Сменяя друг друга за штурвалом, Шурка и Лера весь остаток дня и всю ночь летели к собачьему дереву. Амфибия-пушинка шла полным ходом, но из-за своих малых размеров расстояния преодолевала небольшие. Только на рассвете они добрались до заветного клёна. Вокруг ни души.

– Неужели все к океану улетели? – не поверил Лера, осматривая окрестности в перевёрнутый бинокль.

До точки возврата оставалось пару минут лёту, когда из-за дерева неожиданно вышел стражник Тимофей.

– Эх, грехи наши тяжкие, – вздохнул он, доставая из кармана трубку и кисет с табаком.

Мальчишки были от него в каком-то полуметре.

– Не заметит? – забеспокоился Лера.

– Вряд ли. Но, если заметит, без увеличительного стекла не разберёт, из чего пылинка сделана.

И Шурка для большей убедительности направил летучий кораблик прямо на стражника.

– Смотри! – крикнул он весело. – Мы сейчас у него под самым носом пролетим!

Тимофей, действительно, пылинку не заметил. Пыхнул трубочкой, выпустил струю дыма и вдохнул полной грудью свежий утренний воздух. Друзья были так близко, что даже без бинокля видели его серые глаза.

Шурка, как и обещал, пронёсся у Тимофея точно под носом, по всей длине его пышных усов, справа налево.

– Прощайте, господин надзиратель! – крикнул он, когда амфибия миновала левый ус.

Будто услышав, стражник повернул голову. В следующий миг амфибию крутануло воздушной струёй, опрокинуло и бросило в неведомую бездну. Мир тотчас накрыла кромешная тьма. Кувыркаясь и ударяясь обо что-то мягкое, летучее судёнышко принялось бесконечно долго падать.