Вместо вступления

— …по словам официального представителя Ордена, операция «Осирис», целью которой является блокирование и уничтожение террористической группировки «Серебряная Луна» проходит в соответствии с планом. Сообщается о незначительных потерях среди сил Ордена и гражданских лиц…

Так, ну их к черту эти новости. Сконцентрироваться и думать только об основной задаче!

— …Армейские подразделения, при поддержке полка космического десанта начали штурм подземного Оазиса, в котором укрылись поднявшие мятеж биодроны….

О, а вот это про них… Но все равно не отвлекаться, не отвлекаться.

Серебрящийся в свете гелионарных ламп пол подпрыгивал и мелко трясся. Снаружи с рокочущим скрежетом крошились перемалываемые буром субтеррального танка гранитные пласты. Солдаты второго специального батальона ВКС лишний раз проверяли оружие и подключение систем экзоскелетов. Они были избранными, первым эшелоном, идущим в атаку на подземный Оазис.

— Так, так, дамочки, не куксимся! — прошел вдоль сидений коренастый сержант. — Мы не на войну катимся, а гонять по лесу каких-то задохликов с ушами и хвостами.

Судя по задымленному гермошлему, сержант курил внутри экзоскелета.

— А если там будет сопротивление? — робко спросил кто-то.

— Какое твою мать сопротивление? — рявкнул сержант. — Они — тряпки, а мы спецназ!

Рядовому Мэтту Райну верилось в это с трудом. Он слышал что-то про беспорядки в Аббервиле и про то, что вышедшие из под контроля биодроны вроде как неплохо надавали пинков армейским соединениям. Впрочем, это все слухи, не иначе.

— А ты Мэтт, что скис, а? — гаркнул сержант, остановившись перед Мэттом. — А ну-ка, скажи громко, чтобы все слышали, кто мы такие?

Мэтт скинул с себя накатившую на него минутную слабость, и он заорал во все свое горло:

— Космодесант!

— Верно, парень, мы — Космо, мать его, десант! — похлопал его по плечу сержант. — А это значит, что мы лучшие, а не сосунки. Всем помнить об этом, салаги!

Субтерральный танк подпрыгнул, гул и грохот стих, дальше машина пошла тихо и плавно.

— Ну все, готовься! — рыкнул сержант. — Дадим пинка хвостатым задницам!

Боковые панели пассажирского отсека, составленные из нескольких бронелистов поднялись, и вниз, в колышущуюся на легком ветру мерцающую траву скользнули пологие трапы. Перебросив через плечо автомат Мэтт Райн шагнул вперед…

…Со всех сторон — из перелеска, с двух окружавших падь возвышенностей, казалось из-под каждого кустика, заблестели отблески выстрелов и воздух расчертили рыжие трассеры. Передняя линия солдат упала, будто скошенная невидимой косой, горластый сержант скатился в траву с разорванной головой, пули оставляли вмятины в бортовой броне танка и насквозь пробивали тонкие пластины серебристого пола.

— Черт, Харпер, разверни машину боком! — завопил кто-то, но сбоку громыхнуло, подбросив комья земли и сноп огня, и из кабины субтеррального штурмовика повалил дым.

Рядом, кроша гранитные пласты и ревя двигателями, пробил свод пещеры еще один транспорт, его борта точно так же раскрылись, подставив сидевших в них солдат под огонь. Мэтт успел укрыться за буром, наугад стреляя в сплетение ветвей и надеясь в кого-нибудь попасть. Визоры экзоскелета давали сбой за сбоем из-за гравитационных и магнитных полей, генерируемых пульсаритовой сеткой, не работал биоскан и системы идентификации целей. Сверху хлестала сплошная стена огня, в узкой пади невозможно было маневрировать и оставалось надеяться на то, что у тех, кто был скрыт густой листвой, кончатся заряды.

Рядом грохнулся какой-то солдат со значком капрала. С тихим шелестом слепящий луч переносного лазера срезал ему обе ноги. Мэтт попробовал добраться до него, чтобы хотя бы оттащить в безопасное место, но его удержала на месте длинная очередь из волнового пулемета. До капрала добрался ротный медик, уже подхватив его за плечевые щитки экзоброни, но оставивший синеватый след заряд гаусс-ружья пробил ему энергоблок и Мэтт увидел как под гермошлемом заметались языки огня, сжигавшего замурованного в броню человека.

— …сопротивления, срань господня, значит, не будет… — Мэтт вскинул автомат, и дал короткую очередь по чему-то двигавшемуся в кустах.

По заросшему травой склону скатился невысокий зверек с длинным хвостом, заканчивавшимся чуть светящейся в полутьме кисточкой. Грудь его была разворочена очередью, а четырехпалые руки все еще держали волновое ружье.

— …мохнатиков погоняем и все, етить твою… — Мэтт едва успел прижаться к танку, когда рядом громыхнул взрыв.

В броню над ним ударил отброшенный воздушной волной экзоскелет, сплющенный и раздробленный, с торчащими в стороны элементами брони.

Мэтт не успел толком понять что происходит, как две едва заметные в лесной полутьме юркие фигуры, пересекли впадину по толстым канатам лиан и оказались на крыше танка. Райн успел увидеть небольших существ, похожих на вставших на задник лапы то ли собак, то ли гепардов, только с более очеловеченным строением, а потом эти создания открыли огонь по высаживавшимся солдатам, расстреливая их в упор с крыши собственного транспорта. Мэтт поднял автомат, но нажать на гашетку у него уже не хватило времени. Откуда-то сзади прогремела очередь, и Мэтт уткнулся в высокую траву пробитым шлемом…

 

1. Долгая ночь

Тьма отступала медленно и неохотно. Дойл готовился к встрече с богом, дьяволом, даже с тракати, но вернулся в Аббервил. Радоваться тому, что он остался жив или нет, Майкл решить пока не мог. Руки вроде бы слушались его, ноги тоже, хотя из сквозной дыры в боковой пластине экзоскелета, под броню пробирался ночной холод. Он отрезвлял куда лучше скрытой во мраке опасности… Что было раньше? Раньше был город. Люди. Биодроны. Магазины и подземные развлекательные центры, открывавшиеся с наступлением ночи. Сейчас была только смерть. Неотвратимая, крадущаяся по опустевшим улицам под покровом непроглядного мрака. Майкл попробовал подняться, но экзоскелет уже давно выработал свой ресурс энергии, и теперь она уходила лишь на системы жизнеобеспечения. Сдвинуть с места кусок углепласталя весом почти в три сотни килограммов Дойл не мог. Потертая и запорошенная пылью лицевая пластина почти не давала обзора, а вызвать голографическую сценку Майкл не мог по причине отсутствия все той же энергии.

Оставалось лежать и вспоминать. Обдумывать увиденное этой ночью и снова вспоминать. То, что случилось в Аббервиле напоминало дурной сон, но увы, оно было правдой. Все, кого Майкл знал, погибли. Даже Мариус Лейнер, который, казалось, был непотопляемой фигурой, внушавшей такую уверенность в будущем, такой оптимизм и одним своим видом говоривший: «Да черт возьми, прорвемся!», остался там, на замороженных ночью улицах, по которым бродили чудовища. Не порождения жестокого и изуверского космического разума, а создания холодного, расчетливого и не менее, а быть может и более жестокого, человеческого ума. От этого они казались еще страшнее. Но даже если эти твари не найдут его, то насколько еще осталось энергии в батареях экзоскелета? На час или на два, не более. А потом системы жизнеобеспечения отключатся, под броню проберется холод и к утру он останется лежать здесь окостеневшим трупом. Самым ужасным было то, что Дойл не видел ни единого выхода из сложившейся ситуации. Сдвинуть с места экзоскелет с отключившимися гравицентрами было ему не под силу. Не было ни кислородных баллонов, ни портативных генераторов воздуха, ни даже коньяка или виски чтобы согреется.

Интересно, а что было бы не отправься он на Тиадар? Может быть сидел бы сейчас на какой-нибудь Гиргене, поднимал бы из шахт радиоактивные кристаллы кварцения, использовавшиеся в реакторах квантовых ворот, да и в ус не дул бы. Ну, относительно конечно, пришлось бы привыкать к раздувшемуся, рыхлому телу, покрытому роговой коркой, без глаз, носа и рта, не нуждающемуся в еде и питье, а именно таковыми были боскафандры для осужденных, ну и к отсутствию сна. Зато потом, лет через сорок можно было бы вернуться назад, в сохраненное тело и жить дальше. А сейчас? Что толку с того, что улетел с Марса? И если суд мог быть снисходителен, смягчив Дойлу наказание ввиду его службы и вполне успешной карьеры в органах правопорядка, то первый же встречный мутант Штайера прикончит его не задумываясь. Майкл предпринял еще одну отчаянную попытку сдвинуться с места, захрипев от напряжения. Похоже, даже кровь носом пошла. Нет, экзоскелет лишь слегка покачнулся, даже не скрипнув сочленениями. Черт, хоть на помощь зови… А кого? Тварей Штайера или солдат Ордена, которые не раздумывая мозги тебе вышибут…

В углу подвала что-то зашевелилось и Майкл краем глаза увидел белесое извивающееся тело, на мгновение показавшееся в отблесках шарящих по руинам прожекторов. Свет выхватил из темноты свешивающиеся на рот длинные лоскуты кожи и какой-то органической массы, покрытые серой коркой когтистые руки, шарившие впотьмах по заваленному обломками полу, слепые, заплывшие бельмами глаза. Не кожей, лишь сознанием, Дойл почувствовал, как существо уткнулось в экзоскелет и взбирается по нему, стараясь добраться до шлема. Внешние звукоуловители бросали в уши тяжелое дыхание и лязг металла под когтями. Наконец влажные и рыхлые складки кожи уткнулись в стекло шлема и Дойл увидел, как тварь тщетно пытается прогрызть прозрачный углепласталь тремя рядами зубов. Он инстинктивно задергался и слабое движение экзоскелета, заставило существо с удвоенным рвением грызть наименее защищенное место бронекостюма. И ведь даже рукой не шевельнешь, чтобы зашибить эту мразь кулаком…

Хруст пласталя раздался совсем не из наушников, по прозрачной пластине зазмеились трещины и внутрь пополз противный холодок. Наверное в этот момент, оставшиеся системы управления бронекостюма перебросили в систему все остатки заряда батареи, стремясь удержать температуру внутри экзоскелета на приемлемом уровне и Дойл смог сдвинуться с места. Все что он успел сделать, это приподнять руку и обрушить кулак на спину извивающейся твари. Раздался хруст, истошный визг, утонувший в бурлящем хрипе и тварь, раздвинув челюстные кости, вцепилась увеличившейся в несколько раз пастью в лицевую часть шлема, мотая башкой, словно схвативший жертву аллигатор. Пластина подалась в сторону, еле слышно шипя из костюма тонкими струйками потек воздух. Существо уперлось обеими руками в грудь Дойла, с остервенением разрывая шлем, но вдруг жуткое шипение сменилось заунывным стоном и тварь, обмякнув, сползла по броне на пол подвала. Из ее головы торчал обломок железной трубы. Ее место сразу занял вскарабкавшийся на экзоскелет биодрон, обмотанный каким-то тряпьем, скорее всего согревавшим его в холоде тиадарской ночи.

— Эй, внутри… ты жив? — спросил мягкий голос, с чуть различимыми лающими нотками.

— Да, — закивал Дойл, сомневавшийся, что биодрон услышит его из-под гермошлема. — Черт, я выбраться не могу… Там снаружи ведь хрен знает как холодно, да?

— Пока нет, — ответил биодрон. — Но холодает.

Хвостатый извлек откуда-то из лохмотьев тряпья фонарик и Дойл зажмурился, от резанувшего по глазам света.

— А я тебя помню, человек. — биодрон соскочил на пол, колдуя над креплениями сочленений экзоскелета. — Хотя ты меня и навряд ли.

— Уже удивительно. — Дойл прикидывал, насколько долго его будет спасать термостатический костюм. — Я не помню, чтобы приходилось пересекаться с вашим братом…

— Ну как же. И захват заложников в магазине не помнишь?

Ах, да. Было такое. Вроде и биодрон там был. Светленький такой, с полосочками на плечах. Вот только как его звали сейчас уж и не вспомнишь.

— А я тебя сразу узнал. По голосу и по твоим чувствам. — рассказывал биодрон, отстегивая бронепластины экзоскелета. — Ты ведь не местный и у тебя восприятие мира иное. Сразу отличить можно.

— И как ты это все определяешь? — в луче фонарика Дойл наконец разглядел своего спасителя.

— Не знаю. Мы с рождения такие. Когда нас не глушат этими вашими псионными штуковинами.

Да, это был действительно тот самый биодрон. Если уж справедлива фраза о тесноте на планете, то что говорить об одном единственном городе. Только выглядел он сейчас не очень хорошо. Такое впечатление, что его танк переехал. Впрочем, судя по всему все повреждения были поверхностными, хотя биодрон и припадал на левую лапу и иногда шипя держался рукой за правый бок.

— Ты хоть напомни как тебя зовут. — попросил Дойл. — Ночь, видать, мне с тобой пережидать придется.

— Айт. — ответил биодрон. — А ты Майкл Дойл. Нет, не беспокойся, это у меня не память хорошая, я просто на значок посмотрел.

— Твои все из города ушли. — сообщил полицейский, хотя скорее всего Айт об этом уже знал. — А ты что отстал?

— Получилось так. — отмахнулся Айт. — Ты и вправду хочешь знать об этом?

— Да нет, мне честно говоря все равно… — Майкл с облегчением разжал затекшие пальцы на освобожденной от бронекостюма правой руке. — Но надо же как-то разговор начать.

— Тебя смущает, что мы такие разные? — поинтересовался Айт, отстегивая плечевое сочленение.

— Немного, — признался Дойл. — Я кого угодно тут встретить ожидал, но только не биодрона. Впрочем, что-то я уже ничему не удивляюсь.

— А для меня стало неожиданностью, когда твои сородичи открыли по вам огонь. — заметил Айт. — Странно.

— Для меня это уже не странно, — скрипнул зубами Дойл. — Добрался бы до этого координационного совета, передушил бы всех. Что они там, в столице, совсем с ума посходили?

— Не думаю, — мотнул головой биодрон. — Просто они отдали вас в жертву ради чего-то большего. Это так обычно для таких, как ты. С нами ведь это происходило постоянно.

Нечего возразить. Если разобраться, то вся история человечества, это история жертвы во имя чего-то большего. Во многих случаях пустого, бессмысленного и неоправданного.

Глухо скрипнув, отвалились плечевые пластины, а следом разомкнулись сцепления нагрудных пластин экзоскелета. Термокостюм успешно прошел испытание ночным холодом, но вот в лицо сразу впились сотни холодных игл. Стараясь дышать как можно чаще, наполняя свои легкие той крошечной долей кислорода в разреженном воздухе, Дойл высвободился из тисков ставшего ловушкой боевого скафандра. Поспешно отстранив немного мешавшегося Айта, полицейский открыл одно из отделений экзоскелета и достал оттуда портативный кислородный синтезатор. Когда крохотные иголочки пронзили слизистую оболочку носа и синтезатор воздуха закрепился на внутренней стороне ноздри, Дойл смог вдохнуть полной грудью. Было чертовски холодно, но все же не смертельно.

— Как ты этот холод переносишь? — поинтересовался Майкл у Айта, но биодрон только пожал плечами.

— Нам попроще.

Ну да, шерсть. А еще глаза закрыты чуть мутноватой пленкой как у ящериц. Она явно оберегает их от холода.

— И тебя не нашли эти твари? — Дойл оглянулся по сторонам в поисках оружия.

— Нет. Да и не искали. — Айт вскарабкался по обвалившимся балкам и выглянул на улицу. — Я могу сбивать их со следа. Я ведь тоже в вашем понимании психокинетик.

Майкл с удивлением заметил прислоненную к стене снайперскую винтовку. Айт поднял ее, и перекинув за спину снова спустился в подвал. Заметив его взгляд биодрон тихо фыркнул:

— Наверное, ты понимаешь, что и тебе нужно что-то помимо кулаков, если хочешь пережить ночь? Без оружия сейчас нельзя, тем более, таким как я. Знаешь, там на улице был бой, видимо кто-то из пришедших днем в город людей хотел вырваться из окружения. Можешь поискать себе что-нибудь подходящее.

Дожили. Ему, бывшему космодесантнику и полицейскому, дает советы какой-то ушастый репликант. С другой стороны, почему бы и не послушаться? В отличии от них, Айт выжил в городе, и это при том, что у него не было ни экзоскелета, ни полугодового запаса патронов.

— Тогда, возле магазина, мне сказали, что у тебя интегрированная боевая программа. — Дойл осторожно выбрался из провала. — Ты ведь из тех биодронов, что создавались для войны.

— Я шитвани, а не биодрон. — немного обиженно поправил Айт. — Но в остальном вроде как верно.

Он легко перепрыгнул через проломленный пол, подтянувшись взобрался на второй этаж, и, пригнувшись, пробрался через поваленную мебель к окну. Акробатические трюки явно дались ему тяжело. Айт тяжело дышал и согнувшись держался за раненый бок.

— Вот там, у перекрестка. — указал он сверху. — Все оружие, какое сможешь унести твое. Я держу дорогу.

Черт. Вот бы им в управление пару таких хвостатых. Неудивительно, что шитвани отбили атаку армейских подразделений на Чистилище и смогли уйти из города. Может и не все такие как Айт, но главное, что у них был костяк, умевший воевать. Дойл на корточках подполз к обрушившейся стене и выглянул наружу. Пусто. Где-то гремят едва слышные выстрелы, по небу шарят лучи прожекторов, но тут тихо. Майкл посмотрел на указанный Айтом перекресток, прикидывая как же проще до него добраться. Смотреть в ту сторону, где лежал мертвый Лейнер он не мог. Там, среди трупов, сейчас главное отыскать не сколько оружие, сколько кислородные синтезаторы и, желательно, маску на лицо, которая сможет защитить от холода. Краем глаза Майкл увидел, как из провала выбитого окна высунулся ствол снайперской винтовки. Айт взял на прицел улицу и был готов в случае чего прикрыть Дойла.

Прижавшись к стене он добрался до угла и перебежав через небольшой пустырь оказался на перекрестке. Термостатических шлемов не было, но в карман комбинезона отправилось несколько кислородных синтезаторов с полным запасом. Самым целым из оружия оказался волновой автомат, который Дойл повесил себе на плечо. Подсумки с обоймами пришлось тащить в руках, пока на глаза не попался эластичный ремень. Приятным было и то, что казавшаяся Дойлу тяжелой рана на боку на поверку оказалась поверхностной царапиной. Впрочем, он не побрезговал и снял с трупа одного из повстанцев автоматическую аптечку. Обратный путь до укрытия в котором ждал его Айт, Майкл проделал вдвое быстрее.

— Ну, что теперь? — не рассчитывая на ответ, спросил он у шитвани.

— Я пережду тут ночь, а с рассветом уйду в пещеры. — пожал худенькими плечами Айт. — Там меня Грейт ждет. А ты… Я не знаю. Ты можешь пойти со мной, но мое одобрение это не одобрение всех моих сородичей.

— Тогда я останусь в городе. — Дойл поддержал хотевшего спустится в подвал, но неосторожно наступившего на раненую лапу шитвани. — У меня теперь есть цель в жизни. Если, конечно, получится пережить темное время суток.

— Цель? И какая же?

— Тут рядом с городом есть лаборатория Штайера. Хочу туда наведаться.

Айт задумался, чуть склонив набок остроносую мордочку.

— Хорошо. Тогда давай переберемся отсюда в подземную часть здания. Я хотел попасть туда раньше, но дверь запечатана. А ты ведь полицейский. Может твой допуск работает.

— Может и работает. Если Орден их не аннулировал.

Айт видимо уже достаточно времени провел в развалинах. Вероятно, с самого штурма Чистилища. Он знал подвал здания, не плутал в узких технических коридорах и вывел Дойла напрямик к массивной двери, отгораживавшей спуск во вспомогательные помещения.

— И откуда ты так все хорошо знаешь? — Дойл достал из кармана комбинезона полицейский жетон.

— Мы же работали тут, — ответил Айт. — И в подсобках в том числе. Должен же кто-то был песок выгребать.

Шлюз зашипел, выпуская клубы пара и медленно отполз в сторону. Наверное, можно было и облегченно вздохнуть. Разумеется, увлеченный своими новыми игрушками Орден и не вспоминал о полицейском допуске.

Внутри было темно, гелионарные лампы не горели. Айту было куда более комфортно, так как шитвани видел в темноте. Дойл почувствовал, как его хвостатый спутник осторожно взял его за руку и тихо сказал:

— Я поведу вперед. Главное наклонись, потолки тут низковаты.

Дойл криво усмехнулся и последовал совету. В жизни еще было нечто такое, чему можно было удивляться. В полной темноте они шли довольно долго, быть может минут десять, пока наконец не достигли какого-то склада, где горело резервное освещение. Низкие стеллажи оказались заставлены запломбированными ящиками, в которых при проверке оказались продукты. Судя по всему, они находились под каким-то магазином.

— Тут можно и остановится. — предложил Дойл. — Шлюз за нами закрыт, и я не думаю, что эти твари будут проламывать потолок. Тут есть еда и отопление.

Полицейский уселся возле ящика с консервами и положив на колени автомат стал возится с его механизмом. Несмотря на то, что оружие внешне казалось неповрежденным, внешний энергоимпульс, скорее всего созданный одной из тварей, повредил внутренние стабилизаторы магнитного ускорителя.

— Дьявол… — вырвалось у него сквозь зубы. — Докатились же.

Айт с сочувствием посмотрел на человека, но ничего не сказал. У него сейчас хватало своих забот и страхов. Армия начала штурм Оазиса и шитвани сожалел, что не может оказаться там, среди себе подобных.

— Майкл, расскажи мне о своей жизни. — словно невзначай попросил Айт, устроившийся на пустом стеллаже.

Шитвани скинул с себя тряпье, порвав его на длинные лоскуты и принялся перевязывать ногу и грудь. Только сейчас Дойл увидел, насколько сильно ему досталось. Длинные царапины, наверное достававшие до ребер, проходили через грудь, плечи и вдоль спины, бело-серый мех покраснел, кончики длинных белых волос свалялись в коричневатые колтуны. Кое-где чернели ожоги.

— Странная просьба. — откликнулся Майкл. — Зачем это тебе?

— Прощение приходит через понимание. — отозвался Айт. — Я хочу вас понять. Это проще сделать через тебя. Ты не носишь имплант. Значит, ты более свободен.

— Ну-у… — задумался Дойл. — И что ты хочешь услышать? Про муштру в космодесанте? Где в течении года ты тряпка о которую все вытирают ноги, а если не повезет, то ей и останешься на всю службу? Про Марс, полный шлюх и игорных домов, где состоятельные терранцы просаживают такое количество терранских кредитов, что на них можно было бы купить Тиадар с потрохами? Про то, как я вышиб мозги любовнику жены?

— То есть, тебе и рассказать-то нечего? — Айт присел на корточки. — Любопытно. Я считал иначе. Я могу понять, что наша жизнь пуста, но почему она пуста у вас? Наше существование было предопределено, до некоего момента, странно слышать, что оно не намного более безрадостное чем у вас.

— Она не пуста, — возразил Дойл, извлекая перегоревший стабилизатор из волнового устройства. — Мы рождаемся, учимся, выбираем свой путь. Кто-то становится солдатом. Кто-то врачом. Кто-то изучает далекие звезды, а кто-то занимается селекцией растений. У нас есть свобода выбора, если ты об этом.

— Хм… а если человек не хочет делать ничего из этого? — склонил голову Айт. — Общество принимает его?

— Если человек не хочет работать, то он опускается. Спивается. Сидит в вонючем и грязном подвале…

— То есть выходит, что свобода выбора условна. — заключил Айт. — Человек выбирает из установленных данностей не потому что ему этого хочется, а потому что он привык к такому положению вещей или потому, что он знает, что альтернативы нет. Если он остановится, скажет «но я хочу не этого», то он станет изгоем… Вы работаете не на себя, а на систему, оправдывая получаемый от нее корм.

— Так все строилось изначально. Еще со времен зарождения общества. Хочешь жить в большой семье — будь ей полезен. А у тебя есть варианты лучше?

— Может быть, и есть, — неопределенно ответил Айт. — Мы сейчас думаем над этим.

— Вы? Над чем? — не понял Дойл.

— Мы. Мы все. Мы ведь можем связать наши мысли в единую сеть и размышлять. И в том числе о том, каким будет этот мир. Без вас. Как нам построить свою жизнь. Сначала мы считали, что структура вашего общества почти идеальна, но теперь я вижу, что она несовершенна. Она нацелена не на саморазвитие, а лишь на самоподдержание. Вы носите импланты. Они дают вам многое, но… в нашем случае, у Грейт есть право альфа-голоса. А откуда вы знаете, что и над вами нет того, кто владеет альфа-голосом? — Айт умолк, искоса посматривая на Дойла. — И чем тогда вы отличаетесь от нас?

Дойл молча покачал головой. То ли соглашаясь, то ли просто отрешенно думая о своем. Его неприятно кольнуло это самое «мир без вас».

— Странно, что вы этого не видите, — продолжил Айт. — Впрочем, это неудивительно.

— Ты спросил о моей жизни лишь для того, чтобы вывести разговор на эту тему? — недовольно поморщился Дойл.

— В том числе и для этого. — кивнул Айт. — Мы успели узнать людей. Мы успели понять, что не все из вас слепы. Мы не знаем, что будет дальше. Но если все изменится, что нам делать с вами? С теми, кто может принять иное, отличное от того, что заложено изначально.

— А я по-твоему могу принять что-то? — кисло улыбнулся Дойл с плохо скрываемым ехидством.

— Ты уже это сделал, — без тени наигранности сообщил Айт. — Хотя бы потому, что смог меня выслушать, не совершив необратимого.

Дойл поднял глаза на шитвани и впервые увидел, что снайперское ружье, лежавшее рядом с Айтом направлено на него, а палец хвостатого собеседника замер на гашетке.

— Мы все изменились с момента прошлой встречи, — мягко проговорил Айт, убирая ружье. — И я, и ты. Может быть не так, как хотелось бы, но далеко не в худшую сторону.

— Да уж… ты и вправду выстрелил бы?

— Если пришлось бы? Да, — ответ Айта был короток и понятен. — После всего того, что люди с нами сделали, я не питаю теплых чувств к вашей расе. Но… впрочем, это уже не имеет значения.

— Значит, вы намерены победить нас? Как? — Дойл продолжал размышлять над словами шитвани. — Вас же так мало, а у Ордена и армии резервы бесконечны.

— Мы не знаем, как остановить вас. Но что мешает нам размышлять о таком возможном будущем? Это помогает нам идти к цели. — ответил шитвани, вскрывая банку консервов. — Сейчас тот самый момент, когда мы можем попробовать разобраться в себе. Если мы этого не сделаем, то какой смысл быть самостоятельными? Для тех, кто не понимает, что из себя представляет, хватит и жизни биодрона.

Все ищут самих себя… Дойл вздохнул. А вот ему кажется, что он себя теряет. И виной этому даже не Айт, а все, что произошло в этот вечер. И хотя Ордену Дойл не особо верил, предположить то, что они окажутся способными на то, что они сделали, он предположить не мог. Даже если за этим стояла некая высшая цель, что возможно, то насколько это все оправдано? Или значит прав Айт? Они для Ордена такие же биодроны, которых можно отправить в расход, набрать новых, приказать плодиться и размножаться, а потом бросить весь молодняк на очередной эксперимент.

— Я тут подумал, и решил тебе помочь, — донесся с противоположной стороны подвала голос Айта. — Давай наведаемся в эту лабораторию, раз уж ты знаешь, где она расположена. Если ваш Орден продолжит создавать этих существ, то и таким как я в пещерах придется тяжко.

— Если и вправду поможешь, я не против. — Дойл закончил перебирать волновой автомат и подключил к нему генератор. — Только не стоит на меня наставлять пушку. Я этого не люблю.

— В этом больше нет нужды.

— Вот и отлично… — Дойл прищурившись смерил взглядом шитвани. — Тогда идти раньше утра не стоит, но выдвигаться надо раньше, чем станет совсем светло. Я не думаю, что лаборатории Штайера сейчас под усиленной охраной, мне кажется, что они там просто запечатали выходы, однако, я думаю, что мы что-нибудь придумаем на месте. В конце концов, есть старый подземный тоннель, строившийся для лабораторий. В него можно попасть из Старого Города.

— А если придется, то ты будешь стрелять в себе подобных? Тех, кто охраняет комплекс? — спросил Айт.

— Иначе они убьют меня. Это же так просто. — Дойл промолчал, оставив при себе мнение о наивности таких вопросов.

— Это еще одна причина, по которой я не могу вас понять, — объяснил Айт. — Вы же одинаковы. Как вы можете убивать друг друга? У вас одни чувства, одни мысли, одни цели, общие критерии добра и зла. Зачем тогда лишать друг друга жизни?

— Эх, малыш, если бы я мог ответить на это… — Майкл поймал себя на мысли, что в словах Айта был смысл.

Быть может, шитвани и размышлял слишком наивно, почти по-детски, но он мерил мир четкими, не терпящими разночтений категориями. Если ты принадлежишь одному народу, то как можно убивать друг друга? Ведь вместе проще. Раса, к которой принадлежал Айт, могла устанавливать друг с другом телепатическую связь. Не исключено, что их разговор могли сейчас слушать и другие щитвани. У людей были импланты, позволявшие читать мысли. И что? Вместо объединения, люди получили контролирующий всех и вся «Орден Геллиона». Так или иначе, объединить людей воедино пытались многие, но видимо сами люди были или не готовы к этому, или вовсе не приспособлены для жизни в едином обществе. Так Дойл подумал, а вслух сказал:

— Сложно это все. Очень сложно. Вот ты можешь мне ответить, почему вы такие? Нет, вряд ли. А я не могу ответить, почему нас природа создала такими, какие мы есть.

— Я могу попытаться объяснить это. — возразил Айт. — А вы хоть раз пробовали дать ответ самим себе? Нет. Потому что ответивший станет изгоем, как и тот, кто не хочет работать на чуждую ему идею и идти по указанному системой пути.

— Ты не прав, малыш, — беззлобно, хотя этот диалог и начинал ему надоедать, отозвался Дойл. — Многие пытались. Да вот для каждого ответ свой. Вот в чем вся проблема.

Судя по всему, Айт почувствовал настроение своего собеседника и решил прервать разговор. Он слез с полки и забравшись в угол закутался в тряпье, а вскоре тихонько засопел.

А вот Дойлу не спалось. Перед глазами стояла тварь, разрывающая Лейнера гравитационной волной, солдат Ордена, убивающий ребенка, то немногое, что осталось от группы повстанцев, наткнувшихся на созданий Штайера. Что будет дальше? Понятное дело, что Орден из кожи вон лезет, чтобы не оставить свидетелей того, что происходит в Аббервиле. Еще больше он не захочет того, чтобы люди узнали о том, кто стал материалом для армии генетически модифицированных солдат. У Дойла сомнений не было — те, кто бродил сейчас по улицам Аббервила, когда-то были людьми, в организме которых замещали обычный геном чужеродным, настроенным на выполнение тех или иных функций.

Если повезет и они с Айтом накроют всю эту фабрику кошмаров, которую устроил возле Аббервила Штайер, то надо попробовать сделать так, чтобы на Терре узнали об этих экспериментах. Помочь в этом может Грейт, как бы к ней сейчас ни относились, она в данный момент была лидером одной из сторон конфликта, и дай Бог это осознавала. А значит и потом его путь лежал вслед за Айтом — в Оазис. Эх, жаль здание полиции разворочено как лопнувшая банка с газировкой. Там, среди информкристаллов можно было попробовать отыскать данные по лабораториям Штайера, возможно найти планы внутренних помещений. Ведь у Лейнера был выход на сотрудников Службы Безопасности. Дойл тяжело вздохнул. Ему искренне хотелось, чтобы эти ребята, работавшие в лабораториях, сейчас были как можно дальше от них. Смотреть на таких же как он жертв обстоятельств сквозь прицел Майклу не хотелось. Уж пусть лучше внутрь набьют батальон Ордена.

И еще были повстанцы. Ну, по крайней мере, те из них, кто уцелеет к утру. Они не должны были составить проблем после этой ночи, однако ожидать можно всякого. Может быть, они тоже пойдут к пещерам, по старой памяти пытаясь отыскать Грейт, которая, что бы там ни говорили, а была в деле с Далласом, и Дойл мог поставить на это всю свою лысину. Интересная, черт побери, схема получается… Майкл оперся на стену и прикрыв глаза расслабил уставшее за день тело. Повстанцы, которые могут встать на сторону Грейт, сама Грейт, которая пытается руководить шитвани и сами шитвани, которые между собой уже решают каким быть Тиадару в будущем. М-да… А твое-то место где, а, Майкл? Среди кого? Ответа на этот вопрос Дойл был пока не готов себе дать. Надо было еще пережить самоубийственную атаку на лабораторию Штайера, которая могла просто кишеть искусственными чудовищами, а потом уж и разбираться в геополитике. Одно он знал точно: после того, что произошло ночью, с Орденом ему было не по пути.

Через восемь или девять часов, а точно сказать Дойл не мог, он и Айт покинули подземное убежище. На поверхность выходить было опасно, да и ночь полноправно вступила в свои права, а потому они решили пересечь город по системе технических тоннелей, время от времени заглядывая в подземные бункеры под домами.

— В таком виде идти в лаборатории — самоубийство. — сразу заявил Дойл. — Нужны экзоскелеты. Мой неисправен, значит попробуем отыскать какого-нибудь повстанца с костюмчиком подходящего размера. И тебе экзоброня тоже не помешает.

— Мне? — настороженно навострил уши Айт.

— Да, тебе. Шлем снимешь, не беда. Все равно он на тебя не налезет. А вот остальные системы экзоброни должны подойти.

— Неохота мне в ваши экзоскелеты лезть. — уперся шитвани. — Куда я хвост дену? А потом, у вас ноги а у меня видишь что?

— Не бойся, лапы твои подойдут. — уверил шитвани полицейский. — А вот с хвостом надо решать. Ну… Спустишь его вниз по ножному модулю.

— Неудобно, — продолжал стоять на своем Айт. — Нет уж, я так пойду.

— Экзоскелет, конечно, от современного оружия не шибко защита, разве что если заряд по касательной пройдет, но все же лучше чем ничего. А тебя одной пулей на части порвет.

— Все равно. Экзоскелеты для нас не предназначены. — фыркнул Айт. — Я и без железки смогу обойтись.

— Ладно, как хочешь. — сдался Дойл. — Но потом не говори, что тебя не предупреждали.

Майкл заметил, что шитвани больше не возвращался к вопросу мироустройства. Может быть из чувства такта, а может потому, что сделал для себя определенные выводы. Лишь однажды он мельком задел этот вопрос.

— Ты ведь не думаешь, что мы и вправду сможем уничтожить целый биозавод? — поинтересовался Дойл во время одной из остановок.

— Почему нет? Думаю, сможем. — пожал плечами Айт.

— А не боишься, что вечно везти не будет?

— Везение это метафора, — заметил шитвани. — На него удобно списывать удачи и неудачи. Вы, люди, боитесь жить сами. Вам всегда кто-то нужен. Провидение, государство, бог… Даже если не существует того, на кого можно списать провалы, его проще создать, чем сделать выводы.

— Наверное, если бы не делали выводов, то не смогли бы достичь звезд. Да и таких высот в генетике, чтобы создать вас. — напомнил Дойл.

— Я не утверждал, что вы не делаете выводов. Я утверждал лишь то, что персонифицировать естественный ход событий намного проще. Такой удобный костыль для инвалида, чтобы подпереть собственное бессилие. — отметил Айт и поспешил сменить тему — Надо бы поторопится. Мы подошли близко к поверхности тут становится прохладно.

Майкл молча поспешил следом за шитвани. Он опасался, что придет тот день, когда у человека на Тиадаре появятся новые учителя, которые известными лишь одним им методами укажут на истинный, по их мнению, путь. Будет ли это сделано более гуманно, чем делает нечто похожее Орден, покажет время. Но то, что шитвани готовы взять на себя роль учителей сомнений не вызывало. Хватало и невзначай брошенных фраз Айта на тему жизни терранского общества. Сами они до такого додумались, или в них говорили гены тех существ, из которых была выделена ДНК, Дойл не знал. В обоих случаях, исход был один. И во многом именно это удерживало Майкла от того, чтобы не запрыгать от восторга при известии о вероятной победе шитвани. Сейчас работало правило «враг моего врага». А что будет дальше? Слишком очевидно было то, что Айт что-то недоговаривал. Бывший биодрон предполагал, что у них есть шанс справится с армейскими соединениями и Орденом. Но откуда ему взяться, если шитвани в пещерах от силы тысяч пять, в остальных городах Чистилища наверняка ликвидируют, а с Терры может прийти дополнительный флот? Неужели все это пещерное зверье бросится на помощь хвостатым и ушастым? Да даже если так, то все равно перевес на стороне терранцев.

Значит, было что-то еще. Что-то такое, чего пока никто кроме шитвани не знал…

— … на связи «Поларис», войсковая группа «Крот», отзовитесь, вы, едрить вашу мать, где вообще, какого хрена у вас там происходит? — капитан ВКС Хосе Вернан безуспешно пытался пробиться сквозь заглушавшие субсигналы систем связи поля пульсарита.

Это продолжалось уже почти час.

Полковник Рой Стауф нервно покусывая губы прохаживался по командному центру, то останавливаясь возле бледной, размытой голографической схеме участка вторжения, то бросаясь к узлу связи, спрашивая:

— Ну что, есть сигнал.

— Да какой тут сигнал! — рычал Вернан, безуспешно пытаясь пробиться сквозь толщу земли. — Пульсарит все глушит к чертовой бабушке.

— Субсигналы же должны были проходить сквозь генерируемые им поля. По крайне мере яйцеголовые обещали это.

— Должны. Но, видишь, не проходят, — бессильно развел руками связист. — На расчетах всегда все идеально, а на деле, смотришь и вот она, жопа-то.

— А между собой группы могут связаться?

— Там, под землей? Да кто их знает. Не могу дать гарантии.

Оставалось надеяться на то, что командиры на местах готовы к такому развитию событий. Стауф опять вернулся к проекции. Если верить ей, то несколько групп прорвались в Оазис раньше остальных, и уже вступили в бой. В бой… Какой там мог быть бой? Неужели эти биодроны еще способны сопротивление оказывать. Хотя, если учесть, сколько народу они положили в городе, то могут. Хотя, как считал полковник, половину заслуг биодронам наверняка приписали за счет повстанцев.

— Сэр, у нас мощный псионный всплеск. Эпицентр на глубине пяти километров.

Полковник поморщился. Это еще что за чертовщина.

— Локализуется?

— Да. Но он нестабилен. Похоже на то, что источник сигнала движется к поверхности.

— Поставьте в известность пси-группу Ордена. Пусть разберутся.

Тиадар мог выкидывать странные штуки. Но проделки планеты сейчас не волновали командира атакующих Оазис соединений. У него сейчас были свои проблемы, причем там, где, казалось бы, проблем быть не должно.

 

2. Пробуждение

Пробив толстый слой гранита и выворотив каменные пласты, в падь, вокруг которой расположилась группа Рэнда въехал первый субтерральный танк. Его борта распахнулись и по наклонным трапам побежали закованные в экзоброню десантники. Из окружавших Рэнда Блэкли зарослей ударил сплошной поток энергетических импульсов и волновых зарядов, скосив первые ряды солдат словно траву. Небольшая группа шитвани по сплетающимся древесным стволам и узловатым ветвям перебралась на танк, расстреливая атакующих почти в упор. К тому моменту как в падь ворвался второй танк, первый уже горел, трава вокруг него обуглилась, в желтовато-серых проплешинах лежали трупы.

— Так, не стоим на месте, маневрируем! — мысленно приказал Рэнд шитвани. — Сейчас из пролома попрут основные силы…

Что ты чувствуешь, когда стреляешь по себе подобным, а Рэнд?.. В прицеле волнового ружья мелькнул человеческий силуэт, приклад, амортизированный гравицентрами, легко стукнул в плечо и человек, взмахнув руками, повалился в траву с продырявленным гермошлемом. Ничего? Отрадно признать, что действительно ничего. Тебе показали мечту, и теперь ты идешь к ней, переступая через тех, кто стоит на пути? Так как ты делал и до этого. Еще выстрел, и будто запнувшись, солдат обвис на трапе. Мечту, что дороже того мира, где ты родился? Гулкий хлопок и разворачивавший волновой пулемет десантник скатился по покатому борту танка. Или ты просто хочешь порвать со своим прошлым? Может быть, ты действительно хочешь впервые за свою жизнь сделать доброе дело? Ты ведь не Лина, ты не терял в этом безумии родных… Вернее, терял, но по своей вине и никто более к этому не причастен… Ружье снова дернулось в руках, и заряд пробил энергоблок плазменного генератора у огнеметчика. Вверх взметнулся огненный гриб, в его отсветах были видны беспомощно дергающиеся фигурки, упавшие на землю в плавящихся прямо на них экзоскелетах. Пора бы разобраться в себе Рэнд, не так ли?

— Рэнд еще один танк! — через лежавшего рядом с поваленным деревом контрабандиста перескочил черный шитвани, уводивший небольшую группу к дальнему склону, откуда стряхивая с себя пласты гранита выползал еще один транспорт.

— Так, ты и еще пятеро, давайте со мной. — Рэнд вскочил, перекидывая через плечо винтовку. — Чем больше они делают дырок, тем больше шансов, что нас тут просто раздавят числом. Заткнем этот муравейник.

Идея захватить субтерральный танк была интересной, но Рэнд сомневался, что ее можно будет вменяемо реализовать на практике.

Надо было что-то придумывать, причем быстро. В соседнем районе солдаты не ограничились высадкой. Боевые машины, открыв шквальный огонь из бортовых пулеметов, не останавливаясь ринулись вглубь Оазиса. Еще несколько таких прорывов и все сражение будет походить на погоню за котятами на бульдозерах.

Навстречу Рэнду попалась группа, в которой он оставил Лину. Девушка была жива, хотя и напугана, шитвани потеряли почти половину своих. Они отходили к ближайшей возвышенности, откуда-то сбоку, ломая кусты, выскочил штурмовой бронетранспортер класса «Бизон», плотным огнем срезавший траву и деревья, оставляя после себя небольшие полянки, и если бы Рэнд не успел отпрыгнуть в неглубокую канаву, то вместе с верхушками кустов в труху превратилась бы и его голова.

— Зря я все-таки сюда пошла, Рэнд. — отдышавшись выдохнула Лина. — Надо было слушаться Грейт.

— Да теперь поздно уже… Так, вон у тебя там гранаты есть. Дай их мне.

Лина скривившись и стараясь не смотреть на труп шитвани с разорванным от живота телом, отстегнула с его пояса несколько гранат.

— Вот и отлично.

Рэнд пригнувшись отбежал за толстое дерево и когда «Бизон» резко завернул вбок, намереваясь снова проутюжить заросли, швырнул гранату чуть впереди машины. Гравитационный удар смял переднюю часть транспортера вместе с кабиной и приподняв остатки в воздух отшвырнул на несколько десятков метров.

— Раз уж пришла, то держись ближе к хвостатым. — напомнил еще разок Рэнд. — Все, мы пойдем. Есть хитрый план.

— Рэнд! — Лина зажмурившись, надавила на гашетку волнового автомата, чей лязг чуть не оглушил контрабандиста.

Блэкли откатился в сторону, и его лишь по чистой случайности не придавил свалившийся в овраг солдат в пробитом очередью экзоскелете.

— Вот. Вот так уже лучше. — похвалил Рэнд Лину. — Не бойся. Вспомни Вика если что. У них перед тобой должок, такой, что по гроб жизни не расплатится.

— Все, пойдем, — черный шитвани помог контрабандисту подняться и подтолкнул его в плечо. — Иначе не успеем.

И то верно… Рэнд полез напролом сквозь кусты, чьи ветки старались порвать вышитый титановыми нитями плащ. Вот он, пролом в граните, вот и танк, уже раскрывший борта.

— Отсекайте их от брони! — скомандовал Рэнд, швыряя гранату к пролому, через танк.

Позади боевой машины ухнуло, на крышу грохнулся свернувшийся в узел экзоскелет, раздавленный гравитационным смещением. С трех сторон загремели очереди, шитвани усевшиеся на возвышенностях, а иногда и просто устроившиеся в кронах деревьев, оттеснили солдат от танка, позволив Рэнду и его группе подобраться непосредственно к машине.

Навстречу выскочил десантник, на бегу включая виброрезак для ближнего боя. Ментальный удар не прошел, экзоброня со встроенными чипами экранировала пси-воздействие и Рэнд едва успел отпрыгнуть от удара. Впрочем, человека добил черный шитвани, в упор выпустивший в него половину автоматного магазина.

— Внутрь, быстро! — распорядился Рэнд. — Черный, со мной в кабину!

— Она же заперта… — начал было шитвани, но контрабандист уже сбил выстрелом силовой замок.

Внутри оказался что-то затараторивший водитель, поднявший руки вверх, однако для шитвани этот жест не значил ровным счетом ничего. Хлопнул выстрел, безжизненное тело сползло на пол, забрызгав дальнюю стену кровью.

— Так, закрываю борта, — подал мысленный сигнал Блэкли. — Не попадите под створки. Кто во внутреннем отсеке, занимайте места у турелей.

— Мы что, поедем на нем? — пискнул черный, плюхнувшись в кресло рядом с Рэндом.

— Нет, в космос полетим, — контрабандист захлопнул дверцу кабины, защелкнув ее на просто внутренний замок. — Так, твоя задача давать мне знать о том, где больше солдат. Ты ведь можешь чувствовать эмоции. Все, держись…

С визгом завращался поднявшийся на уровень смотрового иллюминатора бур, кабину затопило бледное сияние голографической проекции, заменившей круговой обзор.

— Так… что у нас тут… черт, а я думал, тут управление будет как в глайдере… — разочарованно протянул Рэнд. — Что мне надо бы нажать, чтобы сдвинуться с места…

Танк рванул вперед почти с максимальной скоростью, врезавшись в группу спрятавшихся за каменистой россыпью солдат. Разметав их в разные стороны, он развернулся и вгрызшись в скалу зарылся в свежепробитый тоннель, выбросив назад поток каменной крошки и пыли.

Канонада множащимся эхом металась по Оазису, преследуя отходившую вглубь пещер группу шитвани, которую вела Грейт. Здесь были или раненые или дети, те кто мог передвигаться, прикрывали отход, попутно еще и помогая идти тем, кого ранили намного тяжелее. Грейт шла впереди, следом за небольшим отрядом разведчиков, стараясь не отклоняться от проверенного ими маршрута. В подземных сумерках двигались странные тени, среди деревьев ворочались какие-то грузные существа, похожие, судя по искривленным теням, отбрасываемым колыхающимся светом фосфоресцирующих растений, на гигантских крабов. Обычно невидимое население Оазиса было обеспокоено, шум пробудил зверей от спячки, мелкая дрожь земли от буравящих ее субтерральных танков, гнала из пещер обитателей подземных бездн, которые могли напасть и на отступающих шитвани.

Формально, Грейт не командовала никаким отрядом, хотя шитвани и относились к ней с определенным уважением, какое они могли позволить себе по отношению к представителю враждебного биологического вида. Тот факт, что именно она их создала и отстаивала их права, таял в своей значимости как лед на солнце. Чем тяжелее была ситуация в том месте, где шел бой, тем прохладнее окружающие ее шитвани воспринимали саму Грейт. Отряд вел довольно старый по меркам бывших биодронов Глайр, проживший в Чистилище почти тринадцать лет и имевший военные поведенческие программы. Именно он координировал действия разведчиков и был связан с группами прикрытия.

Отряд остановился, повинуясь беззвучной команде шитвани юркнули в кусты, ближайший к Грейт полузверь затащил в тень и ее. По тропке, грузно вздыхая и оставляя в земле глубокие ямы, проползло нечто, похожее на обвешанную мясистыми коконами улитку, с панцирем из скрепленных желтоватой слизью кусков древесной коры.

— Дальше идем осторожнее. — походя скомандовал Глайр, — впереди много живности и она обеспокоена.

— А вы не можете подчинить ее себе? — предложила Грейт. — Ведь чувствовать их вы способны…

— Мы и вас чувствовать можем. А вот командовать вами нет, — сухо отрезал Глайр. — Они живут своей жизнью и у них свой разум. Проще обойти их сторонкой.

Отряд двинулся дальше, прижимаясь к гранитным стенам пещеры, больше похожим на горные отроги. Разведгруппа помогала обходить не только стаи обеспокоенных жителей Оазиса, но и районы гравитационных ям, образующихся из-за пульсаритовых жил. Эти места очень хорошо угадывались по зарослям низкорослых и массивных деревьев. Травы там не было, и преобладали синеватые, плотные и округлые грибы.

Если вдруг Оазис падет, куда им идти? Этот вопрос Грейт задавала себе все чаще и чаще. Вглубь безжизненных, темных катакомб, уводящих невесть куда? Или наоборот? К вполне определенному месту, тому самому, которое шитвани показали Рэнду. Ну почему, почему она все еще не может поверить в это? Потому что ученая? Потому что привыкла верить фактам, а не видениям? А может из-за этого шитвани и доверяют ей все меньше и меньше? Не хотят пускать не готового признать правду человека в свой мир? Бояться того, что он совершит что-то необдуманное? А что мешает признать существование внутри планеты отдельного, не зависящего от поверхности мира? Лишь невообразимая сознанием пропасть между технологиями людей и тех, кто оказался способен такой мир создать? Слепить воедино кучу астероидов, повесить рядом для равновесия газовый гигант, сшить все пульсаритовыми нитями… Даже с точки зрения имеющихся в распоряжении человека технических средств, такое могли сделать лишь боги. Боги, которых ты оживила… Они сейчас вокруг тебя, Грейт, только они пока не знают о том, кто они такие…

Она замерла, словно натолкнувшись на незримую стену. Снизу, из недр планеты поднималась непроглядная темная волна, невидимая, неосязаемая, но ощущаемая через импланты. Она затапливала подземелья подобно цунами, клубилась подобно воронке смерча в центре шторма. В виски врезалась боль, следующий шаг оказался пределом отпущенных ей сил и Грейт со стоном опустилась на колени. Перед глазами танцевало синее марево искрящихся огоньков, отнюдь не заслонявших окружающий мир, а делавших его еще четче и ярче. Планета тут не при чем, это опять проклятая болезнь.

— С вами все в порядке? — к ней наклонился шитвани из группы прикрытия, но коснувшись ее кожи своими пальцами, отошел в сторону.

— Что случилось? — Глайр куда больше беспокоился из-за задержки, а не из-за самочувствия Грейт.

— Скоро все пройдет, — ответ был беззвучен и шел лишь по несущимся по нитям нервов мысленным импульсам. — Она скоро прозреет. Просто… для не готовых принять все как есть, этот процесс не всегда приятен…

…Пульсирующее, вспыхивающее созвездиями рождающихся солнц марево, расползалось по кромешной тьме. Из проглоченных вечной ночью глубин, усеянных искрами звезд поднимались странные конструкции, не металлические но и не живые, извивающиеся, черные, со светящимися облаками газа между колыхающихся полупрозрачных щупалец. Будто громадные медузы, закованные в броню, на глазах становящуюся то вязкой и жидкой, то твердой как камень, три исполинских звездных корабля приближались к крохотной и тусклой красной звезде, едва блестевшей на фоне туманных газовых сплетений Млечного Пути.

А потом ускорился бег времени, в плотный красноватый шар с полой сердцевиной слетались рассеянные по пространству астероиды. Их оплетали черные, гасящие свет жилы, стягивая, облекая в новую форму, сдавливая гравитационными полями. От сходящих с ума магнитных полей выгибались и сворачивались в спирали новообразованные горы, крошащаяся рыхлая структура выбрасывалась в пространство, образуя глубокие пещеры. А потом внутрь новорожденной планеты, просочившись сквозь трещины в коре, опустилось нечто, оттенившее своим сиянием свет звезд и даже свечение странных кораблей. Оно было подобно солнцу, но не тому солнцу, что раскалено и окутано облаками плазмы, а живой, разумной звезде, состоящей из той же материи, что и слюдянисто-газообразные тела кораблей… Так рождался Тиадар.

…Грейт старалась скинуть с себя наваждение, но оно не проходило, сменяясь картинками мерцающих лесов, фантастических городов, в которых жили очень похожие на шитвани существа, состоявшие из живой энергии — по крайней мере, лишь так могла назвать Грейт эти имевшие вполне определенную форму сгустки света. В ушах гремели раскаты необычной музыки, с то низким и угрожающим, то высоким и резким хором неестественных голосов.

— Теперь ты знаешь. — она оглянулась, и вокруг уже не было Оазиса, а только скорченные, свернутые в спираль горные хребты, перевернутые вниз вершинами. — Ты видела то, что было.

Она знала говорившего. Слышала этот голос неоднократно. И спутать не могла ни с чем…

Из серого тумана, пронизанного синими огоньками, вышел Най. Он был таким же, как и в тот день, когда они спускались в подземный храм… Но только сейчас над переносицей во лбу тускло сиял синий кристалл.

— Най! Най, ты… — Грейт не знала с чего лучше начать. — Най, где я?

— Сейчас ты между мирами, — ответил шитвани. — Ты учила других пользоваться раковинами нал-аварина, но сама ни разу не слышала их пение… И потому ты сомневаешься. Я хочу помочь тебе сделать шаг.

— То есть я жива? — Грейт смотрела вокруг себя, но не видела своего тела.

— Да. Пока что. — Най подошел ближе и Грейт смогла различить мерцающий узор на его теле. — У меня не так много времени, чтобы сказать тебе все, что я хотел бы сказать, а потому пока что могу посоветовать лишь одно. Поверь в то, во что ты боишься поверить. Если поверишь, то сможешь сделать все, что необходимо для мира между нашими народами. Если нет, Тиадар погибнет. А вместе с ним и мы… а потом и вы. Все, до последнего нерожденного ребенка.

— Най, так вы и есть создатели планеты? Черт, никогда не думала, что засыплю тебя вопросами… А вот скажи…

— Не сейчас. Позже, — шитвани шагнул обратно во мрак. — Когда я вернусь. Все ответы будут потом. А сейчас просто не дай войне разгореться. Только тебя послушают и люди и такие как я. На других надежды нет…

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Вокруг Грейт опять шумели деревья Оазиса, наполненного рокочущим гулом канонады.

— Сбоку! Детей назад! — пролаяли рядом, и с оглушающим треском рухнул гранитный свод пещеры.

Обдав шитвани пылью и каменной крошкой, давя толстые древесные стволы, в подлесок ворвался субтерральный танк, на ходу раскрывавший борта.

— Пошли, пошли, зачистить район! Второй взвод, держите левый фланг!

Грейт успела скатиться в какую-то канавку, струя плазменного огнемета обратила в черную пыль стоявших рядом с ней шитвани, с оглушительным свистящим лязгом рыкнул крупнокалиберный волновой пулемет и скошенные точно косой вокруг посыпались деревья. Если за ними кто-то и прятался, то в стороны летели лишь ошметки тел. Ответный огонь поначалу заставил десантников прижаться к броне танка, но потом они сумели уничтожить основные огневые точки наспех разбежавшихся по зарослям шитвани, и занять наиболее удобные для себя позиции. Из прорубленной установкой дыры выбежали еще несколько отрядов, таща с собой портативную псионную установку. Ее Грейт могла узнать и с полувзгляда. Сейчас солдаты включат ее, все еще снабженные имплантами шитвани окажутся под воздействием своих нейроконтроллеров и все…

— Код Р17, паралич!

Как давно она не слышала этих слов… С самого Аббервила. Вокруг нее замирали, роняя оружие шитвани, оказавшиеся без поддержки раненые падали на землю, застыв точно изваяния. Грейт будто наяву почувствовала псионную волну, прокатившуюся по Оазису, мощный импульс ударил по уже и без того напрягшимся нервам, вот только шел он не от установки людей, а поднимался из черных пещер в теле планеты…

Лина кляла все на свете, а больше всего свою глупость. Грейт была права, не стоило ей идти с Рэндом, но что поделать, хорошие мысли всегда опаздывают. Окраины Оазиса превратились в грохочущий и опаленный огненными вспышками ад, по гранитным сводам и поднимающимся из болотистой почвы сталактитам прыгали отсветы энергетических выстрелов, взрывы поднимали в воздух тонны земли, и под деревьями скапливался едкий туман. Армейские подразделения вклинились в недра Оазиса несколькими механизированными подразделениями, которые поддерживала тяжелая пехота и огнеметчики. Оставшиеся очаги сопротивления люди окружали и, не гоня солдат на смерть, расстреливали в упор из небольших орудий, установленных на штурмовых установках.

Из той котловины где расположились несколько десятков шитвани, вместе с которыми была и Лина, можно было отходить лишь по заболоченной долине, обстреливавшейся с трех сторон. Она медленно превращалась в котел, где оказались несколько отрядов шитвани, жавшихся к заросшим деревьями склонам оврагов. Видимо уцелели только молодые биодроны, в которых не было заложено армейских программ и собрать силы для контрудара они просто не могли. Лина тоже ничего не соображала в военном деле, однако что-то придумать надо было немедленно. Гибнуть от рук своих же соотечественников в этом болоте дочь мэра Аббервила не собиралась. Страшновато, конечно, но черт возьми, она уже была в центре сражения и сейчас ей не впервой слышать стрельбу и взрывы.

— Передай своим, что надо собираться в той роще, — поймав за руку одного из шитвани, Лина указала на почти нетронутую огнем заросль болотных деревьев. — Вам надо прорываться вглубь Оазиса, а иначе мы тут все погибнем.

— Хорошо, — закивал шитвани, прикрыв глаза и мысленно связываясь с сородичами. — Но там наверху танки…

— А мы попробуем, — храбрилась Лина, хотя сама и видела, как дрожат ее руки, державшие волновой автомат. Стоять на месте все равно самоубийство.

От отряда с которым Лина была в самом начале уцелело всего шестеро полузверей. Сейчас ее группа короткими перебежками, прикрывая друг друга, следовала к указанному Лииной месту. С противоположного конца долины двигался другой, более крупный отряд. Он уже преодолел самый опасный участок почти без потерь, лишь один раз рядом с шитвани взметнулся столб грязи и воды, быстро окрасившейся в темно-красный цвет, но погибло всего трое. Это было куда меньше, чем потери других групп пересекавших болотце.

Утопая по колено в затхлой и холодной воде Лина перепрыгивала с кочки на кочку по указанному прокладывавшему путь шитвани маршруту. С возвышенности то и дело хлопали выстрелы, один взрыв почти задел их, обдав волной тины и грязи. Лину сбило с ног, но ее подняли и вытащили на более или менее сухое место.

— Мы почти на месте, давайте ускоримся. — Лина прикинула за какое время можно преодолеть оставшееся открытое пространство. — Мы тут как на ладони…

Взвизгнула пуля из волнового ружья и двигавшийся позади нее шитвани сполз в воду с простреленной головой. Лина, даже не зная что надо делать, инстинктивно повалилась в темную жижу, включая прицел автомата на максимальное приближение. Наверху, возле склона холма стоял гравиотанк, возле которого сновали облаченные в экзоброню солдаты. Один из них сидел за бронещитками танка, держа в руках снайперскую винтовку.

Сейчас она отнимет чью-то жизнь… Лине представился домик на Марсе, ковыряющийся в песочнице малыш, баюкающая его мать, постепенно растущий, мужающий человек… У него есть жена, быть может дети… В конце-концов, этот солдат просто выполняет свою работу… Нет… она не может вот так вот убить…

Но из глубин памяти пришло иное видение. Аббервил, взорванные и снесенные до основания обстрелами и бомбежкой дома, слившийся в сплошной рев грохот взрывов, и лежащий на бетоне Вик.

— Не отпускай меня… прошу…

Испуганный, взгляд больших серых глаз… последний взгляд…

Автомат дернулся, ударив Лину в плечо. Снайпера отбросило назад и он сполз по броне, зацепившись ногой за щиток. Угловым зрением она увидела грузно переваливающегося огнеметчика, короткая очередь бессильно скользнула по его тяжелому экзоскелету, но тогда Лина поймала на прицел висящий за спиной генератор. На спине человека расцвел огненный бутон, выбросивший вверх поток плазмы. Раскаленный воздух хлынул внутрь скафандра, и под лицевой пластиной шлема занялся огонь.

— Быстрее, нам надо идти! — какой-то серый шитвани рывком поднял ее на ноги. — Они уже спустились вниз…

И верно, растянувшись цепью, по болоту шли несколько десятков солдат, укрываясь за бортами небольших транспортеров. Болото простреливалось из одного конца в конец, вокруг взрывая тину и поднимая фонтанчики воды ложились пули.

Перекинув автомат через плечо девушка поспешила следом за шитвани, то прыгая по кочкам, то проваливаясь по колено, но стараясь не отставать от полузверя, который из-за своего веса и строения лап двигался намного легче и быстрее. Уже у кромки большого острова, за которым начиналась роща, Лина почувствовала сильный удар, и в ногу словно погрузили раскаленный шип. Она попробовала сделать еще шаг, но левая нога подкосилась и Лина влетела во влажный мох. Слева кто-то пролаял на неизвестном ей языке и двое шитвани подхватили ее на руки, вынося из под огня. Чуть выше колена нога оказалась насквозь прострелена и штанина быстро темнела от крови.

— Стрелки, рассредоточится по периметру! — залаяли поодаль. — Отсекаем их от транспортеров. Под выстрелы не подставляемся.

Лина со вздохом запрокинула голову, глядя в темный и скрытый туманом потолок пещеры. Все это бессмысленно. Надежды никакой и изначально-то не было, а уж сейчас и подавно. Ну сколько они еще продержаться? Десять минут? Час?

От края до края островка, прокатилась волна взрывов. С треском рухнули расщепленные деревья, в пыль превратились высокие гранитные столбы. Шитвани и Лине повезло тем, что они укрылись под задранной вверх плоской гранитной плитой, а ее взрывы обошли сторонкой. Нога болела так, что темнело в глазах, уши заложило от грохота, в темноте плясали сполохи выстрелов. Похоже, движение солдат замедлилось, и в ход пошли тяжелые пулеметы. Пули высекали снопы искр из гранита, Сверху на Лину упало превращенное в лоскутья кожи и обломки костей тело шитвани, медленно сползшее вниз.

Она зажмурилась, стараясь представить себе, что все это сон, что ничего этого нет, что скоро она проснется и окажется у себя дома, в Аббервиле, рядом с папой, мамой и Виком… Но это была глупая, детская надежда. Ничего не произошло. Только вот в вышине родился грозный и нарастающий рев, переходящий в раскатывающийся по Оазису стон. Лина открыла глаза и увидела черную, пронизанную фосфоресцирующими огнями тень, нависшую прямо над островком и расправившую длинные и гибкие щупальца, достигавшие болотной воды. С оканчивающихся кристаллами усиков сорвались ослепительные лучи, перепрыгивавшие с транспортера на транспортер, разрезая металл и экзоскелеты словно нож, режущий податливый кусок хлеба. Строй людей смешался, Лина слышала крики и беспорядочную стрельбу. Лес ожил, в поднявшемся тумане двигались бесформенные очертания гигантских фигур, встававших из вязкой трясины, на холмах загрохотали взрывы, в воздухе мелькнуло обмотанное лианами щупальце, отшвырнувшее в болото субтерральный танк так, словно это была бумажная игрушка.

А потом из недр планеты пришел страшный по силе удар, сминавший и обращавший в ничто всю волю, сметавший все защитные чувства и эмоции. Лина готовилась к боли, но ее не было. Спасая беззащитное тело, разум просто отключился под напором чужой силы, изливавшейся из планетарных недр подобно волне.

— Слева? Все понял, поворачиваю! — Рэнд старался перекричать рев буровой установки.

Субтерральный танк завалился набок, уходя влево и вверх, разрывая гранит словно бумагу. В иллюминаторах внезапно потемнело, перед глазами мелькнули синие огни встречного танка, а мгновение спустя бур врезался в угле-пласталь, кроша его как еще недавно камень, перемалывая и бронелисты и находившихся в машине людей. Рэнд увеличил мощность на двигатели, резко заворачивая вбок и пробивая в скале еще один проход, одновременно образуя завал, который замуровал в толще горной породы следовавших за субтерральной установкой солдат. Еще несколько секунд езды вверх по прорубленной штольне, давя и разбрасывая в стороны людей, и танк Рэнда снова врезался в гранит.

— Теперь вниз и направо, — подсказал черный.

— Хорошо.

Снова подземный тоннель, заполненный отрядами солдат и бронемашинами. Снаружи замерцали огоньки выстрелов, в дверь кабины с гулким стуком ударил заряд волнового ружья, выгнув дверь, но все же не пробив ее.

— Эй, в отсеке! Не спим! — заорал Рэнд, разворачивая танк в тоннеле. — Вы там зачем у пулеметов сидите?

Позади, в пассажирском отделении громыхнули длинные очереди, в коротких вспышках прожекторов были видны смешавшиеся ряды солдат, старавшихся укрыться за бронетранспортерами. Те, кому не посчастливилось оказаться на одной прямой с машиной Рэнда, уже лежали мертвыми или ранеными. Впрочем, перестрелка продолжалась всего пару секунд, так как субтерральный штурмовик опять углубился в толщу камня, ворочаясь в ней и заваливая проход непреодолимой стеной гранита.

Чтобы объехать пульсаритовую жилу, пришлось взять далеко вбок и опять оказаться на территории Оазиса. Машина Рэнда подмяла под себя небольшой броневик с установленной на нем псионной антенной, и краем бура задела выбравшийся из завалов субтерральный танк. Зона проникновения все расширялась, и было очевидно что на одной машине завалить все проходы невозможно.

Танк тряхнуло так, что Рэнда отбросило в противоположный конец кабины. Сквозь вентиляцию повалил темный дым.

— Нас подбили. — коротко сообщил черный шитвани. — Надо выбираться.

— Да понятно, что не ладошкой погладили. — Рэнд кое-как выбрался из прохода между креслами — Дверь открывается?

Черный толкнул дверь, и с другой стороны в нее тут же забарабанил град пуль. Вдалеке что-то ухнуло, будто втянув и выплюнув из себя воздух, и на уровне сидений кабину насквозь пробил заряд гаусс-установки, по счастью не задев сидевшего на полу Рэнда и немного подавшегося в сторону шитвани.

За дверью возник темный силуэт разведывательного дрона, который должен был проверить кабину на наличие живых существ, но об этом куда более ясно заявили пулеметные очереди из уже горевшего пассажирского отсека. Ответом стал еще один снаряд, разворотивший всю заднюю часть субтерральной установки и мощной взрывной волной выгнувший стены кабины внутрь.

— Мы тут как рыбки на сковородке. — Рэнд лихорадочно искал на полу кабины запасной люк для эвакуации персонала. — Неужели они не сделали тут дополнительного выхода?

— Может задняя дверь? — подсказал шитвани.

— Какая к черту дверь? Ее снаружи бронепластинами прижало. Да и если мы через нее выберемся, то нас в решето превратят.

Рэнду было отчего нервничать. Другого выхода из кабины не было.

— Ладно, выходим через то, что есть. Держись меня, и выберемся. — контрабандист снял с пояса оставшиеся гранаты.

Толкнув ногой дверь, Рэнд выбросил наружу обе гранаты, слушая гул гравитационных колодцев и хлопки взрывов. Их перекрыла беспорядочная стрельба и Блэкли, упал на пол, увлекая за собой и шитвани. Но в кабину танка не ударила ни одна пуля. Солдаты стреляли совсем в другую сторону.

— Они отвлеклись, пошли отсюда. — Рэнд первым выскочил из кабины, пробежав сквозь клубы дыма.

И когда пелена спала, он замер со странным чувством страха и восхищения…

…Сквозь заросли кустарника, давя убитых, перебирался сухопутный краб с изумрудно-перламутровым панцирем, выплевывавший из длинных извивающихся усиков потоки энергии, прожигавшей броню танков и экзоскелеты. Между его лап семенили небольшие жучки, с пузырьками энергетических кристаллов на теле, облеплявшие солдат плотным шевелящимся ковром и лопаясь, взрывались небольшим, но очень ярким взрывом, превращавшим защитные костюмы в растекающуюся оплавленную массу. Поодаль ворочался обмотанный синеватой плотью ствол дерева, со свисающими мясистыми коконами из которых вырывались рои крошечных насекомых, с кристаллическими жалами, которые разрезали эластичные части экзоскелета и проникая внутрь влезали под кожу, растворяя костные ткани.

Рэнд хотел броситься под защиту кустов, но его сбил с ног тупой удар в спину и оказавшийся рядом с ним на земле черный шитвани прошептал:

— Не беги. Старайся подавить в себе агрессию, и тебя не тронут.

— Попробую… — неуверенно пробормотал Рэнд, отползая в сторону. — Они чувствуют эмоции, как и вы?

— Это не животные, это тет'виши. — пояснил шитвани. — Они защищают то, что внизу. А теперь и нас.

В движение пришел весь Оазис. Раскачивая кронами ползли деревья, хотя теперь они уже больше напоминали бесформенных, покрытых корявой и обросшей моховыми струпьями чудовищ, внутри которых переливалось синее сияние. Под верхними сводами пещеры, пикируя на пытавшиеся взобраться по отвесным стенам транспортеры, кружили стриги, росшие вокруг проломов растения выплевывали из соцветий длинные и прочные иглы, которые пробивая броню растворялись в крови, образуя органическую кислоту, Стелившиеся по земле змеящиеся листья каких-то трав то сворачивались в клубки, то распрямлялись, создавая в воздухе настоящие электрические облака.

Шитвани с трудом поднял на ноги куда более тяжелого Рэнда и потянул за собой:

— Теперь в лес, там намного безопаснее! — пролаял он. — Не задавай вопросов, просто бежим!

А что еще оставалось делать? Рэнд отшвырнул в сторону уже бесполезную винтовку, зацепившись плащом за куст, скинул и его, стараясь не отставать от бежавшего со всех ног черного полузверя. Вокруг стонало и ревело, сквозь какофонию жуткого уханья и воя пробивалась хаотичная стрельба и вопли умирающих, вокруг, во внезапно сгустившемся тумане метались люди и охотящиеся за ними твари, будто сошедшие с картин, иллюстрировавших анкарианский миф о рождении вселенной, который Рэнд слышал когда-то давным-давно, еще когда был контрабандистом. Подчас облик выпрыгивавших из тумана созданий не мог бы повторить в своем кошмаре и параноик, последнее кого они напоминали, это были живые существа из плоти и крови. Между их конечностей струился светящийся газ, не было ни привычных частей тела, ни глаз или рта…

— Наши идут к центру Оазиса. Если что, пробирайся туда… — повернулся к Рэнду шитвани, а в следующее мгновение, его сбил с ног ударом приклада налетевший на них в тумане солдат.

Что-то проорав он вскинул автомат, направляя его на Рэнда, но очередь прошла мимо — солдата ухватило за руки и горло какое-то студенистое существо, светящееся изнутри призрачно-голубым светом и резко дернув, утащило сквозь трещины в гранитной породе, смяв тело и экзоскелет так, будто они были из бумаги.

Рэнд подхватил упавшего шитвани под руку и поволок вперед, надеясь, что туман вскоре рассеется. Только сейчас он обнаружил, что неосознанно заставил все свои импланты блокировать рвущиеся к поверхности псионные штормы. Его уровень выдерживал все возрастающую силу ноонной бури, но те, кто был слабее, просто сходили с ума, падая на землю и катаясь по ней, издавали нечленораздельное бормотание и истошные вопли.

— Можешь сказать, где Грейт и остальные? — гаркнул на ухо своему черному спутнику контрабандист.

Если бы он говорил обычным голосом, его бы не услышали. Совсем рядом, засыпая их комьями влажной земли, обросшее длинными моховыми бородами дерево выдернуло из почвы корни и то сжимая, то растягивая их будто змея, двинулось к тому месту, где прорвались люди. Рэнд мог поклясться, что местами сквозь кору проглядывали настоящие, покрытые плотной прозрачной коркой глаза.

— Пока все живы, — шитвани утер лапой перемешанную с грязью кровь, струившуюся по разбитому лбу. — Такое происходит по всему Оазису. Их не дадут в обиду. Мы установили место встречи всех, кто выжил и надо идти к нему.

Перемещаться безопаснее всего было по глубокому оврагу, куда спускались все новые и новые группы шитвани. Сверху танцевали бесформенные тени, туманные сумерки разрывали энергетические трассеры и вспышки плазменных огнеметов.

— Осторожнее, назад! — Рэнд не успел повернуться на крик, как его оттолкнули в сторону и вовремя. Оставляя за собой огненный след и врезаясь в стены оврага вниз скатилась сплющенная субтерральная установка.

Чуть поодаль замельтешили человеческие фигуры, спускавшиеся по склону оврага настолько быстро, насколько позволяли экзоскелеты. Вперед выскочил какой-то сержант, вскидывая вверх руки:

— Не стреляйте, мы вам не причиним вреда!

По обе стороны от Рэнда загремели очереди, кого не убило сразу, тех, корчащихся на земле, добивали потом. Шитвани не понимали, что такое «взять в плен».

Извилистой змеей, овраг обогнул оживший лес и несколько небольших прудов, откуда выбирались полупрозрачные кристаллические крабы, частично и вовсе состоящие из энергии. Центр Оазиса был возле огромной каменной колонны, уходившей вверх и переплетавшейся еще с тремя такими же колоннами, сраставшимися с потолком исполинской пещеры. Здесь было безопасно. По крайней мере, так считали шитвани, уверенные в том, что сюда люди не доберутся.

— Так, не толпимся… Дайте же пройти, наконец!

Рэнд расталкивал собравшихся, ходил вокруг каменной колонны, пытаясь отыскать или Лину или Грейт. Мериен нигде не было, а вот Лину притащили волоком несколько шитвани. У нее была перебита нога, и один из ушастых уже возился с раной, накладывая на нее повязки из каких-то листьев и смазывая соком известного только ему растения.

— Слушай, а это поможет? — присел на корточки Рэнд.

— Уж не хуже вашей химии, — ответствовал шитванский врач.

— Рэнд… — Лина тяжело дышала, но скорее от испуга, чем оттого, что ее ранило. — Что вокруг происходит?

— Они считают, что планета заступилась за них, — высказал версию шитвани Рэнд. — Умнее я ничего предположить не могу. Похоже, что зерно истины в этом есть.

— Мне страшно, Рэнд… — Лина села поудобнее, чем вызвала недовольное фырканье доктора. — Теперь сюда пошлют еще больше солдат, будут бить с орбиты гравитонными мортирами.

…или сделают что похуже… Рэнд поднял голову, прислушиваясь к канонаде и необычным звукам, издаваемым жителями пещер. Известие о гибели армейских частей приведет «Орден» и нынешнего генерал-губернатора в бешенство, это уж как пить дать. Пещеры забросают фазовыми бомбами, проутюжат гравитационными ударами, пошлют нано-ботов, которые просто уничтожат тут всю органику. Если, конечно, у шитвани не припасены еще рояли в кустах, о которых они и сами не подозревают.

— Я опасаюсь за Грейт. — уселся рядом с Линой Рэнд. — Да и вообще, что-то тут жутковато становится. По всяким мирам летал, но такое видел только на картинках во всяких религиозных текстах.

— Расскажешь? — Лина искала способ отвлечься от происходящего, — интересно же.

— Это истории в основном долгие и не очень приятные. — отмахнулся Рэнд, косясь на внезапно засуетившихся шитвани. — Погоди-ка, что это там происходит…

Причина суеты и беспокойства выяснилась совсем скоро. Это вернулся отряд, вместе с которым ушла Грейт. Правда пришли они не по тем тропам, по каким их уводил Глайр, а через почти непроходимую чащу. Мериен и сейчас была вместе с шитвани, холодный свет фосфоресцирующих растений делал ее бледное лицо еще более мертвым и неестественным. Измотал ее не поход и не сражение, свидетелем которого она стала. Судя по всему, тяжелее всего она переносила постоянные псионные удары, исходящие из ядра планеты. Осторожно переступая через вьющиеся по земле корни и придерживаясь за стволы деревьев чтобы не упасть, Грейт добралась до Рэнда и Лины и устало повалилась на землю.

— Кошмар какой-то… — простонала она. — Что, черт возьми, эти придурки из Ордена расшевелили внутри планеты?

— Совсем хреново выглядишь. — оценил ее внешне Рэнд. — Может, заблокировать псионный сигнал?

— Не думаю, что будет лучше, хотя и спасибо за предложение. — слабо улыбнулась Грейт. — Планета бьет высокочастотными ноонными всплесками мощностью до пятнадцатого уровня, так что прошибает даже блокировку у экзоскелетов. Дистанционно ты это влияние не снимешь. Переживу.

— Не успели до пещер-то дойти?

А что еще можно было спросить-то? А в молчании Рэнд чувствовал себя среди шитвани все более неуютно.

— Не успели, — покачала головой Грейт. — Нас окружили, они приволокли псионные установки… А потом началось это… Черт, я и представить себе не могу, что все это время в Оазисе жила среди живых существ, которыми были даже деревья.

— Очередной сюрприз Тиадара. Сколько их еще будет теперь? — мрачно задал себе риторический вопрос Рэнд. — Видимо наши соотечественники переступили какую-то черту, после которой планета решила, что хватит их терпеть.

— Может и не совсем планета, — в словах Грейт просквозила недобрая загадочность. — Правда, доказательств того, что этот ужас был управляемым у меня нет.

— Шитвани? — осторожно предположил контрабандист.

— Нет. Не они. Вернее, не совсем они.

— Вик?.. — Рэнд почувствовал как сзади зашевелилась Лина, попытавшаяся встать, оперевшись на спину контрабандиста. — Вик, ты тут? Грейт… мне страшно…

Лина мелко дрожа озиралась по сторонам, разглядывая сновавших по поляне шитвани. Но смотрела она не на них, ее взгляд уходил куда-то в клубящуюся туманом чащу, за которой утихал гул, вой и едва слышные крики умирающих.

— Ментальная травма. Пройдет скоро, — даже не обратила внимания на Лину Грейт. — Естественно для человека, получившего такое облучение ноонами и не имеющего средств защиты.

— Да? Только по-моему тем, кто имел средства к защите было еще хуже. — заметил Рэнд. — Эй, девочка, ты в порядке?

Лина чуть склонила голову, продолжая смотреть в туман.

— Вик пришел. — беззвучно прошептала она. — Грейт, почему тут ходят мертвые?

— Лина, так, смотри на меня. — Грейт с видимым усилием развернула Лину к себе, легонько обняв девушку за плечи — Нету тут мертвецов. Ты просто увидела очень похожего на Вика шитвани. Такое может быть.

— Нет, нет. Грейт… Это Вик. — упрямо твердила Лина, ерзая и пытаясь освободится от объятий Грейт. — Он пришел снизу… Оттуда, где светит живой свет. Они все там. Те, кто умер.

Дочь мэра Аббервила заслужила сочувственный взгляд Рэнда. Грейт лишь развела руками и вздохнула:

— Да, псионная травма. Я ничего не могу сделать. Подождем часок, само пройдет.

Но Рэнд уже знал, что это не так. Он посмотрел в ту же сторону, куда смотрела Лина и теперь замер, опасаясь пошевелится.

— Нет… Грейт… Смотри. — контрабандист дернул Грейт за рукав. — она права…

Лучи мерцающих соцветий скользнули по его охристо-желтой шерсти, украшенной извивающимся бледным узором и по кремово-лимонным волосам, спадавшим на плечи. Он отодвинул ладонью мешавшиеся кусты и двигаясь легким, чуть пружинящим шагом вышел на заполненную шитвани поляну. На него оглядывались, уступали дорогу, кто-то просто отходил в сторонку, поджимая хвост и опуская уши. Остановившись на месте, он поискал взглядом своих серо-голубых глаз того, кого хотел увидеть в первую очередь и заметив сидевших в тени небольшого деревца людей направился к ним.

Лина уже приподнялась с травы, протянув к нему руку, недвижно смотрел на него Рэнд и, отпустив Лину, пораженно подняла взгляд Грейт.

— Здравствуй… Рад тебя снова видеть, — эти слова говорил не мертвец, речь мертвого не могла быть такой живой.

Вик опустился на колени, обняв Лину за плечи:

— Успокойся и не бойся… Я не умер… Я… я просто вернулся.

 

3. Призыв к оружию

Вокруг была тьма. Та самая, которую он видел до своего рождения. Почему-то именно этот момент яснее всего прочего крутился в памяти. Что было за этим, как проходили семнадцать долгих лет, он помнил намного хуже, вырывая из океана небытия лишь крохотные брызги воспоминаний. Однако в этой тьме его ничего не сдерживало, не было ни тугих проводов, ни силовых зажимов. Он поднял руку и уперся пальцами в нечто упругое, словно резина, с прощупывавшимися жгутами каких-то трубок, извивавшихся под наружной поверхностью. Най открыл глаза, с удивлением разглядывая колыхающиеся вокруг его лица полупрозрачные синие стебельки, увенчанные светящимися прозрачными шариками. Они легко касались его тела, шевеля короткую черную шерсть и от тех мест, где они прикасались к меху, по телу расползались мерцающие узоры. Над ним изгибался перламутровый кокон с толстыми фиолетовыми сосудами под хитиновым панцирем, обтянутым зеленоватой упругой массой. Най лежал в теплой воде на чем-то мягком и живом, щекотавшим ему спину и бока.

Шитвани пошевелил руками и лапами. Они были на месте. Но это невозможно. Он явственно помнил горящий Кхол-Туар, штурмовики терранцев и смерть. Свою собственную смерть. Но помимо нее было видение. Рит, вернувшийся из небытия, в которое сам себя и отправил. Так была ли смерть? Или смерть это вовсе не смерть?

Хитиновый кокон, опутанный какой-то органикой, сдвинулся, уползая вверх, слева от Ная перламутровый панцирь рассекла сверкающая щель, все расширявшаяся и наполнявшая внутренности громадной, в рост шитвани раковины зеленоватым сиянием. Поначалу свет ослепил Ная, но глаза быстро привыкли к тусклому аквамариновому свечению, рассеянному в голубом тумане. То, что открылось взору шитвани дало ему повод усомнится не только в том, что он по-прежнему в Кхол-Туаре, но и в том, что он вообще до сих пор на Тиадаре.

Он выбрался из перламутровой рогатой раковины на зеркальный пол, в котором отражались уходящие в бесконечную высь хрустальные своды, мерцающие изнутри необычными, перетекающими одна в другую глобулами. В зале, где он оказался не было ни одного острого угла, все было закруглено, изогнуто, скошено и завито в неестественные спиральные колонны, опускавшиеся вниз фантастическими сосульками и враставшими в пол. Взгляд Ная скользнул по своему отражению в полу и шивтани опустился на корточки, разглядывая себя. Вроде бы он и не изменился, но лишь на первый взгляд. По шерсти расползался мерцающий узор, светились кончики ставших длинными, намного ниже плеч, волос. Но еще удивительней были торчавшие из плеч и локтей группы серо-голубых кристальчиков, едва поднимавшихся над кожей. Они вырастали прямо из костей и внутри них что-то плыло и мерцало, будто они были не цельными, а полыми, наполненными какой-то жидкостью. Они светились сильнее всего, как светился и крупный кристалл над переносицей. Он выступал над кожей не так сильно, будучи почти полностью утопленным в череп, но был заметен куда сильнее хрустальных рожек на локтях и плечах. Даже когти на пальцах перестали быть роговыми и темными, а стали хрустальными и легко мерцающими.

— Добро пожаловать, Най. Рад снова видеть тебя в мире живых.

Най поднял голову, разглядывая выходящего из волн прохладного тумана Рита. С его приятелем произошли такие же изменения, вот только рожки на плечах и локтях отсутствовали, сверкала лишь живая диадема во лбу. Черный шитвани еще раз оглядел зал, в мозг ворвался плотный поток информации, словно эти стены говорили с ним, рассказывая историю этого места, этой планеты, их собственную историю. Все вокруг пронизывали синие огоньки, но теперь их полет был не бессистемным. Най знал, что их создает, куда они летят, что переносят в своих крошечных невидимых телах и какую роль играют. Знял что означают те места, где они собираются и почему они огибают некоторые зоны в пространстве. В одно мгновение он узнал все. Как узнал и то, что в один момент он перестал быть Наем. Нет, внешне он остался им, это было его имя и он его не забыл. Но он перестал быть биодроном. Окончательно и бесповоротно. И если уж он мог ходить на здоровых лапах, то стоило ли вообще проверять, сохранился ли шрам там, откуда Най извлекал нейроконтроллер. Шитвани знал, что его там нет.

— И ты все еще думаешь, почему я сделал то, что сделал? — Рит подошел ближе. — Я видел то, что нас ждет. И избрал кратчайший путь.

— Где мы? — откровенно говоря, Най немного потерялся в полностью зеркальном зале.

— Это место называется Сиген-Арат. Оно расположено в окружающих Планетарное Сердце парящих скалах. Я даже не ожидал, когда увидел снаружи целый город, населенный подобными нам.

— Город? — скептически поморщился Най.

— Город, в котором возрождаются те, кто погибает наверху. Не все. У Сердца не хватает времени и сил, чтобы создать репликанты тел, да и количество свободных биорегенераторов ограничено. Но придет время, когда мы вернемся все и тогда Тиадар снова станет нашим..

Звучало как-то утопично. Но разве не утопия окружала сейчас Ная? Знакомый по подземному храму незабываемый стиль залов, но еще более вычурный и совершенный, странный полупрозрачный, наполненный переливающимися потоками света материал, который люди со всеми своими технологиями не смогли бы повторить, абсолютная тишина, прерываемая лишь тихим хрустальным звоном и чувство какой-то полной защищенности от всего мирского и чуждого.

— Здесь знают, что люди проникли во Внутренний Мир? — поинтересовался Най.

— Пока не знают, — кивнул Рит, приглашая своего приятеля следовать за ним вглубь зеркального лабиринта залов. — Тут и без того мнения разделились и обстановка накалена. Некоторые считают, что людей надо оставить в покое — посмотрят и уйдут, а некоторые хотят войны до победного конца. Как ты сам понимаешь, оба варианта нас не устраивают.

— Признаться честно, я вообще с трудом понимаю, о чем идет речь, — пожал плечами Най. — Я понимаю лишь то, что мы в городе создателей этого мира, где существуют какие-то устройства, позволяющие переносить наше сознание в тела идентичные тем, какими мы обладали при прошлой жизни. Понимаю, что не я первый, кто прошел этот перенос и не я последний, что есть и другие. Но я ничего не понимаю в том, что тут происходит. Ведь если Сердце способно возродить нас, что оно и делает, то за прошедшие двадцать терранских лет с момента начала производства биодронов, здесь должны быть уже десятки тысяч подобных нам. Что же они не вмешались в происходящее на поверхности?

— Не так уж нас и много. Не столько, сколько надо для противостояния с Террой. — вздохнул Рит. — Биорегенератор не берет репликанта из воздуха — он созревает подобно плоду в теле матери, а значит, на это уходит время. Около пяти или шести терранских лет. Репликатор в городе всего один. Кто-то рождается, его место освобождается и сразу начинается процесс копирования новой особи. В Сиген-Арате живет не больше двух тысяч шитвани, или как теперь мы себя называем — синдараи. Это катастрофически мало для открытого конфликта. Стоит нам проявить себя, как люди уничтожат этот город, а он последняя наша надежда на возрождение расы.

Они вышли из туманных хрустальных чертогов на изгибающуюся и сбегавшую вниз серебристой волной анфиладу, блиставшую отраженными лучами совсем близкого Сердца. Отсюда вся поверхность Внутреннего Мира была почти не видна и скрывалась за мохнатыми облаками. Вокруг срастаясь и разветвляясь громоздились странные змеящиеся скалы со множеством террас и естественных мостов, между ними на хрустальных парящих платформах плыли в воздухе сады из зеркальных деревьев и аквамариновой травы, с прозрачных желобков вниз срывались потоки воды, бегущей сквозь заросли звенящими ручейками. Стеклянные, заострявшиеся словно ледяные сосульки, колонны Сиген-Арата поднимались вверх, почти к самому Сердцу, которое висело точно над городом. Нижняя часть города, насколько смог разглядеть Най, представляла из себя огромный оазис, расположившийся внутри хрустальной чаши, сужавшейся к низу и переходившей в такие же колоннады и стеклянные дворцы, разве что только перевернутые вверх ногами. Деревья были то обычными, то подобными растениям в Кхол-Туаре, совмещавшими в себе органическую часть и странную, вязкую материю, испускавшую голубоватый свет, то и вовсе фантастическими, обладающими непередаваемыми формами и состоящими будто из прочного сияющего льда.

Най вдохнул полной грудью пьянящий аромат зеркальных деревьев, навострив уши слушал пение птиц, похожих на облачка концентрированного газа, принявших форму крылатых созданий и вместе с этим он стал различать слова, голоса, мысли… Он увидел город изнутри и снаружи, глазами всех его обитателей одновременно, услышал их разговоры, ощутил их эмоции. Наверное, у него пошла кругом голова, потому что встряхнувшись, он обнаружил, что его бережно поддерживает стоявший рядом Рит.

— Привыкай. Со мной поначалу было тоже самое, — успокоил он Ная. — Здесь нам ничто не ставит заслонов и преград в сознании и мы такие, какие мы есть. Сердце освобождает наше сознание, а тела воссоздаются заново, без посторонних придатков вроде нейроконтроллеров.

— Странно… А почему наверху об этом не знают?

— Пока не знают, Най. — уверил его Рит. — Сердце видит и слышит все, вот только не может никак повлиять на поверхность планеты. Оно отбирает нас, восстанавливает наши тела и потом начинает разрушать пси-блокаду людей у отдельных особей, готовых к возрождению. Одна проблема… Думаю, ты уже понял какая.

— Слишком много информации, Рит. Мне сложно все это воспринять. — Най кое-как справился с головокружением. — Думаю, я все узнаю со временем.

— Узнаешь, но надо торопиться. Сегодня вечером мы опять будем обсуждать положение вещей на Тиадаре. Твое присутствие будет как нельзя кстати. Произошло два важных события, и похоже сейчас найти оптимальное решение будет намного сложнее. Первое событие, несомненно, это вторжение людей во Внутренний Мир. Их действия в Кхол-Туаре были агрессивны и это стало неожиданностью для многих.

— А второе событие?

— Армия Терры начала глобальное наступление на блокированные в пещерах силы восставших биодронов… — Рит запнулся. — Най, ведь ты ничего еще не знаешь?

— Нет… — мотнул головой черный шитвани.

— Наверху восстание. Это если кратко говоря. — скороговоркой сообщил Рит. — Ноонный импульс Сердца выбил защиту у более чем десяти тысяч биодронов и пороховая бочка на которой сидели люди взорвалась. Разумеется, восставшие пытаются искать укрытие в пещерах, люди начали крупную операцию по их уничтожению и скорее всего это может привести их прямо к нам. Вроде как туда отправился кто-то из наших, но все равно ситуация полностью бесконтрольна. Ну что ты на меня так смотришь? Привыкай. Сегодня на тебя выльют целое море новой информации.

Най это уже понял. Теперь оставалось понять к добру это или к худу.

Лина смотрела на того, кто стоял перед ней и разум отказывался принять это как данность. Это существо было Виком, но в тоже время, это был не Вик. Да, совпадало все, до малейших черт мордочки, но где шрамы, почему у него снова два здоровых глаза, почему он не прихрамывает, и что это за серо-голубой кристалл над переносицей? Он молчал, просто дожидаясь, что она справится с собой и примет его.

— Если хочешь, спрашивай, — прозвучал у нее в голове его молчаливый голос. — Есть вещи, которые можем знать лишь мы двое.

Если не считать шума листвы, то вокруг стояла мертвая тишь. Шум боя, откатился в какие-то отдаленные пещеры, куда людей оттеснили порождения Оазиса и здесь, в глубине подземного леса грохот и рев уже не тревожили слух.

— Я просто хочу знать, кто ты, — наконец собралась с мыслями Лина. — Вик погиб. Ты не можешь быть им.

— Не могу, или это всего-навсего не укладывается в привычное для вас понимание цикла жизни и смерти? — улыбнулся он. — Скорее, вернее последнее. Наверное, ты в чем-то права. Я не Вик. Но я и не кто-то другой, похожий на него.

— Грейт… может быть ты сможешь что-то сказать? — Лина с надеждой повернулась к Мериен. — Ведь ты знаешь их лучше всех нас.

Грейт нехотя подошла ближе, чуть искоса оглядывая Вика. Да, он был очень похож на того биодрона, рядом с которым стояла Лина при их первой встрече. Только не было ран и старых шрамов.

— Вик, у тебя извлекали нейроконтроллер? — спросила она.

— Нет. — коротко ответил шитвани.

— Я его просто вывел из строя направленным импульсом. — вмешался наблюдавший за этой сценой Рэнд. — По идее, он должен быть еще у него в мозгах.

— Модель Р-17, одна из самых совершенных. — словно про себя пробормотала Грейт. — Извлечение приводит к смерти…

Она положила руку на висок Вика. Тот не шевельнулся, позволяя ей делать то, что она считает нужным.

— У него нет нейроконтроллера и никогда не было. — сообщила Грейт после минутной паузы. Такое впечатление, что он родился уже без него. Хотя это невозможно…

— Воскрешение из мертвых тоже невозможно. — заметил Вик. — Однако я здесь. Чтобы немного сгладить недопонимание я все таки скажу, что родился я пять лет назад в Санвуде. Работал у местных ученых. Потом попал в Аббервил, ныне разрушенный, где благодаря своей внешности выполнял различные… хм… нетривиальные просьбы клиентов хозяина. Ты меня там и встретила, да, Лина? Затем я был водителем твоего отца, потом… а потом все пошло вкривь и вкось. Из-за взрывов, в одном из которых погибла твоя тетя, прилетевшая с Марса…

— Все! Хватит! — резко оборвала его Лина. — Я тебе верю… Но… если это ты… то каким же образом ты вернулся? Я могу поклясться, что могу провести тебя к твоему собственному трупу.

— Генетическое реплицирование на основе ноонного кода. — мягко улыбнулся Вик. — Никаких ДНК, никаких ошибок, ничего лишнего. Ах, вижу, вы немало удивлены, Грейт… Можно я буду вас называть именно так, без перечисления ваших научных званий и без употребления этого понятия «зинг»?

Грейт согласно покачала головой.

— То о чем ты говоришь, Вик, невозможно сделать при помощи известных нам технологий. — заметила она.

— А никто и не утверждал, что я вернулся благодаря вашим технологиям. Ты ведь видела синие огоньки, Грейт? Видела Подземное Солнце? Видела тех, кто создал этот мир таким, какой он есть? Вот что дает нам жизнь. Не только мне. Планетарное Сердце возвращает к жизни каждого из нас, сохраняя наше сознание и переселяя его в новые тела.

— Грейт, а ты мне не верила… — почти шепотом напомнил Рэнд. — Я же говорил о нем…

— …я здесь для того, чтобы спасти наш народ. — продолжил Вик. — Это не так уж и пафосно звучит, если учесть, тот способ, который мы сочли идеальным.

— Ты все время говоришь «наш народ», «мы»… — перебила Вика Грейт. — Может, ты все-таки скажешь, кто это «Вы»?

— Синдвани. Шестая ветвь салкарахской династии синдараи. Тиадар был нашим форпостом у рубежей вашей галактики в те дни, когда мы жили тут.

— Интересно, а чем это вы тут занимались? — плюхнулся рядом в высокую траву Рэнд. — Вы ведь прибыли сюда из еще более далеких мест?

— Я не могу точно сказать, чем занимались на Тиадаре наши предки. Быть может растили и вели к некой цели молодые расы вашей галактики, может быть просто изучали различные формы жизни. — терпеливо объяснил Вик. — Мы прибыли сюда с Салкары, планеты, которая лежит во внешнем поясе галактик суперкластера Девы.

— Но это же почти сто миллионов световых лет… — пораженно охнула Лина. — туда невозможно добраться…

— Для вас, — ответ Вика был краток и исчерпывающ.

— Значит, вы когда-то жили тут, потом ушли… — начала развивать логическую цепочку Грейт. — Ушли, оставив тут некое устройство, которое влияет на ноосферу планеты, изменяя ее. Оно до сих пор действует и находится в недрах планеты, заменяя ей ядро. Так?

Вик кивнул.

— Мы, прилетев сюда совершенно случайно, обнаружили ваши останки… странно… но ведь вы не умираете?

— Мы не умираем, но лишь на уровне информационного тела. Сознания, которое живет в ноосфере планеты. — подтвердил синдараи. — Наши тела смертны. Вы восстановили нас по ДНК, однако не смогли всецело скопировать ноонный код. Другое дело, что Сердце уловило наше возвращение и при реплицировании достроило ноонный код по памяти.

— И сколько вас сейчас там, внизу? — полюбопытствовал Рэнд. — Если это, конечно, не секрет…

— Около трех тысяч, не буду врать. — пожал плечами Вик. — Раз в несколько месяцев биорегенераторы воссоздают еще от нескольких десятков до пары сотен особей. Еще больше ждут своего возвращения.

— И ты пришел, чтобы увести всех вниз? — заключила Лина.

— Нет, — отрезал Вик. — Чтобы обезопасить наш город от вас. И вот в этом самая главная сложность… Репликаторы работают не очень быстро, восстановить популяцию синдараи на этой планете полностью удастся лишь через пару сотен терранских лет. И пока нас мало, нам нужна безопасность. Люди должны уйти с Тиадара.

— И как ты собираешься это устроить, а, Вик? — съехидничал Рэнд. — У восстания, которое ты поднял, шансов было маловато, а уж сейчас ты замахнулся на нечто и вовсе невыполнимое.

— Посмотрим, — неопределенно бросил синдараи. — Думаю, придумается что-нибудь. Мы можем попробовать заключить с вами мирное соглашение при помощи Грейт.

— Ага, так «Орден» ее и послушает, — махнул рукой Рэнд, ерзая на влажной траве.

— «Орден» не самая главная проблема, — тон Вика показался контрабандисту слишком уж уверенным. — Есть проблемы и поважнее, и посложнее.

А вот это уже было для Рэнда откровением.

Рит вел Ная по хрустальным мостам, украшенным гирляндами светящихся лиан, постепенно вводя в курс того, что происходило здесь, и как жили те шитвани, что погибли на поверхности в телах биодронов много лет назад. Постепенно для Ная перестали быть необычными и атаки пещерных существ на города, и странные сбои нейроконтроллеров. Всему находилось объяснение, все выстраивалось в единую цепочку и теперь отчетливо становилась видна работа целой системы, более всего жаждавшей лишь возрождения самой себя, и двигавшейся к этой цели медленно но верно. Судя по всему, ограничивало силу Сердца и возрожденных шитвани лишь ноонное поле планеты, сильно слабевшее к поверхности.

— С какой стороны ни посмотри, а нооны это та же энергия. — говорил Рит. — Они могут рассеиваться, концентрироваться и их можно отклонить и исказить. Земная кора и пульсарит сильно глушит нооцентры Сердца и потому на поверхности оно почти бессильно. Логично, если учесть то, что изначально мы и не планировали использовать поверхность.

— Мы? — Най все никак не могу привыкнуть к этому слову, которое произносилось едва речь заходила о создателях Тиадара.

— Ну… тут парадокс, конечно. — замялся Рит. — Нас получается двое. Мы копии тех, кто улетел отсюда к звездам, как телесно, так и сознанием, привычками, характером. Мы живем здесь, и одновременно мы живем и где-то в космосе. Это странно и я сам многого в этом всем понять не могу.

— Так что же наши сородичи хотят сделать с людьми?

— Вопрос не в том, что делать с ними, вопрос в том, что делать с биодронами. — поправил Ная Рит. — Перерождение возможно лишь после смерти, а значит, нам надо уничтожить всю популяцию биодронов. Это сделать не сложно, так как существует код биологического тормоза. Но тогда Внутренний Мир останется без защиты, ведь сразу восстановить всю популяцию Сердце не сможет. Значит, нам нужен или мир с людьми или их полное уничтожение теми силами, что мы имеем сейчас. Последний вариант равносилен самоубийству и жаль, что многие из нас этого не понимают. Мы, конечно, можем перебить десант при помощи порождений Сердца, но люди пришлют еще, еще и будут присылать до тех пор, пока нас не уничтожат…

…- именно поэтому, мы не будем мешать Ордену и армии сворачивать созданную вами, Грейт, программу биодронов… — за сотни миль от Рита, Вик словно продолжал его мысли. — Пускай они делают что хотят. Их геноцид нам же на руку. Правда, провести пару операций по освобождению моих сородичей все же придется. В Оазисе слишком мало способных держать оружие шитвани.

Больше всего в сказанное не верила Лина. Перед ней был уже совсем иной Вик. Не тот, что хотел счастья для себя и тех, кто вокруг него, а тот, в котором все было подчинено жутковатому и безошибочному расчету, учитывавшему каждую мелочь.

— Основная проблема, с имеющимися в нашем распоряжении силами, установить контроль над Тиадаром и не дать правительству Терры ввести сюда дополнительные воинские контингенты. — подытожил Вик.

— А у вас всего три тысячи Перерожденных и пяток тысяч испуганных биодронов? — кисло скривился Рэнд. — Не густо, а?

— Все же лучше чем ничего, — парировал Вик. — Не забывай еще и о подземных существах, что выращены Сердцем.

— Вот эти страхолюдины? Так это не животные? — поежилась Лина.

— Нет. Все что вы видите вокруг это не животные и не растения. Это элементы планетарного комплекса, единой биологической управляемой системы. Это ваш завод создает глайдеры на конвейерах, а наш выращивает стригов в плодовых коконах. — объяснил Вик, жуя сорванную травинку. — Проблема не в нас. Проблема в вас.

— Вот как? И в чем же наша проблема? — недовольно спросила Грейт.

— Вам нужен человек, за которым пойдут другие люди. Человек, который сможет объединить Тиадар, и показать вашему обществу, что мы не враги и уж тем более не рабы. — ответил синдараи. — Я реалист и понимаю, что выдворить отсюда вашу колонию не получится. Значит, надо научится сосуществовать. Вы — на поверхности, мы — внизу. Нельзя допускать глобального конфликта. Кто знает, как поведет себя Сердце в этом случае. Вдруг Салкара до сих пор обитаема, и наше Сердце может послать туда сигнал о помощи. Представляя весь уровень технологий наших прародителей на этапе создания Тиадара, я могу представить, что они появятся тут довольно быстро. А этого конфликта ваша раса не переживет.

Рэнд, сидевший на узловатом корне закинув ногу на ногу, улыбнулся:

— Странно, что ты заботишься о нас.

— Мне плевать на вас, — беззлобно сообщил Вик. — Но этот конфликт может уничтожить Внутренний Мир и тех, кто переродился. Идти на сближение с вами в данной ситуации, это скорее инстинкт самосохранения, нежели благородство и забота.

— А вы гуманисты, — заметил контрабандист.

— Вероятно, — прищурился Вик. — По крайней мере, я не стану взрывать своих соплеменников фазовыми бомбами из-за того, что у них иные взгляды на положение вещей. А у вас на подобных конфликтах построена вся история.

— Зато позволишь погибнуть всем до единого.

— Открыв им путь к совершенно иной жизни, лишенной смерти и страхов вашего мира. Не я ли сам тому прямое доказательство? Пока мы тут с вами разговариваем, в мой разум может заглянуть каждый из биодронов. Они знают, что их ждет, знают, зачем я пришел, и знают, какова будет цена за подобное испытание…

…- На общем собрании решили, что людям нужен новый президент, который сможет установить мир между нашими народами. — Рит подтолкнул замершего в нерешительности Ная к прозрачной платформе лифта, которая поднялась из облачной дымки, клубившейся над оазисом Сиген-Арата. — Это пока черновой вариант, сам понимаешь. Кого они послушаются-то? Грейт? Да в гробу они ее видели, по многим причинам, хотя для нас она лучший вариант. Всякие генералы-адмиралы нам не подходят… Нету у них лидера-то. Вот его и надо отыскать.

— А другие-то варианты есть? — Най смотрел как мимо пролетают белые облачка.

— Есть. Но, пока что о них стараются не говорить. Впрочем, как пойдет…

— Пессимистично.

— Да, более чем. Теперь еще надо будет людей отсюда выдавливать. — Рит глубоко вздохнул. — Пока они не очень навредили, но кто знает, как история обернется. А стоит ударить по ним, как на поверхности все будут знать. Вот и болтаемся между двух зол. И оставить их тут не можем и атаковать боимся. А какое из этих зол меньшее, поди-ка разберись.

Платформа проскочила мимо жилого комплекса, похожего на неровный кусок льда. Най увидел узорчатые балконы, овальные окна и округлые двери в просторные комнаты, внутри которых росли деревья и из специальных водостоков вниз срывались водопадики, вытекавшие из домашних бассейнов. Убранство города и комнат было во много раз лучше, чем у тхаути и Най поймал себя на мысли, что парящий на скалах Кхол-Туар, со своими каменными колоннами был подобием Сиген-Арата, который местные жители видели когда-то давно, и пытались воссоздать с тем техническим уровнем, который был им доступен. То, что здесь было из невесомого, мерцающего внутренним светом хрусталя, там пытались воспроизвести из камня и гранита. Витые шпили, похожие на раковины моллюсков дома — все это упорно, но отнюдь не успешно копировали тхаути.

— Это пока люди ничем не навредили, — заметил Най сделав явный упор на слове «пока». — Они уже напали на город тех ящеров…

Тхаути… Най нырнул в пронизывающий его океан синих искр, скрывавших в себе обрывки памяти всех прошедших эпох, пролетевших над этим городом. Всего-навсего эволюционировавшие биомашины, которые помогали синдараи строить наземные сооружения, ухаживали за органическими контроллерами атмосферы и гравитации. Расскажи это старому Накуаму, вот то-то он удивился бы…

— Это не так критично, как если бы они попытались проникнуть вверх по скальным колоннам, ведущим к Сердцу, — возразил Рит. — В этом случае, они узнали бы о нас. И тогда кто знает, что произошло бы.

— Будешь налаживать связь с Грейт? — полюбопытствовал Най.

— Нет. Вернее, я — нет, — ответил Рит. — Для этого есть другие. Она нужна нам для того, чтобы активировать программу генетического тормоза биодронов. Когда проблема с людьми будет решена, так или иначе она должна будет уничтожить все свои творения, чтобы эти существа получили возможность переродиться в Сиген-Арате.

Неординарное решение. Впрочем, Най не удивлялся ему.

— Ты именно это имел ввиду когда говорил, что твой путь должны пройти все? — вспомнил он свои видения в Кхол-Туаре.

— Да. Возрожденному сознанию необходимо скинуть оковы той плоти, что навешали на него люди. Тогда мы станем такими, какие должны быть.

…- Теперь ты понимаешь Грейт, какова твоя роль. — подытожил Вик. — Мы безмерно благодарны тебе за то, что ты дала нам шанс жить, но эта жизнь стала порочным кругом из которого необходимо вырваться. Здесь, возле поверхности мы слабы и Сердце тоже далеко не всесильно. Поэтому мы должны помогать друг другу.

— Вик, а что же будет с такими как я? — спросила Лина. — Вы хотите от нас помощи, а что мы получим взамен?

— Прощение, быть может, — отмахнулся Вик. — Я пока не знаю, но думаю, что как альтернативный вариант мы можем рассмотреть возможность ассимилированной колонии, отделенной от основной метрополии. Вы получите часть наших знаний, часть нашего мира. Этого должно будет хватить на первое время. Правда, вот я сейчас вспоминаю вашу историю и ловлю себя на мысли, что люди редко когда держали обещания и довольствовались тем, что имели. Это настораживает и дает пищу для размышлений.

— А если я скажу «нет»? — с каждым словом синдараи Грейт становилась все мрачнее и мрачнее. — Если я откажусь активировать код генетического тормоза?

— Но почему? — Вик, казалось, искренне не мог понять позицию Грейт. — Ты ведь хотела счастья для таких, как мы и вдруг ты отказываешь нам в этом?

— Я хотела, чтобы вы жили как равные среди нас. Я хотела, чтобы вы сами выбирали свой путь. А выходит, что раньше все как стадо шли за нами, а теперь, едва эти создания почувствовали свободу, приходишь ты и опять хочешь лишить их права выбора. А вдруг, кто-то из них не захочет быть таким, как ты?

— Это против их естества, — отрезал Вик. — Скоро будет еще один ноонный импульс. Сердце покажет им свой мир и увидишь, они с радостью расстанутся с жизнью, чтобы попасть туда и стать самими собой. Ты все упираешься в мораль, а ведь речь идет о счастье для всех — и для таких как я и для таких как ты…

— Необходимость превыше всего… Вик, ты говоришь как координатор Ордена… — в голосе Грейт вдруг просквозила безысходность и грусть. — Неужели это и есть венец эволюции? То, к чему неизменно приходит любая раса… Отбрось мораль и действуй лишь так, как необходимо…

На мгновение могло показаться, что Вик растерялся и вдруг немного сник. Словно он так старался произвести хорошее впечатление, а выяснилось, что перегнул палку. Вероятно, и Грейт хотелось в это верить, ее слова всколыхнули в нем отголоски его старо жизни, когда он был совсем иным существом. Он покосился на Мериен, и чуть опустив уши, присел рядом с Лииной.

— Я стал другим, да? — полушепотом спросил он у нее. — Ты меня боишься, хотя раньше и любила.

— Вик, давай поговорим об этом наедине, хорошо? — попросила Лина, нехотя, но все же ласково погладив Вика по мохнатой спине. — Я услышала много странного и непонятного, к этому надо привыкнуть. Дай мне время. Сейчас мы все равно ничего не решим, может быть, лучше отдохнем?

— Да, поддерживаю идею — встрял Рэнд. — День выдался не ахти какой, и побегать пришлось и понервничать. Лично я на боковую.

— Я, пожалуй тоже. — опираясь на ствол дерева с трудом поднялась на ноги Грейт. — Вик, я обдумаю все, что ты мне тут наговорил. Но знай, что мое согласие ты вряд ли получишь. Я вас растила не для того, чтобы убить.

— А для чего тогда? — Вик проводил взглядом уходившую Мериен.

— Теперь сама не знаю. — махнула она рукой.

Вик придвинулся поближе к Лине и осторожно, словно боясь того, что она может отстраниться, обнял ее рукой за плечи. Но она не сдвинулась с места, хмуро сверля взглядом собственные ботинки.

— Теперь мы одни, — сказал Вик. — Ну рассказывай, как ты тут. Как родители?

Лина молчала. Вик мог просто вытащить все из ее памяти, но не делал этого. Он быстро понял свою главную ошибку и теперь старался ее исправить.

— Ты думаешь, что я могу причинить тебе вред? — он попробовал подойти с другой стороны.

— Да, — кивнула Лина. — Неосознанно. Специально, конечно не станешь, ведь ты все тот же Вик. Но неосознанно можешь. Потому что сейчас в тебе сидит еще кто-то.

— Что мне надо сделать, чтобы ты мне поверила? — Лина отметила, что сейчас из Вика испарилась его былая неуверенность и нерешительность.

— Ничего. Просто будь тем, каким я тебя знала. Не надо вот этого нового, привнесенного.

— Это не привнесено. — виновато сказал синдараи. — Я таким и был, просто это было скрыто глубоко во мне. Думаешь, нерешительный зверек, которого ты знала, смог бы перенести то, что с ним сделали и поднять восстание?

— Может быть ты и прав. — Лина опустила голову ему на плечо. — Ты стал взрослый. Возможно, раньше времени, но война всех делает взрослее. Что уж говорить о тех, кто ее начинает?

— Эту войну начал не я. — Вик выглядел уставшим и, судя по всему, немного жалел, что начал свое появление с такой бравады. — Я ее лишь продолжил.

Лина смотрела на его мордочку, на которой не осталось ни единого шрама. Он был все таким же красивым. Чуть подросшая челка совсем не портила его. Тот, кто называл себя «синдараи» повернулся, встретившись с ней взглядом, и Лина почувствовала, как по ее щеке пробежали мягкие ворсинки у кончика хвоста.

— Когда я умирал… — начал Вик, с трудом подбирая слова, — я очень боялся. Мне казалось, что там нет ничего кроме холодной пустоты. Что я сейчас потеряю и тебя и самого себя. Все оказалось не так. По ту сторону не было темноты и холода. ОНО согрело меня, подхватило, не дав сорваться в бездонную пропасть, и вернуло к жизни.

— О чем ты говоришь? — Лина прижалась к нему, окружавший ее мир вдруг стал нечетким, размытым и единственным существом из плоти и крови остался Вик.

— О Сердце. — ответил он, проводя подушечками на пальцах у нее по волосам. — Представь себе огромный, плывущий в небе шар из яркого голубого света. У него есть студенистое, тело, похожее на тело морского ежа. Длинными щупальцами и усиками оно цепляется за острые как клыки скалы, которые свиваются вокруг него в воздушный лабиринт, и медленно ползет по небу. Оно живое, хотя не все могут это понять. Оно мыслит, чувствует и думает. Оно греет своим светом Внутренний Мир и дает жизнь всему, что там есть.

— А я смогу увидеть Сердце?

— Сможешь. — весьма уверенно ответил синдараи. — Куда же ты теперь от меня денешься. Я тебя не брошу.

— Видишь Вик, в тебе не все умерло от того биодрона, каким ты был. — грустно вздохнула Лина. — Я думаю, что в вас всех, тех, кто возродился, осталась частица тех, кем вы были раньше. Я не знаю, плохо это или хорошо. Просто быть может, когда вы будете снова принимать решения, стоит помнить об этом. Посмотри на окружающих тебя соплеменников. Они родились в нашем мире, но они не хотят умирать точно так же, как не хотел умирать и ты. А вы, там, внизу, уже все решили за них?

— Мы ничего не сможем сделать, — вздохнул Вик, обняв Лину. — Хотя мне и хотелось бы этого. Сейчас «Орден» будет уничтожать все Чистилища на Тиадаре, в целом, итак играя нам на руку. Какой смысл ему мешать?

— Вик, но биодроны же не вечны. Рано или поздно их тела погибнут. Зачем торопить события? Мало ли что могут сделать ЭТИ существа? Мало ли что они смогут привнести в жизнь, если вы дадите им шанс?

Он исподлобья взглянул на нее странным, пустым взглядом. Лина и не подозревала, что в этот момент ее слышал не только Вик.

— Возможно, ты и права, — будто прислушавшись к кому-то уступил синдараи. — К сожалению, это очень усложнит дело. Придется искать иные варианты.

— Мы найдем, обязательно найдем… — наконец, не сдерживая себя, она бросилась к нему на шею и разрыдалась, уткнувшись лицом в теплый и мягкий мех.

Вик сидел на траве, прижав к себе Лину, но мыслями он был не в Оазисе. Он слушал большой мир, раскинувшийся вокруг. Слушал не только голоса своих сородичей, но и людей, и биодронов. Впрочем, с последними он еще и говорил. На своем, понятном лишь им языке…

До старта корабля, перевозившего солдат отпускников на Терру оставалось не более десяти минут. Пассажиры, по большей части бывшие видавшими виды космическими пехотинцами, служившими в десантных бригадах подчиненных Итори Тошимо уже заняли свои места в комфортабельных залах транспорта.

— А говорят сейчас на севере настоящая война идет. — шептались они.

— Да ну и что? Тебе-то какой хрен с этого? Ты домой, к мамкиному подолу едешь, а не по пещерам за просранцами гоняешься.

— Верно. Только вот это ненадолго. Вернусь назад, и как думаешь, куда пошлют?

Космопорт отдаленного городка Вейнхавн оказался единственным периферийным космопортом на Тиадара после взрыва в Аббервиле. И оттого, работы тут был настоящий завал. Всего пару дней назад сюда прилетали какие-то корабли с Нефертиса, а теперь вот еще начальство перенаправило в Вейнхавн множество пассажирских рейсов. Работы хватало, а оттого, несмотря на приказ Марена Хосса о сворачивании программы биодронов, начальство космопорта решило. Что пока что стоит эксплуатировать биомашины и дальше. Наверху творится невесть что, а мы из-за этого страдать не должны. Так говорили чиновники транспортного узла и в чем-то были правы.

— Соки, горячие пирожки, не желаете? — мимо вояк прошла молоденькая стюардесса. — Запасайтесь. Стартуем скоро, первые полчаса вы не сможете подняться с кресел.

Пепельно-серый биодрон с идентификационным номером A087-re-745hTh бесшумно проскользнул в основной отсек, катя перед собой пищевой модуль. Он с опаской покосился на солдат, видимо подозревая, что они могут попытаться причинить ему вред, но отпускникам было не до биодрона. Арет облегченно вздохнул и поплелся в направлении командной рубки. Сейчас главное этот модуль в пищеблок убрать, а то потом корабль на взлет пойдет, перегрузок хоть и не будет но трясти будет основательно.

Он повернул в длинный коридор, проходивший мимо рубки и, пропустив мимо разносившую соки женщину, направился к столовой. От запахов, доносившихся из поварской даже в носу чесалось. Неудивительно, ведь обычно Арета кормили тем, что оставалось на столах, а вот готовые блюда ему не довелось попробовать ни разу. Загнав модуль в подсобный отсек биодрон выполз обратно в коридор, постоянно оборачиваясь в сторону кухни. Ему позволялось ходить по всем отсекам лайнера, да и в поварское отделение вход не был воспрещен. Хотя, можно было не сомневаться, что по головке за дегустацию еды его не погладят. Впрочем, сейчас все готовятся к старту, если он стащит чего-нибудь мясного, никто и не узнает…

Арет прошмыгнул в дверь и отворив дверцу ближайшего пищевого модулятора извлек оттуда теплый кусок прожаренного до рыжей корочки мяса. Ну и ничего страшного с одного куска не будет. Эти люди захотят, еще себе сделают. Нейроконтроллер у Арета всегда был исправен, но ведь он не мог контролировать каждое, самое незначительное действие носителя.

Но внезапно все поплыло перед его глазами. Воздух покрылся рябью через которую летели синие мерцающие искры. Они звали его, манили, уводили за собой, к земному раю, скрытому в толще гранита и базальта. Биодрон сделал неловкий шаг в сторону, задев за край стола осел на пол, стараясь не потерять ориентацию в пространстве. Голова кружилась, вокруг все стало каким-то серым и невзрачным. Сквозь безжизненные конструкции корабля, источавшие мертвенное зловоние все яснее вставало голубоватое марево подземного мира.

— Иди… Иди к нам! — ворвался в голову Арета тихий голос. — Этот путь должны пройти все. Не бойся…

Биодрон кое как поднялся на ноги и встряхнувшись огляделся по сторонам. Очень вовремя, чтобы заметить вбежавшего в отсек человека, в форме служащего космопорта.

— Ты что, здесь забыл? — рявкнул он на биодрона. — Ты где должен быть?

Взгляд служащего скользнул по надкусанному куску мяса и он подскочив к Арету схватил его за волосы и с размаху ударил о керамическую стенку. Арет тихо тявкнул, в голове помутилось, а по щеке хлынула струя крови.

— Пошел вон! — человек оттащил его в сторону, сопровадив свои слова сильным ударом под дых.

Арет на четвереньках пополз к коридору, задыхаясь от боли в животе, но тут корабль тряхнуло и его отбросило назад. На ходу он задел дверку какого-то ящика и оттуда, жалобно звеня посыпались бутылки с ароматным бирюзовым напитком. Какие-то разбились, какие-то покатились по полу и уперлись в противоположную стену. Служащий космопорта на ногах разумеется устоял, тем более, что в их ботинки вставлялись гравиопрокладки для того, чтобы экипаж корабля мог свободно перемещаться по звездолету в случае случайной потери гравитации. Ругаясь последними словами, он бросился на Арета, стараясь попасть ударом ноги ему в морду, но биодрон успел закрыться руками и дернув на себя ногу человека свалить противника на пол…

…Корабль покидал космопорт, ставший едва заметным светящимся пятном внизу. Впереди были звезды и Терра.

— Выходим в стратосферу Тиадара. — лениво сообщил усатый пилот. — База, счастливо оставаться.

— Удачного полета, борт-12.

— Все, выходим в верхние слои атмосферы. Автопилот, курс на…

Дверь с лязгом распахнулась и в нее пошатываясь вошел серый биодрон с обломком бутылки в руке. Пепельно-серая шерсть на груди и плечах была забрызгана кровью. Сильным ударом в висок он оглушил помощника штурмана, а когда усатый пилот засуетился, с проклятьями пытаясь достать из кармана кителя электрошок, Арет коротким движением руки вогнал горлышко бутылки ему под подбородок.

Откинув заливший приборную панель кровью труп в сторону биодрон уселся в кресло пилота и пробежался пальцами по кнопкам. Автопилот не успел принять командование кораблем и тот, кто сидел в рубке полностью владел ситуацией. Транспортный корабль резко завалился набок, от перепада гравитации не спасли даже бортовые системы. За спиной Арета послышался грохот и крики. Биодрон отключил двигатели и заставил корабль войти в пике. Последним сознательным движением он обесточил системы искусственной гравитации и его со страшной силой вдавило в кресло. Сквозь заливавшие глаза кровь, брызнувшую изо рта и ушей, Арет снова увидел зовущий к себе подземный рай.

— Я уже иду… — прошептал он, вяло ворочая прокушенным насквозь языком…

Разваливаясь в воздухе на куски, теряя обшивку из под которой за борт выбрасывало грузы и людей, лайнер врезался в посадочное поле, и, превратившись в огненный шар, пылающим вихрем снес здание космопорта…

 

4. Родство душ

Мертвый город, безмолвный и на первый взгляд безжизненный пугал Дойла намного больше, чем предстоящий налет на лаборатории Штайера. Хорошо хоть рядом был Айт, который заранее указывал на расположение жутких солдат Ордена и им удавалось обойти поисковые группы стороной. Плана нападения у Дойла не было, да и составлять его в таких условиях было глупо. Ситуация могла изменится каждую минуту.

— Так ты решил, поедешь со мной в Оазис? — иногда нарушал тяжелую тишину Айт. — Чего тебе тут делать-то?

— А хрен его не знает, как все повернется, — как обычно отвечал Дойл. — На перепутье я. С вами мне не совсем по пути, но и тут оставаться неохота. Может вырвусь отсюда и на Терру…

На Терру… Где его с распростертыми объятиями ждет суд и биоскафандр. Перспектива тоже не из приятных. Можно, конечно, и тут потрепыхаться, попробовать что-то изменить, но Майкл сильно сомневался как в своей способности изменить мир к лучшему, так и в желании мира меняться. Будь он лет на двадцать моложе, может быть и бросился бы с головой в этот омут. Встал бы под знамена повстанцев или же вообще попробовал бы вступить в Орден. Но сейчас ему казалось, что для этого он чересчур староват. Вот оно, горе от ума. Как легко было раньше, в юношестве искать себе какие-то ориентиры в жизни и слепо им следовать, не задумываясь о последствиях. А сейчас вот так вот посидишь, обмозгуешь какую-то глобальную проблему и понимаешь, что суетись, не суетись, а изменить в одиночку ты все равно ничего не сможешь. Так что либо сойди с трассы, либо следуй по проторенной кем-то колее. Может быть это и есть пресловутое горе от ума? Или это называется старость? А может быть боязнь того, что все во что ты веришь может выйти вот так вот боком, как в случае с Аббервилом?

— Хорошо вам. — озвучил эхо своих мыслей Дойл. — Вы как-то обходитесь без принятия каких-то важных решений. То люди вами командовали, то теперь у вас единый разум…

— Все принимают решения. — возразил Айт. — Вот взять, например, Вика, который и поднял тут восстание. Ведь у него был выбор и наверняка был и страх и сомнения. Но он сделал шаг и изменил мир. Уж в какую сторону, мне судить сложно, но для нас уж точно к добру.

— Что хорошего в войне, в которой нет победы?

— Что хорошего в жизни, где нет надежд, мечтаний и счастья?

— Надо быть реалистами, Айт. Вы все погибнете. Даже если сможете удержать Оазис, Тошимо пошлет туда других солдат. Все, кто живет своими грезами, обречены. Их раздавит и сомнет реальный мир, принять который они не могут. Вот, взять к примеру, тех же повстанцев…

— Ты говоришь об этом так, словно в этом есть что-то хорошее. — насупился Айт, распушая кончик хвоста и проверяя нет ли поблизости биомашин Штайера. — Наши грезы меняют реальный мир, а не он меняет наши грезы. Ведь если бы человек не фантазировал о жизни среди звезд и не воображал бы космические корабли, удовлетворившись пирогами и каноэ, то так бы и застрял в своей колыбели.

— Эх, поспорил бы я тут с тобой. Не одним воображением жив научный прогресс и развитие. Ну да ладно…

Эти создания, в которых постепенно превращались биодроны, не были ни глупыми, ни недоразвитыми. Возможно, некоторые их взгляды на жизнь и могли показаться чересчур наивными, но кто знает, как они привыкли жить… у себя дома. Дойл постоянно возвращался мыслями к этому понятию. Дом. Если верить всему тому, что он уже узнал о биодронах, здесь был их дом. Их, а не Дойла, Штайера и прочих, прочих… Быть может они были и более развиты чем люди на данном этапе истории. Многое из того, на что намекал Айт, а делал он это все чаще и чаще, будто получая информацию извне, казалось утопией, но ведь вселенная большая и в ней возможно теоретически все. Вся история человечества вымощена ненавистью к себе подобным. Корни этого растут в прошлом, в инстинктах и особенностях всего биологического вида приматов, в их территориальности, беззащитности перед природой, в отсутствии оружия на самом раннем этапе развития. Все это играет свою роль, как бы там певцы Венца Творения не усердствовали и не обеляли бы образ человека. А вот эти… как их… Шитвани. Они явно хищники. Скорее всего, стайные. Они с самого начала осознавали, что имеющимся у них арсеналом клыков и когтей можно убить. Они научились быть осторожными с оружием. Они научились ценить жизнь членов стаи. Ну а дальше пошло-поехало. Интересно, каким был тот мир, где они жили? Как они проводили свое свободное время, кем работали, что строили, во что верили, и какие произведения искусства создавали… Что будет, дай им человечество развиться, проявить себя? Ведь мир, проступавший сквозь слова Айта, был необычен и удивителен. Люди могли бы и поучится чему-нибудь у этих существ.

Ход мыслей прервала беспорядочная стрельба из соседнего переулка. Дойл бросил короткий взгляд на сканер экзоскелета, который показал скопление биологических единиц всего в полусотне метров от них. Впрочем, сканер не указывал какие именно биологические единицы там находились. Это могли быть и солдаты Ордена, а могли быть и мутанты Штайера.

— Айт, что там? — Майкл попытался выглянуть из-за угла дома, но в темноте были видны лишь сполохи выстрелов.

— Люди. Около сотни человек. Шли со стороны Старого Города. Прямо по улице отряд биосолдат.

Логика подсказывала, что кем бы ни были эти люди, то вставать придется на их сторону. Хотя бы потому, что даже если ты вступишь в бой на стороне лабораторных чудищ, потом они этого все равно не оценят. Знать бы еще кого это принесло из Старого Города глубокой ночью.

— Тогда так. Обходим между домами, и атакуем. — Майкл прикинул, насколько будет полезен в бою обмотанный тряпьем шитвани. — Ты не высовывайся особо.

— Посмотрим. — неопределенно ответил Айт.

Каменные и пласталевые руины то и дело освещались зеленоватыми вспышками света, в их отблесках среди развалин двигались массивные, скрюченные тени. Со стороны Старого Города огонь был куда плотнее, видимо отряд был достаточно крупный, однако это преимущество сохранялось до первого ментального удара.

Эх, двум смертям не миновать, а от одной все равно никуда не спрячешься… Дойл выскочил из-за угла полуразрушенного дома, когда-то бывшего небольшим магазинчиком, и переведя волновой пулемет, подобранный рядом с мертвым солдатом Ордена на максимальную мощность, дал очередь в сторону ковыляющего по переулку существа, с длинными, свисающими до земли руками. Гравицентры экзоскелета жалобно загудели, отдача у пулемета была невообразимая, да и разгонял он заряды до сумасшедшей скорости. Тварь превратилась во влажные лохмотья, та же судьба постигла и какую-то странную куколку, парившую над землей. Краем глаза Дойл заметил, что сбоку от него движется что-то бесформенное и неуклюжее, но Айт не спал — заряд снайперского ружья начисто снес мутанту голову. Основной проблемой был пятиметровый кусок плоти, закованный в черную броню, усиленную энергощитами. Вместо рук у него были такие же пулеметы, только сведенные вместе по две пары. С лязгом и грохотом, от ранца на спине работала ленточная подача, а в случае чего тварь переключалась на вспомогательные лазеры. Выстрелы Дойла не повредили этому титану, голова в черном шлеме развернулась к нему и только старая выучка помогла Майклу уйти от снопа зеленого огня, оплавившего стену дома.

— Айт, бей ему в боезапас! — Майкл надеялся, что биодрон не забыл включить свою рацию.

Длинная очередь из четырех пулеметов подняла фонтаны пыли и земли, спилив стену дома точно гигантской пилой. Дойл чертыхаясь грохнулся плашмя, скатившись в ближайшую воронку. С крыши грохнул одинокий выстрел, но заряд лишь отрикошетил от усиленной энергощитами брони. Хорошо помогли с другой стороны улицы. Оттуда прилетела фазовая граната, которая засосала в себя бронированного гиганта, и громыхнув, разбросала по переулку клочья серого мяса и брони. Дойл добил еще какую-то ползучую тварь, оглушенную и дезориентированную, и перепрыгнув через завал из камней и бетонных блоков, вышел навстречу группе вооруженных людей.

— Ты уверен, что все будет нормально? — забеспокоился в комлинке Айт.

— Да. Просто держи их на прицеле. Это не наши и не солдаты. А с повстанцами разговора может не выйти.

Так он и думал. По обочинам дороги стояли пять транспортеров «Серебряной Луны», заполненные людьми. Медики уже оттаскивали в сторону раненых и убитых в короткой стычке, Остальные, завидев приближающегося Дойла, недвусмысленно направили в его сторону оружие. Майкл вдруг вспомнил, что одет в экзоскелет, снятый с одного из мертвых повстанцев, и они вполне могли принять его за своего.

— Эй, мужик, ну-ка притормози. Дай нам на тебя посмотреть. — вперед вышел сепаратист с золотой эмблемой на плечевом щитке.

— А что на меня смотреть? Мое имя Майкл Дойл, я полицейский из Аббервила. Бывший, судя по всему. — переключив комлинк на внешнюю связь представился Дойл. — Может за помощь поблагодарите?

— Может и поблагодарим. — несколько смягчился лидер группы. — Я Аль-Аххад, полевой командир. Что тут происходит?

— Вы что, не знаете? — удивился Майкл. — Странно.

— Связь прервалась. Не было возможности связаться со штабом.

Дойл усмехнулся, опустив волновой пулемет и отключая подачу патронов. Это был жест доброй воли, и командир повстанцев должен был интерпретировать его правильно. На худой конец, Айт проделает ему дырку в шлеме, а дальше, будь что будет.

— Нут тут уже ни города, ни штаба, ни лидера вашего. Мертво тут все. — Майкл будто бы случайно сделал пару шагов в сторону одного из транспортеров, который можно было использовать как укрытие. Впрочем, оснований не верить полицейскому у Аль-Аххада не было.

— Что тут произошло? — он подал знак своим солдатам и сепаратисты опустили нацеленные в Дойла автоматы.

— Тут Орден произошел. — Они какую-то заразу из местных генных фабрик выпустили. Вроде как результаты проекта супер-солдат. Эти твари весь город вычистили, а что они не смогли, Орден добил.

— А ты как остался в живых?

— Повезло, — хмыкнул Дойл. — Правда пришлось бронежилетом обзавестись новым. Старый едва на клочки не порвали вместе со мной.

Позади него на освещенную гелионарными фарами дорогу вышел обмотанный тряпьем Айт со снайперской винтовкой на перевес.

— Ну, у тебя и компания, — присвистнул Аль-Аххад.

— А что такого? Жить-то всем охота. — Дойл подошел еще ближе. — Ребят, мой вам совет, тикайте отсюда на хрен. Делать живым в этом городе нечего. Ничего вы уже не измените, только людей угробите.

— Интересное предложение. — в голосе Аль-Аххада слышалось замешательство.

Командир повстанцев явно не знал, что ему делать. То ли развернувшись, катить на своих транспортерах обратно к горам, то ли попытаться невесть зачем прорываться в Аббервил, ставя под угрозу жизни солдат.

— И да, к горам возвращаться бесполезно, — подсказал добрый Айт. — Там сейчас армия Тошимо пещеры зачищает. Только на военных нарветесь.

— Можно тогда узнать у бесстрашного полицейского, куда он направляется? — едко спросил Аль-Аххад.

— А, тут неподалеку есть комплекс лабораторий, вот, хочу там шорох навести. — улыбнулся Дойл. — Не хотите компанию составить? И мне подспорье будет и вы полезное дело сделаете, лишив Орден их новых игрушек.

Подобное предложение родилось у него в голове спонтанно, и язык, иногда бывший главным врагом Дойла, высказал его раньше, чем Майкл все обдумал.

Аль-Аххад к удивлению Майкла задумался. Похоже, что-то в его предложении заинтересовало командира повстанцев.

— Надо поговорить с ребятами. Жди тут и не глупи. — повстанец развернулся и отошел к большой группе солдат «Серебряной Луны», скучковавшейся возле дальнего транспортера.

— Умное решение. — заметил Айт.

— Глупое, по большей части. — фыркнул Дойл.

— Ты всерьез думаешь, что вдвоем мы сможем что-то сделать? Нет, шансов маловато. Особенно если внутри будут не только люди. Пусть уж эти нам помогут. Им ведь тоже выгодно это гнездо заткнуть.

— Выгодно. Только вот что они потом будут делать и куда пойдут.

— А это время покажет. — рассудительно ответил шитвани. — Это будут уже более союзники, чем враги.

— Союзники, враги… — Дойл угрюмо провожал взглядом неторопливо шагавшего Аль-Ассада. — Я вообще не понимаю, кто есть кто и за что дерется. Вроде есть какие-то силы, есть какие-то цели, а мы так, бултыхаемся между ними как говно в проруби. То от одних волна пойдет — цепляешься, утонуть боишься, то другие болото взбаламутят, то третьи в прорубь пёрнут.

Шитвани выслушав монолог Дойла лишь тяжко вздохнул и покачал головой:

— Может статься, что наши цели будут одинаковы.

Майкл невольно позавидовал оптимизму Айта. С другой стороны, повстанцы хотят независимости Тиадара, так не того же самого ли хотят шитвани? Ни одним, ни другим нависающая над головой длань Терры не нужна. Быть может, что шитвани и не так уж и не прав. Вот только ты-то, Дойл, что тут делаешь? Ты что, повстанец? Ты представитель полувымершей нации? Нет. Ты вроде как полицейский, представитель закона… Хотя… Дойл обернулся, посмотрев на вымерший город. Где-то там, в холодной черноте, на улицах остались лежать друзья. Остался Лейнер. Остались убитые чудовищами Ордена простые люди, всю жизнь жившие вдали от политических дрязг и войн. Осталось все то, во что он верил. Так какой тут теперь к долбанному дьяволу закон? Теперь каждый сам за себя. Враг моего врага — мой друг и если не ты убьешь, то убьют тебя.

Аль-Аххад вернулся назад, и на его смуглом и костистом лице, которое временами вырывали из мрака лучи фонарей, застыла неуверенность и какая-то потерянность.

— Мы согласны, Майкл, — сообщил он. — Что тут скрывать, иного выхода у нас нет. Перережем пуповину, что плодит этих гнид, может и получится что, а не сможем, так не сможем. Уже сейчас-то ловить нечего. Будут боги на нашей стороне, выживем — благодарны будем.

— Получится что? — не без ехидства переспросил Дойл. — Вы что, еще верите в победу?

— Смотри, что натворил тут Орден, Майкл. Если это попадет в СМИ, то тогда поднимется скандал. И все доверие к Хоссу и его координаторам будет подорвано. Не только среди власти, но что важно и среди местных. Ну а мы… мы готовы пойти ва-банк.

— Это как это?

— Не твое дело, коп. Ты уж прости, но доверия у меня к тебе пока немного. Я не спрашиваю тебя о твоих мотивах, вот и ты оставь в покое меня. У каждого из нас свой путь. До поры до времени, а там кто знает, вдруг тропки и пересекутся всерьез и надолго?

— Хорошо, — согласился Дойл. — Ну так что, едем? Я покажу дорогу.

— Я читал его мысли… — в голову влез беззвучный голос Айта. — Ничего особенного, но у них есть какая-то установка в ближайших горах. Может быть пси-поле, может быть что-то еще. Этот отряд ее отлаживал и готовил к работе.

Вот как… Дойл мысленно похвалил своего хвостатого спутника. Значит у «Луны» как был козырь в рукаве, так и остался. Любопытно, черт побери. Что они смастерили там такое, чем можно выиграть войну, даже имея под командованием всего полсотни бойцов? Даже неудобно у Айта просить копнуть поглубже… Вдруг Аль-Аххад почувствует пси-сканирование и поднимет бучу? С другой стороны, вон оно как понесло-то по ухабам. Того гляди он вскоре для этих ребят и своим в доску станет. В конце концов, на одно дело сейчас идут и у всех есть стимул выполнить работу до конца. У Майкла месть, а у этих вояк — надежда на какие-то перемены. Глупая, конечно, но да чем жизнь не шутит?

Марен Хосс выключил оптический информблок и отложил в сторону кристалл с данными. Значит, хваленую десантуру Тошимо развернули-таки на все сто восемьдесят градусов от подземного Оазиса. И сделали это не шитвани-биодроны. Сделала это биосфера планеты, показавшая людям новые, доселе невиданные образчики свой фауны и флоры. Тиадар, а если быть точнее то, что скрывалось в его недрах, четко давало понять, что необходимо разграничить сферы влияния. Люди могут оставаться на поверхности, а вот подземный мир принадлежит планете и никому более. Вторая сводка рассказывала об утилизации биодронов. Даже тут все шло не так гладко. Ноонное поле трясло, изнутри Тиадара понимались протуберанцы ноосферных бурь и один за другим переставали повиноваться биодроны даже с полностью исправными нейроконтроллерами. Коды на них не действовали, нервная система становилась автономной, словно кто-то дергал ее за ниточки и опять жертвы, жертвы, жертвы… Может быть, они что-то сделали нет так?

Хосс, был не из того сорта людей, которые боятся признаться себе в собственных ошибках. Если такового требовала необходимость, он мог и пересмотреть свои решения. Сейчас она назрела. Экспедиция Харвальда Рейза посланная в недра Тиадара слала отчет за отчетом. Поначалу все шло гладко, но потом начались проблемы. Вокруг временного лагеря менялась флора, растения били людей током и обливали органической кислотой. Их явно выдавливали оттуда, как гной из воспаленной ранки.

А что будет, если признать слова Грейт? Ведь своего Орден уже добился. Повстанцы на Тиадаре уничтожены, проект био-солдат идет полным ходом и по-хорошему, запоздалая реабилитация родительницы биодронов вреда не нанесет, тем более, что официальную позицию по ее словам Орден не озвучивал. Напротив, сделав такой шаг навстречу, можно будет попробовать работать с Мериен напрямую. Это сулит выгоды обеим сторонам, хотя Штайер и будет в ярости. Но в конце-концов, кто его будет спрашивать? Основная цель, ради которой Орден все еще тут — расшифровка генома шитвани и информационного поля ядра планеты. Вроде как прямого конфликта с интересами Мериен и ее паствы нет. Хотят сидеть в своих пещерах — пусть сидят. Вылезут, можно будет накрыть орбитальным ударом.

Не бойся быть непоследовательным. Таков ведь один из законов Ордена. Если дальнейшее выполнение программы может принести вред, то зачем тупо продолжать ее исполнять?

Остается Тошимо. Как он отреагирует на то, что орден вдруг сдает назад? Да никак не отреагирует. Он — генерал-губернатор, причем стал им благодаря Ордену и ему же лучше, если не придется рисковать жизнями своих бойцов в катакомбах Тиадара. Ну, может, поворчит для проформу и успокоится.

Марен откинулся на мягкую спинку кресла, разглядывая узоры на мраморном потолке. Шитвани — разумная форма жизни. Мы ее реплицировали, мы ее вырастили. Да, были неправы на начальных этапах, но последние исследования подтвердили правоту доктора Мериен Грейт. Примерно так он и скажет в обращении. Вину за бунт биодронов легко переложить на плечи покойного ныне Уолтера Далласа, чьи парни взорвали псионную станцию. Разумеется, никаких равных гражданских прав биодронам предоставлено не будет, зато им предложат уйти восвояси в их любимые пещеры. Опять же, если верить донесениям из Санвуда, где Чистилище успели очистить, хозяева биодронов вступались за них. Значит, подобный демарш будет большим плюсом в копилку лично самого Марена Хосса. Грейт будет реабилитирована по местному законодательству. Если ей что-то и инкриминировали на Терре, то пусть сами с ней и разбираются. По своему опыту Хосс знал, что ни одного инспектора с Марса на Тиадар и волоком не затащишь.

И все, не отвлекаться от этой мелочевки, не отвлекаться. Самое главное сейчас — информация из ядра планеты. За нее спишут все.

Най вертелся перед зеркальной стеной, разглядывая то, что в Сиген-Арате называлось одеждой. На деле, это были тонкие, невесомые пластины из серебристого материала, похожего на металл, но только более гибкого и упругого. Они были выполнены в виде замысловатых узоров, орнаментов и символов, которые едва мерцали по граням таким же светом, каким светились тусклые полоски на теле Ная. Элементы одежды, включавшие в себя браслеты, обручи, одевавшиеся на бедра и предплечья, нагрудные пластинки, всевозможные ободки и филигранно выточенные композиции из узоров, которые закрывали часть груди и верх спины, не просто одевались, они накрепко присасывались к меху, и не спадали даже при резких движениях. Как они умудрялись держаться на теле, Най не знал, да ему это было и не очень интересно. Ему нравилась общая стилистика узоров и то, как они подчеркивали все черты тела. Он приметил, что пластинки были разных цветов. Те из перерожденных, кто обладал светлым окрасом, носили черные, а те, кто был темно-серый или черный, одевали серебристое или золотое.

— Ну как? — стеклянная дверь отползла в сторону и в проем просунулась голова Рита.

— Да поудобнее терранской одежды. — оценил Най. — Не натирает нигде, и не жмет.

Когда Рит проводил его в небольшой дом, находившийся среди девственного леса, удивлению Ная не было предела. Перерожденные синдараи жили не только в хрустальном городе, они расселились и по поверхности внутренней стороны планеты на участке размером с Аббервил. Здесь уже был древний город, и первые возрожденные потратили много времен на его расчистку. Най вспомнил, как хотел увидеть строения своих предков и теперь мог всецело удовлетворить любопытство.

Дома росли прямо из почвы, похожие на коралловые рифы, увенчанные светящимися в темноте цветами и куполами из прозрачного зеленого кристалла. Наружные стены были выложены камнем и гранитом, однако их основу составляла разноцветная пористая масса, которая немного прогибалась при надавливании на нее рукой, но была очень крепкой. С крыш, заслоняя и рассеивая мутно-синий свет Сердца, свешивались исполинские, размером со взлетное поле листья гигантских трав, и Най был поражен той фантастической атмосферой, что создавала эта колышущаяся тень в волнах туманного свечения. Внутри дома не было никакого пола. Здания росли из земли, земля, густо поросшая мягким мхом сиреневого и фиолетового оттенка, была и внутри дома. Повсеместно царила прохлада, а воздух был нежно-влажным, пропитанным ароматом удивительных растений и светоносных цветов, росших даже из стен. В центре дома, состоявшего из двух комнат, располагался фонтан, вокруг которого, в округлом бассейне плескалась голубая вода. Фонтан, как и все вокруг, был не каменных, а представлял из себя пористую органическую структуру, которая пульсируя и чавкая, гнала воду из под земли и пропуская через свои органические фильтры, очищала и ароматизировала ее.

— Когда тут успели построить целый город? — удивился Най.

— Никто его не строил, — объяснил Рит. — Дома растит Сердце. Это гигантские растения, с системой органической утилизации биологических отходов, регенерацией и воздушными фильтрами. Они растут из той органической массы, что покрывает весь Тиадар изнутри и прорастает сквозь его пещеры. Даже фонтаны и кровати полностью органические.

Кроватью оказалась достопамятная раковина, только полупрозрачная и без мягкого ковра щупалец внутри. Вместо них, внутренности раковины покрывал плотный ковер бледно-сиреневого мха.

— Когда я сюда попал, я долго не мог понять, где же живут такие как мы. — рассказывал Рит, пока Най, раскрыв рот, крутил по сторонам головой. — Я спросил, а мне сказали — спускайся на поверхность по лифтам и просто выбирай себе дом из тех, что стоят в лесу. Я и выбрал этот.

— Тут две комнаты, — заметил Най.

— Ну… — неловко замялся Рит. — Я надеялся, что ты составишь мне компанию.

Они поднялись на второй этаж, на который вела винтовая лестница, скорее напоминающая закрученный в спираль ствол дерева с укрепленными по бокам фонариками светящихся синим светом цветов. Она росла из пола и устремляясь ввысь, раскидывалась над просторной террасой сияющей пульсирующими голубыми искрами кроной. Ее свет смешивался в водопаде изумрудных лучей, пробивающихся сквозь кристальный потолок.

— Красиво… — Най замер, не решаясь идти вперед и следя за колеблющимися отсветами на пористых стенах. — Неужели мы вот так вот и жили раньше?

— Как видишь. — Рит подтолкнул приятеля вперед. — Меня немного смущает вся эта архаика, никаких высокотехнологичных аппаратов, никаких машин, никаких лазеров и гравиоконвертеров… А с другой стороны… каким технологическим уровнем должна обладать раса, чтобы сделать это все из простых растений и мха? Каких высот надо достичь, чтобы создать живое и мыслящее Солнце?

Человеческий мир… Каким далеким и каким неестественным он казался теперь Наю. Ему не хотелось даже вспоминать о нем, не хотелось возвращать в памяти лица людей, которых он встречал на своем пути. Хотелось забыть, вычеркнуть, стереть из сознания все, что напоминало о них. Не видеть, не слышать, не знать ничего, кроме фантастического Сиген-Арата. Только вот не выходит. Стоит вспомнить, как в голову лезут штурмовики, кружащие над Кхол-Туаром. Такое не должно повторится здесь. Этих существ, пришедших с планеты Терра надо остановить любой ценой. Не просто остановить, а сделать так, чтобы они забыли путь к Тиадару…

— Да. Так же думают многие из здесь живущих, — слушая мысли Ная, прокомментировал Рит. — И не боятся расшевелить осиное гнездо, как сказала бы Грейт.

— Ну а ты что предлагаешь?

— Ждать. На поверхности должно все утрястись. Люди имеют короткую память.

— И тебя слушают на совете, о котором ты говорил?

— Слушают, — кивнул Рит. — Здесь принимают к сведению мнение каждого живущего в городе. Я долго жил среди людей под защитой Грейт и потому имею несколько более весомый голос. Надеюсь, что когда придет время встречи, твой голос тоже оценят. Ведь ты прожил среди людей целых семнадцать их лет.

— Я не знаю, что предложить, — пожал плечами Най. — Я слабо верю в происходящее, а ты уже хочешь, чтобы я высказывал какие-то предложения.

Най видел всего десяток перерожденных, которых с первого взгляда узнавал по имени и видел их прошлую жизнь. Но чувствовал он всех одновременно. Кого-то лучше, кого-то хуже, у кого-то ощущал эмоции, а от кого-то ловил лишь обрывки мыслей. Это было странно, и привыкнуть к постоянной связи со всеми представителями своего вида оказалось сложно. Впрочем, так донимавшее синдараи головокружение уже прошло.

— Помнишь, мы могли делать какие-то странные вещи… — Най обошел веранду и забрался на мягкую пружинящую скамью из наземного коралла, на которой, обернув вокруг бедер хвост, сидел Рит. — Ударить молнией или еще чем-то… Ты сейчас можешь сделать такое?

— Могу, — кивнул Рит. — И ты можешь, если захочешь. Это все огни Сердца. Они несут в себе энергию через которую мы влияем на ноосферу планеты. Мы вообще многое можем сделать теперь. Вот только одно плохо. Все силы Сердца бессильны против техники терран.

— Почему?

— Она лишена сознания. А все, что мы умеем, все, что может Сердце, основано на взаимодействии с сознанием. Мы могли бы воздействовать на людей, будь влияние Сердца на поверхности сильнее, но бессильны против их автоматических систем. Это еще одна причина, по которой нам нужно перемирие. Если люди поймут, на чем основаны наши технологии, они просто пошлют в бой нано-машины и самоуправляемые системы с искусственным интеллектом, и мы окажемся бессильны против них.

— И что Совет хочет предпринять?

— Ничего. Здесь все знают не больше твоего или моего. Сейчас группа Гелла изучает архивы рефлекторного центра города, но кто знает, что они там найдут.

— А животные? А всякая пещерная гадость? Охрана Внутреннего Мира?

— Ну, помогут в какой-то мере. Но ведь не все из них выполняют защитные функции и вообще подчиняются Сердцу. Экосистема живет своей жизнью, хотя в случае чего и консолидируется против общего врага. Другое дело, что люди пока таким врагом не стали. Биосфера не видит в них угрозы. Их влияние тут слишком слабо. А когда оно станет сильным, боюсь, будет уже поздно. Спроси об этом самого себя и узнаешь ответ.

Най заглянул в свою память и, прислушавшись к голосу Сердца, сам понял, что Рит прав. Можно было и не спрашивать ни о чем, а просто заглянуть в единую органическую сеть, связывающую и шитвани, и зверей, и растения на Тиадаре, которые тоже обладали зачатками телепатии и разума, и найти ответ. Тут все жило в тесном симбиозе друг с другом и живая материя, живое сознание, было основой всего. В мире шитвани не было места дурно пахнущим металлом искусственным сооружениям людей. Не было места их оружию и их машинам. Но это было ответом лишь на один его вопрос. Най взглянул глубже, в сокровенные бездны воспоминаний, которые таило в себе Сердце. Из сумрачных глубин всплывали обрывки неясных, тающих в мутном мареве видений, которые не принадлежали Наю, звезды, незнакомые, лежащие вне известных людям галактик миры, картины столь удивительные и необычные, что не находилось слов для их описания. Память того, кем был Най раньше? Память всей расы? В этих ландшафтах безымянных миров, в этих россыпях звезд и туманных облаках газа, было что-то неуловимо родное, и в то же время чуждое, незнакомое и таинственное. Какое же расстояние их предки прошли, чтобы достигнуть Тиадара? Зачем? Почему его мысли то и дело возвращаются к синей планете с аквамариновыми пятнами суши, кружащейся в абсолютной черноте, которую освещает такое же Сердце, только куда более большое и парящее рядом с планетой в пустоте космоса.

— Это Салкара, Най. Наша родина, — влился в глухой и монотонный напев звездного ветра голос Рита. — Мы пришли оттуда. Она лежит в войде, за местным сверхскоплением галактик, которое люди называют суперкластером Девы. Там, в войде, нет ничего, вокруг на сотни тысяч световых лет лишь пустота. Салкару создали как и Тиадар, из обломков астероидов, привезенных из погибших систем и газа. Солнцем стало Сердце, выращенное из небольшого кристалла. Но на Салкару мы пришли из еще более дальних мест. Откуда, никто из живущих ныне уже не помнит.

— Интересно, зачем мы пришли оттуда в эту галактику?

— Не знаю. Быть может, просто летали от звезды к звезде, познавая окружающий нас мир. Ведь во вселенной столько всего фантастического и неведомого..

— Это немного романтично. — Най смотрел на плывущие по кристальному потолку тени и волны изумрудного света. — Странники в вечной ночи, которые идут от одной звезды к другой. И куда не прилетишь, эти звезды все так же далеки и сверкают, словно бриллианты во мраке…

— Было ли все так на самом деле… — Рит протянул руку и на его ладонь села большая бабочка, наполовину состоявшая из волн голубого газа. — Откуда мы знаем?

— Ри-ит… если бы ты знал, как мне не хочется снова думать о поверхности… — черный шитвани тяжело вздохнул, пиная лапой небольшой земляной коралл. — Вообще надо выбросить эти воспоминания из головы.

— Тяжело, но что поделать. Если мы не будем предпринимать никаких действий, это не значит, что люди тоже станут бездействовать. Они — угроза этому миру и прежде чем наслаждаться жизнью, ее надо каким-то образом устранить.

Рит осторожно положил ладони на плечи Ная, легко поглаживая черный мех. В ответ на это, Най встряхнул длинными серебристыми волосами и наклонив голову прижался к руке Рита щекой. По его телу разлилось приятное тепло, странно действовавшее на сознание. Волны пробегающей по мышцам энергии расслабляли и грели тело.

— Помнишь, я говорил, что есть что-то вроде внутреннего родства? — Рит коснулся черным носом шеи Ная. — Что мы, когда впервые заглядываем в разум сородичу, видим, насколько мы близки?

— Тогда мы отдыхали возле подземного парящего океана, да? — вспомнил черный шитвани.

— Да. Тогда это было не более чем предположение, но сейчас я уверен в том, что родство душ, это главное, что у нас есть. Как-то так получилось, что мы практически идентичны, хотя и родились в разное время и в разных местах. Мне все время было страшно, что я потеряю тебя…

— А я себе не мог найти места в Кхол-Туаре.

Рит нехотя встал со скамьи, и прошел чуть вперед, под струящийся туманный занавес света. Пробивавшиеся сквозь изумрудный купол лучи искрились на его черных волосах и на темных пластинах одежды. Кончик хвоста нервно подергивался, виляя в разные стороны светящимися ворсинками.

— Когда у двоих синдараи обнаруживается родство сознания, они объединяются в синкрин. Это похоже на то, что люди зовут семьей, но с куда более тесными узами и связью. — сказал смотря на журчащий фонтан Рит. — Синкрины живут отдельно, ограничиваясь лишь своим кругом. Поэтому я и выбрал сдвоенный дом. А еще, те, кто обладает похожим сознанием, могут объединить его, связав воедино свои нервные системы. Так они связывают воедино свои н'кро… Ту самую жизненную силу, что позволяет нам не умирать в своих телах и жить вечно.

— И ты хочешь… сделать это? — Най бесшумно подошел к Риту, чувствуя как внутри него что-то приходит в движение.

Его пальцы скользнули по талии Рита и на шерсти рыжего шитвани остались огневеющие полосы живого света. Люминесцирующие узоры на шерсти Ная тоже горели ярко, как никогда.

— А почему нет? Кто знает, что будет дальше? Быть может, этот мир погибнет, и мы так и не узнаем, каково это — существовать в едином целом.

— Ты ждешь моего согласия или отказа? — Наю отчего-то стало до ужаса неловко. — Хорошо, я согласен.

Они спустились вниз, к фонтану, забравшись в едва пропускавшую изумрудный свет заросль аквамариновых растений, которыми поросли все углы центрального зала. Выгнутые листья с неровными краями нависли над ними живым куполом. По едва заметному движению пальцев, гибкие пластины с тихим звоном упали в траву.

Най улегся на теплую землю, закрыв глаза и внутренним взором наблюдая за льющимися из ниоткуда и уходящими в никуда потоками холодного сияния, которым наполнялся мир. Концентрированными пучками света были растения, кристаллы, стены дома, но самым ярким переливающимся голубовато-синими тонами облаком был Рит. Его невозможно было не узнать, ведь этот сгусток света имел четкую форму тела и она полностью повторяла внешний вид синдараи. Рит скользнул вперед, прижимаясь к груди Ная, Теперь их глаза оказались на одном уровне и из них как из крошечных фонариков, пробивался рвущийся изнутри тел свет. Ярче всего сияли кристаллы на переносице, и Наю казалось, что между ними уже пролегли бледные, тонкие нити странной энергии, соединившей два сознания. Это свечение разливалось вокруг туманным облаком, обволакивая обеих шитвани холодным, дрожащим ореолом.

Най почувствовал, как из покрытых мехом кожаных складок внизу живота выскользнуло тонкое и длинное щупальце розовато-серого цвета, со светящимся рисунком из синих искр, находившихся прямо под тонкой кожицей. Рит придвинулся ближе, ложась на грудь Ная и сжимая коленями его бедра. В голове крутился светящийся водоворот, мир то смазывался, то становился отчетливым, но окрашенным в странные тона цвета морской волны. Щупальце скользнуло между лап Рита и исчезло в глубокой полости, до этого закрытой серой пленкой. В следующее мгновение, Ная словно ударило разрядом тока. Он тихонько застонал, вцепившись в плечи выгнувшегося дугой Рита. Вслед за первым ударом последовал второй, третий, по нервам словно водили раскаленным железом, мышцы свело судорогой и Най едва удерживался, чтобы не закричать. Кончилось все сильнейшим импульсом, прошедшим сквозь обеих шитвани. Теряя сознание Най успел подумать, что может быть, они что-то сделали не так… но больше боли не было. Нервные окончания соединились, коснувшись друг друга, и Най с Ритом стали единым целым.

Требовалось громадных усилий, чтобы подобрать слова и описать это ощущение. Тело ослабло, его обволокла приятная немочь, гнавшая из мышц любое напряжение, а из головы любую тревогу и беспокойство. Мысли о настоящем канули в океане мерцающей бесконечности, из которой всплывали фантастические видения и образы, сменялся калейдоскоп созвездий и причудливых туманных облаков. В уши лилась тихая мелодия, лишенная ритма и темпа, песня, которую пели рождающиеся в огненных вихрях солнца, им вторили перезвоны созвездий и то утихающие, то вновь проступающие переливчатым глухим фоном завывания солнечного ветра. Это было лучше всего, что Най раньше испытывал. Неторопливая игра света, расслабляющие напевы космоса, полное расслабление поначалу оказавшихся на пределе нервов, вгоняли в сладостную дрему. Щекой Най чувствовал слабое дыхание Рита, перебиравшего пальцами длинные серебристо-голубые волосы черного шитвани. Но казалось, что тела из плоти и крови остались где-то позади, что среди странных, люминесцирующих ландшафтов, неподвластных никаким физическим законам, слились воедино два ослепительно ярких создания из пульсирующего света. Внутри тел переливались световые волокна и жгуты, волосы стали тонкими, изгибающимися лучиками, сияющий туман дрожал, удлиняясь в пляшущие подобно языкам огня то ли крылья, то ли разделенные на сотни полупрозрачных нитей щупальца. И в то же время светящиеся тела не были неосязаемыми — Най чувствовал Рита, чувствовал так, будто тот был густым и мягким потоком воды, внезапно принявшим определенную форму…

…Открыв глаза, Най увидел над собой опрокинутый изумрудный купол, с плывущими по нему пятнами изумрудного света. Не хотелось двигаться, не хотелось даже дышать, а просто лежать вот так вот на теплой земле, покрытой мягким мхом и смотреть на гипнотизирующие фрактальные узоры, расползающиеся по хрустальной поверхности. Рядом лежал Рит, полуприкрыв глаза и положив голову ему на грудь.

— Помнишь, я предлагал сделать это еще на подземной базе у Грейт? — еле ворочая языком пробормотал Рит. — Интересно, что получилось бы тогда?

— Не думаю, что все было бы так же как сейчас. Может быть и вовсе ничего не было.

— Но ведь живое энерготело, обитающее внутри этих оболочек, у нас было и тогда.

— И у людей оно есть. Ведь они мыслят и чувствуют. Только вот толку-то…

— Если оно у них есть, то может быть, будь Сердце посильнее, оно смогло бы повлиять на них. Сделать их менее агрессивными. — предположил Рит. — Най! А ведь это идея!

Черный шитвани нехотя повернул голову, посмотрев на моментально вскочившего приятеля.

— Мы расскажем об этом на Совете, — объяснил Рит. — Может быть, есть способ создать еще одно Сердце. Если мы сможем вырастить внешнее Сердце Мира, то все проблемы с людьми отпадут сами собой. Оно не уничтожит их, но и не даст уничтожать нас.

— Да… смысл в этом есть. Наверное. — Наю было все еще лень думать. — Только вот сколько лет у нас уйдет на его развитие? Лет сто? Двести? А может быть еще больше?

— В любой идее есть позитивные и негативные моменты, — отмахнулся Рит. — Надо сначала развить эту идею, а вот тогда уже имеет смысл решать препятствия на пути к ее реализации.

— Ох, мне бы твой оптимизм. — Най нехотя, приподнялся и уселся на траве. — Говоришь, Совет проходит каждый вечер?

— Да. От нас с тобой не требуется никуда идти. Это просто ментальная связь всех перерожденных. Мы общаемся друг с другом, обсуждаем проблемы, решить которые в одиночку не под силу. И сейчас основная проблема конечно люди. Пока она не решена…

— Знаю, знаю… — вздохнул Най. — Ты мне уже много раз это говорил.

А про себя он подумал, что надо будет посещать этот уголок их общего дома регулярно. Возможно раз в несколько дней. И, скорее всего, Рит будет совсем не против.

 

5. Рубикон

Рэнд Блэкли растянулся на колкой и жесткой траве, легко покалывавшей его в голую щеку, расслабившись и давая отдых ноющему телу. Только сейчас он понял, насколько устал за этот долгий и тяжелый день. Хотелось заснуть, но сон отчего-то не шел к нему, лишь витая где-то поблизости и поддразнивая контрабандиста. Оставив без внимания потребности уставшего тела, мозг переваривал все увиденное и услышанное. Сердце Мира, возрожденный неведомой силой Вик, его смутные намеки на других возрожденных в недрах планеты и эта его уверенность… Уверенность, ничем вроде бы не подкрепленная, но нерушимая и непробиваемая. Уверенность в том, что время людей на Тиадаре кончилось. Он не говорил об этом прямо, но подобная мысль сквозила в каждом отблеске фосфоресцирующих деревьев, отраженном в глазах новорожденного Вика.

— Обо мне думаешь?

Его голос заставил вздрогнуть. Вик сидел на согнутом стволе дерева, выраставшим из земли и в нее же и враставший тем местом, где должна была быть крона. Он сидел на корточках, обвив лапы длинным хвостом и положа его кончик на колени. На коленях же лежали и его руки с тонкими изящными пальцами, кончавшимися длинными когтями.

— Да.

Скрывать было нечего, да и не имело смысла.

— Боишься?

— Не знаю.

Повисла тишина. Разговор прервался еще не начавшись.

— Не за себя ведь боишься, — вдруг сказал Вик. — А за тех людей, что на поверхности. Почему?

— Возможно, потому что они такие же как я. — пожал плечами Рэнд. — Глупые, совершающие ошибки, наивные… но всякий по отдельности, очень добрые…

— Я допускаю это. — Вик склонил голову набок, внимательно разглядывая Рэнда. — Быть может, если бы человек, который выжег мне глаз был бы один, то он этого и не сделал бы. Но беда в том, что вас много. Странное дело, да? Каждый из вас умен и добр, но стоит собраться вместе, как разум растворяется и вы становитесь стадом.

— Ты хочешь прочесть мне лекцию о психологии?

— Хочу понять вас.

Рэнд помолчал.

— Зачем?

На этот раз паузу выдержал синдараи.

— Я хочу простить. Прощение невозможно без понимания причины поступков.

— Для того чтобы казнить, нужна великая власть. Но для того чтобы помиловать нужна власть еще большая. У тебя она есть?

— Нет. Но я не отказался бы от нее.

Если честно, у Рэнда было множество вопросов. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не обрушить их вал на Вика и тот явно чувствовал это. Впрочем, вопросы не пугали его и он, судя по всему, готов был давать ответы. Другой вопрос был в том, что Рэнд был не готов их задавать.

— Ты ведь знаешь Вик, что я, как это не странно, любил…

— Ее звали Тая Тизино. — как эхо отозвался Вик.

Рэнд прервался на полуслове, исподлобья глядя на недвижно сидевшего на стволе дерева синдараи.

— Я знаю все, — кратко сказал Вик. — Но это не значит, что я не хочу выслушать тебя. Я вижу ее имя, у тебя в сознании, но… не более того.

— Читаешь мои мысли? — Рэнд устал настолько, что злиться не было сил.

К тому же он не ощущал проникновения к себе в голову кого-либо со стороны.

— Нет. — Вик наполовину прикрыл веки. — Я читаю то, что написано в энергии окружающего нас мира. В нем каждый оставляет свой след. И ты оставил. Весьма весомый, надо сказать.

— Скажи мне, Вик… Когда все закончится…. если, конечно, все закончится хорошо, могу ли я рассчитывать на то, что…

Вик посмотрел на него пристально и внимательно. Рэнд чувствовал этот взгляд даже если бы между ними была вся каменная толща Тиадара.

— Не знаю. Быть может. Я не буду ничего обещать. Это… это может быть уже не тем, что ты думаешь…

— Все равно спасибо, Вик.

Синдараи отвел глаза. Он уставился в невидимую точку на окутанном туманом горизонте, за которым громоздились базальтовые стены пещеры. Странно. Он понимал их. Быть может, впервые в жизни, он понимал их. Даже не тогда когда был с Линой, а именно сейчас.

— Как думаешь, что теперь будет? — спросил Рэнд.

Он ждал ответа долго. Возможно, он даже успел заснуть, проснуться и выспаться, а Вик все так же неподвижно сидел на дереве смотря куда-то вдаль и молчал. Уже не надеясь услышать что-либо вразумительное, Рэнд крякнул и повернулся на другой бок, но тут синдараи подал голос.

— Лавина. Та самая, которую порождает упавшая снежинка и что катится по склону горы сметая все на своем пути. Хотя…. хотя я уже ощущаю некоторые изменения. Где-то среди таких как ты появляются те, кто понимает это. И они не хотят этой лавины. Они просто сомневаются в альтернативных вариантах. Даже боятся их. Но это вполне естественно, ведь перелом истории всегда несет в себе изменения.

— Война не закончится?

— Думаю, нет. — грустно сказал Вик. — Ее хотят прекратить или отдалить. Прямо сейчас, вот в этот самый момент. Но знаешь, Рэнд, когда человек потратил столько сил для того, чтобы разжечь огромный костер, то залить его стаканом воды он уже не сможет. — синдараи помолчал и добавил: — Особенно, если стакан дырявый.

— И ты не боишься войны?

— Не боюсь. И другие не боятся. Мы вернемся вновь и будем возвращаться бесконечно. Я боюсь лишь того, что Сердце будет разрушено.

— То, что внутри планеты? С его гибелью погибнете и вы?

— Нет. Мы просто будем заперты здесь. В ноосфере Тиадара. Мне сложно это объяснить, прости.

— Вы не зависите от своих тел?

Вик покосился на Рэнда то ли с любопытством, то ли с легким раздражением. Выражение его остренькой мордочки, чью красоту теперь не портили никакие шрамы, было слишком двусмысленное.

— Вы, люди, считаете, в большинстве случаев, что разум следует за телом из плоти и что он неспособен существовать вне его. Это не так. Тело из плоти и крови есть прежде всего проявление сознания. Пусть даже настолько слабоорганизованного, как информационные тела камней и деревьев. Разум без тела возможен, но тело без разума — нет. Мы не зависим от своих тел не более того, как и вы не зависите от своих.

Рэнд все пытался вспомнить фразу классика о принадлежности сознания, но не мог. Впрочем, он и без этого хорошо понял Вика.

— Если вы такие сильные, то что вас сдерживает? — Блэкли невольно отвернулся, стараясь не встречаться взглядом с глазами Вика. — Почему вы не решите все одним ударом.

— Я уже говорил. На поверхности вы сильнее. Многие из наших не до конца уверены в необходимости начинать боевые действия. Их мнение мы не можем сбрасывать со счетов. Все необходимо взвесить и просчитать. Я и сам не уверен в том, что война не имеет альтернатив. Но сейчас люди пришли вниз. Они не хотят причинять нам вред, но сделают это при необходимости. Они просто слушают Сердце. Это очень странно и мы не знаем что делать.

— Значит, люди уже внизу? — недоверчиво спросил Рэнд.

— Да. Вы называете их «Орден Геллиона».

— Тогда дела совсем плохи…

— Нет. — резким движением Вик отбросил травинку, которую теребил в руках. — Они не так опасны. Мы, как ни странно, понимаем их. Есть другие. Куда опаснее.

— Солдаты? Нет, Вик, тут все крутится вокруг Ордена. Как альфа-координаторы скажут, так все и будут прыгать. Ты слишком мало знаешь про психологию человека.

— Вероятно. — кивнул Вик. — Я пока не стану спорить. Но Орден знаком нам. Он действует так, как на его месте действовали бы мы. Другие, не настолько предсказуемы.

Блэкли мысленно пожал плечами. Он с трудом понимал о ком говорит Вик. Других людей на Тиадаре не было, никто не мог вдруг прилететь, никто не мог внезапно появиться. Он имел ввиду военных? Странно. Итори Тошимо конечно имеет вес и авторитет, однако он не может перебороть Орден, даже если захочет. Контрабандиста занимала другая мысль. Неужели это возможно? Неужели то, что увидел в его сознании Вик действительно возможно? Это было за пределом даже человеческих технологий, но тут речь шла о совершенно ином пути развития, о неизмеримо более тесном симбиозе с живой материей, неизмеримо большим контролем над ней. Вдруг это действительно возможно? Тогда есть смысл идти дальше. И с каждым шагом вперед, смысла становится все больше, и цель становится различимее.

— А ну стой! Глуши мотор! — Аль-Аххад хлопнул одетой в кожаную перчатку рукой по плечу водителя. — Приехали.

Он поднялся со своего места, и лязгнув люком транспортера выбрался наружу. В пассажирское отделение рванулся холодный воздух, принесший с собой песчаную пыль. Она захрустела под ботинками экзоскелетов и забарабанила по пласталевым стенкам транспортера.

— Эй, коп, взгляни, это то самое место?

Дойл нехотя встал со скамьи и протиснулся в соседний люк. Да, они попали по назначению. Те приземистые, трехэтажные корпуса были лабораториями Штайера, где Орден производил из людей своих чудовищных био-солдат. По крайней мере, Дойлу хотелось на это надеяться.

— Да, вот тот комплекс основной. — Майкл ткнул пальцем в сторону цилиндрической постройки с черными провалами окон. — Это технические сооружения.

Если верить покойному Лейнеру, он тут уже был. Нет, не может быть. В памяти ничего не осталось. Должны же были сохраниться хоть какие-то воспоминания. Как пробирался в комплекс, как обходил охрану… Вопреки всему этому, Дойлу казалось, что видит он лаборатории впервые в жизни.

— Нас не так много, рисковать зазря своими парнями я не буду. — по внутренней связи гермошлема гулко ухнул голос Аль-Аххада. — Может твой спутник подскажет нам где охрана?

Дойл пожал плечами. Всю дорогу Айт молчал, сидел, уставившись в одну точку и Дойлу порой казалось, что биодрон попросту отключился. Это впечатление рассеивалось только звуком быстрого прерывистого дыхания. Было похоже на то, что он слушает кого-то, иногда его уши подергивались и поворачивались в стороны, отыскивая источник несуществующих звуков. Сейчас Айт сидел неподвижно и не моргая смотрел куда-то за бронелисты транспортера, словно пронизывая их взглядом насквозь.

— Эй, ушастый, просыпайся, нам помощь нужна. — окликнул его Дойл.

Айт повернул голову в его сторону и запахнувшись в свое темное тряпье, кое-где пропитавшееся кровью, протиснулся в тот же люк, в котором уже находился Дойл. Для гибкого и худенького биодрона это не составило большого труда.

— Где основные силы охраны? Можешь их почувствовать? — Майкл ткнул пальцем в сторону зданий.

— Нет охраны. — мотнул головой Айт. — Там никого нет.

— Уверен? — недоверчиво спросил Дойл.

— Уверен. — кивнул Айт и выбрался на внешнюю броню. — Людей там нету.

— Так, на выход, ребята! — скомандовал Аххад. — Разбейтесь в группы по трое. Прикрываем друг друга. Абрахам, Рональд, давайте к воротам.

— Здесь не очень хорошее место. — тихо сказал Айт. — Я бы не ходил туда. Вокруг все меняется. Ты не почувствуешь этого, Дойл, но я чувствую.

— Био-солдаты Ордена?

— Возможно. А может быть и нет. — Айт настороженно водил длинными ушами. — Я не могу с уверенностью сказать, просто чувствую что-то.

— Ладно, пойдем. — Дойл спрыгнул в промерзший песок, перебрасывая через плечо штурмовой автомат Ордена. — Тут и без того таких дел наворотилось, что год разгребать придется. Но, черт возьми, данные по проектам Ордена нам нужны хоть тресни.

Ворота оказались открыты, вокруг них лежали наполовину занесенные песком ящики, брошенные явно в суматохе. Из ящиков виднелись какие-то приборы, под каблуком Дойла жалобно хрустнула колба из синеватого стекла. Этот звук показался громом в ночной тишине. Майкл остановился и огляделся, снимая оружие с предохранителя. В окнах помещения охраны было темно, судя по всему, горело лишь дежурное освещение. Это было странно. Здесь наверняка должна была идти круглосуточная вахта.

— Похоже на то, что отсюда спешно вывозили оборудование. — прошипел в комлинке голос кого-то из солдат. — Странно. Вроде бы операция в городе завершилась успешно. Или мы чего-то не знаем?

— В оба смотреть. Сканеры движения включите. — прикрикнул Аххад.

Дойл направился к зданию охраны. Отчего-то ему вспомнился Аббервилл, и его улицы, наполненные вышедшими из кошмаров созданиями Штайера. Он вспомнил и солдат Ордена, в группе с которыми действовали эти существа. Нет, что-то сомнительно, чтобы тут, в лабораториях, весь этот зверинец внезапно взял, и вышел бы из-под контроля. Орден не настолько глуп, чтобы не предусмотреть эту возможность и наверняка защитился от нее.

Он остановился недалеко от двери и осмотрелся. Пласталевое окно слева казалось мутным и заляпанным изнутри какой-то жижей. Она была густая и темная, расползшаяся по окну длинными разводами, а не брызгами. Дойл толкнул дверь в виде круглого толстого шлюза и она беспрепятственно распахнулась. Фонарик на шлеме осветил пустое помещение в котором царил беспорядок. Стол дежурного был свален, по темному полу белесыми пятнами разлетелись листы бумаг, из дальних комнат кто-то явно пытался выволочь шкаф с документами, но потом отказался от этой затеи и теперь сейф валялся в проходе, влажно поблескивая в свете гелионарного фонарика на шлеме. Дойл оглянулся и увидел торчавшие из технического помещения ноги. Они были обуты в солдатские ботинки, такие какие обычно носила военная охрана. Майкл покосился на входной шлюз и заметив, что Айт стоит на проходе, держа наготове винтовку, подошел к техническому помещению и сильным толчком приклада распахнул дверцу.

От увиденного его, прошедшего ад ночного Аббервилла, перекосило. Человеческие ноги постепенно переходили в вывернутое, раздутое тело, растянутое на иссиня-зеленоватых студенистых канатах, плотных и прорезанных толстыми сосудами, поднимавшихся из провала в полу, растекавшихся тугой влажной массой по стенам, и уходивших сквозь решетку в вентиляцию. Лицо и верхняя часть груди уже успели полностью превратиться в гнилостное месиво и теперь, то немногое что осталось от человека втягивалось в медленно ползущую по кафелю массу.

— Мать твою… — Дойл отступил назад и прикрыл дверь ногой. — Аххад, тут похоже до нас уже постарались. Правда, не знаю кто.

— Дойл, выйди на улицу. Посмотри-ка… — ответил голос Аххада. — Что б я знал, что это за хрень.

Майкл с видимым облегчением вышел из домика охраны и сразу же понял, что так удивило командира повстанцев. Не надо было долго искать или приглядываться, сразу пятеро солдат направили фонари на толстые и плотные канаты серо-зеленой органической массы, которые будто жуткая паутина оплетали центральный комплекс, протянувшись к нему от контрольного пункта. Самое боковое окно было полностью затянуто изнутри пузырящейся пленкой. Блестящая поверхность биомассы неторопливо текла, причем словно бы в разные стороны одновременно, на ее поверхности вздувались и лопались серые пузыри.

— Орден заметает следы? — неуверенно спросил пустоту Аххад.

— Сомневаюсь. — Дойл пожалел, что не может сплюнуть внутри шлема. — Это не его рук дело. Оно растет из коммуникаций. Из-под земли. Думаю, нам надо убираться отсюда. Весь этот беспорядок внутри домика охраны говорит о том, что так спешно они удирали совсем не от растекшегося по стенам слизняка.

— Да, ситуация… — Аххад легонько пнул мыском ботинка серовато-зеленый студень. — Рольф, что у нас на биосканах?

— Ничего, кроме очагов латентной биоактивности индифферентной к внешним раздражителям. Почва глушит сигналы.

— Понятно.

Дойл повернулся к Айту. Биодрон рассматривал органическую массу с не меньшим интересом чем сам Дойл.

— А ты что на этот счет думаешь? — Майкл подошел ближе и заметил, как Айт дрожит.

Может быть от холода. А может быть и от страха.

— Это планета. — кратко сказал Айт. — Пойдем отсюда, Майкл. Здесь мы лишние. Что-то случилось сегодня ночью. Вы перешли какую-то грань, и планета решила, что вы представляете для нее угрозу. Для нее и, для таких как я.

— То есть ты единственный из нас, кто сейчас в безопасности?

— Не знаю. Может быть, и нет. Возможно, даже в большей.

— Странно. Почему так?

— Я не знаю. Просто мне так кажется. Мы ведь очень разные, Майкл. Когда вы умираете, вы… то, возможно, исчезаете. Но что будет со мной, если умру я? Что-то зовет меня туда, вниз, с каждым часом все сильнее и сильнее. Я вижу образы, картины, которые передают в мое сознание мысли других шитвани. Слышу звуки. И я начинаю понимать, что тот мир лежит за гранью этой жизни… Прости, у меня нету слов, чтобы объяснить то, что я вижу и что чувствую.

— Ты веришь, что иной мир существует?

— Я не верю в это, Майкл. Вера нам вообще не свойственна. Я знаю, что он существует. Здесь и сейчас. И поэтому я даже не знаю кто сейчас в большей опасности. Ведь планета хочет, чтобы мы были в том мире. В безопасности.

— Эй, коп, ну что делать будешь? — в их разговор ворвался резкий окрик Аххада. — Нам эти сведения с серверов Штайера нужны не меньше чем тебе. Правда, лезть туда, желания нету.

— Раз нету желания, то и не стоит. — отозвался Дойл, думавший сейчас совсем о другом. — Как ты полагаешь?

Он думал сейчас о том, что происходит вокруг. О том, как мир, казавшийся ему понятным и предсказуемым, с каждым часом становится все более чуждым и пугающим. Он думал о завтрашнем дне. О том, как быстро может измениться жизнь человека, по прихоти внешних обстоятельств. Вот еще позавчера они сидели с Лейнером в участке, пили пиво и смотрели по виокрону какие-то фильмы. А этой ночью он уже стоит с оружием в руках, посреди пустынной планеты, враз потерявшей привычный облик, без друзей, без будущего, да и по большому счету без прошлого, так как наверняка их уже всех списали в боевые потери. Еще пару дней назад все казалось простым и естественным, а уже сейчас все стало сложно и непонятно, его судьбой играли неведомые силы, словно передвигали по шахматной доске забытую в углу пешку. И он был не одинок в этом. Его окружали такие же люди, которые недавно были уверены в своих силах, шли к определенной цели, а теперь так же потеряны среди бескрайних красно-серых песков Тиадара. Орден перевернул в нем веру в человечество, в закон, в право на жизнь. Они уничтожили целый город ради своего эксперимента, ради благой, с их точки зрения, цели, но цели, несоразмерной со своей ценой. А теперь еще и это… Что-то ползет наверх из недр этой чертовой планеты. Вот оно, серовато-зеленое, влажное, гнилостное, повисшее на опустевших строениях лаборатории Штайера подобно паутине. Непонятно, то ли живое существо, то ли просто органическая субстанция. А если это лишь начало? Если в других местах, в городах, в поселениях, начнется тоже самое? Всего час назад, он и эти люди, ехали в транспортере, говорили, обдумывали план действий, забыв о разногласиях, и объединенные ненавистью к общему врагу. А сейчас у них отняли даже его. Сражаться стало не за что, мстить стало некому, идти некуда. И откуда-то накатила это чувство абсолютной пустоты, которое может возникнуть лишь в такие моменты, лишь тут, посреди безмолвной пустыни, уходящей к изогнутым и переплетенным щупальцам скал, под этим пустым черным небом с редкими искрами звезд. Только сейчас Дойл понял, что он в чужом мире, который никогда не был и никогда не станет для людей родным. Что он на другой планете, живущей по своим законам.

— Куда теперь? — хмуро спросили по комлинку. — Командир, что делать будем?

Аль_Аххад молчал. Он не знал ответа.

Най представлял себе общий совет перерожденных по всякому, но все время отталкивался от присущего именно человеку понимания этого слова. На деле, все оказалось иначе. Он никуда не покидал свой дом, мог делать все, что ему вздумается, просто то и дело в голове появлялись голоса. Они говорили, обсуждали, рассказывали Наю про себя, а Най рассказывал им о себе. Все происходило в молчании, и Ная больше всего поражало именно это. Своим сознанием он видел говоривших — иногда они оказывались из плоти и крови, иногда он видел лишь сверкающие очертания энерготел, внутри которых текли потоки ослепительной энергии и вспыхивали бледные сияния. Энерготела сохраняли контуры обычных тел и на них даже крепились черные элементы одежд.

Все они были похожи и в то же время все были разные. Многие жили тут уже не один год, они исследовали наследие своей собственной расы, и уже мыслили совсем иными категориями, подчас такими, к каким Най пока что не привык.

— Это пройдет. Со временем. — успокаивал его Рит. — Тебе просто надо понять, что ты другой. Что все, увиденное и изученное тобой у людей, теперь не нужно. Здесь скрыты куда более обширные знания.

Тени и голоса говорили о поверхности, о том, что люди проникли в Мир Сердца и о том, что они пытаются понять природу Сердца и методы его воздействия на окружающий мир. Что терпеть это можно, и что главная проблема, это опасность, исходящая от внешней колонии зингов, а не от их форпоста в мире Сердца. Что если бы люди только изучали, то это можно было бы допустить, однако их действия несут в себе угрозу. Что на данный момент у Сердца нет способов решить эту проблему, но что, мол, программа биологической интервенции уже запущена и распространение влияния на поверхность лишь вопрос времени. Что биодронов надо уничтожить, чтобы их нынешняя телесная оболочка не мешала их духу возродится в репликатории Сердца, на что знакомый голос Рита и еще кто-то, по имени Вик, которого Най не знал, возражал этим другим, утверждая, что будучи разумными существами, биодроны, лишившиеся контроля, имеют право на выбор, тем более, что они одной крови с перерожденными и не было никогда в истории синдараи, чтобы одна часть общества указывала другой что делать. Обратив внимание на новенького, с ним познакомились. Собравшиеся, по крайней мере те, кому Совет был интересен и кому было что на нем сказать, рассказали Наю о себе, а Най поведал свою историю, дав доступ к своей памяти. Он узнал, что многие перерожденные уже работают над проектами по реанимации систем Сиген-Арата, что они поддерживают и отлаживают механизмы Сердца, что они, словом, делают многое из того, что делают в повседневности люди. Впрочем, как Най понял, все эти обязанности не являлись чем то обязательным, и происходили лишь от желания синдараи как можно быстрее вернуть своему городу изначальный облик.

С Ритом и Виком соглашались, но напоминали, что в таком случае надо спешно искать способы устранения враждебной жизнеформы и обеспечения безопасности как биодронам, так и Миру Сердца. В этот момент в разговор вступил и Най, робко заметив, что чем агрессивнее перерожденные будут давить на людей, тем более жестким будет ответ, и нет никакой гарантии, что люди не уничтожат саму планету.

— Это вполне возможный вариант. — неожиданно для самого Ная с ним согласились. — Но тогда надо решить что делать, потому что время работает не на нас. Системы противодействия внешней агрессии уже запущены и Сердце начинает наступление на людей.

— Люди, как и мы, обладают ноонным телом. — поддержал Ная Рит. — А значит, Сердце может воздействовать и на них. Наше Сердце не настолько мощное, чтобы контролировать поверхность, даже если оно выведет наружу свои рефлекторные рецепторы. Я думаю, что вполне приемлемым будет вариант с созданием еще одного, внешнего Сердца.

Голоса в сознании помолчали, а потом голос того, кого звали Геллом сказал:

— В архивах я пока не нашел информации о возможности создания нового Сердца из доступных нам материалов. Но если такая мысль возникла, я попробую задать Сердцу ряд вопросов. Вероятно, в базах данных будет ответ.

— И тем не менее, это не отменяет необходимости ассимилировать или нейтрализовать людей на данном этапе, — заметил Айэф, один из наиболее старых жителей Сиген-Арата. — Сердце может развиваться столетиями, а за это время люди могут нанести вред и нам, и старому Сердцу, и гипотетическому ростку.

— Но если только спорить и ничего не делать, так можно упустить вообще все. — заметил Най.

— Мы предпринимаем определенные действия и они направлены на создание ретрансляторов ноонных рефракций. — мягко возразил Айэф. — Это позволит нам выиграть время необходимое для принятия окончательного решения. Люди будут заняты.

Най с трудом представлял суть всех этих загадочных названий. Он понимал лишь то, что на поверхности сейчас происходит некое действо, что должно неведомым образом сковать действия людей.

— Как быть с подобными нам наверху? Вы приняли решение? — спросил Вик.

Ответом было молчание. Наконец заговорил Гелл.

— Мы пока решили предоставить их самим себе. Рано или поздно ноонные рефлексии разрушат псионную блокаду в их разуме. Тогда у зингов будет еще одна проблема. В любом случае, Репликарий Сердца сейчас переполнен и следующее перерождение возможно лишь через несколько месяцев. В идеальном случае, Вик, ты найдешь то что ищешь — нормального кандидата на управление Тиадаром, устраивающего и полукровок и зингов, и проблема с неперерожденными отпадет сама собой. Они смогут спокойно отжить свой срок на поверхности, а потом прийти к нам. Вот только Айэф, насколько я знаю, не уверен в результативности таких поисков.

— Не уверен. — подтвердил Айэф. — Скорее всего, подобного кандидата тебе не найти. А значит нам придется полагаться на оборонные системы Сердца.

— Скажите, а вы будете спокойно смотреть, как люди ходят по вашему миру? — полюбопытствовал Най. — Разрушают его, сканируют Сердце…

— Не будем, — сообщил в сознании Ная Айэф. — Но это второстепенная проблема. Группа в две сотни человек не сможет причинить масштабного вреда. Тем более, если сейчас перейти к активным действиям, наверху поймут, что на планете есть кто-то еще. А это куда более опасно, чем исследовательская группа, которая все равно не сможет расшифровать информационный код Сердца.

Най позволил себе отвлечься и нацедить синеватого сладкого сока из росшей прямо в комнате светящейся губки. Как это было хорошо и удобно — не ходить по магазинам, никуда не идти за продуктами. Все было рядом, под рукой, стоило только протянуть руку и взять то, что тебе необходимо. Сок журчащей струйкой стек в кристаллический бокал и Най забрался на мягкий пористый диван, предусмотрительно высунувший из кожистых складок широкий охристо-белый язык, мягкий и сухой. Он исполнял роль матраса. Най до сих пор не мог свыкнуться с мыслью о том, что сидит он не на искусственном предмете, а на живом организме, единственное предназначение которого было быть аналогом человеческого дивана.

— Любопытно… — бормотал в сознании Ная Гелл. — Способы вырастить Сердце есть и их очень много, однако технологий такого уровня тут нет и не планировалось. Сердце, как и любой организм псевдо-растительного происхождения дает семена. При надлежащем режиме, в определенных инкубаторах из них можно создать такой же прибор. Но на Тиадаре инкубаторов похожего типа нету.

— Значит, создание внешнего Сердца отпадает? — разочарованно спросил Рит.

— Нет, не отпадает. Но на второй способ мы пойти не можем.

— А в чем он заключается?

Най увидел перед своим внутренним взором длинные строчки текста, состоящего из объемных букв. Они уходили куда-то вверх, медленно поднимаясь из светящейся мглы. Они рассказывали о втором способе выращивания Сердца. Оно могло развиться намного быстрее в теле одного из синдараи, помещенное в находившийся у некоторых особей кристалл на лбу. Такой был у него, такой был и у Рита. Проблема заключалась в том, что рождение Сердца уничтожало энерготело синдараи, трансформируя его в сознание нового существа, уже не бывшего искусственным и ограниченным в плане сознания. Перерожденных было и так очень мало, понятное дело, что предложение Рита принято не будет. Най, например, не хотел жертвовать собой. Насколько он мог уловить чувства Рита, тот тоже был не в восторге.

— Мне нужно время, — сказал Вик. — Люди, пусть и не все, могут понять нас. Они в состоянии принять наши условия.

— Надолго ли? Люди непостоянны, — напомнил Айэф.

— Двух-трех поколений нам хватит, — ответил Вик. — Я не против ретрансляции ноонных импульсов на поверхность, но прошу повременить с этим. Дайте мне возможность доказать то, что не все зинги враждебны и смысл в ассимилированной колонии есть.

— Мы пока ничем не рискуем, — согласился Гелл. — Однако если события изменят свой ход, придется отвечать адекватно.

— Пусть так. Но это все же лучше, чем жертвовать себе подобными.

Най вздрогнул, когда пальцы Рита легли ему на плечи.

— Тебе не стоит так много думать о поверхности, — тихо и ласково прошептал он на ухо черному. — Здесь, в Сиген-Арате можно забыть про все, что осталось там. Вернее, нужно забыть.

Най тряхнул плечом:

— Я не могу.

— Я тоже поначалу не мог. Но это проходит очень быстро. Твоя память сопротивляется, это все понятно. Но ни к чему держать ее при себе. Разве там остался кто-то, кто дорог тебе?

Най помотал головой. У него не осталось никого, кто был бы ему близок.

— Вот у Вика, который сейчас ушел наверх, есть человек, которому он небезразличен. Я понимаю, что у него есть причины думать о поверхности и даже желать возвращения. Хотя… должен признаться, что один из наших и человек… Это немного странно. Не находишь?

Най пожал плечами. Ему было все равно.

— Конечно, трудности у нас есть, но теперь мы под защитой Сердца и всей планеты.

— Рит, а что такое ноонные ретрансляторы?

— Ох, Най. Если тебе интересно, посмотри в базе данных Сердца. — Рит поджав лапы и обернув вокруг них длинный хвост, уселся рядом на диван.

— Я еще не привык. — замялся Най.

— Ну хорошо. Это то, что способно усилить влияние Сердца на поверхности. Биологические сооружения, рефлекторные центры, живые существа. Это просто проводники. Структуры, необходимые для передачи сигналов.

— А что будет с людьми, когда они начнут работать?

— Най, тебе не все равно, что будет с людьми? — недовольно фыркнул Рит. — Им когда-нибудь было дело до тебя?

— Не всем, конечно. Грейт например…

— Грейт… Грейт ученый. Она возилась с нами лишь потому, что чувствовала ответственность за нас и хотела получить товар. У всего есть своя цена Най. Как думаешь, какова могла быть наша цена в том виде, в каком мы есть сейчас?

Най промолчал. Рит изменился. Очень сильно изменился. Он оставался тем же самым Ритом и в то же время стал другим. Быть может, более похожим на свой древний прообраз. В биодронах с самого рождения накапливалось в виде осадка много человеческого. Это могли быть привычки, манеры, определенные правила. Рит старался все это из себя выдавить, а вот Най не видел в этом необходимости. Это не создавало между ними пропасти, не становилось причиной конфликта, просто являлось очевидной разницей, которую только что осознал Най, и про которую весьма неплохо был осведомлен Рит. Наверное, именно поэтому Рит так старался поскорее адаптировать его к новой жизни.

— Скажи, я могу отсюда поговорить с Грейт? — Най откинулся чуть назад и улегся головой на живот Рита.

— Можешь. — подумав ответил Рит. — Но надо ли тебе оно?

— Я думаю, что могу ей сказать. Чем могу помочь. Рит, она была добра к нам, не находишь, что если мы забудем про это…

— А ты уверен, что она уже не забыла про нас? — Рит перебирал пальцами шерсть на загривке Ная. — У нее таких сотни. Впрочем, я не стану тебе указывать, что делать. Расслабься, мысленно свяжи себя с Сердцем и дай его частицам унести себя наверх. Ты найдешь ее без труда, просто думай о ней и все. Я точно так же говорил с тобой, когда ты жил в Кхол-Туаре. Хотя, я не думаю, что она поймет твое послание.

— Она может его понять. Нет, она должна его понять. — уверенно произнес Най. — Видишь, войны никто не хочет. Мы не хотим проявлять себя, полукровки наверху хотят стать свободными и выжить, люди тоже хотят жить, как ни странно. Все мы хотим жить. На этом и должен строиться диалог.

— Да, жизнь, несомненно, связующее звено, — промурлыкал Рит. — Только в отличии от людей, нам смерть не грозит в любом случае. Так стоит ли торговаться?

— А если будет уничтожено Сердце? Ты хочешь вечно сидеть внутри этой планеты бесплотным призраком?

— Ох, маловероятно все это. Ну да не я тебе советчик, особенно сейчас. Я могу лишь советовать, но решение принимаешь ты. Хуже нашему общему делу от этого не будет. Давай, я помогу тебе…

От пальцев Рита, расположившихся в ямочках над ключицами Ная побежали бледные светящиеся змейки. Най закрыл глаза и нырнул в призрачный голубоватый океан летящих синих огоньков, мигом подхвативших его и понесших с собою наверх, сквозь хрустальные своды Сиген-Арата и каменную твердь Тиадара.

Генерал-губернатор Итори Тошимо был спокоен и полностью погружен в свои мысли. Он выслушал доклад из полевого штаба молча, не перебивая и не задавая вопросов. Общая картина произошедшего уже сформировалась перед ним, и теперь было необходимо что-то предпринимать. Противник оказался сильнее, чем можно было предполагать. Ошибся и он, ошиблись и стратеги Ордена. Процент потерь был высок. Непозволительно высок для мирного времени. Неизбежно возникнут вопросы, на которые он должен будет дать ответы. Тошимо был готов их дать. Но и у него были вопросы. Прежде всего к альфа-координатору Марену Хоссу. Неужели Хосс не мог предполагать, что сопротивление будет настолько ожесточенным? Неужели он не мог предполагать, что биосфера планеты тоже вступит в бой? Ведь прорыв в пещеры был его идеей и его идеей была отправка под землю воинского контингента.

У Тошимо были свои источники информации. Он знал, что Хосс проворачивает какие-то дела глубоко под поверхностью Тиадара, и скорее всего это связано с тем самым ноонным полем планеты. Деталей генерал не знал, но подозревал, что именно эти исследования, а совсем не солдаты и военные операции волнуют альфа-координатора. Тошимо знал и о Штайере с его био-солдатами. Сама идея Тошимо не нравилась и он не понимал, зачем это надо, если есть наноботы. Однако, судя по донесениям из Аббервила, у Штайера получилось. Если не принимать во внимание моральную сторону операции «Осирис», а Тошимо был готов не принимать ее во внимание, эксперимент оказался удачным. Так почему тогда вся эта биологическая кунсткамера не пришла на помощь его солдатам? Возможно, вся операция по штурму пещер была спланирована хитрым Хоссом лишь для того, чтобы приковать внимание публики к ней, а не к операции «Осирис». Тошимо давно уяснил одну вещь. Если ты ведешь игру с координатором «Геллиона», не верь ни единому его слову. Хосс мастер ставить условия и тут же их менять. Впрочем, Тошимо был не из тех, с кем играть легко. Если бы он привык быть фигурой в чужих руках, то не стал бы генералом.

Он некоторое время сидел неподвижно, разглядывая комлинк, стоявший у него на столе. Затем включил его и набрал номер.

— Генерал? Вы знаете который час? — недовольно осведомился на том конце провода Марен Хосс.

— Знаю, господин альфа-координатор. — сухим голосом сказал Тошимо. — Я могу поздравить вас с победой?

— Генерал, ведь не за этим же вы звоните. — раздраженно проворчал альфа-координатор. — Что у вас?

— Я послал запрос на Терру с требованием выделить мне дополнительно шесть оперативных армейских групп. — генерал откинулся на спинку своего кресла и сцепил руки на груди. — Я озабочен сложившимся положением и возможным выходом из под контроля еще большего числа биодронов. Вы ведь слыхали про инцидент в Вейнхавне?

— Напомните, пожалуйста.

— Биодрон с абсолютно исправным нейроконтроллером захватил управление пассажирским кораблем и протаранил им здание космопорта. Не говорите, что вы этого не знаете Хосс.

На том конце провода молчали.

— Как идет ваша программа по утилизации биодронов?

— Генерал… — откашлявшись произнес альфа-координатор. — Уж не хотите ли вы обязать меня докладывать вам обстановку и отчитываться за свои действия?

— Я просто интересуюсь, господин альфа-координатор.

— Господин Тошимо. Орден счел необходимым приостановить ее. Ввиду последних событий. Мы не хотим провоцировать тех, что скрываются в пещерах…

— Выходит, что вы вылезли сухими из воды, а на моей совести остаются обеспечение порядка на охваченной войной колонии и отчет по боевым потерям. Прошу заметить, Хосс, по боевым потерям.

— Не стоит драматизировать ситуацию. — голос альфа-координатора сменился и стал приторно-вежливым. — Генерал вы сделали то, чего от вас требовали обстоятельства. Сейчас ситуация изменилась. Орден рассматривает возможность признания биодронов разумной формой жизни. Вы должны понять всю важность этого момента.

— Я не стану драматизировать. — Тошимо не сдвинулся с места и на его лице не дрогнул ни один мускул. — Последую вашему совету. Хочу напомнить однако, что мы очень далеко от Терры, господин координатор.

— Это вы к чему? — удивленно спросил Хосс.

— Просто Тиадар не похож на другие планеты. Это следует учитывать.

— Да. Я приму это во внимание. — генералу показалось, что на том конце провода Хосса аж перекосило. — Доброй ночи, генерал.

Все-таки Альбирео по-своему прекрасный мир. Чего стоят высокие, обдуваемые ветрами горы, суровые каменистые ущелья, скудная но живучая, привыкшая к борьбе за жизнь растительность. Эта планета — воплощение строгости, скрытой силы и потусторонней, сумрачной красоты… Генерал неторопливо пролистывал в памяти картины выветренного, пустынного пейзажа. Еще не хватало. Чтобы Хосс лез к нему в мозг сквозь каналы связи.

Тихо зазвонил гиперфон. Связь с Террой была налажена.

— Тошимо слушает.

— Генерал-губернатор? Рад вас слышать. Как ваше здоровье? Чем могу помочь? — в отличии от Марена Хосса Рудольф Веммер, протектор оборонительного ведомства, был самой любезностью.

— Рудольф, все в порядке. Я к тебе по делу. Ты ведь уже читал мои отчеты?

— Да, читал. — протектор заметно посерьезнел. — Что с Хоссом?

— Он ведет непонятную мне игру. Я все понимаю, Орден, тайная миссия, уровни секретности, но все-таки всему должен быть предел.

— Хорошо. Я внесу это в доклад. Что вам необходимо для решения проблем?

— Я сделал запрос на переброску на Тиадар шести полностью укомплектованных армейских групп. Я прошу также введения не военного положения а режима внешней угрозы. Рудольф, тут гибнут люди. Много людей. Уже давно не секрет, что здесь идет война со сверхактивной планетарной экосистемой, чуждой человеку. Я прошу применить в отношении Тиадара код ВУ.

Режим Внешней Угрозы. Для человека далекого от военной службы «Код ВУ» не означал почти ничего. Но для людей прошедших академии ВКС это был сигнал наивысшей тревоги. Он означал столкновение с враждебно настроенной инопланетной формой жизни. К нему готовили всех, но надеялись, что он не будет применен никогда.

— Режим внешней угрозы… хм… — Рудольф Веммер, умолк, что-то прикидывая и взвешивая. — Это будет неприятной новостью для налогоплательщиков.

— Я на вас надеюсь, Рудольф.

Веммера Тошимо знал с учебной скамьи. Они вместе учились в академии, вместе делали карьеру. Вот только флот со временем потерял отличного боевого офицера Рудольфа Веммера, зато Орден получил прекрасно разбирающегося в вопросах военного дела куратора Министерства Обороны. Тошимо привык вышибать клин клином.

— Насколько я знаю, исследования Хосса на Тиадаре весьма важны. — сказал наконец Веммер. — Ставить ему палки в колеса я не хочу…

Генерал улыбнулся. Рудольф все понимал, но хотел лишь расставить точки над всеми спорными деталями.

— Рудольф, это и не входит в мои планы. Но посуди сам. Он инициирует утилизацию результатов эксперимента по био-солдатам, затем резко сворачивает ее, вдруг решив признать их разумной формой жизни. Помните то заявление Мериен Грейт?

— Да-да, помню. Интересная была ситуация. Хосс тогда ни в какую не соглашался с ее доводами.

— Сейчас он изменил свое мнение. Рудольф, этот зверинец того гляди выйдет из-под контроля, у меня критическая ситуация с планетарной экосферой, которая становится все враждебнее, у меня на шее восемь сотен трупов, наконец. Как я объясню семьям этих солдат, почему они погибли в мирное время в результате боевых действий? — продолжал давить Тошимо. — Пусть Хосс хоть на части разберет свое ноонное поле, но даст мне возможность делать свою работу. Не он, а я несу ответственность за людей, которые то видят операции Ордена по устранению биодронов, то вдруг наблюдают за тем, как их возвращают на место, да еще и признают гражданами Тиадара. Люди бояться и ничего не понимают. Я уж молчу про операцию в Аббервиле.

— А что за операция? — осведомился Веммер.

— Био-солдаты Штайера. Вдруг они выйдут из под контроля псиоников вашего Ордена, как уже вышли биодроны? Рудольф, ну пойми меня как человека, тут такая каша заварилась, а разбирать завалы ведь мне.

— Понимаю. Давайте, я свяжусь с вами утром. Мне надо все обговорить с супер-координатором.

— Разумеется. Буду ждать звонка.

Тошимо облегченно вздохнул и откинулся на спинку кресла. Видел он уже таких, что делали все ради человечества. Только вот последствия разгребать потом и человечества не хватит. Нет, господин Хосс. Ваша наука и технологические прорывы это одно, но вот управление колонией дело совсем иное. Давайте, будем заниматься каждый своим делом. Тошимо удовлетворенно взглянул на экранчик внешнего визора, демонстрировавший слабо мерцающие квантовые ворота, соединявшие Тиадар с Террой. В них едва заметный с такого расстояния маячил силуэт проходящего сквозь червоточину транспортного корабля «Геркулес». Переброска войск уже началась и то, что Веммер не выразил по этому вопросу никаких возражений, означало то, что и он считает необходимым усиление военного присутствия на Тиадаре.

С этого момента Тошимо мог забыть о Хоссе и сосредоточится на более важных вопросах.

 

6. На пути в Вест-Энд

Три транспортера неторопливо пылили по едва заметной дороге, виляющей между расширяющихся к вершинам и завернутых в спирали скал. Дойл, сидя на броне, смотрел на них и поверить не мог, что все это создали ветра и песок. Нет, тут чувствовалась рука каких-то неведомых творцов, которые в угоду своим прихотям расщепили, выгнули и завернули в узлы базальтовые скалы. Ветер лишь стесал все неровности, сделав скалы гладкими и пологими. Насколько хватало глаз, простиралась красно-серая пустошь и если бы не легкое гудение гравидвигателя, то было бы совсем уныло. Но даже с этим надоедливым гудением, Дойл ощущал эту распростершуюся над равнинами и скалами тишину. Это не была тишина Марса или Терры. Там не было безмолвия, и всегда в уши влезал какой-то посторонний шум. Это была абсолютная, мертвая тишь, которая может быть лишь на вымершей планете. Но на вымершей ли?

Над изломанным посеревшим горизонтом поднималось солнце. Тусклый багровый шар размером с крупное блюдо. На солнце здесь можно было смотреть не боясь ослепнуть, глаз различал на его поверхности более яркие и темные участки, медленно переливавшиеся и пульсирующие. Мутно-красное свечение, озаряя нагромождения валунов и клыки скал, отбрасывало на равнину жутковатые, подвижные тени. Дойл никогда не покидал пределов Аббервила и сейчас впервые видел дикие просторы пустынного мира, которых не касались руки людей. Было в этой планете нечто неестественное, немного инфернальное. Здесь во всем угадывался теперь след разума, на многие тысячелетия опережавшего человеческий. Раньше Дойл не верил в это и не задумывался над этим, но биодроны, их выход из-под контроля, слова Айта о подземном мире, лезущая из трещин в земле живая слизь, рождали в голове сонм фантазий, одна хуже другой. Вот уж воистину, никто не способен запугать человека так, как человек может это сделать сам.

Аль-Аххад решил выдвигаться к Вест-Энду, небольшому шахтерскому городку на западе Пустоши Флегетона, как называли эту бесконечную песчаную равнину поселенцы. Там было достаточно тихо, туда, вроде как, уехала некоторая часть жителей Аббервила. Заправлял городком местный шериф, отставной полицейский, ни армия, ни Орден не заглядывали туда, а потому там можно было отсидеться и подумать, что делать дальше. Многие из группы Аль-Аххада, как, впрочем и он сам, были и вовсе оттуда родом, ведь набрать последователей в периферийных городках было куда проще, чем в центральных районах. Дойл не напрашивался в компанию, но идти ему было некуда, и он вкратце изложил свою ситуацию командиру бывших повстанцев. Тот махнул рукой и согласился. Сам Аххад и его подчиненные быстро растеряли ночную воинственность и уже не собирались ни с кем воевать. Операция Ордена дала свои плоды, а внешний вид разъедающей тела и растущей из трещин в земле органической массы довершил дело. Всем хотелось лишь одного — поскорее убраться из региона Аббервила.

Айт тоже поехал с ними. Дойл напоминал ему про пещеры, где его ждут сородичи, но по каким-то своим причинам биодрон не захотел туда идти. Возможно, он опасался встречи с военными, возможно по каким-то иным причинам думал, что не дойдет. Переубеждать Айта было бесполезно, да и Аххад отчего-то считал, что в случае чего Айт сможет защитить их отряд от своих соплеменников, уж по крайней мере просто уболтав их. Про бунт биодронов все были наслышаны, и теперь вероятность повтора такого события пугала не меньше, чем эксперименты Ордена.

Дорога оказалась куда более длинная, чем предполагал Дойл. Транспортер ехал неторопливо, новые попутчики хрустели сухариками и пили какой-то синтетический напиток, говорили очень мало, и потому Дойл занимался тем, что считал проползавшие мимо кратеры и щели в земле.

— Аххад, может все-таки расскажешь, что за установку оставил в горах Даллас? — попробовал разогнать поистине мертвое безмолвие Дойл.

— А теперь это имеет какое-то значение? — Аль-Аххад искоса глянул на Майкла, продолжая делать то, что он делал уже битый час — чистить от постоянно оседающей пыли ствол автомата.

— Интересно просто. Ты что же, и дальше воевать собираешься невесть за что?

— Не собираюсь. — признался Аххад. — Нет, Майкл, тут было за что воевать. Мы так далеко от Терры, что могли бы жить иначе. Начать все заново. Попробовать избегнуть ошибок, которые совершили в прошлом.

— Взрывая детей и женщин в космопорте? — Дойл понял, что слабо и невесело усмехается.

— А разве я сказал, что был согласен, или поддерживал Далласа в этом? — оправдался Аххад. — У Далласа были связи с бизнесменами на Терре, вот он и рулил. Без денег ты ничто. За тобой никто не пойдет и за тебя никто драться не станет. У Далласа были деньги. Потому за ним и шли. Бизнесу было выгодно, чтобы Тиадар стал свободным. Это контракты, ресурсы, независимая база вдалеке от всевидящих глаз Ордена.

— Значит и оружие вам ввозили торгаши?

— Да. И вполне легально. — кивнул Аххад. — Ты спрашивал, что стояло в горах Аббервила? Там стоял квантовый дестабилизатор направленного действия. Дорогущая штука, на заказ собранная на одном марсианском заводе.

— Но это не оружие.

— Как сказать. — Аххад наконец удовлетворенно осмотрел свой автомат, а вдоволь насмотревшись, опять принялся полировать его ствол. — Даллас планировал дестабилизировать квантовые врата Тиадара, чтобы прервать его связь с основными секторами. Планета будет отрезана от правительственных сил тысячами световых лет, тут даже на гипердвигателях не долетишь. Можно диктовать свои условия. А потом, регулировать работу ворот по мере необходимости.

Дойл пожал плечами. Затея казалась ему не первой свежести.

— Здесь достаточно наземных сил для наведения порядка.

— Эх, ты же понимаешь, что расчет шел не на военную силу, а на моральный эффект. Ты представь, тебе сообщают, что Тиадар полностью отрезан от Терры. А тебе надо домой, к родным, на Марс… Тут не до подавления будет. И уничтожить включенный дестабилизатор нельзя. Вдруг его эффект сохранится? А для полноценного приема кораблей оба выхода должны быть стабильными.

— Ну, может ты и прав. Квантовые ворота действительно ахиллесова пята этой колонии.

Вот оно как… Дойл пожалел, что нельзя пыхнуть сигареткой и расслабиться. Значит, Даллас был куда более проницательным, чем казался на первый взгляд. Быстро разобрался с уязвимыми точками. Действительно имел туз в рукаве. Впрочем, что толку. Ему это все равно не помогло. Да и не пойди он на штурм Аббервила, уверенный в возможности шантажировать правление в столице своим дестабилизатором, вряд ли бы что изменилось. Орден испытал бы свое новое оружие на каком-нибудь другом объекте. Не сейчас, а чуть позже. А Даллас все равно бы атаковал какой-нибудь город. Не сейчас, а через месяц или год. Есть вещи, которые независимо от перемены обстоятельств все равно должны произойти.

— Сейчас генератор не подключен к системам питания, через пару местных дней его занесет песком, а через месяц его и не откопаешь. — вроде бы с сожалением, а вроде бы и с облегчением добавил Аххад. — Накрылись наши мечты о новом мире.

— Теперь что делать будешь?

— Приедем в Вест-Энд, работать пойду. Шахтером. Тут многие готовы по контракту шахты копать. Кто-то на гидропонные станции отправится. Кто-то строителем. Тебе, советую, к шерифу обратится. Расскажешь откуда, что да как, глядишь, возьмет к себе без проблем. Зверя твоего пристроим. У нас в городке отродясь биодронов не было, а потому и отношение к ним другое. Машины в пещеры загоним, да оставим про запас. На худой конец сойдут за вездеходы.

— А не боишься, что доброхоты правительству сдадут?

— Кто? Наши-то горняки? Они про это правительство слыхали только в сказках — рассмеялся Аххад. — Здесь, где нету всей этой хваленой цивилизации живут общинами и друг друга знают. Нет, не боюсь.

Тем временем транспортеры выбрались на выровненный участок земли, за которым начинался широкий мост, пересекавший глубокую, уходившую в стылую подземную темноту трещину. Поодаль в прижатых друг к другу базальтовых выступах, поднимавшихся высоко над дюнами песчаного моря, чернели пасти пещер.

— Ну что, приехали. — сказал Аххад спрыгивая на песок. — Пэттон, загоняй транспортеры. Ну а все остальные переодеваемся, приводим себя в порядок и готовимся к цивилизованной жизни.

Дойл взглянул на небо. Судя по положению солнца, ехали они очень долго, быть может девять, а то и все двенадцать часов. Пусть с остановками, пусть с перекурами и завтраком, который поделили на всех, но все равно очень долго. Аббервил остался почти на пятьдесят миль восточнее. На картах местности этот район значился вообще как необжитый, если не принимать во внимание пару гидропонных ферм, да пару шахтерских поселков.

— И как тут живется? — нагнал Майкл ускорившего шаг Аххада.

— А ничего живется. Тяжело, но не жалуемся. Никто на нас не нападает, никто не тревожит, даже эта живность пещерная. Она все отчего-то к крупным городам тянется. — Аххад поколдовал над пультом управления стальной дверью, перекрывавшей вход в пещеру. — Здесь раньше шахтерская база была, так сейчас штольни пустуют, минералы оттуда выскребли, а мы и пользуемся остатками былой роскоши.

Внутри был затхлый полумрак, который едва разгоняли желтоватые гелионарные лампы. Стены и пол длинных коридоров одеты посеревшим от времени кафелем, кое где, особенно в углах и под старыми шкафами, скопился песок, попадавший сюда через невесть какие трещины и щели. В темных боковых проходах виднелись черные зевы заброшенных штолен.

Совсем недавно сюда принесли кухонный автомат, пищевой синтезатор и провели воду. В подобном подземелье могли спокойно жить несколько десятков человек, совершенно не вызывая ни у кого подозрений, тем более, что по той дороге, никто не ездил уже очень давно, и мало кому могло взбрести в голову полезть посмотреть что происходит в оставленных пещерах. Дойл замечал, что во взглядах, которые иногда он ловил, уже не было той скрытой враждебности, видимо всем было тяжело и эти люди не менее чем он сам радовались, что в их компании прибавился еще один нормальный человек, который не забил свою голову ни политической и идеологической шелухой, ни другими привлекательными, но маловыполнимыми идеями. Кто знает, быть может они и за Даллласом пошли не за какие-то идеи, а просто устав жить в этом безлюдном и чужом для них месте, пошли потому что верили в то, что он сможет все изменить. Не стало связующего звена, вот и разбежались эти бывшие горняки кто куда. Это вам не корпоративные наемники. Впрочем, те, в большинстве своем остались на улицах Аббервила, который, как полагал Дойл, в скором времени уже вряд ли будет заселен. Он превратится в первый на этой планете город-призрак.

— А каков он, этот ваш Вест-Энд? — спросил Дойл, не адресуя вопрос кому-то конкретно.

— Небольшой городок. Четверть от твоего Аббервила будет. — отозвался связист их транспортера, вечно хмурый и бородатый Зак Шеффер. — Дома одноэтажные, простые. Только в центре десяток небоскребов стоит. Впрочем, какие это к черту небоскребы… Так, коробки этажей на пятнадцать. Своя гидропонная ферма под куполом. Свои мастерские. Все же самим делать приходится. Со всеми этими политическими дрязгами и войной о нас совсем позабыли.

С видимым облегчением люди сбрасывали с себя экзоскелеты, прятали их в герметичные шкафы, туда же закидывали и громоздкое оружие. Часть повстанцев осталась в простых рубашках и комбинезонах, и лишь у немногих были термостатичные костюмы. Быть может Аххад именно поэтому не гнал вперед, чтобы люди могли идти по улице не боясь замерзнуть.

В стальных ящиках хранились дыхательные маски с замкнутой воздушной системой и только Дойлу с его ноздревым кислородным синтезатором она была не нужна. Однако тут мало кто знал о таких синтезаторах и потому Майклу быстро подобрали шлем по его размеру. На черном эластичном ремешке болталась наклейка «В. С. Роубридж». Дойл не стал задавать лишних вопросов. Судя по всему, бывшему хозяину этой маски она уже никогда не будет нужна.

— Ты бери, не стесняйся. — видя его замешательство сказал Аххад. — Тут не город, здесь люди простые. Друг за друга держимся, а иначе не выжить.

Айт молчаливо и потерянно стоял в дверях. Мимо него проходили, иногда отталкивали в сторону чтобы не мешался, и Дойл подумал, что все-таки зря он напросился ехать сюда. Биодрон, или как там их сейчас зовут, был ранен, судя по всему во время городского боя, но не хныкал и вообще держался молодцом.

— Малыш, что ты встал в дверях? — позвал его Майкл. — Или к нам.

Айт поднял на него грустный взгляд и подошел ближе.

— Что с тобой?

— Грейт волнуется. Но я не могу туда вернуться. — кратко объяснил он. — Наверное, просто не готов.

Айт не умел врать. Сразу было понятно, что его гнетет что-то другое, но он не считал нужным об этом говорить.

— Это как-то связано с тем, что случилось у Штайера?

— Нет, нет, Майкл. Просто я устал, много всего произошло в последний день. Много такого, к чему никогда нельзя быть морально готовым. Просто не было времени все осознать и почувствовать. А сейчас, как настал покой, сразу все и навалилось.

Айт сбросил с себя все тряпье, оставшись только в разорванной черной накидке на поясе. Его серо-белая шерсть была грязной, слипшейся и измазанной кирпично-красными кляксами.

— Эй, Аххад, тут есть душ или что-то вроде того? — бросил через плечо Дойл.

— Да. Вот там, вторая дверь налево. — отозвался тот. — И зови меня Акрам. Друзьями будем. Как знать, быть может, ты теперь тут надолго застрял. Тебя ведь наверняка уже списали в потери.

Да, вот уж с этим не поспоришь.

— Иди, вымойся. — Дойл подтолкнул Айта к двери. — Грязный весь как незнамо что.

Шитвани робко кивнул и чуть пружинящим шагом пошел в душ.

Черт возьми, ведь он дважды спасал его шкуру. Один раз в центральном маркете, второй раз в ночном Аббервиле. А он толком даже не поблагодарил его за все это. В первый раз не до того было, да и во второй раз голова была занята другими мыслями. Надо, надо исправляться. Дойл не знал, как отнесутся к шитвани в Вест-Энде, но был готов познакомить со своими кулаками любого, кто попытается тронуть Айта хоть пальцем.

В торжественно-темном зале центральной резиденции ордена стояло зловещее молчание. Между Мареном Хоссом, стоявшим возле обеденного стола и удобно расположившемся в кресле напротив Итори Тошимо разве что не вспыхивали молнии.

— Мне дано право объявить планету зоной Режима Внешней Угрозы. Соответствующее распоряжение подписано протекторатом военного ведомства от вашего ордена, Марен. Надеюсь, вы не будете оспаривать решение вышестоящих лиц?

Хосс бросил на Тошимо раздраженный взгляд, в котором, впрочем, не читалось и капли злости. Он заложил руки за спину и несколько раз прошелся по комнате, что-то безмолвно говоря про себя и шевеля тонкими белесыми губами.

— На время Режима, я отключаю квантовые ворота, и они будут работать лишь для отправки на Терру эвакуационных кораблей с беженцами. — сочтя молчание Хосса знаком согласия, продолжил Тошимо. — На спутнике будут размещены шесть полностью укомплектованных армейских групп, оснащенных по последнему слову техники.

— Генерал. — проскрипел наконец Хосс. — вы хоть представляете в какую кучу дерьма мы вляпались. И я, и вы. Я не снимаю с себя ответственности за ошибки, но то, что я делаю, это попытка их исправить. Вы идете по пути эскалации напряженности.

— Марен, я бы помолчал насчет эскалации. Когда ваш зоопарк превратил в труху целый город, вы наверняка радовались как малое дите.

— Для движения вперед необходимо иногда поступаться чем-то. Я бы очень просил поступиться сейчас вашей гордостью.

— Гордость офицера, Хосс, это то, чего я бы вам не советовал касаться. — холодно отрезал Тошимо и его узкие глаза вовсе превратились в две щелки. — Вы сами сделали меня генерал-губернатором и теперь мое положение обязывает меня защитить жителей колонии от внешней угрозы. От угрозы инопланетного происхождения, какую, несомненно, представляют и клонированные местные жители в виде грейтовых выкормышей и вся эта пещерная биосистема, которую вы мните органическими технологиями.

— А вам не приходила в голову мысль, что они таковыми и являются? — Хосс не оборачивался, глядя в окно на разгорающийся рассвет.

— В таком случае, Код ВУ тем более имеет смысл. Мы столкнулись с высокоразвитой неизвестной формой жизни, или с результатами действий таковой. Она ведет себя агрессивно по отношению к поселенцам. На контакт не идет. Параграф тридцатый пункт сорок шестой колониального кодекса, подписанного, кстати, вашим супер-координатором. Вы хотели признать биодронов разумными? Так признавайте, Хосс, и тогда у меня будет еще больше аргументации.

— Что еще сказал ваш куратор? — осведомился альфа-координатор не поворачивая головы.

— Он дал вам полномочия заниматься здесь исследовательской работой, но не вмешиваться в военную сферу. Распоряжение у меня с собой…

— Не стоит. Я вам верю. — Хосс глубоко вздохнул. — Что с военными частями Ордена?

— Переходят под юрисдикцию оборонного Протектората. То есть под мое командование. — Тошимо тоже смотрел на поднимающийся над рубленным контуром горизонта огненный шар.

Хорошо, что сейчас не видно Нефертис, подумал он. Рассвет без этого черного чудовища намного лучше и напоминает рассвет на Терре… Разве что небо у горизонта не оранжевое, а фиолетовое.

— Вы считаете, что я поступаю неправильно? — выдержав паузу спросил генрал.

— Я уверен, что вы поступаете неправильно. — откликнулся Хосс.

— В таком случае, просмотрите последние донесения. В том числе и из района Аббервила. Вы знаете, что случилось с лабораторией Штайера?

Хосс развернул к нему свое бледное лицо. Под сдвинутыми бровями устало блестели глаза. Было видно, что он провел много времени в спорах с вышестоящими командирами Ордена и не отвлекался на просмотр новостей.

— Что там произошло?

— Она уничтожена. Она, и все кто был на тот момент внутри. Это уже попало в новости, ваше счастье, что журналисты не знают что это был за комплекс.

— Восставшие? Или биодроны?

— Ни то, ни другое. Может быть, вы взгляните на запись? — Тошимо протянул Хоссу информкристалл.

Свет в зале померк еще больше и на пересечении трех лучей объемного проектора в воздухе возникла стереограмма лабораторий Штайера. Серые здания на фоне красноватого песка, тихие, с почерневшими окнами. Их оплетала узловатая, бугрящаяся масса, расползавшаяся по стенам и крышам, просачивавшаяся сквозь расходящиеся трещины в стенах. Кое где, там где наслоения пузырящегося желе были наиболее крупными, из них поднимались извивающиеся ростки, пронизанные фиолетовыми жилками.

— Биосканеры не смогли уточнить, откуда проросла вся эта дрянь. — пояснил Тошимо. — Но очевидно, что она лезет из под поверхности. Судьба персонала не выяснена. Внутри, насколько оперативные группы смогли пройти в здание и прорваться сквозь заросшие этой пленкой коридоры, никого нет. Домой люди тоже не возвращались. Есть следы поспешного бегства, но следов живых нет. Как и следов боя, как и трупов. Вы мне все еще будете сказки рассказывать про движение вперед, Хосс?

— Штайер… — рассеянно пробормотал альфа-координатор. — Вы связывались с ним?

— Да. Он ехал к космодрому. Улетал на Нефертис. — успокоил Хосса Тошимо. — Для него это был удар. Погибли результаты его работы, данные, заметки. Мы не знаем, что происходит на нижних этажах лаборатории и в подвалах. Марен, эта штука не стриг, и она не может летать, прыгать или даже ползти. Люди бежали из лаборатории из-за другого. Комплекс был атакован. Атакован, судя по всему, изнутри, после того, как эта органическая масса залила собой все входы и выходы. Так что давайте, бросайте вы свои игры. Планета нам противостоит, или нет, но это внешняя угроза, исходящая от иной формы жизни.

Хосс смотрел на проекцию, нервно сжимая и разжимая сжатые пальцы рук. Зрелище действительно было жутким. Особенно эти толстые, заостряющиеся и извилистые щупальца, поднимающиеся к небу из серовато-зеленых вздутий. Похоже, что из этого желе что-то прорастало, будто бы оно было не просто какой-то белковой слизью, а строительным материалом для некоего сооружения. Эти мысли невольно приходили в голову, учитывая странное, почти симметричное расположение щупалец. Для того, чтобы вот так вот прорасти сквозь базальт, заполнить собой комплекс зданий, да еще и пустить какие-то уродливые побеги, всему этому студню понадобилось не более одного терранского дня. А значит нет гарантии, что тоже самое не может произойти в любую минуту и тут, в столице!

— Я склонен думать, что мы с вами нашли общий язык, — заключил Тошимо, делая данный вывод благодаря застывшему на лице Хосса выражению беспомощности. — Не мешайте мне защищать колонию, а сами исследуйте все, что вам заблагорассудится. Если мне понадобится, я вызову сюда весь терранский флот и спец-группы.

— Хорошо. — Хосс наконец-то сел на кресло рядом с Тошимо. — Вы ведь собираетесь начать вторжение в центр планеты?

— Начать вторжение, это слишком грубо, не находите? — улыбнулся Тошимо. — Нет. Я проведу зачистки пещерных массивов, на этот раз уже при помощи нанотехники и андроидов, выясню что противостоит нам, и уничтожу это, если мы не найдем способа наладить контакт. Перво-наперво, я завершу утилизацию биодронов, если вы не собираетесь марать руки.

— Боюсь, это поставит крест на возможном контакте, — заметил Хосс. — И уж тем более поставит крест на шансах поговорить с доктором Грейт. Она — тот мостик, что соединяет наш мир и мир той расы, что жила тут до нас.

— Вы опять за свое?

— Послушайте меня, Тошимо! — повысил голос Хосс, сделав это вероятно впервые в жизни. — А что если вас вышвырнут из пещер так же, как вышвырнули вчера? Что если эта растительная дрянь, лишь начало? Вы хоть отдаете отчет в том, куда приведут ваши действия? Прошу заметить, генерал. Пока мы не забрались в катакомбы со своими субтерральными машинами, через поверхность планеты не лезло никакой органической массы.

— Успокойтесь, Хосс. Уж не думаете ли вы, что она проросла и образовалась мгновенно? Нет, она была там всегда. Просто ее подстегнули последние ноонные импульсы, вызванные вашими экспериментами с отключением псионных контроллеров. Сейчас не время для взаимных обвинений. Я мог бы работать и сам, но мне не хотелось бы, чтобы ваше ведомство и впредь ставило мне палки в колеса.

— Посмотрим, господин генерал. — мрачно сказал Хосс. — все будет зависеть от ваших действий.

— На сегодняшний момент я отдал распоряжение прощупать орбитальными биосканерами весь район от Западной Гряды, до Аббервила и от Санвудской долины, до кратера Эммериха. — посвятил альфа-координатора в свою деятельность Тошимо. — Посмотрим, что они нам дадут. Они помогали при обнаружении колоний стригов. А завтра с Земли прибудут грузовые корабли с раствором, который изменит белковую структуру объекта.

Хосс с сомнением покачал головой. Он не был уверен, что все будет так просто.

— Хотите заставить клетки этой штуки мутировать и поглощать собственный организм? Идея неплохая, вот только вы сначала разберитесь в том, что это такое, а потом уже применяйте химикалии.

— Данные бактериального и генетического анализа будут к вечеру. — бодро сообщил Тошимо. — Неужели вы думаете, что я такой непроходимый дурак?

— Генерал, над генетическими анализами местных существ и биодронов почти двадцать лет бились два исследовательских института, — напомнил альфа-координатор. — А вы хотите сказать, что вам все покажут и расскажут за двадцать часов?

— Мне не нужны выкладки по ДНК. — Тошимо отключил видео и спрятал информкристалл. — Мне нужен всего-навсего структурный анализ. Кстати, я рад, что между нами все-таки не возникло непонимания.

Генерал не без удовлетворения отметил, что Хосс заерзал на кресле. Орден, разумеется, был почти всесилен, но никто из его членов не мог ослушаться вышестоящего по должности. Рудольф Веммер был на порядок выше всех региональных координаторов. Возможно, он и не понимал всей полноты картины, как утверждал Хосс, но уж точно понимал, что хорошо для государственной стабильности и что может повредить репутации Ордена.

Этот раунд Тошимо выиграл. Он прекрасно понимал, что Орден, а в частности Марен Хосс со всей своей амбициозностью, не отдаст свои позиции на Тиадаре без боя. Нет, не без того боя, что идет между армиями. А между тихой, закулисной игры. Странно ведь как получается. За эту планету боролись Даллас и его повстанцы. Они считали ее чертовски важной, думали, что тут смогут начать все с нуля, перестроить историю человечества, построить новое общество. Как бы смешно и нелепо это не звучало, но почему бы и нет? Они бы сделали это, но эта планета оказалась нужна и государству. Даллас бросил государству вызов и проиграл. Эту планету считают своей вышедшие из под контроля биодроны. Тоже ведь аргумент и он имеет под собой все основания. Она нужна и им. Они бросили вызов государству и скорее всего проиграют как и Даллас. Эта планета нужна Ордену. Орден что-то исследует, копается в местной фауне и флоре, ищет, как, впрочем, и всегда, свидетельства существования неизмеримо более высокоразвитых рас, а если быть совсем уж точным, то их технологии. Государство позволяет делать это Ордену, так как видит в этом пользу, и потому конфликта нет. Государству не нужны мифические технологии. Государству нужны этеритовые жилы и этерит, который обладает удивительным свойством накапливать в себе энергию, поглощая ее из рассеянных в пространстве квантов. Этерит добывается на Тиадаре, а потому государству очень нужен Тиадар. Тиадар нужен науке. Она может заниматься тут, на отдаленной колонии такими исследованиями, которые не прошли бы моральный и нравственный порог в центральных секторах. Репродуцирование вымерших форм жизни, соединение генома человека с инопланетным геномом и тому подобное. Наука работает на государство и потому государство не против того, чтобы наука использовала планету. Тиадар нужен гражданам Терранской Республики, потому что здесь много рабочих мест, заработок и дешевая земля на перспективной колонии. Поэтому люди согласны помочь государству освоить Тиадар, а государство согласно с тем, что они имеют право на свою долю. Тиадар оказался нужен слишком многим и сразу. Это еще не учитывая частный бизнес, который имеет виды на этот мир. Получается, что тот, кто руководит этой колонией, имеет вес. С ним будут договариваться, его будут считать весомой фигурой. Поэтому Тиадар нужен и множеству мелких политиков. Однако без него, без Итори Тошимо, без его армии, все эти желания — пустые фантазии. К счастью, наверху это поняли, и тут уже Марену Хоссу придется довольствоваться вторыми ролями. По крайней мере до тех пор, пока Тошимо держит ситуацию под контролем. А он планировал не упускать ее из под своего контроля, хотя для усиления позиций ему и требовалось еще пара дней. Впрочем, Тошимо был уверен, что за пару земных дней ничего произойти не должно.

На выбравшегося из душа Айта было любо дорого смотреть. Его шерсть теперь блестела, волосы стали мягкими и шелковистыми, а кисточка на хвосте распушилась и топорщилась в разные стороны. Обмотанный лишь одной черной тряпкой вокруг талии, он двигался быстро и легко.

— Ой, какой ми-илый. — улыбнувшись протянула Нелли, единственная девушка в отряде Аххада. — Такой пушистенький.

Айт ответил ей взглядом, показывающим крайнюю степень стеснения.

Он терпеливо стоял и ждал, пока автоматическая аптечка проанализирует его раны и тихонько жужжа, зашьет распоротый какой-то железкой бок. Аппарат выдал весьма удовлетворительную картину и Дойл, внимательно следивший за операцией облегченно вздохнул.

— Жить будешь, уже хорошо. — он легко похлопал Айта по худенькому плечу. — Мы еще повоюем.

— Не хотелось бы. — поморщился шитвани. — Хватит уже. Навоевались.

— Твой друг истину говорит, — донеслось из обеденного зала, где Аххад с помощниками готовили еду. — Постреляли и хорош. И какого понес нас шайтан в эту дыру? Мог бы ведь и пулю словить.

— Хорошо поданная идея может горы свернуть. — философски заметил Дойл, проводя ладонью по шершавой лысине. — Вот о чем ты, Акрам, думал, когда к Далласу уходил и ребят за собой вел?

Он тоже помылся, и теперь лежал на жесткой деревянной скамье, подложив под голову комбинезон и дымя сигареткой.

— Думал-то о чем? Да понятно о чем. О будущем думал. Человеку ведь свойственно желать лучшего и верить тем, кто надежду на лучшее предлагает, — зазвенел тарелками Аххад. — Вот и мы поверили. Ну а то, что тропинка скользкая была, так ведь и твоя служба подчас не банкет с гуриями. Однако, я не фанатик какой. У меня в Вест-Энде родители, жена, сын. Мне и о них думать надо. Потому как кроме меня о них никто не позаботится. И в углепласталевую стену я голым лбом долбиться не стану. Проиграла идея, ну так что ж теперь, дохнуть что ли?

— Просто у вас все получается. — усмехнулся Дойл. — Получается, что ты вроде кочевника какого. Поехал там пострелял, потом тут шахту покопал.

— Здесь все такие. — Акрам просунул в дверной проем загорелое лицо с черной окладистой бородой. — Тут живут жители Рубежа. Мало освоенных, бедных миров. Кто наемником был, да осел потом, кто из Дальнего Поиска ушел, кто вольный работник по найму. Открыли Тиадар — сюда подались, судьбу попытать. Ты нас с оседлыми горожанами не равняй. Другой сорт. Народ боевой, да судьбой битый.

— А далеко отсюда до вашего Вест-Энда? — Дойл поднялся, и часть его скамьи занял грузный, вывалившийся из душа, распаренный и окутанный облаками пара мужик с татуировкой батальона космического десанта.

— Еще миль двадцать. Мы дальше на краулере поедем. Чтобы не светить транспортеры. — ответил раскрасневшийся мужик. — Слушай, приятель, а как оно там все было-то в Аббервиле?

Дойл пустился в сбивчивый рассказ о событиях того дня, и вскоре заметил, что его слушают со все возрастающим вниманием. Когда он рассказал про бой в здании Университета, грузный мужик из космодесанта поднял кулак с направленным вверх большим пальцем.

— Ну, ребят, вы молодцы. Я теперь тыщу раз подумаю, прежде чем с полицией начну драку. Там же не деревенщина вроде нас шла, а наемники от одной корпорации. Звери, а не люди.

По мере продолжения рассказа, лица у собравшихся мрачнели, кто-то задумчиво скреб небритый подбородок, кто-то зло плевался на пол.

— Уроды они. — послышалось от двери в душ.

— Да. От Ордена я сам многого мог ожидать, но не такого. — кивнул Дойл. — Оттого и двинул за вами. Я что тут, что на Марсе за законом следил. А теперь… где он закон этот?

— И вы молодцы. — грузный мужик показал тот же жест Айту. — Воякам дали просраться. Я вот служил в космодесанте десять лет. И скажу честно — говно они. Понтов много, а как до дела доходит — пшик. Как меня ранило на Шлеффаре, когда мы космического пирата Тощего Джо выкуривали, так меня и кинули. Крутись как хочешь. Не терранец, значит дерьмо, а не человек. Не вставил себе в мозги хренотень ихнюю, так и вали к черту. Потому я за Далласом и пошел. Но когда этих… в руинах города увидел… Знаешь, страх-то он всех одолеть может.

Вскоре Акрам аль-Аххад позвал всех обедать. Он не зря столько времени колдовал над пищевым синтезатором. Обед был роскошный и на всех. Дойл не дуя на ложку, обжигаясь, запоем закидывал себе в рот горячий суп, только сейчас поняв, насколько он проголодался, ведь в последний раз из приличной еды было лишь пиво.

Если теперь он списан со счетов, то выкручиваться надо будет полагаясь лишь на собственные силы. Для общества он мертвец, один из сотен таких же, погибших во время штурма повстанцами Аббервила. Повесят орден посмертно, отметят то, как они задержали бронеколонну возле университета и все. Орден неспроста зачищал город от всех, кто остался в живых. Документы свои он теперь может в первый же криовулкан выкинуть. Они никому ничего не говорят. Мало ли, где он их подобрал. Рассчитывать приходится разве что на связи, а их надо налаживать заново, и прежде всего вот с этими людьми, кем бы они в прошлом ни были.

Они совсем не опасаются, что он пойдет в управление Ордена или в полицию и сообщит, что они работали на Далласа. Куда может пойти человек, которого нету, да еще и не терранец? Терранца можно восстановить в архивах по данным с трансплантанта, а вот им никто и заниматься не станет. Его никто не будет слушать, если он начнет говорить о том, что Орден занимался неподалеку от Аббервила экспериментами на живых людях, хоть и нарушивших закон. А может и не только на заключенных.

— Слушай, Майкл, а ты ведь тоже служил раньше, а? — к Дойлу подсел тот самый грузный мужик. — Где?

Дойл покосился на свое запястье, на котором красовалась полустертая наколка звездного десанта.

— Омега Сети. Приннарский корпус.

— Недурно. Там ведь война была?

— Да. Местный губернатор что-то недодал Ордену и Сенату. Нас послали разбираться, но… в общем, проблема разрешилась раньше, хотя к высадке я готовился.

— Уважаю, — кивнул грузный мужик. — А я с Кеплона. Энтони Пикман. Пиратов гонял, да решал всякие проблемы с корпорациями, возомнившими о себе слишком много. Хотя, ведь, в свое время нас готовили к отражению внешней угрозы.

— Это с кем же Республика собиралась воевать?

— Вроде как с Церроном. Но, думаю, до чего-либо серьезного конечно не дошло бы.

Согревшиеся, немного отдохнувшие и наконец заглушившие голод люди стали разговорчивее. Наверное, им казалось, что дом уже близко, что только что законченная страница жизни навсегда перевернута и больше они не имеют никакого отношения к «Серебряной Луне». Людей в космопортах они явно не взрывали, на штурм Аббервила опоздали, а может просто не поехали, так что никакого тяжелого груза на совести прошлое явно не оставило. Обеденная каморка и небольшой предбанник наполнились говором, ароматным табачным дымом и запахами кухни.

— Стойте! Замолчите! — вдруг вскрикнул Айт, навострив уши. — Слышите?

Голоса стихли. Даже Акрам прекратил греметь кастрюлями. Майкл превратился в слух, уже жалея, что оставил снаружи свой полицейский пистолет. Все было тихо. Лишь глухо стукалась о кафельный пол вода в душевой кабинке.

— Айт? — Дойл укоризненно посмотрел на шитвани. — Ты это… прекрати.

— Неужели ты не слышишь? — Айт смотрел на Дойла немного испуганными глазами. — Там что-то есть, под землей. Под нами.

Нет, показалось ушастому. Переволновался видать. Дойл еще раз прислушался. Тишина. Все вокруг даже дыхание затаили. Тишина и наполненный теплым влажным паром полумрак. Айт оглядывался, то шаря глазами по углам, то поднимая взгляд к потолку, то будто стараясь увидеть что-то за стенами.

— Тут нет никаких подземных полостей? — спросил он. — Выше нашего уровня?

— Старые тоннели, — ответил Акрам. — Их рыли еще до того, как артель образовалась. Но они сейчас завалены. Туда проникнуть невозможно.

За стеной в душевой что-то глухо забурлило, будто кто-то прочищал засор в ванной. Клокочущее бурление перешло в утробные всхлипы и затихло.

— Наверное что-то в водопровод попало. — махнул рукой Акрам. — Ну и слух у твоего приятеля.

Айт как-то сник и было заметно, что ему немного стыдно. Дойл потрепал его по мягкой шерстке на шее и ободряюще сказал:

— Ничего страшного. Бывает. Все мы многое пережили, жутковато было, что ни говори. Но скоро пройдет.

— Нет, Майкл. Там что-то есть, в этих тоннелях. Я почти уверен. Никакой это не водопровод…

Следующее мгновение Майкл помнил плохо. Пол под ногами подпрыгнул, громыхнуло, затрещало, стены заходили ходуном, с потолка что-то посыпалось, кто-то закричал, а уходившая к душевой часть пещеры скрылась под грудами камней. Он попытался вскочить, но второй подземный удар отшвырнул его вбок, он повалил стол, позади, подняв сноп искр, рухнул пищевой синтезатор. На ногах устоял только Айт, но он не стал раздумывать и опрометью бросился к выходу из пещеры.

— На выход, на выход все! — Акрам аль-Аххад пополз на четвереньках к двери, вроде даже ухватился за ее ручку но опять тряхануло, в предбаннике пол раскололо глубокой трещиной из которой пахнуло жутковатым гнилостным запахом и приторно-теплыми испарениями пещер, а Аххад опять оказался на полу.

Обеденная комната накренилась, медленно сползая в какую-то подземную полость, позади Дойла кто-то опять закричал, раздался оглушительный треск и лязг, гранитная плита наискось проломила потолок, и вопль оборвался, сменившись противным хлюпаньем и хрустом. Скалу под ними мелко трясло, но это уже не мешало стоять на ногах. Так, главное не паниковать. Не паниковать, мать твою. Почти все жертвы в таких случаях из-за паники. Вот, в дверях уже давка. Сейчас тут все и останутся.

— Так, а ну не толпимся! Выходим по одному, организованно! — заорал Дойл, стараясь перекрыть нарастающий подземный рев и рокот. — Женщину пропустите!

Он вытолкнул побледневшую и перепачканную грязью Нелли в дверной проем.

— Маски надеть! — скомандовал Акрам. — Костюмы потом натяните, на улице уже не ночь. Давай, давай!

В трещине рассекшей основное помещение что-то забурлило, зачавкало и Дойл увидел как из подземной тьмы к потолку взметнулись влажно поблескивающие слизистые нити. Они повисли в воздухе, набухая и расползаясь, змеясь по стенам словно трещины. Иногда по им пробегали холодные синие искры.

Толчея в дверях исчезла, голос Дойла и сохранивший рассудок командир сделали свое дело. Разбросанные, оглушенные люди продолжали выбираться из боковых комнат, кто-то поскальзывался в темной жиже, растекавшейся по полу, кто-то влетел с разбегу в повисшую под потолком слизистую сеть, рухнул на пол, запутавшись в ней, и выползшее из трещины щупальце, распадавшееся к концу на десятки отростков, с тихим шелестом оплело его и утянуло в черноту. А из трещин в стене, всасывая в себя камень и погнутые железные ящики с кислородными масками, уже лезло что-то черное, бугристое, бесформенное, протягивающее вперед извивающиеся и растущие на глазах конечности. Снова тряхнуло, впереди осела часть выходного тоннеля, в нагромождениях базальта и среди разбитой кафельной плитки, зашевелилась вывалившаяся из стены органическая масса. Хорошо хоть людей в проходе уже не осталось. Дойл не оглядываясь побежал вперед, слыша за спиной тяжелое дыхание покинувшего тонущий корабль последним Аххада. Еще дальше, в черном сумраке, издавая низкое гудение и глухое бормотание, выбиралось из трещины что-то громадное и лишенное какой-либо формы. Оно раскинуло в стороны провисающие и растекающиеся ручейками слизи узловатые руки-стебли, просачивалось изо всех дыр и щелей, заполняя собой все пространство тоннеля. Дойл перепрыгнул через черную сеть пульсирующих прожилок, постепенно утолщающихся и ползущих к соседней стене, развернулся, как раз для того, что бы подхватить поскользнувшегося на темной вязкой жиже Аххада, с проклятьем отпихнул ударом ботинка слепо ткнувшееся в его ботинок щупальце, и почти волоча за собой командира повстанцев, вывалился наружу.

Солнце насмешливо висело у поддернутого серой дымкой горизонта. Соседняя шахта, куда они загнали транспортеры обвалилась полностью, между камнями что-то поблескивало и переливалось, но подходить ближе Дойл не хотел. Землетрясение разрезало равнину множеством крупных и небольших трещин, почва все еще дрожала, камешки и песок перекатывались при каждом спазме. Было похоже на то, что под поверхностью шевелится и ворочается кто-то громадный.

— Что это было, едрить твою в душу? — отплевываясь от песка и пыли прохрипел Пикман.

— Не знаю, но надо спешить к городу! — Акрам уже потянул Дойла за рукав комбинезона. — Майкл, помоги мне выгнать из ущелья краулер.

— А где Шеффер? — спохватился кто-то. — Водитель-то где?

— Там — Аххад махнул рукой в сторону постепенно скрывающейся под песчаным оползнем шахты. — Все, потом разговоры, сейчас драпаем отсюда.

Айт некоторое время стоял как вкопанный и смотрел на чернеющий зев пещеры. Там все еще что-то клокотало и всхлипывало, иногда казалось, что сквозь эту какофонию неестественных звуков доносятся приглушенные крики и стоны. Он хотел проникнуть в сознание подобных себе, ведь раньше у него это получалось, но все сознание заполняло угрожающее гудение, словно в голове роился рой шершней.

— Так, малыш, двигаем отсюда. — Дойл увлек Айта за собой. — Сейчас мы уедем подальше от этой дряни.

— Нет… нет. — помотал головой Айт. — Теперь уже некуда бежать.

Краулер стоял в узком ущелье, стиснутом двумя базальтовыми гребнями. Такие машины вовсю применялись для перевозки больших объемов горной породы или же для транспортировки бригад шахтеров к месту работ, на всех планетах Республики. Длинный, почти сотню метров в длину, с красновато-рыжим знававшим времена и получше корпусом. Аххад вовсю ковырялся в пульте управления, от Дойла требовалось лишь включить внутренний генератор. Он забрался в рубку сам и затащил следом Айта. Шитвани рухнул в кресло и прикрыв глаза поднял вверх остренькую мордочку. Он что-то шептал сам себе на языке, который Дойл слышал впервые. В окно рубки было видно, как под откинутый борт краулера забираются люди. Последние двое тащат волоком третьего, с отдавленными обвалом ногами.

— Все на месте.! — крикнул Майкл Акраму. — Генератор включен.

— Тогда убираемся отсюда к шайтану. — процедил сквозь зубы Аххад. — Лишь бы до города добраться. Я уже боюсь за своих родных. Тряхнуло-то как здорово.

Краулер вздрогнув пополз вперед, минуя трещины в почве. Они уходили в темноту, но на этот раз Дойлу уже не казалось, что внутри них что-то ползет и шевелится. Это были обычные, вызванные землетрясением трещины. Вот только какое может быть землетрясение, если они находятся на толстой литосферной плите? Нет, все это надо было обдумать и попробовать уложить в сознание. Лаборатория Штайера, старая, давно уже закрытая шахта, что-то жуткое, неведомое, ползущее к поверхности сквозь пещеры и пустоты земли… Эта странная, живая субстанция… Эксперименты Ордена, вышедшие из под контроля биодроны и операция войск в аббервильских горах. Все это взаимосвязано. Осталось только понять как. Он покосился на притихшего и видимо вконец вымотавшегося Айта, который теперь тихо спал, привалившись к подлокотникам кресла, и стал размышлять…

 

7. Сомнения и решения

Най проснулся от нехорошего и гнетущего ощущения. Словно его похоронили заживо и залили могилу холодной водой. Что-то давило его сознание будто многотонная глыба. Он выбрался из ракушки-постели и умывшись текущей по хрустальным желобкам водой поплелся в комнату Рита. Рит не спал, а устроившись на многоногой табуретке крутил перед собой сферический экран, на котором мелькали какие-то пещеры и что-то влажное и зеленое, бултыхающееся в кромешной темноте.

— Тебе тоже не спиться? — спросил Най.

— Нет. — Рит покрутил сферу и навел ее на плывущее над горами Сердце.

— И тоже чувствуешь себя неуютно?

— Да. Сейчас Сердце работает на полную мощность. Через нас идут сильнейшие ноонные потоки, а мы все же не создатели этого мира, а лишь их клоны. Не самые, быть может, и удачные. Идет трансформация внешнего органического слоя планеты.

— Во что?

— В протоструктуру. Мы решили, что пока Вик, Гелл и их группа будет искать пути сближения с людьми, необходимо создать на поверхности локальные зоны контроля.

Най взглянул в свое сознание, а через него в сознание Сердца и других синдараи. Он увидел, как плавятся в серо-зеленую массу растения и животные, обитавшие до этого в пещерах, как идет перестройка их структуры, как растекающееся по тоннелям месиво ползет наружу, как от внешней базальтовой оболочки Мира Сердца к нему тянуться длинные, трепещущие канаты корневищ, подпитывающих его заложенной глубоко под слоем почвы питательной субстанцией. Во всей иррациональности и сюрреалистичности открывшегося зрелища, для Ная не было ничего неестественного. Он знал, под плодородной почвой на внутренней стороне планетарной сферы находится многокилометровый пласт органической материи, из которой растут дома синдараи, которая проводит по кристаллическим сосудам энергию кристаллов к сооружениям, через которую Сердце контролирует состояние биоматериала тех элементов экосистемы, что не являются животными. Сейчас именно такие элементы распадались в первичное состояние и готовились принять новую форму. Кто-то оставался. Сердце не трогало гнездящихся на стенах криовулканических кратеров стригов или обитателей подземных океанов, оно не трогало множество малых и крупных пещерных оазисов, оно оставило в покое эволюционировавших тхаути, да и вообще в планетарном масштабе изменения были не такие большие. Они охватывали несколько районов, граничащих с теми областями поверхности где жили люди. Ная поражал сам масштаб. Сама возможность рождения столь циклопического существа, у которого каждая клетка тела могла действовать как отдельный организм. Не просто моря живой материи, а разумного сгустка, способного к трансформации, эвоюционированию и развитию.

— Рит… а ты уверен, что это необходимо? — спросил Най.

— Это лучше чем жертва ради создания второго Сердца.

— Но, боюсь, это спровоцирует людей.

— Ты так говоришь, словно есть иной выход.

Най снова погрузился в сознание Сердца. На короткое мгновение он увидел залы какого-то комплекса, залитые расползающейся по стенам и потолку зеленоватой массой, обезображенные трупы в белых лабораторных халатах, медленно втягивающиеся в пульсирующие складки, растворявшие любую попадавшую в них биологическую материю.

— Рит, ты что, совсем не помнишь, как ведут себя люди? — Най щелкнул пальцами и обзорная сфера, явно отвлекавшая Рита от разговора погасла. — Это фактически объявление им войны!

— Это защитит наш Мир от вероятного проникновения. Не более. У нас в планах нет нападений на крупные города зингов. Слушай, если ты так хочешь помочь Вику и Геллу с контактом, то пожалуйста. Я не стану возражать. Но не надо мешать обеспечению безопасности. Говорить о мире можно лишь тогда, когда за тобой что-то стоит.

Во всем была своя правда, и это Най знал. Но, наверное, не так все должно было быть. Странно ведь, он прожил на улице и в Чистилище семнадцать лет, много всего перенес, но в отличии от Рита, всегда находившегося под защитой Грейт, намного чаще имел дело с людьми. Он научился понимать их, и сейчас ему казалось, что он понимает их лучше, чем кто либо из переродившихся. Это была не ошибка Сердца, не сбой репликаторных систем. Сердце, как казалось Наю, умышленно сохранило в них те чувства, что были им присущи в той жизни, наложив их на психологию тех существ, кем они были раньше. Но отчего же получилось так, что от этих воспоминаний, пусть и тяжелых, все поспешили отказаться?

— Рит… как вы все не понимаете… вы же не готовы ко всему этому.

— Не готовы к чему, Най? — Рит был заинтересован.

Впрочем, не он один. К их разговору прислушивались и другие.

— Вы… мы… и я тоже кстати, мы все не готовы к тому, что мы сейчас можем. Я думаю, что мы сейчас не до конца понимаем, кем стали и чем управляем.

— Ты рассуждаешь с позиции человека. — Рит склонил голову набок и посмотрел на Ная пустым, ничего не выражающим взглядом.

— Но и вы рассуждаете с позиции человека. Если кто-то пришел в наш мир, он должен быть уничтожен, независимо от его намерений. Эти планетарные комплексы будут расценены как угроза, с которой человек будет бороться, потому что они представляют опасность и угрожают людям. Неужели нельзя просто пойти на контакт? Что мы теряем?

— Сейчас наше преимущество в том, что люди не знают о нас. — ответил за Рита Айэф. — Когда это изменится, нас посчитают угрозой.

— Не думаю, — возразил Най. — Людям будет интересно говорить с нами. Ведь они пошли на контакт уже с десятком других рас, и до сих пор конфликтов не было. Пока что мы говорили с людьми через образы и сознание, через Сердце. Этот разговор свойственен нам. Но почему бы не попробовать поговорить тем языком, к которому привыкли люди. На данный момент мы не так сильно от них отличаемся. Наш внешний вид не вызовет у них спорных ассоциаций, мы знаем их язык, мы знаем их образ жизни.

— Они все время видели в нас биомашин, увидят их и сейчас. — неохотно ответил Айэф, но, впрочем, было заметно, что аргументы и ему показались весомыми. — Что ж, попробуй. Мы продолжим развертывание планетарных систем обороны, пока не убедимся в том, что твой вариант лучше. И у тебя будет возможность сделать упор на наших возможностях. Но лично мое мнение таково, что ты сейчас лишь ненадолго оттянешь неизбежный финал. Выиграешь время, за которое либо Вик отыщет кандидата на пост управляющего колонией, который удовлетворит и людей и нас, а такое крайне сомнительно, либо мы будем готовы к отражению прямой агрессии.

Най почувствовал, что другие перерожденные постепенно покидают его сознание, оставляя его наедине с Ритом, терпеливо ожидавшим того момента, когда наконец и ему дадут возможность говорить.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

— Пойду к лагерю людей. — ответил Най, устраиваясь на диване. — Дам им понять, что мы не стремимся к конфликту, но нас следует принимать всерьез, и с нами необходимо будет считаться.

— Ты не думаешь, что они воспримут тебя как биодрона?

— Не воспримут, разница заметна даже безо всяких сканеров. Знаешь, Рит, ты слишком изменился в последнее время, и мне не нравятся эти перемены.

Рит легко соскользнул с табуретки и прошелся по комнате раздраженно помахивая длинным и гибким хвостом. Он предпочел промолчать и дать Наю возможность выговорится до конца.

— Ты слишком близко к сердцу принял все то, что произошло. — Най устроился поудобнее на диване, поджав колени к груди и обхватив их руками. — Ты увидел картины перерождения и пошел на смерть ради этого. Я понимаю, что ты возлагал надежды на другую жизнь, но изменились мы, а не жизнь.

Опять молчание. Най положил остренькую мордочку на колени и закрыл глаза. Он слушал тишину и ему казалось, что мир стал намного более пустым, чем был раньше, до всяких там перерождений. Поначалу эта жизнь поражала и забавляла, но постепенно он понимал, что на деле, их окружала фантастическая и удивительная пустота. Быть может та раса, что создавала все это и умела решать такие проблемы, умела существовать внутри своего мира, но для перерожденных это было куда более сложной задачей. Да, они стали умнее, да они стали сильнее, но все они для того чтобы стать такими умерли. Умерло в них и нечто такое, что делало их живыми. Может быть, кто-то из них и понимал это, но не желал признавать. Они считали биодронов полукровками, но на деле, не от роду и племени были они сами. Биодроны жили в человеческом мире, а они были вырваны из него и внедрены в мир чужой и непонятный, сотворенный расой, которая наверняка шла к этому тысячи лет, готовилась, развивалась и потому взаимодействовала со своей рукотворной вселенной, а не пользовалась ею, как сейчас это делали они.

— Ты закончил? — неожиданно резко спросил Рит, и Най знал, что помимо слов, он следил и за ходом мыслей.

— Да.

— Тогда послушай, что скажу я, хорошо. — Рит встряхнулся, откинув спадавшие на лоб черные пряди. — Вспомни то, чему мы были свидетелями наверху. Вспомни то, как вели себя люди по отношению к нам. Они называли это правом сильного. Так разве не оно движет вселенной и разве не сила доказывает правоту? Вероятно, есть правота моральная, правота силы духа, но кому она нужна, если ее носитель погибает? Выживает сильнейший. Эволюция и естественный отбор. Вот закон живого мира. Люди старались навязать его нам как единственно верный, так с чего ты взял, что они понимают иные аргументы?

— А ты уверен, что мы сильнее людей? — вопросительно поднял брови Най. — Вы тут сидите, тыкая пальцами в панельки управления планетарной машиной, а хоть представляете, как она работает и что это? Вот скажи, что это там светит на улице?

— Планетарное Сердце. — пожал плечами Рит.

— Гениальный ответ. — Най почувствовал, что их разговор опять становится достоянием общественности. — Я тоже знаю, что это Планетарное Сердце. Даже примитивные тхаути, эволюционировавшие из биомашин знают, что это Планетарное Сердце. А еще что-нибудь ты знаешь? О его принципах работы, о его структуре, о его возможностях?

— Я не понимаю чего ты хочешь сейчас добиться. — холодно сказал Рит.

— Я хочу достучаться до вашего разума. — не повышая тона вздохнул Най. — И мы и люди одинаковы в том, что для освоения и покорения мира используем подручные средства. Они — нанотрионные устройства и генную инженерию, а мы — Сердце и его производные. В обоих случаях, это как костыли для калек. Но они создали это сами, а мы… мы пришли на готовенькое, куда более продвинутое технологически и считаем, что можем этим управлять и знаем все на свете. И если они, при этом смогли установить контакт с десятком разумных инопланетных форм жизни, то мы настолько глупы, что отрицаем возможность контакта всего с одной.

— Несмотря на то, что наше общество… — начал Рит, но Най перебил его.

— Рит, посмотри вокруг. Здесь нет никакого общества. Есть несколько различных групп, которые делают то, что взбредет им в голову. Одни хотят войны — так начинают ее. Другим хочется мира — так идите и договаривайтесь, но не мешайте нам воевать. Те же люди, централизовали и упорядочили этот хаос еще на уровне первобытного строя.

— Знаешь, Най, признаться честно, я пока не готов спорить с тобой на эту тему. — тон Рита заметно смягчился. — Может быть, другие смогут тебе возразить, но я… пока предложу сменить тему.

Нет, он не принял доводов. Най понимал это. Просто не хотел ссориться из-за таких пустяковых, как ему казалось, причин. Най заглянул в свое сознание и понял, что все, кто его слушал, молчат. Наверное, они тоже не знали что ответить, но вот только это не делало Ная самым умным. Даже в собственных глазах.

— А если он прав? — спросил кто-то, задавая вопрос молчаливому большинству.

— Этот вопрос равноценен вопросу: «А что если он не прав?» — сразу же возразили любопытному. — Не будут ли последствия такого заблуждения слишком тяжелыми.

— Вот видите, — грустно заметил Най. — Вы смогли устроить спор даже из этого.

— Это принципиальный вопрос. — встрял Айэф.

— Да никакой он не принципиальный! Это просто показатель того, что вы не в состоянии выбрать наиболее верный в сложившейся ситуации вариант действий, просчитав его последствия хотя бы на шаг вперед. Между прочим, это одна из черт, по которым те же люди определяют степень разумности существа.

И ведь не скроешься. Не прекратишь этот бессмысленный разговор. Они все слышат твои мысли, и нет способа от этого спастись. Наю вдруг стала невыносима эта навязанная непонятно кем прозрачность всех его желаний, размышлений и воспоминаний. Может быть те, кто жил тут изначально, прекрасно управлялись с этим, а возможно, просто интегрировались в единую мыслящую систему, которая не знала что такое разногласие и различие во взглядах. Най этого не знал наверняка. Но знал точно, что подобные конфликты в том обществе или решались каким-то безобидным образом, или попросту не возникали. А им до этого было очень далеко.

— Я знаю, что контакт с иной разумной формой жизни несет в себе много сложностей. Но здесь он сильно облегчен тем, что мы не иная форма жизни. Мы своего рода копирка с людей. Поэтому, договорится мы сможем, как вы полагаете? — спросил Най.

Ответом было молчание. Кто-то обдумывал сказанное, кому-то это просто было неинтересно, и он предпочитал разглядывать уходящие в бесконечность объемные фрактальные проекции, создаваемые в кристаллических фракталоскопах. Кто-то уже все давно понял и считал это проявлением чего-то низшего и оставшегося в прошлом. Самое удивительное, что абсолютно не было неприязни или агрессии, которая наверняка была бы свойственна людям. Но те, другие, пусть думают и относятся как хотят. Почему же Рит не может понять и поддержать его? Рит, на мнение которого он так надеялся.

— Возможно, ты и прав, Най. — Рит покачал головой, будто соглашаясь с чем-то внутри себя.

Он провел ладонью по оконной мембране и в комнату ударил яркий голубоватый свет. В темных сплетениях каменных щупалец плыло посреди бледно-синего небосвода Сердце Тиадара. Его сияние неровными бликами пробежало по рыжей шерсти Рита и сверкнуло на черных элементах легкого панциря. Минуту, а быть может дольше он стоял и смотрел на окутанные туманом причудливые горы.

— Тебе надо выходить сегодня же. — сказал наконец Рит. — Стриг донесет тебя до района Кхол-Туара, но до лагеря людей тебе лучше идти пешком. Не задерживайся. Чем быстрее начнется диалог, тем больше шансов, что все не дойдет до войны.

— Значит, ты все-таки понял меня? — Наю не хотелось влезать в мысли Рита.

— Я не могу сказать наверняка. Может быть. Нужно время… — Рит чуть пригнул уши, всем своим видом показывая растерянность. — Похоже, ты пронял даже Айэфа, а он наиболее агрессивен по отношению к людям.

— Я ничего не сделал. — Най поднялся и ежась словно от холода подошел к Риту. — Я никому ничего не доказал. Я просто хочу, чтобы не было войны.

Они стояли рядом и смотрели на то, как в утреннем тумане кутается в облака живое солнце, а между облепленными мхом и лианами клыками скал летают воздушные медузы и стайки крылатых ящериц. Где-то в отдалении дымили вершины затухающих вулканов, и серебрились голубовато-зеленые воды теплого океана, уходившего к самому горизонту, а затем изгибавшегося вверх, и скрывавшегося в серых дождевых тучах. Зеленые органические строения, обвитые прожилками бледно-фиолетовых сосудов, то здесь, то там поднимались из девственного леса, и переплетаясь словно щупальца кого-то гигантского головоногого уходили под самые облака. Это были системы поддержания гравитации, биоконтроллеры, аппараты поддержания атмосферы и очистки воздуха, соты глобальной системы обороны — такие же, как и те, что хотели теперь вырастить на поверхности планеты сородичи Ная. Прямо под ними раскинулся похожий на хрустальную рогатую раковину репликаторий, где ждали своего пробуждения новые перерожденные. Оттого, что Най теперь знал что к чему, мир не становился менее привлекательным и удивительным. Он по-прежнему был красив, он по-прежнему был землей снов, запретной и манящей. Здесь каждый хотел сохранить его, вот только собирался это сделать по своему.

Най прижался к Риту, перебирая пальцами его мягкую рыжую шерсть на боках, и положил голову ему на плечо. Длинные серебристые волосы рассыпались сверкающим водопадом.

— Я пойду? — спросил он Рита.

Тот кивнул.

— Почему мне кажется, что мы видим друг друга в последний раз?

— Потому что ты не привык к тому, что теперь для нас не существует смерти. Погибнув там, ты снова вернешься сюда. — Рит легонько коснулся черным носом его щеки. — А потом, мы не оставим тебя. Мы теперь всегда будем с тобой.

Най кивнул и отступил на шаг, не спуская глаз с Рита. Тот стоял, чуть поджав хвост и опустив уши. Расставаться ему не хотелось. Даже несмотря на разногласия, Най был для него неотъемлемой частью окружающего мира.

— Иди. — поторопил Ная ворвавшийся в сознание голос Айэфа. — Я желаю тебе удачи. Не закрывайся от нас. Если тебе понадобится помощь, мы придем.

Най нерешительно развернулся и маленькими шажками направился к входной двери. Возможно, он поторопился и сделал что-то не так, поспешил, не взвесил каких-то последствий. Но он сделал то, что считал необходимым, и жалеть об этом не стоило. Брать в дорогу каких либо припасов или оружие нужды не было, теперь все было под рукой в раскинувшемся вокруг мире и Най вышел из дома, коротким тявканьем подзывая к себе ездового стрига.

Тусклые отблески мониторов почти не разгоняли полумрак в Зале Стратегического Планирования, который генерал-губернатор Тиадара Итори Тошимо сделал своим домом до окончания кризиса. Он наотрез отказался покидать планету, хотя его уговаривали перелететь на спутник, отказался и от дополнительной охраны. Раз в десять часов он исправно выходил на связь с Террой и сообщал об изменениях в ситуации. Иногда вредный Хосс делал свои ремарки к этим докладам, но в целом он не пытался мешать Тошимо, что генерала вполне устраивало.

Он взглянул на часы. На Терре сейчас три часа дня. До получения результатов оперативного планетарного сканирования осталось совсем немного… Тошимо сел в обитое черной кожей кресло и включил связь.

— Гиперканал шесть. Соединение по запросу один восемь. — тихий щелчок привел в действие систему голопроектора.

Система гиперсвязи какое-то время обрабатывала запрос, а затем коротко пискнул включившийся передатчик. Он пищал еще несколько раз, прежде чем на другом конце приняли вызов и на вклюившемся стереовизоре появилось это лицо… уже полузабытое, обрамленное сетью морщин и аккуратными седыми волосами.

— Здравствуй. — внезапно изменившимся голосом сказал генерал. — Ну как ты?

Женщина улыбнулась. Хотя в этой улыбке было куда больше грусти.

— Итори, почему ты не приехал на похороны мамы?

— Прости. Я не смог. — Тошимо опустил взгляд. — Здесь внештатная ситуация.

— Ты уже восемь лет не был дома. Дочка уже забыла, как выглядит ее отец.

Тошимо подпер кулаками подбородок и посмотрел в экран, на эту постаревшую, но по-своему все так же красивую женщину.

— Хорошо хоть позвонил. Последний сеанс связи был почти полгода назад, да и тот прервался из-за каких-то неполадок. — пожаловалась она.

— Я все знаю, Рита, прости. — тихо сказал он. — Как Тани?

— Учится. Заканчивает пятый класс. За успеваемость учителя ее хвалят, только вот она вся в тебя. Хулиганит и на месте ей не сидится.

— С возрастом пройдет. — угрюмо сказал Тошимо.

— Скоро вернешься?

Итори вздохнул, пригладив неожиданно взлохматившиеся волосы.

— Я не знаю. Ты же слышала новости. Теперь я губернатор сектора Тиадара, тут работы непочатый край.

— Все ради Терры, да? — в голосе женщины послышалась горькая ирония. — Итори, ты же прекрасно знаешь, что придет срок, и тебя выкинут на улицу с пособием по достижению предельного возраста. И никому не будет дела до твоих наград и званий. Помнишь Шмидта? Он тоже воевал, был на Пелларе, когда ВКС уничтожал Пелларский Картель, потом ходил на искусственных ногах, до генерала дослужился… И помер в квартире, которую продал за долги. Государству нужны рабочие лошадки и не нужны старые клячи.

— Рита, канал могут прослушивать… — замялся генерал.

— Ну и что они нового узнают? — все так же грустно улыбнулась Рита Тошимо. — Это только на Терре все славят Систему и Президента. На Марсе, сидят одни подхалимы и лизоблюды. А у нас тут все представляется в ином свете.

— Рита, ты просто злишься на меня за то, что я не смог приехать на похороны. Я уже сказал, что прошу прощения. — тихим и убитым голосом пробормотал Тошимо.

— Нет, я просто беспокоюсь о тебе. И хочу все-таки увидеть тебя дома до своей старости. Кстати, мама оставила тебе свою коллекцию старых монет. Она знала, что ты увлекаешься нумизматикой.

Тошимо устало потер пальцами виски.

— Я попробую взять отпуск. Постараюсь заехать.

— Итори, в прошлый год ты говорил тоже самое.

Пронзительно запищал комлинк спец-связи. Планетарное сканирование было завершено.

— Рита, прости. У меня срочный вызов. Давай поговорим попозже. Передавай привет Тани.

Женщина улыбнулась, все так же грустно и очень ласково.

— Давай. Работай, — с наигранной беззаботностью пожелала она. — Не забывай уж о нас.

Стереовизор пискнул, переключил канал и картинка сменилась на другую, быстро вернувшую генерала в реальность.

— Мы получаем данные орбитального сканирования… сейчас отправлю в эфир.

Итори Тошимо развернулся на своем кресле и стал следить за быстро бегущими по монитору строчками. Наконец они погасли, над столом генерала возникла зависшая на луче проектора стереограмма Тиадара. Светлые пятна — песчаные моря, темные — низины и кратеры, еще более темные — горы. Под ними, за прозрачной серой пленкой земной коры проступали расплывающиеся красные пятна, неровные и подрагивающие. Они медленно растекались, сливались в единое целое, выпуская в разные стороны сотни извилистых усиков и больше походили на чумную сыпь на теле планеты.

— Четко фиксируем один объект органической природы. Границы — Западная Гряда, район Южного Моря, кратер Кеппера. — пояснял картину голос оператора. — Глубина расположения от трех до восьми километров.

Голос дрогнул. Сканирование проводили гражданские люди, и они не были готовы к возможным результатам. Тошимо признавался себе в том, что и он не был готов к ним.

— …наблюдается перманентное движение к поверхности. — продолжал оператор. — Провоцирование локальных землетрясений. Масса объекта от одной до четырех гигатонн. Точно установить не удалось. Предположительно имеется корневая система, уходящая на глубину в полторы сотни километров. Псионное сканирование выявило несколько десятков нейроцентров, по своей природе родственных человеческому мозгу.

— Скажите, вы можете точно сказать, как оно появилось? Почему мы ничего не зафиксировали?

— Судя по тому, что в течении последних тридцати часов мы замечали исчезновение почти всех очагов пещерной флоры и фауны в целевом районе, у нас есть предположение, что произошел массовый белковый распад низшей биосферы и ее трансформация в полуразумный органический метакомплекс. — ответил оператор. — На данный момент он занимает десятую часть всех планетарных пустот Западного Сектора, имеется тенденция к расширению. Возле Аббервила, в районе лабораторий произошел прорыв органического пласта на поверхность.

За спиной генерала темной тенью возник сцепивший руки за спиной Хосс. Он был бледен и выглядел усталым.

— Доигрались, генерал? — без тени ехидства спросил он.

— Что ж, не все так плохо, как могло казаться. — скрестил руки на груди Тошимо. — Раз у этой хреновины есть нейроцентры, то и нейротоксины можно применить. Можно нанести точечные нейтронные удары в области сосредоточения нервных волокон, провести гравитационную бомбардировку.

— А если это лишь спровоцирует дальнейшую агрессию планеты по отношению к нам?

— Что вы предлагаете Хосс? Дать ей прорасти?

— Попробовать вступить в контакт с ней. Через эти самые рефлекторные узлы. Ведь это не живое существо, генерал. Это биомашина, управляемая либо ядром планеты, либо ее старыми хозяевами. Связь с ней, это связь с планетарным сознанием.

— Вы несете какую-то чушь, Марен.

— Допустим, вы можете направленно спровоцировать распад белковой структуры у пары триллионов органических объектов и объединить эту протоструктуру в некое целое. Вы допускаете вероятность и обратной трансформации? Когда прорастающие наружу части этого существа станут некими глобальными планетарными комплексами. Например, оборонными? Именно поэтому, контакт надо устанавливать сейчас, пока еще не поздно. Или на худой конец, прекратить все агрессивные действия по отношению к тому, что планета считает своим. В том числе и к биодронам.

— Хосс, в соответствии с параграфами Кодекса Внешних Миров, я должен немедленно начать эвакуацию с планеты гражданского населения и одновременно объявить режим повышенной биологической опасности вплоть до карантина. А не посылать волны любви и понимания враждебно настроенному существу весом в пару гигатонн.

— Кодекс Внешних Миров даже приблизительно не учитывал вероятность вхождения в контакт с расой, имеющей псионно-органические технологии. — отрезал альфа-координатор. — До настоящего момента отрицалась сама возможность существования таких технологий.

Было очевидно, что с этой позиции он уже не уйдет, несмотря на все давление.

— Даже если я приму ваши доводы, Марен, то меня уберут с командного поста и на мое место пришлют какого-нибудь служаку, который все сделает по инструкциям и уставам от пункта до пункта. — Тошимо устало закрыл лицо сухими и желтоватыми ладонями. — Вы хоть понимаете, как в эту планету вцепилась вся аппаратная и коммерческая шушера?

— Конечно понимаю. Мы же сами так старательно стимулировали к ней интерес.

— Вспомни эту истерику на фоне заявления Грейт. — продолжил Тошимо. — Все так возмутились не потому что она высказала какое-то совсем уж антинаучное предположение, а потому что в случае, если биодронов признать разумными, то нам на основании Концепции Двенадцати, подписанной на Велгаре, придется оставить эту планету. А сюда вложена уйма денег, тут миллионы колонистов, есть люди, которые родились тут и считают Тиадар своей родиной… А тут контакт с разумной формой жизни. Безо всяких там «если признать».

— И это я прекрасно понимаю, — согласился Хосс. — Но Итори, в той же Концепции Двенадцати существует пункт, позволяющий колонизаторам остаться на планете по желанию аборигенов. И тут уже задача дипломатии, убедить их в том, что им это надо. Я уверен, что даже если мы столкнемся просто с разумной биомашиной, вести диалог вполне возможно. Трудно, непривычно, но возможно. Ведь все мы, по сути, немного биомашины.

— Как вы собираетесь убеждать эту машину или биодронов в том, что мы нужны здесь? Может быть ваше разумное ядро и допустит такую вероятность, но этот зоопарк готов нас на части порвать.

— Ну… мы точно не знаем, насколько это соответствует действительности. Мы же так и не собрались дать им свободу. Во-вторых, мы можем воспользоваться конституцией и выбрать официального представителя, устраивающего обе стороны и сделать его Президентом.

— У вас есть кандидат? — кисло улыбнулся Тошимо. — Грейт?

— Почему бы и нет. И признайтесь, генерал, вы с таким недовольством говорили о восьми сотнях похоронок, что вам будет совсем не в радость подписывать восемь тысяч.

Марен попал в самую уязвимую точку. Тошимо любили не потому, что он всегда побеждал. А потому что он умел сохранить жизни солдатам.

— Пусть будет по-вашему. Попытка не пытка. — Марен ждал этого ответа почти минуту, пока Тошимо молча смотрел на расползающуюся по стереограмме красноту. — Входите в контакт. Говорите с ними. Но просите небо, чтобы не было осечек, так как шесть армейских корпусов уже готовы к началу полномасштабной операции.

Альфа-координатор кивнул. Но уже направившись к выходу, вдруг остановился и повернувшись в генералу невзначай проронил:

— Генерал, что вы знаете, о Кодексе Геллиона?

Как и ожидалось, ответ был лишен какой-либо определенности. Генерал ничего не знал о Кодексе Ордена кроме того, что таковой существовал.

— Согласно ему, Орден, как Поводыри Человечества и сила, способствующая интегрированию нашей, поверьте, совсем несовершенной расы, в галактическое сообщество, оставляет за собой право игнорировать приказы руководства любого уровня в случае геноцида малых рас, и более того, вставать на их защиту, если уничтожение не является необходимостью с точки зрения существования нашего социума. Если уж мы признаем биодронов разумной формой жизни, то боюсь… в случае чего, Ордена не будет на вашей стороне, генерал.

— А как же Дентар 2, господин Хосс? — хмуро поинтересовался Тошимо.

— Там это была необходимость. — так же сухо ответил Марен и вышел из зала.

Непонятно почему, но Итори Тошимо вдруг почувствовал странное облегчение, будто с плеч рухнул тяжелый груз.

Лес вокруг лагеря людей неприятно поразил Ная. Он постепенно темнел, листья покрывались роговой коркой, из стволов торчали длинные загнутые костяные крючья, а по стелющимся по земле корням пробегали потрескивающие разряды тока. Лес пропускал синдараи вперед, колючие кусты раздвигали свои ветки, змеящиеся стебли исчезали, колючки, торчавшие из почвы вместо травы смягчались под подушечками его лап. Най чувствовал, что люди, пока еще невидимые, уже знают что он тут. Часть его естества вспоминала Чистилище и атаку на Кхол-Туар и не желала этой встречи, но другая часть гнала вперед, понимая, что если этой встречи не будет, все старые ужасы померкнут перед лицом тотальной войны, которая не замедлит разгореться. Ее огненное дыхание уже чувствовалось повсюду, обе стороны копили силы и желали покончить с врагом единым ударом, избегая длительного конфликта.

Вот и Периметр. Черные пласталевые пластины с лучевой решеткой наверху. Они тянуться через заросли, к реке, и там на отмели заметна оборонительная башня, на которой сидит охранник. Самого охранника Най не видел, но знал, что он там. Поэтому он повернулся в ту сторону и неторопливо пошел к темному, поблескивающему сталью строению. Он очень надеялся, что у солдата хватит ума не стрелять сразу. Смерти Най не боялся, в конце-концов, он уже испытал что это такое и знал о репликаториях Сиген-Арата, вот только понимал, что один единственный выстрел сейчас может изменить все. За ним наблюдали. И Рит, и Айэф, и другие синдараи. Сейчас доказывалась самая важная теорема — теорема разумности.

Его заметили. Об этом сообщили информационные искажения, пробежавшие по ноонным потокам. Вот солдат наводит на него пулемет, работают внешние камеры, визоры, по идее, Ная сейчас видят на центральном пункте охраны, где бы он ни находился. Синдараи остановился, и недвусмысленно протянул руки вперед, развернув их ладонями к невидимым визорам…

…Харвальд Рейз, не спавший уже два дня был зол. Система охраны сходила с ума, энергетические всплески выводили сенсоры из строя и ему пришлось заменить аппаратуру на солдат. То и дело на Периметр набредали какие-то странные, неописуемые существа, то пробовавшие ломать забор, то набрасывавшиеся на ноонные регистраторы, записывавшие импульсы ядра планеты. Записи срывались, отправлять на поверхность было нечего, но хуже всего было ощущение, что его тут бросили на произвол судьбы. До него доходили новости о боевых действиях в районе Аббервила, о каком-то бое в пещерах и все это давало Рейзу все основания полагать, что он стал не нужен. Хосс так вообще не выходил на связь в последние два дня и все передачи, которые Рейз отправлял на поверхность уходили впустую.

Он потерял дюжину людей при штурме этого горного поселения, и был очень удивлен, что судя по докладам, убили их не местные жители а существо, очень напоминавшее биодронов. Впрочем, последнее в отчеты не вошло, так как Рейз полагал, что солдаты могли и ошибиться. Записей карательного рейда не было, а потому оснований верить им у бета-координатора не было. Но бог бы с ними. Он потерял еще человек десять потом, когда этот проклятый лес вокруг лагеря стал меняться и становится смертельно опасным для человека. Кусты выстреливали кристаллическими иглами, которые пробивая броню проникали в тело и растворялись в крови, вызывая страшнейшее отравление, вплоть до распада белков и аминокислот. Лианы старались опутать своими длинными стеблями и забить разрядами тока. Такого Рейз не встречал нигде, да и что-то не припоминал заметок ксенобиологов, где упоминалось нечто похожее. Лес ненавидел их и старался спихнуть в ту же трещину, откуда они в свое время пришли в этот мир. И вот сейчас, стоило лишь прилечь и попробовать уснуть, опять сигнал с блокпоста. Интересно, что на этот раз…

Рейз чертыхаясь включил связь и зло глянул на закрытое черным забралом шлема лицо солдата.

— Что там еще?

— Господин бета-координатор. У нас контакт.

— Какой к черту контакт?

— Даю изображение…

Картинка сменилась, и привыкшие к темноте рабочего бокса глаза Рейза неприятно резанул яркий уличный свет. Он разглядел размытые очертания ненавистного леса, черную стену Периметра и одинокую стройную фигурку возле самого ограждения. Она спокойно стояла, не стараясь скрыться и смотрела прямо в охранную камеру, будто знала, где она находится. Сперва Рейзу показалось, что это был биодрон, уж слишком все было похоже. Такие-же стройные и длинные лапы, хрупкое телосложение, острая мордочка и длинные шакальи уши, такой же гибкий хвост с кисточкой… но нет… что-то было иное. Рейз, с которого сразу слетел всякий сон, приблизил изображение. Глаза… вот в чем разница. У биодронов глаза не такие… непонятно, как это объяснить, но… они просто другие. Чуть сверкающий кристалл над переносицей, такие же голубоватые кристаллы растут из локтей и колен… Одежда… Да, такой одежды он точно ни разу не видел. Интересно, на чем держаться эти серебристые пластины, особенно когда оно движется… Существо сделало шаг вперед и на мгновение пропало. В воздухе возникло странное сияние, полностью повторявшее его очертания, но нестерпимо яркое, внутри которого плыли завораживающие орнаменты из электрических волн. Странный доспех продолжал держаться на этой неосязаемой форме, в то время, как ветки росшего рядом куста просто проходили сквозь сияние…

— Мартин… это ты на посту, да? — переменившимся голосом пробормотал Рейз. — Внешнюю голосовую связь, быстро…

Он не мог оторвать глаз от этого гипнотизирующего сияния и пульсировавших внутри странного создания сгустков энергии. Существо принялось то возвращаться в телесный облик, то исчезать со странной периодичностью. Продолжительность и частота миганий чередовались через семь раз. Чем бы это ни было, но подавая такой сигнал тот, кто стоял сейчас посреди смертоносного леса преследовал одну совершенно очевидную цель. Он сообщал, что разумен.

В командный бокс кубарем вкатился оператор отвечавший за связь, что-то бессвязно лепетавший, но Рейз сразу отправил его назад:

— Связь с поверхностью, немедленно! Сообщите Хоссу, что у нас ситуация первого контакта! И если он не ответит, продолжайте вызывать, пока весь Либертаун на ноги не поднимите.

— Господин бета-координатор… — напомнил Рейзу о своем существовании солдат с блокпоста. — Что делать?

— Никаких агрессивных действий. Я выйду к нему…

Что он говорит? Ведь там же этот чертов лес. Но нет, случай особенный… В мозгу что-то зашипело, разлилось странным чарующим звоном и шелестом, и тихий голос произнес:

— Впустите меня. Я пришел с миром…

Рейз осел в кресло. Как? Почему все эти хваленые трансплантаты не заблокировали входящий телепатический импульс? Тот, кто стоял снаружи проломил их защиту так, что Харвальд ничего не почувствовал, словно новейших военных разработок в нем и не стояло. Это что же получается? Сейчас незваный гость читает мысли всех его солдат и ученых как раскрытую книгу… А может он и подобные ему уже итак давно все видели и знали… И почему незваный гость? Ведь это они, люди тут теперь гости. И еще какие незваные. Это вам не примитивные ящерицы… Существа с изменяющимся агрегатным состоянием тела, телепаты… Хосс будет в шоке когда узнает.

— Нет, я отменяю приказ. — поспешно сказал Рейз, — Откройте ворота. Пусть войдет в лагерь.

Рейз был готов тут ко многому, но только не к контакту.

Най шагнул в пределы Периметра. Конечно, будучи в энергоформе он мог просто пройти сквозь эти пласталевые коробки, но раз уж он шел на контакт, здесь не было места таким действиям. Теперь уже не было места ни боязни, ни сомнениям, ни нерешительности. Он огляделся. Семь солдат вокруг Периметра. На крыше центрального модуля снайпер. Только что туда поднялся. Впрочем, стрелять он не будет. Вот из дальнего бокса выходят двое ученых, похоже ксенозоологи. Най расслабился, и светящаяся оболочка растаяла, будто впитавшись в поры обычного тела. Теперь они видели его таким, какой он есть.

Сухопарый человек с бледной кожей, в черном комбинезоне с красной нашивкой на левом рукаве и высоких сапогах появился в дверях командного модуля. Это был руководитель экспедиции. Харвальд Рейз. Най не прочел это у него в голове, просто на комбинезоне указывалось имя и ранг. Человек выглядел уставшим, но старался тщательно это скрывать. Он явно суетился, торопился, но не забыл надеть маску. Наверное опасался, что Най будет заразным. Синдараи улыбнулся сам себе. Как все поменялось. Еще месяц назад эти люди готовы были его убить за пролитый в кафе суп, а теперь терялись и даже не знали с чего начать разговор.

— Господин бета-координатор, вы уверены, что он поймет нашу речь? — Рейза нагнал один из ученых. — У нас тут просто нету приборов, необходимых для потоковой расшифровки при вербальном контакте…

— Думаю, мне не составит труда говорить на вашем языке. — произнес Най, удивившись, насколько тяжело дались ему первые слова.

Видимо голосовые связки нового тела отличались от того, что было у биодронов, однако уже к концу фразу он говорил на терранском почти без акцента. Это немало поразило ученого, однако на Рейза если и возымело действие, то бета-координатор это умело скрыл.

— Мое имя Най. Я пришел с посланием, которое может быть интересно вашим властям на поверхности. — продолжил Най. — Если они сочтут возможным принять меня и выслушать то, что я хочу сказать, это может положить конец некоторым событиям, развитие которых не нужно ни вам, ни нам.

Рейз откашлялся:

— Я рад приветствовать вас от лица Терранской Республики и Ордена Геллиона. Я прошу вас пройти за мной в командный пункт, там мы сможем поговорить более обстоятельно. Что касается вашей просьбы, то я уже передал на поверхность запрос и сообщение о контакте.

Он волновался. Явно был удивлен, что Най знает про поверхность и намекает на вполне определенные осложнения. Впрочем, синдараи это не беспокоило. Первая цель была достигнута.

— Отлично, — сообщил у него в сознании Рит. — Продолжай в том же духе.

Най вошел в округлую дверь шлюза, ведущего в командный центр и этот шлюз до боли напомнил ему знакомые аббервильские дома. Рейз пропустил его вперед, а сам заговорил о чем-то с подбежавшим оператором гиперсвязи, поначалу отшатнувшимся от Ная.

— Я прошу извинить меня, господин посол, — с заметным сожалением объявил Рейз, — но сейчас нет возможности связаться с Центром на поверхности. Связь будет налажена в скором времени. Пока что… хм… располагайтесь… Я в должной мере представляю тут Орден Геллиона, и могу говорить с вами о большинстве вероятных проблем.

— Я приму это во внимание. — кивнул Най, оглядывая комнату, заполненную всякой электроникой и мониторами. — Но боюсь, вы не совсем правильно меня поняли. Мне необходимо встретится с представителями вашей власти на поверхности. Данную проблему решить могут лишь они. Потому что, как, я надеюсь, вы понимаете, основная проблема которую я собираюсь обсудить, это ваше присутствие на планете.

 

8. Мы пришли с миром. Часть 1

Она выспалась впервые за несколько долгих и жутких дней. Несмотря на гнетущее ожидание чего-то страшного и на неясные намеки Вика, ей казалось, что самое ужасное осталось в прошлом. Оазис надежно хранил укрывшихся в нем беглецов и теперь их стражами стали не только пульсаритовые жилы и пещерный мрак. Оазис был наполнен странное, неестественной жизнью, которая могла показаться воплощением худших кошмаров, подчас Грейт не могла найти слов, чтобы описать бродивших в тумане существ, но сраха перед ними не было. По крайней мере, пока рядом был Вик.

Она проснулась оттого, что он тихо, но вполне настойчиво тряс ее за плечо. Позади него стояли несколько десятков биодронов, без оружия и о чем-то оживленно перешептывавшихся. Сон, к ее удивлению, ушел легко. Она слегка улыбнулась, когда заметила рядом с Виком Лину. Они были удивительной парой. Хотя бы потому, что между ними не могло быть ничего общего в физическом плане. Но они сблизились на совсем ином уровне, и вот это удивляло Грейт больше всего.

— Грейт, вставай. Нам пора уходить. — сообщил Вик. — Все уже в сборе.

— Уходим еще глубже, в пещеры? — настроение сразу упало. — Впрочем да… конечно.

— Нет. — Лина сияла улыбкой. — Мы выходим на поверхность. Вы спали и не слышали новостей… Сородичи Вика вышли на контакт с людьми. В столице сейчас чуть ли не паника.

Сказанное надо было обдумать. Обстоятельно. Все-таки выходило так, что более агрессивное крыло обеих сторон пошло на уступки, и этому проблеску разума нельзя было не радоваться.

— Что еще говорили? — Грейт уселась на лежанку.

— Альфа-координатор «Ордена Геллиона» отдал распоряжение об открытии Чистилищ. Сегодня ожидается, что он признает биодронов гражданами Тиадара. Хотя…

— Люди уже однажды пытались это сделать. — более пессимистично заметил Вик. — И чем это кончилось? Грейт, в новостях объявили, что вас ищет и полиция и Орден. Они хотят вашей помощи в контакте.

— Ну вот еще. С какой радости… — начала было Грейт но вздохнув квнула. — Разумеется. Они считают меня ведущим специалистом по ушасто-хвостатым. Интересно, почему Штайера не позвали.

— Если вы про Штайера, то он удетел на Нефертис после того, как его лаборатории были уничтожены. — сообщила Лина. — Этого не говорят, но похоже под Западной Грядой творится что-то экстраординарное. Над ней висят корабли Космофлота и туда стягиваются войска. Похоже, наряду с переговорами, жители Внутреннего Мира решили продемонстрировать то, что они не безоружны.

— Ничего страшного там пока не происходит. — добавил Вик. — И не будет происходить, если мы, а желательно еще и вы, Грейт, убедите руководство колонии, что не стоит обострять ситуацию. Мы итак на волосок от планетарного конфликта. Впрочем, вы сами все увидите.

В окутанном туманом проеме между двумя гигантскими корнями, под которыми располагался шалашик Грейт появился Рэнд Блэкли. Он был непривычно угрюм и наблюдал за всем происходящим с какой-то отстраненностью. Было очевидно, что покидать пещеры ему неохота по вполне очевидным обстоятельствам. В столице его не ждало ничего хорошего.

— Может быть, мне не стоит ехать? — видимо не в первый уже рах спросил он Вика.

— Нет, Рэнд, стоит. — видимо уже в который раз ответил Вик. — Мы же с тобой все обсудили. Сейчас там не до тебя. А ты можешь очень помочь.

— Благими намерениями знаешь куда дорога выстлана?

— Рэнд, сделай чтоя прошу. Пока моя схема работает и я думаю, что могу достичь той цели, ради которой пришел сюда. И пока Най разбирается с Хоссом и компанией…

— Най!?

Внутри у Грейт все упало. Впрочем, что тут удивляться. Она видела мертвого Вика и теперь видит его живым. То, что сейчас прозвучало это имя означало лишь то, что Най погиб где-то там, в пещерах, но вернулся, возрожденный ядром планеты.

— Да. — кивнул Вик. — Я ни разу не видел его вживую, хотя слышал его голос у себя в голове. Ты хочешь спросить, тот ли это биодрон, которого ты знала? Да. Он помнит о тебе, а такие воспоминания лежат на поверхности, и мы делимся ими друг с другом.

— А Рит? Он был с ним?

— Они пришли вместе. Почти одновременно. — Вик усмехнулся. — Похоже мы расшевелили тех, кто пришел раньше нас. Видимо в нас оказалось слишком много желания закончить начатое. Во мне, в них. Хотя и каждый по-своему, мы сдвинули все с мертвой точки.

— Ты про контакт.

— Да, и не только. Те, кто был там до нас, погибли тут по разным причинам. Но никто не сражался с вами и не участвовал в восстании. Быть может, Сердце специально выбрало нас, потому что будучи разумным посчитало, что мы сможем решить проблему.

Группа шитвани вдалеке потихоньку разбредалась, по всей видимости они сбивались в небольшие стайки и шли к поверхности. Раз так, то и ей была пора покидать Оазис. Грейт встала и скинула в небольшую сумку все своим нехитрые пожитки, что она успела прихватить с собой из Аббервила.

— Что с городом? — спросила она мимоходом.

— Аббервил объявлен запретной зоной. — грустно сказала Лина. — Я не знаю почему. Военные с рассвета обносят его высоченной стеной и устанавливают там сторожевые башни. Только… они не на внешнюю сторону направлены, а на внутреннюю.

— Там теперь живут те, кто родился из подобных вам и подобных нам. — объяснил Вик. — Орден использовал био-солдат для подавления восстания и уничтожения повстанцев. Однако с потерей лабораторий Штайера, продолжать эксперимент стало невозможным. Мы допускали это, и именно поэтому атаковали комплекс лабораторий.

— Вы сами атаковали? — удивилась Грейт.

— Нет конечно. — Вик помог ей нести небольшой рюкзак с передатчиком и какими-то медицинскими приборами, позаимствованными во время восстания в аббервильской больнице, которые Грейт использовала для лечения раненых. — У нас есть средства дистанционного воздействия.

— Вик… когда прибудем в столицу, надо разузнать насчет мамы и папы. — напомнила Лина. — Их забрал Орден, и раз мы будем говорить с его главой…

— Да-да, я помню.

Грейт улыбнулась. Они вели себя словно пара с Терры. Только в отличии от этих пар, тут чувства были весьма платоничны. Хотя… разве им это так мешало?

Путь на поверхность занял около трех часов. По дороге Грейт смотрела на развороченные субтерральными танками пещеры, кое-где чернели остовы сожженной бронетехники, в темные, едва заметные с ведущей на выход тропы углы, биодроны-шитвани стащили трупы в покореженных и искромсанных экзоскелетах. Грейт неприятно удивилась тому, насколько много их было. Похоже, существа, выползшие из под земли, прежде всего перекрыли пути к отступлению и лишь потом атаковали по всему Оазису. Когда впереди забрезжил красноватый свет, она извлекла из сумки черные очки и надела их, опасаясь, что свет слишком сильно ударит по глазам. Но на деле на улице было туманно и серо, похоже даже, что как-то сыро, хотя с такой атмосферой сырость была едва ли возможна. В той стороне где располагались лаборатории Штайера в небо поднималось нечто. Это нечто сразу приковало внимание Грейт и она некоторое время смотрела на свивающиеся и сцепляющиеся друг с другом органические трубки, тонкие шпили с мерцающими голубыми кристаллами на вершинах, и на вытянутое, поросшее шевелящимися щупальцами образование, более всего похожее на невероятно искривленный и уродливый ствол дерева, пораженного какой-то болезнью. Под весом этой конструкции просела земля, а дома и вовсе оказались раздавлены и превращены в щебень.

Там где был Аббервил, серели брошенные и обожженные руины. Снующие по равнине темные точки военных строительных дронов подвозили к границам старого Периметра новые бронелисты высотой почти с десятиэтажное здание. Их устанавливали радом друг с другом, приваривая один к другому и сразу пуская по ним ток. Позади стояли ховертанки, готовые уничтожить все, что появится из руин. Грейт вспомнила городской парк, тихие улочки окраин с гидропонными платформами, где под воздушными куполами росли деревца, горожан, прогуливавшихся по улицам и с утра забегавших к Хлои Паусс за пирожками, и сдавливающее грудь чувство какой-то странной тоски и ощущение того, что старый Тиадар уже не вернется, вырвалось наружу. Она свернула с тропки, вилявшей между гранитными клыками и села на небольшой камень, закрыв руками лицо. Надо было успокоиться. Принять это все. Но не вот так сразу. Не за один день. Чужие. Теперь они здесь чужие. Она чужая, Рэнд чужой, даже родившийся мгновение назад младенец где-нибудь в Либертауне — чужой. Люди, которые считали Тиадар своей родиной — все теперь чужие. Нет, к этому невозможно привыкнуть. Да, она как никто иной знала это с самого начала, но не верила, боялась. Знала, что рано или поздно те, кого она создала, скажут им это. Вопрос был только в том, как они это сделают. Сколько жизней это унесло, прежде чем все утихло? Тысячи? Десятки тысяч? Могло быть и хуже. И кто знает, не будет ли? И утихло ли все на самом деле?

— Грейт, ты в порядке? — Рэнд тронул ее за плечо. — Пошли. Вик говорит, что за нами вышлют военный челнок. А это значит, что он будет тут максимум через полчаса.

— Да, Рэнд. Просто… это так непривычно.

— Может быть неправильно?

— Нет, именно непривычно. Я не знаю, чего хотят перерожденные. Может быть они потребуют вовсе убраться отсюда? Что тогда делать? Какая реакция будет на Терре? Там же обанкротится несколько корпораций, будет скандал в самых высших эшелонах власти…

— Тебя это очень беспокоит? — поинтересовался Рэнд.

— Меня беспокоит то, что они попробуют оспорить принадлежность Тиадара. Не гнушаясь никакими средствами.

— Ага. У кого оспорить? У них? — Рэнд кивнул на поднимавшееся над равниной строение, похожее на вытянутый вверх коралловый риф и дерево одновременно. — Хотел бы я взглянуть на то, как терранские шишки будут это делать.

Они спустились в кратер, расположившись у его кромки, а на горизонте деловитые дроны все тащили и тащили к окраинам Аббервила сегменты Периметра. На них был грубо нарисован знак биологической опасности. Интересно, почему Орден не уничтожил своих детищ там, в пределах городских стен? Ведь наверняка у них есть код деактивации, какой был и у биодронов. Нет, их не тронули, а предпочли просто оградить стеной. Быть может потому, что впоследствии хотят вывезти куда-то, применить по назначению, а сейчас на это просто нету времени? Проще создать вольер и запретить людям вход туда? Наверняка в новостях указана иная причина объявления Аббервила зоной биологической опасности. Скорее всего. Орден действительно продвинулся вперед по части органических технологий и бросать на полпути свои изыскания не станет. Просто всему свое время.

Челок с блестящей золотом эмблемой ВКС прибыл через полчаса. За это время Грейт и остальные успели раскупорить какие-то полуфабрикатные консервы, который в свое время прихватили из города отступавшие в пещеры биодроны и перекусили. Говорили мало. Лину и Грейт явно угнетало зрелище отгораживаемого от внешнего мира города, в котором они прожили всю свою жизнь, а теперь потеряли и его и связь со многими, кого считали друзьями, Рэнд беспокоился о приеме, который могут оказать его персоне в столице, а Вик ушел в себя, видимо консультируясь с остальными перерожденными относительно плана действий. Уж неизвестно, кто вправил им мозги относительно безвариантности переговоров, но слушать друг друга эти существа, называвшие себя «синадараи», умели. В отличии от людей. На вопрос Грейт, почему именно синдараи, а не шитвани, Вик пожал плечами:

— Мы и те и другие. Просто синдараи это имя всей расы, в которой очень много наций, а шитвани жили именно тут. Мне все равно, какое из этих названий тебе удобнее использовать.

Грейт пожала плечами. Впрочем, что тут странного. Ведь люди тоже делят себя на нации и в то же время остаются людьми.

Солдаты, находившиеся в челноке с опаской посматривали на вооруженных биодронов и на Вика, который вдруг на мгновение исчез, превратившись в сверкающее облако синей энергии, сохранившее очертания синдараи, а потом вновь вернулся в свой привычный вид. Судя по всему, Вик давал таким образом понять кто он такой и что лучше не совершать непредписанных действий.

Следом за Виком в челнок поднялся Рэнд, который помог взобраться на борт Грейт и Лине. Вместе с ними полетели и два биодрона — черный Тэф и серый Зетт. Они выступали в роли своеобразной охраны, и были чрезвычайно горды этим. Челнок поднял клубы пыли и сделав небольшой круг над кратером и проросшим сквозь трещины в земле органическим шпилем, на который видимо и хотел поглазеть пилот, взял курс на столицу.

Конечно, все это произошло не сразу. Марен Хосс вышел на связь лишь спустя полтора часа, потому что был у генерала Итори Тошимо и что-то обсуждал с ним, судя по всему долго и на повышенных тонах. Но когда Харвальд Рейз изложил ему суть дела, Хосс заметно успокоился. Най не имел ни малейшего представления кто это такой, но мог сделать вывод, что он далеко не рядовой чиновник и его тут слушаются беспрекословно. Он дежурно приветствовал Ная от имени Терранской Республики и все того же Ордена Геллиона, и выразил сожаление, что личная встреча затруднена тем, что от места расположения Рейза до поверхности почти неделя тяжелого и сложного пути через пещеры, а они, на данный момент, благодаря стараниям сородичей Ная, отнюдь не безопасны.

Но говорить по стереофону было неудобно. Най прикидывал насколько высока возможность попасть в столицу Тиадара без помощи технологических средств людей, то есть по энергопотокам Сердца. Рит и Айэф наперебой кинулись уговаривать его не делать этого, чтобы не давать людям информацию о возможности такого перемещения, и в данный момент Най счел их доводы разумными. Потом они вспомнили о Вике и Грейт, и решили, что ему будет проще добраться до столицы и вести переговоры от первого лица. Сошлись на мысли, что Най будет говорить через стереовизор, но в присутствии Вика.

— Я думаю, что расстояние не должно стать для нас преградой. — понимающе кивнул Най в ответ на длительную тираду Хосса. — К вам может прибыть другой наш представитель, который находится в непосредственной близости от столицы.

Известие о еще одном посланнике может быть и удивило Хосса, но виду он не подал.

— Его имя Вик и в данный момент он ждет вашего обращения через средства массовой информации. — Най решил сразу отрезать любые пути отхода. — Да, я хочу, чтобы вы передали известие о контакте немедленно по новостным каналам. Можно с ремаркой «экстренное сообщение».

Хосс помялся, но согласился. Судя по всему, он вообще был доволен происходящим и строил на это свои планы.

— Так же, будет, думаю, логично, объявить, что биодроны отныне таковыми не являются. Мне немного неловко говорить с вами зная, что подобные мне используются у вас как домашние машины.

— Это просьба? — поинтересовался Хосс.

— Нет. Требование.

— Я уверяю, что как только я подготовлю соответствующие бумаги, проблем с этим не будет.

Най скользнул внутренним взором по потокам информационных полей и улыбнулся. Хосс был доволен не сложившейся ситуацией. Он был доволен тем, что Най выдвигает те же требования, какие и Орден выдвигал военным. Контакт был тузом в рукаве Хосса для реванша над политическим оппонентом. И хотя у самого альфа-координатора рыльце поросло толстым слоем пушка, его благосклонность играла на руку Наю, да и вообще ходу переговоров в целом. Вероятно, Хосс сам давно ожидал контакта, или был готов пойти на него, однако не знал ни как это сделать, ни с чего начать. Это внушало зыбкую, но уверенность в том, что результат будет достигнут. Ведь если есть две стороны которые заинтересованы в чем-то, они смогут найти общий язык.

Для Хосса не было тайной происхождение Ная. Он знал, что перед ним бывший биодрон. Это удивляло и чуток пугало, но Най напомнил себе, что говорит с человеком, видимо очень долго и пристально изучавшим всю планету. Он своими умозаключениями выяснил, что она полая, организовал экспедицию во Внутренний Мир и скорее всего разобрался в сути происходящего быстрее многих других. Неудивительно, что Хосс знал о возможности перерождения. Он пару раз упомянул псионно-орагинческие технологии и органические нанотриены, дав понять Наю, что осведомлен об уровне развития их расы и о сути используемых ими средств. Проще говоря, он быстро занял нишу осведомленного, равнозначного по статусу собеседника, с которым можно иметь дело.

В ответ на вопрос Ная относительно требований, Хосс ответил довольно уклончиво:

— Давайте пока решим самые важные вопросы, которые позволят нам укрепить взаимопонимание. Мы готовы признать вас — как тех кто живет во внутреннем мире, так и биодронов, разумной формой жизни, имеющей равные права на планету, ради прекращения конфликта. Что касается нашего ухода с Тиадара, то поймите, это вопрос не одного дня и требует детального рассмотрения. Не только на моем скромном уровне.

Най понимал это. Видимо понимали и другие перерожденные, никак не отреагировавшие на это заявление Хосса.

— Остановимся на том, что я сделал все необходимые заявления и выслал челнок за Виком и за доктором Мериен Грейт. Вероятно, она сможет быть посредником при общении между нашими народами. — сообщил Хосс после получасовой паузы, во время которой он судя по всему готовил обращение. — Но, сами понимаете. Мы пошли вам навстречу. Не можете ли и вы сделать шаг вперед и убрать вашу… хм… установку из под Западного Региона?

Он говорил о метаструктуре, созданной Айэфом. Но Айэф молчал, Рит тоже, и Най отрицательно покачал головой:

— Боюсь, что пока об этом говорить преждевременно. Нам нужны определенные гарантии того, что ваши слова не будут иметь обратной силы. Исходя из вероятности того, что вы, господин Хосс, понимаете суть наших технологий, логично предположить, что этот протоструктурный объект может стать чем угодно. Он может стать оружием, а может стать и комплексом терраформирования. Все зависит от направленности диалога.

На деле, Хосс говорил, чувствуя, что покрывается испариной. Он боялся не внезапного срыва, не слишком твердой упертости Ная. Нет, как раз с дипломатической точки зрения все шло отлично. Можно было даже лавировать между подводными камнями и клонить чашу весов в свою пользу, так как бывшие биодроны не имели никакого представления о дипломатии, опираясь только на технологическую мощь и на очевидное понимание выгодного положения внутреннего мира относительно поверхности. Хосс боялся какой-нибудь глупости со стороны Итори Тошимо. Генерал уже выслал в район Западной Гряды боевые корабли и мог приказать атаковать титанический объект гравиобомбами. О последствиях этого можно было лишь догадываться. Даже просто обычные спазмы и резкие движения такой органической массы были способны превратить в пыль все города Западного Региона. Силу вероятного землетрясения по баллам подсчитать было невозможно. А ведь эта тварь могла стать орудием, которое наверняка способно уничтожить не только десяток крейсеров, но и распилить пополам сам Нефертис. Хосс понимал и то, что говорить об обменах и налаживании контактов пока преждевременно. Для этого нужна была Мериен Грейт и если она сейчас оправдает его надежды, он был готов списать ей все грехи.

Никто, кроме пилотов челнока и самой Грейт, еще не бывали в Либертауне. Рэнд был удивлен увидев тут громадный мегаполис, построенный вокруг старого звездолета. Со всеми этими рекламными вывесками, многоэтажными зданиями, голографическими панно над улицами и оживленным воздушным движением, мощными стенами Периметра, которые поднимались даже выше тех стен, что устанавливались сейчас вокруг Аббервила, с воздухоудерживающим полем… Создавалось впечатление, что с окраинной колонии вдруг резко попадаешь в самый центр марсианского Олимпуса. Зитт и Тэф смотрели на это пораженно и восхищенно, Лина прижималась к пушистому боку Вика, а вот Вик, одной рукой обнявший ее за плечи, был недоволен. Грейт не знала причин этого недовольства, но могла предположить, что одно из основных требований шитвани — освободить Тиадар от людей, теперь становится невыполнимым. Ведь очевидно, что этот город не взять и не перенести с места на место. Может быть, сейчас, через глаза Вика на это смотрит и Най. И тоже понимает, что люди не уйдут отсюда. Это невозможно ни логически, ни физически. Разве что сейчас начать тотальный геноцид. Но тогда… Да в общем-то, было понятно, что будет тогда.

Челнок заложил вираж и направился не к президентскому дворцу, а к черной громаде центрального представительства Ордена Геллиона. Это было странно, но если уж переговоры ведет Марен Хосс, то вполне естественно его желание принять посетителей у себя на вотчине. Посадочная площадка была оформлена по всем правилам — уж в чем, а в церемониальности Ордену не откажешь. Двойной строй почетного караула в черных экзоскелетах, на наспинных крепежах флаги с гербами Терры и Ордена — через одного. У краев шеренг по центуриону — в золотисто-черной броне и с гребнем на шлеме. Они держат в руках штандарты Тиадарского Корпуса. А вот и Хосс. Невысокий, бледный, в черно-золотисто-красной броне, которая скорее играет церемониальную, чем защитную роль. Очень похож на римского консула или легата. Разве что венка не хватает. А вообще, страшный человек, если вспомнить все то, что про него рассказывают. Рядом с ним, на длинных ногах вышагивает дрон, проецирующий стереограмму Ная, тоже наблюдающего за действом. Грейт посмотрела на него и ей показалось, что по щеке стекла слеза… Нет, наверное просто в челноке слишком душно. Он почти не изменился, если не считать этих кристаллов на локтях и над переносицей. Да и волосы стали длиннее и теперь доходили до середины груди. Все такая же остренькая мордочка, такие же зеленые глаза. Только куда-то улетучилась эта детская наивность, доверчивость, простота. Он стал… взрослым.

Борт челнока отъехал в сторону и из пазов в полу выполз трап. Вик, сидевший возле двери спустился первым, и почетный караул отрепетированным движением опустился на одно колено, а центурионы прижали правую руку к груди, громыхнув бронепластинами экзоброни. Через шаг, синдараи перешел в энергетическую форму и посадочная полоса озарилась дрожащим голубым светом. Сейчас Грейт могла разглядеть истинное обличие перерожденных во всей красе. Энергетическое тело полностью повторяло очертания обычного тела, которое будто растворялось в прорывавшемся изнутри свете. Сохранялись даже волосы — они становились тонкими искрящимися нитями, по которым пробегали вспышки. Над чуть более ярким контуром колыхались едва заметные длинные щупальца будто из концентрированного светящегося газа. Складывалось впечатление, что энерготело горело призрачным огнем. Лина ошарашено замерла, увидев это превращение, Рэнд показал Грейт большой палец и прошептал что-то типа: «Знатную зверушку вы вырастили». Марен Хосс учтиво поклонился. Най совсем не по дипломатически помахал рукой Вику и, как ни странно самой Грейт.

Хосс также поклонился Грейт и улыбнувшись представился.

— А вы, как я полагаю, Мериен Грейт? — уточнил он затем. — Очень приятно.

— Не взаимно. — отрезала она.

Хосс улыбнулся еще шире.

— Наслышан о вашей манере общения. С людьми. Рад, что мы встретились именно… при таких обстоятельствах.

Грейт хмыкнула.

— Да, всех остальных я предлагаю пройти в гостевые комнаты. К переговорам вы отношения не имеете. — предупредил Хосс. — Вас проводят.

Сказано это было совершенно обыденно, но Грейт внутренне напряглась. От Марена Хосса можно было ожидать всего чего угодно, но присутствие тут Вика в такой необычной форме давало надежду на то, что все пройдет ровно.

Они проследовали в полутемный зал, освещенный лишь настенными лампами, выполненными в виде факелов, да теперь и синим свечением разливавшимся от Вика. Лязгая углепласталем за ними шагала охрана из взвода центурионов Ордена. Грйет это очень волновало и снова и снова приходилось себя убеждать в том, что нечто неведомое, что притащили синдараи к Западной Равнине будет держать терранцев на привязи.

— Садитесь. — улыбаясь Хосс указал на глубокие, обитые черной кожей кресла. — Хм… Вик… вы ведь…

Вик вернулся в свой обычный вид и сел, аккуратно уложив на колени хвост.

Стереограмный дроид встал чуть сбоку, чтобы Най мог видеть всех собравшихся в комнате.

— Итак. Я рад, что мы собрались здесь, за столом переговоров. — провозгласил Хосс самым лилейным тоном. — Как я понимаю, теперь можно всецело обсудить интересующие нас проблемы. Проблема первая. Най, вы сказали, что люди должны уйти с Тиадара. Но вы ведь сейчас видели Либертаун. Вы понимаете, что столь громадный город невозможно ни перенести, ни эвакуировать. Вы должны понимать, что нам никак не объяснить жителям их департацию на Терру. А ведь Либертаун всего-навсего один город из семи крупных центров. Сами видите, что мы не можем уйти.

— Учитывая все, что произошло, иные варианты неприемлемы. — уперся Най.

— Позвольте, Хосс, но ведь есть Концепция Двенадцати. — заметила Грейт. — Раз уж вы признали шитвани разумными, то обязаны, соблюдая галактический кодекс, дать им возможность развиваться самостоятельно в их мире.

— Мы не отнимаем у них этого права, — возразил Хосс. — Так случилось, что Тиадар уникальная планета. На ней есть два обитаемых пространства — на поверхности и под ней. Мы не претендуем на внутренний мир и готовы просто позволить всем биодро… простите, шитвани, переехать туда. Однако, поверхностный мир достаточно освоен нами и попытки департации людей приведут к конфликту, которого мы едва избежали.

— Однако вы не можете предоставить нам долгосрочных гарантий безопасности. — поддержал Ная Вик. — Допустим, вы подпишете договор. А следующий координатор его отменит. Я вот сейчас думаю, и вижу лишь одну возможность. Тиадар будет иметь общее правительство, которое будет устраивать и нас и вас.

— Боюсь, это невозможно. — развел руками Хосс. — Тиадар территория Терранской Республики…

— Юридически уже нет, — заметил Вик. — И поэтому если мы решим дать вам остаться, то хотим, чтобы ваши действия были прозрачны. На данном этапе я охарактеризовал бы Тиадар как независимую колонию, не подчиняющуюся юрисдикции Терры, постольку поскольку коренное население этой колонии данную юрисдикцию не признает. Мы можем предложить свои варианты законодательства, по которым будет допустимо самоопределение колонии.

— А вы не думаете, что с Терры не предпримут попытки вернуть себе колонию? — спросил Хосс.

— Пусть попробуют. — улыбнулся Вик. — Мы успеем сделать хотя бы один залп в сторону квантовых ворот. И тогда вы окажетесь отрезаны от своей разлюбезной Терры тысячами световых лет. И в этом случае, мы уже не будем спрашивать вашего мнения относительно каких либо преобразований.

Грейт испугалась, что Вик мог сказать лишнего. Конечно, уязвимость Тиадара была общеизвестна, но теперь Хосс выяснил, что именно будет первейшей целью для удара и мог приложить все силы к защите Врат. Но Хосс рассудил иначе. Он понимал, что не сможет дать стопроцентную гарантию их целостности и потому кивнул.

— Вероятно, мне стоило изначально согласиться с вашими доводами, тем более, что Концепция Двенадцати предусматривает объединенное правительство. Примем как данность то, что я с вами согласен.

— Далее. Нам не нужно ваше военное присутствие в этом регионе. — продолжил Най, но Хосс предупреждающе поднял руку.

— Я бы оставил это на усмотрение уже нового правительства. Оно может решить, что людям необходима их армия, а не метафорическая защита от инопланетян.

— Я склонен думать, что правительство не способно будет приять это решение. — с сомнением казал Най.

— Но отчего вы хотите решать это за нас? — поинтересовался Хосс. — Мы пошли навстречу, организовав встречу. Мы уже выполнили часть ваших требований. А вы продолжаете навязывать нам ваше виденье вопроса. Позвольте, но это контакт, а не заключение мира. Мы с вами еще не были в состоянии войны.

— Наверное, все будет зависеть от того, кто войдет в состав правительства. — заметила Грейт. — Несмотря на надежды кого бы то ни было, я свою кандидатуру снимаю сразу. Я ученый и хочу заниматься наукой, а не политикой.

Вероятно, это заявление было для шитвани ударом ниже пояса и потому Грейт продолжила не давая Хоссу возразить.

— Я знаю тех, кто может устроить обе стороны. Скажите, Хосс, на каком основании арестован Трейс Вейди, мэр Аббервила?

— Преступная халатность. Сейчас идет разбирательство…

— Я хотела предложить именно его, но раз он не в состоянии исполнять, по вашему мнению, эту обязанность, мне кажется, что его дочь и Вик вполне подойдут на роль кураторов правительства от лица двух народов.

— Нет. — отрезал Хосс. — Если я что и помню из протоколов допроса, то они вдвоем…

— Они доказательство того, что две расы могут жить вместе. Могут решать все вопросы миром, а не войной. И они будут живым примером. Мне все равно, кто еще будет входить в правительство, но Вик и Лина Вейди несомненно должны быть на виду для укрепления взаимоотношений между двумя расами.

Вик был поражен куда больше Хосса. Най посмотрел на него с какой-то странной улыбкой, будто говоря: вот ты искал тех, кто способен возглавить переходное правительство, вот и нашел. Впрочем, он сидел и молчал, в отличии от Хосса, который не преминул выразить сомнения в адекватности решений, принятых подобным составом.

— Она — еще не окончившая институт ксенобиолог, а не политик. Я не могу допустить, чтобы Тиадаром управлял ребенок.

— А кого из ваших ставленников будут воспринимать всерьез они? — Грейт кивнула на шитвани. — Поймите, Хосс. Ваши политики и министры для них не более значимы чем муравьи в саду. Могут разок укусить, но потом получат химикатов. Впрочем… есть еще один человек. Он пользуется определенным доверием среди части шитвани и, по крайней мере Вик, мог бы за него поручиться.

— Кто это? — Хосс недоверчиво смерил взглядом Грейт.

Грейт сказала, хотя и знала, что получит отказ…

Рэнд Блэкли зашел в комнату заседаний, недовольно косясь на сопровождавшего его центуриона. Он был в своем обычном комбинезоне, в длиннополом плаще, в красной бандане поверх длинных черных волос, загорелый и до смерти уставший.

— Нет. Вы понимаете, что это недопустимо. Этот человек ответственен за множество преступлений. На Терре его ждет суд. — защищался вдалеке Марен Хосс.

— Либо он, либо никто. Шитвани не согласятся ни с генералами, ни с чиновниками. — напирала Грейт.

— Если уж моя кандидатура полностью подтверждена, то я хотел бы оставить право выбора за собой. — пытался урезонить спорящих Вик.

Рэнд понял, что что-то не так.

— Господа, вы пригласили меня сюда не для того, чтобы я вас разнимал? — спросил он с обычной бесцеремонностью.

Тихо отъехала в сторону еще одна двери и в зал провели Лину. Было видно, что устала она куда сильнее Рэнда, ей явно не давала покоя поврежденная нога. Она озиралась по сторонам, чувствуя себя потерянной в этом гигантском здании и в этом огромном зале. Ей было неуютно от всей этой символики на стенах, мрачной охраны в черных устрашающих экзоскелетах, сумрака и какой-то угрюмой торжественности. Впрочем, увидев Вика и Грейт она явно повеселела.

— Рэнд, выручай. — обратилась к нему Грейт. — У нас патовая ситуация. Необходимо назначить кураторов переходного правительства. Срочно. Если верить Хоссу у Тошимо руки чешуься приказать бомбить какую-то органическую дрянь шитвани, они же в свою очередь уже готовы сровнять с землей все поселения на Западной Равнине. Я предлагала Лину, ведь она хорошо ладит с шитвани, но господин альфа-координатор считает, что она еще ребенок. Тогда я предложила тебя. Ни на кого больше шитвани не дадут согласие.

— Черт возьми. Вик, так ты именно поэтому хотел, чтобы я летел с тобой? — Рэнд не дожидаясь приглашения рухнул в кресло.

— Я просто предполагал такой исход, — кивнул Вик.

— Стоп, господин Хосс, какая к шуту Лина ребенок? — вдруг взорвался Рэнд, скорее опасаясь, что жребий все же падет на него, чем возмущаясь относительно такой оценки этой девчушки. — В то время как вы тут задницу грели, она видела столько всего, что вам и не снилось. Вы отняли у нее отца и мать, заставили уйти в пещеры вместе с теми, кому она доверяла больше, чем созданной вами системе, которая не смогла ее защитить, а потом с оружием в руках защищала свое право быть вместе с тем, кого любит! И вы называете ее ребенком? Сейчас вы боитесь не того, что Тиадаром будет временно управлять не ваш ставленник, а того, что она может спросить с вас за отца и мать! Спросить за разрушенный город!

— Блэкли, вы переводите все на личности. — фыркнул Хосс. — Сейчас мы обсуждаем не вашу оценку прошедших событий, а возможность формирования переходного правительства, которое смогут принять не только шитвани, но и наши соотечественники. Пока такой человек не будет найден, все переговоры лишены смысла.

— Если только они, — Рэнд указал пальцем на Ная и Вика, — вдруг не устанут от вашей болтовни и не сотрут вас с лица этой планеты как ластиком. И будут правы, между прочим. Конечно, людям вы можете втирать свой треп по новостным каналам день ото дня, но с ними это вряд ли выйдет.

— Господин Хосс… — тихим голосом напомнил о своем существовании Най. — Могу я считать переговоры несостоявшимися? Не считайте то, что я скажу шантажом, однако я вижу, что диалог у нас не состоялся…

Грейт грустно посмотрела на него… Наюшка… Она вспомнила тот день, когда он лежал в больничной кровати и пытался произнести свое первое в жизни слово — собственное имя, как он неловко, неуверенными движениями птался повторить левитационные фокусы Грейт… Вспомнила, как его забирал Штайер… Как же он изменился. Того Ная, которого она знала, действительно больше нет. Это иное существо в его теле, с его голосом и телом. Скорее всего, действительно желающее не доводить все до войны, но на деле куда более жесткое, чем был тот Най. Тот Най вероятно уже растерялся бы от такого скопления незнакомого народа и стоял где-нибудь в уголке, теребя кисточку своего длинного хвоста, смотря куда-то под ноги и прижав ушки. Нет, она видела перед собой того Ная, каким он был бы, если бы родился до ухода отсюда синдараи. Он слишком много натерпелся от людей и теперь… теперь делал то, чего никогда не сделал бы тот, старый Най. Он мстил им. Каждым словом, сказанным в этом стальном тоне, каждым резким движением, каждым взглядом ставших внезапно холодными и безжалостными глаз.

— Вы требуете слишком многого… — начал было Хосс, но Най прервал его.

— Даю вам три часа на раздумье. В противном случае… У вас на Западной Равнине живет почти сто тысяч человек. Готовьте на них похоронки. И предупредите вашего генерала. Если его корабли приблизятся к району концентрации протоструктуры ближе чем на сотню километров, мы будем считать это объявлением войны.

Грейт только начала задумываться над словами Ная, как комлинк на руке Хосса пискнул.

— Что случилось, генерал? — раздраженно рыкнул Хосс.

— У меня регистрируется повышенная активность. Эта штука во что-то преобразовывается… Она прорастает сквозь поверхность!

— Господи, Итори, уводи корабли! Не провоцируй их. У меня все нормально! — выпалил Хосс. — Им не нравятся ваши звездолеты и разведчики.

— Мало ли что им не нравится! Хосс, что у вас там происходит… Мне докладывают что квантовые ворота вышли из строя. Их глушит внешний сигнал, исходящий предположительно с Западной Равнины… Я приказываю атаковать…

Хосс поднял глаза на Ная, почти пригвоздившего его взглядом к креслу.

— Господин Хосс. Вы здесь изолированы от своей планеты. Быть может, ваши корабли рано или поздно прорвутся через блокирующее поле, но вы все тут к этому моменту будете уже мертвы. Что касается нас, то наша смерть это не та проблема с которой нельзя смириться. Мы все уже однажды были мертвыми.

— Вы не правы в одном. — продолжил за него Вик. — вы сказали, что это контакт, а не переговоры, ведь между нами не было войны. Нет. Между нами была война, и руины Аббервила тому подтверждение. И обглоданные стригами и кретриннами трупы ваших солдат в пещерах, это тоже подтверждение. Сотни наших раненых и убитых, дети, которых вы сожгли в Чистилище Санвуда, тому подтверждение. Война была. И сегодня вы ее проиграли. А вместе с ней проиграли и планету.

Все произошедшее потом, случилось настолько быстро, что Грейт не успела понять что произошло. Хосс что-то крикнул, закрывая руками голову и падая на пол, в зал ворвались несколько центурионов с автоматами наперевес, но еще быстрее полыхнул синий огонь на том месте где сидел Вик. Воздух резанул звук, рубанувший по ушам подобно пиле. Мощный и страшный по силе псионный удар разошелся в стороны от Вика словно взрывная волна от ядерного взрыва. Ее сбил с ног Рэнд, увлекавший на пол ее и Лину. Он что-то кричал, но она не слышала что, только чувствовала, как из ушей хлынула кровь. Загрохотали автоматы, но их разряды искривлялись и распадались на огненные нити, погружаясь в окутавший Вика вибрирующий шар, словно из спрессованного воздуха. Визг достиг уже не различимых слухом частот, от вибрации раскололся стол из черного дерева, рухнули развешанные по стенам гербы, пригибаясь и хватаясь за растрескивающиеся шлемы, центурионы отползали к дверям. Это продолжалось всего несколько секунд, а потом все стихло. Вик подошел к ним и подал руку Лине. Рэнд затряс за плечо Грейт и кое-как поднялся на ноги.

— Эй, Грейт, ты как? Вставай.

Ее мутило. Перед глазами все плыло, в голове вспыхивали волны боли, усиливающейся с каждым ударом сердца.

— Рэнд… у меня в кармане… — она не закончила фразу, язык и горло свело судорогой.

— У нее обострение! — крикнула Лина. — Нейроцирроз!

За стеной что-то загрохотало, скорее всего, автоматная очередь. Затем еще одна. Марен вскочил и пригибаясь побежал к выходу, на бегу отпихнув стереограмного дрона. Переговоры были сорваны. Теперь это понимали все. Одна из многочисленных дверей зала распахнулась и в нее выскочил Тэф. С другой стороны появился Зитт, сбоку на него выскочил охранник, но биодрон нырнул за колонну и очередь из оружия Тэфа выбила из экзоскелета солдата Ордена искры, а пара пуль вошли под забрало шлема, разметав по двери осколки пласталя и обломки кости.

Рэнд схватил Грейт за виски и через сведенные судорогой нервы попытался добраться до ее имплантов. Их надо было отключать. Срочно, таким же образом как он отключал нейроконтроллер Вика. Нет, бесполезно. Импланты выключились и перекрыли нейронные узлы. Вик снова засеребрился и метнулся вперед, очередь охранника предназначавшаяся Лине попала в него. Вслед этому в зале пахнуло озоном, от громового удара вылетели пласталевые окна, и где-то возле колоннады на пол повалилось нечто обожженное и оплавленное, превратившееся в бесформенную груду керамики.

— Унесите ее отсюда! — Рэнд передал потерявшую сознание Грейт подбежавшему Тэфу. — Быстро! Вик, может ты сможешь помочь?!

Сам он вскочил, и, скинув мешавшийся плащ, бросился к тому выходу, через который выбрался Хосс, на ходу вытаскивая из кармана небольшой пистолет. Никакого плана действий у него не было. Просто он знал, что сейчас надо задержать альфа-координатора любой ценой. Только он мог довести переговоры до конца, или попросту не должен был иметь возможности уйти и поднять тревогу по всей планете. За ним побежал и Зитт, сообразивший, что оставшиеся в зале справятся и без него…

…Най понял, что все пошло не так, когда из стереофона загремели выстрелы. В голове раздался резкий крик Рита: «Най, продержись минут десять, наверху непредвиденное обстоятельство!», а сзади уже резанула очередь из автомата. Плечо пронзила боль, его отбросило вперед, кинув на кресла, на сиденья брызнул поток крови. Но Най уже превращался. Посреди командного центра Рейза вспыхнуло синее сияние, распустившее в стороны полупрозрачные щупальца. Находившихся рядом людей разметало словно кукол сильной и плотной ударной волной. С улицы вбегали солдаты, со всех сторон посыпались рыжие трассеры импульсных разрядов. Сияние, которым стал Най, медленно поднималось вверх, к потолку, распуская в разные стороны лепестки синей энергии. Вспышка, и один из солдат отлетел в сторону, промяв бронелист бункера, еще вспышка, и еще один человек беспомощно махая руками поднялся в воздух, подхваченный газообразными нитями, и с противным скрежетом и всхлипыванием свернулся словно отжатое полотенце.

— Стойте, мать вашу! Прекратить огонь! — заорал ворвавшийся в изрешеченный разрядами командный зал Рейз. — Назад все!

Его послушали. Но Най боялся, что было уже поздно. За стеной что-то ухнуло, порыв ветра заставил пригнуться кусты и деревья. Потом с треском и лязгом рухнула одна из башен Периметра, над соседним блоком взметнулся огненно-черный фонтан взрыва. Подкативший к нему транспортер с солдатами подхватило странной серебрящейся волной и отшвырнуло в уходившую в черный сумрак многокилометровую трещину. Сквозь потрескавшуюся прозрачную крышу центрального модуля Най увидел кружащие над лагерем синеватые энергетические сферы, внутри которых проступали очертания шитвани.

— Остановитесь! — закричал он и через информационные потоки и странным изменившимся голосом, похожим на то гаснущий, то вновь нарастающий визг.

Все затихло. Из модулей и боксов выбирались напуганные люди. Растерянные солдаты поглядывали то на Рейза, который из сероволосого стал седым, то друг на друга. У разорванной стены Периметра стояли несколько шитвани, среди которых был и Рит. Он первым подбежал к еле передвигающему ноги Наю и подхватил его, перепачкавшись обильно хлеставшей из множества ран кровью.

— Что случилось? — прошипел Най, пытаясь доступными ему силами прекратить кровотечение.

— Не знаю, — покачал головой Рит. — Похоже, этот Хосс решил, что если он накроет в своем дворце всех своих противников разом, то решит проблему в зародыше. Но сейчас он лишь подлил масла в огонь. Айэф уже готов активировать процесс, но… ждет твоего решения. Признаться честно, после того разговора ему немного неудобно перед тобой.

— Пусть подождет… — Най позволил Риту усадить себя на землю. — Если уж война и начнется, то не мы ее начнем.

В пролом въехали еще несколько шитвани, верхом на жутковатых для неподготовленного наблюдателя кристаллических существах, похожих на крабов. Тела биомашин переливались странным радужным сиянием и были оплетены фиолетовой органической паутиной. Всадники пересекли лагерь, и один из них знаком указал солдатам бросить оружие на землю. Люди не сопротивлялись. Некоторые вопросительно взглянули на Рейза и тот знаком приказал им повиноваться. В конце концов, он был ученым, а не военным. И гибнуть тут явно не желал.

— Теперь надо ждать сигнала от Вика, — сказал Най. — И, думаю, надо готовиться к переходу на поверхность. Там мы можем быть нужнее. Кто-нибудь знает, насколько мы неуязвимы для терранского оружия, будучи в энергоформе?

Никто не знал, а проверять никто и не хотел.

— Для обычного, вероятно полностью неуязвимы. — предположил Рит. — Но есть ведь еще энергетические, магнитные, фазовые заряды. Неизвестно, как они подействуют на нас. В конце концов, у них есть телепаты.

Най оперся руками на секцию Периметра и поднялся на ноги. Злость душила его, заглушая даже пылающую боль в разорванном плече. Более всего он сейчас злился на себя самого. Из всех ошибок, что он так боялся совершить, он совершил ту, которую вообще не принимал в расчет. Он думал, что у него хватит терпения.

 

9. Мы пришли с миром. Часть 2

— Ну милый, давай быстрее, быстрее! — Аххад ерзал на кресле и пинал ногой пульт управления краулера.

Многотонная машина ползла на пределе возможности, однако этого не хватало. Вокруг все дрожало и подпрыгивало, то и дело вздымались облака пыли и песок оседал, обнажая бездонные провалы. Дойл размышлял. И хотя ситуация не способствовала мозговой работе, он пытался сложить воедино все части мозаики. Айт со своим коллективным разумом и видениями, биодроны, иная раса, подземный мир… Это звучало как в дешевых фантастических книжонках, которых он перечитал немало, но правда была недалеко и ее явно скрывали. Где напортачил Орден? Что вообще тут происходит? Только не надо говорить, что вся эта катавасия вылилась в полномасштабный конфликт с не подававшей ранее признаков жизни цивилизацией, обитающей под поверхностью планеты? Нет… не-ет… Налогоплательщики этого не простят.

Над равниной, мелко затрясшейся прокатился глухой, металлический рев, линия горизонта почернела и изогнулась, извиваясь словно змея. Поднялись к небу какие-то извивающиеся отростки, длинные и гибкие, показалась бугристая поверхность, покрытая источающими синее свечение водянистыми пузырями, и все это провалилось куда-то вниз, в исполинскую трещину, подняв волну пыли и песка, прокатившуюся через всю равнину и захлестнувшую краулер.

— Мать твою… — завопил Аххад, потянув руль на себя и сбавляя скорость. — Майкл, ты это видел? Твою ж за ногу в душу мать!! Ты видел ЭТО?

— Видел, видел! Гони к своему городу! — процедил сквозь зубы Дойл. — Айт! Ну хоть ты-то скажи, что происходит!

Айт был напуган не меньше Дойла. Он лишь помотал головой в знак того, что не знает и представления не имеет о природе разворачивавшегося катаклизма.

Равнину снова тряхануло. Краулер подлетел в воздух на несколько метров и тяжело рухнул на брюхо, благо что гравиодвигатели смягчили удар. Позади него вверх взметнулся пласт земли и из под него показались длинные и прямые шипы, с мерцающими кристаллами на конце. Краулер занесло вбок, Дойла отбросило на соседнее сиденье, он лишь успел увидеть гигантское, увенчанное кристаллическим когтем щупальце, взметнувшееся выше гор, а потом свернувшееся в клубок и исчезнувшее под землей. Опять раздался металлический рев, от которого едва не лопнули пласталевые окна.

— Вот черт… — прохрипел Аххад. — Дойл, ты же солдат! Где, едрить тебя, армия?

Майкл не знал ответа на этот вопрос. Он сейчас мог только стараться не сойти с ума.

В небе мелькнули серебристые огни беспилотных штурмовиков. Нет, армия была здесь и свою работу делала. Они отчего-то не атаковали, лишь следили за копошащейся под землей титанической гадиной. Впрочем, как мог предположить Дойл, такие действия были характерны еще и для создания коридора для вывода людей из зоны поражения.

— Здесь армия, здесь. — он указал на небо. — Они начинают эвакуацию города. Так что успокойся.

— Надо уходить. — Айт похоже все-таки пришел в себя полностью. — Псионное поле планеты слишком возмущено. Они могут атаковать в любой момент.

— Кто они? — Дойл перелез через кабину поближе к шитвани.

— Такие как я. Только мертвые. Которые сейчас внутри планеты. Они контролируют эту штуку. Сдерживают ее. Пока сдерживают.

Времени выяснять детали не было.

— Хорошо, пусть будет так. Айт, сейчас надо добраться до города. Все что мы можем сделать, это помочь военным в эвакуации людей. Если там твои сородичи — Майкл указал на шевелящуюся на горизонте массу, — то я не держу тебя. ТЫ можешь идти к ним. Но это не мой путь.

— Нет, я с тобой, Майкл. — помотал головой Айт. — Там нету таких как я. Они слишком далеко.

Эвакуация… О какой эвакуации на деле может идти речь, если эта штука может сравнять город с землей одним неловким движением своих щупалец? Но нет, видимо до города этому созданию нет дела. Вот, на горизонте, бесформенная каша из суставчатых лап и трубок начинает трансформироваться во что-то. Контуры уплотняются, становятся ровнее… Масса перетекает, сливается, образуя что-то вроде гротескной пародии на здание, окруженное целым лесом полукристаллических отростков. Дойл плюнул на пол. Да ведь это не существо! Это строительный материал! Из-за этого, наверное, такая его неоднородность! Наверное, будь сейчас другие обстоятельства. Он бы стоял, открыв рот, и пораженно смотрел на чудо инопланетной инженерии. Но сейчас смотреть и восхищаться было некогда.

Город замаячил вдалеке несколькими черными коробками домов. Они были неровные и накренившиеся друг к другу. Значит, землетрясение все-таки задело Вест-Энд. Вокруг лепились крохотные одноэтажные домики на пару семей. Не городок, так, поселок, сельского типа. По равнине уже неслись наперегонки транспортники ВКС, между ними блестели лазоревой броней мобильные медицинские комплексы.

— Акрам, меня высади рядом с ними. — указал Дойл на военных. — Сам езжай куда хочешь. Но мое место тут! Быть может, еще встретимся, когда все закончится.

Акрам кивнул.

Он затормозил намного раньше, потому что одна из машин свернула в бок и преградила им путь. Из нее выбежал солдат в форме сержанта и замахав руками что-то закричал себе в шлем. Дойл нацепил на лицо маску и похлопав Аххада по плечу распахнул дверцу:

— Я пошел. Айт, ты как?

Айт подхватил свою винтовку, с которой он не расставался с самого Аббервила, и даже успел протащить ее и в краулер, и вылез наружу следом за Дойлом. В воздухе стоял приторно-сладковатый запах, но совсем не гнили, и не разложения. Он был по-своему приятным, но каким-то неестественно-чужим. Он исходил от постепенно оформляющихся контуров постройки к северу от города и от шевелящегося леса щупалец к югу.

— Майкл Дойл, Седьмая армия, второй батальон ВКС, лейтенант. В запасе. — быстро представился Дойл, понимая, что на деле он не слишком похож на того лейтенанта ВКС, каким был десяток лет назад. — Он со мной, — он указал на Айта.

— Сержант Вачински, сэр! — вытянулся в струнку сержант. — У нас приказ генерала Тошимо, всех гражданских и не задействованных в операции лиц эвакуировать из территории биологической угрозы. Сэр, я бы хотел…

— Солдат, я могу оказать вам посильную помощь. — возразил Дойл. — У меня есть транспорт — он кивнул на краулер, — и я могу захватить из города несколько семей.

— Никак нет, сэр. Краулер слишком тихоходен. И знаете… Шитвани хоть и признали гражданами Тиадара, пока еще никто не разрешал носить им оружие… Сейчас, если верить новостям, идут переговоры между нашими и шитвани, но мне кажется, сэр, что эти переговоры гиблое дело…

Это было сказано явно в адрес Айта. Шитвани навострил уши и казалось даже тихо вздохнул с облегчением. Дойл отметил, что признание их гражданами Тиадара совпало с появлением этого подземного озера протоплазмы. Видать верхушку Ордена и политиканов в Либертауне крепко взяли за яйца. Настолько крепко, что те с перепугу дали биодронам не то что свободу, но и гражданство, а значит признали разумной формой жизни сов семи вытекающими. Впрочем, это Дойла мало заботило. Сейчас перед ним стояли конкретные задачи, которые он четко сам для себя определил.

— В краулере жители города, работавшие на шахтах. Они знают город. Вы — нет. Они помогут вам отыскать людей.

— Я не уполномочен… — начал было сержант, но тут на горизонте появились эвакуационные суда.

Их было пять или шесть, разобрать Дойл не успел. Они только появились над горами Западной Гряды, как снизу что-то вспыхнуло синим огнем, небо резанули тонкие полосы энергетических залпов и корабли покрылись сполохами разрывов. Один из транспортов оставляя за собой черный дымный след рухнул набок, врезавшись в скалу, еще один полыхая рассыпался на куски в воздухе. Дойл почувствовал, как по позвоночнику сбегает противных холодок. Это был даже не комплекс зданий, это была планетарная стационарная оборонительная сеть, которая сейчас могла разворачиваться по всему Тиадару. Те, в глубине, не атаковали напрямую, но судя по всему держали людей в городках типа Вест-Энда как разменную монету в переговорах. Может быть, они и не хотели напрямую причинить вреда городу, но эвакуационные суда к нему не пускали… Только вот сейчас командование наверняка воспримет это так как его учили… Черт…

— Айт, за краулер быстро! — заорал Дойл, бросившись к машине. — Сержант, мать твою, на землю! — на бегу он отчаянно замахал рукой Аххаду — Акрам, разворачивай свою бандуру по направлению к пустыне! Немедленно!

Даже если где-то в этот момент и шли переговоры с неведомыми сородичами Айта, то было очевидно, что ни люди, ни шитвани в них не преуспели. Из необозримой высоты, по направлению к только что выросшему зданию ударил сноп огня, воздух задрожал и нагрелся, в плывущее над горами огненное море впились ракеты и зеленые энерголучи главных орудий какого-то корабля, быть может даже «Тридакны». Раздался надрывный рев, от которого задрожала земля и вдалеке осело и рухнуло в облаках пыли одно из покосившихся городских зданий. Строение шитвани скорчилось, обуглилось, растекаясь кипящей биомассой, затем взорвались энергокристаллы и над равниной прошла легкая электростатическая волна, от которой встали дыбом даже те немногочисленные короткие волосы, что Дойл бережно сохранял на своей лысой голове. Рядом поднялась стена земли и из под нее вырвалось еще несколько крупных щупалец. Одно рухнуло на машину военных, превратив ее и повалившихся на землю солдат в блин. Из щупальца сразу зазмеились извилистые корни, враставшие в землю, плоть разошлась, обнажив светящиеся вздутия, похожие на жидкое стекло, внутри которого медленно плавали энергетические пузыри, и к небу протянулись небольшие стебли с кристаллами на концах.

— Срань господня… — Дойл не знал, что именно надо делать.

В голове крутился сонм беспорядочных мыслей. С одной стороны был город, который нуждался в защите. Но что-то реально сделать для его жителей, отставной космодесантник вряд ли мог. С другой, на его глазах начиналась первая в истории Терранской Республики война с внешним противником.

— Айт, нам нужен транспорт. Желательно военный. — Дойл указал на еще одну машину на горизонте. — Слушай, ты можешь войти в телепатический контакт с этой штукой так же, как ты входил в контакт со своими сородичами?

— Не знаю. Может быть что и нет. Ведь она блокирует пси-поле людей.

Ну конечно… Тут у половины военных импланты. Значит только полностью глупый шитвани не экранирует свою органическую мега-хрень от входящих пси-волн. Создатели этой мега-хрени не были глупы. Думай, Дойл… думай…

Ноги уже сами несли его к военному транспорту. Военные прежде всего увидели не его, а Айта. Кто-то закричал, указывая на вооруженного шитвани, затрещали очереди, Айт испуганно пискнул, в воздухе повисло облачко красноватого тумана, и его сбило с ног. Уже мгновение спустя Дойл перемахнул через капот машины и опустил кулачище на челюсть ближайшего солдата. Они были не в экзоскелетах, всего-навсего в полевой форме, и у Дойла было весомое преимущество. Из машины выскочил офицер с автоматом, но Майкл, уклонившись от взмаха прикладом ударил ногой под дых, и локтем в переносицу.

— Отставить! — проревел он, вышибая оружие из рук еще одного солдата. — Вы сюда приехали людей из города вывозить вот и вывозите!

На него не обратили внимание, уже считая противником номер один. Дойл старался не убивать, он просто потянул на себя ствол автомата, перехватывая руку солдата, и подставив подножку, впечатал его лицом в борт машины. На земле взметнулись фонтанчики оставленные пулями, Дойла ударило в ногу, повалив на песок, Но поодаль прогремел выстрел и пехотинец стрелявший в Майкла отлетел куда-то в сторону с оторванной головой.

Айт был жив, он лежал на земле, одной рукой держа винтовку, а второй зажимая простреленный навылет левый бок, чуть ниже того места, где у людей находится сердце. Заскрипев зубами и ругаясь последними словами, Дойл вскарабкался в машину на водительское место и открыл дверь для Айта.

— Слушай, я не знаю как теперь счеты сводить будем. — кисло усмехнулся Дойл. — Три раза меня из задницы вытаскивать, это уже многовато. Слушай, я веду, ты на пулемете сверху. Я не знаю что сейчас будет и кто враг. Просто нам надо сделать свою работу.

— Какую? — Айт уже устраивался за пулеметом.

— Я гребаный псих, но мы всю эту заварушку остановим. — Дойл включил гравиодвигатель и машина сорвалась с места. — Действуем вместе, ошибиться не имеем права. Пусть они там в столице и обосрались с переговорами, но у меня есть идеи.

Агресия рождает агрессию, и чем ее больше, тем сильнее ответная реакция. Это правило тут, на Тиадаре, работает на полную катушку, значит надо отталкиваться от него. Значит надо действовать согласно ему.

Дойл поискал глазами рацию. Она была сбоку от пассажирского сиденья. Он протянул руку и включил ее, набрасывая на шею коммутатор.

— …седьмой, седьмой, мы отходим! Эта штука порождает много мелких… — протяжный вопль, обрыв связи, — «Пеликан», орбитальный удар через три минуты. «Тридакна» готова, будьте… — снова обрыв связи, удивительно совпавший с очередным взрывом в багровеющем небе.

На следующем, военном, канале лишь ругань и чьи-то причитания.

— Здесь есть кто-нибудь, есть? Мы пятая группа, вокруг только эта штука… Да срать я хотел на войну! В зад пусть генерал засунет свои приказы!.. Они отрубили ворота!..

Вот это реально дерьмово. Шитвани оказались не глупее старого Далласа и вывели из строя квантовые ворота. Значит капец подмоге. А здесь их передавят как муравьев.

— Айт, давай так. Ты сейчас на любую станцию вещания в городе. Делай что хочешь, хоть перестреляй половину, но чтобы тебя выпустили в эфир. Хотя бы районный. Сеть вещания позволяет транслировать стереограммы с любого своего сегмента. А я попробую пообщаться с этой штукой… Ведь она живая, да?

— Что мне говорить?

— Черт, да если бы я знал. Тут помесь дурдома с зоопарком творится… Слушай, Айт… Просто говори. То что думаешь, то что читаешь нужным. Тебя должны послушать люди. Не эти военные дуболомы, а люди.

Дойл покопался в бардачке армейского ховера и вытащил оттуда стереовизор.

— Один тебе, один мне. Это позволит нам поддерживать прямую связь, в том числе и визуальную.

— А если не получится?

— Тогда поздно уже трепыхаться. Мы с тобой в эпицентра первого крупного сражения этой войны и выхода отсюда нет. Или мы тормозим это безумие, либо тут и остаемся.

— …машина тридцать восемь «а» один… Человек и ксеноморф… Возможно диверсия! Остановить или уничтожить!

Так, а вот это он удачно услышал… Дойл застонал, когда случайно подвернул раненую ногу. Теперь они местные герои, и в центре всеобщего внимания.

— Айт, внимание, сейчас будут цели.

Лучше бы эти придурки занялись бы эвакуацией, чем гонялись за их машиной. Нет, их смущает Айт. Они думают, что он как-то связан с этой хреновиной… Тогда плохо. Они не отстанут от него и в эфир без помощи ему не выйти.

Им выскочили наперерез, но Айт уже был готов к этому, и над головой Дойла залаял пулемет. Военный транспорт разлетелся на сотни кусков, ему срезало крышу и откинуло вбок. Затем шитвани переместил оружие чуть правее и Дойл мельком увидел как исчезает в багровом тумане группа солдат, уже выкатывавших из транспорта лучемет.

С неба опять ударил сноп рыжего огня, толстые лучи врезались в равнину, подняв на сотни метров волну песка и камней. Что-то под землей исступленно взревело, часть холмов у горизонта провалилось в расширяющийся кратер. Стена пыли и расплавленной крошки едва не перевернула машину, и Айт спрыгнул в кабину, чтобы не попасть под каменный ливень.

— Орбитальный удар. — сообщил Дойл, отплевываясь от скрипящего на зубах песка. — Так, у нас еще есть несколько минут до следующего залпа…

В серо-красном небе появились темные сигаретообразные контуры трех боевых крейсеров, сопровождавших что-то округлое, рогатое, похожее на раковину моллюска. Значит вот и «Тридакна» подоспела. Знатно долбанула — половину равнины как языком слизнуло. Навстречу им неслись черные, напоминавшие карактиц объекты, отделявшиеся из маслянистого и покрывающегося синими волдырями органического шпиля, медленно поднимавшегося из кратера. Воздух между кораблями и равниной уже мерцал и переливался, там что-то взрывалось, горело, вниз сыпались беспилотники и съежившиеся, выплевывавшие из пробоин черную массу корабли шитвани.

Вот и город. Станция вещания как обычно видна, вот только никого в ней нет. Рядом лишь брошенные глайдеры и несколько солдат из оцепления. Дойл затормозил рядом с ними, и Айт, моментально оказавшийся наверху, дал очередь поверх голов.

— А ну-ка соплячки, драпайте отсюда! — Майкл пинком здоровой ноги распахнул дверь машины и держа наперевес автомат вывалился наружу.

Солдаты попятились, и тогда из машины вылез и Айт, держа их на прицеле снайперской винтовки.

— Так, давай внутрь… дьявол… как же тебе помочь-то наладить все… — Дойл огляделся. — У меня совсем нет времени…

На улицу медленно переваливаясь вползал краулер Аххада. Люди Акрама, распахнув борта помогали оставшимся горожанам влезть в транспорт. До них солдатам уже не было никакого дела.

— Стой тут… Я сейчас. — Дойл прихрамывая побежал к краулеру.

Позади кто-то зашевелился, видимо его хотели остановить, но прогремел винтовочный выстрел и что-то глухо шлепнулось на бетонные ступени.

Он влез по лесенке в кабину и, кратко, всего в паре слов объяснил ситуацию. Его слушал и Аххад, и горожане.

— Ты думаешь, что можно воздействовать на эмпатию этого существа? — спросил кто-то не в меру умный.

Дойл оставил это без ответа.

— Есть среди вас те, кто может помочь выйти в эфир моему приятелю? — спросил он. — Так, без рассуждений, ответ только да или нет.

— Да, — помахал рукой какой-то щуплый человек с седой бородкой.

— Я прикрою, — вперед подался Пикман. — Помирать так с музыкой.

— Отлично. Вон, бегом к Айту. Аххад, разворачивай свою бандуру. Людей высадим за городом, возле лагеря военных. Помоги мне, черт возьми, спасти этот долбанный город.

— Хорошо. — кивнул Акрам, хотя было видно как он дрожит от напряжения. — Куда везти?

— Туда, где больше всего синих пузырей с какой-то жижей. На месте разберемся…

Тут в воздухе что-то громыхнуло, поверхность поднявшегося уже на почти двести метров вверх органического пласта, усеянного шевелящимися усиками, засверкала, воздух затрещал от накопленного электричества, исказился, все вокруг пошло рябью и навстречу снижавшимся кораблям ВКС ударил плотный поток синего света. Они потонули в слепящем сиянии, растворяясь в нем, распадаясь на атомы и кванты, окутанная клубами дыма, сминая и обрушивая изогнутые горы, вниз рухнула оплавленная часть оболочки «Тридакны». Солдаты у входа в здание центра повалились на землю, забившись в судорогах, по их экзоброне пробегали яркие электрические дуги, а изнутри повалил пар.

— Все, гони, Акрам! — Дойл толкнул замершего в изумлении Аххада. — Пока наши не начали атомную бомбардировку. Черт, они одним залпом выбили весь орбитальный флот…

На ходу соскочили Пикман и Щуплый, старый космодесантник уже несся к Айту, на ходу поднимая с земли брошенную кем-то из солдат гаусс-винтовку…

…Рэнд выбил плечом дверь в коридор, успев увидеть сворачивающего за поворот Хосса.

— Стой! — заорал он. — Назад!

Но Хосс его не слушал. Были слышно, как он, лязгая сапогами бежит по лестнице наверх. В здании выли сирены, где-то сбоку топотала охрана. Рэнд чертыхнулся. Какого дьявола этот старый придурок устроил такое светопреставление? Его что, задела за живое фраза о потере планеты? Нет… скорее всего просто решил обезглавить соперников в тот момент когда они собрались все вместе. Вот только возможности Вика он не учел… А может и была еще какая-то причина. Оставалось только гадать.

Бронированные центурионы Ордена уже перекрыли выходы к лифтам, охрана была и спереди и сзади. Рэнд успел ввалиться в какой-то кабинет, увлекая за собой Зитта, а коридор уже расчертили энергетические импульсы. Интересно, какой тут пси-уровень у охраны? Двадцатый? Выше? Рэнд попытался прощупать его, но наткнулся на экранирующее поле экзоскелетов. Вот ведь не везет, так не везет.

— Высоты не боишься? — быстро спросил он у Зитта — Нет? Вот и отлично. Сейчас полетаем.

Два выстрела из пистолета разбили пласталевый экран окна, остальное Рэнд довершил пинком ноги. На улице дул холодный ветер, он ворвался в комнату разметав какие-то бумаги и повалив стойку для информкристаллов. Миниатюрный антиграв, который он когда-то купил на Церроне и всегда таскал с собой, сейчас оказался весьма кстати. Эта напичканная электроникой стальная таблетка, размером с ладонь, крепилась на поясе, внутри комбинезона. Рэнд не знал, насколько хватит его мощности, и сможет ли она долго удерживать в воздухе и его, и шитвани, но ему и не требовалось висеть над городом часами.

— Так, держись за меня. — приказал Рэнд Зетту и включив антиграв прыгнул в пустоту.

Под ним спружинил воздух, он почувствовал как от работающего прибора стало разливаться тепло. Теперь всего на пару-тройку этажей наверх… Вот, например сюда… Повисший у него на плечах Зитт мешался, но стрелять из пистолета было удобнее, чем из громоздкого автомата. Звякнул пробитый насквозь пласталь, окно прогнулось от удара, и Рэнд влетел внутрь комнаты, заполненной какими-то людьми.

— Не двигаться, пристрелю! — рявкнул он, заметив, как спрыгнувший с него Зитт уже берет их на мушку. — Так, малыш, давай к двери.

Охрана еще не успела подняться на этот этаж и лестница, по которой побежал Хосс была свободной. Но здесь в этих коридорах можно было легко заблудиться, а Хосс это здание знал отлично. Каким-то образом определить его местонахождение возможным не представлялось. Да и Рэнд волновался за Грейт и остальных. Конечно, пока с ними Вик, им вроде бы мало что грозит, но это бабушка надвое сказала.

— Зитт, вы вроде сейчас не стеснены контроллерами, можешь сказать, где Хосс? — повернулся Рэнд к шитвани.

— Я попробую. Но тут очень много псионных глушителей. Много источников очень сильных сигналов.

— Отлично, сделай что можешь. И двигаем к лестнице.

Хосс оказался проворнее, чем Рэнд предполагал. Он уже обогнал их и явно двигался к второй посадочной площадке, которая была скорее всего оцеплена центурионами Ордена. Там он забирался в любой челнок, и его след растворялся без надежды какого-либо обнаружения. Впрочем, если шитвани перекрыли квантовые ворота, сбежать с планеты Хосс не мог. Однако, был центр ВКС на спутнике Тиадара и был Нефертис. У военных челноков вполне хватит мощности добраться до них. Явной мотивации к побегу Рэнд не видел, но значит было нечто такое, чего он не знал. Вообще, тут многое наслаивалось одно на другое. С Хосса могли спросить шитвани, и Рэнд сомневался, что ему просто погрозят пальчиком за погибших сородичей Вика и Ная. Запертый за Периметром мертвый город, в который превратился Аббервил, тоже не в плюс альфа-координатору. Но сейчас больше всего беспокоило то, что без Хосса вести переговоры было некому, а те, кто проводил их, оказались заперты в самом центре столицы, в цитадели Ордена, гарнизон которой уже был поднят по тревоге.

Но до лестнице они все таки добрались. Хосс был в экзоскелете и карабкался наверх он хоть и резво, но все же медленнее шитвани, на котором вовсе не было брони, и Рэнда, с его мышечными стимуляторами в сапогах.

— Хосс, мать твою! Стой! — опять заорал Рэнд. — Ты что, спятил!?

В ответ прогремел выстрел. Пуля насквозь пробила несколько перекрытий, отбила часть ступенек, но ни в кого не попала. Рэнд плюнул в сердцах. Хосс действительно двинулся. Или его вывели из себя требования шитвани. Да, к такому Орден явно не привык. Обычно условия диктует он, а не ему.

— Давайте! — раздалось сверху. — Ползайте на коленях перед новыми хозяевами! Что, ждете, что они вас пощадят? Они вас выпьют изнутри, ассимилируют в органические машины, а вы в это время будете возносить им хвалу!

— Хосс, ты что веришь в то, что говоришь?

— Вы все глупцы и идиоты! Им не нужны вы. Им нужен мир!

— Тогда какого черта ты пошел на контакт?

— Орден делает то, что необходимо для человечества. Орден ведет вас! — снова выстрел, но опять мимо цели. — Эти существам нечего предложить нам! Они хотят лишь ассимилировать вас, превратить вас в эту биомассу!

— Им есть что предложить нам, надо только хотеть получить это! — Рэнд потихоньку продвигался вперед, пока Зетт держал под прицелом нижние пролеты. — Ты прав только в одном. В новом мире не будет места Ордену и привычной людям политической системы. Орден для тебя важнее жизни?

— Ты болван, Рэнд. Ты всю жизнь был простым контрабандистом, так что ты знаешь об идеологии и вере? Орден — это путь к звездам, путь к счастью, к бессмертию! Мы знаем, что надо людям! Откуда какие-то светящиеся образины могут знать о том, что вам необходимо?

— Так все дело в том, что ты боишься того, что люди не примут то, что считаете нужным вы? Что они посчитают дары шитвани более верными?

— Ты еще не понял? Вас хотят выставить с этой планеты, выбросить в открытый космос! — выстрел, и пуля продырявила стену рядом с Рэндом. — Разве кто-нибудь из них, говорил о каких-то дарах? Они лишь сказали, что…

— …что готовы жить совместно! Только им нужны люди, которым они верили бы. Так что делать, если все кандидатуры находятся за пределами Ордена?

— Значит они навязывают людям свое мнение!

— А Орден не навязывает? Вы играете с людьми как с бессловесным материалом, меняя свою позицию по сотне раз в день. Но на территории Терранской Республики вы всесильны, а Тиадар может стать очагом ереси, не так ли? Он может доказать всем, что и без вас люди способны справится со сложностями, и жить в добрососедстве с инопланетной расой! Именно поэтому, когда вы поняли это, вы сорвали переговоры, поставив под угрозу жизни миллионов граждан! Вы считаете, что человечество не должно терять наставников, но наставники ли вы?

Ответа не последовало. Хосс опять загромыхал по лестнице наверх, снизу вывалилась охрана и только длинные очереди из автомата Зетта заставили их укрыться за дверьми…

…Краулер пробил пласталевый щит Периметра и поднимая клубы пыли пополз к разворачивающемуся бутону нового комплекса шитвани, который их протоструктура спешно возводила вместо сожженного орбитальным ударом. Вокруг творился хаос, кто-то из военных бежал прочь, бросая оружие, кто-то начинал стрелять по краулеру, им пытались перегородить дорогу легким транспортером, но Аххад дал полный вперед и вдавил его в землю точно яичную скорлупку. Видеосвязь с Айтом была из ряда вон плохой. Он пробирался по помещениям башни связи, частично разрушенной землетрясением, а частично заросшей фиолетово-синими сосульками.

— Тормози тут! Дальше пойдем пешком… — распорядился Дойл.

— Тут мы удобная мишень… — возразил Аххад, но Майкл за него надавил на кнопку тормоза.

— Не выходите из машины. Здесь у вас есть хоть какая-то защита.

Черт, нога совсем не двигается. А ведь придется еще автомат на себе волочь… Дойл выпрыгнул в рыхлый песок и поплелся прямо к подсвеченным синим светом хрустальным лепесткам выползающей из-под земли чудовищной конструкции. Рядом, бросив в лицо песок пронеслась военная машина, оттуда выскочил человек, что-то крича побежал к Майклу, но его срезала очередь из краулера. По толстым стенам вездехода забарабанили пули, Аххад и его люди открыли ответный огонь, и Майкл поспешил убраться из обстреливаемой зоны. Землю тряхнуло, рядом ухнул взрыв, и его повалило на спину.

— Айт… Айт ты как там? — прохрипел он, чувствуя как слабеет его правая рука.

— Сейчас… Мы уже внутри… Но тут солдаты…

— К черту солдат. Выходи в эфир покажи… покажи всем…

Последние метры пришлось ползти. Рядом впивались в песок пули и плавили его лучи стационарных оборонных систем шитвани. Над головой с ревом и гулом пронесся штурмовик, посыпающий органическое чудовище бомбами, но его быстро облепили какие-то странные паукообразные существа, часть корабля выгнулась и он треснул в воздухе пополам. Из разорванных бортов вылетали блоки управления и люди…

… Пикман занял оборону возле двери, Айт забрался на кресло ведущего, а Щуплый колдовал над разъемами и приборами, бормоча что-то про автономный источник энергии.

— Что твой друг хочет сделать? — винтовка Пикмана издала звонкий стук, откуда-то из коридора донесся сдавленный вопль.

— Не знаю. Но похоже он хочет войти в контакт с этой тварью. — ответил Айт. — Он хочет доказать ей, что люди не враги ее создателям. А я тут, видимо, должен доказать тоже самое людям…

— Люди сейчас срать на вас хотели! — еще выстрел и снова отдаленный вскрик. — Поздно уже!

Айт понимал это. Обе стороны были хороши — и военные, и те, кто был внизу. Но большинство населения Тиадара об этом сражении даже не знало, а значит был шанс убедить, доказать…

… Жизнь каждого человека странная штука. Поди разбери, почему именно ты оказываешься в ненужном месте в нужное время… Дойл поднял глаза и увидел, как со всех сторон ползут черные, деформированные существа, появляющиеся прямо из внешней оболочки раздувшегося циклопического монстра, выпускавшего из себя все новые и новые щупальца, срезавшего синими энерголучами пролетающие корабли терранцев, и становившегося все выше и выше. Да… судьба играет нами… Дойл закрыл глаза. Он вспомнил сиреневые моря Проксимы 5, как они с Кэтрин бегали друг за другом в теплом прибое, как собирали узорчики из хрустальных раковин… И погрузил руку во влажную и обжигающую плоть шитванской простоструктуры. Навстречу ему рванулось ослепительное синее сияние, в котором двигались зыбкие фигуры, пронизанный ветвистыми вспышками молний туман, неописуемые соцветия фракталов и лучей, растянутых на мерцающих мембранах…

— Остановитесь… беззвучно закричал он в глубине своего сознания. — Разве вы не видите? Мы… мы не враги вам!..

…Связь заработала и Айт не сразу понял, что он в эфире. Кругом что-то падало, рушилось, грохотало, позади дробным стуком гремело ружье Пикмана.

— Все кто меня слышит! Все, кто видит это… — он подсоединил свой визор к сканирующему устройству и сквозь огненные сполохи прорвался изогнутый, вздыбившийся под странным углом горизонт, охваченный огнем, разорванное огненными лучами небо, падающие вниз штурмовики людей и биомашины шитвани. И медленно разворачивающиеся над всем этим огненным морем черные башни гигантского орудия, направленного куда-то вверх. — Давайте задумаемся. Люди… хватит. Мы не хотим войны. Не дайте ей начаться… Как мы можем остановить ее, если вы не хотите остановиться сами? Она всегда одинакова. Один удар, рождает ответ, ответный удар рождает новую агрессию. Но давайте остановимся. Хотя бы сейчас. Отныне это наша общая планета, и уничтожив ее мы погибнем. Не будет победителей и проигравших… Люди Тиадара, я говорю с вами…

— Сейчас это началось здесь, а через час, запылает вся планета… — Дойл смотрел на медленно приближающиеся к нему призрачные фигуры. — И тогда будет неважно, какого ты роду и какой расы. Здесь сгорит все, вы же сами понимаете, каким оружием обладаете вы и каким обладаем мы… Послушайте нас, остановитесь… Нам не нужна война…

Позади Дойла, лежавшего на песке, стояли люди. Это были мужчины, женщины, державшие на руках детей. Все, кого Аххад успел погрузить на борт краулера. Они стояли посреди пылающей равнины и смотрели на него. А потом смотрели на расправляющую черные крылья поглощающей любой свет энергии машину синдараи.

— Слушайте! — раздался крик Аххада. — Мы здесь! Мы люди Тиадара! Смотрите на нас… Мы пришли с миром!

…- Неужели вы не видите, люди.. — Айт оглянулся назад, когда взрыв раздался совсем рядом с их комнатой. — Я обращаюсь к вам, запутавшимся и напуганным. Быть может впереди нас ждут испытания и проблемы, но это будет не сегодня. Возможно, разница между нами окажется более глубокой, но только не сегодня. Быть может, придется искать и находить решения проблем более фундаментальных, чем те, с чем вы сталкивались ранее. Но мы решим их вместе. Мы с вами, разные и непохожие друг на друга, живем на одной планете, и иной у нас пока нет. Так давайте сохраним ее…

Сзади загремели выстрелы, Пикман вскрикнул и опрокинулся на спину, схватившись за залитое кровью лицо. Щуплый что-то закричал, и бросился в угол. Айт глубоко вздохнул и не глядя назад сказал, повторяя произнесенные всего мгновение назад слова Дойла:

— Смотрите, мы не враги вам…

Автоматная очередь пробила кресло и грудь Айта в нескольких местах. Он сполз на пол, так и не выключив прервавшую эфир экстренную связь. Последнее что он увидел, была вспышка слепящего синего света, ворвавшаяся в комнату…

Этаж, еще этаж… Да, бегун из Хосса неплохой. Рэнд несся вперед перепрыгивая через пару ступенек. Следом бежал Зитт, ниже грохотали железные сапоги центурионов. Так, вот еще этаж, вот и открытая дверь, выводящая на боковой мост, огибающий здание и ведущий к посадочной площадке.

— Зитт, держи дверь, я должен его образумить!

— Может пусть уходит? — немного отдышавшись за короткую передышку спросил шивтани.

— Нет, нельзя этого допустить. Если вдруг твои сородичи образумятся и снимут блокировку с квантовых ворот, он улетит на Терру и неизвестно чего тогда ждать.

Рэнд пробежал по мостику и завернув за угол сразу бросился за украшавшие фасад черные колонны. Его встретила плотная стена огня, стреляли не только с площадки, но и из челнока висевшего возле здания. Здесь его пистолет был бесполезен. Впрочем, как и автомат Зетта. Сейчас их обойдут с фланга, выжмут на открытое место и тогда все, пиши пропало.

Челнок, некоторое время расстреливавший угол, в котором укрылся Рэнд, на второй круг не пошел и предпочел снижаться к площадке. Значит, Хосс уже готов покинуть Тиадар. Рэнд быстро выглянул из-за угла, но увидел лишь плотный строй центурионов, прикрывавших кого-то своими телами. Ой, плохо дело… Рэнд огляделся. Позади уже началась стрельба, а это значит охрана добралась до мостика с Зеттом. Шитвани уже нырнул в его угол, отбрасывая в сторону последнюю обойму для автомата.

— Их там слишком много. Со всего здания сбежались.

— Ясно. Ладно, сейчас придумаем, что можно сделать…

Нет, ничего на ум не приходит. Ничего тут уже толком и не сделаешь. Хосс уходит, а их сейчас накроют в этом уютном уголке.

— Пару гранат бы… — мечтательно вздохнул Рэнд. — Эх, знал я что не стоило сюда лететь…

Он отстегнул от подкладки портативный антиграв и протянул Зитту.

— Если что, прыгай. Он тебя удержит. А я тут как-нибудь сам.

Просить дважды шитвани было не нужно, Он сжал антиграв в руке и подбежав к краю крыши прыгнул, чуть не попав под огонь охраны. Он отвлек охрану позади Рэнда и заставил немного засуетиться закрывавших Хосса центурионов. Блэкли прижался к стене и со всей возможной скоростью побежал вперед. Перед глазами мелькнули плиты крыши, какие-то вспомогательные сооружения, скорее всего обогащавшие поступающий в здание воздух, длинные нити проводов, наконец край безопасного участка, скос, уходящий вниз, прыжок, усиленный устройствами сапог, и он почти достиг Хосса.

— Всем назад! — пистолет был направлен в висок альфа-координатора. — Оружие на землю!

Хосс рассмеялся противным скрипучим смехом.

— Блэкли, неужели ты думаешь, что я боюсь смерти? Я боюсь падения идеалов и деградации. Но смерти… Нет. А вот тебе явно не хочется умирать.

Он развернулся и спокойным шагом двинулся к челноку.

Наверное, он сделал все что мог. Жизнь постепенно обретала смысл. Он видел, как Тиадар, постепенно сбрасывая шелуху старого мира облачается в новую плоть. Это был лишь вопрос времени, но остановить это уже были не в силах никакие альфа-координаторы. И он помог этому. Помог настолько, насколько должен был помочь. Длинная автоматная очередь и одинокий пистолетный выстрел прозвучали почти одновременно. Лежа возле пласталевого люка воздухлоочистительной шахты, Рэнд видел, как Хосс завалился набок и съехав с трапа челнока исчез в пропасти между домами.

…Затем вокруг все гремело, визжало, небо пронзали какие-то серебристые вихри, грохотали раскаты грома и все нарастая висел над городом странный металлический рев, усиливавшийся по мере того, как западную сторону горизонта заволакивало ослепительно-голубое свечение…

…Итори Тошимо оторвал ладони от лица и глубоко вздохнул. Все закончилось. Наверное, не так как он хотел бы, но так, как посчитала возможным история. Он сидел один в Зале Стратегического Планирования и свежий прохладный ветер трепал его растрепанные волосы. На полу и на столах лежали осколки разбитого пласталевого стекла, а над западным горизонтом клубилась, чернея и разрастаясь туча, пронизанная сотнями молний. Она поднималась к небесам крутящейся воронкой смерча и несла с собой влагу и прохладу.

Позади него открылась дверь и генерал услышал легкий цокот когтей по стальному полу.

— Генерал Тошимо. Мы уполномочены заявить, что вы освобождены от должности генерал-губернатора. Вам предлагается в десятидневный срок покинуть планету… — голос умолк, а затем продолжил. — Впрочем, мы не откажемся от сотрудничества в целях восстановления вашей колонии. Ваш опыт нам пригодится.

Позади него стоял рыжий шитвани с черными бронепластинами на груди и боках и такими же черными длинными волосами. Над переносицей у пришельца слабо сверкал желтым светом кристалл.

Генерал крепко, с удовольствием закрыл глаза и снова их открыл, слыша как за окном родился новый, никогда ранее не появлявшийся на Тиадаре звук. За окном шел дождь.

— Я обдумаю ваше предложение. — сказал он. — Ведь вы не будете меня торопить?

— У вас есть десять местных дней. — кивнул шитвани. — Если вы решите улететь, транспорты с переселенцами мы будем отправлять каждые три дня. В остальное время ворота будут закрыты, во избежание проникновения в систему сил терранского флота. Надеюсь, вы понимаете, что это необходимо.

Генерал кивнул. Отчего-то, он не чувствовал себя проигравшим.

На улице было тихо. Не было выстрелов, взрывов, криков и паники. Всем требовалось осознание произошедшего. Люди предпочитали закрыться в домах, по улицам ходили лишь небольшие группы шитвани. Надо было свыкнуться с тем, что мир изменился. Нет, не политический режим и не какие-то социальные ценности. Изменился сам мир. С запада наползали грозовые облака, ветер гнал по улицам столицы разбросанный мусор. Раньше его убирали биодроны, но за последние три дня их то запирали в Чистилище, подгоняя к его стенам транспортеры и танки, то выпустили, а сейчас никто уже не решался напомнить им о мусоре на улицах. Впрочем, их не интересовал ни город, ни запершиеся по домам жители. Они собирались в небольшие группы, рассаживались по трофейной технике, и уезжали. Куда, никто не знал, но говорили что к горам, к древним и неисследованным пещерам. Оттуда они уже не возвращались.

В зал, где Тэф и Лина уложили Грейт, внесли Рэнда. Его тащили двое шитвани из либертаунского Чистилища, которых сейчас в центре Ордена было намного больше, чем самих сотрудников Ордена, в основном собранных в группы и изолированных друг от друга. Вик наклонился над Рэндом и проведя рукой над пробитой пулями грудью коротко сказал:

— В комнату Хосса. Скажите Верту, пусть введет ему трихолафоры.

При всех своих пулевых ранах, Рэнд выкарабкается. Пули из волновых ружей хороши тем, что попадая в незащищенное броней тело просто пробивают его навылет, не успевая причинить серьезных повреждений. Сейчас трихолафоры нарастят дополнительные прослойки в поврежденных сосудах, залатают внутренние органы, временно выполняя функции легких, а потом все образумится само собой. Главное, не задето сердце. Его сейчас больше волновала Грейт. В том, что случилось с ней, была лишь его вина. Он не знал о том, что она поражена этой странной болезнью, которую люди называют нейроциррозом и его псионный удар, нанесенный по центурионам Ордена, полностью отключил ее нервную систему. Вмешаться сразу Вик не мог. Зал блокировали охранники Хосса, разбежавшиеся лишь тогда, когда из-под земли появились Най и остальные. Най с перевязанным плечом сидел рядом и хмуро смотрел на побледневшую и неподвижную Грейт. Звеня торчавшим из покореженной рамы разбитым стеклом хлопнула дверь, и в большой зал вошел и Рит.

— Генерал у себя в кабинете, — сказал он, усаживаясь рядом с Наем. — Хосса найти не удалось, но если верить очевидцам, он погиб.

— Если верить очевидцам… — повторил Най. — А я вот им не доверяю.

— Она будет жить? — спросил Рит, кивнув в сторону Грейт.

— Я не знаю. — признался Вик. — Она не мертва, в привычном понимании этого слова. Просто ее нервные центры заморожены. Что-то вроде глубокого стазиса.

— Я раньше никогда не думал, что у нее имплантный синдром. Хотя я и начал замечать, что в последние годы она все меньше и меньше пользовалась преимуществами, которые давали импланты. — Рит присел на корточки рядом с Грейт. — Впрочем… Я тогда и слов-то таких как нейроцирроз не знал.

— Боюсь, что тут мы ничего не можем сделать. Ее надо переправить в Сиген-Арат, использовать наши технологии. — Вик вздохнув отошел от Грейт и подойдя к зажавшейся в угол Лине шепнул ей на ухо, — Ну вот все и закончилось. Сейчас мы поедем в распределитель Ордена, заберем оттуда твоих родителей… А потом, сама решай куда пойдешь. Если ты захочешь улететь с Тиадара, я не стану тебя удерживать.

Она повисла у него на шее.

— Вик, зачем мне Терра? Опять эти напыщенные идиоты, опять этот Орден, опять обещания светлого будущего и счастья для всех… Конечно, плакала моя карьера ксенобиолога, но ведь изучать инопланетную флору и фауну намного проще, если видишь ее за окном, а не на стереограммах. Тем более, у вас, внизу, столько всего интересного…

— Возможно, после эвакуации всех желающих мы уничтожим ворота…

— Даже если так. Я родилась тут, и это моя родина, какой бы она ни была. Эта планета отняла у меня много всего… Но она подарила мне тебя.

Вик отвел ее в сторону и сказал тихо, чтобы никто не слышал, хотя тут и не было никого, кто бы мог услышать.

— Ты же знаешь, что у нас ничего не может быть. Ты… ты будешь стариться, пройдет лет двести и… — он сделал паузу. — А я… Я проживу еще очень долго, лишь для того, чтобы потом вернуться вновь.

Лина кивнула.

— Я знаю, Вик. Но я готова к этому.

— К этому нельзя быть готовой. Рано или поздно тебе захочется чего-то… такого, что я не смогу дать. Это вполне нормально.

— Вик, давай будем решать проблемы тогда, когда они придут к нам. Пока у меня есть ты и этого мне вполне хватает. Кстати… а ты не знаешь, почему все закончилось? Внезапно, неожиданно… Что произошло?

Вик не знал. Он и сам хотел это понять. Впрочем, все должно выясниться в ближайшие часы.

 

10. Восходящая звезда

Его трясли и мотали из стороны в сторону, сначала волоча по песку, а потом закидывая на промокшие носилки. Сверху лилось что-то холодное, голоса сливались в неясный гул. Он попробовал открыть глаза, но сразу зажмурился от яркого света. Вроде руки и ноги были целы, хотя правая рука как-то подозрительно не отзывалась на попытки подвигать пальцами.

— Лежи, не шевелись, герой, мать твою. — проворчал недовольный голос Аххада.

Значит все-таки жив… Черт, а что там было-то перед тем как все погасло в этом синем свете? Память как-то не торопилась раскрывать перед ним свои тайны.

— Эй… это, как там тебя… — Дойл с трудом выдавил из себя слова. — Что случилось-то вообще?

— Ты меня спрашиваешь? — удивился Аххад. — Как будто я знаю. Сейчас вот сдадим тебя на руки твоим хвостатым, вот они тебе и расскажут, как мы дошли до жизни такой.

Пелена перед глазами начала спадать, и Дойл увидел трясущееся серое небо, затянутое тучами. Из них хлестал настоящий, прохладный дождь, то и дело небо вспарывали молнии. Над ним склонился загорелый и бородатый Аххад. Он был без маски.

— Не боишься песку-то наглотаться? — наверное, шутливый тон ему не удался.

— Какой песок, етить твою! — Аххад матюгнулся. — Воздух! Ты понимаешь меня?! Они пустили воздух через эту свою штуковину! Они накачивают нам атмосферу…

Дойл поднял глаза и увидел мерцающую синими огнями постройку, поднимавшуюся выше любых гор. Она была похожа на оплетенную сосудами и щупальцами морскую губку и из многочисленных ее пор валил пар и рвались потоки воздуха.

— А… бой? Наш флот? Армия… — помотал головой Дойл.

— Флот они расхреначили одним залпом. — махнул рукой Аххад. — Потом, когда ты уже вырубился, пришли эти, подземные, в своих энергоформах, так и военные разбежались. Кто-то сдался, кто-то попрыгал в машины и укатил. Не знаю уж куда. Говорят, квантовые ворота выведены из строя, в столице горит дворец Ордена, а биодроны потихоньку сваливают в пещеры. Вот так то.

Дойл расслабился и закрыл глаза. Они сделали это! Неужели они это сделали… Остановили войну! Небольшая горстка людей, не военные, не Орден, обычные мирные люди, которые просто крикнули на весь этот чертов мир: «Идите на хрен с вашей войной!».

— Майкл… — голос Аххада помрачнел. — Ты прости если что… Твой приятель… он… Ну в общем, мы не успели. Когда передача пошла в эфир, когда заговорил он, когда показали тебя, нас… Военные пошли на штурм центра связи.

Айт! Как он мог забыть… Дойл попытался встать, его удержали, прижали к носилкам, но еще какое-то он вырывался, что-то крича и пытаясь отпихнуть все эти протянувшиеся к нему руки. Наконец он сдался и лишь бессильно сжимал и разжимал кулаки. Он спас тебя трижды, ты, старый лысый дурак… А ты не смог спасти его и один раз…

Сквозь закрытые веки просочилось яркое сияние и невольно приоткрыв глаза Дойл увидел склонившееся над ним существо, чей сверкающий звездным огнем контур копировал биодрона, только существо было чуть выше и куталось в полупрозрачный ореол холодного огня.

— Не волнуйся за него, — существо наклонилось ниже, его голос то был нормальным, человеческим, то вдруг прерывался какими-то едва слышимыми всплесками, переходящими чуть ли не в ультразвук. — Для него это лишь начало пути. Вы еще встретитесь.

Дойл кивнул, стараясь себя успокоить. Айт переродится. Ну да, конечно… станет вот таким вот как и это создание… Но ты, Майкл Дойл, так и будешь жить с ощущением того, что опоздал. Опоздал всего на мгновение. Что тебя услышали чуть позже, чем надо. Ты спешил? Значит недостаточно спешил! Дойл выругался про себя еще раз а затем к нему подбежали врачи из полевого госпиталя, сделали какой-то укол и он провалился в мягкую и ласкающую темноту.

Уже в Либертаунской больнице, куда его доставили на большом медицинском транспорте, увозившим раненых из под разрушенного Вест-Энда, ему рассказали, что когда в эфир пошла передача из Вест-Энда, и шитвани нанесли удар по силам терранского космофлота, а в здании Ордена началась стрельба, генерал Итори Тошимо отдал приказ отступать. Был ли этот приказ продиктован сообщением Айта, или Тошимо сам понял, что нет смысла защищать колонию в бою, который приведет к ее уничтожению и единственное правильное решение сложить оружие, неизвестно. Многие считали, что генерала предал Хосс, но так или иначе, а распоряжение о прекращении огня было отдано. Едва люди прекратили сопротивление, оборонный комплекс шитвани перестал расти. Затем в столице и в других городах появились пришельцы. Те самые, светящиеся и словно из газа. Они заняли все стратегические объекты в течении нескольких минут и прервав все передачи, вышли в планетарный эфир пользуясь собственными средствами. Они удаленно заставили включиться все виокроны и стереовизоры, и сообщили, что отныне Тиадар находится под их юрисдикцией, в соответствии с галактическим законодательством. Они сказали, что квантовые ворота отключены и не будут активированы пока они не посчитают нужным их активировать. Однако сразу же сообщили, что не претендуют на территории освоенные людьми, так как сами живут под землей и что готовы поддерживать развитие колонии, в том числе и терраформированием поверхности планеты. Всех, кто хочет покинуть Тиадар, они будут переправлять на Терру раз в три дня на транспортных кораблях, также принудительно будут департированы все военные базы и отделения Ордена Геллиона. Что касается остальных, то сейчас идет формирование общего правительства, в котором будут как люди, так и бывшие биодроны.

Мнения по всему этому были самые противоречивые.

Например Аххад считал, что ничего хорошего из такого соседства не будет. Люди будут искать причины для конфликта, их будет тяготить собственное незавидное, в сравнении с аборигенами, положение, да и неприятное ощущение от того, что они, по сути, проиграли войну. Потом, отрыв от Терры, вероятное уничтожение квантовых ворот и вообще этот ненавязчивый контроль сделают свое дело. Все-таки шитвани слишком чужды для людей и ассимилировать колонию под себя не смогут. Что же до него, Акрама Аль-Аххада, то он останется тут, так как у него здесь друзья, семья, дом, а работы хватает везде, и если аборигены еще и сделают что-то с осточертевшей налоговой системой, будет вообще не планета, а рай земной.

Готовящиеся к департации на Терру местные сановники вторили ему, и грозили колонии скорыми бедами. На что шитвани, иногда выходившие в эфир с какими-то сообщениями заявляли им, что готовы принять карательный терранский флот через 80 000 лет после того, как люди смогут преодолеть световой барьер.

Реакция среднего класса была отнюдь неоднозначной. Во-первых, принявший решение остаться на Тиадаре Итори Тошимо был для них практически героем, стойко сражавшимся с превосходящими технологически и численно силами инопланетного противника, заодно распутывая политические интриги Ордена. Его авторитет сулил не такое уж и однозначное правление аборигенов, которого многие, памятуя свои манеры обращения с биодронами, крайне опасались. Во-вторых, стремительно сокращавшееся число шитвани в городах напрямую говорило о том, что они действительно уходят под землю и предоставляют колонию самой себе. Поговаривали, что на предстоящих выборах в объединенное правительство множество голосов наберут сторонники реформ, некогда выступавшие вместе с Уолтером Далласом, и теперь утопичные идеи «Серебряной Луны» не так уж и нереальны. Настораживало лишь то, что для нормального существования колонии необходима торговля, а вот ее не было и не предвиделось. Соседние звездные системы были необитаемы, стимулов развития в окуклившейся и замкнутой самой на себе колонии было немного, бизнесмены с Терры остались в прошлом, однако, вроде как у Тошимо был какой-то план, и это всех настраивало на благодушный лад. Однако были и негативные моменты. На Тиадаре отсутствовали люди многих профессий. Нужны были институты, школы, базы подготовки солдат, раз уж шитвани на первое время разрешили колонии содержать собственную армию, правда в строго ограниченном количестве. Нужны были заводы. А вот учителей, контролеров поточных линий производства и инструкторов не было. Их всех готовили на базах в центральных секторах. И хотя шитвани уверяли, что если люди будут и впредь оправдывать оказанное им доверие, то колонии вскоре это не понадобится, им мало кто верил. Наконец были целые прослойки общества, которые как раньше видели в шитвани биодронов, так и продолжали видеть их и поныне. Это была молодежь из рабочих поселений, слабо образованная даже по меркам Внешних Миров, со свойственным молодежи максимализмом и радикализмом. Им не хватало своего Уолтера Далласа и они вполне могли его получить. Это беспокоило власть, беспокоило и людей, которые понимали, что в отличии от местных чиновников, шитвани не будут церемониться с выскочками. Но в остальном, налоги падали, цены в магазинах снижались, тем более что там вместо товаров с Терры появились доставляемые из внутреннего мира фрукты и иные деликатесы, и сводки новостей, которые зачитывали хмурые и озабоченные дикторы, рисовали будущее в ореоле всеобщего счастья и благолепия. Впрочем, они это делали всегда, независимо от того, кто находился у власти.

Майкл Дойл стоял возле округлого окна своей палаты и смотрел, как над дальними горами восходит красное крупное солнце, превращая ночное небо в темно-фиолетовое. Это было так необычно, смотреть на плывущие у кромки горизонта белые кучерявые облака, наблюдать как чуть поодаль, в низине, бегают по поверхности небольшого пруда отблески солнечного света. Ведь еще немного, и тут можно будет высаживать леса, снимать все эти купола над оранжереями, открывать настоящие парки. Конечно, ночи все еще достаточно холодны, и по вечерам ветер задувает безжалостно, но как только атмосфера уплотнится еще больше, станет сохранять тепло, появятся первые моря, такие проблемы уже не будут досаждать.

Его мысли прервал стук в дверь, и он даже не успел ответить, что не заперто и войти можно, как она раскрылась и на порог вошел одетый в простой серый костюм Итори Тошимо. Следом за ним шли двое шитвани, один охристый, а второй черный, с серебристыми волосами и таким же воротничком на груди. Он показался Дойлу знакомым, вот только Майкл так и не смог вспомнить, где он его видел и при каких обстоятельствах.

— Доброе утро, — поздоровался Тошимо. — Майкл Дойл, как я понимаю?

Дойл хотел вытянуться в струнку, как подобает военному, сказать что-то вроде «так точно», но отчего-то ему совершенно не хотелось заниматься подобным перед двумя аборигенами.

— Да, господин Тошимо. — Дойл пожал протянутую руку. — Чем обязан?

Он придвинул генералу стул, оба шитвани молча стояли в дверях и безмолвно наблюдали за происходящим.

— Видите ли… В связи с последними событиями, встало несколько весьма скользких вопросов, которые мы так и не смогли урегулировать с нашими… кхм… коллегами. — как можно более дипломатично сообщил Тошимо. — Речь идет о формировании института кураторов, которые будут следить за работой правительства. Это принципиальный вопрос, потому что иначе они не согласны предоставлять колонии независимость. Кураторы будут набираться из числа людей и шитвани.

У Дойла неприятно заело под ложечкой, так как он понял к чему клонит генерал.

— Вся острота вопроса заключается в том, что они не хотят видеть на посту куратора человека, которому они не доверяют. — продолжил Итори. — Он не должен быть политиком, бизнесменом, членом Ордена, но в то же время, он должен быть человеком, которого люди Тиадара знают. Врачом, полицейским, солдатом, ученым или хозяином какой-нибудь лавочки — нашим коллегам это не принципиально. Важно, чтобы он имел вес у обеих рас. Знаете, Майкл, после того эфира… из этого города… После того, как вы со своим другом, который был из числа шитвани, остановили войну… Я думаю, что вы вполне подойдете.

Дойл глубоко вздохнул и покачал головой.

— Простите, генерал. Но я был солдатом, работал в полиции…Я не политик.

— От вас и не требуется быть политиком. — поспешил заверить Дойла Итори. — Вы будете включены в исключительно совещательный орган. Вы и один из этих шитвани, либо Най, либо Вик, будете контролировать решения правительства, следя за тем, чтобы его решения не изменяли баланс в какую-либо из сторон, и не способствовали разжиганию конфликтов. К сожалению, все иные кандидатуры были отклонены либо нами, либо аборигенами.

— Генерал… — устало улыбнулся Майкл. — Один раз я уже спас мир…

— Видите, для вас это привычное дело, — тоже улыбнулся Тошимо. — Поймите, мы не можем продвинуться вперед в переговорах, не решив этот вопрос. Они не верят нашим политиканам и, между нами, я их в этом поддерживаю.

— К сожалению, я не знаю насколько я коммуникабелен. — Дойл перебрался на кровать, все еще с трудом передвигая раненой ногой. — По-моему, вытерпеть меня мог лишь один шитвани. Кстати, вот он бы точно пригодился вам. У него были интересные мысли по государственному устройству.

— Вполне вероятно, что через какое-то время Айт сможет занять мое место. — сказал черный с серебром шитвани. — Правда, не через месяц и не через год, но, наверное, в обозримом будущем даже по вашим меркам.

Дойл окинул всю троицу тяжелым взглядом. Ему не хотелось заниматься тем, что ему предлагал Тошимо. Это была слишком большая ответственность, да и не для полицейского эта работа.

— Может быть все-таки я как-нибудь так? — уже безнадежно спросил он. — Погоняю контрабандистов в Либертауне…

Он прекрасно понимал, что последнее, что сейчас имеет смысл делать на Тиадаре, это ловить контрабандистов.

— Благодарю за понимание, господин Дойл. — Тошимо встал и поклонился ему, как было заведено у древнего, и ценившего свои корни народа, к которому принадлежал генерал. — Я рад поздравить вас с назначением.

Что ж тут сделаешь… Дойл неумело и как-то неуклюже повторил движение генерала. Жизнь, странная штука. Он всегда знал это. Он приехал сюда скрываясь от руки закона, который долго представлял сам. Без связей, без друзей, надеясь лишь сам на себя. А теперь… Теперь он стал первым лицом колонии, отрезанной от основной метрополии, да и вообще от сколь либо известных обитаемых секторов тысячами световых лет. Затерянной среди неведомых бездн Внешнего Рукава галактики. Колонии со странным прошлом и неизвестным будущим… Эх, правду видать говорят… Как только ты считаешь, что хуже быть не может, Вселенная сразу же стремиться доказать тебе что ты не прав и все моментально становиться еще хуже.

Най и Вик пропустили Тошимо вперед и задержались перед дверью в палату.

— Сколько у нас времени? Часа два? — спросил Вик. — Тогда быть может пора?

— Да. Думаю, надо поторопиться. — согласился Най.

Они нагнали дожидавшегося их Итори Тошимо, быстро извинились и превратившись в два серебристых сгустка ослепительного огня исчезли в голубом небе новорожденного Тиадара.

На эту церемонию пришло мало людей. У людей хватало своих забот, да и происходило все на большом удалении от городов. Кто знал, и кому было не безразлично пришли, а в присутствии других, шитвани не нуждались. Зато их собралось очень много. С самого утра к высокой одинокой скале в центре Моря Угроз, как некогда назывался этот район, прибывали транспорты из разных городов, привозившие сюда десятки новых граждан Тиадара. Тут были и перерожденные. Не все, конечно, но все кто смог оторваться от внезапно валившихся на них непривычных государственных дел и те, кто выкроил часок между проверками систем Сердца.

Некогда пустынное Море Угроз уже немного изменилось. У подножия четырех извилистых каменных колонн, на высоте почти в пять сотен метров сраставшихся в закрученный спиралью шпиль, тек небольшой ручеек. Чуть поодаль, в низине появилось первое небольшое озерцо, а его берега поросли низкорослой, почти лишенной листьев жесткой растительностью с фиолетовыми стеблями. Жизнь завоевывала новые, ранее недоступные горизонты. И рядом с фиолетовой травой, поднимались крошечные зеленые ростки, открывшие для себя совершенно иной мир.

Никто не говорил речей полных пафоса и трагизма, никто не убивался и не заламывал руки, никто не изливал в воздух подчас пустые слова полные лицемерного почитания. Это было совершенно не свойственно шитвани. Они просто стояли и молчали, провожая ту, что подарила им жизнь.

Грейт прожила еще четыре часа после того, как ее вывезли на легком глайдере за пределы Либертауна. Это состояние уже с трудом можно было назвать жизнью, сознание к ней не возвращалось, лекарства оказались бессильны, а усилия шитвани были тщетны из-за того, что их познания в человеческой анатомии и особенностях высшей нервной деятельности стремились к нулю. Возможно, причиной был псионный шторм созданный Виком, а возможно дело было лишь в том, что в день побега из Аббервила она забыла дома необходимые для поддержания стабильности имплантов наносептики и тот негативный эффект, что накапливался день ото дня дал о себе знать. По большому счету, сейчас уже не играло роли почему это произошло. Она умерла в небольшой пещерке, куда ее принесли Рит и Най, так и не узнав, что они стоят рядом с ней.

Ее заключили в кварцевый саркофаг, который перевезли под одинокую скалу в центре Моря Угроз. Отсюда был виден далекий, окруженный пласталевой стеной Аббервил, а вскоре тут должно было разлиться первое настоящее море на поверхности планеты. Однако каким бы глубоким оно не оказалось, эта каменная колонна все равно будет видна над его поверхностью, и шитвани посчитали, что лучшего памятника человеку, навсегда изменившему Тиадар не придумать.

И хотя Вик и Лина, все для себя уже решившие заранее, пытались с ними спорить, убеждая, что церемонию надо провести в столице, чтобы все знали о ней, но Най и Рит возражали, говоря, что людская память переменчива и ей свойственно смотреть на историю под разными углами. Сегодня это место будет посещаться, а завтра его сравняют с землей танками, как не раз было в истории Терры. И лишь природа бесстрастна и будет хранить отданное ей столько, сколько существует сама. И даже если кому-то придет в голову стереть всю память об этих днях, он ничего не сможет сделать ни со скалой, ни с морем, ни с песком. К тому же, далеко не все люди считают, что Грейт достойна подобного погребения и наверняка будут и провокации, и столкновения, да и пока с Тиадара не выдворены все нежелательные элементы, вообще лучше не злоупотреблять массовыми собраниями.

На церемонию не пришли ни Тошимо, ни выпущенный из тюрьмы Ордена Трейс Вейди, напуганный, но живой и невредимый, ни мэры городов, ни даже многие ее коллеги. Пришел лишь назначенный главой временного правительства Тиадара Себастьян Шаффи. Впрочем, тут никто и не горевал по этому поводу. Было несколько ученых, когда-то работавших с Грейт, был, если верить слухам, Рэнд Блэкли и была Лина, которая теперь просила добавлять к своему имени совсем незнакомую и непривычную фамилию Эн'Арин. Она стояла рядом с Виком, в странной зеленоватой одежде, блестевшей словно хрусталь, но в тоже время бывшей мягкой и эластичной.

Себастьян Шаффи много говорил о трудном пути, о прошедшем кризисе, о будущем, о проблемах которые надо решать сообща и о великом самопожертвовании, которое совершила Мериен Грейт ради мира и ради того, чтобы доказать всем, что взаимопонимание между разными расами в рамках одной планеты возможно. Это были дежурные слова, это понимали и все собравшиеся, впрочем, понимал это и он сам. Он, наверное, говорил бы намного дольше, если бы не знал, что эта речь тут лишняя. Лишь когда кто-то из ученых и старых коллег Грейт спросил что-то обстоятельств ее смерти, Себастьян Шаффи, уже спускавшийся с импровизированной трибуны остановился и сказал:

— Мы никогда не выбираем как родиться, и очень редко мы имеем власть выбрать как нам умереть. Но мы выбираем как нам жить. Давайте помнить об этом.

Кварцевый саркофаг стоял открытый, и от него расползалось бледное аквамариновое свечение, испускаемое затейливым орнаментом из листьев растений Внутреннего Мира и кристаллов. Орнамент этот обрамлял бока и крышку саркофага, листьями была закрыта и сама Грейт, в ногах у которой лежала положенная внутрь кварцевого куба мохнатой детской лапкой старая, пообтершаяся фигурка из аббервилской интеграционной школы. Человек в черном костюме с книжкой в руках.

Рит сидел перед стереовизорами в башне гиперсвязи Либертауна. Ассистент режиссера заканчивал последние приготовления к эфиру, причесывая длинные черные волосы шитвани, и закидывая непослушные пряди за длинные уши.

— Сообщение передавать каждые две минуты, начиная с момента открытия Врат. — распорядился Рит. — На входящие запросы отвечать черным экраном.

Ему дали знак начинать. Двое шитвани быстро обежали студию, удостоверившись, что запись идет и работают все приборы.

— Я обращаюсь к правительству Терранской Республики. — заговорил Рит. — В силу галактического законодательства, которое вы обязались соблюдать, от лица расы шитвани, являющейся коренным населением Тиадара, уполномочен заявить, что ваше присутствие на колонии Тиадар мы считаем незаконным. В то же время, мы идем навстречу гражданам колонии и производим департацию лишь тех, кто счел невозможным оставаться на Тиадаре, или же чье нахождение неприемлемо для нас.

Я также уполномочен заявить, что любые враждебные действия, или действия которые мы можем счесть враждебными, совершенные вами при открытии ворот с нашей стороны, приведут к тому, что мы оставляем за собой право уничтожить отправную ячейку, что лишит возможности вернуться на родину тех граждан Терры, что изъявили желание это сделать. Также, мы просим дать им возможность покинуть Тиадар, и не отключать ворота с вашей стороны.

Мы считаем невозможным какое-либо дипломатическое отношение между нашими народами, ввиду удаленности систем и из-за некоторых иных причин. Подобное следует расценивать не только как нежелание устанавливать дипломатические данные в данный момент времени, а как принципиальную невозможность таких контактов, постольку поскольку после того, как мы переправим к вам всех, кто решил улететь домой, ворота с нашей стороны будут уничтожены.

Так же я прошу правительство Терры уважать мнение своих граждан, которые, быть может, захотят прибыть на Тиадар, к своим родственникам. Мы идем навстречу им и даем такую возможность. Так же мы просим уважать мнение тех граждан Терранской Республики, что родились на Тиадаре и не посчитали возможным улетать с него.

Уведомляю так же, что на Тиадаре сформировано временное правительство включающее в себя представителей обеих разумных форм жизни, населяющих планету, и первым его постановлением, Тиадар выведен из под юрисдикции Конституции Терранской Республики. Действие всех законов и конституционных норм Терранской Республики прекращено.

Просим воздержаться от скоропалительных решений и действий.

Рит замолчал и вопросительно взглянул на ассистента.

— Записано, — махнул рукой оператор. — Сейчас обработаем и пошлем в эфир.

Было заметно, что делалось это все без особого энтузиазма, ожидать которого было бы глупо. Впереди у этих людей, решивших остаться на Тиадаре была полная неизвестность и никто из них не мог дать гарантии того, что завтра шитвани сдержат хоть часть своих обещаний.

А три часа спустя началась отправка первых кораблей. Кто-то шел сам, кого-то шитвани вели под прицелом волновых автоматов. Вдоль всего периметра центрального Либертаунского космопорта стояли трофейные транспортеры с нацеленными на толпу стационарными пулеметами. Сами шли те, кто покидал планету добровольно. Улетали торговцы, у которых оставались дела в основных секторах, шли семьи с детьми, улетали работники налоговых, полицейских и финансовых ведомств. Возможно, пользуясь случаем, Тиадар торопились покинуть контрабандисты, различные воры и те, кто успел натворить тут дел. Они могли лишь догадываться, какие законы установят новые власти и рисковать не хотел никто. Насильно приходилось вести тех, кому в новом мире не нашлось места. Это были мелкие и средние чиновники, члены Ордена Геллиона, бессловесная масса офисных работников, политики. Они что-то кричали, когда их тащили за руки по трапам и закидывали в транспортные корабли, стращали скорым возмездием и карающей дланью терранского правительства. Они обещали, что скоро все будет пересмотрено, что предатели и агрессоры получат по заслугам, что боевой флот уже готов и скоро, очень скоро все вернется на круги своя. Улетающие по своей воле смотрели на них как на прокаженных и проходили мимо.

Когда ворота включились, и корабли стали проходить через них, центр гиперсвязи стал раз за разом посылать подготовленное Ритом сообщение. Сначала в эфире была тишина, потом она взорвалась сотнями указаний, приказов, запросов, требований, сквозь них прорывались просьбы отыскать родственников, прошения на переселение к детям или к мужу, исступленные призывы выжечь все каленым железом и объявить священную войну. Ответом на все было молчание. Себастьян Шаффи распорядился подготовить списки погибших и запросивших переселения к родственникам. Айэф со стороны шитвани потребовал выделения большего количества кораблей для скорейшего завершения департации и напомнил, что гарнизон базы ВКС на спутнике Тиадара также может убираться восвояси, а научная станция на Нефертисе может продолжать свою деятельность лишь при условии незамедлительной выдаче шитвани Штайера.

Впрочем, с базой на спутнике вышли сложности. Часть персонала просила дать возможность их родственникам переселится на Тиадар, так как они опасались обвинений в коллаборационизме и дезертирстве. Также они опасались, что на родственников, возможно, будет оказываться давление со стороны Ордена. Най, замещавший в Консультативном Совете временно отсутствующего Айта, пообещал этот вопрос решить.

Конечно, были проблемы. Во время отправки следующей партии кораблей, через ворота попытались прорваться несколько терранских грузовых судов, нанятые каким-то бизнесменом, переехавшим в первой партии, но оставившим тут большой груз электроники. Шитвани, контролировавшие ворота отключили их, но неприятный инцидент все-таки имел место. Один из грузовых кораблей оказался между зонами перехода и его распылило на кванты.

Так же никто не знал, чего ожидать от десятка висевших напротив ворот эсминцев, явно готовых к бою. Но враждебности они не проявляли, видимо не замечая попыток атаковать сквозь ворота.

Когда прибыл первый корабль с родственниками остающихся на Тиадаре людей, стали выясняться подробности того, что происходило на Терре в эти дни. Сенат лихорадило. Адепты Ордена голосили со всех трибун что-то невразумительное, однако все остужалось простым фактом, что в случае агрессивного поведения по эту сторону Ворот, инопланетяне захватившие власть на Тиадаре готовы были уничтожить приемные ворота. Тиадар считали оккупированной колонией и разрабатывали планы ответного удара. Едва были составлены списки отбывающих на Тиадар, начались проверки, попытки вербовать агентов Ордена и опись имущества, чтобы «изменники» не могли вернуться назад. Людей выгоняли на улицы, сгоняли в космопорты и под усиленной охраной сажали в корабли. Изымалось все, вплоть до личных вещей. Первым рейсом прилетела и Рита Тошимо с дочерью. Она рассказала, как вечером в дом ворвались солдаты спец-группы Ордена Геллиона, выволокли их на улицу, погрузили в броневик и отвезли к улетавшему кораблю. Она хотела забрать с собой ордена мужа, но коробку вырвали у нее из рук и кинули в груду других изъятых вещей. Генерал Итори Тошимо был заочно разжалован в рядовые и приговорен к пожизненному заключению за сдачу колонии инопланетному агрессору.

Тошимо выслушал эту историю хмурясь, но спокойно и терпеливо. Он обнял жену, поцеловал дочь и произнес всего одну фразу.

— Они не понимают этого. Я тоже долго думал, что солдатская честь и доблесть в умении отнять жизнь. Нет. Она в умении ее сохранить.

По эту сторону Ворот прием был не менее прохладный, чем проводы. Шитвани и сотрудники службы безопасности сверяли все документы, и не выпускали людей из здания космопорта до прибытия родственников, которые были готовы подтвердить, что прилетевший человек именно тот, за кого себя выдает. Впрочем, как казалось, подобные меры на Тиадаре встречались с пониманием, в отличии от того, что происходило в центральных секторах.

А вот о Рэнде Блэкли больше никто ничего не слышал.

Большинство склонялось к мысли, что он умер вскоре после Грейт, однако его тела нигде не было найдено. Сторонники этой версии объясняли это тем, что друзей у него особо не было, многие шитвани его не знали, и единственный из них, хорошо знавший Рэнда, Вик, похоронил его по каким-то свойственным шитвани обычаям где-то в лесах Внутреннего Мира.

Впрочем, ходили слухи, что он ушел вниз, чтобы провести отпущенные ему судьбой дни в свете искусственного подземного солнца, освещающего тот фантастический мир, в который он так стремился попасть. Правда это или нет, вряд ли кто скажет, а шитвани обычно не отвечают на подобные вопросы.

Однако добрая, разговорчивая и дородная булочница Хлои, открывшая лавку недалеко от центра Либертауна рассказывает, что Рэнд живет неподалеку от города, в уединении. Он отшельничает в небольшой, заросшей пещерными деревьями пещерке и совсем не один. К нему вернулась старая подружка, которая одно время жила с ним в Аббервиле, и уж это Хлои может сказать точно, так как она была постоянным ее клиентом, а своих постоянных клиентов булочница не забывала.

Некогда шумный и многолюдный комплекс биофабрик возле Аббервила закрывался. По длинным и темным коридорам ходили одинокие рабочие и опечатывали двери, подготавливая здание к консервации. Не то чтобы эти фабрики оказались не нужными новому правительству, просто та их часть где происходило рождение новых особей биодронов, по мнению Себастьяна Шаффи могла вызвать очень неприятные воспоминания у довольно значительной части населения Тиадара.

Но сейчас он хотел вспомнить все, что было с ним с самого начала.

Най перешагнул через порог зала Пятой Приемной Линии. Поток сначала смутных, но потом все более ясных воспоминаний заставил его замереть, рассматривая серые стальные стены и покрытые пылью столы.

Здесь он появился на свет.

Он помнил противный и сиплый женский голос, сообщавший его сертификационный номер. Тогда у него еще не было имени. Тогда его называли «изделием».

Най провел рукой по холодному стеклу инкубационной камеры, зависшей в нескольких сантиметрах от пола. Она была пуста и в нее свешивались резиновые шланги и трубки. Сверху камера крепилась к рельсам, уходившим за плотно закрытые двери. Рабочий, собиравшийся опечатывать зал остановился в нерешительности, и переминался с ноги на ногу, не зная, что ему говорить и делать.

Справа находился устрашающий аппарат, со множеством манипуляторов и датчиков. Здесь производилось внедрение имплантов и Най с отвращением отодвинул подальше механическое щупальце с длинным и очень тонким сверлом на конце.

— Простите… — немного осмелел рабочий. — Мне надо опечатывать…

— Я ненадолго, — отозвался Най настолько тихо, что слышал себя лишь он сам.

— Это… ну я подойду минут через пять… — сообщил рабочий и направился к следующему залу.

А вон в той кабинке наверное сидел оператор конвейера… Най посмотрел наверх, на заклеенное черным полиэтиленом стекло выступающей из стены кабины. Там стояли машины проверяющие генетические совпадения, отклонения, настройки хромосом, вбивавшие в изделия новые сертификационные номера. По сути, многим и очень многим имена давались именно там.

Най не стал подниматься наверх. Ему хватало и того, что он уже увидел. Он уже никогда не вернется сюда, да этого ему и не хочется. Просто ему показалось, что его визит сюда сейчас, когда все завершилось, когда умерла Грейт, будет очень символичным. Все заканчивается там, где все и началось. Он вернулся сюда, к месту своего рождения, спустя восемнадцать лет. Изменившийся сам и изменивший мир вокруг себя.

Най сам выключил свет и выйдя за дверь отобрал у рабочего магнитный замок. Загудел блокиратор, глухо щелкнула дверь и замок с противным визгом врос в специальное углубление, запечатав вход в зал пятой приемной линии.

Навсегда.

Она вылезла из теплого бассейна, подставляя мокрое тело прохладному вечернему ветерку. Бассейн выходил прямо на украшенный изумрудами балкон, с которого открывался вид на отвесные, поросшие многовековыми деревьями скалы. Они тонули в вечернем тумане, где-то поднимаясь из него зеленовато-серыми зубьями, а где-то уходя в мутную пелену, опускавшуюся на лес. Приближение вечера уже чувствовалось, не только по притихшим голосам лесных зверушек, но и по медленно проступающему на листьях и стволах деревьев свечению. Она расчесала свои черные волосы розовато-белым костяным гребнем, и усевшись на деревянную скамеечку облокотилась на хрустальные перила. Здесь она могла быть сама собой.

От созерцания раскинувшегося вокруг леса ее отвлек тихий стук коготков по мраморной дорожке, огибавшей бассейн.

— Добрый вечер, лап. — она обняла его за плечи и поцеловала в черный нос.

Он улыбнулся, чуть склонив набок голову, и провел по ее щеке кисточкой хвоста.

— Ты обещал, что мы пойдем сегодня вечером гулять. Я так хочу посмотреть на этот мир.

— Конечно пойдем. — кивнул Вик. — только чуть попозже. Они еще не проснулись.

— Кто «они»?

— Увидишь, — он сел рядом и обнял ее, грея своим теплым телом.

— Как думаешь, что будет дальше? — Лина прижалась щекой к его руке. — Там, наверху. Мы научимся жить вместе? Иногда я думаю обо всем этом и боюсь будущего.

— Будущее всегда такое, каким мы его делаем, — ответил Вик. — И если мы заранее решим какое оно будет, то куда же оно от нас денется? Как раз сейчас несколько наших ученых решили заняться этой проблемой. Они просчитывают различные возможности развития колонии, хотят предсказать проблемы, ожидающие нас и заранее найти способы их решения.

— А разве это возможно?

— Ну… надо попробовать. Если нам удастся предсказать таким образом развитие хотя бы на ближайшие пять ваших лет, то это уже хорошо и значит идея не такая уж и плохая. Но знаешь… давай хоть на часок забудем обо всех этих проблемах.

По мере того, как лучи Сердца тускнели, все ярче становилось сияние люминесцирующих деревьев, и даже вода, бегущая в небольших ручейках стала какой-то призрачной и мерцающей. Туман озарился внутренним, тусклым светом и тогда Вик сказал:

— Ты главное ничему не удивляйся. И не бойся, ведь я с тобой.

Он оперся на перила балкончика, глядя на волны тумана и вдруг они ожили, принимая странные очертания, туманные образы и фигуры. Туман сгустился и вдруг, огибая каменные колонны причудливых скал, пополз к балкону. Клубясь и пульсируя холодным светом он забурлил прямо возле перил.

— Давай за мной. — пригласил Лину Вик. — Ты хотела посмотреть этот мир и я покажу тебе его.

Он перепрыгнул через перила и шагнул в воздух. Лина уже хотела было вскрикнуть, у нее перехватило дух, но Вик стоял как ни в чем не бывало на густом облаке тумана.

— Не бойся. — он поманил ее пальцем. — Забирайся сюда.

Она неуверенно подошла к перилам и отбросив в сторону мягкое полотенце, которое лишь мешалось, перелезла через них. Перед ней мерцало пушистое одеяло тумана, под которым темнела, рассыпаясь искрами светящейся травы синевато-черная ночная пустота. Она набрала воздуху в грудь, закрыла глаза и шагнула в этот туман. Ей показалось, что она наступила на разложенную на упругом тенте вату. Поверхность была мягкой, чуть шевелящейся, но довольно прочной.

— Это не туман, — объяснил Вик. — Они просто очень маленькие. Мы зовем их «таал'шек». Они примечательны тем, что живут возле пульсаритовых жил и приспособились к создаваемой ими гравитации тем, что научились создавать вокруг себя слабое антигравитационное поле. Не бойся, они нас не уронят.

Она села Вику на колени и он обнял ее за талию, не обращая внимание на то, что ее кожа еще не высохла после бассейна Повинуясь его безмолвному приказу светящееся облако двинулось вперед, огибая скалы и скользя между огромными грибными деревьями, достигавшими в высоту сотни метров.

Когда-то, в таком далеком и сейчас казавшимся невероятным сном прошлом, она водила его по оранжерее, где росли привезенные с Терры деревья и травы. Сейчас он проводил такую же экскурсию, но не по оранжерее, а по целому, невероятному миру, который все это время был в буквальном смысле у них под ногами. В каком-то смысле, они поменялись ролями и Лина временами видела в этом то насмешку судьбы, то знак какой-то высшей справедливости. Впрочем, она смотрела на все происходящее со своей точки зрения. Он показывал ей долины и моря, показывал непредставимые воображениям каскады скал, арками поднимавшихся над сумрачными ущельями, показывал города на парящих горах и над всем этим серебрилась, создавая иллюзию звездного неба, оборотная сторона внутреннего мира. И ей сейчас не хотелось ничего другого, она жила тут и сейчас, в собственных фантазиях, ставших явью, в пробудившихся грезах, хотя иногда ее глодала странная мысль… А что было бы, если бы в тот день, она не выбрала Вика? Что было бы с ним, и что стало бы с ней?

Под ними раздвинулись широкие веера пальм и из под них выплыло переливающееся розоватыми огнями тело воздушной медузы. Взмахнув своими длинными многометровыми щупальцами она продрейфовала мимо, и исчезла в сгущающихся облаках, туда, где вокруг загнутой в петлю горной вершины водили хоровод сотни таких же медуз.

— Ты и вправду веришь, что у нас все получится? — снова задала Лина тот вопрос, что не шел у нее из головы. — Вы все и вправду верите, что у того, что вы создали есть будущее?

— У вас, людей, память недолговечна. — согласился Вик. — Пройдет время, и многое из того что произошло недавно может быть будет переврано, искажено и представлено совсем в ином свете. Может быть. Но наша память куда более продолжительна и мы поможем людям не забыть свою историю. Конечно, так или иначе появятся различные оценки исторических событий, начнутся упреки в адрес отдельных личностей… Но что поделать, если историю обычно делают именно отдельные личности, в то время как все остальные либо смотрят на все происходящее со стороны, либо идут за теми, кто отважился сделать первый шаг. Да нет, не смотря на все это я верю, что у Тиадара есть будущее. И это будущее не такое уж и мрачное, ты не находишь?

Она улыбнулась.

— И теперь никто не будет показывать на меня пальцами и говорить, что я живу с биодроном.

— Главное, чтобы твой пример не стал слишком заразительным. — улыбнулся Вик и направил облако светящихся организмов к берегу необъятного изумрудного океана над которым гулял резвый и теплый ветерок…

* * *

— Десять минут до контрольного времени.

— Ага, понял. Все равно пока я не закончу, вы ничего не сможете сделать. — недовольно пропыхтел возившийся с проводами человек.

Он был совершенно непримечательным, чуть полноватым, низеньким, с заметной щетиной и черными постоянно торчавшими в разные стороны волосами. За его спиной стояли три больших ядерных заряда.

Человек закончил работу и обвел взглядом темное, освещенное единственным фонариком на его рабочем комбинезоне, техническое помещение субквантового транспортного узла. Противоположная стена, на деле бывшая вогнутым внутрь окном, прозрачная, но порядком запыленная, открывала прекрасный вид на Тиадар, постепенно покрывавшийся зелено-синими пятнами лесов. Над ним вставало солнце, которое несло с собой не только новый день, но и новую эру в непростой истории этой планеты. Все мосты были сожжены. Впереди была неизвестность и надежда на будущее.

— Все, готово. — сказал человек в комлинк. — Покидаю узел.

Он еще раз посмотрел на Тиадар, заслонявший собой половину черного, усыпанного звездами неба, рассеченного пополам бледной полосой Млечного Пути.

Два года… Да, ведь прошло уже два года…

Он включил систему питания детонаторов и закинув в широкие карманы рабочего комбинезона свои нехитрые электронные приспособления резво поднялся по лестнице в пристыковавшийся к отключенным Воротам челнок. Корабль блеснул в лучах восходящей звезды и стремительно унесся к планете.

Еще несколько долгих минут чернело бездонное небо, а потом там, где раньше были квантовые ворота, связывавшие Тиадар с Террой набух огненно-рыжий шар. В старой истории была поставлена точка. Но лишь для того, чтобы следом за ней началась новая глава…