Между холмами росла жёсткая полусухая редкая трава, но с какой же радостью встретили её путешественники!

— Словно вырвались на волю! — восторгалась пани Иоанна. — Правда, хорошо, Стасек?

Дурачок загукал и захлопал в ладоши, выражая свою радость.

— Если бы вы нашли в себе силы пройти ещё немного! — просительно сказал Пахом Капитоныч. — Нам бы дойти до той стороны холмов, а то мне не слишком нравятся эти нависающие глыбы. Не хотелось бы мне расположиться на отдых и получить по голове камнем.

— Я ещё могу идти, — заверила пани Иоанна, справедливо полагая, что именно на её силы равняются путешественники.

— Я тоже, — подтвердила Адель.

— И Стасек готов идти, — сказала пани Иоанна. — Правда, Стасек?

Дурачок принялся маршировать, торжественно и нелепо выбрасывая ноги.

— По ту сторону холмов мы, может быть, встретим какое-нибудь жильё, — прибавил Пахом Капитоныч.

Адель помнила обвал в горах, вызванный Гансом, поэтому предупредила своих спутников о необходимости соблюдать осторожность.

— Я тоже слышала, что в таких местах нельзя кричать, — согласилась пани Иоанна.

Два холма выглядели холмами только издали, а вблизи казались горами. Склоны, расположенные очень близко друг к другу были изборождены трещинами и густо усеяны камнями. Они не были крутыми, но взобраться на вершину было бы трудно из-за этих трещин и камней. Местами над проходом нависали целые глыбы. Адель с трепетом проходила под ними, не понимая, какая сила удерживает их от падения. Сейчас она не решилась бы остановиться на отдых, даже если бы умирала от усталости. Её спутники тоже поглядывали наверх с опаской, и лишь дурачок шёл весело и беззаботно.

К счастью, холмы тянулись не очень далеко, и они вышли, наконец, из-под нависающих камней. Дальше располагались непонятные каменные шары, столбы, многогранники. Было странно видеть в пустынной местности эти фигуры. Они казались грубо высеченными рукой человека, но раз человека поблизости не было, то приходилось признать, что это творения природы.

Не успела Адель додумать эту мысль, как до её слуха донеслось какое-то постукивание.

— Кто-то стучит в той стороне, — сразу определил Пахом Капитоныч. — Оставайтесь здесь, а я пойду взгляну, что там. Возьми-ка котёнка, дочка.

Пани Иоанна присела на камень возле дремлющего Барбоса, и Стась немедленно примостился у её ног.

Адель подумала, что, если в прошлый раз им помог добрый уж, то сейчас мог появиться кто-то опасный. Она уловила, что встречаемые ею добрые и злые существа обычно чередуются, правда, иногда очерёдность почему-то нарушалась, а порой Адель не могла различить, друг рядом с ней или враг.

Она настороженно прислушивалась. Ей казалось, что ей не было бы так страшно, если бы она пошла вместе с солдатом, но ждать, рисуя в воображении всякие ужасы, было мучительно. Потом она уловила чьи-то шаги.

— Сюда идут, — предупредила она пани Иоанну.

— Лишь бы это вернулся солдат, — отозвалась та, тоже обратившись в слух.

— Эй, это я, — раздалось невдалеке.

— Пахом Капитоныч! — обрадовалась Адель.

— И не один. Вот, знакомьтесь: гном Нил и гном Нок.

Адель уже встречалась с гномами, но разница между виденными ею гномами и теми, что стояли, улыбаясь и подмигивая друг другу, рядом с солдатом, была значительная. Эти двое были ростом с шестилетних детей, крепких, широких в плечах, пропорционально сложённых. Лица казались молодыми, но были бледноваты, будто гномы редко бывали на свежем воздухе. Одеты они были в одинаковые тёмно-синие штаны и куртки, порядочно истрёпанные, на ногах были крайне разношенные сандалии. Волосы были рыжеватыми, коротко подстриженными, и на ухо небрежно надвинуты бесформенные береты.

Дурачок загукал, показывая на них пальцем.

— Вы, наверное, братья? — любезно спросила пани Иоанна, желая замять неловкость.

Гномы вновь переглянулись и покосились на Стася.

— Нет, мы не братья, — ответил Нок, — но мы такие большие друзья, что почти как братья.

Пахом Капитоныч представил своих спутников.

— Я уверен, что наш народ поможет вам, — сказал Нил. — Прежде, когда нами правил Сор`дел, мы или скрывались от людей или нападали на них, но с тех пор, как он умер и к власти пришёл его сын Лан`гуш, вражда прекратилась, и мы готовы помочь всем, кто в этом нуждается. Нок сбегает сейчас к Лангушу и передаст ему вашу просьбу.

Нок выразительно поглядел на своего приятеля, но Нил сделал вид, что не замечает его мимики.

— А ты останешься здесь? — обидчиво спросил Нок. — Всегда мне достаётся самая тяжёлая работа и самые противные поручения, а ты прохлаждаешься в ожидании, когда я освобожусь. Иди сам, а я тебя подожду.

— Нок, не спорь и не позорься перед чужестранцами, — ровным голосом проговорил Нил.

— Это ты не позорься, — упёрся Нок.

Было видно, что Нил не намерен уступить.

— Пойдём, я объясню тебе, почему идти должен ты, — предложил он. — Подождите нас, чужестранцы.

Нок угрюмо последовал за ним, и оба скрылись за каменными фигурами.

— Сейчас подерутся, — предположила Адель.

— Уже дерутся, — ответил солдат. — Слышите?

До них доносились звуки ударов, сопение и возня.

— Может, разнять их? — спросила пани Иоанна. — Нехорошо, когда дерутся.

Но путешественники не успели принять какое-либо решение, потому что до них донёсся чей-то голос, в котором слышались командные нотки.

— Что это значит? Вас послали сюда учиться ремеслу каменотёсов, а не драчунов. Где ваша работа?

В ответ раздалось невнятное заикающееся бормотание двух голосов.

— А где они? — спросил голос.

Очевидно, ему ответили.

— Как же вы посмели затевать драку в присутствии гостей? Ведите меня туда.

Адель лихорадочно вспоминала имя вождя или царя гномов. Тот, что умер, был Сардел. Это она хорошо помнила, потому что при звуке этого имени сразу возникла ассоциация: тарелка картофеля с маслом, а рядом две румяные сардельки, толстые и большие. Непременно две, потому что одна не утолит её голод. А есть-то очень хочется.

Второе имя тоже было связано с какой-то едой. Кажется, что-то морское. Камбала? Нет. Что-то вроде кальмара, нет, омара.

— Лангуст, — сказала сама себе Адель. — А предводителя гномов зовут Лангуш.

— Хорошее сравнение, — одобрил Пахом Капитоныч, улыбаясь. — Только не перепутай.

В это время из-за большого камня в виде шестиугольной призмы показался облачённый в опрятную рабочую одежду гном с очень решительным лицом.

"Нет, это не Лангуш, — сама себе сказала Адель. — У предводителя должна быть величественная осанка, а у этого гнома спина сгорблена, словно он всю жизнь работал, согнувшись. Да и руки у него очень грубые".

Гном очень любезно представился и выслушал краткую историю каждого путешественника и их просьбу продать им немного еды.

— Продать мы не можем, — сейчас же заявил Ледер. — Это прежде мы торговали всем, чем могли. Сейчас мы помогаем безвозмездно, потому что Лангуш добр сердцем и великодушен.

Адель не могла сказать с уверенностью, но ей показалось, что в тоне Ледера прозвучало сожаление.

— Нок, сбегай к Лангушу, мой мальчик, и пригласи его сюда. Да не теряй время! — приказал Ледер юному гному.

За его спиной Нил в пантомиме изобразил, что не случайно посылал своего приятеля к Лангушу, вот и Ледер это велит именно ему. Нок не посмел возражать, но показал Нилу кулак. Старший гном жестом прекратил этот спектакль.

— Я наставник трети юных лоботрясов, — объяснил Ледер. — Кроме меня, есть ещё трое учителей-каменотёсов. Эти два юнца — самые большие лодыри, каких я только видел. Выросли с колокольню, а ума не нажили. Когда они окончат курс обучения, я отпраздную это событие… если новые юноши не окажутся ещё хуже.

Лицо у гнома тоже было бледным, но, в отличие от учеников, не дышало здоровьем, а было усталым и изнурённым.

Никто не заметил, как Стась подошёл к Ледеру. Слабоумный юноша встал рядом с гномом, показал ребром ладони его рост на своём теле и загоготал. Лицо учителя стало замкнутым, зато Нил, встав за спиной своего наставника, так и прыснул со смеху.

— Не обижайтесь на Стася, уважаемый Ледер, — поторопилась сказать Адель. — Лучше, если вы не будете обращать внимания на его выходки.

— Почему? — спросил учитель и окинул дурачка опытным взглядом. — Впрочем, можете не продолжать, я всё понял.

— Мы хотим вывести его из опасных мест и пристроить в какой-нибудь деревне, — пояснил Пахом Капитоныч.

— Вряд ли вам удастся это сделать, — усомнился гном.

— Отчего же нет? В деревнях хорошо относятся к блаженненьким. Один подаст, другой. Глядишь, а парень уже сыт. Большего ему и не нужно.

Ледер покачал головой.

— Никто не будет кормить бездельника, — категорически заявил он. — Научите его работать. Приспособьте хоть к самому грубому неквалифицированному труду, и тогда он сможет кормиться у какого-нибудь хозяина, а даром никто ему ничего не даст. У нас работают все, даже дети. Посильно, конечно. Найдётся много дела и для тех, кто лишён разума. Такие, как он, могут дробить камень, переносить тяжести, копать. Неужели вы тащите с собой этого великана, кормите его и не заставляете работать? Он мог бы нести вещи.

— Я уверена, что Стасек сможет помогать по хозяйству в доме, где его приютят, — примирительно заговорила пани Иоанна. — Он очень понятливый.

Ледер хмуро взглянул на неё и отвернулся. К счастью, доброй женщине не пришлось и дальше оправдывать беззаботное существование своего подопечного, потому что вернулся Нок, а с ним пожилой гном с приветливым выражением лица и доброй улыбкой и ещё два гнома. Эти трое были одеты в очень простую и удобную одежду тусклых тёмных тонов, а лица у них были совсем бледные, землистого оттенка.

— Здравствуйте, чужеземцы, — приветствовал их гном с добрым лицом. — Я Лангуш, предводитель гномов, живущих под этими холмами. Мы редко выходим на поверхность и совсем никого не видим, но рады оказать помощь каждому, кто об этом попросит. Мы накормим вас, дадим запас пищи с собой и выполним все ваши просьбы.

Адель поняла, что лица гномов так бледны из-за пребывания под землёй. Ледер чаще выходит на поверхность, поэтому цвет лица у него лучше, а Нику и Ноку приходится работать с камнем под солнцем, и лица у них лишь слегка бледноваты.

— Моих помощников зовут Дун`ро и Ку`ар, — представил Лангуш своих спутников.

К сожалению, выражение их лиц не внушало такого же доверия, как лицо их господина. Чувствовалось, что эти гномы себе на уме и не обременены альтруистическими побуждениями.

— Мы приглашаем вас отдохнуть в подземном убежище. Среди нас есть искусные лекари и если…

Пахом Капитоныч поспешил ухватиться за это предложение.

— У нас есть тяжелобольной, — сообщил он и откинул одну полу "гамака".

Барбос тяжело дышал и даже не открыл глаз.

— Но это собака! — сердито сказал Куар.

— Это очень добрая и умная собака, — заверила гномов пани Иоанна.

Адель очень боялась, что присутствие Барбоса заставит гномов отказаться от их добрых намерений, а тогда ей придётся вызвать колдуна Жана.

— Он так добр, что не трогает даже котёнка, — сказала она.

— Котёнка?! — воскликнул Дунро в ужасе.

Пахом Капитоныч вынул из-за пазухи Явление Пятое и показал гномам.

— А тот человек лишён разума, — пояснил Ледер. — Его кормят, заботятся о нём и не заставляют работать.

Лангуш размышлял, и его приятное лицо сначала стало грустным, но вскоре просветлело.

— Если учесть, что собака совсем больна, котёнок очень мал, а умственноотсталый юноша никому не причиняет хлопот, мы можем поместить гостей в подземных покоях неподалёку от входа и не пускать их дальше. Вы уж извините нас, чужестранцы, за ограничения в передвижениях по нашим владениям, но это необходимые меры. Мы не допускаем к себе животных, а также людей, в которых не можем быть уверены.

— Нам много не надо, — заверил его солдат. — Было бы где переночевать и чем утолить голод, а большее нам ни к чему.

— Тогда прошу вас следовать за мной, — ласково пригласил Ледер.

Они прошли по извилистой тропе между камнями и через широкое отверстие проникли внутрь холма. Почти сразу же начинались широкие ступени, которые привели их в большой зал с рядами колонн, поддерживающими свод. Ледер свернул в сторону и через невысокую арку провёл их в низкое помещение, в котором была ещё одна арка.

— Здесь четыре сообщающиеся между собой комнаты, — объяснил Лангуш. — Располагайтесь в них со всеми удобствами. Сейчас сюда принесут всё необходимое.

Немедленно появились гномы, неся маленькие кушетки, которые они составляли вместе, чтобы получить необходимые по величине ложа. На миниатюрные детские столы натащили столько разнообразной и вкусной еды, словно пришельцы были не людьми, а прожорливыми великанами. Детские табуретки поставили вдоль стен, а возле столов расстелили множество мягких ковров на восточный манер.

— Почти чайхана, — отметил бывалый солдат. — Располагайтесь, друзья, не будет заставлять себя ждать. А Барбоса, я надеюсь, подлечат на славу. Вон какой важный доктор его осматривает.

Ледер задержался, с любопытством выспрашивая о приключениях своих гостей. Дунро и Куар сидели рядом со своим предводителем, с осуждением слушая о бесцельных, с их точки зрения, странствиях, но, когда речь зашла о фее, подарившей странный клубок, едва не погубивший путешественников, Дунро не выдержал.

— Какая же это фея? — воскликнул он. — Это ведьма. Лживая и скверная ведьма. Представляется феей, а рылом не вышла, вот и врёт, что ей полторы тысячи лет, хотя ей и четырёхсот лет не стукнуло.

Лангуш деликатно кашлянул, призывая подчинённых к более изысканным выражениям, но Куар пылко добавил:

— Совсем паршивая баба! И колдовать-то почти не умеет. Пробавляется мелкими пакостями. Тьфу! Только звание марает!

— Кажется, доктор уже закончил свою работу, — перевёл Лангуш разговор на другую тему.

Адель кусала губы, чтобы не рассмеяться при виде двух рассерженных гномов.

— Ты сделал всё, что нужно, Квар? — спросил Лангуш.

Тощий старый гном поклонился.

— Когда… больной придёт в себя? — с запинкой поинтересовался Дунро.

— Завтра с восходом солнца, — хрипло ответил доктор. — И тогда он будет совершенно здоров.

— Завтра до восхода солнца мы дадим вам столько еды, сколько вы будете в силах унести, — сказал Лангуш. — К сожалению, мы не можем позволить, чтобы здоровая собака оставалась в наших владениях. У нас нет обычая держать домашних животных и вряд ли мне удастся убедить моих подданных в том, что вреда в них нет, пользу же они могут принести большую. Может быть, когда-нибудь мне это и удастся, но не теперь. Нельзя требовать многого сразу.

Адели очень понравился Лангуш, и она воспринимала его как очень умного и передового человека маленького роста. Да и на рост она к середине беседы перестала обращать внимания, настолько разумны и увлекательны были его речи. Пахом Капитоныч, видевший много народов со своеобразными обычаями, особенно легко общался с гномом. Пани Иоанна помалкивала, но видно было, что она целиком одобряет начинания Лангуша. Только Стась кривлялся, тянул свою покровительницу за рукав и пытался доказать ей, что их хозяева до смешного малы. Но что можно было требовать от дурачка?

Когда гномы покинули своих гостей, предупредив, что через восемь часов взойдёт солнце и чужеземцам придётся уйти, путешественники с наслаждением разлеглись на мягких постелях и сразу же уснули. И как же славно они проспали эту ночь!

— Простите, что мы вынуждены прервать ваш сон, чужеземцы, но скоро встанет солнце.

Такими словами разбудили их Дунро и Куар.

Путешественники ещё не проголодались, но всё же отдали дань вкусному завтраку. Потом им принесли большие запасы питательной и способной долго не портиться еды, после чего их вывели из подземного царства. Сам Лангуш вышел проводить их.

Пахом Капитоныч вынес крепко спящего Барбоса, с которого были сняты все бинты и у которого не осталось ни единой раны. Гномы с большим беспокойством поглядывали на гамак с животным.

— Сейчас ваша собака проснётся, поэтому мы уйдём, — сказал Лангуш. — Желаю вам доброго пути и успешного завершения ваших исканий.

Пахом Капитоныч, пани Иоанна и Адель сердечно попрощались с гномами и двинулись в дальнейший путь, снабжённые указаниями, что им надо обогнуть большой озеро, пройдя по узкой полоске суши между ним и заливом, в котором обитает много страшных и опасных чудовищ.

— И-и-и! — заржал Стась с самым довольным видом и запрыгал на месте.

— Что с мальчиком? — удивлённо спросила пани Иоанна.

— Наверное, доволен, что выбрался наверх, — предположил солдат, шагая в указанном направлении по пыльной полусухой траве.

Всходило солнце. Пахом Капитоныч опустил гамак на землю и открыл его. Пёс спокойно спал. Когда его морды коснулись первые лучи, он открыл глаза и удивлённо осмотрелся.

— Значит, мы уже прошли через пустыню, хозяин? — спросил он. — Что со мной? Такое чувство, что я совсем здоров.

Барбос осторожно перевернулся на живот, сел и, подумав, встал. Несколько шагов он сделал с опаской, потом осмелел и пробежался вокруг людей.

— Совершенно здоров и полон сил, — сделал он вывод. — Даже не ожидал, что останусь жив.

Он деловито обошёл всех по очереди, обнюхал, встал на задние лапы, опёрся передними о грудь солдата и обследовал котёнка, сидящего на плече Пахома Капитоныча, после чего пришёл к заключению:

— Кажется, всё в порядке.

Ему вкратце рассказали о последних событиях.

— Значит, когда будем проходить между озером и заливом, зевать нельзя, — подхватил пёс. — Уж я не пропущу опасность.

Все решили не задерживаться и идти дальше. Хотя у них сейчас имелись припасы, но разумнее было продвигаться вперёд, пока силы свежие и не накопилась усталость. Отдых у гномов подействовал на всех самым благоприятным образом. Настроение было прекрасным и хотелось верить только в благополучный исход путешествия. Пока шли, всё время с благодарностью вспоминали маленький народец, оказавший им такую большую помощь.

Привал сделали на очень красивой лужайке, приготовили вкусную еду, много шутили и смеялись, так что путешествие в это приятное время воспринималось ими скорее как весёлый пикник.

— Как хорошо! — вздохнула пани Иоанна.

Адель, блаженно вытянувшись на земле, заметила, что Пахом Капитоныч, привалившийся к мягкой кочке, вздрогнул. Она не успела удивиться, как почувствовала весьма ощутимый укол в шею.

— Ой! Что это? — вскрикнула пани Иоанна.

— Блохи. Что вы кричите? — не понял Барбос. — Обыкновенные блохи. Какая же шкура без блохи?

Дурачок заорал дурным голосом, прыгая на одном месте и хлопая себя по всему телу. Даже Барбос начал ожесточённо чесаться, а котёнок мяукал и лапкой тёр себя то по носу, то за ухом.

Все вскочили, чувствуя, как множество мелких насекомых прыгают по всему телу и безжалостно кусают.

— Да, это блохи, — подтвердил Пахом Капитоныч. — Откуда они здесь?

— Какая разница? — простонала Адель, отчаянно потирая то один укус, то другой. — Главное, как от них избавиться? Далеко до озера? Залезть бы в воду!

— Нельзя, — ответил солдат, морщась от нестерпимого зуда. — Там нас в два счёта съедят местные чудовища.

— А здесь — местные блохи, — проворчал Барбос. — Уж сколько раз меня одолевали блохи, но таких зловредных я ещё не встречал.

— Их полчища, — сказала Адель, указав на траву, покрытую тёмными прыгающими точками. — И их, по-моему, становится всё больше.

— Бежим отсюда! — болезненно ойкая вскричала пани Иоанна. — Сил больше нет.

Измученные укусами путешественники торопливо собрали вещи и бросились наутёк. Куда девалось их приподнятое радужное настроение? Теперь они страдали физически, а потому и мысли их приняли самый мрачный характер.

— Я знаю растение, отвар которого отпугивает блох, — сказала пани Иоанна, торопливо шагая рядом с Аделью. — Но я его пока не вижу.

— Смотри внимательнее, пани, — попросил солдат. — Эти крохотные твари причиняют больше беспокойства, чем нападение оборотней.

Весь день не прекращалась пытка. Мерзкие насекомые кусали без разбора и людей и животных. Они прыгали под одеждой, а в траве их было неисчислимое множество. Путники бежали, не замечая ничего вокруг.

— Что это вы прыгаете, как блохи? — раздался тягучий голос.

Адель так и подскочила от неожиданности. Нервы у неё были взвинчены. Пани Иоанна, оказавшаяся не в лучшем состоянии, процедила сквозь зубы:

— Не видишь разве, что смерть наша пришла?

— А где она? — с любопытством спросила корова.

— Повсюду! — кратко пояснил Пахом Капитоныч. — Сейчас узнаешь.

Рыжая корова ласковыми карими глазами с благожелательным любопытством озирала очумелых путешественников.

— Бывает же такое! — шумно выдохнула она и вдруг взвилась на дыбы. — Му-у-у-у!

— А! — злорадно вскричал Барбос. — Поняла?

— Му-у-у-у! — словно бешеная, ревела корова. — Не подходите, а то подцеплю на рога!

Она яростно брыкалась, словно исполняя дикарскую обрядовую пляску. Адель с опаской взглянула на её острые и длинные рога. Она поняла, что корова близка к помешательству и может не рассчитать свои движения или, не помня себя от ярости, нарочно боднуть первого подвернувшегося под руку.

Корова брыкалась, пёс катался по траве, кусал себя за бока и вертелся волчком, дурачок противно визжал на одной ноте, пани Иоанна охала и стонала, солдат отчаянно чесался и что-то бормотал сквозь стиснутые зубы, а котёнок у него под мундиром отчаянно верещал. Адель не видела себя со стороны, но полагала, что представляет собой не очень приятное зрелище. Она была почти готова к тому, чтобы закричать: "Колдун Жан!" Но от вызова помощи её удерживал стыд. Каково ей выдержать адские муки голода и жажды, тяготы пути, бороться со страшнейшими опасностями, а сдаться из-за блох. Закусанная блохами девушка. Стыд-то какой! Хорошо хоть, что не вшами. Нет, лучше уж умереть.

Ночью положение несчастных не улучшилось. Куда бы они не пошли, всюду их сопровождали полчища мучителей.

— Ищи свою траву, пани! — взывал Пахом Капитоныч.

— Нет её здесь, — оправдывалась пани Иоанна. — Такое простенькое растение. Везде растёт, даже на мусорных кучах. Ой, скоро конец мой придёт!

— Где же здесь быть мусорным кучам? — упавшим голосом спросила Адель.

Бедные путешественники измучились от усталости, но ни прилечь, ни присесть они не могли, потому что страдания, причиняемые блохами, были сильнее усталости. И в это самое неподходящее время Барбос насторожился, прислушался, сбегал куда-то и сообщил, что к ним направляется целое полчище воинственно настроенных маленьких человечков.

— Может, это гномы? — предположил Пахом Капитоныч, почёсываясь.

— Почему же они настроены воинственно? — спросила Адель. — Мы расстались более, чем мирно.

— Ничего не понимаю, — заключила пани Иоанна.

— Пусть идут сюда, — болезненно мычала корова. — Пусть тоже помучаются от этих тварей. Они хуже моей хозяйки.

Долго гадать не пришлось. К ним приближалась толпа вооружённых гномов, и лица их были мрачны, а руки сжимали копья и топоры.

— Наконец-то мы настигли вас, коварные чужеземцы! — закричал Дунро. — Сам Лангуш не смог перенести вашей подлости и послал нас за вами. Мы впустили вас в наше убежище, накормили и обласкали, а вы… Чем вы нам отплатили?!

В голове Адели мелькнула догадка, что надо было расплатиться с ними деньгами. По-видимому, и к Пахому Капитонычу пришла та же мысль, потому что он крикнул:

— Мы готовы расплатиться с вами.

— Ах, так! — завопил Куар. — Бейте их, друзья!

Как ни были малы гномы, но такая их толпа представляла собой грозную силу.

— Бегите! — крикнул солдат женщинам. — Бегите и уводите с собой парнишку, а мы с Барбосом попытаемся их задержать. Возьми котёнка, Адель.

Было очевидно, что солдат обрекал себя на гибель, да и у Барбоса не было шансов выжить в неравном бою. Адель решила вызвать колдуна Жана, когда гномы приблизятся.

— Вы ещё и колдуете против нас, мерзкие оборотни? — возопил Дунро, на которого тоже напали блохи. — Вы не люди, а самые злостные чародеи!

Армия гномов бежала, потрясая копьями и топорами и почёсываясь.

Корова быстро разобралась в обстановке и, поняв, что сможет выместить накопившуюся ярость на странных пришельцах, опустила голову и с рёвом бросилась на них с намерением поднимать на рога, сшибать с ног, лягать и топтать непрошенных гостей. Барбос с рычанием понёсся следом.

При виде длинных острых рогов разъярённого чудовища гномы побросали оружие и кинулись наутёк. Такой быстроты корове ещё не приходилось видеть, и она неслась вдогонку, яростно мыча и от бессилия их нагнать лягая воздух задними ногами. Барбос, не испытывавший такого острого бешенства, с весёлым лаем носился по траве.

Устав, оба животных вернулись. Погоня на время отвлекла их от зудящих укусов, но теперь они вновь испытывали прежние страдания.

— Что случилось с гномами? — недоумевала пани Иоанна. — Их узнать нельзя. Чего они хотели от нас?

Это оставалось для всех загадкой, но сейчас им было не до гномов.

— Ищи свою траву, пани! — умолял Пахом Капитоныч. — Пропадём ни за грош! Более мерзкой смерти я не видывал!

В темноте пани Иоанна осматривалась особо старательно.

— Ищите и вы. Это довольно высокое растение с плоскими жёлтыми цветками, собранными на одной веточке близко друг к другу.

Вокруг была только низкая полусухая трава, полная блох.

— Поищу и я, — решил Барбос, не зная, какие ещё кувырки способны прогнать безжалостных насекомых.

Он принялся быстро бегать то в одну сторону, то в другую, всё больше отдаляясь от группы. Корова, мыча и брыкаясь, следовала за путешественниками.

Может, при других обстоятельствах Адель решила бы, что времени прошло немного, но так как минута пытки длится бесконечно, то она решила, что прошли столетия, прежде чем примчался Барбос с известием, что нашёл нужную траву. Все побежали за ним, но каково же было их разочарование, когда пани Иоанна определила, что это не то растение. Однако здесь полусухая трава сменилась сочной зеленью, и иные растения достигали большой высоты. Все с понятным энтузиазмом принялись рыскать по этим покрытым блохами зарослям.

— Вот и оно! — обрадовано закричала пани Иоанна.

Растение не было ничем примечательно. Адель не раз видела его в своей прежней жизни. Она даже играла его цветочками, собранными в тугой пучок. Знать бы ей тогда, с каким нетерпением будет она искать его в будущем!

— Что с ним делать? — спросил Пахом Капитоныч.

— По правилам, надо сварить его цветы и отваром натереться. Но у нас нет дров… Может, попробовать натереться его соком? Не знаю, не разъест ли он кожу…

— У нас и кожи-то не осталось, — отмахнулся Пахом Капитоныч.

Он принялся растирать в ладонях жёлтые цветы и обтираться полученной кашицей.

— По-моему, помогает, — весело сообщил он.

Все, как по команде, набросились на растение. Адель убедилась, что растирать цветы трудно, а натирать ими тело — ещё труднее, но выбирать не приходилось. Пробовали натирать и Барбоса с коровой, но результат был ничтожный, а уж о том, чтобы натереть маленького котёнка, нельзя было и думать.

— Теперь мне кажется, что они кусают не меньше прежнего, — сообщил солдат.

— Нужен отвар, — беспомощно оправдывалась пани Иоанна.

Барбос полетел искать что-нибудь, пригодное для топлива. Корова превратилась в совершенно бешеное животное и скакала вокруг людей, храпя, лягаясь и сверкая белками глаз.

— Есть дерево, а под ним хворост! — восторженно сообщил Барбос.

И все бегом бросились за собакой. Она привела их к одинокому полузасохшему дереву неведомой Адели породы. Вокруг валялись сучья и ветки.

— Это то, что нам нужно! — обрадовался Пахом Капитоныч.

Адель так измучилась, что уже не верила в спасительный отвар. Она даже с мазохистским чувством подумала, что есть виды деревьев, которые не горят. Однако костёр разгорелся, и вскоре котелок с водой забулькал на огне. Когда вода закипела, в неё положили побольше цветов, чтобы отвар получился погуще, а потом остудили.

Первыми натёрлись спасительным снадобьем пани Иоанна и Стась, а остальные с мрачным смирением готовили следующую порцию.

Когда Адель стала втирать в себя тёмно-жёлтый, даже коричневатый отвар, ей стало сначала немного полегче, а потом она убедилась, что блохи избегают участков кожи, уже обработанных резко пахнущей жидкостью, да и зуд постепенно прекратился.

Пахом Капитоныч с двух раз намочил шерсть Барбоса и сильно растёр его тело. Пёс только кряхтел от удовольствия. Такой же процедуре подверглась и корова, но на неё пошло гораздо больше отвара. А котёнка попросту искупали в котелке с первой же порцией остывшего отвара. Пахом Капитоныч подверг себя обработке самым последним.

— Спасибо, пани, ты спасла нас всех, — с чувством проговорил он. — Век буду тебе благодарен.

— Э, солдат! — отмахнулась довольная женщина. — Нашёл о чём говорить!

Решено было здесь же устроить длительный привал. На костре приготовили вкусную еду, с аппетитом поели, запили горячей водой и легли спать, распределив дежурства. Когда как следует отдохнули и опять поели, выяснилось, что блохи бесследно исчезли, словно их и не было.

Корова, отдохнувшая и не терзаемая маленькими врагами, оказалась добродушнейшим существом. Даже Адель, как городская девушка побаивающаяся подобных животных, гладила её без опаски.

— Откуда ты пришла? — спросил солдат, убедившись, что молока у неё нет и в этом отношении она им пользы не принесёт. — Ты, наверное, заблудилась, и надо отыскать твоих хозяев.

— Я к ним не вернусь, — решительно объявила корова. — Больше я не хочу терпеть побои. Хозяйка меня избивала и хворостиной, и палкой, и граблями. Прежде, чем подоить, она била меня ведром, а потом забрала у меня моего телёнка и куда-то его увела. Больше я его не видела.

— У тебя скоро будет другой телёнок, — утешил её солдат.

Барбос слушал корову с сочувствием и большим пониманием. Ему были хорошо знакомы все предметы, перечисленные страдалицей.

— А хозяин стал всё чаще напиваться пьян и завёл привычку бить меня оглоблей. Я туда не вернусь.

— Оглобля — самая скверная вещь, — поддержал её Барбос. — Палка мне тоже не по душе, но с оглоблей ни в какое сравнение не идёт.

— Ну, так мы тебя не отправим обратно, — решил солдат. — Пойдём с нами. Конечно, путешествовать тебе тоже ни к чему, но в пути мы можем встретить каких-нибудь добрых людей, у которых тебе будет хорошо.

Пани Иоанна чуть не рассмеялась. И правда, этот чудаковатый солдат готов был взять под свою защиту весь мир.

— Я пойду с вами, — решила корова. — Но прежде, чем остаться, я пригляжусь к хозяевам и решу, добры ли они.

— Я бы и сама тебя взяла, — с сожалением сказала пани Иоанна, — да живу очень далеко отсюда, тебе не дойти.

— А как тебя зовут? — спросил Пахом Капитоныч.

— Рыжуха.

— Хорошее имя, — одобрил солдат.

Оказалось, что корова отлично помнила про нападение блох, но начисто забыла про свои дикие прыжки и отчаянное лягание. По-видимому, она была в совершеннейшем беспамятстве от боли. А когда она узнала, что прогнала целое войско гномов, то была поражена.

— Я никогда никому даже в шутку не угрожала, — заявила она. — Я молча терпела побои и ни разу не лягнула даже ведро. Наверное, это блохи довели меня до такого состояния. Подумать только: я выиграла битву!

И она отправилась щипать траву и размышлять.

Дурачок вёл себя весьма таинственно. Он что-то шептал себе под нос и с самым уморительным видом умолкал, когда на него смотрели, отходил в сторону и отворачивался. Своими действиями он насторожил и озадачил всех. Путём долгих уговоров встревоженная пани Иоанна убедила его сказать, что его тревожит. Стась долго мялся и усмехался, а потом разжал ладонь и показал некрасивое железное кольцо с надписью на непонятном языке.

— Где ты его взял? — спросил Пахом Капитоныч.

Стась сморщился от особо хитрой усмешки, но потом всё-таки сказал:

— Человечки.

— Ты взял кольцо у гномов? — догадалась пани Иоанна.

По-видимому, среди ночи дурачок вышел из отведённого для странников помещения, проник в запретную зону и каким-то образом нашёл это кольцо.

— Вот почему гномы так рассердились! — воскликнула Адель. — Они решили, что мы прикинулись терпящими нужду чужеземцами только для того, чтобы завладеть кольцом. Как же нам теперь быть? Пойти назад и вернуть его?

— Нет, это опасно, — решил солдат. — Они не поверят, что паренёк прихватил кольцо по недомыслию, и убьют нас. Оставим его себе. Наверное, это ценная вещь, раз гномы так переполошились.

— Знать бы только, как им пользоваться, — уныло пробормотала Адель.

Печально было иметь несомненно очень ценную вещь и не знать, в чём её сила.

— Спрячь кольцо в свою сумку, Адель, — посоветовала пани Иоанна. — Ты и думать о нём не будешь, а оно окажется полезным.

По сравнению с ползаньем по подземному лабиринту или с переходом через пустыню с засасывающими песками путешествие по траве показалось всем лёгкой прогулкой. Может быть, и даже скорее всего, впереди их ждали трудности и опасности, но сейчас они наслаждались жизнью. У них был большой запас вкусной еды, вода, вид зелени радовал глаз, и, чем дальше они продвигались, тем свежее становилась трава, тем ярче пестрели цветы.

— Ну, чем не рай? — спросил Пахом Капитоныч на одном из привалов.

— Как-то раз мы уже наслаждались жизнью, — напомнила пани Иоанна, — и тут же эту жизнь нам испортили блохи. Теперь я боюсь радоваться вслух.

Адель подумала, что, если бы её спутники путешествовали без неё, у них не было бы столько неприятностей в пути. Это ей посылаются всяческие испытания, а страдать приходится всем. Что ещё готовят для неё колдунья Маргарита и колдун Жан? Вот сейчас, когда она лежит в блаженном оцепенении, может появиться…

— Дымом пахнет, — объявил Барбос.

— Пожар? — всполошилась пани Иоанна. — Я всегда боялась пожара.

Стась, уловивший её беспокойство, вскочил и принялся метаться вокруг лагеря.

— Иди сюда, Стасек! — позвала его пани Иоанна. — Не бойся, деточка.

— Здесь нечему гореть, — покачал головой солдат. — Разве что где-нибудь невдалеке есть лес, и там…

— Это не пожар, — сказала Рыжуха, с удовольствием принюхиваясь. — Пахнет дымом из трубы.

— Да, в той стороне есть жильё, — определил Барбос. — Я сбегаю на разведку, да, хозяин?

— Только будь очень осторожен, — предупредил солдат. — Постарайся, чтобы тебя никто не увидел. И не задерживайся там. Сейчас же назад.

— Понятно, — весело согласился пёс и убежал.

— Интересно, там есть хлев? — спросила корова, выказывая тоску по дому. — Люблю тёплый уютный хлев. Если бы знать, что никто не будет тебя бить, то не найдётся в мире лучшего места, чем хороший хлев.

— А разве тебе с нами плохо? — удивилась Адель. — Смотри, как красиво вокруг. И трава сочная.

— С вами хорошо, — подтвердила Рыжуха. — Плохо, что не знаешь, куда идёшь и где заночуешь. Я люблю раз и навсегда заведённый порядок. И телёночку моему, когда он появится, нужен дом.

— Вон Барбос возвращается, — сказала пани Иоанна.

Пёс бежал всю дорогу и немного запыхался. Первым делом он вылакал целую миску воды, а уж потом заговорил.

— Всего одна жалкая лачуга с пристройками. Крыша осела, всё ветхое. Живут там очень бедная женщина и двое маленьких детей.

— Откуда ты знаешь, что там нет мужчины? — поинтересовалась Адель.

— Там всё в таком состоянии, что сразу видно: мужчины нет. Хозяин до такого не довёл бы. Не удивлюсь, если крыша протекает. Я обошёл все закоулки, заглянул даже на кухню (совсем крошечная), так что можете быть уверены: больше никого нет. Женщина на вид ласковая.

— Может, зайдём? — предложил солдат. — Заодно выясним, как быстрее добраться до озера.

— Можно и зайти, — согласилась пани Иоанна, преследующая единственную цель. — Узнаю, не слыхала ли эта женщина про моего сына.

Адель ничего не имела против. Женщина могла рассказать им что-нибудь полезное. Лишь бы не попасть в дом ведьмы или оборотня.

Под предводительством гордого своей миссией Барбоса путешественники дошли до остатков сгнившей изгороди, некогда защищавшей огород от вторжения непрошенных гостей. Ровные, хорошо обработанные гряды картофеля, моркови, капусты и прочих овощей радовали глаз, но поодаль стояли такие ветхие постройки, что никто бы не заподозрил в них жильцов.

Адель, воспитанная на возвышенных книгах, едва не произнесла: "Живописные развалины", но её опередил Пахом Капитоныч.

— Да, крышу давно пора чинить… — протянул он. — И венцы у дома совсем сгнили. Того и гляди всё это рухнет.

— Кто здесь? — раздался приятный, но усталый голос.

Миловидная женщина лет тридцати, окучивавшая картофель, еле разогнула затёкшую спину.

— Бог в помощь, хозяйка, — приветствовал её Пахом Капитоныч.

— Здравствуйте, добрые люди. Издалека ли идёте? Дети, поздоровайтесь с гостями.

Мальчик лет восьми и девочки помоложе, давно уже переставшие пропалывать огурцы и глядящие во все глаза на прибывших, весело поздоровались.

— Милости просим, — продолжала женщина, — только не посетуйте, что накормить вас почти нечем. Видите, урожай ещё не поспел. Не побрезгуйте тем, что имеем.

— Чем богаты, тем и рады, — ответил солдат. — За хлеб, за соль всегда благодарны.

Хозяйка повела гостей в дом, а дети, хорошо знающие свои обязанности, продолжали допалывать оставшуюся часть грядок. Очень скоро и они присоединились к компании.

Стены внутри ветхого домика оказались выбеленными, всё вокруг сияло чистотой.

— Наверное, издалека идёте и устали с дороги, — говорила женщина, разжигая огонь и ставя в хорошо выбеленную печь большую кастрюлю с водой. — Сейчас сварю картошку. Больше, пожалуй, и угостить нечем. Принеси-ка воды, Петрусь, а ты, Марийка, собери укропу.

Дети наперегонки бросились исполнять поручение матери.

— Хорошие у тебя дети, — дрогнувшим голосом сказала пани Иоанна.

— Дети хорошие. А отец их с войны не вернулся. Вдовею уже пятый год. Знала бы, что одной придётся бедовать на чужой земле, не покинула бы родной край.

— Откуда же ты? — спросил солдат.

— Из Белой Руси.

— А звать как?

— Анной.

Дети принесли всё, что их просили, и принялись за приготовление обеда, скорее мешая матери, чем помогая, но в твёрдой уверенности, что их помощь неоценима.

— Счастливая ты, Анна! — вздохнула пани Иоанна.

— Уж такое счастье, что и выразить нельзя, — невесело рассмеялась хозяйка.

Пани Иоанна поведала свою горькую повесть, и Анна с нежностью посмотрела на детей.

— У каждого своё горе, — заключила она. — Что имеешь, не ценишь, пока не лишишься.

Пахом Капитоныч подмигнул Адели, и та принялась выставлять на стол их припасы.

— Не надо, — Анна даже испугалась.

— Не обижай нас, хозяйка, — просто сказал солдат.

Обед вышел на славу, но Анна, стеснявшаяся щедрого угощения, постоянно одёргивала детей, набросившихся на еду с жадностью голодных галчат, да ещё поощряемых Пахомом Капитонычем.

— Дай Стасю! Дай Стасю!.. — затянул своё дурачок.

Глядеть на него в этом бедном доме с весёлыми послушными детьми было тяжело, и пани Иоанна с особой заботливостью подавала ему самые лакомые куски. Анна коротко взглянула на слабоумного юношу, но ничего не сказала, поняв всё без слов.

За столом были поведаны истории каждого путешественника, но бедная женщина не могла помощь им советом. Она не знала ни о колдунье Маргарите, ни о золотом сердечке, ни о потерянном сыне пани Иоанны. Только дорогу к озеру она знала.

— Отдохните немного, и я объясню, как быстрее добраться до озера, — сказала она.

— Что ж, — согласился солдат. — Погостим несколько дней.

Адель немного удивило его решение, но она скоро догадалась о причине. Поев и поговорив, Пахом Капитоныч встал и вышел во двор.

— Где у тебя хранится инструмент, хозяйка? — осведомился он, просовывая голову в окно. — Крыша, как я погляжу, нуждается в ремонте.

Отмахнувшись от протестов Анны, он ловко принялся за работу. Анна постояла немного в нерешительности и обратилась к своим гостьям.

— Я отведу на ночь вашу корову в хлев, — предложила она. — Совсем он развалился, а всё ей будет лучше, чем на улице.

Она погладила Рыжуху по морде.

— Иди, попасись на лужке за домом, но смотри, в огород не заходи.

Корова глянула на неё кроткими карими глазами и ушла за дом.

— Мама, посмотри, какой смешной котёнок! — закричала Марийка.

— Они у меня любят животных, — объяснила Анна. — А мне ни собаку, ни кошку завести нельзя — кормить нечем.

Пани Иоанна и Адель ночевали в доме, а Пахом Капитоныч, Стась, Петрусь и Барбос расположились на улице. Рыжуха не возражала, когда её отвели в хлев.

— Никого у меня не осталось, — объяснила хозяйка. — Были прежде и лошадь, и корова, но лошадь пала три года назад, а корова умерла в прошлом году. Дети так по ней плакали!

Пани Иоанна многозначительно посмотрела на Адель, и девушка без слов поняла свою попутчицу. Конечно, если Рыжуха согласится, то может остаться здесь.

Пахом Капитоныч работал, не покладая рук. Он починил крышу, подправил крыльцо и перешёл к хлеву. Он так заботливо его подновлял, что мысль оставить бедной женщине Рыжуху, несомненно, засела и в его мозгу.

Барбос деловито шнырял по двору и обегал все окрестности. Пани Иоанна и Адель помогали Анне на огороде. Девушка не могла похвастать умением и сноровкой, но старание у неё было большое, и оно заменяло опыт. А пани Иоанна чувствовала себя на огороде в своей стихии. Она даже давала хозяйке советы, объясняя, как сама она содержит огород.

Однажды, когда Анна была в доме, а дети вертелись возле полюбившегося им Пахома Капитоныча, появился Барбос, таща в пасти что-то живое. Иногда он останавливался, опускал свою ношу на землю и придерживал лапой. Адели даже показалось, что пёс что-то внушает своей добыче. Конечно, собаки — плотоядные животные и имеют право охотиться, но девушке стало неприятно, что какое-то живое существо будет сейчас убито и растерзано.

— Барбос, отпусти её! — закричала она, разобравшись, что в зубах пса не кто иной как кошка.

— Зачем он её поймал? — удивилась пани Иоанна. — Такой разумный пёс…

— Вот, принёс! — торжественно объявил Барбос, опуская кошку на землю и придавив её лапой, чтобы не убежала. — Давно за ней охочусь, но от меня не уйдёшь.

— Зачем она тебе? — спросила Адель.

— Затем, что это волшебная кошка. Я слышал, что живёт такая в этих местах, и искал её. Она может ответить на любой вопрос.

— Только на один вопрос, — недовольно уточнила кошка.

— Зато самый сокровенный! — вдохновенно продолжал Барбос.

У Адели был вопрос о Франке, у пани Иоанны — о сыне, и каждая молчала, перебарывая собственную боль, чтобы дать другой возможность задать вопрос.

— Вот пани Иоанна и могла бы спросить о своём сыне, — сказал Барбос. — Никто не сможет ей помочь в этом, кроме волшебной кошки. А о твоём женихе, Адель, мы сумеем разузнать другим способом.

— Правильно, — поддержала его Адель.

Теперь, когда решение было принято за неё, ей казалось, что она ни секунды не колебалась.

— Может, лучше тебе спросить о твоём Франке, Адель? — засомневалась страшно побледневшая пани Иоанна.

Чувствовалось, что сейчас для ней решается вопрос жизни и смерти.

— Я уже приблизительно знаю, куда мне идти, — убеждала её Адель. — Мне надо на северо-восток, а вы вовсе ничего не узнаете о сыне, потому что ни одно живое существо, если оно не наделено волшебным могуществом, не сможет сказать, куда проезжие люди увезли младенца. Кто их видел, кроме вас? Прошло столько времени, что вы и сами их не узнаете, даже если встретите.

— Ты права, — почти шёпотом согласилась пани Иоанна. — Я вся дрожу. Я боюсь. Вдруг она скажет, что мой мальчик умер? Я этого не перенесу. Сейчас… сейчас всё будет решено…

Адель не учла такой возможности и тоже испугалась. Может, пани Иоанне лучше не знать всей правды?

— Ну, смелей же! — торопил Барбос, опасливо оглядываясь. — Я её поймал специально для пани, и мне бы не хотелось, чтобы кто-то помешал ей выполнить своё желание.

Кошка сидела с прежним недовольным видом. Она была самая обыкновенная, серая с белым, не слишком пушистая. Симпатичная мордочка не выражала ничего кроме брезгливости.

— Скажи, где мой сын? — запинаясь, выговорила пани Иоанна. — Где его искать?

— Нигде не надо искать, насколько я понимаю, — ответила кошка не слишком любезно. — Зачем искать то, что уже нашла?

— Я… Я нашла своего мальчика? — переспросила пани Иоанна.

— Кто же там стоит, если не твой сын? — спросила кошка, указывая на стоящего поодаль Стася.

Адель всем сердцем сочувствовала бедной женщине. Обойти столько мест в поисках сына, воображать его здоровым и красивым, а найти неуклюжего дурачка.

— Мой мальчик! — прерывающимся голосом закричала пани Иоанна. — Мой мальчик! Наконец-то! Я знала это! Я чувствовала!

Она бросилась к умственноотсталому юноше и принялась обнимать и целовать его.

— Сынок! — всхлипнула она. — Я твоя мама.

— Мама, — машинально повторил дурачок, и пани Иоанна расплакалась от счастья.

— А теперь покажи мне котёнка! — агрессивно потребовала кошка, стряхивая с себя лапу Барбоса.

— Сейчас принесу, — засуетился пёс и убежал.

— Я вам покажу, как издеваться над ребёнком! — угрожающе проговорила кошка. — Если он пожалуется, что с ним плохо обращались, я вам все глаза выцарапаю.

— Это твой котёнок? — догадалась Адель.

— Не мой, но если у малыша нет матери и некому за него заступиться, это ещё не значит, что над ним можно измываться.

— Вот он! — сказал пёс, опуская Явление Пятое перед кошкой.

Он сейчас же отскочил на порядочное расстояние, потому что та замахнулась лапой с выпущенными когтями, чтобы ударить его по морде.

— Иди сюда, дитя моё, — ласково позвала кошка. — Я не дам тебя в обиду.

Котёнок доверчиво пошёл к кошке.

Адель услышала, как Барбос шепнул: "Уводи его поскорее", и очень удивилась этому.

— Зачем ей уводить его? — спросила она.

— До чего довели бедняжку! — обрушилась на неё кошка. — Ни разу даже не вылизали! А какой гадостью кормили! Ни гигиены, ни воспитания! Он даже не умеет говорить, только мяучит!

И она торопливо его увела.

— Наконец-то ушла! — облегчённо вздохнул Барбос. — Вот гадкие создания!

— Она очень помогла нам, — заступилась за неё Адель. — Только я не поняла, почему она решила, что мы издевались над Явлением Пятым. Конечно, хорошо бы его поить молоком и кормить рыбой, но у нас этого нет. И всё-таки он не умер от голода, а наоборот, подрос и окреп.

Барбос ничего не ответил.

Пани Иоанна созвала всех и рассказала о своей радости. Она смеялась и плакала одновременно.

— Надо же! — восклицала она. — Я уж решила так: если и на этот раз не найду сына, то возьму к себе Стасека, и он будет мне вместо сына. А оказалось, что он и есть мой родной сын. Вот спасибо кошке!

— Какой кошке? — удивилась Анна.

— Волшебной кошке, — объяснила счастливая мать. — Она может ответить на один самый сокровенный вопрос.

— Я долго её вылавливал, — с гордостью сказал Барбос.

— А как она выглядит? — заинтересовался Петрусь.

— К нам ходит одна кошка, — похвалилась Марийка. — Вдруг она тоже волшебная?

— Не болтай глупости! — зарычал Барбос, и дети в испуге отступили. — Я её ловил, выслеживал, часами лежал в засаде! А вы мелете всякий вздор!

Пёс казался таким сердитым, что разговор о волшебной кошке больше не возобновлялся, тем более, что и Пахом Капитоныч сказал, что лучше не распространять о ней слухи, а то животному с таким необыкновенным даром житья не будет от охотников задавать вопросы.

Было решено, что пани Иоанне незачем продолжать путь вместе со всеми, а надлежит вернуться домой.

— Сделаем так, — решил солдат. — Я проведу пани через пустыню и вернусь, а она со Стасем легко доберётся домой по степи, ведь она уже проделала этот путь.

— Путь через пески очень тяжёл, — возразила Анна. — Немногие способны его выдержать. Пусть пани Иоанна идёт на север вдоль холма, потом перейдёт узкую полоску песка, но не задерживается на нём, потому что это часть пустыни с засасывающими песками. Она дойдёт до холмов, примыкающих к плато, пройдёт вдоль них на запад. Там есть кабак, но с кабатчиком надо быть настороже, потому что он связан с разбойниками, пиратами и контрабандистами. Потом начнётся степь, по которой она шла к пустыне. Вам вообще незачем было пересекать пустыню, чтобы добраться до озёрного края. Вам надо было идти так, как я сказала. Этот кабатчик, видно, хотел вашей смерти, раз отправил вас к горе.

— Тогда я провожу пани до степи другим путём, — решил солдат.

— А зачем? — спросила Анна. — Петрусь проводит её до конца холма и на месте покажет, куда идти дальше. Он часто ходит туда за ягодами, потому что в тех местах малина особенно хороша. А вы не теряйте времени и идите по своим делам.

Адели показалось, что при последних словах Анна с грустью посмотрела на солдата.

— И то дело, — согласился Пахом Капитоныч.

— Утром и пойдёте, — решила Анна и вздохнула.

— Ты уйдёшь от нас? — печально спросил Петрусь.

Марийка зашмыгала носом.

— Я ещё вернусь, — убеждённо ответил солдат, сажая девочку на колени и привлекая к себе мальчика. — Хлев я поправил, а конюшню надо строить заново. А зачем конюшня без коня? Значит, надо добыть коня. Вот помогу Адели найти её жениха и вернусь. Может, удастся и коня добыть.

Он обернулся к Анне.

— Примешь меня с конём, Анна?

— Не надо коня. Лишь бы живой вернулся, — тихо сказала она.

Ночью Адель не могла заснуть. Она думала об Анне и Пахоме Капитоныче. Похоже, эта бедная семья пришлась по сердцу одинокому солдату, хоть Анна и не отвечала всем требованиям его фантазии. Она была работящей, но сильной её не назовёшь. Она была ласковой, но не такой весёлой, каким он рисовал себе в мечтах свой идеал. Оказалось, что он встретил женщину, которая могла бы стать счастьем его жизни, да ещё двоих милых детей, сразу его полюбивших. По всему выходит, что Адель должна проститься с солдатом и продолжать свой путь одна. Так уже случилось, когда её сопровождал прекрасный принц. Осознав, что он нашёл своё счастье, он вернулся с Фатимой во дворец своего отца. А солдат пусть остаётся в этом убогом домишке, где приютилось его счастье.

Утром девушка решительно объявила Пахому Капитонычу, что тому следует остаться, но солдат, верный долгу, который сам для себя установил, был непреклонен.

— Не выдумывай, дочка, — весело сказал он. — Сначала помогу тебе, а потом и о себе позабочусь. Анна с детьми не пропадут. Наша Рыжуха к ней привязалась и не хочет уходить отсюда, а когда появится телёночек, дети будут пить парное молоко. Что нужно, я поправил, дрова на зиму заготовил, траву на сено начал косить, так что теперь я свободен.

Адель подошла к Анне.

— Ты его не переспоришь, — засмеялась та. — Мой был такой же. Если что в голову возьмёт, всё равно настоит на своём. И ты радуйся, что у тебя такой защитник. Надёжнее человека ты не встретишь. А о его счастье не беспокойся. Оно всегда при нём, ведь он сам его создаёт.

Сначала проводили пани Иоанну и Стася. Петрусь простился со всеми и взял у Пахома Капитоныча честное слово, что тот вернётся. Пани Иоанна не скрывала слёз и всех благодарила за доброту и помощь. Дурачок, кажется, тоже хотел что-то выразить неуклюжими жестами и отрывистыми словами, а потом стал завывать, вторя слезам своей матери. Барбос покосился на него и скривился от отвращения.

Потом Анна, Пахом Капитоныч, Адель и маленькая Марийка присели, чтобы в последний раз побыть вместе. Барбос скромно пристроился в уголке.

— Ничего, скоро увидимся, — сказала Анна. — А тебе, Адель, желаю поскорее найти жениха, выйти замуж и жить с ним в мире и согласии.

— Спасибо, — пробормотала девушка, которую душили слёзы.

В это время Марийка вскочила с места и открыла дверь.

— Мурка пришла! — радостно сообщила она. — И котёночек с ней!

Барбос вскочил, попятился и спрятался за печь, а в комнату вошли волшебная кошка и Явление Пятое.

— Мурка! Явление Пятое! — щебетала девочка.

— Барбос! — рассердилась Адель. — А ну выходи!

— Я здесь, — отозвался пёс из-за печи.

— Это, правда, волшебная кошка? — допытывалась Адель, начинавшая подозревать истину.

— Может, волшебная, может, нет, — бубнил Барбос. — Кто же их разберёт? Кошки — они кошки и есть.

— Жить захочешь, тогда даже волшебной станешь, — мудро объяснила кошка. — Я не нарушила договор, ведь та женщина ушла.

— Так, значит, Стась — не сын пани Иоанны? — спросила Адель. — Что ты наделал?!

— Надо же нам было избавиться от дурака, — бурчал невидимый Барбос. — А как ещё это сделать? Женщину тоже было жалко. Так всю жизнь и бродила бы по свету.

— Она будет думать, что это, и правда, её сын, — сказала Адель.

— Может, это к лучшему, дочка, — вмешался Пахом Капитоныч. — Я сразу заметил, что Барбос что-то намудрил, но раз пани так счастлива и всё равно взяла бы паренька к себе, то пусть её счастье будет полным.

— Но всё-таки это ложь, — нерешительно промолвила Адель.

— Э, дочка! Бывает ложь во зло, а бывает и во спасение, — рассеял её сомнения солдат.

— Иногда бывает лучше солгать, потому что правда может убить, — подтвердила Анна.

— Всё это хорошо, — прервала их кошка. — Но зачем, скажите на милость, этот паршивый прохвост наврал, что вы издеваетесь над котёнком? Я готова была вас убить за это. Я так вас ненавидела, что согласилась повторить все эти бредни только ради Явления Пятого. Я думала, что его надо немедленно спасать.

— Потому я и наврал, — пробурчал Барбос из своего закоулка.

— Ладно уж! Всё вышло к лучшему, — сказал солдат. — Выходи, Барбос. Что ты там прячешься?

Пёс опасливо выбрался из-за печки и оглядел всех по очереди. Убедившись, что на него не сердятся, он успокоился и вернул себе прежний решительный облик.