Я возвращался пешком. Охота заняла весьма продолжительное время — разбаловался я с козами, отучился выслеживать зверя — и это было хорошо. Целых полчетверти я занимался насущными нуждами желудка, и, знаешь, Альса, мне удавалось не допускать в голову неприятные мысли. Еще шестую четверти я охранял свою жертву, но неприятные мысли уже начали дергать запертую дверь и барабанить в ставни. Потому я и пошел домой пешком. Чтобы время протянуть, чтобы побольше устать. Добраться до развалин — и сразу в постель. Может, Ирги на этот раз придет меня навестить.
Ох, да почему сразу "жалуешься"? Я не жалуюсь. Просто не понимаю, что я тут делаю. К тебе нельзя — и что в итоге? Кому я тут нужен? Зорьке и Ночке? Смеешься? Кому еще? Колдуну? Во первых, колдуну я не нужен, наоборот, это он мне нужен. Во вторых он опять куда-то запропастился. Отправился по своим колдовским делам. Обещал, обещал. Мало ли, что он нам с тобой обещал. Он сюда приехал вовсе не ради глупого аблиса. У него свои заботы, в которых ни ты, ни я ничегошеньки не смыслим.
У него Маукабра.
Ты, Альса, все-таки видишь в ней животное. Сообразительное, очень верное, дрессированное животное. И тебя немножко злит, что я ею так увлекся. Правда ведь, злит, а? Ты немножко ревнуешь. То ли меня к ней, то ли ее ко мне. Но — увы! — ей абсолютно все равно. По большому счету ей на нас плевать. Как и раньше. Она ничуть не изменилась.
Зато мне гораздо обиднее.
Я поднимался по склону, хрустя тонким настом. Голые неподвижные ветви расчерчивали небо. Ясное, звездное, но без луны. Небольшой морозец подобрал надоевшую сырость, воздух стал чище, легче. Кажется, будет еще холоднее. Я не против. Меня это взбодрит.
О-о, они уже дома. Вернулись. Я прибавил шагу. Они не внизу, они снова в большом зале на первом этаже. Колдун сосредоточен, погружен в себя. И очень-очень доволен. Наверное, что-то там у него удачно получилось. Он не бездействует. Не сидит, сложа руки. Система движений, неспешных, четких, выверенных. Я уже был свидетелем этого. Не зрителем, слушателем. Колдун вызывает духов.
Я шагнул на обледеневшую ступеньку. Из зала долетали отблески пламени. Тянуло странным запахом. Паленым рогом, что ли? Незримая ладонь мягко придержала меня.
Погоди. Не мешай ему.
— Я не собирался мешать. И подсматривать тоже… ой! Кто это?
Не бойся. Мы не причиним вреда.
Голос звучал внутри головы. Нет, не внутри головы. Или внутри? И вообще, он не звучал. Он думался.
— Вы? Кто вы?… сколько вас?
Глупая Большая Липучка нас не узнала. Совсем не узнала, да. Смешно.
Собственно, это был не голос. Это был голос.
— Маукабра?!
Мы — Йерр. Нас так зовут, аинах.
Отец Ветер! Она со мной заговорила! Она назвала свое имя! Она…
Я задохнулся и уцепился за стену. Пятна света плавали в дюйме от глаз, хотелось отмахнуться.
Эрхеас занят. Не надо отвлекать. Подожди. Если хочешь, поговорим.
Она еще спрашивает!
Да. Мы спрашиваем. Хочешь?
— Хочу!
Не так. Не ртом. Внутри. Еще раз. Хочешь?
Хочу.
Быстро учишься, аинах. Хорошо. Хорошо, да.