Лешка с Ромкой смело вошли в подъезд большого дома недалеко от Садово-Кудринской улицы, поднялись на третий этаж и остановились возле железной двери с табличкой «Студия М».

— Эта? — спросил Ромка.

Лешка кивнула.

Ромка решительно потянул на себя дверь. За ней располагалась приемная — небольшая комнатка. За столом с компьютером сидела молодая и красивая девушка. Рядом с ней стояла табличка, на которой было написано: «Секретарь-референт». Наверное, чтобы никто не думал, что она просто секретарша, отметила про себя Лешка. Обитая кожей дверь, находившаяся слева, вела в кабинет директора.

Девушка вопросительно подняла брови:

— Вы к кому?

— Мы к директору. По делу, — сказал Ромка самым солидным голосом, на который он только был способен.

— По какому делу?

— Мы из газеты, рекламные агенты, пришли заключать с ним контракты.

Девушка удивленно взглянула на подростков.

— Агенты? Вы заранее с Петром Леонидовичем договаривались?

— А как же. Только это были не мы, а наша мама, — сказал Ромка чистую правду. — Ее зовут Валерия Михайловна Северцева, он должен ее помнить. Вы ему так и скажите. И еще то, что она к нему сюда уже приходила, а поскольку его на месте не оказалось, то она нас прислала. Но мы бы и сами могли прийти, потому что мы самые настоящие агенты.

Девушка еще раз окинула ребят любопытным взглядом и зашла в директорский кабинет. Вернувшись, пожала плечами и сделала разрешающий жест:

— Заходите.

Ромка первым вошел в огромный кабинет. Он внимательно посмотрел по сторонам, и ему сразу бросилась в глаза висящая на стене картина Айвазовского, на которой, вздымая пену, бушевали морские волны.

— Я точно такую совсем недавно видел. На выставке, вернее, в антикварном салоне в ЦДХ, — выпалил он, подходя к мужчине, который сидел за огромным столом, расположенным напротив входной двери. — И ее там еще купили.

— Все правильно, — засмеялся мужчина. — Потому-то она теперь здесь и висит.

Ромка пристально вгляделся в мужчину.

— Так это вы ее купили? Ой, да я вас там тоже видел. Погодите, вы же друг Николая Никитовича, да?

— Совершенно верно.

— Очень приятно. — Ромка еще ближе подошел к столу. — А мы тоже его друзья. Самые лучшие. И он уже стал нашим клиентом. Меня зовут Рома, а это моя сестра Лешка. Оля то есть, Лешка — это ее детское прозвище.

— Что ж, мне тоже приятно с вами познакомиться. Друзья моего друга — мои друзья. А лучшие — тем более. Меня зовут Петр Леонидович, — мужчина приподнялся с места и, пожав брату с сестрой, как взрослым, руки, указал на стулья: — Присаживайтесь.

А сам снова поднялся со своего кресла, так как в дверь вошел человек примерно его роста и телосложения. Но на этом их сходство и заканчивалось. Человек этот был лысый, в очках, а еще у него были чрезвычайно низкий лоб, маленький приплюснутый нос и широкий, до самых ушей, рот.

«Мартышка в очках», — подумала Лешка.

— Что там у вас, Геннадий Сергеевич? — приветливо спросил его Петр Леонидович.

«Мартышка» протянул ему какой-то красочный плакат и произнес неожиданно низким приятным голосом:

— Вот что у нас получилось из того заказа.

— А что, неплохо, — сказал директор, внимательно разглядывая образец. — Семен Аркадьевич, взгляните.

Геннадий Сергеевич взял свой плакат и подал его хмурому мужчине, сидевшему за другим, нормального размера письменным столом. А затем, придвинув стул, и сам присел за этот стол, стоявший напротив той стены, где висела картина.

Мужчина, которого Петр Леонидович назвал Семеном Аркадьевичем, ткнул пальцем в какое-то зеленое пятно на плакате, и Ромка услышал его слова:

— Вот здесь я бы изменил цвет. Дальше он не стал слушать, а снова взглянул на стену.

— А я именно эту картину так хорошо запомнил, потому что не только в ЦДХ ее видел. Она еще и на снимках есть. Наш друг Андрей, журналист, который тоже там был, ее сфотографировал. А потом у нас случайно эти снимки оказались, потому что я у Андрея нечаянно ту пленку взял и проявил, но мы их его бабушке отдали, потому что сам Андрей сейчас уехал. И, знаете, скоро снимок вашей картины в газете появится. — Ромка тараторил и тараторил, чтобы поскорее освоиться в этом кабинете и втереться в доверие к его хозяину. — А наша мама — начальник рекламного отдела из другой газеты, Валерия Михайловна Северцева, она с вами как-то договорилась встретиться, а вас почему-то на месте не оказалось.

— Я всегда могу неожиданно уйти по делам, потому обычно прошу сообщать мне о визите непосредственно перед выходом, — сказал Петр Леонидович. — А все рекламные дела обычно я сам решаю, Семен Аркадьевич, мой заместитель, другой работой занимается.

Лешка внимательно оглядела неприветливого Семена Аркадьевича, который продолжал беседовать с лысой «мартышкой». Ромка тоже посмотрел на них.

— Ясно, — кивнул он. — Значит, нам очень повезло, что мы вас сейчас застали на месте. Вам — тоже, потому что реклама вашей фирмы в маминой газете поможет наладить или значительно улучшить ваш бизнес. У вас сейчас как дела идут?

— Не жалуюсь, — ответил Петр Леонидович, внимательно, как перед этим плакат, разглядывая Ромку.

— Мы можем предложить вам какую хотите рекламу. Ваше желание для нас закон. Мы работаем в разных жанрах. Можем взять у вас интервью, поместить рассказ о вашей фирме…

Лешка сначала улыбнулась, вспомнив, что ее брат штудировал «Шпаргалку агента», а потом испугалась. 'А вдруг Петр Леонидович и впрямь захочет интервью или рассказ о своей «Студии», а они сами с ними не справятся, и придется обращаться к маме или к Андрею.

Однако Петр Леонидович зачем-то подошел к большому черному сейфу и открыл его большим ключом, который достал из верхнего ящика своего стола, затем покрутил головой, о чем-то подумал и сказал:

— Ограничимся пока небольшой рекламой. Мы с Валерией Михайловной вкратце уже обговаривали детали. Давайте оформлять контракт. Прайс-лист у вас есть?

— Есть, а как же, — засуетилась Лешка. Она достала из сумки кипу бумажек. — Вот, смотрите, столько одна восьмая часть полосы стоит, а вот столько — одна шестнадцатая. Есть и меньше, но лучше всего смотрится одна восьмая. Вы как с нашей мамой договаривались, на сколько номеров?

Петр Леонидович взял в руки прайс-лист и взглянул на цены.

— Вы не должны нам сразу платить, — сказал Ромка.

— Вы нам сначала дайте логотип с текстом, мы изготовим макет рекламы, вернее, люди в маминой редакции его сделают на компьютере, хотя мы и сами сможем, потом мы вам его покажем, привезем или по факсу пошлем, и уж потом, если он вам понравится, вы все и оплатите, — поддержала брата Лешка.

Пока она агитировала заказчика, Ромка незаметно смотрел по сторонам.

— Зачем мне ваш макет? Мы же сами, так сказать, рекламой занимаемся, — усмехнулся Петр Леонидович. — Сейчас я вам покажу, где-то у меня уже готовый был, который я собирался размножить и раздать газетчикам.

Он потянул за ручку нижний ящик своего огромного письменного стола, но ящик не стронулся с места, а ручка осталась у директора в руках. Он недоуменно поднес ее к глазам и, досадливо морщась, крикнул:

— Алик!

Со стремянки, стоявшей в углу кабинета, стал спускаться еще один человек. Он устанавливал наверху светильник, и Ромка поначалу не обратил на него никакого внимания, приняв за обыкновенного рабочего. Тем более что в маленькой смежной комнате с открытой дверью были заметны следы ремонтных работ.

Человек, которого позвал директор, был какого-то неопределенного возраста. А когда он спустился вниз, стало заметно, что он сильно хромает. Он подошел к Петру Леонидовичу и, обращаясь к нему почему-то на «ты», сносил:

— Что там у тебя?

— Вот, — директор протянул ему ручку от ящика.

— Я сейчас исправлю, — с готовностью сказал Алик, вынимая ящик из стола.

— Ой, — вспомнила Лешка, — а мы еще в газету, где Андрей работает и где заметка о вашей картине будет, тоже рекламу носим. Мы уже два таких контракта оформили. А теперь, хоть Андрей и уехал, мы можем сами в его редакции бланки взять, да, Рома?

— А в какой газете ваш журналист работает? — поинтересовался Петр Леонидович.

— Так в «Новостях плюс» же. Гридин его фамилия. Он очень хорошо пишет, на самые разные темы, — похвалил друга Ромка.

— Что ж, я, наверное, соглашусь. Эту газету я отлично знаю. Приносите мне контракты и оттуда тоже.

Хромой мужчина, которого Петр Леонидович назвал Аликом, прикрутил отверткой ручку к ящику и поставил его на место.

— Все готово, — сказал он и улыбнулся: — Ручка всего-навсего открутилась. А в качестве своей новой мебели даже и не сомневайся.

Он похромал в дверь, ведущую в смежную комнатку. Казалось, что ему с трудом дается каждый шаг. Вспомнив о своей собственной «хромоте», Ромка невольно проводил его взглядом. Из комнаты раздался какой-то стук.

— Там у нас комната отдыха будет, — сказал директор. — А Альберт Васильевич — мой друг, когда-то мы с ним вместе в одной команде в баскетбол играли, — объяснил он, когда за хромым закрылась дверь. — В «горячей точке» воевал, и вот… Встретил его совсем недавно, недели две назад, и оказалось, что он и без работы, и без жилья остался. Работал в пригороде, но там фирма развалилась. Пришлось приютить. Пока он у меня живет. Но мне с ним повезло: мастер на все руки. Видите, как наш кабинет оборудован? — Директор обвел рукой помещение. — Исключительно его заслуга. Организатор хороший, к тому же и сам все умеет делать.

Лешка уже давно отметила высокие стенные панели, встроенные шкафы, натяжные потолки, изящные разноуровневые светильники. Для устройства всего этого, кроме трудолюбия и умения, требовались еще и денежки, причем немалые. Она любила листать журналы по интерьеру и приблизительно знала, что сколько стоит.

— А где ж находится ваша типография, то есть где стоят ризографы или на чем вы там свою продукцию выпускаете? — спросил Ромка.

— Цех внизу. Вы разве не заметили? Там тоже наша табличка есть. А Геннадий Сергеевич — наш главный специалист, — указал директор на «мартышку». — Один из лучших моих работников.

— Ну что ж, нам пора, — чтобы не казаться назойливым, поднялся с места Ромка. — Значит, мы возьмем всякие бумаги в редакции «Новости плюс», снова к вам придем и все сразу оформим.

— Предварительно позвонив, — улыбнулся Петр Леонидович и даже проводил юных агентов до дверей.

— Клевый мужик, — сказала Лешка, спускаясь с лестницы.

— Погоди делать выводы, — нахмурил брови Ромка.

— Но он же друг Новгородцева, а Николай Никитович человек хороший. Между прочим, я его сразу узнала. И на фото он рядом с Николаем Никитовичем стоит. Мне кажется, что его надо исключить из числа подозреваемых.

Ромка с негодованием уставился на сестру:

— Как это — исключить? Ты что, столько времени там провела и не узнала среди них того человека? Лешка покачала головой:

— Извини. Но они все и не худые, и не толстые.

Правда, вот этот, который в очках, Геннадий Сергеевич, больше всех на того похож. Но я не уверена, что это он и есть.

— Похож, потому что в очках?

— Ну да. И вообще…

— Да, — глубокомысленно изрек Ромка. — Вот тут я с тобой полностью согласен. Он самый подозрительный из всех, особенно если исходить из теории Ломброзо. Ты видела, какой у него низкий лоб и длинные руки? У него же исключительно преступная внешность!

— Не знаю я насчет твоей теории. Только он снизу пришел, и Петр Леонидович сказал, что он там работает. А тот тип утром своим ключом дверь открывал.

— Значит, надо выяснить, есть ли у него ключ от этого кабинета. Но и других не следует упускать из виду. Только Альберт у нас отпадает.

— Потому что хромой?

— Ну да.

— А если это маскировка? Ты же у нас в школе тоже для Антона хромаешь.

— Не только поэтому. Невнимательная ты. Или не слышала, как Петр Леонидович сказал, что он всего две недели у него живет, приехал откуда-то? А Илона-то уже давно с этой кодлой знается. Мне сказала, что два месяца, а может быть, и больше.

— Верно.

— А еще секретарша есть, ты забыла?

— Да, но на нее он точно не похож. Она тоньше и меньше, чем он.

— Шуток не понимаешь?

— Все я понимаю. Только как ты намерен за всеми ними следить? Стать привидением и здесь поселиться?

— Нет уж, лучше не надо, — вспомнил Ромка о своей неудавшейся попытке превратиться в призрака старинной усадьбы.

— Рома! — Лешка даже остановилась. — Я читала одну книжку, так там целый завод вместо лекарств кокаин синтезировал. А вдруг они все здесь между собой связаны?

— Что, вся контора под вывеской полиграфических работ наркоту распространяет? Вот уж не думаю. Хотя чем черт не шутит. В любом случае мы можем только за конторой следить. Потому что все они на тачках скорее всего ездят. А еще можно снова с того серого парня начать. Может быть, он еще раз с этим типом встретится, и тогда мы его получше разглядим. Надо будет еще и Славку к этому делу подключить. И, может быть, даже Олега Пономарева. Тогда нас много будет, сможем посменно дежурить. А пока давай съездим в «Новости плюс», отвезем контракты и деньги, возьмем новые и снова сюда вернемся. Успеем, как ты думаешь?

Лешка пожала плечами:

— Если поспешим.

В редакции газеты «Новости плюс» царила жуткая суматоха. Из кабинета в кабинет сновали люди, и на Ромку с Лешкой, кроме вахтера, которому они объяснили, зачем пришли, никто не обратил внимания. Они сами нашли отдел рекламы и вошли в небольшую комнату.

Здесь было куда спокойнее. Оторвавшись от компьютера, на них внимательно взглянула сероглазая девушка.

— Здрасьте. — Ромка подошел вплотную к столу. — Вот, это из турфирмы «Фривэй», — сказал он, доставая из сумки прозрачный пакетик, куда они с Лешкой положили выданные племянником для «Новостей плюс» деньги. — И вот. Из «Рэст-банка». — Следом за деньгами Ромка выложил на стол контракты и счета-фактуры и пояснил: — Мы — ваши новые агенты.

— Я поняла, — кивнула девушка, увидев контракты. — О вас мне Андрей говорил. Молодцы.

— А мы сразу свой процент получить не можем? — спросил Ромка.

Девушка покачала головой:

— Андрей на себя ваши договора оформил. Приедет — с ним все и решите.

— Жаль. Нам они сейчас вот так нужны, — Ромка провел рукой по горлу. — Ну что ж, нельзя так нельзя. Ладно, дайте нам еще бланков, мы еще одну фирму раскрутили на рекламу.

— Какие шустрые. — Девушка полезла в стол за бумагами. — Значит, вы с Андреем дружите? И давно?

— Давно, — сказала Лешка. — С прошлого лета. Почти год уже.

— Большой срок, — улыбнулась девушка. — А здесь у него и более старый друг объявился.

— Кто такой? — заинтересовался Ромка.

— Парень какой-то. Они с Андреем с детского сада были неразлучны, а потом он с родителями в другой город переехал, и их пути разошлись. А теперь снова захотел его увидеть, вот и попросил у меня его адрес и телефон. Говорит, в газете фамилию Андрея встретил, потому сюда и пришел.

— А зачем ему адрес, раз Андрей уехал? — спросила Лешка.

— А он сказал, что к его бабушке жить пойдет. Ему больше негде, а денег на гостиницу у него не хватит. Он, когда сюда ехал, даже и предположить не мог, что' Андрей куда-то уедет, время-то сейчас для отпусков неподходящее.

— И вы ему дали и адрес, и телефон? — удивился Ромка.

Девушка пожала плечами:

— А почему нет? Пожалела парня. Он с чемоданом был. Не ночевать же ему на вокзале. Вы ж вот тоже на дружбу с ним ссылаетесь.

— Но мы же вам деньги с контрактами принесли!

— Значит, проверенные кадры, — улыбнулась девушка и, выдав ребятам новые бланки, сказала: — Желаю успеха!

Выйдя из редакции, Ромка спросил:

— Ну что, теперь снова туда, в «Студию»? Лешка взглянула на часы.

— Он же сказал, чтобы сперва звонили. А потом, я очень устала. И день рабочий, наверное, уже кончился.

Мы с тобой носимся и носимся как белки в колесе. А еще уроки делать. Давай лучше до Петра Леонидовича завтра дозвонимся, он нам время назначит, и тогда мы к нему и пойдем.

— А тебе не кажется, что он просит звонить, чтобы мы его за чем-нибудь таким не застали? Все равно пойдем туда без звонка и тогда, когда нам самим надо будет, — отрезал Ромка. — А сейчас, так и быть, поехали домой. Мне и самому никуда уже больше не хочется.

Дома Ромка рухнул на диван, раскинув руки.

— Ну и денек! Я же в пять утра сегодня встал. Устал-то как, спать хочу — умираю. Быть такого не может, чтобы я напрасно в такую рань поднимался и историю зря пропускал. Не забыть бы завтра про хромоту. А еще надо бы Илоне позвонить, вот что. Хочу узнать, звонила ли ей Стелла, и если да, то что она ей обо мне сказала. Лешк, будь другом, дай телефон.

Лешка покорно принесла ему трубку.

— Боишься все-таки?

— Осторожность не повредит. Должен же я знать, что меня ждет за то, что я их взял и кинул. Вдруг они начнут требовать деньги?

Но у Илоны дома никто не взял трубку. Тогда Ромка попросил Лешку позвонить Евгении Семеновне. У бабки Жени тоже никто не отозвался.

— И старуха где-то шляется. Может быть, внучка и ее к экстази приучила, и бабка тоже теперь кайф ловит?

— Не смешно, — проворчала Лешка, а сама тихонько хмыкнула, представив себе Евгению Семеновну — старуху Шапокляк, как прозвал ее Ромка, — поглощающую наркотики.

— Тогда она, наверное, у Дарьи Кирилловны торчит, на жизнь и внучку жалуется.

— Она-то, может, там и торчит, а вот сама Илона вряд ли еще туда сунется. Стыдно ей, я думаю. Ромка7 захихикал:

— Она сейчас скорее всего совсем в другом месте торчит. — И вдруг вспомнил: — А интересно, что за друг такой к Андрею приехал и откуда?

— Так позвони Дарье Кирилловне и спроси, раз такой любопытный, — ответила Лешка и полезла в свой рюкзачок.

Ромка увидел в ее руках тетрадки с учебниками и поморщился. Меньше всего ему хотелось делать сейчас уроки.

— И позвоню.

Не поднимаясь с дивана, он лениво постучал по кнопкам телефонной трубки. Дарья Кирилловна отозвалась после первого же гудка.

— Рома, как дела? Спасибо, что вспомнил обо мне. Я, смешно сказать, раньше никогда не скучала, а сейчас работы у меня мало, и что-то мне вдруг грустно стало. Старею, видно.

Брат с сестрой знали, что Дарья Кирилловна хоть и давно на пенсии, а до сих пор занимается дома переводами, так как знает несколько языков. А о ее возрасте они и подавно никогда не задумывались, словно его у нее и не было вовсе, такой она была всегда энергичной и неунывающей.

— А вы разве одна дома? — удивился Ромка.

— Ас кем же мне еще быть? Вы разве забыли, что Симочка в Воронеж уехала?

— Ну как с кем? К вам же друг Андрея приехал. Или он уже куда-то ушел?

— Какой еще друг? — совершенно искренне удивилась Дарья Кирилловна. — Никто ко мне не приезжал.

— Никто-никто?

— Рома, да в чем дело-то? С чего ты взял, что ко мне должен кто-то приехать?

.— А мы с Лешкой сегодня у Андрея на работе были, деньги относили и новые контракты брали, потому что еще одного клиента нашли, а там до нас побывал человек, который узнавал ваш адрес. И номер телефона ваш он тоже спросил. Он что, даже еще не позвонил?

— Нет, — еще больше удивилась женщина. — Но должна сказать, что из Андрюшиной редакции у меня сегодня человек был. Он снимки взял, которые Андрей в ЦДХ делал. Кстати, те самые, что вы мне отдали. Ты, Рома, как в воду смотрел, что они там понадобиться могут.

— А зачем они им, если Андрей еще свою статью не написал?

— А этот молодой человек сказал, что ответственный секретарь решил сначала один из снимков вместе с анонсом к статье поставить, а уж потом Андрей им основной материал предоставит.

— И вы отдали?

— Ну да.

— Все? С негативами вместе?

— Конечно. Они ведь в одном конверте были, вот весь конверт я ему целиком и отдала.

— А как он выглядел, этот человек?

— Да обыкновенно… Маленький такой, неприметный. Я, знаешь, что-то его никогда не видела, Андрюша к нам многих своих коллег приводил, а этого — никогда.

— А куртка у него какая, помните?

— Куртка как куртка. Все какое-то у него незаметное… Серая куртка, по-моему.

У Ромки вдруг гулко забилось сердце, и он даже встал с дивана, не отрывая трубку от уха.

— А нос острый такой, да? И глаза какие-то маленькие, непонятные?

— Вроде того. Не всем же красавцами быть. А в чем дело, Рома?

— Ни в чем. — Ромка чуть-чуть помолчал и попросил: — Дарья Кирилловна, а вы не могли бы позвонить в редакцию и спросить, кого именно они присылали к вам за фотографиями? Скажите, что этот человек забыл у вас что-нибудь, перчатки, например. Они и не удивятся.

За что любили Ромка с Лешкой эту женщину, так это еще и за то, что она все понимала с полуслова, и ей не требовалось ничего разжевывать. Вот и сейчас она спокойно сказала:

— Хорошо, я позвоню. Перезвони мне минут через пять.

Но когда через некоторое время Ромка позвонил Дарье Кирилловне снова, голос у нее был взволнованный.

— Ничего не могу понять. Они ко мне никого не посылали. А мой адрес действительно кто-то спрашивал. Судя по описанию — тот самый человек. Странно как.

— Значит, ему позарез были нужны именно эти снимки из антикварного салона.

— Но зачем? Что в них такого необычного? И Анд-рюша будет огорчен. Он, вернувшись, сразу собирался писать о нем статью.

— Мне кажется, что к его приезду салон в ЦДХ не закроется, и он снова сделает там снимки, — успокоил ее Ромка. — А мы постараемся пока выяснить, что за всем этим кроется.

Дарья Кирилловна встревожилась еще больше.

— Послушай, а не влипнете ли вы из-за этого в какую-нибудь очередную историю?

— Не волнуйтесь. Мы просто расспросим кое-кого кое о чем, и все, — как можно спокойнее ответил Ромка, а сам, положив трубку, потряс сестру за плечо.

— Лешка, вспоминай быстро, что было на этих фотографиях?

Девочка наморщила лоб.

— Что? Ну, Петр Леонидович был. Николай Никитович был. Мужик, который в этом салоне самый главный, помнишь, Андрей его о чем-то расспрашивал. Ну и, конечно, вещи всякие, картины. И еще там Семен Аркадьевич с Альбертом Васильевичем были, мне кажется, потому что когда я их встретила в «Студии», то сразу поняла, что всех их я уже где-то видела.

Ромка кивнул:

— Кроме Геннадия Сергеевича. А может, и он там был, да мы его не заметили.

— Конечно, всяких мартышек еще замечать. Ой, а Семен Аркадьевич еще картину Айвазовского нес, помнишь? С каким-то дядькой. Почему-то Петру Леонидовичу эта картина срочно понадобилась, хотя ему ее и доставить могли.

— Захотелось, наверное, поскорее ее на свою стенку повесить. Может быть, она у него тайник прикрывает?

— Ты так думаешь? — встрепенулась Лешка.

— Это я так, к примеру. Но проверить не мешает. — Ромка померил шагами комнату и снова плюхнулся на диван. — Лешк, а ведь это я им рассказал, что снимки у меня были и что я их Дарье Кирилловне отнес.

— Зачем ты вообще об этом тогда разглагольствовал?

— Сам не знаю. Надо же было о чем-то говорить.

— А помнишь, кто из них тогда в кабинете был?

— Все были. — Ромка снова приподнялся. — Елки-палки, мы здесь сидим себе без дела в то самое время, когда за ними следить надо!

— Посмотри на часы! Они уже давно по домам разошлись. Рома, а может быть, Дарья Кирилловна должна в милицию заявить о пропаже снимков?

— Да? И кто будет их искать? Они и стоят-то всего ничего. А если все ментам рассказать, то вдруг они станут трясти Илону?

— А тебе ее жалко?

— Мне? Немножко жалко. Она неплохая, только потерянная какая-то, себя не нашла, вот и влипла в наркоту. И тебе ее тоже жалко, я знаю. Я же помню, как ты к ней помчалась со всех ног, когда ей у подъезда плохо стало.

— Да, — вздохнула Лешка. — Хоть она и противная, а зла я ей не желаю. Может быть, она еще исправится?

— Вероятность — шесть процентов, — лаконично ответил Ромка.

— Как это?

— А так. Всего шесть процентов наркоманов могут отказаться от этой привычки. Некоторые умеют себя сдерживать, то есть они употребляют наркотики всю жизнь, но как-то существуют и даже трудятся. Но процент таких людей еще меньше. А сколько тех, кто колется, еще и от СПИ Да вымрет!

— А откуда ты это все знаешь?

— Ты что, забыла, что я все знаю? — И Ромка снова потянулся к телефонной трубке. — Звякну-ка я ей еще раз.

На сей раз Илона оказалась дома.

— Привет, — сказал мальчишка. — Тебе звонила Стелла?

— Нет, — прозвучал слабый голос.

— Во! — совершенно натурально удивился Ромка. — Куда ж она делась-то?

— А у тебя что, уже деньги появились?

— Да как тебе сказать… — неопределенно ответил Ромка.

— Рома, — чуть помедлив, сказала Илона. — Может быть, это и хорошо, что она не звонит? Мне стыдно, что я вообще тебя с ней свела. Ты что, уже без этого не можешь?

— При чем тут я? — делано удивился Ромка. Как ни противно ему было прикидываться наркоманом, ни в какую не желающим переламываться и отказываться от желанного яда, он не мог даже намекнуть Илоне на правду. — Это не мне надо. Ты лучше узнай, пожалуйста, куда она подевалась.

— Ладно, я постараюсь, — вздохнула девушка. — Между прочим, я съездила во Францию как фотомодель и деньги там заработала. Правда, их больше нет… Ну ладно, пока.

Ромка посмотрел на замолчавшую трубку, положил ее на место и снова плюхнулся на диван.

— Лешк, а она неплохая. Ты смотри, она уже меня воспитывать стала. Может быть, сама за ум взялась. Во Франции бабки получила, а тут спустила. Значит, что-то дальше не заладилось. Может быть, ей помощь нужна?

— Может быть, — как-то холодно ответила сестра.

— Но мы потом с ней поговорим, да, Лешка? Когда все это кончится? А странно, что Стелла куда-то делась.

По идее, она должна за мной гоняться, а не я ее разыскивать. Я-то думал, что мне что-нибудь будет за то, что я ее кинул, наобещав с три короба. Неужели ей деньги не нужны? — И Ромка потянулся за книжкой: — Почитаю-ка я немного Ломброзо, а потом за уроки сяду, честное слово. И чего это сегодня наши предки задерживаются? Загуляли, что ли?

Ромка оказался прав. Родители их в этот вечер вовремя не явились. Лишь позвонили и предупредили, что идут к кому-то в гости. Значит, надо было самим думать об ужине. Выучив историю, Лешка отправилась в кухню, согрела чайник, сделала красивые бутерброды, как только она могла их делать, призывая на помощь всю свою фантазию, и пошла звать Ромку пить чай. Но в его комнате никого не было. Куда он делся? И почему не смотрит телевизор, который в кои-то веки оказался в его полном распоряжении? Правда, минут сорок назад она слышала шум воды в ванной. Неужели до сих пор моется?

Девочка толкнула незапертую дверь в ванную комнату и увидела странную картину. Ромка сидел на краю ванны, погрузив ноги в воду. Он читал книгу в черном переплете, очевидно, своего Ломброзо, и почему-то дрожал.

— Ты что, ноги паришь? — удивилась Лешка. Ромка недовольно дернул плечом:

— Уйди. Наоборот.

— Что наоборот?

Лешка подошла ближе и окунула палец в ванну. Вода в ней оказалась ледяной.

— Ты с ума сошел? Ты же простудишься! Зачем тебе это?

— Зачем-зачем? — пробурчал Ромка. — Так я в себе гениальность пробуждаю. Самое первое средство для этого — вызвать прилив крови к голове. А чтобы это сделать, надо охладить ноги. Жаль, что у нас холодильник плохо морозит и льда у меня нет. Шиллер, например, всегда ноги во льду держал. Иоганн Фридрих, который великий немецкий поэт и драматург, слыхала о таком?

— Ты думаешь, он только поэтому был гениальным? Если бы это было так просто, то гениев было бы пруд пруди.

— Не считай себя умнее всех. Понятное дело, у него и так были выдающиеся способности. Но для их усиления, для вдохновения он пользовался льдом, понятно тебе теперь?

— Мне-то понятно, — сказала Лешка. — А вот если ты заболеешь, то твое вдохновение все равно не поможет тебе довести это дело до конца.

Аргумент был убедительный.

— Ладно, давай полотенце.

Ромка насухо вытер ноги, прибежал в кухню и с наслаждением стал пить горячий чай. Его лицо раскраснелось и покрылось капельками пота. Лешка подсунула ему зеркало.

— Видишь, чай тоже приток крови к голове вызывает. И это куда безопасней. Ромка согласно кивнул:

— И то, и это можно использовать. Нельзя ни одним способом пренебрегать. Согласись, что без прилива интеллекта с нашей задачей трудно справиться. А ведь завтра от моей сообразительности будет многое зависеть. Мы должны его завтра вычислить, потому что после нам незачем туда станет ходить.