— Большое поощрение, — говорит Эдаро, и я жду слов: "в рабочую".
Потому что теперь я действительно достиг его — "полного спокойствия. Внутри, не снаружи". И улыбаюсь.
Но Учитель подходит к резному шкафчику в углу, вынимает обтянутую мягкой замшей средних размеров коробку и пускает ко мне по столу.
Это — набор. Его набор. Он — дарит мне — свой набор…
— Все, наследник, — говорит спокойным, будничным тоном. — Теперь — ступай.
— Учитель…
— Поди прочь. Пока я не передумал.
Передумать — значит, заставить меня подписать Договор с Сетью Каор Энена. Он говорил, что жаль терять такого приличного рекрута…
Вдруг тихонько фыркает:
— А ты ведь сыграл меня, юноша. Тогда, три года назад.
Сыграл?
Я?
Тебя?
Ну да. Конечно. Привязал к Крови. Ты научил меня тому, что я хотел. И теперь отпускаешь. Во имя Принятого.
— Вот именно.
Развернулся от окна. Два шага. Стиснул мои плечи.
— Ты не опозоришь меня, наследник.
— Релован. Меня зовут Релован. Релован Эдаваргон.
— А меня — Рангар. Все. Выметайтесь отсюда.
Резко отталкивает меня, возвращается к окну. Вспрыгивает на широкий подоконник. Подбирает ноги. Сидит, охватив колени руками.
Мне больно, Учитель. Почему?
Нож в броске. Я был им, Учитель. Я летел, со свистом рассекая воздух, не привязываясь ни к кому, не задерживаясь дольше, чем было нужно…
Таолорские казармы. Начало моей дороги. Я получил десятку и — ушел. Восемь лет…
Услышал про оригинальные рагские боевые техники, видел тех, кто обучался у лихих кочевников из-за Зеленого моря… Поехал.
Раг Эреш. Сабли, рагский лук, двулезвийные ножи… Два года…
Степные "Странники" — люди, которых опасаются задевать даже рагские конные двадцатки… Степи начинаются почти сразу за Рагларандом…
Полусумасшедший степняк Унагио, веселый Унагио — посох, "палочки", кнут, "простая веревка",… Год и шесть месяцев…
Скалолазы из Кастанских гор — говорят, ползают по отвесным стенам только на пальцах…
Гордый, заносчивый Альдарт, за которым я ходил неделю, пока он не буркнул: "Проще будет научить тебя, чем заставить отвязаться"…
А у драконидов есть кое-какие собственные выкрутасы на почве рагских сабель, до которых и раги не додумались, извращения, конечно, но — очень и очень действенные…
Кален из армии Вадангара, двойная кровь, почти побратимство…
Аххар Лаог, я ведь ушел и оттуда, Учитель, от Лассари, от Реассара, шесть Гэасс-а-Лахр, боги, я до сих пор считаю на Гэасс, Учитель, но я же — ушел…
— Терять не научиться, Релован.
Терять… Я потерял семью — у меня остался Гатвар. Потом я потерял и его, еще в Каорене, на третий год… И — стал "ножом в броске". Именно тогда. И был им тринадцать лет. До Аххар Лаог. До Йерр. До Лассари…
А теперь — снова теряю. Учусь. Да, ты прав, Эдаро. Это — единственное, чему нельзя научиться.
— Учитель, можно — завтра?..
— Считаю до трех, раз…
— Все. Ушел. Прощай.
И, уже из-за двери:
— Не вздумай мне подохнуть, паршивец.
Но возвращаться нельзя.
Ему тоже больно.
Больно, больно.
Прощай, Учитель. Прощай.
Прощай…
Вот и все, Паучонок. Пришло время. Сегодня я иду — за тобой. Ты ведь знаешь обо мне, Паучонок. И ты можешь прокачать Иргиаро, я в тебя верю. И ты можешь сделать несколько ходов, нежелательных для меня. "Хваты" из Генета, конечно, предусмотрены, но без них будет проще. И потом — на лестнице в Ладараве можно устроить засаду. Ты не знаешь про подземный ход, Паучонок, но ты вполне можешь предположить, что он существует. И — попробовать перекрыть этот путь.
Вот и конец "коридора". Нащупав светильник, я вытащил кресало. Со светом — удобнее, чем каждый раз искать. Правый рычаг вниз, левый — на две трети посолонь, самый короткий — до упора вверх.
Бесшумно отъехала плита. Я ступил в Ладараву.
Сзади.
Хватка на горле.
Засада!
Мышцы свело в пружину.
Рывок.
Вспышка.
"Момент темноты".
Пружина разворачивается без участия моих мозгов. А мне остается наблюдать последствия.
Держась за голову, он медленно опускается на колени и, завалившись на бок, ложится на плиты пола.
Бритоголовый телохранитель Амандена Треверра.
Между стиснувших лицо пальцев — тенгон. Мой тенгон. "Третий глаз". Точно посреди лба. Мой "знак".
Плошка светильника в руке моей пуста и масло, потрескивая, прогорает на каменном полу. Слабый намек на свет дает жаровня шагах в пяти от меня. И — запах. Почему я не учуял запах огня?
Светильник. У меня под носом был зажженный светильник. Бритоголовый схватил меня неожиданно. И я испугался, Лассари. Плеснул ему на голову масло. Вырвался, отскочил и сделал ему "третий глаз".
Какая глупость. Зачем было убивать его? Обездвижить — проще: грудинная зона открыта, ткнуть локтем…
Он все равно не смог бы придавить меня. Он хотел сломать шею — человеку. С человеком его прием бы сработал. Но я испугался прежде, чем успел вспомнить твою выучку, Лассари.
Между прочим, он именно сидел в засаде. Жаровня, какие-то кульки — с остатками еды, потайной фонарь, наскоро прикрытый плащом, бутылки… Он — ждал здесь.
Как же так? Неужели — ошибка, и про подземный ход знают все?..
Зря ты не воспользовался набором. Еще в Генете. Мастеру щенок Эрвел рассказал бы все лучше.
"— Самоуверенность до добра не доводит, наследник."
Ты прав, Учитель. Я слишком самоуверен. Мне казалось, что Аманден Треверр, если даже и знает о ходе…
Погоди.
А если это он, уезжая, оставил здесь своего телохранителя? Если никто больше…
Что, пойдешь проверить, не сидят ли лучники на пару пролетов лестницы выше?
Не пойду. Рисковать нельзя. Еще трое осталось. Целых трое. Клятва должна быть исполнена.
После смерти я хочу встретиться с Эдаваргонами, увидеть Литаонелл. Клятвопреступник теряет Лицо. Мне это совершенно не нужно.
Ладно. Мы пойдем снаружи, Паучонок. По стене. Это ведь очень просто — залезть по стене до нужного окна. Я знаю, в какой комнате ты живешь.
Надо убрать труп. Незачем ему здесь оставаться. Кто бы не поставил здесь Бритоголового, пусть он просто исчезнет. По крайней мере — пока. Это будет забавно.
Зря ты схватил меня за шею, Бритоголовый. Задохнуться — ночной страх мой, еще с детства. Я не хотел тебя убивать. Посторонняя кровь не нужна мне, Бритоголовый. Мне нужны только Треверры.
Перебросил тело через плечо. Вошел в ход. Дернул короткий рычаг, задвигающий плиту. На самом деле, я ориентируюсь в темноте, и светильник беру для экономии времени. Из лени — чтобы не запоминать наощупь все рычаги. Это Ты бережешь своего человека, Сестрица?
А он не очень тяжел, Бритоголовый. Бородача бы так легко не унести. И Бородача мне бы совсем не хотелось убивать.
Смешно. Как будто они что-то значат для тебя и твоего Дела — вихрастый светловолосый мальчишка, Маленькая Марантина, любопытный Иргиаро…
Вылез на поверхность. Засунул труп в сугроб. Если и найдут, то не раньше оттепели. Впрочем, мне все равно. А теперь — пошевеливайся. Лучники с поста могли услышать шум внизу, у хода. Если "хваты" уже в Треверргаре, усилят стражу на стенах. Что нам совершенно ни к чему.
Однако стены патрулировали всего-навсего шестеро. Два — кальсабериты, а четверо — вообще доблестные замковые вояки. Ничего не понимаю. Где остальные "сторожевые псы"? Где "хваты"? Может, в самих комнатах?
Проверим.
Сегодня "кошачьи когти" у меня с собой. И не только они, между прочим. Так сказать, "малое обеспечение". Ладно.
Пропустил кальсаберитов и перед первой парой замковых перемахнул внешнюю стену. Аккуратно преодолел двор, не потревожив собачек. Вон оно, окошко комнаты Паучонка. Я иду, Паучонок. Я уже иду.
"— Проще будет научить тебя, чем заставить отвязаться, — буркает Альдарт-скалолаз. Оглядывает меня. — Высоты боишься?
— Нет.
В детстве боялся — голова кружилась. Но я серьезно занялся собой, и теперь совершенно не боюсь высоты.
— Ну и дурак, — фыркает Альдарт. — Умный человек дорожит своей жизнью."
Я дорожу своей жизнью, заносчивый кастанский "лазатель". Ты даже представить себе не можешь, насколько. Но вовсе не потому, что я — умный человек. Просто — мне нужно быть живым, чтобы исполнить Клятву…
Окно. Переплет свинцовый. Осторожно отогнуть ячейку, вынуть стеклышко. Теперь — просунуть руку… предварительно сняв "кошачий коготь". Тихонько отодвинуть защелку. Открыть окно. Поддеть ножом крючок, запирающий ставни.
Ну, вот, Паучонок…
Паучонок?
Комната — пуста. В ней не живут. Уже несколько дней.
Он перебрался из своей комнаты, чертов Паучий внук.
Ладно. Тогда посмотрим, на месте ли Улендир Треверр и Эрвел Треверр…
Привести все в порядок. Крючок — ниткой, нитку — убрать, чешуйку стекла — на место, свинцовую рамку — выпрямить. Вот так. Комната Улендира Треверра — через два окна. Хог.
Дьявол! Придется снова задействовать маску. Я должен знать, куда они расползаются. Прости, Учитель. Я знаю, ты объявил бы мне большое порицание, но у меня нет другого выхода. Маске придется вернуться в Треверргар.
Интересно, что ждет меня в этой комнате? Дар судьбы или засада?.. Тихо. Окошечко…
Легкое похрапывание. Не масочное, настоящее. Здесь кто-то спит. Один. Ну-ка…
Улендир Треверр. Паучий сын. Он спит. Крепко и сладко. И больше в комнате нет никого. Где же его неразлучные телохранители?
Ага, за дверью. Оба. Не спят. Сторожат, значит. Ну-ну. Конечно, окажись здесь эсха онгер, он сказал бы: "Ты издаешь столько звуков, что в Аххар Лаог не могут заснуть." Вот только нету здесь холодноземцев. А вы меня не услышите, парни.
Да я, собственно, ничего особенного и не буду делать, Паучий сын. Я просто закрою вьюшку в твоем камине. К утру ты будешь красивеньким и розовеньким. Слишком легкая смерть? Может быть. Но мне не нужны страх твой, боль и отчаяние. Спи, Паучий сын. Спи. Маска вернется в Треверргар. Когда привезут твоего братца, возьмем волосы с двоих, с тебя и с него.
Между прочим, надо бы поторопиться. Добраться до трактира следует в более-менее приличное время. Ох, и набегаюсь… Ладно. Ставни. Крючок. Нитку убрать. Стеклышко. Рамку.
Хорошо. Теперь — обратно через внешнюю стену…
Вот и все. Ты думаешь, что самый хитрый, Паучонок? Почему же ты поставил засады в коридоре, а не в комнатах? Почему в своей старой комнате никого не пристроил?
Я все равно доберусь до тебя, Паучонок. У Идгарва, Харвада и Лагарва Трехглазого будет хорошее приношение. Они — младшие из моих Неуспокоенных, а ты — младший из Треверров. Так сказать, по возрастному признаку. А Эрвел Треверр, мой гвардеец-собутыльник, достанется Халору-конюху, Варгану-повару и няне Норданелл.
Эрхеас, мы здесь.
Ты меня встречаешь, девочка?
Да, мы встречаем. Мы принесли вкусное.
Это хорошо, малышка. Только у меня есть одно небольшое дело. Надо взять Гнедыша.
Нашего почти игу? Хорошо. Поехали.
Поехали? Нет, златоглазка, я сейчас сам сбегаю… А впрочем, ты права, девочка. Так будет гораздо быстрее.
И — вместе, Эрхеас.
Да, маленькая. Вместе.
Йерр выскользнула из-за кустов, потерлась лбом о мое плечо. Я запрыгнул ей на спину, подобрал ноги, чтобы не возили по земле. На левую руку упор, правая — на шее малышки.
Поехали, Эрхеас?
Да, хорошая моя.
Йерр пошла размашистой ровной рысью. Рахр — это вам не лошадь. Совершенно никакой тряски, а скорость немалая. Игу, конечно, может угнаться за рахром, а вот обычная лошадка — вряд ли, даже галопом. Догнать сможет, но вровень долго не продержится.
Мелькают силуэты деревьев, кусты, тяжелые черные тучи в сером предрассветном небе. Свистит в ушах ветер, и хочется завопить на весь лес, выкричать, выбросить все, что мешает полету… Она повернула голову, скосила золотой глаз:
— Аир-расса?
Да, Йерр. Я свободен сейчас. Мы оба — свободны, маленькая моя. И это — здорово, черт возьми.
Аирасса!
Прочь, прочь, все прочь!
Аирасса!!!