Утром продовольственная экспедиция собралась в обратный путь. Пантелеймон Юрьевич торопился.
– Там ребята голодные сидят, – напоминал он всякий раз и стучал пальцем по циферблату часов. – Со вчерашнего дня ничего не ели.
Две колхозные телеги доверху загрузили картофелем, капустой, морковью, тыквой и яблоками. Среди этого добра поставили два бидона молока и бидон мёда. Когда всё было готово, оказалось, что тянуть эту груду съестных припасов некому.
– Буланого не дам, – упёрся Потап. – А если дам, то и меня вместе с ним берите.
– Обратно, ты, значит, один поедешь? – уточнил Альберт Иванович.
– А как же.
– Нет, так не пойдёт, – не согласился председатель. – Так ты и сам пропадёшь, и животное угробишь.
– Коня в городе тоже оставлять нельзя, – стоял на своём Потап. – Чем его там кормить? А держать где – в школьном гардеробе?
– Вот если только его Анисье Николаевне передать, – посмотрел он на Леру, – в конный патруль.
Но здесь вмешался Пантелеймон Юрьевич.
– Зачем вам рисковать? – заявил он. – Мы сами доберёмся.
– Как это? – удивились колхозники.
– На руках, что ли, телеги потянете? – не поверил председатель.
– Не на руках, а на лапах, – кивнул биолог на Нечапая. – Муравьи и не такие тяжести по земле волочат, а тут на колёсах. В случае чего, поможем, подтолкнём. Нас же – целая команда.
Школьники одобрительно загалдели.
– А если глобалы нападут? – всё ещё сомневался Альберт Иванович.
– Вы нам винтовки выдали, – загнул палец учитель.
– И пулемёт дали, – обернулся он к телеге, на которой стоял пулемёт Дегтярёва. – Отобьёмся. И потом, если знать, как ведут себя хищные насекомые, то столкновения с ними можно избежать.
– Ну, это теория, – не поверил Водопляс.
– Нисколько. Мы накроем телеги панцирем бабанухи.
– Это ещё зачем?
– На капустного листоеда ни одно животное не позарится и, думаю, большинство насекомых тоже.
– Он что, особый? – удивился Шурка.
– У него кровь ядовитая, – пояснил биолог. – Бывает, лягушка по ошибке схватит такого жука, так потом вывалит свой язык и волочит его по траве, а ящерицы вытирают мордочку о землю или камни.
В тёмно-зелёном панцире недавнего пожирателя капусты здоровяк Миша выпилил ножовкой «донышко». Телеги с провизией увязали одну за другую и накрыли пятиметровым панцирем, словно выпуклой крышкой. Из-под муляжа бабанухи торчали лишь оглобли передней повозки, в которые и впрягли безусого муравья.
– Вперёд, Нечапай! – приказал Лера.
Муравей чуть поднатужился и с лёгкостью тронул громоздкий продовольственный поезд.
– Передавай привет бабушке, – подошёл к Лере на прощание дед Потап.
Критически оглядел его продырявленный во многих местах пиджак и сокрушённо покачал головой.
– Где тебя так угораздило?
– Да это мирмики, – пояснил Лера, – кислотой.
Дед на миг задумался, а затем решительно сбросил с себя шинель.
– Надень, – приказал. – У меня в запасе ещё телогрейка имеется.
– До свидания! – смутился от неожиданного подарка Лера и, не зная, чем отблагодарить, сунул деду свою рогатку. – Бейте глобалов, чтобы капуста не переводились!
С буланым мирмику, конечно, было не сравниться. Но двигался он уверенной поступью знающего себе цену насекомого, привыкшего преодолевать расстояния с куда большими грузами. Лера с Шуркой шагали рядом, придерживая оглобли и направляя муравья на нужный курс. Спереди и сзади шли остальные участники экспедиции. На особо крутых подъёмах все, не сговариваясь, дружно хватались за борта телег и что есть силы толкали их в гору, помогая Нечапаю.
Вначале, как и предсказывал Пантелеймон Юрьевич, ни один гигант не рискнул напасть на отливающую металлическим блеском ядовитую бабануху. Но когда обоз миновал половину пути и пошёл вдоль карьера, небо наполнилось гулом. Три громадных осы сделали над ними круг и приземлились впереди на дороге, перекрыв путь к городу.
– На запах мёда прилетели, – констатировал Пантелеймон Юрьевич.
Действительно, осы сидели и смотрели прямо на них, словно пытаясь понять, откуда исходит медовый дух.
– Боятся нашей бабанухи, – заметил Шурка. – Не нападают.
– Что делать будем? – подошёл к учителю Миша.
Пантелеймон Юрьевич огляделся.
– Муравья спрячьте под панцирь, – приказал он. – Остальным взять «тигровых» на прицел. Стрелять по моей команде.
Мальчишки скоренько выпрягли Нечапая и ощетинились ружьями. Миша залёг у переднего колеса с пулемётом.
Осы не улетали. Одна из них стала осторожно шажок за шажком приближаться. Расстояние неуклонно сокращалось. Двадцать метров, пятнадцать, десять… Мальчишки нервно косились на учителя.
– Огонь! – наконец, крикнул он.
Грохнул залп. Насекомое противно запищало и встало на дыбы. Мальчишки отпрянули назад, опасаясь быть раздавленными массивной тушей. Только Миша не отступил и всадил в осиную грудь длинную очередь. Осу повело в сторону, и она завалилась боком в придорожный бурьян. Увидев это, две другие грозно жужжа, двинулись на продовольственный обоз.
– Гтовсь! – как заправский капрал, крикнул Пантелеймон Юрьевич.
Мальчишки перезарядили винтовки.
– В голову! Прицельно! – командовал учитель. – Восьмой класс по противнику слева! Одиннадцатый – по противнику справа!
Но тут над ними снова загудело, да так сильно, что даже панцирь бабанухи задрожал от вибрации. Не успел никто понять, что происходит, как по земле скользнула исполинская тень, и с неба обрушилось ещё более страшное насекомое – необъятных размеров шершень. Слёту он размозжил своими могучими челюстями голову одной из ос. Вторая попыталась его ужалить, но сама пала под ударом шершневого жала. Покрутив головой, словно принюхиваясь, великан неспешно сгрёб в охапку обеих ос, и натужно заработав крыльями, оторвался от земли.
– Чего это он? – посмотрели ученики на биолога.
– Всё в порядке, – успокоил тот. – Шершень, когда выкармливает своё потомство, охотится на насекомых. В основном на мух, пчёл и, разумеется, на ос. Это его обычная пища.
– Тогда надо быстрее сматываться отсюда, – заключил Шурка и показал на застреленную осу. – Он сейчас тех двух отнесёт и за этой вернётся.
– Вполне вероятно, – согласился Пантелеймон Юрьевич.
Мальчишки навесили на Нечапая оглобли и, подталкивая что есть мочи телеги, поспешили покинуть место сражения.