Где ты, капитан? По первоприкидке тебе уже полагается быть на полдороге к нашей полянке. Полсотни "хватов" проехали шарить веером, Йерр ждет теперь второй отряд, тот, которому она покажется и попасет немного. А я жду тебя, Ульганар. Тебя и Альсарену Треверру. Знаешь, я, наверное, все-таки предложу тебе идти с нами. Ты, конечно, откажешься, но — я предложу.

Ты не слышишь второй отряд, маленькая?

Нет, Эрхеас. Никто не идет сюда.

Ты задерживаешься, Ульганар. Что задержало тебя? Первый отряд прошел — значит, Паук поверил тебе. Или все-таки — не поверил? Неужели я не раскачал тебя как следует? Неужели мне только показалось, что ты вошел в состояние "игры сердцем", как это красиво называется?

Интуиция вздрючена до предела или почти до предела, любые уточнения и подробности идут легко, сами собой, чуешь, что от тебя хотят, чего ждут, и делаешь именно это… Эдаро очень любит такие вещи, он учил меня раскачиваться и раскачивать, я думал — удастся…

— У него ничего не получилось, — уже по третьему разу завел Иргиаро, — Ему не поверили. Их не отпустили.

Первый отряд прошел слишком далеко, он расслышал их смутно и никак не привязал к нашему сидению на полянке.

— Ему не поверили.

— Заткнись.

Пойди вон, в барахле своем поройся. Для успокоения нервов. Пока все переберешь, как раз Ульганар приедет. Кроме того мешка, что с едой для Маленькой Марантины, картой, огнивом, трутом и прочей дорожной требухой, у Иргиаро обнаружилось полным-полно собственного барахла. Два мешка, и оба здорово тяжелые. Один брякает характерно, другой громыхает непонятно чем. И еще — длинный сверток. Заботливо и аккуратно замотанный тряпками, перевязанный веревочками, даже рукояти не видно. Меч. Двуручный меч. У вампира-неубийцы. Небось, от братца-нгамерта остался.

— Не так что-то, Малыш?

— Все в порядке, Радвара-энна. Все по плану.

У Радвары-энны, между прочим, торба только одна, хоть Радвара-энна уходит с нами, бросая дом. Впрочем, зять ее и внук остаются, она с утра отослала мальчишку с каким-то поручением дурацким в Чешуйки, в самую дальнюю деревню, чтобы он только к вечеру мог в Треверргар вернуться. С одной стороны — наша экспедиция его не коснется, а с другой — в замке не узнают, где скрывается убийца. А когда узнают, нам будет уже все равно. Так что бедолага Летери отправился еще затемно, без завтрака, получив от бабки краюху хлеба, а от меня — краткие наставления: народ не баламутить, а то старый Паук из всех тут душу вытрясет. А Радвара-энна собрала вещи после его ухода. Насколько я понимаю, в мешке у нее немного одежды да травы. Хоть я и сказал, что место в моих сумках есть…

— Теперь их посадят в такую комнату без окон и будут делать им больно-больно. Долго-долго.

Весьма образно. Явно — с чужих слов повторяет. Причем со слов человека, с которым еще не очень выработал общий язык. Ау, Паучонок?

— Иргиаро, если ты сейчас же не замолчишь…

— Не замолчу! — он отпрыгнул, растопырился, полураскрыв крылья и скалясь, Радвара-энна охнула, — Ты сам не веришь, что у него получилось! — шипел Иргиаро, — Надо идти в большой дом, в замок, надо всех там укусить… убить! Да, убить и забрать Аль… Маленькую Марантину, пока не поздно!

— Эй, что это вы, а? Малыш…

— Все в порядке, Радвара-энна. Успокойся.

Мужчина. Защитник. Укусить, убить.

— А ты сможешь убить, Иргиаро?

— Смогу! — он схватил тесак для капусты, что дала ему Радвара-энна, взмахнул.

— Что ж ты творишь, окаянный! Глаз же себе вышибешь! Аль ухо отхватишь. А ну, брось-ка. Брось, кому говорят!

— Уйди, старая женщина! — взвизгнул Иргиаро и отскочил.

Великий воин. Много ты будешь стоить против "хватов" в Треверргаре. Много я буду против них стоить, полторы руки. "Хваты" — это "хваты". Когда "ножи" Эдаро ходили на задания, не зная, какое из них всерьез, какое — просто учебный прогон, а какое — ужасный экзамен… Так вот, "хваты" были самым неприятным аспектом нашей работы. Потому что их все равно выводили на "ножа", а уходить от них нужно было всерьез в любом случае. Я потом узнал, что "хваты" сдавали экзамен на каждом из нас. Потому что "хватов" — много, а "ножей тройного закала" — гораздо меньше. И пусть мне не запудривают мозги насчет разной подготовки и несоответствия итарнагонцев гордому названию "хваты". Подготовка у "хватов" всей Иньеры — одинаковая. По одной программе и чаще всего — в одном месте, в Каорене любимом. Официальные власти — всякие там короли и Первосвященники могут очень не любить Каор Энен, но Тайная Стража есть Тайная Стража. Государство в государстве. Все они друг друга знают и уважают, как волки соседней стаи соблюдают границы чужой охотничьей территории… Политика не касается Тайной Стражи, политика — это другой уровень, другие люди… И потом, кто знает, может, Сеть вербует иноземельных рекрутов-"хватов", играя как раз на "общеволчьей морали и солидарности", которые сама же и ставит… Сеть Каор Энена — не просто государство в государстве. Сеть — это Сеть…

Тьфу ты!

Они идут, Эрхеас. Мы пойдем, займемся ими.

Малышка, тот, кого они пошлют к первому отряду…

Мы помним, Эрхеас. Мы убьем. Спрячем. Или съедим. Не надо бояться, Эрхеас.

Я не боюсь за тебя, златоглазка моя. Совсем не боюсь. "Хватов" не натаскивают в Аххар Лаог. Они не знают, что такое рахр. Они не смогут причинить вред тебе, девочка. Я знаю. И — не боюсь…

— У него не… — Иргиаро вдруг замер. Обернулся ко мне, слепо глянув сквозь, бормотнул:- Их привезли. Стоят там, — выбрался из кустов на открытое пространство, пробежал несколько шагов, крылья с грохотом распахнулись, он подпрыгнул и ушел в небо, едва не чиркнув ногами по верхушкам сосен.

— Сущие… — прошептала за спиной Радвара-энна.

Я подумал примерно то же самое.

Привезли — кого? Стоят — где?

— Жди здесь, Радвара-энна.

И кинулся за Иргиаро. То есть, в том направлении, куда его унесло. На ходу забросил в рот полпилюли эссарахр. На всякий случай.

Дикий вопль:

— Герен!!!

Маленькая Марантина.

Собачий лай.

Жуткий звук, не поддающийся описанию — вой, скрежет, хохот, визг…

Я продрался сквозь кусты и вывалился на прогалину.

"Хват"?

Нет.

Маленькая Марантина. Живая. Хорошо.

Труп — вырвано горло. Собаки. Их работа.

"Хват" верхом на взбесившейся лошади.

Сверху на него…

Иргиаро.

Сшиб "хвата" с седла, свалился в снег следом за ним.

Собаки — обе — тут же подскочили. Тоже хорошо.

А это еще что?

Слабо шевелящаяся нижняя часть человека, на верхней… к черту.

Я подпрыгнул и влепил обеими ногами в поверхность здоровенного бронзового зеркала, откуда здесь взялось зеркало, черт подери? Нижняя часть дернулась и затихла.

Последний "хват" рубился с Ульганаром. Молодчина, Гер, я горжусь тобой. Но ты уже устаешь, да и вообще… Зачем тебе пачкать руки, капитан? Лучше это сделаю я, я ведь и так — некромант, колдун, убийца, кто там еще?

Подскочил к ним и, когда "хват" удобно повернулся затылком, ударил пальцами в основание черепа. "Змеиное жало". Тут и кольчужный капюшон не поможет, человеческая плоть гораздо мягче дерева.

"Хват" замер на пару ударов сердца, нелепо вздернув меч, и тихо лег в ноги своему противнику.

И только тут, глядя в ошалелое лицо Ульганара, на царапину на щеке его, под глазом, я понял наконец, что произошло, и что я, соответственно, отчебучил.

"Хват" хотел взять капитана живым. Потому и берег. А капитан хотел, чтобы его убили. Чистый уход. В бою. А я — помешал.

— Приношу свои извинения. Я сегодня что-то туповат.

Он встряхнул головой, приходя в себя. Кривая улыбка перекосила рот:

— Ничего. Не страшно.

Иргиаро поднялся на ноги. "Хват" остался лежать. Кадык у "хвата" отсутствовал. Собаки? Или все-таки Иргиаро?

— Что ты сделал ему?

— Укусил, — мрачно буркнул Иргиаро.

Серая сука тоже — укусила. Один раз. Больше не понадобилось. Хорошая девочка.

Маленькая Марантина выцарапалась из кустов, куда ее, скорее всего, скинула лошадь, и, путаясь в "хватовской" экипировке, спотыкаясь о болтающийся меч, побежала к Иргиаро:

— Стуро! Стуро, милый! — повисла у него на шее.

— Я здесь, похоже, больше не нужен, — сказал Ульганар негромко. — Я пойду.

Сдаваться? Что ж, свободный выбор свободного человека… Жаль, Гер.

— Придется немного подождать, — фыркнул я. — Нам нужна фора. Хотя бы четверть.

Мы с Радварой-энной должны дождаться Йерр, это Иргиаро может улетать хоть сейчас.

— Хорошо, — он кивнул, глянул на сереющее небо, — Пойду в лес. Погуляю.

Хочешь найти тех, которых пасет моя малышка? Или — первый отряд? Хотя, про первый отряд ты можешь и не знать…

— Герен! — Маленькая Марантина оторвалась от Иргиаро и повернулась к нам, — Герен, у тебя кровь!

— Это пустяки, — он поморщился, — царапина.

— На лице! Сейчас я… — хлопнула себя по бокам, изумленно вздернула брови.

Кольчуга, кованый пояс, никаких тебе перевязочных материалов.

— Альсарена, успокойся, — снова поморщился Ульганар, но она не унималась:

— У тебя аптечка!

— Не с собой, — я пожал плечами, — Хотя… — запустил руку в сумку, по-моему, там должен быть платок…

— Мне пора, — сказал капитан.

Я нашел-таки платок, протянул ему, шевельнул бровями для значительности:

— Приложи к ране, — а то Маленькая Марантина поднимет шум на весь лес.

— Куда тебе пора? — все равно уцепилась. Клещ, а не девушка. Правильно ты на ней не женишься, Ульганар. — Уж не думаешь ли ты возвращаться?

Капитан дернул головой. Прикроем.

— Нам всем пора, — сказал я. — Мы решили от этого места расходиться, каждый — своей дорогой. Верно, Ульганар?

— Абсолютно верно. Своей дорогой.

Ну и лицо у тебя, Гер. С таким лицом только убеждать, что у тебя все в порядке. Лопнула уздечка шипастая?

— Герен, — Альсарена Треверра шагнула ближе, за спиной ее мрачно молчал Иргиаро, — Герен, ты понимаешь, что ты не можешь вернуться в Треверргар? Ты не сможешь вернуться в Генет. Тебе надо уехать из страны.

— Да, конечно, — слабо улыбнулся он, перевел взгляд на меня:- Слушай, а ведь получилось.

Конечно, Гер. Конечно, получилось. А как иначе?

Зрение зацепилось за нелепость одного из трупов.

— Эта хреновина, Ульганар, это ведь зеркало?

Он рассеянно глянул.

— А! Зеркало. Это мы привезли. Василиска ловить.

Что?

Какого еще…

Тяжесть.

Тяжесть на спине.

Ай да Гер!

Я расхохотался.

— Гениально, капитан! Я тебя обожаю!

— Странное ощущение, — сказал он тихо. — Не могу сказать, что мне очень понравилось, но это было интересно.

То-то же.

— Ничего, я еще из тебя… — "игрока сделаю". Черт побери. — Извини.

Он слегка кивнул. Будь у меня право, я сказал бы — плюнь на все, Гер. Плюнь, выброси и забудь. Пойдем со мной, сказал бы я. Но нет у меня права. Так что я ничего не сказал.

В отличие от Маленькой Марантины.

— Не знаю, что ты надумал… Поедем с нами, Герен. Хотя бы до границы, — обернулась к мрачному Иргиаро, продолжила на найлерте:- Мы же возьмем Герена с собой до границы?

— Куда мы его возьмем? — нахмурился Иргиаро, — Мы с тобой полетим. Очень быстро. У меня есть карта. Еда для тебя. С нами — собаки.

— Собак ты тоже потащишь по воздуху? И кучу барахла? И меня?

— Барахло можно спрятать, — не сдавался вампир, — Я потом за ним вернусь. Собаки пойдут сами.

— Герен тоже пойдет сам! То есть, на лошади, — Маленькая Марантина тоже не желала отступать. — Мы должны помогать ему. Контролировать с воздуха. Проводим до границы. Так будет безопасней.

— Альсарена, тебе не кажется, что я сам могу о себе позаботиться?

Капитан у нас — человек образованный. Найлерт понимает. И диалект ваш идиотский. Хотя бы в общих чертах. Да тут слова понимать не особо и требуется.

Иллюстрация к Игровке: зачем он нам нужен, третьим? Нет, ты сделаешь, как я хочу!

— Колдун с Маукаброй отобьются, если что, — изрекла Маленькая Марантина, — Мы — не оставим следов. Погоня пойдет за тобой.

— Ну и замечательно, — фыркнул Гер.

— Нет, не замечательно! — взвилась Альсарена Треверра.

Ульганар тоже завелся:

— Что тебе от меня надо? Что ты хочешь?

— Не трогай его, — влез Иргиаро, — Ему неприятно.

Да уж. Но Альсарена Треверра не вняла.

— Я хочу, чтобы ты остался жив! И чтобы я об этом знала!

Ульганар посмотрел на меня. Нет уж, приятель. Я тоже не против, чтобы ты остался жив. Может, эта взбалмошная марантина чего-то от тебя добьется?

— Я пошлю тебе письмо, — проговорил он устало, — Куда послать?

Пауза. Потом:

— Я понимаю, — тон ее сделался проникновенным, — тебе противно мое общество. Но потерпи еще немножко, Герен. Пожалуйста, ради… ради отца. Ради отца!

Да, пожалуй все-таки зря я не прикрыл его. Он побелел, скрипнул зубами, стиснул кулаки, скрежетнув железом. Выдавил глухо:

— Оставь Амандена в покое. И меня тоже оставь в покое. Я иду своей дорогой. И она кончится там, где кончится. И к тебе это не имеет никакого отношения. А с Аманденом я разберусь сам.

Иргиаро, перекосившись от капитановых эманаций, потянул Альсарену Треверру назад, она сопротивлялась.

— Да погоди ты! Оставь меня! Герен! Что ты надумал? Это смахивает на… Нельзя этого делать! Нельзя! Нельзя!

Дошло до нас. А ведь вроде она невысокого роста, э? Мысль кругами бродила, не иначе. Или — туда-сюда, по "пустенькой головке" гуляла. Пока не зацепилась за что-нибудь.

Ульганар не стал ругаться. И вообще ничего говорить не стал. Просто повернулся и пошел в лес. А она, удерживаемая Иргиаро, вопила вслед бедолаге:

— Герен! Глупец! Самоубийца! Вернись! — бешено выкатила глаза на меня:- А ты что смотришь? Верни его! — отчаянно рванулась:- Пусти, дурак! Герен! Редда! Взять его!

Собака оглядела нас пристально и сурово, в пять прыжков нагнала Ульганара и четким, отработанным движением корпуса сбила в снег. Кудлатый кобелек кинулся на помощь. Ульганар поднялся, и тут же снова оказался на земле. И еще раз. И — еще.

— Отзови своих тварей! — зарычал капитан, безуспешно пытаясь отбиваться.

Выхватил меч.

Какое там…

Ай, собаки! Избавили подопечного от меча, ни разу ни куснув. Снова уронили и покатили по снегу к нам, не давая подняться. С головы Ульганара соскочил шлем. Ульганар невнятно рычал. Снег, небось, в рот набился…

— Он на смерть идет! — кричала Альсарена Треверра, — Неужели ты не понимаешь?

— Это — его выбор, — сказал я. — Это его право. Он — свободный человек. Это не наше дело, нравится нам такое положение или нет. Ему жить нечем, можешь ты понять? Не без моей помощи. И не без твоей, кстати, — помимо воли оскалился, — Последнее, что оставалось — рыцарская честь. Вон она, его рыцарская честь, — показал на трупы "хватов", — Заманил людей в засаду. Так что заткнись. И отзови собак.

— Ты — чертов язычник! — взвизгнула она, — То, что он затеял… Ты ведь лекарь! Целитель! Человек гибнет у тебя на глазах! Спаси его!

— Он… — пробормотал вдруг Иргиаро с совершенно ошарашенным видом, — тот человек… он… животное… Он… прекратил быть собой… потерял разум…

Ага. Ну, вот просто лучше некуда. Теперь на прогалине кувыркались, рыча, три зверя. И одним из них, самым разъяренным, был мой благородный драконид. Вернее, то, из-за чего он, не снимая, носит "доспех". Даже я могу позволить себе расслабиться, и не только в эрса — просто так, а он…

— Вы своего добились, — сказал я.

Альсарена Треверра, потрясенная, немо шевелила губами. Но опомнилась довольно быстро.

— Буйное помешательство. Стуро, его надо обездвижить. Он болен. Слышишь? Укуси его!

— Что? — черные глаза сделались абсолютно круглыми.

— Стуро! Его надо лечить! Пойдем! Скорее!

Пусть сунутся. Пусть он стукнет кого-нибудь из них. Тогда я смогу вмешаться, черт меня побери. Не нарушая право на выбор, а…

— Редда, Ун! Держите его! Крепче держите!

Собаки растянули Ульганара лицом вниз, фиксируя за предплечья. Знаем мы эту фиксацию, когда при движении подопечного собачьи зубы вминаются между лучевой и локтевой костью. А не двигаешься — все в порядке. Ни царапинки. Нижняя часть Ульганара пыталась извиваться, но получалось не очень хорошо.

Альсарена Треверра подбежала, бухнулась коленями в снег, Иргиаро упал на четвереньки с другой стороны от Ульганара. Она сдернула с головы и шеи пациента кольчужный капюшон…

Все произошло слишком быстро. Я, конечно, был готов…

Ни черта я не был готов.

Мощный рывок назад — затылком — в лицо ей.

Опрокинулась, заливая снег кровью.

На том же движении — выдрал левую руку из пасти кобеля Уна.

Сгреб Иргиаро за волосы, ткнул головой в снег.

Кровь.

Паника.

"Момент темноты".

Последствия.

Иргиаро. В мочало разорвана щека возле уха. Зубами драл? Зубами, больше нечем. Повезло парню. На два пальца бы пониже — и не было бы Иргиаро.

Руки трясутся. Тихо. Спокойно.

— А ты убери свой собачий нос.

Да, убери, а то зубы по одному выну.

— Сядь вон там и сиди. И ты тоже.

Остановил кровь.

Взгляд замороженный. Шок. Близкий контакт с объектом. Ладно.

Маленькая Марантина.

Без сознания. Это от боли. Губы — в кашу. Нос… не сломан. Но кровь идет. Ну-ну. Вот уже и все. Похлопал по щекам. Усадил, привалив спиной к Иргиаро.

Теперь — сам наш красавец…

Подстелив плащ, содрал с него все, кроме штанов и сапог. Так.

Чертов сын! Я же чуть не убил тебя, олух! Это вампир должен был тебя укусить. А ты что сотворил?.. Нет, живой. Только вот шишмарюга у него останется — будь здоров. Как же я тебе башку-то не проломил, Гер? Не думая ведь, бил, "момент темноты"… Везунчик ты у меня.

Ох, и везунчик!.. Оба предплечья… н-да-а… Нет, кости целы. Умницы собачки. Аккуратные. Так. Надо бы всю эту прелесть обработать, да и перевязать толком… Прежде всего — снять кольчугу. Пока он в себя не пришел. Впрочем, рубаху ему в мясо тоже вжевали. Что было, то и вжевали…

— Сущие! Что это тут у вас делается? Малыш! Ох, да как же…

Радвара-энна. Не утерпела все-таки. Не дождалась.

— Все в порядке, Радвара-энна, — улыбнулся я, и вдруг представил, как это выглядит со стороны.

Альсарена Треверра — в кровище. Иргиаро — в кровище. Ульганар — в кровище. И я сижу. Улыбаюсь. И собачки за спиной у меня — тоже сидят. Улыбаются или нет — не знаю, глаз на затылке у меня нету.