Врата проехали быстро, без простоя в большой очереди. Как только усатый стражник, сержант, разглядел подъезжающую телегу жреца, он отправил своих орлов организовывать нам проезд мимо большой очереди на досмотр и въезд в город. Дежурный священник не проявил никакого интереса к нам, и всего лишь кивнул, приветствуя Севана. Нам предоставили почетный эскорт в виде четырех конных стражников, которые ехали впереди нас, громко цокая подкованными копытами по мощенной камнем дороге. Парни энергично махали плетками, очищая нам дорогу от толпы, снующей по своим делам зевак, можно сказать мы ехали с ветерком.

Город встретил нас не опрятными трехэтажными зданиями, которые очень тесно стояли друг другу. Но город преображался по мере продвижения к центру, постепенно становясь чище, а строения больше и красивее. После очередного поворота показалась большая площадь, в центре которой возвышался массивный величественный храм, казалось, что он был построен полностью из белого мрамора. На стенах были выложены мозаики с ликами святых и героев, погибших в борьбе с силами тьмы. На самой высокой точке храма, уходил далеко в небо золотой шпиль, со знаком светлоликого на его вершине.

Храм одним своим видом вызывал боль во всем моем теле, все недавние раны и повреждения в один миг напомнили о себе, с носа ручьем хлынула кровь, в глазах заклубилась тьма, и казалось, смерть уже совсем близко. Храм окружала сильная концентрация светлой энергии, и она не хотела видеть живыми, носителей хаоса, всячески пытаясь от них избавится. Зарычал Балух, зло уставившись в символ нашего врага, не обращая внимание на капающую из носа кровь. Глухо хрипел Рекиль, так и не приходя в сознание, таинственная Молчунья с мертвенно бледным лицом потеряла сознание, уронив голову мне на плечо.

— Не вздумайте подыхать, скоро вас отпустит, — взволнованно проговорил жрец, сильнее нахлестывая уставшую лошадь.

Жрец говорил что-то еще, но я уже не мог разобрать, в моей голове был лишь звон, с каждым шагом лошади, давление святой силы становилось сильней и смертоносней. Когда стены храма стали возвышаться надомной я не смог удержать свое сознание от разрывающей мое тело боли и провалился в спасительную тьму.

В грязной подвальной комнате освещаемой сгустками яркого магического света, находился низкий полноватый мужчина в темно зеленной мантии, мастера магии второй ступени. Рив Мугарус зло хмурил бровь, рассматривая свежую поставку исследовательского материала, и пытался понять материал живой или нет? Он уже давно находиться на должности главного куратора поставок всего необходимого для обеспечения работы лаборатории его святейшества. И сколько он себя помнил на этой должности, он всегда предлагал охотникам бонусную плату за качество и целостность материала. Ему казалось, что охотники его совершенно не слушают, привозя с очередного рейда туши хаоситов в еще более плачевном состоянии и при этом, не забывая намекнуть на более достойную оплату ссылаясь на невероятную сложность прошедшей охоты.

Рив сложил руки на груди, сверля тяжелым взглядом Севана, который только что притащил, совершенно убитый материал, да они живые, сердце бьется у всех. Но что бы они выдержали обследование и последующие эксперименты их приодеться приводить в порядок целую неделю, а это не приемлемо! В лаборатории все должно работать во благо его святейшества, здесь не зона отдыха и восстановления для хаоситов, материал должен идти в работу сразу после прибытия, не тратя недели драгоценного времени на приведение его в порядок. Севан на его взгляд, является одним из самых лучших охотников, регулярно поставляющих живой материал, но вот качество его работы оставляет желать лучшего.

— Что это? — маг указал пальцем в неподвижные тела.

— Господин маг, вы что, не видите? — удивленно произнес жрец. — Четыре живых хаосита, все строго по контракту.

— Где там написано, что они должны быть полумертвыми? — теряя терпение, заорал маг. — Мне нужен целый здоровый материал, который можно сразу пустить в работу, а сейчас я такого не вижу.

— Монеты, пожалуйста, выдайте, в этом рейде было много суеты, не помешало бы сейчас горло промочить, — нагло произнес жрец, прервав распаляющегося мага.

— А конечно, где мои манеры, Томи оплату неси, — проорал маг в сторону двери.

Через несколько мгновений массивная дверь отворилась, в комнату вбежал молодой парень в робе церковного послушника, и протянул звенящий мешок в руки его нового хозяина. Жрец тут же его развязал и принялся быстро пересчитывать его содержимое:

— Здесь только тридцать монет, где остальное?

— Господин Севан, там вся сумма, которая вам причитается за доставку материала такого качества, — улыбнулся маг.

— Здесь только за двоих, давай остальное или я их забираю! — грубо произнес Севан.

— Да забирай, — радостно улыбнулся маг. — Только куда ты их денешь, выход из храма они не перенесут, сразу, сдохнут, а за потроха выручишь по две монеты за голову, так что думай, у тебя на руках сейчас самая выгодная цена, в городе лучше не найти.

Жрец долго стоял, переводя взгляд с монет, сжимаемых в ладони, на наглою улыбающуюся рожу мага, тут у него не было выбора, и жрец кивнул магу, подтверждая сделку. Маг сразу покинул помещение, громко раздавая приказы насчет поступления нового материала. Севан очень не любил когда его кидали на золото, он мог стерпеть оскорбления, не лесные выказывания на счет качества его вина, но деньги, деньги для не были всем, и простить такого отношения к нему и его деньгам он не мог. И поэтому он не спешил покидать камеру, дождавшись пока звуки ближайших служек отдаляться, он хорошенько прошелся ногами по ребрам каждого из троицы хаоситов, только когда расслышал хруст костей, он покинул камеру в хорошем расположении духа, виновные наказаны, а справедливость восстановлена!

Боль, давно стала тем фактором, который полностью контролирует мой новый режим, она меня отправляет спать и заставляет просыпаться. Отворив глаза, я долго всматривался в темный потолок, пытаясь собрать свои мозги в одну думающую массу. Когда этот процесс сдвинулся с мертвой точки, и при первой попытке пошевелить непослушным телом, в груди словно взорвалась бомба, от неожиданности я чуть вновь не потерял сознание. В дальнейшем я действовал осторожнее, стараясь не делать резких движений. Мой торс был затянут в плотный широкий бандаж, который мешал дышать полной грудью, также правая сторона торса при любом намеке на движение отзывалась острой болью. Вывод не сложен, у меня сломаны ребра и возможно больше чем одно, но меня больше интересует другое, где я умудрился так вляпаться, что даже не помню, как получил всю эту радость.

Когда я вышел из стрессового состояния, подгоняемый неимоверной жаждой в пересохшем горле, я принялся переводить себя в сидячее положение. Превозмогая боль и слабость, с хрипами и стонами мне удалось опереться спиной в холодную стену. Толстая цепь вмурованная в стену к которой крепился металлический ошейник, тесно охватывающий мою шею, мне в этом помог. Уже в таком положении переводя дух, принялся осматривать место, куда меня направил очередной выверт судьбы.

Я находился в большом квадратном зале, в нем не было окон, с освещением справлялись расположенные на потолке в несколько метров высотой, светильники непонятного принципа действия. В центре зала на небольшом постаменте находился небольшой кусок темного камня, смотря на который приходило чувство спокойствия и облегчения, а боль от ран и повреждений становилась не такой острой. От камня исходила сильная энергия хаоса, которая возвращала мне силы и надежду.

— Привет новенький, я смотрю, ты пришел в себя, — с лева от меня, раздался хриплый голос сопровождаемый звоном цепей. — Извини, но я не могу не поздравить тебя со вступлением в доблестные ряды подопытных крыс его святейшества.

Повернув голову, я внимательно рассмотрел существо, которое к моему большому удивлению вообще, умеет говорить. Когда-то оно было человеком, это просматривалось по фигуре, которая еще имеет некоторые сходства с человеческой, но в остальном. Его сгорбленное, скособоченное тело было покрыто толстой зеленной чешуей, на голове было множество роговых отростков, лицо также было покрыто чешуей, и украшено достойным любого хищного зверя, набором зубов.

Он подтолкнул ногой в мою строну небольшое деревянное ведро, в котором плескалась вода:

— Попей воды, ты провалялся без сознания, двое суток, и тебе нужно восстанавливать силы.

— Где мои друзья? Они должны были прибыть со мной? — напившись теплой и немного тухловатой воды, нашел в себе силы задать самый волнующий меня вопрос, если с парнями все будет в порядке, то мы обязательно от сюда выберемся, с неуемной энергией хоббита и хладнокровием Рекиля, для нас нет преград, которые смогли бы нас удержать, я, по крайней мере, буду в это верить.

— Не волнуйся ваша партия здесь, — одобрительно прорычал незнакомец. — Толстых хоббит там в углу, он недавно приходил в себя. Рыжий до сих пор лежит пластом, его, на мой взгляд, отделали качественнее всех, а девушка, спит правее тебя, это она вам оказала первую помощь с разрешения куратора.

На протяжении всех стен зала с равными промежутками в четыре метра были вмурованы цепи, на которых как звери сидели братья хаоситы. Один момент, правда, бросался в глаза, все кого мне удалось рассмотреть, были чудовищно обезображены мутациями, и если сравнивать моего нового чешуйчатого друга с некоторыми из них, он выглядел вполне респектабельным красавчиком. Справа от меня раздался звук цепей, таинственная незнакомка меняла позу, в которой спала, за прошедшее время ее синяк сильно спал и позволил по-другому оценить ее милое, красивое, и такое смертоносное лицо. Так, почему она рядом со мной? Это странно и это меня пугает, как она умудряется меня преследовать, даже находясь в таком положении?

— Меня зовут Кнут, не подскажешь, почему все здесь такие… — я махнул рукой в сторону других хаоситов, и замер, пытаясь подобрать более мягкое определение, которое смогло бы передать весь смысл менее грубо.

— Будь проще, и называй все своими именами, здесь находятся одни уроды! — печально произнес хаосит. — Но не волнуйся, ты станешь одним из нас! Меня можешь называть Васт.

— Это светляки со своими экспериментами делают из нас такое? — печально предположил я.

— Нет, они всего лишь изучают наши способности, а уродует нас вот кусочек монолита, он одновременно не дает нам умереть в этом рассаднике светляков, и превращает в настоящих монстров.

— Но почему, — удивился я. — Мы хаоситы без этой энергии жить не можем, почему он так воздействует на нас? Или светляки, все-таки что-то на химичили?

— Нет, они здесь не причем. Ты слышал о таком слове как передоз?

— Конечно, — удивленно кивнул я, не понимая, куда клонит Васт.

— Представь, что ты в сутки поглощаешь по десятку энергонов, и не имея на руках своего фолианта, ты не имеешь возможности распределить впитанную телом энергию на необходимые параметры. Энергия в таком случае никуда не девается, оставаясь в теле, но по прошествии времени, если ты не распределил характеристики лично, твое тело сделает это за тебя, пустив всю энергию на развитие имеющихся у тебя мутаций! У меня есть контролируемая мутация уплотненной кожи, через месяц я уже полностью покрылся чешуей. На второй месяц, начало меняться строение позвоночника, рук и ног, на третий, стали расти роги, — печально закончил мутант.

Неожиданно со стороны широкого входного проема возникла слепящая яркая вспышка, сопровождаемая громким хлопком. В зал тут же вошли, четыре стражника в прочной кольчужной броне вооруженные обнаженными, прямыми мечами в руках. За ними быстрым шагом вошла высокая женщина в голубом плаще и на редкость некрасивым длинным лицом, которое даже не красила пышная шевелюра ярко рыжих волос. За ней семенил, не высокий худощавый мужичек в черной церковной рясе.

— Госпожа Нерлони, мне строго-настрого запретили отдавать на исследования свежий материал, — умоляющим тоном выкрикивал слова в спину женщины.

— Заткнись и перестань морочить мне голову! — не оборачиваясь, бросила дама.

— Но госпожа, куратор Рив мне голову оторвет, если с материалом что ни будь случиться, — продолжал он стенать.

Женщина видимо не любила когда к ней слишком активно пристают, она резко развернулась на каблуках и хорошо поставленным ударом зарядила ему в нос. Мужик от неожиданности свалился на задницу, пытаясь руками остановить льющуюся из разбитого носа кровь.

— Мне плевать на то, что тебе приказывает Рив, Архиепископ Леирон требует результатов с меня, и я ему их предоставлю, чего бы мне это не стоило, ты понял меня, кусок, вонючего, дерьма. — кричала, дама нависнув над сжавшимся в комок монахом.

А потом, случилось то, чего я не желал, но глубоко в сердце предполагал. Вся процессия остановилась напротив меня, и с пугающим интересом Рыжая, уставилась на меня, от ее взгляда мое сердце затрепыхалось, словно пойманный воробушек в клетке. Мой сосед по несчастью еще при первых признаках появления гостей, зарылся в вонючую солому с головой, и умело притворился придорожным бревном.

— Васт, Васт, что им от меня надо? Васт, мне не нравиться, как это ненормальная на меня смотрит, Васт я ее боюсь, — взмолился я громким шепотом, но мой новый знакомый показывал хорошее актерское мастерство и продолжал играть роль декора, вот бесчувственная скотина.

— Малыш не надо меня бояться! У меня самый низкий процент смертей материала при первом исследовании. — ласковым голом произнесла дама, но по виду скривившегося монаха, в ее словах не было и доли правды.

Ко мне приблизились двое стражников, и выставили в мою сторону свое холодное оружие:

— Вытяни руки вперед!

Мне ничего не оставалось, как подчиниться, выполнив требование, мне быстро накинули на предплечья массивные браслеты соединенные толстой цепью, и тут же отстегнули ошейник. Потом стражники, схватив меня за плечи поставили на ноги, моя слабость оставалась при мне, так что я тут же рухнул обратно. Но это никого не смутило, они вновь повторили свои действия и приготовились тащить меня по земле отработанным годами способом.

Я не мог позволить так закончиться своей жизни, не оставив последнее слово за мной. Повернув голову в сторону уже остановившего кровь тюремщика, я уставился ему в глаза и грубым голосом поинтересовался:

— Тряпка, об тебя все женщины ноги вытирают?

Услышать ответ от опешившего от такой наглости монаха я не успел, меня уже уносили, под громкий смех Рыжей сумасшедшей.

Коридоры, по которым меня тащили, я запомнил плохо, минут двадцать постоянных поворотов, спусков и прочих лестничных проемов, вытеснились печалью, и поглотившей меня апатией. Никогда в жизни не думал, что буду использоваться в роли подопытной крысы, которую будут резать, разбирая на запчасти. Даже сейчас все это казалось чем-то диким, из раздела безумной фантастики, но вот мы уже входим в большое помещение, в центре которого большой стол с множеством ремней и прочих креплений, которые должны обеспечить максимальный комфорт и спокойствие, подопытному. Освещалась комната ярким кристаллом, который давал хорошее освещение по всему кабинету вивисекторши.

Стражники затащили меня на стол, и принялись застегивать на мне многочисленные ремни и только когда я был полностью прикован к столу они попрятали мечи в ножны и покинули помещение, оставив меня на едине, с моим новым лечащим врачом. Когда стражники были в помещении мне было не так тяжело и страшно, ведь, скорее всего, эта стерва, не начала пытать меня при посторонних.

— Я думаю, прежде всего, нам надо познакомится, — весело произнесла Рыжая, перебирая различные приборы у стоящего рядом со стеной широкого стола. — Не стесняйся, рассказывай, как тебя зовут, нам с тобой предстоит провести много незабываемого времени и мне бы хотелось, знать все о мужчине, с которым я его буду делить.

Мой мозг вошел в некоторый ступор от ее слов, жалко, что я не пошел учиться на психиатра, сейчас при разговоре с этой сумасшедшей это могло бы помочь. Мне хотелось во все горло орать спасите, помогите, но плотные кожаные ремни хорошо фиксировали мою голову и челюсть, оставив возможность только дышать. А рыжая стерва, уже походила ко мне вертя в руках с загадочным видом инструмент, непонятного назначения, и очень похожий на обычный нож свинорез с множеством острых крючков на тупой стороне лезвия.

Когда она нависла надомной я не выдержал, поддавшись страху, попытки порвать ремни провалилась, они были слишком прочны я ничего не мог поделать, зачем я должен, через все это проходить?

— Ой извини я забыла что эти неотесанные мужланы слишком качественно стягивают ремни, — улыбнулась она показывая ряды белых красивых зубов, которые не могли украсить ее страшное лицо.

Когда она ослабила ремни, которые мешали мне говорить, у меня уже был план действий, сейчас я был готов на все, лишь бы избежать предстоящих пыток.

— Госпожа, меня зовут Кнут, когда сегодня я вас увидел, мое сердце стало чувствовать боль, от такой несправедливости, — врал я уверенным голосом. — Как такая яркая и красивая женщина как вы, может пропадать в этом, богом забытом месте, занимаясь такими недостойными ее делами?

Она покраснела, а рука сжимающая нож задрожала, женщина невольно сделала шаг назад, по ее обуреваемому чувствами лицу покатились слезы.

— Меня еще никто не называл красивой, и не волновался за меня, это такое теплое чувство, — взволнованно произнесла она.

Она что мне поверила? Так надо ковать пока горячо, мало ли еще выгорит:

— Давай убежим от сюда, оставим это место со всеми его войнами, интригами, мы спрячемся там где нас никто не найдет и будем жить, только ради нас.

— Но как же его святейшество Леирон, я клялась служить ему, пока он не достигнет всех своих целей. — схватившись руками за голову проорала она.

— Ты сама сказала, что помогаешь ему достигнуть его цели, но там некогда не будет места для тебя, ты для него всего лишь инструмент, который обязательно заменят на другой! А я, тебя люблю, и не хочу что бы ты тратила на это, всю свою жизнь. — произнес я не сводя с нее уверенного взгляда.

Рыжая сделала несколько шагов назад пока спиной не уперлась в стену, по ее лицу лились слезы, из-за испытанных ей новых чувств. Через несколько мгновений она оттолкнулась от стены, смахнула пальцами слезы и оказалась рядом со мной. Следующее ее действие, было неожиданным, я не расщипывал что мой импровизированный фарс, сможет зайти так далеко. Но я уже как опытный и битый светляками хаосит, привык уверенно и гордо встречать повороты судьбы, какими бы тяжелыми они ни были. Наш глубокий поцелуй, был невероятно долгим, мне пришлось использовать весь свой арсенал в амурных делах, что бы произвести на нее максимальное впечатление.

Мне кажется, я был хорош, хотя жить захочешь и не на такое пойдешь. В прошлой жизни я даже не взглянул в сторону такой страхолюдины, широкие брови, длинный кривой нос, и тонкие губы на достаточно скуластом лице. Для меня это подвиг, иметь даже такую близость, с такой женщиной. Когда она отстранилась по ее лицу можно было сказать что она пребывает в астрале, ну что милочка, может пора свалить от сюда?

Но вдруг на ее лице проступила не уместная сейчас решимость, она закусив губу до крови, направилась к столу с рабочим инвентарем, вот сука, все зря.

— Милый прости меня, я, я тоже тебя люблю, — сквозь слезы проговорила она, прижимая к груди тот самый свинорез. — Но я слишком многим обязана архиепископу Леирону и не могу предать его доверия. Может в другой жизни, у нас тобой все получиться, но ты не волнуйся я постараюсь сделать все как можно безболезненней, я не хочу причинять любимому, слишком много ненужной боли.

Дура, если бы ты хотела сделать мне меньше боли, могла бы взять нож поменьше.

— Милый скажи, пожалуйста, какими ты обладаешь мутациями, это поможет уменьшить степень моего вмешательства, — ласково попросила она. — Обычно из хаоситов, эти знания приходиться вытягивать буквально клещами, но я не хочу так поступать с тобой.

— Не вижу никаких проблем, мои руки обладают повышенной силой и прочностью, а также имеют, повышенный болевой порог, — сразу рассказал я ей всю правду, ну практически всю. — А зачем его светлости это надо?

— По всей границе империи в больших городах расположены такие тюрьмы, и мы собираем общий каталог всем мутациям и возможностям хаоситов, их распространяют среди воинов света, что бы ваши способности не стали для них большой неожиданностью, а сейчас прости мне все же необходимо взять частички твоей плоти для исследования.

Мои надежды что все ограничиться маленькой ранкой не оправдались. Пока она ковыряла кожу на руках было еще терпимо, как оказалось только кожа имеет сопротивление к боли, а то что идет после, нет. Я еще помнил, как она срезала с правой руки квадрат кожи сантиметров в пять, но когда принялась резать глубже, я поплыл, боль была выше и сильнее меня.