Солнце коснулось верхушек деревьев, яркую зелень пятнали золотистые зайчики. Ветер дул южный, теплый. Искра очнулась, перед глазами все плыло и ухало вверх-вниз. Вскоре Фиола поняла, что сидит закрепленная веревками на спине Кренка, остальные из их отряда разместились на других стаккато.

— Проснулась? Как себя чувствуешь? — спросил сын вождя тавринийцев, слегка повернув голову в сторону девушки.

От него пахло потом, силой и мужественностью, запах этот не вызывал неприятные чувства.

— Вроде нормально, только есть хочется.

— Привал, ребята, — скомандовал Кренк.

Мельтешение природы замедлило свой ход, стаккато остановились. С них попадали на землю товарищи Фиолы. С непривычки после скачки все ходили в раскоряку, кряхтя и постанывая, точно древние бабки.

— Мы не стали дожидаться, пока ты очнешься. Дрен сказал, что тебе не повредит скачка.

— Правильно сделали, время сейчас очень дорого. Куда мы направляемся? — спросила Фиола.

— В Толус, — ответил Лантэн. — К закату будем там, если засиживаться не станем.

В его сторону стрельнула не одна недовольная пара глаз — продолжать пытку бешеной скачки никому не хотелось. Стаккато привычные к долгим переходам могли выдвигаться в любой момент, а вот тхеновцы, не привычные болтаться, как мешки за спиной, не готовы были без отдыха отбивать внутренности.

Пока тавринийцы собирали хворост и разжигали костер, Влакс подстрелил несколько упитанных крулхов. Насаженные на длинный вертел тушки поворачивались над огнем, вращающие ее стаккато взопрели, по мускулистым торсам бегали блики. От костра растекался запах нагретой смолы, гари, но все перебивал мощный аромат сочного, жареного мяса. Шипел капающий на угли жир, возмущались и трещали поленья.

Мясо удалось на славу, мягкое и нежное, словно масло, кости обглодали до белизны, какая бывает на заснеженных склонах.

— Как дела у Гаала? И остальных больных? — спросила Фиола после ужина у Кренка.

— Отец сегодня утром пришел в себя и даже пытался встать, чтобы вознести хвалу своей спасительнице. Пришлось похитить тебя, чтобы он спокойно поправлялся.

Фиола зарделась от таких слов, ей стало неловко, но приятное чувство крепло внутри, наполняя силой дух. Тут она вспомнила про секиру. Ей показалось, что оружие не с ней, что его забыли в лагере тавринийцев. Однако боевой топор висел за спиной, молча, точно обычная сталь на дереве. Она взяла оружие в руки. Ни блеска, ни отзыва.

Пустота. Холод. Чувство утраты переполнило сердце искры. А Дрен ведь предупреждал. Не ожидала, что будет так тяжело.

— Тех, кого ты вытащила сегодняшней ночью из песка забвения, еще не пришли в себя, но то, что их жизни не угрожают смертельные раны всем ясно. Тавринийцы уже слагают песни о твоих подвигах. Я обещал стаккато, что скоро ты их послушаешь, сидя рядом у костра, и отцу дал слово, что недалек тот день, когда он сможет обнять свою спасительницу, — продолжал рассказ Кренк, вытаскивая искру из печальных размышлений.

— Пора собираться в путь. Если не успеем до темноты, придется ждать у ворот до утра, после захода солнца нам не откроют, — предупредил Лантэн, ему не терпелось скорее добраться до родного города.

Фиола убрала оружие за спину. Она ни о чем не жалела, сделала то, что должна была. Главное, что результат превзошел все ожидания.

Предстоящая тряска на стаккато никого не радовала, но так выходило вдвое быстрее. Выносливые тавринийцы могли скакать по несколько дней, почти без отдыха.

— Держитесь крепче!

Кренк сорвался с места, словно ему подожгли пятки. Фиолу бросило назад, она едва успела вцепиться крепче в торс стаккато. Земля под сильными лапами слилась в серо-зеленый ковер, ветер хлестал в лицо, выжимая слезы. Конечности Кренка мелькали с такой скоростью, что сливались в смазанное движение, а на дороге оставались глубокие следы.

Один только Дрен возмущался, что ему попалась медленный, неповоротливый слизень, вместо стаккато. Он стучал кулаками по плечам терпеливого тавринийца, бил ногами в бока и требовал немедленно обогнать всех, чтобы они наглотались пылью из-под лап его стаккато.

Дорога резко выбежала из зарослей и перед путниками вынырнула широкая круглая равнина, как арена перед циркачами. Зеленые, коричневые и хищные стволы остались позади, впереди раскинулось буйно цветущее море трав и цветов. Равнина нежилась под лучами уходящего солнца. Ветер гонял по ней настоящие волны, наполняя воздух запахами свежей зелени и ароматами цветов.

В центре равнины высился неприступный, каменный Толус. Муравейник жил привычной трудолюбивой жизнью, жители не подозревали о надвигающейся с востока опасности.

Стаккато чуть сбавили ход, но все равно мчались, словно разогнавшийся камень со скалы. Фиола оглянулась — после них виднелась туча желтой пыли на горизонте.

Пастухи, завидев странных чужаков, бросились с докладом в сердце Толуса к королеве.

Цитадель толусовцев приближалась. Она казалась массивной и изящной, в ней чувствовалась сила, а стены подавляли мощью.

Еще издалека Фиола заметила, как окна нижних этажей закрыли, ворота со стуком захлопнулись.

— Испугались! — прокричал Кренк набегу, слова уносило в сторону ветром. — Не напали бы?

Никто из отряда не ответил, не развеял его ожидания, хотя все слышали, что сказал сын вождя. Сомненья в дружелюбном приеме имелись у всех.

К тому времени, когда отряд добрался до Толуса, навстречу им вышли солдаты. В полном боевом облачении, выставив копья вперед и закрывшись щитами.

Изматывающая тряска, к которой все, как оказалось, даже успели немного привыкнуть, закончилась.

Навстречу необычному отряду выступил советник. С надменным и недоброжелательным выражением лица.

— Меня зовут Моца, я советник ее трудолюбивого величества королевы Витты. Имею честь предстать перед вами от лица ее святейшества, и уполномочен вести переговоры. От имени всего Толуса приветствую вас чужестранцы на наших землях! Да прибудет с вами благодать бесконечной работы. Что заставило вас явиться к мирному городу мурмицин в столь… — советник запнулся, не зная, какое подобрать слово к разношерстной компании, — столь необычном составе?

Стаккато недовольно фыркнули, выслушав высокопарную речь Моцы. Остальные растерялись перед столь радужным приемом. Остроконечные копья, направленные на прибывших, угрожающе бликовали в уходящем солнце и не было сомнений, что солдаты в любой момент пустят их в ход. Советник заметил Лантэна, хмурые усики на его голове удивленно вздрогнули.

— Я тебя помню. Королева отправляла тебя с заданием в сад Асикага несколько неделю назад в сопровождении двух солдат, где они?

Лантэн помрачнел, вспомнив о невыполненном задании и о выступивших тогда с ним мурмицин.

— Они…они погибли.

Солдаты в ужасе зашушукались, умереть не в трудах считалось позорным среди толусовцев, поэтому они предпочитали не сражаться ради пустых, глупых смертей. Лантэна охватила злость за соплеменников и стыд…ему было стыдно, что они не интересовались причинами гибели солдат и обстоятельствами смерти, волновало лишь то, что те находились не при работе.

— Мне срочно нужно увидеться с Королевой Виттой! — от негодования юноша стал говорить тверже, голос приобрел силу, стал более глубоким и нарастающим. — Айруну угрожает большая опасность и нашему городу тоже, я должен рассказать…

— Почему ты привел сюда чужаков? — последнее слово советник хотел произнести как недругов, но сдержался. — Работа многих застопорилась из-за этого.

Казалось, Моца вовсе не слушал речь юноши об угрозе всему их континенту. Фиола подумала, что убедить соплеменников Лантэна вылезти из своего муравейника на защиту Айруна будет крайне сложной задаче, а, возможно, и невыполнимой.

— Это делегация от дружественных нам кланов, — нарочито помпезно произнес Лантэн, надеясь на небольшую хитрость, — со мной вождь Тхена, сын вождя Тавринии, предводитель искр явиться сам лично не смог из-за тяжелого ранения, вместо него доверенное лицо — Фиола. С каких пор в Толусе гостей и делегацию встречают с оружием в руках и с закрытыми ставнями и воротами?

— До нас тоже дошли слухи о не спокойствиях в округе. Однако нас они не касаются. Мы мирный и трудолюбивый народ, наше мировоззрение против войн, тебе это должно быть известно, дерзкий юноша! — Моца с укором посмотрел на Лантэна, на языке у советника так и крутились хлесткие слова: «бездарь», «лоботряс». — Так как в данный момент королева прибывает сейчас в родильне, ее обязанности исполняю я. И в целях безопасности и экономии времени хотел бы узнать, о чем делегация хотела просить королеву?

Прямолинейному Кренку надоело топтаться на одном месте, и он выступил вперед. Земля под широкими лапами проваливалась, оставляя глубокий след, напоминающий форму клевера.

— Старик, ты идешь сражаться за доброе дело, за землю родную? Или отсидишься за стенами, пока тебе враги не вытащат кишки и замотают вокруг копья?

Усы на макушке советника возмущенно вскинулись, губы сжались:

— Еще раз повторю, в Толусе живет исключительно мирный народ, мы ценим жизнь любого существа на планете. Мурмицины воевать не намерены. А если кто-то решит напасть на нас — стены крепости им не удастся пробить или подкопать. Так что за родными стенами, — Моца нарочито подчеркнул последнюю фразу, — мы в полной безопасности и ввязывать в бессмысленные междоусобицы диких кланов не намерены. Это время можно провести с большей пользой, в трудах и науке.

Зард собрался вступить в разговор, но Дрен остановил его, подошел близко-близко к советнику и заглянул ему в глаза, будто вглядываясь в душу. Рядом брякнули металлом солдаты, настороженно реагируя на выходку старого оса. По Моца было видно, что он хочет отступить, спрятаться за спины мурмицин, но статус исполняющего обязанности королевы, не позволил ему продемонстрировать трусость. На лбу предательски выступила испарина.

— Обделался, старикашка!? — хохотнул Кренк и топнул лапой, раздробив в пыль прочный на вид камень.

— Стены, построенные трудами мурмицин, позволяют не опасаться врага, в отличие от лодырей и бездельников, не умеющих защитить свой кров, — парировал советник гордо, раздувшись словно бочка.

Стаккато гневно фыркнул, нацелив завитки рогов на советника королевы. Лапы ударили по земле, мышцы напряглись, степной норов гнал хозяина прямо на копья, за которыми спрятался Моца.

— Ты обвиняешь меня… — в режущем голосе звучало неподдельное презрение.

Зард преградил дорогу Кренку, немного проскользив шестью лапами по траве под напором могучего тела степняка.

Круглые мышцы вздулись, будто намереваясь лопнуть, как арбуз от удара о землю, в воздух поднялась пыль, но арахан сдержал тавринийца от опрометчивого шага.

— Оставь! Здесь нам не найти поддержки. Не стоит тратить силы, они нам еще пригодятся. Надо двигаться дальше, к искрам.

Глаза остальных стаккато, блестели бешенством, лапы нетерпеливо рыли землю, из груди то одного, то другого вырывался гневный храп, но без команды дисциплинированные воины сдерживали желание к немедленной атаке.

Кренк вскинул голову. Громогласный рык перерос в грохот, словно где-то рядом случился обвал, и прокатился по склону. Возле каменной цитадели муравьев все пришло в движение, Фиолу обдало ветром, полным мускусного запаха от пота.

— Мы возвращаемся в лагерь, мне нужно поведать отцу о трусах спрятавшихся за каменными стенами. Тавринийцы будут держать путь в западные леса, в сторону Долины искр. Среди нас много раненых, стариков и детей, поэтому движение наше не будет быстрым. Вы можете присоединиться к нам или отправиться налегке вперед.

Все вопросительно уставились на Фиолу, искра не понимала, отчего решение выпало принимать ей. Она чувствовала, что воины смотрят на нее в ожидании, как на командира, и тем горше было осознание того, что она совершенно не представляла, что нужно делать.

— Пожалуй, мы отправимся прямо сейчас в Долину, чтобы предупредить искр и подготовить для вас кров.

Фиола мельком взглянула на довольного Моца, который праздновал, что смог легко и без жертв спровадить чужаков. Искра боялась, очень боялась повторения такой ситуации в скором времени. Что ее слово без присутствия предводителя?

Кренк заметил взволнованный взгляд Фиолы и, ухмыльнувшись, быстро ответил:

— Не беспокойся, Фиола, мы пройдем дальше ваших владений в сторону западных степей, там и обоснуемся. Как только дети с матерями и стариками будут устроены в безопасности, мы вернемся, чтобы встретиться с врагом, с вами или без вас.

Легким скачком он развернулся и пустился бежать по широкой равнине к зеленой кромке леса. Остальные стаккато, нещадно топча землю, двинулись следом.

— Фух! — Один из толусовцев поднес руку ко лбу, вглядываясь в удаляющееся облако пыли. — А я уж думал — все, растопчут…

Муравьи солидарно хмыкнули.

— Хватит прохлаждаться без дела, — вскипел Моца, — марш за работу!

Муравьи стали скрываться за каменными стенами цитадели, напоследок советник бросил:

— Лантэн, твоя работа тебя ждет.

— Я еще не выполнил поручения Витты, думаю, в Долине искр получится исправить неполадку часов. По крайней мере, Авендум заверил меня в этом лично, — схитрил Лантэн.

Ему совершенно не хотелось бросать товарищей по оружию и отсиживаться за каменными стенами, делая вид, что Айрун в безопасности и все вокруг в порядке.

— Ну, что ж, каков наставник, таков и ученик. Что еще мы хотели ждать от послушника Дамира, удивляться тут нечему, — усики советника гневно дергались, но он постарался придать последней фразе, как можно больше мягкости:

— Пусть не пропадут ваши труды напрасно!

— Пусть Толус процветает под вашей заботой! — пресекла Фиола надоевшие всем расшаркивания и назревавший конфликт.

Терять время больше не было смысла. Толус отказал в помощи, значит, остается только родная Долина.

— Уходим, — мрачно сказала искра, — нас ждет дорога!

Когда двинулись в путь, на лице каждого легко читалось уныние. Зафи отказались выползать из своих болот, муравьи ни за что не покинут свой муравейник, силы тавринийцев понесли большие потери.

Одна Фиола выглядела бесстрастной, словно неудачи случались не с ней. Искра шагала надменно, гордо вскинув голову и широко расправив крылья, и при взгляде на нее даже у самых отчаявшихся становилось чуть легче на душе, а желание горевать и сетовать пропадало.

На очередном холме, Лантэн оглянулся на далекий силуэт родного Толуса, сердце прорезала тоска, острая, точно игла. На мгновение нахлынуло болезненное предчувствие, что он больше не сможет вернуться сюда и увидеть плодородные земли, прозрачные реки и зеленые леса родного дома…

Он всматривался в каменный купол Толуса, стараясь запечатлеть каждую деталь представшей перед ним картины.

До темноты успели пройти много. Миновали крутой склон, углубились в лес и добрались до реки, когда на Айрун мягко опустилась ночь. В сумерках трудно было разглядеть дорогу, но им помогал шум бегущей рядом реки, направляя их.

К середине ночи звуки воды затихли, река осталась позади, а путники углубились в лес, спотыкаясь о выступающие корни, которые будто специально высовывались из-под земли. Один раз Гранш споткнулся, не удержался на многочисленных лапах, врезался лбом в шершавый, широкий ствол с такой силой, что все услышали хруст сминаемого дерева. Из глаз брызнули яркие звезды, и на мгновение вокруг стало светлее.

Арахан быстро поднялся, и пожаловался на то, что кружится голова.

— Чуть весь лес не повалил! — ехидно высказался Дрен, отряд засмеялся.

Гранш отмахнулся невнятным рыком, занятый ощупыванием стремительно набухающей шишки.

Вскоре взошла полная луна и облила лес голубоватым призрачным серебром, стало лучше видно. Тропинка бежала дальше через коридор, насыщенный влагой и запахами сырой земли и листвы. Деревья по обочинам стояли мощные, растопыренные, корни крепко впивались в почву.

Зашагали бодрее, быстро оказавшись на ровном пространстве, тропа влилась в довольно просторную дорогу, видно было, что ею часто пользовались. Деревья разбежались в стороны, открыв просторную поляну, ограниченную со всех сторон лесистыми великанами.

Они будто стояли на страже небольшого, чистого озера Мали. Там отряд решил сделать привал. В лунном свете озеро казалось тонким листом кованого серебра, опущенным в лес. Поверхность воды в нем была гладкой и ровной, точно кожа младенца, её оживляла только яркая лунная дорожка, переливавшаяся на поверхности озера.

Фиола часто с друзьями бегала сюда купаться. Ей вспомнились беззаботные дни, полные радости и ярких красок. После дня проведенного на озере, искра возвращалась домой измотанная впечатлениями, как и сейчас. Изменились только события, после которых она шла в родную Долину. Неуверенность грызла ее изнутри. Как отреагируют старейшины на новости?

Посвященные, среди которых была и Фиола, с предводителем должны были вернуться уже давно. Теперь ей придется снова окунуться в страшные события тех дней и рассказать, как все было. Она не представляла, как найти нужные слова, чтобы убедить старейшин встать на защиту всего Айруна.

Это стало одной из причин, по которой отряд остался ночевать под открытым небом, а не отправились без остановки до Долины искр, хотя идти оставалось немного. Фиола, как и ее спутники, не готовы были встретиться со старейшинами клана искр в столь помятом и измученном виде. Да и опасались, что череда неудач в поиске союзников еще не закончилась.

Ночь выдалась теплой и безветренной, поэтому разводить костер не стали. Расположившиеся на привал путники собирались искупаться и смыть резкий запах пота и толстый слой пыли в озере, но усталость одолела. Они перекусили и без сил повалились на плащи. Веки сомкнулись под тяжестью усталости.

Фиола укуталась в крылья и мгновенно заснула. Впервые за долгое время ее сон был безмятежен и легок. Родная земля успокаивала, расслабляла.

Недалеко от молодой искры устроился Зард, сложив лапы, он спал на животе. Его громогласный храп разносился над лесом с леденящим душу шумом, будто сразу множество ржавых мечей пилили вязкую, неподатливую древесину.

Ночную тишину взорвал крик:

— Тревога!

Отряд подскочил, крепко вцепившись в оружие и группируясь, спина к спине. Но было поздно. Их взяли в кольцо, но без боя сдаваться никто не собирался, каждый был уверен, что дорого отдаст свою жизнь.

— Стойте! — закричала Фиола, узнав крылатый отряд искр.

Их боевой опыт отражался на непробиваемой толщине крыльев и замысловатом сплетении узоров.

— Успокойся, дитя, мы пришли за тобой, — подала голос предводительница отряда Эллора. — Отпустите ее, и мы никого не убьем.

— Вы не правильно все поняли, — спокойно отозвалась Фиола, заставляя опустить Дрена клинки, а Влакса занесенную для удара дубину. — Это мои друзья, это друзья нашего клана.

Эллора немного расслабилась, откинула со лба темно алого цвета прядь и вышла из боевой стойки, но оружие не убрала.

— Мы уж подумали, что они взяли тебя в плен, они даже спать легли, окружив тебя.

— Времена сейчас неспокойные, — отозвался Зард.

Эллора бросила на него вопросительный взгляд:

— Что привело вас всех в Долину искр? Даже толусовец с вами, — заметила она Лантэна.

Фиола в двух словах рассказала о надвигающейся опасности, командир крылатого отряда внимательно выслушала и коротко кивнула:

— До нас тоже дошли слухи об армии термитов, но я не думала, что все настолько масштабно, — задумалась Эллора и тут же спохватилась. — Ты ведь искра, которая отправлялась на посвящение с предводителем? Где он, что стало с вашим отрядом? Вас атаковали термиты?

Фиола готовилась к этим вопросам весь путь до родной Долины, вот они произнесены и ответ встал комом, где-то на подступи к горлу.

— Авендум жив, но сильно ранен. Он находится у тхеновцев и, как раны позволят, он вернется в Долину. Меня отправил рассказать старейшинам об угрозе.

— Ясно. Тогда пойдемте в долину, там вас накормят, вы сможете привести себя в порядок, отдохнуть и потом встретитесь с советом, — воительница гибким движением развернулась и плавной походкой направилась в Долину.

В ней чувствовалась уверенность и легкость. Рядом с ней Фиола чувствовала себя неуклюжим слизнем, решившим сделать двойное сальто. Однако любого опытного бойца ее плавность заставила бы насторожиться. Каждое движение Эллоры было грациозным, словно у танцора, а ступала она по земле так мягко, словно весила не больше, капли воды.

Зачинался рассвет. Отряд собрал сумки и направился за искрами. Грязные, уставшие, они выглядели, как тухлая рыбина на пиршественном столе.

Впереди показался лес, необычный и удивительный. Он состоял из огромных размеров деревьев, чьи ветви причудливо извивались в кроне.

— Вот это да! — раскрыл от удивления рот Гранш. — С одного такого дерева можно поленницу на всю жизнь нарубить.

То, что паук сперва принял за гигантские стволы с переплетенными ветвями, в действительности оказалось весьма изящными зданиями, растущими прямо из земли в виде деревьев.

Они приблизились и ближе к первому строению и приметили, что оно словно раздулось от корней, и ствол превратился в трехэтажный дом, корни которого уходили глубоко в почву. Небольшие круглые окна были украшены свисающей лозой растений. Дверь украшала изящная арка, искусно отделанная ручной резьбой.

Каждое из зданий дополняло и украшало окружающую природу, всецело сливаясь с ней, иногда невозможно было догадаться, где кончается дом и начинается живое дерево.

Новоприбывшие смотрели на необычное великолепие с удивлением ребенка, в первый раз увидевшего фокусы циркачей.

Жители с интересом высыпали на улицу, разглядывая чужаков. Настороженно перешептывались, местные красавицы кокетливо стреляли глазками, пробуя на них свои чары, чтобы вызвать ревность своих друзей и хвастаться достижениями вечером перед подругами. Мол, даже за Серогорьем чтут мою красоту.

Фиолу сначала переполняло чувство недовольства над беспечностью своего народа. Но потом вспомнила, что они не знают об опасности, о кровопролитиях и надвигающейся войне. Скорее всего, на их месте, она поступала бы так же. Но этого уже не будет никогда. Фиола сильно изменилась за время путешествия и это заметили все искры.

— Это Фиола?

— Вроде она.

— Не может быть, посмотрите на ее крылья: столько узоров и такие сочные цвета. Нет, не она, — перешептывались подруги.

Искра выдавливала улыбку старым знакомым и махала рукой на их приветствия. Всем хотелось подробностей ее путешествия, отчего-то Фиола не желала рассказывать им об этом. На душе остался гадкий осадок после насмешек в ее сторону, что она провела столько времени в мужской компании чужаков.

Возвращение состоялось, но оно не принесло радости от появления на родной земле.

Гостей разместили в большом доме у Дэллионола. На первый взгляд никто и не сказал бы, что он повар, очень худой, невысокого роста с дикарской голодностью во взгляде. Однако после знакомства с ним попадаешь под его природное обаяние, чувствуя в Дэллионоле родственную душу.

Повар встретил гостей приветливо, разместил в комнаты и пока они мылись, готовил завтрак. Вскоре все собрались в гостиной на первом этаже. Убранство комнаты было уютным и комфортным. На окнах висели легкие занавески, от дуновения с улицы они плавно покачивались в такт ветру. На стенах висели картины, изображение на них было настолько реалистичным, что казалось, смотришь в окно. На полу лежал мягкий ковер, в его ворсе утопали ноги и приятно щекотали ступни. Около стола, покрытого синей скатертью, стояли высокие стулья, обтянутые такого же цвета бархатом. Огонь от свечей, установленных в резных подсвечниках, отражались в серебряных кубках.

— Прошу к столу, — пригласил гостей Дэллионол широким жестом, изящным и плавным.

От вида яств на столе у всех громко заурчали животы и потекли слюни. Приглашать дважды никого не надо было. Быстро расселись и навалились на еду. Зард с помощью узкой лопатки переложил на тарелку, запеченную с сыром, рыбу. Остальные больше налегали на сочно мясо панированное травами. Едва расположившись за столом, Дрен захватил в плен кувшин с фламмером, и так рьяно принялся за него, что опустошил чуть ли не в одиночку.

Трапеза шла в полном молчании. Гости просто не смогли бы с наполненными ртами вести беседу, а хозяин не лез с вопросами, наслаждаясь аппетитом чужаков. Тарелки на радость повала опустели почти мгновенно, на них остались только кости, обглоданные начисто, до сияющей белизны.

В завершение принесли пирог с нектаровой начинкой из лучших цветов в саду Дэллионола. Не смотря на то, что еда уже не лезла, от сладкого не осталось и крошки.

— Все ли понравилось, гостям, из предложенных блюд? Не желаете ли что-то еще?

— Все было так вкусно, что хотелось проглотить даже сковородку, на которой готовили, — сыто рыгнул Гранш.

От похвалы Дэллионал счастливо трепыхал крыльями и предлагал накормить дорогих гостей чем-нибудь еще. Искры довольно сдержаны в еде, предпочитают есть часто, но мало. Еще никогда блюда Дэллионола не испарялись с такой быстротой и в таких количествах. Повар пребывал на седьмом небе от счастья. Как бы вкусно не было, всему есть предел, даже прожорливый Дрен отказался от добавки, но наполненный заново кувшин фламмера взял с радостью и отправился осматривать окрестности. Остальные решили немного отдохнуть, скоро им предстояло встретиться с советом искр, хотелось выглядеть более-менее достойно, а не как оборванцы с дороги.

Комнаты были небольшими, но чистыми, с широкими окнами, откуда виднелся двор или кусочек улицы. Вместо кроватей висели уютные, стеганые гамаки, закрепленные на противоположных стенах, с положенными на них мягкими покрывалами. Вместо подушек имелись набитые сушеной травой валики. Мягкие ароматы успокаивали, расслабляли и моментально уносили в сладостный мир сновидений.

Искра вернулась в собственный дом. Соседка Лорла, с которой она делила двухкомнатное помещение с кухней, тут же вытолкала подружек, чтобы стать первой, кто узнает подробности путешествия Фиолы. Однако делиться воспоминаниями искра не собиралась и, проигнорировав настойчивое радушие соседки, отправилась мыться.

Грязь с тела толстым слоем хлопьев плавала на поверхности воды в кадке. Пришлось вылезать и наливать новую.

В это время Лорла, решила, во что бы то ни стало выяснить интересующие ее подробности.

Фиола вздрогнула, когда подружка влетела в умывальню, даже не соизволив постучать. Искра пожалела, что не заперлась, раньше Лорла такого себе не позволяла.

— Расскажи мне все свои приключения, просто не терпится узнать, как и где ты подцепила столько красавчиков? — соседка придирчиво окинула взглядом нагую подругу, гадливо сморщив носик, и водопад вопросов обрушился снова:

— Что ты сделала с крыльями? Такой яркий цвет в твоем возрасте! Ты ведь даже еще не начинала обучения, а у меня даже после того как закончила не было такой сочности красок, — она взглянула на бледный оттенок бордового на собственных крыльях и требовательно прищурив глаза продолжила:

— Признавайся, чем ты их красила?

И Фиола взорвалась. Крылья, подобно цветку, резко раскрылись, разбрызгивая алмазы водных капель в стороны. Все, что накопилось в душе, выплеснулось на Лорлу:

— Тебе рассказать, чем я красила свои крылья? Кровью! Кровью тех, кого убила собственной секирой! Безжалостно, без колебаний! — с каждым словом Фиола делала шаг вперед к подруге, в глазах стоял безумный блеск. — Я убила многих, я стояла по колено в их крови, пока прорывалась сюда, чтобы предупредить о надвигающейся войне. Скоро твой цвет на крыльях насытится также, потому что всем придется взяться за оружие, чтобы выжить! Тебе достаточно таких подробностей? Нет?!

— Д-достаточно, — промямлила Лорла, прижав руки к груди, при этом она так рьяно закивала головой, что искра испугалась за ее сохранность на плечах болтливой подруги.

— Тогда пошла вон!

Девушку, точно ураганом, сдуло из умывальни. Фиола подлила в бочку кипятка и, с наслаждением, погрузилась в воду.

Разбудил ее цветочный аромат, сладкий и манящий. Искра открыла глаза и поняла, что все еще находится к бочке, вода давно остыла, и по телу промчались мурашки. Она вытерлась и надела свежую одежду. Сзади прикрепила секиру. После того, как песнь оружия смолкла, Фиола не расставалась с ним, мечтая не пропустить, когда снова запоет боевой топор, накопив силы.

Секира по-прежнему не отвечала, узоры переливались в свете свечей, но не было в них жизненного блеска и фиалковых красок.

Искра вспомнила про Лорлу и осознала, что погорячилась с ней, накричала и напугала. Все-таки соседка не виновата в том, что пришлось пережить Фиоле. Ей стало совестно за свое поведение, и она решила извиниться.

Вышла из умывальни и прислушалась. Лорла копошилась на кухне, оттуда же по дому растекались аппетитные запахи. Голод выдал свою хозяйку громким стоном.

— Фиола, ты? Уже помылась? — голова с кудрявой копной цвета отгоревшего заката высунулась в проем, а затем появилась и сама девушка.

Обе слегка замялись.

— Ты просишь мою назойливость? — алые зрачки выражали такую глубокую печаль, что Фиоле стало совсем противно за свое недавнее поведение.

— Я хотела сама попросить у тебя прощения.

— Значит, снова дружба? — звонко защебетала Лорла и потянула Фиолу на кухню. — Я приготовила примирительный завтрак. Как тебе?

Искра взглянула на стол и едва не захлебнулась слюной от представленной картины. Запеканка с нектарной прослойкой и сладким желе, блинчики с падью и ароматный цветочный чай. Желудок скрутило, и он заворчал от негодования, что его кормят только запахами.

— Это все приготовила ты? Сама?

Лорла гордо кивнула:

— Ты попробуй сначала, а то вдруг покажется увиденное не столько вкусным.

Фиола села за стол и пока подружка разливала чай, погрузила вилку в мягкую запеканку. Лорла явно преуменьшала собственные кулинарные способности, которые раньше у нее замечены не были, на вкус блюдо превосходило все ожидания — нежное, таящее во рту, с гармоничным вкусом.

— О! Варгал, это не достойно даже богов. Как же я соскучилась по нашей еде! — набросилась Фиола на блинчики. — Но откуда такие таланты? Ты ведь совсем недавно даже нектар с цветов собрать не могла.

Лорла хихикнула.

— Я встречаюсь с Деллионолом, он и научил. Оказывается это так же просто, как и сделать прическу. Он кстати сделал мне предложение, но я пока думаю. Так что возможно я скоро выйду замуж.

Фиола слушала беззаботный треп подруги, искренне радовалась за ее личную жизнь. Ей вспомнились счастливые годы, в трудах и радостях обычной искры, без врагов и проблем.

Отмахнулась от грустных мыслей и увлеклась новостями Долины, которые сыпались из Лорлы точно сахар с ложки. Фиола успевала не только задавать вопросы, но и иногда улавливать, о чем речь.

Через окно до подружек долетел грохот. Фиола подскочила, решив, что армия термитов ворвалась в Долину. Она выхватила оружие и вылетела прямо через окно на улицу. Плавно приземлилась и побежала к центру города, откуда доносились громыхающие звуки. Другие искры с волнением двигались в том же направлении. Толпа постепенно уплотнялась. Фиоле приходилось расталкивать соплеменников. На центральной площади она увидела пьяного Дрена, в руках у него находилась дубина Влакса. Тяжелым и мощным оружием он крушил главную достопримечательность Долины — статую Варгала. К тому моменту от нее остались лишь многочисленные каменные обломки. Восстановить из них памятник богу не получилось бы, но Дрен продолжал с неистовством лупить дубиной по ошметкам, будто задался целью стереть статую в порошок, всю до последнего кусочка.

Влакс без оружия стоял в стороне и вместе с товарищами пытался образумить обезумевшего старика. Подойти близко к Дрену решилось несколько отчаянных искр, они разлетелись в стороны от одного удара оса. Никто больше не рискнул выйти против вандала.

На лицах жителей Долины читалось отвращение к старику, как и ко всей компании с которой он пришел. Считалось, что статуя Варгала появилась после его последнего воплощения на землях Айруна. Бог наблюдал за своими детьми сквозь нее, слушал о проблемах, приносил удачу и процветание, исцелял душу. Как теперь искрам обращаться за помощью к Варгалу?

— Что происходит? — Фиола подлетела с вопросом к Лантэну.

— Дрен напился, пошел прогуляться. Мы отправились с ним, хохотали, шутили с местными. А здесь, на площади, старика переклинило. Как он увидел статую, в него словно темные силы вселились. Он начал кричать, обзывать и унижать Варгала. В первые мгновения мы опешили, а затем испугались. Пытались остановить, но где там. Дрен оказался сильнее Зарда в боевом бешенстве. Дубину у Влакса отобрал и давай крушить. У нас будут большие проблемы из-за его выходки.

Фиола посмотрела на собравшихся возле площади соплеменников. На лицах ужас, страх от происходящего на их глазах, ненависть и презрение к тому, кто сотворил святотатство.

Варгал — светлый луч Айруна, защитник и покровитель. Считалось, что раньше он часто являлся на землю. Иногда, чтобы благословить венчающихся или излечить деревню от тяжелого недуга, а бывало и просто побродить по земной тверди, посидеть у костра и послушать байки. Его видели в разных ипостасях, потому в каждом клане образ Варгала отличался. У искр он имел крылья за спиной с невероятным переплетение узоров, у стаккато голову Бога венчали тяжелые рога, мурмицины видели его с усиками на голове. Неизменным оставалось лицо — доброе, умудренное возрастом, с хитринкой в глазах.

На площади появился отряд страж. Воины получили приказ действовать жестко, Фиола это поняла по резким движениям воинов. Молодую искру охватил странный порыв защитить старика, она сама не поняла почему. Дрен испортил все ради чего они сюда шли, подставил товарищей перед старейшинами и уничтожил того, в ком искры видели свет и надежду. Фиола вылетела наперерез старшему:

— Подождите! Дайте, я попробую с ним поговорить. Он может послушать меня.

— Не забывайся, искра! Он осквернил священное место, уничтожил его.

— Сделанного не изменить, я могу убедить его остановиться.

— Мне не нужны разговоры, у меня приказ казнить его на месте.

Фиола даже не стала прислушиваться к нахлынувшим на нее чувствам, она перехватила удобнее рукоять секиры и на этот раз преградила путь стражнику с оружием в руках. Она встала в боевую стойку, слегка прикрыв незащищенные места крыльями. Если бы перед стражниками находился бы опытный воин, они бы насторожились, но перед их глазами стояла всего лишь девчушка, возомнившая о себе невесть что. Лантэн и Влакс хотели присоединиться к искре, но Зард остановил их, сказав:

— Останьтесь здесь, иначе это будет нечестно. Дайте стражникам хоть призрачную надежду на победу.

Влакс хмыкнул и расслабился, предвкушая неплохое зрелище. Лантэн тоже выходить не стал, но подошел ближе к Фиоле, чтобы в случае непредвиденной ситуации прийти на помощь. Стражники слышали, что ставки делали не на их сторону, отчего рассвирепели еще больше.

— Девчонку арестовать, старика убить! — приказал главный.

— Отставить! — твердо произнесла Эллора, проходя сквозь расступающуюся толпу. — Мне велено сопроводить делегацию в полном составе на совет.

Никто не посмел перечить воительнице. Фиола подошла к старому осу:

— Дрен! Возьми себя в руки.

Старик оторвался от уничтожения статуи, от которой к тому времени остались лишь небольшие камни и крошка, и посмотрел на искру трезвыми, но полными отчаяния, глазами.

— Зачем это все? — спросила Фиола, разведя в сторону руками.

— Он не достоин, чтобы ему поклонялись. Он слишком редко вспоминал о своих детях и теперь поплатится за это. Мог ведь многое предотвратить, но ему не до этого было. Теперь, чтобы искупить свою вину Варгалу придется встать плечом к плечу со смертными и лучше бы ему умереть при этом за правое дело.

Искры затихли, слушая хулительную речь оса. Никто не ожидал, что к Богу можно проявить еще большее непочтение, чем уже было совершено, но Дрен на этом не остановился. Он смачно харкнул в серую груду каменных останов. Старик вернул Влаксу дубину и пошел в сторону дворца. Товарищи потянулись следом, не зная как реагировать и воспринимать случившееся.

Фиола же надеялась вот-вот понять старика, казалось, ответ на поверхности и нужно лишь распутать клубок мыслей в правильном направлении, но узлы никак не желали развязываться и складываться в аккуратный моток. Искра точно знала, что не безумие овладело Дреном. Что-то другое, более глубокое. От размышлений искру оторвала Эллора.

— Что этот толусовец делает среди вас? — тихо задала вопрос воительница Фиоле.

— У него дело к нашим мастерам.

— А давно он с вами? — не отставала Эллора.

— Да. Мы встретились за Серогорьем, сразу после нападения падальщиков и алых на наш отряд. А почему ты спрашиваешь о нем? — взволновалась Фиола.

— Не переживай раньше времени. Скоро все узнаешь сама, — спокойно произнесла Эллора и резко сменила тему разговора. — Вижу, что последние события значительно повлияли на тебя. Ты изменилась, повзрослела, а узор на крыльях стал четким и ярким, даже насыщеннее, чем у искры прошедшей обучение танцу секиры.

Фиола засмущалась, опустив глаза к земле. Странный разговор о Лантэне забылся.

— Тебе приходилось использовать свое оружие по дороге к Долине?

— Без него я бы не добралась.

Эллора задумалась над словами Фиолы, ведь необученным искрам тяжело совладать с бурлящей силой оружия, это считалось под силу только зачинателям клана.

— Наверное, ты особенная, — туманно сказала воительница.

— Ты не первая, кто мне это говорит, но могу тебя уверить — это все глупая случайность. Лучше скажи, что будет с Дреном?

— Со старым осом? — уточнила воительница. — Пока старейшинам докладывать не буду, может, они еще не успели узнать. Итак слишком много тяжелых известий свалилось на Долину, еще одна подождет.

— Что еще произошло? — насторожилась Фиола.

— Скоро узнаешь, — Эллора не прощаясь упорхнула вперед.