игнатьев не позволил ему это сделать, для чего и явился в обличье черного человека, устроил переполох и уволок главного свидетеля.

— Погоди, погоди, — сморщила лоб Лешка. — Ведь черный человек и раньше к Татьяне приходил, ты не забыл?

— Не забыл. Он мог в черном костюме через тайный ход в усадьбу на разведку пролезть. Ведь Гарик им в прошлом году часто пользовался, Игнатьев мог уже тогда за ним подглядеть. А Танька могла его случайно увидеть и по своей дури за оборотня принять. И Фреда он мог еще раньше прикормить, чтобы глупый пес на него не реагировал. Вот он вчера всем этим и воспользовался. Логично?

Лешка пожала плечами.

— Наверное.

— На то я и сыщик, чтобы уметь верно складывать все слагаемые. — Ромка извлек из кармана сотовый телефон Артема, чтобы позвонить в усадьбу, но сестра его остановила.

— Послушай, может быть, надо как-то намекнуть Николаю Никитовичу, что Игнатьев никакой не крупный бизнесмен, а мошенник. А иначе плакали его денежки.

— Не свои. Ты же сама слышала, что за выданный кредит отвечает отец Гарика, вот он их и потеряет. Но ведь деньги — ничто по сравнению с жизнью Никиты, и нечего раньше времени поднимать из-за них бучу.

Лешка охнула.

— Рома, а вдруг Игнатьев поймет, что разоблачен, убьет Никиту и спрячет концы в воду так, что никто ничего не сможет доказать?

— Этого-то я больше всего и боюсь, — мрачно кивнул брат. — Одно дело — попасться на мошенничестве, другое — быть обвиненным в похищении человека. Поэтому мы должны действовать с ювелирной точностью и пока никому ничего не говорить.

— Но… Но ты даже не спросил, как он выглядел, этот Игнатьев, было ли у него на лице красное пятно. Что, если это все-таки совпадение? Чего только в жизни не бывает.

— Проверить это мы можем и сами. Можно у Гарика спросить, есть ли у его отца знакомый бизнесмен Игнатьев Николай Иванович.

Ромка оглянулся по сторонам и быстро пробежался указательным пальцем по кнопкам. Гарик откликнулся мгновенно. Наверное, они с Артемом глаз с трубки не спускали.

— Николай Никитович ни о чем не подозревает, — сообщил друзьям Ромка. — Гарик, немедленно позвони своему отцу и спроси, нет ли у него знакомого бизнесмена по фамилии Игнатьев. Ничего не объясняй, просто скажи, что некий Игнатьев зачем-то звонил в усадьбу, ну, ты и предположил, что этот звонок может быть важен для его бизнеса.

— Хорошо, — коротко ответил мальчик. Ответного звонка брат с сестрой ждали недолго. Буквально через пять минут Гарик сообщил:

— У моего папы такого знакомого нет и никогда не было.

— Что и требовалось доказать, — заключил Ромка.

— А теперь говори, в чем дело, при чем тут Игнатьев? — вклинился в разговор Артем.

Ромка вкратце рассказал про запись, обнаруженную им на листке календаря, и о том, что удалось им с Лешкой узнать у отца Никиты, и попросил ничего не предпринимать до их возвращения, а просто следить за Игнатьевым.

Спрятав телефон, он оглянулся в поисках «Мерседеса». Машина со скучающим в ней Григорием Михайловичем стояла на противоположной стороне улицы.

— А все же хорошо иметь шофера на подхвате, — отметил юный сыщик, спеша к шикарному джипу. — Пожалуй, я тоже заведу себе шофера, когда открою собственное детективное агентство. Во-первых, не надо волноваться, что у тебя уведут дорогую тачку, когда ты оставляешь ее на улице. Во-вторых, в пути можно заниматься своими делами, а не пялиться на дорогу. А представляешь, как я буду занят в будущем, если уже сейчас у меня полно дел?

Лешка прекрасно понимала, что за беспечной болтовней ее брат пытался скрыть охватившее его волнение, и почти его не слушала, только согласно кивала в ответ.

— А теперь куда? — спросил водитель-телохранитель и заметно обрадовался, когда Ромка сказал:

— Теперь назад, все, что нужно, мы сделали, а зуб у Лешки прошел, и к врачу идти она раздумала.

Обратная дорога казалась бесконечной. В нетерпении Ромка прыгал на сиденье и как на своих личных врагов взирал на то и дело преграждающие им путь красноглазые светофоры. К счастью, пробок в это время дня было немного, и вскоре без особых помех они вырулили на Калужское шоссе.

За воротами усадьбы их поджидали Гарик с Артемом. Лица обоих были настолько обескураженные, что брат с сестрой сразу заподозрили неладное.

— Где он? — выпрыгнув из машины, прошептал Ромка.

Гарик развел руками.

— Исчез.

— Как исчез? — опешил Ромка, но, подумав, сказал: — Понимаю. Он, скорее всего, поехал за кредитом. Эх, знать бы, в каком банке у него счет. Жаль, нельзя спросить об этом у Николая Никитовича, потому что он тогда наверняка насторожится. А как он отсюда вышел? Вы спрашивали у Виктора Ивановича, проходил он мимо него или нет?

— Тамара Петровна узнавала. За ворота он не выходил, — ответил Артем. — Мы во дворе все время были, заодно и за Василием Трофимовичем следили, а потом перестали. Вот садовник, кстати, недавно куда-то ушел.

— Моя няня тоже Игнатьева ищет. Она даже о Никите забыла. Но за обедом непременно вспомнит.

— Значит, придется не обедать, — вздохнул Ромка.

Лешке стало жалко брата. Он еще по дороге пожаловался, что от голода у него давно живот подводит. Сама-то она сейчас не могла бы проглотить ни кусочка, как всегда, впрочем, когда сильно волновалась.

— А лаз? — вспомнила она. — Вы проверили лаз?

Артем кивнул.

— Сразу же. Жвачка на месте, но трава лежит не совсем так, как раньше. То ли ее ветер растрепал, то ли лазом кто-то пользовался. Не понять.

— Но не на крыльях же улетел ваш Игнатьев, обратившись в черного ворона! — воскликнул Ромка. — Неужели подсмотрел, как я жвачку клеил?

Гарик бросил тревожный взгляд в сторону столовой.

— Давайте уйдем отсюда в оранжерею, чтобы тетя Тома не могла нас посчитать. А то вдруг опять спросит, что делает Никита.

— А что сейчас делает Никита? — прошептала Лешка, и плечи ее затряслись в невыносимом отчаянии. — И у кого мы теперь спросим, где он есть, если потеряли его похитителя?

— Может быть, хватит трястись! — прикрикнул на нее Ромка. — Сейчас все спокойно обсудим и начнем действовать дальше. Если все хором будем паниковать, Никите это не поможет. Артем взял Лешку за руку.

— Успокойся, пожалуйста. В любом случае дело сдвинулось с мертвой точки, мы, по крайней мере, знаем, кто и почему похитил Никиту.

Друзья вошли в оранжерею и уселись на крайние ящики для рассады.

Как Лешка ни страдала, а все же заглянула в вольер и в который раз подумала о том, что звериная обитель нуждается в уборке. Но сейчас опять было не до того.

Гарику тоже передалось Лешкино настроение.

— А если мы не найдем Никиту? Ты хоть представляешь себе, какая на нас лежит ответственность? — сморщившись, как от боли, он дернул Ромку за руку.

Юный сыщик вздохнул.

— Все я представляю. Я же не знал, что Игнатьев исчезнет, думал, мы его расколем — и дело с концом. Но теперь все равно назад ходу нет, мы должны найти Никиту во что бы то ни стало. У кого какие есть идеи?

— У меня — никаких, — Лешка покачала головой и шмыгнула носом.

— Кстати, мы выяснили, что Игнатьев выходил из столовой в тот самый момент, когда мы спускались в погреб. То есть однозначно он был тем самым человеком, которого заметила Лешка. Впрочем, это и без того было ясно и ничего не меняет, — удрученно сказал Гарик.

— Но зачем ему понадобилось за нами следить? До этого же он за нами по пятам не ходил, — сдвинул брови Артем.

— А если он не следил за нами, а наоборот, сам направлялся в погреб, а заметив нас, спрятался? — предположил Ромка.

— Что он мог там забыть? — пожала плечами Лешка.

Но ее брат вскочил с ящика.

— Что он мог там забыть? Улики, вот что! К примеру, костюм черного человека. Пошли скорей в погреб!

На бегу Лешка вытерла лоб тыльной стороной ладони. Жгучее солнце, достигнув зенита, казалось, в этот день и не думало сворачивать на запад. Жара усиливалась с каждым часом. Как же ее переносит Никита? Где он?

Ребята незаметно прокрались в холл через черный ход и, прежде чем спуститься в погреб, снова посетили каморку за кухней. Комнатка была пуста, в углу по-прежнему стояла старая сумка с торчавшим рукавом линялой рубахи.

— Не взял, — указал на сумку Артем.

— А зачем ему этот маскарад теперь нужен? — Ромка с досады пнул ногой бомжицкую торбу. — А Татьяна была права, и вправду он злой оборотень, всех сумел обвести вокруг пальца. Мы поверили, что он несчастный безработный, и сами сюда привели. Он небось в доме том розовом способ выискивал, как бы ему сюда проникнуть, а мы к нему с подарочком: идем с нами, дорогой, не ломай голову понапрасну. А все ты! — набросился он на сестру. — Если бы не требовала немедленно строить свой вольер, он бы, может, печать не нашел и Никиту не похитил.

— Она не виновата, — возразил Артем. — Откуда ей было знать, что такое случится?

Лешка благодарно улыбнулась своему заступнику, а с братом спорить не стала. Было не до того.

— Но что он искал в моей комнате? — вспомнив закинутую в угол обезьянку, в недоумении произнесла она.

— Узнаем в свое время. Забыла, что ли, что все тайное, в конце концов, всегда становится явным? — бодро ответил Ромка, но Гарик был настроен скептически:

— Но ведь мы уже осматривали погреб и ничего в нем не нашли. Почему ты думаешь, что найдем теперь?

— А вдруг ваша тайная комната — вовсе не главная тайная комната, а из подвала есть какой-нибудь ход еще в одну тайную комнату? — с надеждой предположил юный сыщик.

— Но если о ней ничего не знаю я, то как мог прознать Николаша, то есть Игнатьев? — тут же поправил себя Гарик, ибо ласковое имя «Николаша» никак не вязалось с хитрым и опасным оборотнем.

— А как он узнал про твоего отца и про забытую печать? — резонно возразил Ромка.

— Еще одна загадка, — сказал Артем.

— И ее разгадаем, — гордо вздернул подбородок его друг.

Уже на лестнице, ведущей в подвал, Лешка ощутила благодатную прохладу и с удовольствием вдохнула очищенный кондиционером воздух, пропитанный стойким запахом смолистого дерева.

Гарик открыл дверь винного погреба и повернул выключатель. Сильно, гораздо сильнее, чем прежде, запахло вином.

Ромка сразу же приступил к делу: стал прощупывать стены и простукивать кирпичи в поисках тайника или потайного хода. А Лешка прошла вперед, чтобы еще раз осмотреть все помещение. Она еще раз оглядела полки, потом завернула за левый стеллаж и громко охнула. В дальнем углу ничком лежало неподвижное человеческое тело, а под ним расплылось огромное кроваво-красное пятно.