Солнце поднялось в зенит, наступило время начала ритуала. К принцессе стоящей на выбитой в каменной плите пентаграмме подвели первого несчастного, им оказался староста деревни. Высокий крепко сбитый стареющий мужчина, его грубо поставили на колени, находящийся сзади конвоир приложил к его шее лезвие острого клинка, и только тогда с него сорвали ремешок подавления воли. Мужчина вздрогнул, будто проснулся от мучающего кошмара и диким взглядом осмотрелся, рассматривая собравшихся вокруг людей и метал прислоненный к его шее, он подвигал руками осознавая что они крепко связаны.

Человек умеющий думать, сразу поймет что пахнет жареным, подумал Раций Яростный, наблюдая за происходящим из первых рядов помощников и ассистентов принцессы. Староста так же понял что происходит, он начал тихим голосом умолять принцессу пощадить хотя бы женщин и детей, с его в миг постаревшего лица лились слезы, но они не сказались на твердости его голоса. До принцессы его слова не дошли, полностью обнаженная девушка с длинными иссиня-черными волосами до самых ягодиц, тело которой было изрисовано черными рунами, вертела в руках кривой кинжал и безумно улыбалась. Она была будто во сне и совершенно не слышала слов мольбы обреченного человеко просящего не за себя, а только за детей.

Ярко блеснул чистым лезвием нож, на шее человека образовалась глубокая резаная рана с которой хлынула темная кровь. Еще живой мужчина завалился на спину, он чувствовал, как вместе с кровью вытекает его жизнь, староста еще успел заметить, прежде чем его глаза закрыла тьма, как стоящий около принцессы детина опустил на его грудь двуручный топор.

Не капли изливающейся из жертвы энергии не пропало впустую, этот ритуал за тысячелетия был отполирован до идеала. В теле только что почившей жертвы, еще сохранялась энергия жизни, ассистент принцессы с помощью ритуального топора, профессионально вскрыл жертве грудную клетку и вырвал еще теплое сердце, тем самый забирая остатки энергии и переправляя ее в пентаграмму, которая в процессе всего ритуала будет вбирать ее в себя.

Арихимаг Раций Яростный спокойно наблюдал за происходящим оперевшись на свой посох, и внимательно следил за проведение ритуала выполняя свои функции. Старик принял решение о невмешательстве, как неприятно это признавать, но его планы и амбиции оказались важнее пары тысяч невинных человеческих жизней. Заняв кресло великих, у него руках будет власть всего несколько уступающая императору или же епископу, с волей великих магов вынуждены считаться все. Раций верил, что тогда он сможет хоть немного изменить мир погрязшем в эгоизме всех, кто обладает хотя бы толикой власти. Это была его мечта, построить нечто новое, что позволит вот таким людям и их детям, не бояться, что в один прекрасный день их всех не пустят на жертвенник, по желанию одной умалишенной.

За пентаграммой уже собралась высокая гора из человеческих тел, мужчины, женщины, старики, всех их не дрогнувшей рукой убила принцесса. Реки крови стекали с пентаграммы, замарав всех присутствующих, Рацию казалось, что только ему одному не нравиться происходящее здесь. От места ритуала уже ощутимо давило грубой силой, которая усиливалось с каждой новой принесенной жертвой. Девушке уже не удержать эту мощь, она ее сведет с ума, а ведь только было убито, около двух сотен людей, архимаг боялся представить какая мощь здесь будет собрана, когда принесут в жертву всех пленных.

Время шло, солнце приближалось к своему закату, а принцесса неутомимой рукой продолжала вершить черное дело. Трупы большими холмами окружали пентаграмму, здесь осталось мало зрителей которые могли выдержать возрастающее давление ритуала, даже архимагу было тяжело находиться здесь и он постоянно протирал пот шелковым платком. Здесь остались только непосредственные участники ритуала, на которых сейчас давление не действует и парочки зрителей его и прелата Иеронима.

Настал последний и самый тяжелый момент ритуала, к ножу принцессы стали приводить детей. Старик до этого индифферентно наблюдавший за происходящим всполошился, его сердце стало быстрее биться, ведь по сути, эти дети умрут по его вине, ведь он обладающий достаточными силами для вмешательства, все это допускает. Проклятый хаос, какие дурацкие мысли лезут в голову, да еще так не вовремя.

Первой была маленькая девочка, лет шести, когда с нее сняли ремешок, она испуганным голосом позвала мать, которая должна валяться среди гор тел которые их окружали. Малышка не понимая что здесь происходит, попыталась вскочить на ноги, но безжалостный нож обезумевшей принцессы, был быстрее.

У Рация есть две прекрасные внучки такого же возраста, старик в них души не чаял, и только ради них детишек которые в его мечтах и планах могут ни чего не бояться и радостно проживать свое беззаботное детство. Этим мечтам не суждено сбыться, понял старик глядя на маленько сердце в руках покрытого кровью палача. Эта трагичная смерть маленького ребенка больно уколола его в сердце, зачем стремиться к своим мечтам, если он уже сейчас от них отступается, не предпринимая ни шага, что бы спасти эти невинные жизни.

Раций успокоился, расслабившись всем телом он буквально повис на своем посохе. Всегда когда он принимал тяжелое решение, его окутывало спокойствие от сделанного выбора и он мог собрано без лишних эмоций следовать ему, не отступаясь ни на шаг. Пора вспомнить, почему ему дали прозвище Яростный и наказать каждого за содеянное.

— Господин Раций, я прошу вас отказаться от необдуманных поступков, — произнес со своей постоянной усмешкой прелат, невесть как оказавшийся рядом со стариком.

Архимаг смерил ленивым взглядом его единственную преграду, он чувствовал что рано или поздно, ему продеться его убить. Среди прелатов практически нет слабаков их не повышают из священников, которые верой и правдой служили свету, нет. Все получившие это звание пролили очень много крови, все они бывшие воины, маги, убийцы, которым за их верную службу было дарована возможность использовать силы светлоликого, которые многократно усиливают их старые способности и даруют новые, еще более опасные силы.

Стоящий перед стариком прелат в прошлом был убийцей, умным хитрым и опасным. Архимаг знал про него практически все и то что в прямой схватке с ним, он скорее всего умрет. Против опытного убийцы, который с легкостью может уничтожать магические щиты и барьеры, было сложно сражаться. Но Раций не являлся бы архимагом, не имей он заготовок на такой случай.

— Зачем вам все это, девчонка не выдержит, сожжет себе последние мозги — решил потешить свое любопытство старик, перебирая в уме с каких заклинаний лучше всего начать.

Иероним с задумчивым видом рассматривал, как очередное детское тельце закинули на саму вершины горы, и произнес еле слышным шепотом:

— Вы знаете, наша империя уже давно вариться в собственном соку, разлагается, уничтожая все хорошее, что у нее до этого было. И настало время изменений и их следует начать с самой гниющей головы.

— Все это спланированная акция церкви — спросил архимаг, в удивлении изгибая правую бровь.

— Да, если общественность узнает что разрешает император своей дочери, он не сможет удержаться на троне, — уверено заявил прелат.

— А я думал вы здесь все в деле, — произнес Раций.

— В глазах императора да, но в итоге кому поверит чернь, ему или церкви, которая защищает их от таких монстров, — ухмыльнулся Иероним.

Да чернь им поверит, она им верит всегда, наивные люди они совершенно не знают кто истинные отцы их церкви. Архимаги могут продлевать свой жизненный срок несравненно больше чем обычный человек, за длинную жизнь, которая может растянуться на тысячелетия, они многое видели и слышали, и прекрасно знают, что за каша вариться в церкви. Все отцы церкви называемые архиепископами не что иное как самый ущербный разумный элемент, населяющий эту планету, все их действия направлены только на одно, на увеличение их личной силы и власти, которую не мешало увеличить еще отобрав ее у своих коллег. В этом и происходит вся их жизнь.

В качестве примера можно взять да хотя бы того же архиепископа Февиана, он является сильным некромантом который еще триста лет назад посылал орды нежити на врагов правящего тогда императора Магна lll. Раций, даже боялся представить, сколько у архиепископа Февиана как бывшего некроманта на руках невинной крови, ведь неспроста он является бессмертным? И в рядах архиепископов полно разумных за плечами которых, тысячи загубленных жизней. И самое главное, что богу Геридиану которому они служат, совершенно на это плевать, что бы его слуги не делали, сколько бы не купались в крови невинных, главное для него, это количество поставленных на алтарь его веры рабов. Рацию от такого положения дел было печально от того, что первые враги Светлоликого и его церкви, хаоситы, были практически уничтожены в этом мире, фракция церкви слишком сильна, а ее не мешало бы существенно проредить.

— А как же дети, за что им такая участь, — бесцветным голосом спросил старик.

— Да кого они волнуют, когда решается судьба империи, — махнул рукой прелат. — В нашем мире ежедневно гибнет тысячи детей, не в наших силах, что либо изменить.

— Вы могли не допустить этого, — старик махнул рукой в сторону уже содеянной трагедии.

— Ради своих интересов, церковь может пойти и на большие жерт… — прелат не успел договорить, у архимага Рация Яростного кончилось терпение, и настало время сполна заплатить за свое бездействие.

Заклинание струи плазмы, уже давно было подготовлено старым архимагом, он решил начать свою игру именно с него. Заклинание мгновенного действия, превращало все до чего касалось в пепел, камень или плоть человека, не имеет значения.

Поток яркого пламени поглотил верхнюю половину тела прелата, но как и ожидал Раций его оппонент не рассыпался кучкой пепла. Прелат отпрянул от пламени и покатился по земле, тоненько мыча, его кожа вся прогорела, оголив мышцы и вены, лицо полностью сгорело, оставив только череп, от таких повреждений обычно мгновенно умирают, и архимаг хотел ему с этим помочь, проткнув сердце засветившимся алым светом кончиком своего посоха. Удар остановился о возникший вокруг тела яркий барьер, и уже в следующий миг прелат поднялся на ноги, мгновенная регенерация, восстановила все повреждение на его теле, и теперь на спокойном лице прелата не было его ухмылки.

— Это было больно, а я привык за боль отплачивать вдвойне.

Иероним смазанной светящейся тенью, преодолел разделяющее их расстояние и его кинжал, исходящий ярким светом с легкостью преодолел барьер архимага и устремился к сердцу старика. Рацию не нравилось, что его противник слишком быстро оправился от повреждений, и то что он не замечал его защитных заклинаний способных сдержать ярость падающей звезды. И ему приходилось использовать все больше заклинаний для уравнивания их способностей. Еще до боя он использовал на себе заклинания повышающие скорость мышления, реакции и скорость физического тела, и даже со всеми усилениями он только в последний момент отступил от кинжала шагом назад, в открытый за спиной портал. Это движение и активация перехода, должна была занять не более доли мгновения, и все равно, прелат успел невероятным образом удержать разрыв личного портала Рация и скользнуть за ним следом. Возможность прелата отвечать на любой ход удивляла старика, но не более, от бывшего убийцы меньшего не стоит ожидать, поэтому Раций продумывал свои действия на несколько шагов вперед. Портал открытый им вел к ближайшим облакам, проливающим высоко в небе. Старик, выйдя из портала повис в воздухе использовав на себе заклинание полета, а вот его противник, вывалившись из тут же закрывшегося за ним портала, с яростным криком полетел в низ.

Как оказалось, убийца читающий любой шаг Рация не мог летать. Щиты или барьеры не могут защитить от падения с высоты и старик собирался закрепить полученный результат, тут же бросив в еще верещащее в полете тело заклинание, которое должно уничтожить тело врага не смотря на его регенерацию.

Заклинание копья солнечного луча, нещадно слепило глаза, и обжигало тело мага, и поэтому он резким взмахом руки, отправил его к земле. Заклинание мгновенно преодолело разделяющее до цели расстояние, Раций прикрыл глаза рукой от вспышки заклинания, которое за доли мгновения выжгло в земле стометровый кратер, возможно он с этим заклинанием переборщил, прелату хватило бы и меньшего, но лучше подстраховаться, таким противникам нельзя давать лишнего шанса на выживание.

Сформировав новое копье, архимаг хотел запустить его в принцессу, пора заканчивать с тем, что не должно было даже начинаться. Раций корил себя что не вмешался раньше, чем судьба не шутит, возможно ему и удалось бы кого-нибудь спасти. Прицельно метнуть копье ему не дали, в него запустили рой ледяных осколков, от которых ему пришлось уходить. Активизировались его ученики, жалко что совет высшего круга не разрешает самому набирать себе учеников, а навязывает вот таких бездарей, сынков благородных аристократов, которые в первую очередь слушаются самих себя, а уже потом церковь, а слова учителя для них не более чем назойливое жужжание.

Увернувшись еще от нескольких заклинаний старик решил проучить этих сопляков, его ученики никогда ему не нравились и он уже давно лелеял в сердце мечту, когда-нибудь с ними сразиться, показать всю разницу между их навыками. Под ним пространство стало стремительно заполняться туманом, полностью закрывая обзор архимагу.

— Кто это там такой умный, — удивленно пробормотал старик, слегка опешив не ожидавший такого хорошего хода его учеников, — А хотя нет, как были идиотами так и остались.

Из тумана вырвался стремительно летящий силуэт, с мечем пылающим черным огнем, и несся к старику. Все что осталось сделать Рацию для победы над этим глупым щенком это открыть перед ним портал, в который тот благополучно влетел, выход из портала был напротив большого камня, в который и врезался его уже бывший ученик. Видя пропажу, своего друга остальные грамотно закрылись барьерами и принялись обстреливать старика весьма скудным арсеналом боевых заклинаний.

У старого архимага был большей резерв магической энергии, в последние две сотни лет жизни он ни разу не выкладывался полностью, но сегодня не такой день, бывшие ученики должны его запомнить не в виде постоянно брюзжащего старика. А как стихию, с которой они ничего не смогут преодолеть и которая неотвратимо, отправит их в мир иной. Они как раз находились достаточно близко к пентаграмме, где ни на мгновения не останавливался процесс жертвоприношения. Вокруг покрытого кровью и горами тел холма, собрался в охранительном порядке легион, готовый отражать любую угрозу и даже магическую. В легион было много штатных опытных магов, которые прошли через горнило множества битв и выжили, его спесивые ученики им и в подметки не годятся. Но в этом была одна загвоздка, магическом противостоянии всегда побеждает качество, а не количество, всем магам легиона придется сильно попотеть, ради только призрачной возможности его победить. Архимаг Раций Яростный, им такую возможность давать не хотел, его основная цель это принцесса и пентаграмма которую еще не поздно разрушить. Все его цели были качественно укрыты магическими барьерами и переносными защитными комплексами, старший маг легиона, должен прекрасно понимать, что против Рация, все это, не более чем досадная помеха.

В высшей лиге к которой себя относил архимаг, щиты и барьеры если мягко выразиться, не пользовались большой популярностью, их слишком легко разрушать, проще уйти от опасного заклинания чем принимать его на щит, который в любой момент могут уничтожить. И сейчас Раций собирался это продемонстрировать магам легиона, что их барьеры которыми они от него укрылись, не стоят капли затраченных на них ресурсов.

Работа с чистой магической энергией требует некоторых навыков, которые архимаг тщательно себе привил. Накрыв ладонью наведшие посоха, которым служил овальной формы рубин, вплавленный в древесину. Так было легче концентрировать и спрессовывать энергию в одну большую волну, которая и помешает правильной работе защитных заклинаний, развеивая их.

Идиоты, они все стоят и смотрят на него вместо того что бы мешать творить заклинания, или они чего то ждут? Боевые маги легиона это не глупые сопляки, и если они ничего не предпринимают, на то должна быть причина. В этот момент волна спрессованной энергии достигла магических укреплений и все они погасли, прекращая свою работу. Раций тут же сформировал новое копье, которым собирался испарить сильнейшие силы противника пока они все думаю, почему пропали их барьеры и почему они не могут поставить новые.

На периферии зрения архимага, что-то мелькнуло, обратно ему не дают нормально атаковать, кого еще там принесло? В этот миг его окутала прозрачная светящаяся сфера, старик иронично хмыкнул, они что, надеяться удержать его сдерживающим заклинанием. Но увидев хозяина это заклинания, старик всю иронию оставил при себе, перед вновь предстал, Иероним живым и полностью здоровым. Прелат был абсолютно наг, и только на ступнях, были краги, которые и позволяли ему летать. Что ж, посмотрим что будет если отрубить его ноги.

Архимаг взмахнул рукой, посылая лезвие ветра, которое должно было пробить окружающую его сферу и отрубить ноги его противнику, но ничего не произошло, заклинание не сформировалось, разрушившись на стадии конструирования. Интересно, эта сфера не так проста как кажется.

Его противник ухмылялся, не предпринимая никаких действий, он что так уверен в этой сфере? Посылая волны энергии Раций определил что все выходящая из него энергия быстро поглощается сферой и заклинания не успевают формироваться. Старик прислушался к себе и силе находящейся в его теле, она тоже уходила, вытягивалась сферой, надо быстро найти выход иначе его резерва может не хватить на дальнейший бой. Напитав посох энергией он ударил им по стенке сферы, старик скривился, будто простой палкой ударил по камню.

— Маг, ты не хочешь еще сдаться, — улыбнулся прелат. — Тебе не выбраться, признай что вам шарлатанам не сравниться с силой которую дарует Светлейший.

— Что признать, — удивился старик. — То что вляпался в глупую уловку, это да признаю! Но не волнуйся, это не надолго.

— Тогда поделись, как ты это сделаешь, — продолжал улыбаться Иероним.

Раций с трудом удерживал заклинание левитации, проклятая сфера к удивлению архимага оказалась достаточно действенной, она уже вытянула практически все силы старика и не собиралась останавливаться на достигнутом. Стоит признать он недооценил прелата, его надо было гарантированно убивать и не отвлекаться на остальных, как это не печально, но он провалился и ничего не смог сделать, он всех подвел своей нерешительностью.

Заклинания усиливающие тело и левитации, развеялись и старик тяжело рухнул на низ сферы, он чувствовал как с последними каплями сил, уходят последние мгновения его жизни. Раций никогда не боялся смерти, это не достойно архимага бояться того что рано или поздно наступит. Он не хотел всего одно, а именно бессмысленно уйти на перерождение, не захватив с собой сонмы врагов, и не оставив после себя наследия, которое позволит обычным людям жить, в не страха, за себя и своих близких.

Он не спарился, он не смог, он был слишком горд, он был поражен такой же болезнью как жажда власти, которая его ослепила, желанием быть лучше всех. На самом деле, он всего лишь глупый слабый старикашка, возомнивший себя невесть кем, после получения звания архимага. В глазах начало темнеть последние капли жизни вот-вот покинут его тело, но неожиданно он почувствовал, что он падает, а его силы перестали вытекать из его тела. Старик в полете достал из подсумка кристалл накопления энергии и раздушил его в своей ладони, силы стали стремительно возвращаться к архимагу и он смог использовать заклинание левитации остановившись в сотне метров над землей. Он осмотрелся, что бы понять, что могло пойти у прелата не так, что заставило его прервать действие сферы.

Архимаг очень удивился увиденному, с востока на когорты легиона охраняющие периметр возле пентаграмма, навалилась орда монстров которые с легкостью разрывали закованных в доспехи легионеров и продвигались к принцессе, которая все это время продолжала ритуал. Прелат нашелся в низу у самой земли он пытался лучами света, выходящими из его ладоней, остановить перебирающего к нему лапами гигантского монстра.

Старик ухмыльнулся, раздавливая очередной накопитель и восстанавливая часть своего резерва. Сейчас он собирался не дать этой твари убить Иеронима, убив его первым и на этот раз не оставить тому ни единого шанса на выживание, благо тот слишком занят монстром и не ожидает атаки от старика. А потом он воспользуется суматохой вызванной невесть откуда взявшимся силам и хаоса и не даст принцессе закончить ритуал и убьет всех, до кого сможет дотянуться его сила.

Ранее утро, когда до восхода солнца надо еще спать и спать, всех нас будит трубный рев шефа и по пришедшим в следующий миг образам мы поняли что пора выдвигаться. Тибериус изначально взял высокий темп передвижения и нам приходилось выкладываться на полную, что бы от него отстать. Интересно куда мы так спешим, до этого шеф, спокойно передвигался, не забывая по пути любоваться красотами, а тут как с цепи сорвался.

Мы бежали весь день, как не странно, но я под устал, бег в полной выкладке сильно выматывает. Тибериусу видимо слово усталость было незнакомо, только когда солнце стало заходить за горизонт, мы увидели на поле большой лагерь. Магистр сразу направился туда, мы же остановились и забравшись на небольшой холм для рекогносцировки местности, так же оставив себе в качестве охраны десяток слуг. Все остальные слуги во главе с Тибериусом рванули на ощетинившиеся холодной сталью, порядки врагов.

— Смотрите, там в небе что-то происходит, — прогремел Зорг указывая рукой в верх.

Повертев головой осматривая бескрайнее небо, я та и никого не разглядел, а потом взял арбалет и с помощью Зорга нашел в прицеле летунов. Расстояние от земли было метров пятьсот, и мне их хорошо удалось их рассмотреть, седой дед в расшитом балахоне стоял на коленях в окружающей его яркой сфере. Напротив старика с улыбкой во все лицо, парил голый мужик тряся причиндалами на ветру. Этот лысый извращенец мне сразу не понравился, и мне пришла в голову хорошая идея.

— Ща я им помогу, — громко проговорил я, целясь с арбалета в голого мужика.

— Кому ты там собрался помогать, — удивился Ригор. — Вокруг нас одни враги.

— Сначала помогу старому пердуну, выстрелив в голого извращенца, — уверено заявил я. — А потом, наоборот.

Целился в торс голого мужика, я не считал себя великим снайпером так что выбирал цель побольше, и не забыв положить в ложе своего оружия болт с широким наконечником, надеюсь, он Лысому понравиться, и с некоторым радостным волнением я плавно нажал на курок.