Старый хлев давно пустовал. Большая часть изъеденной дождями крыши обрушилась; одна из стен не выдержала веса лежавшей на ней балки и выгнулась внутрь.

Взобравшись на чердак, когда-то служивший для сушки сена, Билли Дойл спокойно ждал, сидя на краю и свесив ноги...

Вид Дойла полностью соответствовал его репутации. Взгляд очень походил на те, какими смотрят сумасшедшие. Что до всего прочего, внешность Дойла была самой заурядной: квадратный коротышка с растрепанными темными волосами и широким веснушчатым лицом. Однако когда люди подходили ближе, они уже не замечали ничего, кроме его глаз.

Глаза у него были дымчатого цвета; казалось, целая череда самых разных вещей лениво проплывала за этим прозрачным экраном. Что это были за вещи, различить не удавалось, однако любой ощущал их присутствие. Это походило на то, как плавают кругами голодные акулы, или как скрытно передвигаются под песком скорпионы.

Услышав, как подъехала первая машина, он схватил свой автоматический «кольт» 45-го калибра. Большая часть ручного оружия не позволяет вести точную стрельбу с большого расстояния. Однако с этим пистолетом всегда можно было рассчитывать на точный выстрел, при условии, что находился он в руках человека, знающего, как его держать и как контролировать опасную отдачу при выстреле.

Дойл держал пистолет обеими руками, непоколебимо, как скала.

Когда Джонни вошел в хлев и остановился в пятне света, падавшего через дыру в крыше, огромный пистолет 45-го калибра был нацелен ему в лоб.

Первым побуждением Дойла было разнести вошедшему голову. Ценой больших усилий он сдержался, но палец с курка не снял. Двоих из тех, кого он ждал, Дойл не знал. Вот этот подходил под описание типа по имени Джонни Марч: крупный, худой, но широкий в плечах, темноволосый, черноглазый, с загорелым, костистым и скуластым лицом, ироничным и вызывающим.

Дойл молча наблюдал за ним, пока Джонни оглядывался по сторонам.

Затем Джонни поднял глаза — и сразу замер при виде Дойла, целившегося в него из «кольта» 45-го калибра. Он предусмотрительно отвел руки в стороны от туловища.

— Дойл? Я — Джонни Марч.

— Какие газеты ты читаешь?

— Только «Балтимор Глоуб», — ответил Джонни, следуя указаниям Корнгольда.

Дойл убрал одну руку с пистолета и опустил его до уровня колен; теперь он не целился в Джонни, однако дуло оставалось направленным в его сторону.

— Ты пришел раньше назначенного времени.

— Я думал, движение будет куда гуще, чем оказалось на самом деле.

— Тогда присаживайся и жди.

Джонни не спеша направился к стогу прелого сена и сел. Из глубокого кармана куртки он извлек сигарету и закурил. Погрузившись в сено и опершись на локоть, он запасся терпением. С Дойлом они больше не обменялись ни словом. Дойл был не из тех, кто чешет языком просто чтобы убить время.

У Джонни тоже не было настроения разговаривать. Он не имел ни малейшего представления, кем окажутся остальные. Нервы были на взводе. Среди них вполне мог оказаться человек, знавший его в прошлом, ещё как Джонни Морини. И пуля 45-го калибра вполне могла проделать в нем дыру прежде, чем он решит, как отсюда выбраться.

Полчаса спустя друг за другом появились и другие участники встречи, причем прибыли все по одиночке. Троих Дойл выбрал сам, их репутация была ему известна. Джордж Спиро и Шелли Соломон слыли отменными стрелками; третьим был Гарри Эрл, водитель с большим стажем. Четвертого, которого Дойл не знал, а Джонни видел ошивавшимся по притонам семейства Виджиланте, звали Кен Джексон. За угрюмым негром числились уже два срока за вооруженные ограбления; позднее он переключился на кражи автомобилей, а иногда за плату подрабатывал шофером.

Когда все собрались, внутренее напряжение Джонни начало спадать. Все они были опасны, однако никто не имел отношения к его прошлому.

Билли Дойл спустился по лестнице с чердака и присоединился к остальным. Присев на корточки, он принялся поочередно всех разглядывать. От взгляда холодных дымчатых глаз мороз пробирал по коже.

— Речь идет о налете на крупную партию драгоценных камней, — наконец сообщил Дойл. — Вам каждому достанется по сорок тысяч. Наличными. Оплата сразу, как доставим товар заказчику.

Последовала долгая и уважительная пауза.

— Мне это нравится, — улыбнулся Эрл. — Толстая получится пачка!

— Черт, — тягучим голосом вмешался Спиро, — они могут себе это позволить. На пятерых придется двести тысяч. За дело, стоящее два миллиона.

Дойл покосился на него.

— Есть возражения по поводу дележки?

— Нет. Сорок тысяч для меня вполне достаточно. Я только задаю себе вопрос, какая будет твоя доля?

— Это касается только меня. Ты согласен?

Спиро заглянул в туманную бездну глаз Дойла и даже не моргнул, но тон сразу сбавил.

— Согласен.

Дойл отвел взгляд от Спиро и пробежался им по остальным.

— Ну, разумеется, вам не стали бы столько платить, если бы предстояло лишь подобрать третьесортный товар, забытый посреди улицы. Будет стрельба. Все дело провернем на свежем воздухе, так что оказаться на нужном месте проблемы не составит. Однако что касается того, как смыться, то это уже будет сурово. У нас будут две машины с мощными моторами и все, что нужно для нейтрализации охраны. Но все равно легкой прогулки не обещаю.

— Кстати, насчет охраны, — прервал его Джексон, выступивший от имени всех остальных. — Сколько их будет? И что за люди?

— Человек восемь или десять. Мастеров своего дела. Настоящих профессионалов. С оружием в руках, готовых к бою. По меньшей мере один автомат и ружье. Так что без крови тут не обойдется. Убрать придется всех.

— Мне кажется, — задумчиво заметил Шелли Соломон, — что при таком раскладе кто-то из нас вполне может поплатиться шкурой.

— Вне всякого сомнения, — напрямик признал его правоту Дойл. — Я это учитываю. Мы атакуем именно в том месте, где они будут уязвимы. На какое-то время их можно будет захватить врасплох. Но только на время. И замешательство не будет длиться долго. Через пару секунд все, кто останется в строю, откроют огонь.

Дойл умолк и вновь по очереди внимательно оглядел каждого.

— Ладно, это то, что касается общей схемы. Не ждите, что я стану раскрывать детали дела до того, как буду точно знать, кто из вас решит идти вместе со мной. Полагаю, я вполне обойдусь, имея на человека-другого меньше. И если кому-то придет охота свалить, замена всегда найдется. Но если вы собираетесь выйти из дела, лучше сказать сейчас. Когда я изложу во всех деталях план операции, тот, кто захочет свалить, конечно, сможет это сделать. Но только с пулей в башке.

В его голосе не звучало угрозы — он только констатировал факт.

Джонни поглядел на остальных, явно погрузившихся в раздумья, и поднялся с сена.

— Это дело не по мне, Дойл. Кражи — вот мое. И только. Я — вор, но не убийца.

Дойл покосился на него.

— Мне про тебя говорили иначе.

Джонни пожал плечами.

— Я знаю, как обращаться с оружием, когда припрет. Но мне не по душе такое дело, где известно заранее, что придется перебить уйму народу. Я очень сожалею, Дойл.

— Ладно, — Дойл оглядел остальных. — Больше желающих нет?

Желающих не оказалось.

Дойл снова повернулся к Джонни.

— Нет никого, кроме тебя. Прощай.

Больше он не сказал ни слова. Все было сказано просто, четко и без малейших эмоций.

Джонни не слишком понравился тот отсвет, который он заметил в дымчатых глазах Дойла. Однако он заставил себя пройти через весь хлев, шагая строго по прямой, и выйти без особой спешки.

Оказавшись снаружи, он сел в свой «мустанг» и отъехал от хлева, хотя не очень далеко. Грунтовая дорога шла по дну оврага, скрытого от посторонних взоров густым кустарником. Там он затормозил, заглушил мотор, вышел из машины и открыл багажник.

В багажнике находилась солидная радиостанция со всей аппаратурой для подслушивания, причем крайне сложной и чувствительной. Куплена она была на деньги Кармине Паннунцио, и накануне вечером Райли привез её Джонни.

Джонни вытянул две телескопические антенны, длина которых превышала его рост. Потом он включил установку.

Он уже заранее настроил станцию на волну весьма совершенного передатчика размером с кулак, который зарыл в стогу прелого сена в хлеву.

В динамике раздался гул, какой-то шум и треск. Джонни осторожно повернул ручку настройки, вспоминая полученные от Райли инструкции.

Голос Билли Дойла раздался так отчетливо, будто тот находился всего в паре ярдов от него.

Джонни с величайшим вниманием слушал, как Дойл излагал детальный план налета. Сначала он рассказал, что же представляла из себя добыча, на которую они нацелились; затем описал место, где планировалось нападение, и то, как оно будет организовано. Дойл долго обстоятельно рассказывал, как сделать, чтобы оно оказалось успешным, как захватить добычу и как придется уходить от погони.

Не упустил Джонни и времени, когда все должно было произойти: на следующий день, между восемью и половиной десятого утра.

Лаура направлялась на работу, когда увидела Джонни, загружавшего чемоданы в «мустанг» перед входом в «Палмс-отель».

— Значит, все-таки уезжаешь?

— Да. Мне до смерти надоел этот город. А больше всего — куча людей, живущих здесь, — он покосился на Лауру. — Можешь сказать им об этом. Мне не нравится, когда за мной шпионят.

— Ты же знаешь, я не могла иначе... Меня заставили.

— Разумеется, знаю. У тебя не было выбора. Но у меня-то выбор есть. И я уезжаю.

— Ты на меня не держишь зла?

— Нет.

Он долго смотрел на нее, подыскивая слова, которые могли бы её утешить. Но в конце концов отказался от этой затеи.

— Не расстраивайся, малышка.

Она застыла на тротуаре и смотрела вслед «мустангу», пока тот не исчез из виду. Потом отвернулась и, понурив голову, неверной походкой двинулась в сторону «Сэнди — лаунж».

Джонни спустился по бетонным ступенькам в гриль-бар, занимавший подвал здания Саут-Пасифик. В самой глубине зала на двери был приколот квадрат серого картона, а на нем оранжевым мелом написано «Спортзал». Джонни открыл эту дверь и вошел.

Он оказался в большой и прокуренной комнате без окон, с неровным полом. На потолке моргал неоновый светильник. В комнате было сыро, душно и пахло потом. Полтора десятка зрителей на деревянных скамейках наблюдали за поединком двух местных боксеров. Ринг занимал почти все помещение.

Оба боксера были из Ридинга. Один — молодой полутяжеловес, которому сулили большое будущее, другому чемпионский титул завоевать так и не удалось, и он, казалось, до сих пор не отошел от пережитых потрясений.

Фрэнк Белл сидел, развалясь на единственном стуле. Он поставил на юный талант и теперь наблюдал, как молодой боксер сосредоточенно пританцовывал вокруг противника.

Даже здесь, в этом грязном притоне, Фрэнк выглядел столь же безукоризненно, как обычно; похоже, он даже не вспотел. Бегемот с Каджиано держались позади, подпирая облупленную стену.

Джонни с безмятежным видом приблизился к Фрэнку, который искоса взглянул на него.

— Я слышал, ты снял комнату недалеко от Тихуаны... Помнишь, я говорил, что Филадельфия тебе в конце концов осточертеет?

— Новости быстро расходятся, — заметил Джонни, глядя на ринг. — Твой подопечный хорошо работает ногами, вот только точности удара ему недостает.

— Черт побери! Все только потому, что он не хочет изувечить старика.

«Старику», о котором шла речь, было не больше тридцати. Но он и в самом деле выглядел развалиной. Ничто не старит человека так, как удары по почкам. И все же у него ещё остался неплохой правый боковой. От одного из таких его ударов подопечный Фрэнка отлетел на канаты и нетвердой походкой вернулся назад, чтобы тут же получить короткий и резкий удар левой.

Джонни заметил, как Фрэнк скривился, и улыбнулся уголками рта.

— Удары держит он тоже не слишком хорошо. Что скажешь насчет ужина в мексиканском ресторане? Я тебя приглашаю.

Фрэнк с озадаченным видом уставился на Джонни.

— С чего такая щедрость?

— Просто я не люблю чувствовать себя обязанным. Ты за последнее время выставил мне слишком много выпивки.

Фрэнк улыбнулся.

— Пока ты будешь продолжать проигрывать, я буду ставить тебе выпивку. Не может быть и речи, что кто-то кому-то обязан.

— Это же относится и к сегодняшнему ужину.

Фрэнк покосился на часы. Время шло к девяти.

— А почему бы и нет? Только минутку подожди, — и все свое внимание он сосредоточил на ринге.

Боксер-ветеран держался в центре ринга. Он тяжело дышал и никак не пользовался своим преимуществом. Протеже Фрэнка немножко попрыгал вокруг соперника, обдумывая, как вести бой дальше; затем, что-то сквозь зубы бормоча, вновь сблизился с противником и провел неуклюжий апперкот.

Былая слава ринга отвел удар движением плеча; у него был такой вид, как будто все это ему ужасно наскучило. Потом он размашисто атаковал правой в корпус, но парень с проворством балерины ушел от удара. Ветеран не стал его преследовать; казалось, ноги больше не желали его слушаться.

Джонни, который уже вдоволь нагляделся, отвел взгляд в сторону и увидел, что к ним направлялся Слим Джаббар. Джаббару, лицом смахивавшему на хищную птицу, приходилось содержать несовершеннолетнюю сестру, брата и мать. Именно ради них он прокладывал себе дорогу револьвером, именно ради них вынужден был работать на семейство дона Альдо. Начав с обычного разбоя, сейчас он заправлял главной букмекерской конторой в городе.

Он остановился рядом с Джонни и стал нетерпеливо ожидать, когда Фрэнку надоест с мрачным видом наблюдать за возней на ринге. Джаббара просто трясло от гнева.

— Что-нибудь не так, Слим? — спросил его Джонни.

Джаббар ограничился кивком и продолжал ждать. Как только Фрэнк поднял на него глаза, он взорвался:

— Скажи-ка, Фрэнк, с каких это пор «Карней таверн» стала для наших ребят запретной зоной?

Фрэнк тотчас потерял всякий интерес к тому, как выступает его подопечный.

— С чего ты взял? Кто это говорит?

— Весельчаки из банды Массимо Виджиланте. Совсем недавно мой младший брат заглянул туда пропустить рюмочку. Эти сволочи здорово его помяли, дали ногой под зад и выставили за дверь. Сейчас он дома, лежит в постели; нос превратился в мармелад и выбиты четыре зуба.

Джаббар был в таком негодовании, что с трудом говорил.

— Ты знаешь, чего мне стоило выровнять ему зубы, когда он был ещё мальчонкой? Мать и сестра сейчас ревут, не переставая. Я просто хочу знать, как так вышло, что нас не предупредили, если эти места на самом деле перешли в их собственность?

Фрэнк Белл встал со стула.

— Если ты не передумал угостить меня ужином, Джонни, то поехали в «Карней-таверн».

Глаза Джонни на миг сверкнули лукавством, но тотчас приняли тусклую мрачную окраску ржавого металла.

— Ну, разумеется. Как пожелаешь.

В «Карней-таверн» было малолюдно. Заглянули поужинать несколько семейных пар, живших неподалеку, шофера с грузовиков-тяжеловозов подкреплялись у стойки бара, да шестеро молодых парней потягивали коку и слушали музыкальный автомат. Основные события начинали тут раскручиваться только ночью. Те типы, которые поколотили брата Джаббара, давно ушли. Единственные представители клана Виджиланте, оказавшиеся в этот момент там, заканчивали ужин за двумя вплотную сдвинутыми столами.

Председательствовал за столом Лу Фава, ему составили компанию один из доверенных людей Виджиланте — некто Прайс, Стив Леоне и два гиганта — братья Стеллано.

Все они пришли с дамами. Те шушукались между собой, совершенно не вмешиваясь в мужские разговоры. Их прихватили, чтобы скрасить обстановку, да ещё на тот случай, если спутников вдруг после выпивки потянет на сладенькое...

Бегемот с Каджиано заняли столик слева от Фавы и углубились в изучение меню. Мутный взор Фавы зафиксировал их появление, но он продолжил поедать десерт. Лицо, похожее на кусок старого бетона, осталось непроницаемым. Остальные собутыльники тоже отметили появление двух горилл из семейства Белла, однако и они, по примеру своего капо, никак не реагировали.

Следом вошли Джонни с Фрэнком и с безмятежным видом направились к бару. Стив Леоне бросил на Джонни мрачный взгляд. Сэм Стеллано, вспомнив о недавно полученном ударе коленом в челюсть, казалось, готов был испепелить его взглядом. Пока Фрэнк делал заказ, Джонни оперся на стойку бара и отсутствующим взором обвел зал.

Настала очередь Джаббара. Тот неторопливо прошел через зал и занял место за столиком справа.

Фрэнк обернулся, прислонился к стойке спиной и поглядел на Фаву.

— Если я правильно понял, ты вдруг вообразил себе, что этот кабак — твой приватный клуб? И тех, кто тебе не нравится, гонят отсюда вон?

Фава поставил на стол чашку, с минуту её разглядывал, а потом, наконец, решил поднять свои глаза цвета сточной воды.

— Если у тебя есть, что мне сказать, Фрэнк, говори ясно. Ты уже не в том возрасте, чтобы лепетать, как младенец.

Фрэнк улыбнулся и на миг сделался похожим на младшего брата.

— Ребята из твоей банды вчера побили тут одного из наших.

Фава изобразил вежливый интерес.

— Он умер?

— Нет. Но нельзя сказать, что он сейчас в прекрасной форме.

— Да ему просто повезло! Этим все и должно было кончиться. Наши люди давно уже пускают пар, как только видят ваших. А что ты хочешь, если Тони при помощи бейсбольных бит разделал в пух и прах моих парней? Не стоит так играть с огнем!

— При этом твои люди заявили, что лучше нашим больше здесь не появляться, — словно не слыша, продолжал Фрэнк. — Ну, что же?! Вот — я здесь. Давай, командуй!

— Не задирайся. Я этого никогда не говорил. И не знаю, от кого ты такое слышал. Но я проверю и скажу парням, чтобы сидели тихо и не нарывались. Тебя это устроит? Ладно. А теперь дай мне спокойно поужинать.

Казалось, Фрэнк разочарован.

— Ты согласен, что у наших прав находиться здесь не меньше, чем у ваших?

Фава бросил беглый взгляд на Джонни. Казалось, он заинтригован. Морини понял, что главарь в нем уже не вполне уверен. Значит, Лаура все передала. И теперь Фава задавал себе вопрос, действительно ли Джонни перешел на сторону Белла, или же только притворяется.

Но затем Фава вновь сосредоточил все внимание на Фрэнке.

— Я на драку не нарываюсь, мне велено этого не делать. Ты тоже должен был получить такой приказ. Ладно, ты здесь. Мне до тебя нет никакого дела. Ну, так и ты оставь меня в покое.

И Фава вернулся к кофе и десерту.

Фрэнк Белл, похоже, разочаровался ещё больше.

— Чудесно, — протянул он, но в тоне убеждения не чувствовалось. — Значит, вопрос улажен.

Он сел за столик к Бегемоту с Каджиано и взял меню.

На протяжении минуты казалось, что все закончится спокойно.

Джонни омочил губы в своем виски и пробежал по залу задумчивым взглядом.

Четверо молодых парней принялись танцевать рок-н-ролл под музыку нового диска из музыкального автомата.

Леоне и Сэм Стеллано допили кофе и направились к бильярду. Их подружки потащились следом, чтобы наблюдать за игрой.

Джонни поставил бокал на стойку и двинулся в сторону подружки Леоне, рыжей, высокой и тощей, зато с восхитительной грудью.

— Как насчет потанцевать?

Леоне угрожающе процедил:

— Отвали, Джонни. Она со мной.

Джонни улыбнулся бывшему мужу Лауры:

— А я-то полагал, что у нас все общее. Помнишь, ты сам так говорил?

Суровое лицо Леоне побагровело:

— Послушай, отвали! Помни, с кем говоришь, не то...

И тут Джонни со всего размаха нанес ему удар, который прогремел, как выстрел. Казалось, голова Леоне отлетит от тела, а сам он должен был расплющиться о стену. Джонни шагнул вперед. Сэм Стеллано положил огромную ручищу ему на грудь и оттолкнул. Джонни ударился о край бильярдного стола и ухватился, чтобы не упасть.

— Прекрати, Сэм, — прорычал Фава и исподлобья посмотрел на Джонни: — И ты тоже. Баста!

— А ты мной не командуй! — процедил сквозь зубы Джонни.

У него был дикий, блуждающий взгляд; казалось, он совершенно вышел себя.

— Я сыт тобой по горло, разве тебе ещё не доложили? Мне не понравилось, что ты установил за мной слежку. И ещё больше не понравилось, когда потребовал, чтобы я шпионил за Фрэнком.

— Ах, вот как! Ну — ну, — протянул Фрэнк, бросая на Фаву угрожающий взгляд.

— Теперь твоя шкура недорого стоит, уж ты мне поверь. Считай, ты уже покойник, — Фава пристально поглядел на Джонни.

Сэм Стеллано принял это за сигнал и изо всей силы двинул Джонни кулаком. Морини распластался над бильярдным столом и ушел от удара. Потом вдруг резко выпрямился и, зажав в руке бильярдный шар, двинул Сэма Стеллано в висок.

Тот развернулся, как волчок, вокруг оси и рухнул на пол с таким грохотом, что весь зал содрогнулся.

Теперь на Джонни бросился Пит Стеллано. Для человека таких габаритов он оказался довольно проворен. Однако тотчас же застыл на месте, наткнувшись животом на «люгер» Каджиано.

В одно мгновение случилось очень многое.

Едва Фава успел вскочить и схватиться за оружие, как оказалось, что позади уже стоит Джаббар, приставив к его затылку пистолет 45-го калибра.

Прайс, сидевший за тем же столом, заерзал, словно пытаясь подняться. Бегемот тут же взял его на прицел и покачал головой, заставив отказаться от этой затеи.

На миг все застыли.

— Что до меня, я лично обожаю драки, — заметил Фрэнк Белл, развалившись на стуле. — Чего я не люблю, так это когда в драку лезут посторонние и не дают её закончить.

Он махнул пистолетом в сторону Джонни и Стива Леоне:

— Продолжайте. Только без стрельбы, ладно?

Леоне, оттолкнувшись спиной от стены, прыгнул вперед, схватил бильярдный кий и запустил им в Джонни.

Джонни, упав на колено, услышал, как кий просвистел над его головой. Тогда он поднялся и двинул Леоне в живот.

Леоне отлетел к стене и согнулся пополам от боли. Но только он опустил подбородок, как тут же его настиг кулак Джонни. Стив рухнул на колени, упал вперед, пропахал лбом пол и замер.

Фрэнк поднялся.

— Полагаю, это все? Тогда пошли.

Слим Джаббар спокойно обрушил свой пистолет на затылок Фавы. Тот рухнул на стол, громко хрустнул размозженный нос. Подружка Фавы дико завопила, глядя, как его тело медленно сползало на пол.

— Не нужно было это делать, Слим, — упрекнул Фрэнк Белл.

— Конечно, ты прав, — согласился Джаббар, — но знал бы ты, какое это удовольствие!

Четыре часа спустя, уже поздней ночью, Слим Джаббар вернулся домой. В гараже его уже ждали. Кто-то разбил ветровое стекло его машины, вставил в образовавшуюся дыру дуло обреза и картечью вдребезги разнес Джаббару череп.

А ещё через два часа, уже в Филадельфии, племянник Лу Фавы собирался закрыть свой гриль-бар, который содержал на средства дядюшки. Но только он пропустил последнюю рюмашку в компании своего повара, как кто-то ударом ноги распахнул входную дверь и автоматной очередью срезал их обоих.

На следующий день чрезвычайно встревоженные дон Массимо Виджиланте и дон Альдо Белл встретились на нейтральной полосе — в «Карней-таверн». И тот, и другой были в ярости и одновременно в ужасе. Оба согласились, что налетам нужно положить конец, пока они не перешли в настоящую войну. Вражду следует остановить немедленно, пока ситуацию ещё хоть как-то удается контролировать.

Единственным способом со всем этим покончить казалось решение разделить территорию между Ридингом и Филадельфией на два района, одинаковых по площади. За несколько ближайших дней предстояло точно определить, кому что принадлежит. Однако, расставаясь после встречи, оба прекрасно понимали, что достаточно любого пустяка, чтобы вспышки насилия вышли из-под контроля.

И через пару дней Джонни тот самый пустяк спровоцировал.