Примчавшись на подворье Лозовичей во главе многочисленной дворни, Марьян Астафьевич никого там не застал.
– Староста! – заорал тогда помещик и глянул испепеляющим взором на прибежавшего Родиона. – Куда Никишка с семейством подался?!
– Да вона, – показал староста, – по дороге на Смоленск, а тама к лесу вашему, что непролазным прозывают.
Послав дворню в лес, помещик тщательно обследовал подворье. Амбары и сараи были пусты. Только в избе за печкой обнаружил ветхий сундук, на дне которого под древесной стружкой лежала изукрашенная лентами, повязанная платочком увесистая дубина.
– Что сие? – подозвал Переверзев старосту.
Родион глянул и перекрестился.
– Речной дух, – шепнул он.
– Дух? – удивился помещик.
– Он самый, – кивнул староста. – Весьма пользителен для крестьянского хозяйства.
– Отчего же тогда Никишка его с собой не взял? – заинтересовался Переверзев.
– Не можно, – вздохнул Родион. – Известно ведь – духи не любят покидать родных мест. А ежели силой их увесть, то могут и навредить.
Марьян Астафьевич ещё раз оглядел несуразную куклу. Действительно, она весьма напоминала одного из языческих идолов, которым до крещения Руси поклонялись славянские племена.
– Значит, речной дух? – спросил со скрытой угрозой в голосе.
– Ага, – простодушно подтвердил Родион. – Лозовичи чрез него воду вызывали.
– Что-о?! – возвысил голос Марьян Астафьевич. – Какую воду?
– Да знамо дело, из реки.
И, опасаясь панского гнева, поторопился наябедничать: – Сие дело рук заезжих барчуков. Они и матушку нашу Фёклу Фенециановну околдовали, и вас, барин, до смертоубийства довели…
Выпалив это, староста спохватился. Он вдруг с ужасом осознал, что всё сказанное им есть чистейшей воды измышление. Ничего подобного с хозяевами и быть не могло. Запоздалую его догадку тотчас подтвердил и сам барин.
– Околдовали? Смертоубийство? – переспросил он, задыхаясь от негодования.
Родион глянул на него обречённо, хотел сказать хоть что-нибудь в своё оправдание, но лишь кивнул в ответ.
– Ах, ты дубина безмозглая! – заорал тогда Переверзев. – Язычник! Сейчас я тебя научу уму-разуму!
И хрястнул попытавшегося увернуться старосту вдоль плеч. Взвыв от боли, Родион бросился прочь из избы, а отставной поручик в исступлении принялся лупить дубиной по всему, что на глаза попадалось. В слепой ярости он ударил водовызывающей палкой едва ли не сотню раз. Только когда у него уже и сил не осталось, отбросил «речного духа» и вышел из избы. Над сельцом висела подозрительная тишина. И в этой тишине слышно было, как с невероятной скоростью приближается нечто громадное и хлюпающее. В недоумении помещик шагнул, было, к калитке, как вдруг, проломив изгородь, на подворье Лозовичей вкатился необъятный, в несколько тонн весом, водяной шар. Не снижая скорости, он наехал на опешившего Марьяна Астафьевича и в мгновение ока впитал его в себя.
– Караул! – только и успел булькнуть помещик.
Шар покатился далее, ломая всё на своём пути. Выпучив глаза, Переверзев бултыхался внутри, будто микроскопическая козявка в капле воды. Ещё минута, и он бы захлебнулся. Но шар стремительно пересёк подворье, влетел на скотный двор и внезапно остановился. Благодаря силе инерции Марьян Астафьевич вылетел из него, словно скользкая сливовая косточка. Но на этом неприятности помещика не окончились. Покинув одну водную стихию, он тут же угодил в другую. А именно, упал плашмя посреди большой навозной лужи.
«Вот интересно, – только тут задумался помещик, – откуда проныра староста ведает о моём мимолётном желании с жизнью распрощаться? И что он там про околдованную Фёклу сказывал?».
Вернувшаяся из леса дворня нашла своего барина мокрым, дурно пахнущим и злым, как чёрт.
Всё произошедшее ничуть не испугало отставного подпоручика, наоборот, ещё сильней разозлило. Когда же Переверзев узнал, что следы Лозовичей обрываются в лесной чащобе, будто крепостные вместе с телегами и скотом под землю провалились, он и вовсе стал плеваться и на чём свет стоит ругать язычников, чародеев, масонов и прочих заезжих иноземцев.