— Вот вы где! А ну поднимайтесь, аридус! — голос паучихи звучал, словно удар молота по наковальне.

Казалось, выполнить просьбу Рамуны — убить себя на месте. Фиола испытывала ощущения, будто здоровый слизень прополз по ней и нагадил во рту. Глаза отказывались открываться. Они опухли, как после слез. Искра облизнула языком сухие губы и громко сглотнула, пытаясь избавиться от вкуса желчи, которая заполнила рот.

Рамуна окинула взглядом праздничный пятачок: то, что вчера было укромным местечком, сегодня угрожало называться ясной поляной. Хищные растения чащи жались друг к другу, стараясь укрыться подальше от юных дебошир.

Фиола постаралась припомнить события вчерашнего вечера, но всплывали лишь обрывки, мутные и нереальные, они с друзьями точно составляли план спасения Айруна. Он был крайне прост, и при любом стечении обстоятельств, заканчивался позорным поражением термитов. Разомлевшая компания собиралась поднимать на сражение спящих тхеновцев и вести их скорее в бой. Но чуть погодя, после очередного тоста «За победу!» решили, что для столько гениального плана их героической четверки будет достаточно. Даже это казалось тогда нечестным и негуманным по отношению к многотысячной армии термитов.

Еще Фиола вспомнила, что летала, почему-то часто нападая на землю. За что твердь после этого вырывалась из-под ног, привечая лоб. В результате утром на красивом личике искры сияли шишки и ссадины. Товарищи пребывали не в лучшем состоянии — у Зарда под глазом светился огромный синяк, у Влакса не хватало зуба, Лантэн жаловался на перелом усиков.

Через довольно продолжительное время Рамуне удалось посадить молодежь в вертикальное положение. После чего паучиха виртуозно разбила несколько орехов и наполнила их дурно пахнущим напитком. Мучимый жаждой Зард выпил содержимое своей чарки и тут же бросился в ближайшие кусты, очищать желудок. Надрывные звуки провоцировали друзей присоединиться, но они стоически держались.

Фиола хотела проверить на месте ли крылья, но двигаться было лень.

— Пейте, аридус!

Ос, муравей и искра неуверенно посмотрели в свои чарки и дружно решили на уговоры не вестись, совершенно не смутив паучиху отказом.

— Предводитель рано утром пришел в себя и надеется увидеть свою спасительницу. Правда, не уверена, что он поверит, что та самая кайэре оказалась всего лишь аридус.

Услышав новость, Фиола махом заглотила напиток и, не разобрав вкуса, побежала выпускать волну, рвавшуюся изнутри. Невдалеке бушевали Влакс и Лантэн. После очищения стало легче, друзья даже могли самостоятельно перемещаться, но мир все равно виделся с изнанки.

— Оружие не забудьте, аридус! Фиоле хоть секира поможет залечить ссадины, а вам снадобий не дам. Позорьтесь сегодня во время Наречения.

— Мы будем говорить, что напоролись на термитов, — Влакс, не смотря на плохое самочувствие, пытался шутить.

Рамуна пронзительно посмотрела на него, после чего долго ворчала, но казалось, что злость ее неискренняя, притворная. Фиола взяла секиру в руки, оружие отозвалось непривычным холодом и брезгливостью. Не удивительно, ведь даже копье Лантэна пыталось выскочить из рук хозяина и притвориться обычной деревяшкой.

Рамуна шла впереди и, словно вознамерилась добавить пыток жертвам утреннего пробуждения после испития фламмера, задала хороший темп, с шумом перебирая стальными лапами. У озера она заставила друзей окунуться в прохладные утренние воды. Эта затея понравилась всем. Юноши шумно плескались на берегу, а Фиолу паучиха отвела за каменный выступ, куда спускался небольшой поток воды и не досягал посторонний взгляд.

Пока она купалась, Рамуна принесла сухую одежду — заштопанный и чистый старый наряд искры, чем очень обрадовала Фиолу.

— Когда я смогу встретиться с предводителем?

— После обеда, — коротко ответила паучиха и, ритмично перебирая лапами, уползла.

Фиола переоделась в привычный костюм и села на прибрежном валуне обсыхать под теплыми лучами солнца. К ней присоединились ос, паук и муравей. Всех здорово трясло, но не от холода. Зард зевал так, что пугалось даже лесное эхо.

— А кто такой — аридус? — поинтересовалась искра.

— Дитя, — ответил арахан, выдерживая паузу, в этот момент он стал очень похож на Рамуну, — дитя засухи, которая была у нас после божественного фламмера, огненного напитка.

— Да уж, — отозвался Влакс, — озеро после нас значительно измельчало.

Все дружно засмеялись, жизнь налаживалась, аппетит возвращался.

На поляне готовились к обеду. Ребята здорово проголодались после водных процедур и направились к костру, чтобы восстановить силы. Фиола незаметно ускользнула ото всех в поисках не затоптанных цветов. Свежий нектар бодрил, восстанавливал силы и наполнял энергией. Искра свернула лист и собрала в него немного пыльцы.

Затем она долго топталась возле порога предводителя, пока не услышала уставший тихий голос:

— Ты можешь зайти, дитя, если, конечно, не хочешь, чтобы мой желудок скрутило от сладостного аромата лугового сбора.

Фиола вздрогнула, поняв, что слова обращены к ней и, зардевшись, неловко вошла к предводителю. Лицо, осунувшееся и бледное, смотрело по-доброму и с легкой улыбкой на слегка розовых губах. Глаза запали и не блестели изумрудными переливами цвета, как прежде. Мужчина был сильно истощен, но жизни его уже точно ничего не угрожало.

— Садись, — он указал глазами на край постели.

— Извините, я… — Фиола растерялась, ей стало не по себе, поняв, что она потревожила покой еще не восстановившего силы Предводителя.

— Хо! Тебе не за что извиняться. Ты спасла меня и благодаря тебе я иду на поправку. Но скажи, дитя, ты ведь еще не проходила обучение, откуда ты знаешь целительное заклинание? — он серьезно и выжидательно посмотрел на девушку.

— Вы, наверное, будете смеяться, но я…мне нашептало заклинание мое оружие, — последнюю фразу искра выпалила очень быстро, на выдохе.

Ей казалось, что предводитель сейчас разразиться громким смехом, но он молчал, долго и сосредоточенно. Удручающая тишина давила на Фиолу, она считала себя ненормальной, ведь не с кем из ее друзей и знакомых из Долины искр, их секиры не общались и уж тем более не подсказывали сложные сочетания древнего языка.

— Знаешь, — наконец, нарушил тишину правитель, — наверное, Рамуна права. Ты действительно кайэре. Ты избранная.

От этих слов Фиола поморщилась, в голове зародилась мысль, что старуха опоила чем-то предводителя и внушила ему свои глупые пророчества, пользуясь слабостью израненного организма.

— В Долине искр давно, очень давно, никто не слышал песни секиры. Наше оружие последнюю сотню лет звучало только музыкой, а древние заклинания мы узнавали друг от друга, передавая знания от старших к младшим. Поэтому мы все проходили обучение после посвящения. Но ты смогла услышать. Видимо, действительно грядут большие перемены и ты в них важное звено. Скажи, а как ты смогла остановить первый танец секиры?

— Оу, — вопрос застал искру врасплох, она ее больше засмущалась и потопила глаза, вспоминая, как Зард остановил ее первый боевой раж, — мне дали по голове, сильно и подло, и я отключилась.

— Значит, ты уже сражалась вместе со своим оружием…

— Иначе бы я не выжила. Секира не раз спасала мне жизнь, но это долгая история.

— С удовольствием послушаю, а пока ты рассказываешь, я отведаю чудесного цветочного сбора. Ты ведь для меня его принесла?

— Конечно, — спохватилась искра и протянула лист с пыльцой предводителю.

Он, слегка морщась, приподнялся на подушках и с аппетитом понюхал ароматный нектар цветов.

— Расскажи мне, что произошло после взрыва у Серогорья до сегодняшнего дня. Что стало с остальными?

Фиола принялась рассказывать историю последних дней. Сбивчиво, суетливо, но подробно, опустив лишь историю про вчерашнюю позорную пьянку. Предводитель слушал внимательно, изредка перебивал, уточняя детали, особенно касающиеся вражеской армии, их количества, оснащения, много других нюансов, которые Фиола старалась пропустить в рассказе.

Авендум еще раз подчеркнул избранность девушки, узнав про то, что она знает еще и защитное заклинание.

— Осталось только научиться правильно расшифровывать древние слова. Ведь ты не понимаешь смысла заклинаний, которые диктует тебе секира?

— Нет. Мне потом переводил с древнего на общий Лантэн, — Фиола запнулась, поняв, что болтнула лишнего, ведь, скорее всего, ей не стоило рассказывать боевые заклинания первому встречному, кем, по-сути, и являлся муравей из Толуса.

— Ничего. В древних словах нет тайны, главное уметь их применять.

— А что плохого, если я буду использовать заклинания, не зная их значения? Разве секира может мне навредить?

— Она часть тебя, а ты сама себе не враг. Секира призвана защищать тебя и оберегать от опасностей. Она любыми способами сохранит твою жизнь, но она не может оценить силу своего старания. Для этого есть ты и твой разум. Например, заклинание исцеления высосало из тебя все силы, полностью используя ресурсы твоего организма на заживление ран и даже мелких царапин. В бою это только навредило бы тебе. Поэтому важно знать древний язык и грамотно применять переплетение слов.

— Я поняла и очень хотела бы разобраться во всем этом.

— Я помогу тебе. Через несколько закатов я вполне сносно встану на ноги, и мы двинемся в родную Долину, — глаза Фиолы от этих слов заблестели аметистовым фейерверком, — путь не близкий, нам придется оповестить все селения по пути о грозящей опасности. Думаю, за это время ты успеешь понять основы, а дальше вполне справишься сама, что неплохо делала до этого.

Предводитель закашлялся, морщась при каждом вздрагивании от боли внутри.

— Так-так-так! Кому-то пора вкусненького настоя выпить, — в комнатку вползла Рамуна с полной кружкой в руке, — и отдыхать. А ты, кайэре, пока погуляй, только не вздумайте с дружками больше таскать фламмер из дальней пещеры, а то такими темпами нам победу над термитами нечем отметить будет.

Предводитель поперхнулся новостью, но поняв, что паучиха не шутит и молодежь вовсю осваивает не только древние заклинания, но и пьянящие напитки, расхохотался.

— Что молодость вспомнил? — съязвила старуха и тоже рассмеялась, предводитель запнулся, Фиола недоуменно заморгала. — Да-да, он с моим сыном, память ему великая, еще, не будучи посвященным, таскали пылающий напиток, ох, чудили и после! Задница твоя не бойсь до сих пор помнит, как гонял вас дед за это.

— Что? Вы давно и тесно знакомы? — удивилась таким подробным воспоминаниям Фиола.

— А почему ты удивляешься, кайэре? Разве вы с Зардом не друзья, неужто два народа не могут общаться из-за разности кланов.

— Но ведь мы всегда враждовали, — Фиола помотала головой, не веря своим ушам, — а возле сада Асикага пауки вечно устраивали нам засады.

— Ты, видно, путаешь тхеновцев с падальщиками.

— Допустим. Но возле Серогорья! — искра чуть ли не кричала. — Тхеновцы напали на нас там, привели красных муравьев из-за которых мы потерпели поражение. Даже Зард видел, как паки несли предводителя в деревню.

— Все верно! Они действительно переносили Авендума в Тхен, — согласилась Рамуна. — Мой сын, добрая ему память, отбил предводителя искр у алых и падальщиков. Он спешил в родную деревню, чтобы спасти жизнь друга. Но, увы, вскоре мы сами подверглись нападению. Слишком тхеновцы возгордились и перестали страшиться опасностей за последний век, оттого и не уберегли свои гнезда.

Старуха небрежно вытерла набежавшие слезы. Фиола молча переваривала полученную информацию. Если бы ей это рассказал кто-то другой, искра никогда бы не поверила — ни единому слову.

Рамуна быстро собралась и смахнула печаль, внешне она снова стала невозмутимой, но на душе заметно скреблись паучьи лапки.

Фиола оставила Авендума и отправилась на поиски друзей. Они расположились на поляне и сражались в тренировочном поединке.

— О! Берегитесь! — закричал Влакс, завидев искру. — Сейчас наши сердца сразятся красотой великой воительницы! Ей даже не придется вытаскивать смертоносное оружие.

Фиола впервые обрадовалась подначиванием оса. На бегу, она достала секиру, прошептала заклинание безопасности «Туто мосха», которое ей успел подсказать предводитель. Оно позволяло девушке слегка усыпить секиру в моменты, когда стоило остановить действие оружия. Теперь глаза не застилала пелена, но влияние секиры не исчезло, оно легким гулом давало понять, что наблюдает, не дремлет, опекает хозяйку и в любой момент готова прийти на помощь.

Тело девушки наполнила пьянящая легкость, а в сердце заплясала радость. Сейчас необходим был выплеск накопившихся эмоций, разрядка, встряска. Фиола с боевым криком подпрыгнула, перевернулась в воздухе и, расправив крылья, бросилась на сталь друзей. Уже четверо сражавшихся, закружились в хаотичной битве. Каждый сам за себя и против всех. Удар мог прийти откуда угодно. По металлу радостной дрожью проносились желтые отблески солнца. Вот Фиола сошлась с неправдоподобно огромным и мощным Зардом, чьи лапы серебрились в лучах и мягко шелестели по гальке.

Арахан рыкнул, как рассерженный термит, конечность устремилась вперед. Казалось, что он вот-вот проткнет искру насквозь, но та мягким движением вывернулась из-под летящего на нее лезвия и ударила сама. Боевой топор свистнул и бессильно проскрежетал по металлу выставленной лапы, выжигая сноп искр. Руку сильно обожгла боль отдачи от удара.

В следующий миг Фиола подпрыгнула, ловко ускользая от направленной на нее атаки Лантэна. Она уклонялась, уворачивалась, не позволяя более сильному противнику задеть себя. Несколько раз подставила крыло, закрываясь от резких выпадов Влакса. Потом пробовала атаковать сама, но все время на пути стремительных выпадов вставала прочная сталь чужого оружия.

Они вертелись, встречались, рубили и силы их казались неисчерпаемы. Сталь росчерком ярких молний сверкала тут и там. Рядом то и дело дружно трепетно вздыхала собравшаяся толпа зрителей.

Друзья двигались по кругу, нанося удары и отбивая их, принимая копье на лезвие и пытаясь отрубить копейный наконечник или выбить оружие у нападающего. Мышцы напряглись от бесконечной вереницы выпадов и блоков, тяжесть растекалась приятной истомой по всему телу. В движениях Фиолы проглядывало боевое изящество, ее бой все больше походил на необычайный смертельный танец отточенных движений. Она ступала по песку так мягко, почти не касаясь, будто скользила по поверхности льда.

Возможно, сражение не закончилось бы и до заката, ни один не уступал в силе и ловкости, но из чащи выбежал дозорный арахан, сообщив о сработавших сигнальных сетях.

Зрители стихли, почти сразу, словно водная гладь, над которой перестал дуть ветер.

— Пять разведчиков, два следопыта, десяток воинов, — доложил, появившейся Рамуне, дозорный. — Точнее уже девять, один на паутину налетел.

Паучиха напряженно задумалась. Напасть или затаиться? В любом случае следы их пребывания у водопада скрыть не удастся. Внук решительно подошел к ней и тихо спросил разрешения расправиться с термитами. Рамуна окинула взглядом тхеновцев, собравшихся рядом. В их лицах читалось не терпимое желание кинуться в лес, руки крепко сжимали оружие, ожидая лишь сигнала.

— Зард готовься к ритуалу, начнем прямо сейчас. Иначе может статься, что больше удобного случая не будет. Влакс собери отряд и действуйте. Никто не должен уйти от вашего оружия.

Толпа радостно вздохнула, Зард сильно расстроился, глядя в след дюжине удаляющихся соратников и Фиолы. Лантэн остался, по своим муравьиным соображениям к ценности жизни, даже вражеской. Он готов был защищаться и защищать своих друзей, но не нападать.

Отряд бросился в чащу молча, свирепо, бесшумно. Сквозь густые растения, без троп и дорог, широким размеренным и неутомимым бегом. Искра, пять ос и восемь пауков.

Рев, похожий на сошедшую с гор лавину, огласил чащу. Осы не стали применять смертоносные стрелы, а пауки разрезающие плоть арканы. Они неслись, сметая все на своем пути, собираясь встретить врага на близком расстоянии.

Убить, разорвать, растоптать…

Разведывательный отряд термитов обнаружили недалеко от тропы, они медленно и нерешительно двигались в сторону водопада, словно чуяли укрытие беженцев.

Чаща, только что бывшая тихой и спокойной, наполнилась взблесками острой стали.

Один из термитов тут же получил удар в лицо. Затрещали сломанные кости и уже мертвое тело, дергаясь в агонии, поднялось в руках арахана и через мгновение врезалось в хищно распахнутые листья папоротника. Не сбавляя бега, Влакс замахнулся шипованной дубиной, но от первого удара воин сумел увернуться. Ос не сдавался; вскоре ему удалось разбить противнику бедро, а затем и нанести ему смертельный удар, раскроив термиту шлем вместе с черепом.

Остроконечная лапа одного из араханов вонзилась в горло врага легко, словно в воду. Хлынула алым потоком кровь, сраженный термит, хрипя, рухнул. Другой отразил щитом неловкий удар Фиолы и, прежде чем его снесло дубиной Влакса, ухитрился крикнуть:

— Доложите Сваргу, что мы обнаружили их!

Тут же один из следопытов метнулся тенью сквозь чащу. За ним бросились два арахана. Благодаря множеству лап они бежали очень плавно и быстро. Вскоре вдалеке раздался крик.

Фиола сражалась спокойно и расчетливо, немного в стороне. Она не рвалась вперед, зная, что для этого есть другие, более умелые и опытные воины. При этом у искры не появлялось желание удрать и спрятаться, которое возникало ранее при виде обнаженного оружия и льющейся крови. В глубине души присутствовал страх получить рану или быть убитой, но вырваться ему наружу Фиола не позволяла. У нее даже вполне успешно получалось отбивать атаку, используя защиту крыльев. Раньше они только мешали и безжизненным плащом висели за спиной. Этот раз она решила использовать для повышения всех сноровок. Ее лицо покраснело, а волосы слиплись от пота и неприятно налипли на лоб и щеки.

На Фиолу обрушился великан, остервенело, маша широким клинком. Искра увернулась и ответила на атаку, ударив параллельно земле. Секира хищно свистнула, точно настигшая цель стрела. Термит подпрыгнул, ловко ускользая от направленной на него атаки.

Земля не успевала впитывать обильные реки крови, и под ногами быстро становилось скользко. Термит собрался сделать подножку искре, но поскользнулся. Окончательно к земле его пригвоздила дубина Влакса, покрытая алыми разводами и отколотая в нескольких местах. Однако от этого она не становилась менее страшным оружием. Глаза оса горели яростным пламенем.

Пот, горячий и соленый, тек по лицу, но вытереться не было возможности.

Искра не знала, сколько прошло времени, да и не задумывалась над этим. В голове звучала боевая песня, и не было сил удержаться от танца.

Взмах секиры, поворот, удар…

Мир покрылся багряной пеленой, она больше не боялась врага, поражения, смерти…

Ее топор ликующе гудел, погружаясь в горячую плоть, по лезвию радостной дрожью проносились ало-фиолетовые отблески.

А потом Фиола вдруг осознала, что враги закончились. Повсюду валялись тела, изуродованные и искромсанные. Никто не убежал, не уцелел. Она вытерла о траву секиру и убрала за спину.

— Правду говорят, что искра может превратиться в пожар! — к ней подошел Влакс, довольный, словно насытившийся хищник.

Нет, он не отомстил этой маленькой победой за убитых родных и друзей. Но доказал себе, что может. Не сейчас. Но скоро. Время придет.

Тхеновцы поняли, что угроза победима, враг сокрушим, нужно лишь найти силы или уничтожать противника частями, как сегодня.

К водопаду вернулись с потерями: одного оса убили, двух серьезно ранили. Рамуна тут же занялась ранеными, обещав, что скоро вовсю будут щеголять боевыми шрамами. Погибшего похоронили с почестями и приступили к Наречению вождя.

Фиола чувствовала ужасную тяжесть в мышцах и усталость во всем теле, глаза закрывались. Заметив борющуюся со сном искру, Лантэн предложил ей отдохнуть:

— У тебя есть время немного поспать, церемония начнется чуть позже. Я тебя разбужу.

Искре сложно было признаться даже самой себе, что она страшилось снов. Кошмары, незваными гостями, одолевали каждую ночь, и прогнать их оказывалось не так-то просто.

Фиоле часто в последнее время снилась Долина искр, родные, дом, друзья. Все было как прежде — но в какой-то миг ее любимый сад, богатый цветами и плодами, оказывался вырублен, а на его месте торчали пни. Они мертвыми обрубками, словно гнилые зубы, торчали из земли, сгоревшие и измученные. Земля вокруг содрогалась от тяжелых ударов, и отовсюду слышался противный гортанный голос.

Иногда, просыпаясь, Фиола хотела думать, что этот ужас останется только воображением измученного событиями и ранами организма. Она ничего не знала о судьбе Долины и лишь надеялась, что до искр война не дойдет. Сама же понимала, силы, которая могла бы дать отпор войску Дарши, на пути к клану искр — нет. Как и нет запретов на надежду на лучшее.

Искра вежливо отказалась от предложения Лантэна, сообщив, что ей еще нужно привести себя в порядок. Забрызганная кровью одежда и потное тело было неприятным дополнением к ее существу. Девушка отправилась отмываться в чистые воды озера.

Приготовления к церемонии закончились, наступил черед Наречения.

Искра обсохла, после купания взбодрилась и направилась к месту проведения ритуала. На берегу собрались все Тхеновцы, лица переполнялись гордостью и торжеством. Они сияли счастьем, что смогли увидеть этот значимый для их племени день. Фиола заметила в толпе правителя и направилась к нему. Он сидел на грубо сколоченном стуле, видно было, что это давалось ему нелегко, но он стойко и гордо держался. Этот день был важен и для него, ведь вождем становился сын его лучшего друга, к несчастью погибшего.

Фиола коротко поклонилась и встала по правую сторону от предводителя.

— Как вы себя чувствуете? — тихо поинтересовалась искра.

— Если бы не тошнотворный напиток Рамуны, которым она меня пичкает…

— То ты бы сейчас валялся в постели, — отрезала паучиха, внезапно появившись слева.

Она была облачена в белоснежную тунику тонкой пряди с золотой вышивкой причудливых узоров. Весь ее вид выражал величие и статность. Она важно прошла мимо собравшихся к сооруженному возле водной кромки помосту и замерла в ожидании.

Зачиркали лезвия десятков паучьих лап. Они терлись друг о друга не противным металлическим скрежетом, а порывисто и нагнетая чувство волнения. Звук походил на крошение льда в стеклянном стакане. В отдалении показался Зард. Он шел медленно и степенно, высоко подняв голову. Фиола обратила внимание на горящую в глазах силу. Перед ней был юноша полный отваги и мужества. Звуки вокруг убыстрялись с каждым шагом арахана.

Зард взошел на помост и сел, поджав лапы и склонив голову перед Рамуной. Все стихло. Паучиха поднялась на задние лапы, передние лезвия занесла над Зардом. Фиола вскрикнула, когда два острия обрушились на могучую грудь будущего вождя. Ни один из тхеновцев не дрогнул. Через пару взмахов крыла искра поняла, что зря волновалась. Рамуна благословила внука и отошла в сторону, на ее белесой одежде виднелись багряные капли, как и на кончиках передних лап. Она сделала на загорелой коже Зарда несколько надрезов, образовавшие знак шестилапого арахана, хотя Фиола сначала приняла его за переплетение паутины.

Удивление искры на этом не закончилось.

Зард продолжал спокойно сидеть, замерев, словно каменное изваяние. Жизнь выдавали лишь алые непрерывные струйки от порезов на груди, они катились, словно лава из вулкана. К будущему вождю подошли пять молодых и три паука с выцветшим хитином и сединой в бороде.

Юноши принялись оплетать Зарда белыми нитями паутины. Тхеновцы запели на древнем языке тянучий мотив. Вскоре Зарда с головой скрыло под пеленой паутины, точно под снежным сугробом.

Фиола недоумевала и оглядывалась по сторонам. Все это походило на ритуал погребения, на котором она присутствовала вчера. Тот же помост, так же оплетали отца Зарда…

Тхеновцы и даже предводитель искр выглядели спокойными, словно наблюдали за уютным плачем свечи, колыхающейся от близкого дыхания.

Юные араханы закончили и отступили на пару шагов назад. Зард был плотно закутан в тугой кокон. Теперь к помосту вышли старики и принялись набрасывать прозрачную, едва уловимую взглядом, паутину. Фиола догадалась, для верхнего слоя использовалась арканная нить, тонкая и острая. Искре вспомнились слова Зарда, что прочнее и смертоноснее нить у старших особей.

Белое покрывало накрылось плотной дымчатой шапкой, и плот, с погребенным под одеялом смерти Зардом, отправился вплавь. Искра сглотнула, заметив в центре появляющуюся воронку, словно открывалась голодная пасть гигантской рыбины. Неуправляемый плот развернуло на быстрине и понесло к середине озера. Стал медленно раскручиваться по большому кругу, убыстряя темп. Миг. И Зард разорвал плотный саван заточения, с ревом, от которого вздрогнула земля и пошла рябь по воде. Под вздувшимися мышцами перекатывались шары мускулов. Воронка в воде исчезла, плот еще немного покружило на выровнявшейся глади — боги утвердили нового вождя.

Берег взорвался радостными воплями. Никакая сила и страхи не смогли бы заглушить торжество встречи нового вождя.

Фиола плакала и не скрывала этого, ведь то были слезы радости и торжества. Даже Рамуна не сдержала свой невозмутимый вид, по щекам сбежали два мокрых ручейка. Паучиха улыбалась и плакала. Она знала, что ее внука ждет нелегкая судьба и гордилась, что ей выпала честь дожить до момента, когда Зард начнет плести свою взрослую паутину жизни. Когда-то она также встречала нареченного сына…

— Ведь он же мог погибнуть? — дрожащими от пережитого волнения губами, спросила искра.

— На его паутине жизни начертано наследие вождя, но лишь души старых вождей могут решать, кому вести племя, — устало проговорил предводитель, который, оказывается, мужественно стоял все это время.

Он подошел к Рамуне и взял старуху за руку, затем улыбнулся и поздравил с Наречением внука.

Зард подплыл к берегу, местами тело и лапы покрывали лохмотья прилипшей паутины. Вождя подхватили десятки рук стали чествовать. Каждый хотел дотронуться до удачливого в этот день арахана и взять себе кусок ритуальной паутины, на счастье.

Беженцев переполняло чувство счастья, но пировать в этот вечер никто не спешил. И не зря…