Девчонки бродили и бродили по весеннему лесу. Лиственные деревья уже зазеленели, но преобладали в нем сосны, испускавшие резкий хвойный запах. Вдоль дорожек и на опушках блестела свежая изумрудная травка, вовсю заливались птицы. Но Лешка не замечала прелестей природы. Она всматривалась вперед и беспрерывно, отчаянно кричала: «Банг, Банг!» В ответ не доносилось ни звука, а ее крики тонули в шуме верхушек высоких сосен.
Вскоре Лешка вконец охрипла. Однако, сев на пенек, упрямо заявила:
Буду его искать, пока не найду!
Надо у ребят спросить, что они делают и почему нам не звонят, — сказала Катька. Достав телефон, она пробежалась пальцами по цифрам, потом потрясла его и воскликнула: — Ой, а он не работает!
Дай сюда. — Лешка поднесла трубку к уху, тоже потрясла. — Наверное, ему нужна подзарядка. Слушай, а куда дальше-то идти?
Не знаю, — осмотревшись кругом, ответила Катька.
Как не знаешь? Сама же сказала, что все эти места тебе знакомы.
Я имела в виду поселок, но не лес. Где-то здесь должно быть кладбище, оно Лесным называется. Но где? — Она пожала плечами. — Пойдем прямо, куда-нибудь да придем. Заблудиться здесь невозможно, лес небольшой.
Да, но мы потеряем время и не найдем Бан-га! — в отчаянии воскликнула Лешка.
Не переживай! Знаешь, о чем я подумала? О том, что Банг в лесу один не захочет оставаться, он к людям побежит. И, я надеюсь, не такой уж жестокий этот ваш Володя и не станет привязывать его к дереву. Зачем ему это, когда он мог сесть в свою машину и просто-напросто умчаться от него.
Ты думаешь? — Уверенность подруги вселила в Лешку силы. — Тогда пошли назад.
Пошли.
Они вновь прибавили шаг. Вскоре посадки сменились великолепной дубовой рощей. А Катька остановилась и виновато посмотрела на подругу.
А здесь я когда-то была. Эта роща от Придонского далеко находится. Значит, мы в другую сторону идем.
Лешка огляделась кругом. Она-то и подавно не ориентировалась в чужих краях.
А что же делать-то?
Пойдем обратно.
Обратно — это куда?
Туда, — Катька покрутилась на месте и дернула подбородком влево. — Или туда? Погоди, дай подумать.
Вдруг на Лешкин нос упала большая капля дождя. Потом еще одна. И еще. Лешка задрала голову вверх: синяя туча, которая не так давно лишь небольшим своим краешком грозилась им из-за горизонта, теперь полностью заволокла небо. И дождь хлынул тут же, крупный и частый. Чуть проклюнувшаяся дубовая листва плохо от него защищала.
Погоди, — сказала Катька, — на вот, прикройся.
Она достала из сумки два больших пластиковых мешка и надела один себе на голову, а другой протянула Лешке.
Меня мама вообще-то с утра на рынок за продуктами послала. Теперь, наверное, волнуется, что меня так долго нет. Я же не могла ей сказать, что вас встречать пойду. А теперь и позвонить ей не могу.
Почти два, — взглянула на часы Лешка. — Но такой дождь должен быстро пройти, да?
Она посмотрела на небо, потом вдаль, затем поморгала и даже протерла глаза. Ей вдруг показалось, что небо опрокинулось наземь.
— Что это? — схватила она за руку подругу. Сдвинув брови, Катька усердно вгляделась вперед, куда ей показала Лешка.
Это? Да это же озеро! — вскрикнула она. — Я его знаю. Давай чуть-чуть переждем здесь дождь и пойдем к нему.
И тут до них донесся громкий собачий лай. Лешка, забыв про ливень, не разбирая дороги, понеелась к покрытой крупной рябью озерной воде. Но и здесь ее ждало разочарование.
На пологом берегу в непромокаемом темно-зеленом плаще с капюшоном сидел человек с удочкой. Рядом с ним стоял большой рыжий пес и отчаянно брехал на спешащих мимо ребят с вертящейся у них под ногами небольшой собачонкой, а рыбак пытался его урезонить.
Всю мне рыбу, подлец, распугал, а сейчас самый клев, — пожаловался он, оглядывая насквозь промокших девчонок. — Заблудились или кого потеряли?
И то, и другое, — созналась Катька. — Мы собаку ищем, дога, немецкого, белого с черным. Не пробегал? — И она с надеждой уставилась на человека.
Рыбак покачал головой.
Здесь собаки одни редко бегают. Они к жилью ближе держатся. Разве что на свалке? Вон там одна есть. Кстати, если мимо нее пройдете, то как раз в город выйдете, на улицу Газовую. А если в другую сторону пойти, туда, — он указал рукой вправо, — то в Северный микрорайон попадете. Но к Газовой отсюда ближе.
Пошли скорее на мусорку, — дрожа от холода, потянула Лешка подругу за руку.
Свалка оказалась не очень большой и не представляющей никакого интереса для бродячих животных.
Наверное, сюда те водители мусор сваливают, которые ленятся его до основного места довезти, — предположила Катька. — Но здесь ничего съестного нет, мусор строительный да покрышки какие-то. Что здесь собакам делать?
— А нам что делать? — прошептала Лешка и присела на высокую черную автомобильную шину. Дождь уже перестал, выглянуло солнце, она отдала подруге пакет и, тряхнув рыжеватыми волосами, устало потерла виски.
Пойдем на Газовую? — спросила Катька. Но Лешка яростно затрясла головой.
Нет! Ни за что я не уйду из леса! Ты же обещала каждый кустик осмотреть! Но я вот что подумала: зачем Бангу от одного жилья к другому бежать? Скорее всего, когда Володя его в лесу оставил, он бросился догонять его тачку, к которой привык, как к дому, за время пути, а она-то поехала к коллекционерам, в Подклетное. Давай его еще и там поищем, а?
Ну что ж, пойдем спросим, как нам туда выйти, — вздохнула Катька, и они вернулись к рыбаку.
К Подклетному? Вам туда надо, — указал он на еще одну лесную дорожку.
Чтобы скорее согреться, девчонки побежали. Лешка старалась отгонять от себя мысли о том, что будет, если она не найдет Банга, а Катька думала о маме, которая давным-давно места себе не находит, о Стасе с Ромкой. Они, конечно, тоже тревожатся, связи-то нет никакой.
Но вот вдали показались небольшие домики.
— Подклетное! — с облегчением выдохнула Катька.
Где у вас здесь свалка? — спросила Лешка у встретившейся им по дороге компании мальчишек.
Те с удивлением оглядели двух мокрых подруг и махнули рукой:
Вон там!
Если бы ты знала, сколько мы в Москве помоек и мусорок обошли, когда там Банга искали, — вздохнула Лешка. — Я теперь запросто могу их карту составить
Но и эта свалка не оправдала ее ожиданий. Она тоже оказалась строительной, и ни одной собаки здесь не было.
Оленька, пойдем к автобусу, — робко попросила Катька. — Найдем там телефон-автомат, позвоним моей маме и ребятам, потом вместе с ними будем его искать, а?
Лешка устало кивнула.
Пойдем, раз уж пришли в поселок.
У попавшегося им на пути пожилого мужчины они узнали, как пройти к ближайшей автобусной остановке, и медленно побрели по окраинной улице. С одной стороны от нее, за маленькими старыми домиками, находился большой пустырь.
И вдруг Лешка замерла. Со стороны пустыря доносился приглушенный лай. Насторожившись, она прошла немного вперед. Лай усилился, стал громче и ожесточеннее. Девочка быстро обогнула домики и вдруг увидела стаю собак, окруживших большого, белого с черным, пса. Правда, белым его можно было назвать с большой натяжкой. Он был скорее серым или пегим с черными пятнами. И все же это был Банг. Он сидел и рычал, выставляя белые клыки, а огромный черный, похожий на овчарку кобель, казалось, вот-вот накинется на него, а вслед за ним и все остальные псы. Видно, не захотел вожак принять в свою стаю нарушившего его владения невесть откуда взявшегося чужака.
Дожик, Банг! — что было сил закричала Лешка и бросилась в самую гущу собак. — А ну, брысь! — крикнула она, и собаки, почувствовав над собой ее превосходство, нехотя расступились, а потом и вовсе отбежали в сторону.
А дог обратил к ней больные, гноящиеся глаза и со всех сил застучал хвостом о грязную землю.
Дожинька, Бангочка. — Девочка присела перед собакой и притянула его к себе за голову. Слезы брызнули из ее глаз, и пес аккуратно слизнул их горячим языком. Нос у него был тоже горячим, сухим и шершавым. Банг сразу узнал Лешку и громко выдохнув свое «ах!», приподнялся, а потом прикрыл глаза и лег. Видно, силы оставили его окончательно.
Лешка оглядела его со всех сторон. Пес был невероятно худым, с проплешинами и язвами на боках, от его грязной шерсти исходил неприятный запах. Она обхватила его снизу за живот и попыталась приподнять.
Вставай! Пожалуйста, вставай! Ты должен идти! Банг, мы же тебя не донесем. Я тебя очень прошу, встань!
Умный пес понял, чего от него хотят. Полежав еще минут пять, он сначала сел, а потом очень медленно встал на дрожащие лапы и даже отряхнулся, разбрызгивая во все стороны грязь.
Вот и молодец! И хорошо! Теперь ты со мной, и все будет просто замечательно. Пойдем, мой хороший.
Лешка погладила Банга по ставшей жесткой тусклой шерсти, и они медленно побрели к остановке.
И как мы с тобой сразу на эту улицу не догадались заглянуть? По соседней прошли и даже не знали, что здесь пустырь и тоже помойка, — сказала Катька.
Главное, что мы его нашли, — голос у Лешки был счастливым до невозможности. Она то и дело наклонялась и что-то шептала псу на ухо, и он, казалось, все понимал, потому что в ответ благодарно лизал ее руку.
На остановке Катька подошла к зеленому киоску. За его пыльными стеклами был представлен небогатый продуктовый ассортимент. Поначалу она решила купить тушенку в жестяной банке, но, подумав, что им нечем ее открывать, попросила у девушки-продавца несколько пирожков с ливером и протянула их собаке. Банг проглотил их в одно мгновение.
А ты будешь? — спросила она у подруги. — Ты же сегодня ничего не ела.
Лешка помотала головой.
Я не хочу. А ты нашла телефон-автомат?
Нет здесь ни одной будки, — вздохнула Катька, а потом еще раз огляделась и радостно воскликнула:
Автобус!
Подождав, пока выйдут пассажиры, Лешка взяла Банга за ошейник, тот самый, который когда-то купила для своего Дика, и ввела пса на заднюю площадку.
Он не кусается, — упреждающе сказала Катька кондуктору. — Мы с ним в углу постоим и билет на него купим.
Кондуктор в знак согласия промолчал. Лешка усадила Банга в уголок и снова погладила его по голове.
Теперь ты с нами, больше тебе ничего не грозит. — А затем обратилась к подруге: — Как ты думаешь, сегодня работает ветеринарная клиника?
Конечно, — ответила Катька, — по субботам она всегда работает.
Вот бы Сергей Васильевич был на месте! Помнишь, как мы на каникулах возили к нему Альму, собаку Серафимы Ивановны?
Такое разве забудешь! К тому же это совсем недавно было, всего месяц назад. А автобус этот, кстати, у проспекта Труда останавливается, как раз там, где находится его клиника.
Отлично!
Заведующий ветеринарной клиникой оказался на месте и был рад встрече со старыми знакомыми.
У вас новая собака? — удивился он и, в недоумении сдвинув брови, внимательно вгляделся в Лешку: — Вы же с братом, кажется, в Москве живете? Снова у нас погостить решили?
Девочка качнула головой.
Нет, мы с Ромкой сюда за этой собакой приехали. И еще за кузнецовским сервизом. — И быстро, то и дело запинаясь, она поведала Сергею Васильевичу всю длинную и запутанную историю, приведшую их с братом в этот город. А затем, растерянно оглядев Банга, проговорила: — Как же мы его назад повезем?
Можно на поезде, но только надо закупить целое купе. Если у вас не хватит денег, я добавлю. Друзей надо выручать.
Мы вам отдадим, — благодарно улыбнулась Лешка. — А позвонить от вас можно?
Конечно. — Сергей Васильевич придвинул к ним телефон, которым тут же завладела Катька, а сам налил в миску воды, добавил в нее какое-то лекарство и дал вылакать Бангу.
Катька кое-как оправдалась перед мамой, а затем Лешка позвонила Ромке.
Эй, вы где? — закричал ее брат. — Почему вы не отзывались? Мы же волнуемся! Уже собрались вас искать!
Рома, мы сейчас у Сергея Васильевича, в его ветеринарной клинике. Мы Дожика нашли! — не смогла сдержать торжества Лешка.
Классно! — завопил в ответ ее брат. — А мы — тачку голубую! В лесу! И еще сюда приехала Арина. Ее на своем «Саабе» Володя привез. И ментов здесь навалом было.
Какой еще Володя? — опешила Лешка. — Он же вор!
Тот самый Володя, только оказалось, что он ни в чем не виноват. Он сразу свою тачку узнал. А номер-то на ней его стоит, пятьсот сорок седьмой, а мы совсем другой видели.
Погоди, так значит, это не он украл Дожика?
Не он.
И сервиз с блюдом тоже не он?
И сервиз тоже не он. Вы сейчас подъезжайте к Стасу, его родители на даче, мы все у него базируемся.
Так кто же это был? — закричала Лешка, но Ромка уже отключился.
А Сергей Васильевич продолжал осматривать Банга. Огромный пес стоял, не шевелясь. Он был не похож на себя: до неузнаваемости худой, с лишаями, проплешинами и язвами, с выпирающими наружу ребрами. У девочки сжалось сердце от тревоги за собаку.
Он очень опасно болен?
Сергей Васильевич похлопал Банга по спине.
Жить будет. Ему нужна пища, полная белков. Вот, кстати, возьмите с собой амарантовое масло, будете смазывать его язвы.
:— Спасибо, — пряча в карман пузырек, поблагодарила Лешка. — У нас дома еще немного этого масла осталось. Мы помним о его волшебных свойствах.
Но одним маслом тут не обойтись. Сейчас я вам рецепт на лекарства выпишу. Как можно было так запустить собаку! — с возмущением проговорил ветеринар. — В общем, побольше мяса, рыбы, витаминов, и, я надеюсь, он оправится.
Лешка поднялась.
Спасибо вам за все. И денег на купе нам не надо. Мы отсюда на машине поедем. Дочь Матвея Юрьевича, хозяина Банга, за ним приехала.
Попрощавшись с Сергеем Васильевичем и покинув клинику, девчонки с Бангом дошли до Московского проспекта, и первый попавшийся автобус довез их до Центрального рынка. Дальше они пошли пешком и скоро вышли на хорошо знакомый Лешке проспект Революции, центральную улицу города. Настроение у нее было прекрасным, все ей нравилось в весеннем городе — и покрытые новой плиткой тротуары, и яркие вывески на кафе и магазинах, и свежая зелень на стройных высоких липах. Она шла и с удовольствием разглядывала здания и витрины, а потому не смогла не обратить внимания на сказочный, похожий на дворец, небольшой дом с башенками и колоннами. Дом-дворец стоял в глубине проспекта, перед ним была миниатюрная площадь с высокой раскидистой ивой и соснами сбоку, а рядом с тротуаром сидела блестящая, ну прямо как живая, собака.
Что это за дом? — заинтересовалась Лешка.
Это наш кукольный театр.
А зачем здесь собака? Раньше я ее не видела.
Ой, она прямо как из серебра. А одно ухо — из золота!
А мы с вами по этой стороне проспекта ни разу не ходили, — сказала Катька. — Вспомни, вы с Ромкой всегда куда-нибудь спешили и ни на что не обращали внимания.
Это верно, дел у нас много было. Так что это за пес?
Это памятник Белому Биму, — ответила Катька.
Кому? Биму? — ахнула Лешка и склонилась к металлической собаке. — Я же совсем недавно, вот только-только о нем книгу читала. Мне так его жалко было! Но как он здесь оказался?
А ты разве не знаешь, что Гавриил Троеполь-ский, который написал эту повесть, — наш, воронежский, писатель?
Лешка перевела взгляд на Банга, который смирно стоял рядом.
А они чем-то похожи, правда? Хоть Бим и сеттер, а Банг наш — дог. Только здесь одно ухо у Бима золотое, а не черное. Впрочем, такими, наверное, и должны быть настоящие памятники, чтобы всем в глаза бросались и запоминались. И все же как хорошо, что Дожик наш живой и скоро поправится.
Пес, поняв, что говорят о нем, поднял голову и лизнул Лешку в щеку. А Катька протянула ему очередной пирожок — она купила их по дороге — и сказала:
Как жаль, что в свое время бедному Биму не встретились такие друзья, как вы с Ромкой. Он бы тогда тоже остался жив.
А еще нам Венечка здорово помог, — вспомнила о своем маленьком дружке Лешка. — Он не меньше меня за Банга переживал.
Дверь квартиры Стаса распахнулась, как только Лешка дотронулась до звонка. На пороге стоял Ромка, за ним показался Володя, следом выскочила Арина.
Банг! — с облегчением вскрикнула она, и на ее глазах выступили слезы. — Иди сюда, мой маленький, я тебе уже еду приготовила!
«Маленький» дог вздохнул, сказав свое обычное «ах», и тут же ткнулся носом в Аринин живот. Он был воспитанным псом и не прыгал на людей от счастья, как это делали почти все собаки, которые встречались доселе Лешке.
«Мой Дик меня бы сейчас с ног свалил», — ревниво подумала она и переключилась на брата: — А сервиз-то с блюдом нашли?
А как же! — радостно ответил Ромка.
А Лешка с подозрением покосилась на Володю, который что-то говорил Арине и находился в поле ее зрения:
А кто ж тогда преступник?
Георгий, кто ж еще, — выпалил брат.
Как Георгий? У него же алиби!
Вот именно, что Георгий был единственным из всех, кто как следует позаботился о своем алиби. Даже номер телефона соседям оставил, по которому его якобы можно было застать в другом конце Москвы. Наверное, у него там есть надежные люди, готовые подтвердить, что в момент кражи он у них был. Сам же он в красной куртке изображал «летящую» походку своей бывшей жены, чтобы в случае чего решили, что это Галина в подъезде Матвея Юрьевича в мусоре рылась.
Что мы и сделали, — сказала Лешка.
Арина нам говорила, что он раньше актером был, а мы с тобой эту информацию мимо ушей пропустили.
Значит, — перебила брата девочка, — Артем был прав, когда писал, чтобы мы именно на Георгия внимание обратили?
Ромка досадливо поморщился.
Прав, не прав, какая разница. Все равно все случилось так, как и должно было быть, то есть по справедливости.
А его поймали?
Нет еще. Он и не подозревает, что о нем все известно. Вот удивится-то!
А откуда же тогда у Володи в кармане пенопласт взялся?
Он и сам не знает. Должно быть, Георгий подложил, а он и не заметил. Он к нему на работу несколько раз заходил, деньги занимал. На них, должно быть, и в Воронеж приехал. И ключи от гаража, очевидно, тогда же слямзил, сделал с них дубликаты, а потом незаметно назад вернул.
А эти… Ну, «дедушки»?
Лишились и денег, и посуды. Клянутся, что не подозревали о том, что она краденая.
А они не сказали, как Георгий с ними познакомился?
В антикварном салоне как-то зимой, когда они в Москве были, с ним случайно разговорились, и Федор ему рассказал, что именно он коллекционирует и какие вещи мечтает приобрести. Ну, Георгий и смекнул, где их можно раздобыть.
Теперь ясно, зачем он старую тачку у Володи увел, — сказала Лешка.
Да, у него же права на их с Галиной «шестерку» есть, только она сломалась, а так как у Володи точно такая же, то он, поставив на нее свой собственный номер, ничуть не опасался, что его задержат.
А как же вы нашли Володину тачку?
А он ее бросил в лесу открытой. Надеялся, что ее кто-нибуДь угонит и снова номер сменит. Или на запчасти использует. Так бы и случилось, если б не мы. — Ромка злорадно хмыкнул: — Теперь небось собирается к своей поломанной «шестерке» номер назад привернуть и радуется, что всех обманул. Узнал, наверное, что Галина уезжает, и думает, что в ее гараж к разбитой машине никто не заглянет.
А мы заглянули! Но почему милиция сразу не кинулась его искать?
Ромка махнул рукой.
Арина же не верила, что Володя или Галина способны на преступление, а Георгия в расчет не брала. Вот кое о чем и молчала до последнего, пока ей сегодня Венечка не позвонил и не сказал, что мы с тобой в Воронеже Володину тачку с его номером засекли.
А Банга он воровал, чтобы продать?
Я же ему сама сообщила, сколько он стоит, разве мог он упустить такую возможность, — сказала вновь появившаяся в прихожей Арина. Пес шел за ней следом. Она прижала к себе собачью голову: — Бедненький ты мой, настрадался! — А затем продолжила: — Галка мне всегда говорила, что Гошка патологически жаден, но я этого не замечала, считала, что она преувеличивает.
А я об этом сразу подумал, когда он в бом-жицкой одежде за ним к Веньке пришел, — проговорив это, Ромка воскликнул: — А Венька-то еще ничего не знает! — и стал названивать своему другу по его же телефону.
В понедельник отца из больницы выписывают, — вспомнила Арина.
А ему сюрприз, — сказала Лешка. — И посуда, и собака. То есть сюрприз — посуда, а про собаку он ничего не должен знать. А что Банг похудел так сильно…
Скажете, что скучал по нему и не ел ничего, — предложил Ромка.
А потом, распрощавшись со Стасом и Катькой, ребята отправились в Москву на Володином «Саабе». Арина села вперед, а Ромка с Лешкой и Бангом с трудом поместились на заднем сиденье.
Въехав в Москву, сначала решили завезти домой Банга, так как в дороге пса укачало. У Арини-ного дома Лешка выскочила из машины, чтобы выпустить дога, и первое, что бросилось ей в глаза, — это маячившая у подъезда маленькая фигурка в бейсболке и очках.
Дожинька! — кинулся к псу Венечка и поцеловал его прямо в нос. — Если бы ты только знал, как я за тебя переживал!
Ты можешь приходить к нему всегда, когда захочешь, — сказала Арина. — Папа обрадуется. Будешь гулять с ними вместе.
У него теперь уже две собаки напрокат, — усмехнулся Ромка. — И что характерно: обе белые с черным, только одна маленькая, а другая — большая.
Да, но только я свою хочу, — вздохнул Венечка и снова обнял Банга.