– Отслужил двадцать пять лет и уволен был вчистую, – начал свой рассказ солдат Иванка. – Выслужил синий билет да три копейки денег. Шагаю домой, а навстречу жучок летит. Просит: «Дай мне копейку! Я тебе в беде помогу». Что делать? Отдал жучку копейку. За жучком прибежала мышь. За мышью приполз рак. Дал и им по копейке.
– Сам-то как – без денег остался? – удивился Сергей Вервольфович.
– А-а, – добродушно прищурился солдат. – Мы люди привычные.
– Не мешайте, – одёрнул оборотня Шурка и подбодрил солдата. – Продолжайте, пожалуйста.
– Прихожу, значит, в столицу, продолжил Иванка. – Вижу – у царского дворца народу полно. Одни на трубах да на скрипках играют, другие весёлые песни распевают, третьи всякие фокусы показывают. Особенно старается какой-то королевич с перьями на шляпе, всех расталкивает, сам наперёд рвётся. «Что тут такое?» – спрашиваю. Говорят: «У царя одна-единственная дочка отродясь не смеялась, и никто не может рассмешить. Царь и объявил, кто рассмешит, тот станет её мужем».
– Царевна Несмеяна, что ли? – опять влез Сергей Вервольфович.
– Да нет, – развёл руками солдат Иванка. – Какая ещё Несмеяна.
Друзья, а вместе с ними и Иванушка мрачно посмотрели на старика Вервольфовича.
– Не перебивайте, – напомнил Шурка.
– А что дальше? – подсел ближе к солдату Лера.
– Расхрабрился я, усы подкрутил и начал поближе ко дворцу пробираться, – выпятил грудь Иванка. – Думаю, а вдруг мне удастся рассмешить. Как тут навстречу королевич с перьями на шляпе. «Куда, грязный солдат, прёшь?!» – кричит. Схватил за шиворот и оттолкнул прочь. Споткнулся я и бухнулся прямо в грязную лужу.
– Какой королевич нехороший, – прошептал едва слышно Иванушка.
– Да они через одного такие, – усмехнулся солдат.
Вздохнул и продолжил: – Вымок я, измарался. Вся шинелишка в грязи. Вот так беда! – думаю. – Как же теперь обсушиться? Эх, кабы здесь были жучок, мышка и рак, пожалуй, они в беде мне помогли бы! Только подумал, как вмиг они явились передо мной. Подхватили шинель и потащили на речку. А речка эта как раз под окнами дворца протекает. Увидела царская дочь из окна жучка, мышку и рака, загляделась: что за комедия? А мои помощники помыли шинель и потащили сушить на берег. Стал рак на шейку, поднял вверх клешни, а жучок с мышкой повесили на них шинель. Рак не выстоял – упал в грязь вместе с шинелью…
Потащили они опять шинель в речку мыть. Вымыли и опять на рачьих клешнях развесили. Мышка выкручивает, а жучок вокруг летает да крылышками помахивает, ветерок нагоняет, чтоб скорее сохла. Царевна смотрела-смотрела на всё это – да и рассмеялась.
С тех пор стал я зятем тамошнему царю.
– Так ты царская особа? – присвистнул Сергей Вервольфович.
– Да какая царская! Даже во дворце не жил. Отказался. Непривычно. Попросил себе простую хату в царском саду поставить. Там и поместился. Жёнка табачка да солдатских харчей пришлёт – красота!
Да не долго я на печи отлёживался. Королевич с перьями на шляпе никак не мог забыть, что царская дочь вышла не за него, а за простого солдата. Стал королём, собрал войско и пошёл на моего царя войной. Вот тогда мне жучок, мышка да рак вновь помогли. Принесли из царских кладовых меч-кладенец, а из чистого поля привели коня богатырского с гривой золотой.
– А как же Конёк-Горбунок? – напомнил Лера.
– Так это же он и был, – рассмеялся солдат. – Два раза меня из беды выручал. В славные битвы со мной хаживал. Где я не успевал врага мечом сразить, он грудью опрокидывал да копытами топтал. В общем, разбили мы этого короля-королевича в пух и прах.
Присутствующие внимательно посмотрели на Конька-Горбунка. Ничего героического в его облике не было. Только длинные потешные уши да два горба на спине. Но конёк вдруг встряхнулся, мотнул гривой, встал на дыбы и так топнул копытами, что пыль клубами пошла. А когда пыль улеглась, все с изумлением обнаружили златогривого коня с богатырской статью. Мало того, над его спиной широко раскинулись два серебристых крыла.