Арамел бдительно следил, как я глотаю Альсаренину микстуру. Моя сестра не забыла своих угроз. Принесла сегодня — не пузырек, не коробочку с облатками — полугаллоновую бутыль с чем-то, похожим на овсяный кисель, чтобы не сказать хуже. Лекарство, говорит. Обволакивающее средство, не дающее кислоте разъедать мой желудок изнутри. По четверти чашки перед приемом пищи и в любой момент, когда заболит. Сестра позаботилась, чтобы Арамел присутствовал при передаче бутыли и слышал все пояснения. И не позволял мне увиливать. Когда дело касается упрямых больных, Альсарена проявляет недюжинное хитроумие. В остальном она такая же курица, как и все мои родственницы.

Я проглотил вязкий студенистый комок, отдающий лакрицей, словно дешевый леденец. Арамел благожелательно кивнул. Марантин мой духовник не любит, но в сфере медицины они признанные авторитеты. Тем более, сестра все-таки не совсем марантина.

Вообще-то я поспешил обзывать ее курицей. Она зверь гораздо более забавный. Когда утром все бегали и суетились в поисках Ладалена, я обнаружил кое-что к Ладалену не относящееся. Но весьма любопытное. А может, между прочим, и относящееся. Я еще не решил.

Во-первых, я взял у Арамела из багажа зрительную трубу. Во вторых, залез под самый шпиль, на галерейку, окружающую недостроенную голубятню, чтобы обозреть окрестности сверху. Я начал с севера, поворачивая на запад (до юга, где отыскали труп, я добраться не успел). И на площадке Альсарениной башни обнаружил следы. Ночные или утренние, совсем свежие. Следы были маленькие и большие, мужские и женские. И те, и другие выходили из люка в центре площадки. Потоптавшись по снегу, они разделялись, причем женские возвращались в люк, а мужские обрывались у края башни. К тому же снег около больших следов казался странно исчерканным, будто мужчина таскал с собой пару слишком длинных для него мечей. Или два двуручника почему-то привесил к поясу, а не за спину. Короче, этот странно вооруженный тип, как и Ладален, покинул башню необычным путем (думаю, спрыгнул, а не был сброшен), но в отличие от последнего, исчез бесследно, так как прыгал прямиком в озеро. Или же, что, все-таки, более вероятно, спустился по веревке в лодку, что поджидала его у скалы.

Тогда он-то наверняка и есть убийца. А сестра моя, Альсарена, помогла ему скрыться. Вряд ли она подозревает этого человека. Скорее всего, как это водится у романтичных барышень, позволила себе влюбиться. Хорошая версия, но я пока поостерегусь высказывать ее вслух. Надо последить, собрать улики.

Нет, все-таки Альсарена курица. Втрескалась в увешенного оружием злодея, а тот ее использовал без зазрения совести. Даже жалко девчонку носом в грязь тыкать. И так соплей не оберешься. Обрыдается ведь, дура. Ладно, соображу что-нибудь. Может, без Альсарены обойдемся. Сказать по правде, Треверры немного потеряли, лишившись Ладалена с Невелом.

А желудок-то не болит. Не печет, не жжет, к горлу не подкатывает. И не подумаешь, глядя на белесую дрянь в бутыли, что это не рвотное, а как раз наоборот. Может, зря я хорохорился?