На другой день Ромка с Лешкой отправились в «Студию М» прямо из школы, дав ключ от своей квартиры Славке, чтобы тот вместо Лешки погулял с Диком. Предварительно звонить директору Ромка, разумеется, не стал.

— Вот бы застать их как-нибудь врасплох, — мечтательно сказал он, подтягивая до подбородка толстый свитер. Лешка тоже подняла воротник своей дубленки и поежилась.

Погода в этот день отнюдь не благоприятствовала дальним прогулкам. Мелким противным дождем и сильным ветром пробивала себе дорогу весна, и первые ее шаги никого не радовали.

Прямо у порога фирмы ребята увидели Семена Аркадьевича. Он окинул их безразличным взглядом, в ответ на их приветствия коротко кивнул и быстро спустился вниз. А вот Петр Леонидович оказался на месте. В отличие от своего заместителя он встретил брата с сестрой довольно приветливо.

— Мы вам все принесли, — сказал Ромка.

— Ну и отлично. Поставим нашу рекламу на одну восьмую полосы, сроком на один месяц в обе газеты. А потом будет видно. Согласны?

Ромка кивнул:

— Конечно, нам все так говорят. Это справедливо. Лешк, садись, заполняй какие надо бумажки.

В кабинет вошла секретарь-референт, которую директор, поблагодарив, назвал Людочкой. Она подала ему чай на подносе. Ромка заметил, что в чае плавал кусочек лимона. Сегодня он подмечал все, что только можно. И вдруг заметил, что картина Айвазовского чуть сдвинута в сторону. Ромка вскочил и подвинул влево тяжелую раму. При этом он заглянул за картину. Под ней была ровная новенькая стенная панель. Ромка вернулся на место и снова стал смотреть вокруг, стараясь подметить еще что-нибудь необычное. Однако ничего подозрительного он не увидел, как ни напрягал зрение. Да и разве можно что-нибудь заметить, посидев на стуле всего каких-то пять минут? Даже если бы этот кабинет весь был напичкан наркотиками, он бы их все равно не углядел таким образом. Жаль, что металлоискатель их не берет, а больше у него никаких приспособлений не было. Где-то он слышал, что существует еще и запахоуловители, да где их взять?

Но в принципе наркоту здесь можно хранить где угодно. В кабинете у самого входа была целая стенка из шкафов, а что в них, в этих шкафах? А в столе огромном, похожем на антикварный? Там разве не могут быть спрятаны наркотики? В том, что в сейфе ничего подозрительного нет, Ромка не сомневался, иначе бы не держал Петр Леонидович ключ в столе и не открывал бы сейф перед первыми встречными. За картину мальчишка уже заглянул. Интересно, стол у директора и в самом деле антикварный? Таких огромных в магазине не найти.

— На заказ делали? — спросил Ромка, указывая на стол.

— Да, Альберт Васильевич с кем-то договорился, и стол у меня теперь именно такой, какой я и хотел всегда иметь. — Директор улыбнулся. — Могу я себе позволить маленькую слабость? Ну, а кабинетом я перед вами уже хвастался. Впрочем, вы здесь раньше не были, и вам не с чем сравнить. Вы даже представить не можете, какой здесь был прежде сарай и как все изменилось буквально за считанные дни. А ведь мы сюда всего с месяц назад переехали, до этого на улице Нагорной размещались, довольно далеко от центра, что для такой фирмы, как(наша, было крайне неудобно. А потом мне Альберт подвернулся, нашел бригаду рабочих и все здесь преобразил. Да, на них с Семеном Аркадьевичем мне молиться надо, замечательные работники, — сказал Петр Леонидович вроде как самому себе.

«Легок на помине», — подумал Ромка, потому что Семен Аркадьевич вновь возник на пороге кабинета и обратился к своему начальнику.

— Пётр Леонидович, мне отлучиться срочно надо, — сказал он.

— Надолго? — спросил директор.

— Часика на два.

Петр Леонидович махнул рукой:

— Иди, конечно.

Семен Аркадьевич зачем-то заглянул в шкаф, пожал плечами и двинулся к двери. Ромка подошел к окну и увидел, как он, выйдя во двор, посмотрел на затянутое тучами небо, поежился, сел в свой красный «Рено» и, включив «дворники», уехал. Юный сыщик отошел от окна и уселся рядом с сестрой.

— Долго еще?

— Я же пишу, — прошептала она в ответ.

А еще через некоторое время в кабинет зашел Геннадий Сергеевич. Он был в широком плаще с капюшоном. Увидев его, Лешка вдруг побледнела и непроизвольно уцепилась за Ромкину руку. Ромка, вытянув шею, затаил дыхание.

Геннадий Сергеевич, кивнув ребятам, спокойно подошел к Петру Леонидовичу и протянул ему какие-то бумаги.

— Можете проверить, все в порядке, — сказал он и, открыв дверцу шкафа, того самого, в который только что заглядывал Семен Аркадьевич, повесил в него плащ.

— Что, дождь еще не кончился? — поинтересовался Петр Леонидович.

— Полил еще сильнее, — мужчина направился к двери. — В случае чего, я у себя. Спасибо за плащ. Я его без спросу рано утром позаимствовал, вы уж извините.

— У вас что, плащ дежурный? — спросил Ромка.

— Вот именно, — улыбнулся Петр Леонидович. — Кто хочет, тот им и пользуется.

— А у Геннадия Сергеевича что, есть ключ от вашего кабинета?

— Да, конечно. Он у нас раньше всех на работу приходит, и мало ли что ему может здесь понадобиться. Я ему полностью доверяю, человек проверенный.

Петр Леонидович расписался на контрактах, поставил печати. Больше им здесь было делать нечего. Уходя, Ромка бросил взгляд на бушующие волны.

— Снова ничего не узнали, — с досадой махнул он рукой, выходя на улицу. — Ты заметила, у этого Петра Леонидовича все незаменимые, проверенные, замечательные, и всем он доверяет. Но кто-то из них, зуб даю, не только о благе фирмы думает.

— И теперь уже ясно, кто именно, — подхватила Лешка. — И плащ, и очки, и ключ у Геннадия Сергеевича есть. Конечно, это он.

— Я же говорил, что теория Ломброзо верна. Я сразу сказал, что у него преступная внешность. Не зря все-таки я эту книгу купил! Теперь что будем делать? Не отходить от него ни на шаг, и он себя как-нибудь проявит, а?

Лешка вдруг засомневалась.

— Рома, а ты вспомни, что все преступники, которых мы до этого разоблачали, были, в общем-то, с виду довольно симпатичными людьми. Кирилл, например. Или Алена. Да и Виктор тоже. Ты тогда о Ломброзо еще не знал.

— Я о нем сто лет знаю. Только не читал. Погоди, а Клещ! Он полностью подходил под его теорию.

— Клещ подходил, это верно.

— А по Ломброзо, есть врожденные преступники, которые атавистически воспроизводят психику первобытных людей и отличаются дегенеративной внешностью, а есть с психическими аномалиями, и тогда их внешность не играет особой роли. И если Ломброзо совсем-совсем не прав в своих выводах, то зачем его переиздают, а?

— Ну, чтобы знать его точку зрения.

— А кто ее знает, тот ею и пользуется. В общем, главарь у нас в кармане. Что я говорил! Я был уверен, что сегодня нам повезет!

Лешка снова скептически помотала головой:

— Ром, я вот что еще вспомнила. Помнишь, как Семен Аркадьевич в шкаф заглянул? Он ведь в нем не иначе как плащ искал. Значит, он его тоже носит. И Петр Леонидович сказал, что он у них дежурный.

Ромка помолчал.

— Сама меня сбила с толку этим своим Геннадием Сергеевичем. Видела бы ты себя, когда он вошел! Но я же не сказал тебе, что мы другие версии должны оставить без внимания. Сам помню, что у нас не раз уже проколы были: думали на одного, а преступником оказывался совсем другой.

Когда они вернулись домой, Ромке пришла в голову новая мысль. Раздевшись, он вдруг ткнул в сестру пальцем.

— Лешк, а богато они живут, тебе не кажется? За счет чего, интересно?

— Я и сама об этом уже думала. Это можно у мамы выяснить, может быть, она в курсе. А лучше всего у Николая Никитовича, он должен знать точно, раз они с Петром Леонидовичем друзья.

— Слышь чего, Лешка! А все-таки этот Семен Аркадьевич действительно тоже очень подозрительный. Ты заметила, как он на нас всегда смотрит? Как сквозь нас, то есть делает вид, что не замечает. За ним тоже не мешало бы проследить!

— Рома, но как? Они же на тачках ездят!

— И когда у нас только деньги на скутер будут! А ты знаешь, Лешка, что я решил делать в будущем? Ну, когда школу окончу? Я решил стать частным детективом. Практики у меня уже навалом, так что с этой работой я точно справлюсь.

— Ты и так у нас детектив. А еще ты хотел стать писателем. Забыл, что ли?

— Сейчас я, как бы это сказать, самодеятельный детектив, вот, а буду профессиональным. Я куплю себе лицензию, найму большой штат работников, чтобы самому всякими мелочами вроде слежки не заниматься. Я головой работать буду и деньги за это получать, а не тратить их направо и налево, как это мы сейчас делаем. Пока от всех наших расследований одни убытки, а они должны прибыль приносить. А писателем я как-нибудь потом стану. Ты же видишь, что с книжкой у меня что-то не очень выходит. А еще лучше, если ты или Славка сами про меня писать будете: я стану у вас литературным героем, вроде как Эркюль Пуаро у Агаты Кристи. А еще и Андрей сможет, мне не жалко. У него о наших делах уже вон сколько статей вышло. Не знаешь, что еще требуется, кроме выдающихся способностей, чтобы настоящим детективом стать?

— Юридический, наверное, надо окончить, чтобы все законы знать, — подумав, ответила Лешка.

— Я их и так знаю.

— Ты Уголовный кодекс знаешь. А там многому учат. Философии тоже.

— И ее я знаю.

— Видишь, какой ты уже умный и гениальный. Тогда не мешай мне заниматься. У меня, между прочим, контрольная завтра.

— Блин, у меня, кажется, тоже. — И Ромка, вздохнув, достал из сумки ненавистные учебники. Потом встал, взял телефонную трубку и положил ее рядом с собой.

— Все-таки интересно, почему Илона мне не звонит, — через пять минут он уже нарушил молчание. — Может быть, она обо мне забыла?

— Захочет, все выяснит, не захочет, ты ее не заставишь, — вполне резонно заметила Лешка. — Тем более она считает, что тебе без встреч со Стеллой только лучше будет.

Но Илона Ромке все-таки позвонила. И было это уже в одиннадцать часов вечера, когда все легли спать, и Валерия Михайловна, выглянув из спальни, недовольно покосилась на сына.

— Скажи своим друзьям, что после девяти часов вечера звонить неприлично.

— А если очень надо! Я не буду вам мешать.

Ромка, схватив трубку, побежал с ней на кухню. Лешка, подождав, пока мама закроет свою дверь, встала с дивана и сняла параллельную. Несомненно, Илона правила приличия знала и отложила бы разговор до утра, если бы не было особой срочности. Значит, она хотела сообщить Ромке что-то очень важное.

— Я Стелку разыскала, — сообщила девушка. — Она говорит, что товара у нее нет и больше не будет.

А то, что тебе предназначалось, она уже другим продала, потому что ты на встречу не явился.

— А почему у нее товара больше не будет? — удивился Ромка.

— Там, где она его брала, ей его на реализацию давали, а в других местах покупать надо, а ей не на что. Но я тебе не поэтому звоню. Ой, она мне такое рассказала. Только ты смотри, никому чтобы.

— Зачем мне. И некому, — прошептал заинтригованный Ромка.

— А мне очень хочется хоть с кем-то поделиться. Так вот. Ее подругу, я ее тоже знаю, с поличным взяли, у техникума железнодорожного, там у нее точка была. Но и это еще не самое страшное. Самое страшное — другое. — Илона вдруг замолчала, снова решая, открыть Ромке свою тайну или не открыть.

— Так что случилось-то? — прервал молчание Ромка.

— Стелка видела, как ее подругу менты берут, она, так получилось, поодаль стояла, и ее они не заметили. И она, конечно, решила сообщить об этом Лехе, ну, тому, кто ей товар поставлял.

— И что?

— И то. Умер он. — В голосе Илоны прозвучал ужас.

— Так ведь это… — Ромка попытался переварить услышанное и сделать соответствующий вывод. — Так ведь это часто случается среди тех, кто этим, ну, злоупотребляет. У него, должно быть, передозировка вышла.

— Леха не злоупотреблял. Он деньги на «Форд» копил. По-моему, он вообще не кололся и даже колеса не глотал. Только косячок иногда курил, но от этого точно не умирают. Так Стелка сказала.

— А откуда она узнала, что он умер?

— А ей его сестра сказала. Она к нему в тот день зачем-то зашла, ну, и увидела… Когда Стелка Лехе позвонила, чтобы о Ленке сообщить, ну, о той, которую арестовали, она трубку и сняла. И еще его сестра ей сказала, что рядом с ним шприц валялся.

— А где он жил, ты не знаешь?

— Кажется, где-то в районе «Белорусской». Ромка, помолчав в свою очередь, осторожно спросил:

— Тебе его очень жалко?

— Я-то его совсем мало знала. Просто мне страшно, а Стелка вообще в ужасе. Она боится, что и до нее доберутся, как с одного краю, с ментовского то есть, так и с другого. Она говорит, что это они от свидетелей избавляются. Может быть, она и права?

— А когда это было? Ну, когда она ему позвонила? Вернее, сестре его?

— Днем еще. Теперь ей работать совсем не с кем.

— И что, она никого-никого больше из этой кодлы не знала?

— Нет. Леха имел свою сеть, а с кем он сам был связан, никто из них не знал.

— Тогда ей и опасаться нечего. Кому она нужна! Так ей и скажи, что никто за ней гоняться не будет, у меня интуиция на этот счет железная. Во дела! Спасибо, что позвонила. Нам, значит, теперь тоже придется других искать.

— Рома, прекрати ты это, — взмолилась Илона.

— Ладно, я подумаю, — как бы соглашаясь с ней, сказал Ромка. — А ты не страдай. Ты-то здесь вообще с краю. Забудь о них совсем.

Отнеся трубку на место, он прошептал сестре:

— Ты поняла? «Шестерки» умирают первыми, где-то я такую фразу уже слышал.

— На НТВ ты ее слышал. И на книжных лотках видел. Так фильм называется, и книга тоже, автор — Александра Маринина.

— Да? Значит, твоя Маринина верно подметила, что бандюги первым делом пешками жертвуют. Видишь, как у них все было хитро построено? Эта Стелкина подруга, которую менты забрали, укажет на Леху, и остальные тоже, которых повяжут на других точках, а Лехи больше нет, и все концы ушли в воду. Вернее, не в воду… — Ромке вдруг стало как-то не по себе, даже страшно, и он не стал договаривать, куда ушли все концы.

Лешка широко открытыми глазами смотрела на брата. Они ярко блестели в полумраке кухни, где горела маленькая настольная лампа, под которой она любила читать по вечерам. Вот и сейчас под лампой лежала книжка о таинственном призраке, и девочка непроизвольно отодвинула ее подальше.

— Кто же его убил? — прошептала она.

— Только не Петр Леонидович. Он днем в фирме был, у него алиби.

— А смотри, это мог сделать и этот неприветливый Семен Аркадьевич — он как раз в это время куда-то поехал, и Геннадий Сергеевич, который в плаще том самом откуда-то вернулся. Хотя нет, он ведь с бумагами был, значит, по делу ходил.

— Мог всюду успеть, долго, что ли, шприц в человека воткнуть?

— Альберта в это время тоже не было в офисе, — вспомнила Лешка.

— Его мы уже обсудили. Он не мог за две недели сеть создать.

— А если все-таки они все замешаны, и вся эта «Студия» — только прикрытие? «Рога и копыта», как у Ильфа и Петрова в «Золотом теленке»?

— А чего ж мы там диктофон не оставили, елки-палки? Я ведь это сто раз хотел сделать, и сам не знаю, почему не сделал. Черт возьми, а время идет!

— Рома, ты ведь собирался Николаю Никитовичу позвонить, чтобы узнать, откуда они деньги берут. Может быть, он уже из-за границы вернулся и хоть что-нибудь нам прояснит?

— Завтра я это обязательно сделаю, — и Ромка медленно побрел в свою комнату.

Ромка хотел позвонить Николаю Никитовичу прямо из школы, но потом решил, что разговор может затянуться, и решил отложить его до возвращения домой.

Днем Новгородцев оказался в своем банке, и когда Ромка назвал секретарю свое имя, его почти сразу с ним соединили. Юный сыщик решил не ходить вокруг да около, а начать сразу с дела. В конце концов, оба они люди занятые, деловые, и нечего на пустяки отвлекаться. А потому, поздоровавшись, он сразу спросил:

— Николай Никитович, а вы Петра Леонидовича давно знаете?

— Лет двадцать или даже больше, — ответил банкир.

— И… Вы только не удивляйтесь, пожалуйста. Я хотел у вас спросить, где он деньги берет, вернее, как он их зарабатывает. То есть я хочу сказать, что контора у него не очень большая, а доход приносит огромный. А некоторые большие фирмы ни с того ни с сего берут и разоряются…

Голос у банкира был благодушным.

— Ну, мой дорогой, кто как работает. К тому же я думаю, что он имеет выгодные заказы. Когда у нас в Москве выборы или какие-нибудь важные события или мероприятия, он обычно завален под завязку. Выпускает плакаты, листовки, календари, буклеты… Как только успевает!

— Ему что, заказы по знакомству достаются? — уточнил Ромка.

— Может быть, и так. Но кому какая разница? Ты же видел его продукцию?

— Кое-что видел.

— А тогда согласись, что качество у нее отличное. Кто у него хотя бы раз что-нибудь заказал, то уже от добра добра не ищет.

— Возможно, вы и правы, — согласился Ромка. — А зачем ему тогда еще и реклама в наших газетах? Вы знаете, он ведь теперь тоже наш клиент.

— Лишний заказ, который он может получить через газеты, ему тоже не повредит. А почему ты об этом спрашиваешь? — удивился Новгородцев.

— Просто так. Мне хотелось узнать, долго ли он нам будет рекламу давать, — нашелся Ромка.

Попрощавшись с Николаем Никитовичем, он прошелся по комнате, потом подошел к сестре, которая одевалась в прихожей, а вокруг нее суетился Дик. Пес торопился поскорее выскочить во двор.

— Лешка, оказывается, у этого Петра Леонидовича заказов много, оттого и деньги водятся.

— Я слышала. Наверное, он все-таки ни в чем таком не замешан. Зачем ему зря рисковать с наркотиками, когда у него и так фирма процветает?

— Я тоже так думаю. Значит, он, без балды, своим делом занимается. Ну что ж, тогда у нас остаются всего двое подозреваемых. Раз плюнуть одного из них вычислить, — бодренько заявил Ромка. — Он-то думает, что его теперь никто не найдет, раз все концы обрубил. Жаль только, что этот Леха уже не расскажет, зачем он у Дарьи Кирилловны снимки воровал. Что же такого на них было?

— Андрей уже дня через три вернется, сразу после Восьмого марта, вот у него и спросишь. Да, Рома, нам с тобой еще надо подумать, что маме на праздник подарить.

Ромка беспечно махнул рукой:

— Купим что-нибудь. Я попрошу ее отдать нам проценты с тех денег, которые племянник заплатил, тогда мы со Славкой рассчитаемся, и у нас еще останется. Только мне непонятно, что мы теперь делать будем. Что, до приезда Андрея без дела сидеть?

Лешка пожала плечами:

— А что еще мы можем предпринять?