Сцена первая
Надпись над сценой: «ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ». Включается свет. На сцене переливающийся золотистый задник. Входит Джеки с микрофоном на стойке и ставит его в центре.
ДЖЕКИ (обращаясь в кулисы). Здесь поставить?
ТЕРЕЗА (входит). Проследи, чтобы он был прямо по центру, потом направим на него свет.
В раздражении входит Пэм с планшетом в руках.
ПЭМ. Мы так никогда не будем готовы.
ТЕРЕЗА. Успеем.
ПЭМ. Да ну?
ТЕРЕЗА. Мама, хоть иногда старайся доверять людям. Не всё и не всегда заканчивается плохо.
ПЭМ. Я вспомню об этом, когда второй раз соберусь замуж.
ДЖЕКИ. Что-то случилось?
ПЭМ. Тебя это не касается, Джеки.
ДЖЕКИ. Извини, просто спросила. Ты дозвонилась до агента Минелли?
ТЕРЕЗА. Никто не отвечает. Но всё в порядке, я уверена. Ей наверняка не терпится быть здесь.
ПЭМ. Микрофон стоит не на том месте — он должен быть в центре.
ДЖЕКИ. Он там и стоит!
ПЭМ. Нет, не там. Совершенно не по центру. Правду говорят, хочешь чего-то добиться, сделай это сам.
ДЖЕКИ. Микрфон стоит в самом центер!
ПЭМ. Нет, не в центре!
Пэм сдвигает стойку сантиметра на четыре влево.
Вот теперь в центре!
ТЕРЕЗА. Ну, хватит! У нас нет на это времени!
Внезапно свет на сцене полностью гаснет. Тереза смотрит вглубь зрительного зала.
А, Стиви! Это ты там? Стиви?
В центре зажигается луч света. В освещённое пространство осторожно входит Тереза.
Это свет для Лайзы, да? Стиви?
ПЭМ. Он тебя не слышит.
ТЕРЕЗА (кричит и жестикулирует). Это свет для Лайзы? (копирует звезду) Для Лайзы? Можешь сдвинуть его чуть-чуть влево, чтобы микрофон оказался ровно по центру? И может быть можно добавить немного цвета? (ждёт, но ничего не меняется) Это значит «нет», я правильно поняла?
В динамиках на сцене раздаётся громкий хрип.
Кажется, он нашёл звуковой пульт.
ПЭМ. Не только нашёл, но и набросился на него.
ТЕРЕЗА. Можно послушать звук, Стиви? (жестикулируя) Звук? (ничего не происходит) Ерунда какая-то, он меня не слышит.
Внезапно из динамиков громко прорывается музыка из песни «Кабаре» (или из другой песни приглашённой знаменитости) . Тереза радостно показывает два больших пальца; все на сцене пританцовывают под музыку. Через несколько секунд музыка смолкает и вновь включается полный свет.
Так, с технической репетицией покончили. Всё, по-моему, отлично.
ДЖЕКИ. Даже дыхание перехватывает.
ТЕРЕЗА. А?
ДЖЕКИ. Как подумаешь об этом. Лайза Минелли будет здесь. Будет стоять на этом самом месте.
ТЕРЕЗА. Да.
Пэм берётся за микрофонную стойку.
ДЖЕКИ. Как во сне! Соверешенно невероятно. Красиво и романтично.
Входит Бетти с планшетом в одной руке и холодной сосиской в другой. На ней чёрная футболка с длинными рукавами и надписью «Техперсонал». На поясе болтается связка ключей.
БЕТТИ. Хотите сосиску?
ПЭМ. Что?
БЕТТИ. Сосиску. Приготовила вечером несколько. Лежат в холодильнике.
ТЕРЕЗА. Каком холодильнике?
БЕТТИ. В холодильнике для артистов.
ПЭМ. Ты положила старые сосиски в холодильник для Лайзы?!
БЕТТИ. Да! Думаю, она не обидится.
ПЭМ. Он же провоняет. Она откроет холодильник, чтобы положить копчёный лосось и икру, и в нос ей тут же ударит запах острого соуса. О чём ты вообще думала?
БЕТТИ. Не сходи с ума. На, кусни.
ПЭМ. Спасибо, не надо.
ТЕРЕЗА. Вернёмся к делу. Что у нас нового?
Бетти отдаёт сосиску Пэм и вытирает начисто ладони о брюки.
БЕТТИ. Я составила окончательное расписание на сегодняшний вечер — для артистов.
ТЕРЕЗА. Отлично. И какой порядок выступлений?
БЕТТИ (сверяясь с планшетом). Первым комик, потом представление от танцевальной школы, а потом фокусник со своей шикарной ассистенткой. Не такой уж, видать, шикарной, раз они едут автобусом. Затем приветственное слово мэра и небольшой вклад от него же, ну и в финале — Лайза.
ДЖЕКИ. По-моему, чудесно.
ТЕРЕЗА. По-моему, тоже. Все гримёрки готовы?
БЕТТИ. В том, что касается стульев, да. В том, что касается туалетной бумаги, нет.
ТЕРЕЗА. Это можно сделать?
БЕТТИ. Не в моей компетенции.
ПЭМ. Я принесу. Где она?
ДЖЕКИ. Кажется, закончилась. Мы всю израсходовали в фойе.
ПЭМ. Ещё кое-что к списку покупок!
ДЖЕКИ. Я могу выскочить и купить.
ПЭМ. Да что ты?
ДЖЕКИ. Да, я уверена, что как-нибудь справлюсь с этим.
ПЭМ. Только обычную белую, Джеки. Давай не будем искушаться двуслойными рулонами особой мягкости нежно-болотного оттенка в цветочек!
ТЕРЕЗА. Прекрати, мама!
ДЖЕКИ. Ничего, Тереза. По крайней мере теперь она со мной разговаривает.
ПЭМ. Только потому, что приходится!
ТЕРЕЗА. Ты всё, мама? К нам, чёрт возьми, приезжает мировая знаменитость! Можно не скандалить из-за какой-то туалетной бумаги?! (поворачиваясь к Джеки) Купи белой… и какой-нибудь подороже.
ПЭМ. Зачем?
ТЕРЕЗА. Звёзды мирового уровня привыкли к роскоши, мы не можем подсунуть Лайзе рулон дешёвой наждачки, которой ты заставляла нас пользоваться дома.
ПЭМ. Просто её сначала надо помять!
ТЕРЕЗА. Нет!
ПЭМ. У нас каждый грош на счету!
ТЕРЕЗА. Это пока. Вечером всё изменится к лучшему. Так что давай позволим себе маленькую причуду за лишних 45 пенсов.
ДЖЕКИ. Слушайте, давайте договоримся; я пойду в «Маркс энд Спенсер». Будет хорошее качество за разумную цену.
ТЕРЕЗА. Прекрасно.
БЕТТИ. Ну, значит, договорились? Совет директоров вынес наконец своё выдающееся решение? У нас тут ещё кое-чем надо заняться.
ТЕРЕЗА. Мы всё успеем. Не стоит так волноваться. Что у нас дальше? Джеки нужно купить что-то ещё?
Слышен звонок мобильного телефона. Все оглядываются по сторонам.
Телефон. Где телефон? У кого?
ДЖЕКИ. Пэм… Вчера он был у тебя.
ПЭМ. Неправда. Когда это он у меня вчера был?
ТЕРЕЗА. Какая разница, у кого он был вчера! Сейчас-то он где?
Телефон продолжает звонить.
БЕТТИ. Да подождите, не суетитесь.
Бетти находит телефон — он спрятан у неё под футболкой.
ТЕРЕЗА. Как он там у тебя оказался?
БЕТТИ. Хрен его знает. Я ушла в гримёрку.
Отдаёт телефон Пэм и уходит.
ПЭМ (отвечает на звонок). Алло?.. Да… Кто?.. (с внезапной радостью) Да, здравствуйте!.. Мы как раз готовимся к её приезду… Да!.. (с внезапной озабоченностью) Что?!. Что?! …О, господи!
ТЕРЕЗА. Что случилось?
ПЭМ. …Но как это могло случиться?!. Нет, мы не… Что?!. Ох… Нет, я нисколько не сомневаюсь… но нам-то что теперь делать? …Есть какая-то… в смысле… какой-то другой день, когда она… Ну, то есть у меня просто… нет слов.
ТЕРЕЗА. Мама? Мама? (кричит) Мама!!! Что случилось?
ПЭМ. …Да. Всего доброго. (отключает телефон) Всё. Лайза Минелли отменила выступление.
ТЕРЕЗА. Что?!
ДЖЕКИ. Нет!
ПЭМ. У неё грипп.
ТЕРЕЗА. Она не может петь?
ПЭМ. Она не может говорить!
ДЖЕКИ. Я не верю.
ПЭМ. Она же могла выпить какое-нибудь лекарство. Что они давали Джуди Гарланд?
ДЖЕКИ. Они пришлют кого-то взамен?
ПЭМ. Нет, не пришлют! А у неё боьше нет ни одного свободного дня в ближайшие полгода! Мы должны подать в суд.
ТЕРЕЗА. Не получится. Они сразу же указали это в договоре. В случае болезни они просто отменяют выступление. Мы же ей не платили, поэтому что мы можем сделать?
ДЖЕКИ. Но у нас проданы все билеты!
Бетти возвращается на сцену
Как же так — она не сможет приехать! Почему они не сказали нам вчера?
ПЭМ. Она думала, что поправится! Да что она себе позволяет!
БЕТТИ. Мне кого-то вычеркнуть из программы?
ПЭМ. Надо отменять концерт.
ТЕРЕЗА. Нельзя, нельзя!
БЕТТИ. Кого мне вычёркивать?
ПЭМ. Лайзу Минелли, мама, она не приедет. Не приедет!
БЕТТИ (пауза). Как-то хреновасто.
ДЖЕКИ. Люди потребуют деньги назад.
ПЭМ. Всё дело в тартарары! Мы уже потратили тысячи — мы уже не сможем заново устроить этот концерт. А если мы отменим, театру конец. Всё! Всё!
ТЕРЕЗА. Мама, успокойся!
ПЭМ. Учитывая обстоятельства, я спокойнее некуда!
БЕТТИ. Что нам теперь делать?
ДЖЕКИ. Может, кем-то заменим — в срочном порядке?
ПЭМ (язвительно). Прекрасная мысль! Я позвоню Барбре Стрейзанд. Она как раз сейчас, наверное, на улице — ищет, где бы сосиску съесть. Помашу ей сосиской из окна — она тут же прибежит!
ДЖЕКИ. Я просто предложила.
БЕТТИ. Остальные номера мы можем показать.
ТЕРЕЗА. Да! И люди замечательно проведут время.
ПЭМ. Там — очередь! Мы чуть не оставили без работы всех театральных критиков! Люди хотят увидеть Лайзу, вот почему они сюда пришли. Мы устраивали этот концерт, потому что была она! Как из этого выбраться? Она там сидит по уши в антигриппине, а наша песенка спета! Навсегда!
Все некоторое время молчат.
БЕТТИ. …Можно просто подменить.
ПЭМ. Что?!
БЕТТИ. Найти кого-то, кто выдаст себя за неё. Люди в этих краях ни за что не отличат настоящую Лайзу Минелли. Надо нарядить кого-нибудь в неё и выпустить на сцену — разницы никто не заметит.
ПЭМ. Ещё как заметят!
БЕТТИ. Придут одни пенсионеры — почти у всех катаракта, они так и так ничего не видят. Дать им ещё по прае бокалов сидра, чтобы наверняка, и у них так всё поплывёт перед глазами — не различат ничего.
ПЭМ. Честно, мама, у тебя всегда такие странные идеи.
БЕТТИ. У тебя есть получше?
ПЭМ. Вот прямо сейчас — нет.
ДЖЕКИ. Бетти права. Надо найти двойника.
ПЭМ. Что?!
ДЖЕКИ. Если хорошо сработать, никто ничего не заметит, и все будут довольны.
ПЭМ. Ой, не говори ерунды! Ничего не выйдет.
ТЕРЕЗА. А вдруг…
ПЭМ. Тереза!
ТЕРЕЗА. А вдруг! В конце концов, мы должны что-то придумать!
ПЭМ. Не ори на меня!
ТЕРЕЗА. А что мне остаётся делать?!
ПЭМ. Прекрати!!!
Не обращая внимания на происходящее, входит Шэрон и начинает петь песню «Нью-Йорк, Нью-Йорк»
ШЭРОН (с широкой улыбкой). «It's up to you — New York, New York…!»
Делает несколько махов ногами
«Та-та-та-ти-та, та-та-та-ти-та, та-та»…
Вдруг она замечает, что остальные смотрят на неё убийственным взглядом. гнетущая тишина.
…Я что, не вовремя?
ТЕРЕЗА. Лайзы Минелли не будет. Она отменила выступление.
ШЭРОН. О боже!
ТЕРЕЗА. У неё грипп.
ШЭРОН. И что мы будем делать?!
ПЭМ. Пока что, Шэрон, есть три варианта: Тереза хочет, чтобы мы обошлись без звезды и показали худшее шоу на земле, Джеки предлагает отправиться на поиски Барбры Стрейзанд, которая, возможно, шастает где-то поблизости в поисках сервелата, а Бетти голосует за то, чтобы держать рот на замке и вместо звезды выпустить подделку. Которая из этих замечательных идей тебе ближе?
ШЭРОН. Ну, в такой ситуации… я за подделку.
ПЭМ. Ушам не верю!
ШЭРОН. Надо взять и позвать двойника.
ТЕРЕЗА. Правильно! Есть специальные агентства. Надо всего лишь…
ПЭМ. Не получится! Они только пародируют звёзд, никто никогда не заставит их сказать, что они настоящие. Они на это не пойдут. Нам придётся признать, что на сцене подделка, и всё пойдёт насмарку; люди потребуют деньги назад.
ШЭРОН. Да… вообще-то, Пэм права. Права.
ТЕРЕЗА. Тогда надо придумать что-то ещё. Мы что, зря потратили столько времени и денег? Так… Если нельзя брать профессионального двойника, то… пусть кто-то другой оденется под Лайзу Минелли, выдаст себя за неё, и будем надеяться, никто не заметит.
ПЭМ. На том и порешили; пойду повешусь.
ТЕРЕЗА. Подожди-ка, мама, послушай. Всё, что надо сделать, это спеть пару нот или даже просто сказать пару слов. Мы объявим, что она простужена и не может больше говорить, но с радостью даст автографы за кулисами. Но она может, например, провести лотерею.
ПЭМ. Без голоса?
ТЕРЕЗА. Будет доставать номера из корзины.
ПЭМ. И по-твоему, семьсот человек заплатили по двадцать пять фунтов за удовольствие посмотреть на ручку Лайзы в корзине?
ТЕРЕЗА. Но они же её увидят! Они придут домой и скажут, что видели Лайзу Минелли — живую, в театре…
ПЭМ. …В корзине.
ТЕРЕЗА. Если они поймут, чего ей стоило приехать в такую даль, им хватит! А уж если она что-то споёт, хотя бы один куплет! И не смотри на меня так! Можно ведь попробовать? Что нам терять?
ПЭМ. Кроме как провести двадцать лет в тюрьме? Похоже, ничего.
БЕТТИ. А кто это будет делать?
ПЭМ. Никто ничего не будет делать — это смешно!
ШЭРОН. Кто-то умеет петь?
ДЖЕКИ. Из нас?!
ШЭРОН. А кого ещё?
ПЭМ. Вы рехнулись!
ТЕРЕЗА. Нужен кто-то подходящего возраста… кто умеет петь. …Мама?
ПЭМ. Что?
ТЕРЕЗА. Ты же когда-то пела.
ПЭМ. В ванной! А не в оперном театре! Не смотрите на меня… Я не буду… Ни за что!
ТЕРЕЗА. Ты должна!
ПЭМ. Ничего я не должна!
ТЕРЕЗА. Ради меня, ради театра!
ПЭМ. Нет, я сказала! Я — Лайза Минелли? Она же меня убьёт, если узнает!
БЕТТИ. Мы сделаем всё, чтобы не узнала.
ТЕРЕЗА. Кроме тебя некому. Ну же! Ради папы!
ПЭМ. Не впутывай сюда своего отца, я не поддамся на эмоциональный шантаж.
ТЕРЕЗА. У нас нет выбора. И времени спорить тоже. Концерт через четыре часа. И ты выйдешь на сцену как Лайза, и точка! А если нет — я навсегда перестану с тобой разговаривать!
ПЭМ. Тереза!
ТЕРЕЗА. Я не шучу! Не подводи меня снова. Так нужно. Ну, пожалуйста! Прошу тебя!
ПЭМ. Тереза, дело ведь не в том, что я не хочу — я не могу!
ТЕРЕЗА. Можешь! Я видела тебя с папой тогда в клубе. (остальным) Там проходил конкурс талантов, и мама заняла второе место. Выиграла коробку карамели и воск для ног.
ШЭРОН. Вот видишь! Ты выступала как Лайза Минелли?
ПЭМ. Нет, Марлен Дитрих.
БЕТТИ. Вот это начало!
ТЕРЕЗА. А ещё она занималась в кружке оперного пения.
ПЭМ. Сто лет назад!
ТЕРЕЗА. Ну и что?
ШЭРОН. Давай, Пэм!
ПЭМ. А мы ничего не забыли? Костюм! Вы видели, что она носит? У меня нет таких нарядов.
ДЖЕКИ. Что за беда — возьмём напрокат. И у меня в машине есть её диск, оттуда можно скопировать голос.
ПЭМ. До сих пор не могу поверить, что мы вообще об этом говорим.
БЕТТИ. Пэм, у тебя приличный певческий голос. Я давно знаю.
ШЭРОН. Мы все поможем. Никто не бросит тебя там одну.
ТЕРЕЗА. Окончательное решение за тобой. И сделать его надо сейчас. …Мама?
Все в отчаянии смотрят на Пэм — которая в конце концов сдаётся.
ПЭМ. Ладно. Ладно, ладно. Я сошла с ума!
Все с облегчением улыбаются. Тереза обнимает и целует Пэм.
ТЕРЕЗА. Спасибо, спасибо.
ПЭМ (с внезапной решительностью). Так, теперь слушайте. Мне потребуется помощь каждой из вас, мне нужен этот диск, шикарный костюм и охренительный парик! За дело!
Затемнение. Музыка — увертюра к концерту Лайзы Минелли.
Сцена вторая
Над сценой надпись «ЗА ЧАС ДО КОНЦЕРТА». Музыка продолжает звучать. По сцене из кулисы в кулису проходит Бетти с бобиной электрического кабеля. Джеки выносит урну с прахом, ставит сбоку на сцене и шлёт ей воздушный поцелуй. Когда Джеки уходит, с противоположных сторон выходят Тереза и Шэрон и встречаются в центре. На Шэрон фартук, усеянный коричневыми пятнами. музыка стихает.
ТЕРЕЗА. Ну что, как дела? Мама готова?
ШЭРОН. Вполне. Очень нервничает.
ТЕРЕЗА. Час до начала. Загляну, узнаю, как она…
ШЭРОН. Нет! Она сказала, что хочет побыть немного одна.
ТЕРЕЗА. Она похожа хоть немного на Лайзу Минелли?
ШЭРОН. Ну… она извела несколько тюбиков автозагара, чтобы стать потемнее. Потому что Лайза живёт в Калифорнии, а значит кожа у неё загорелая. Но я бы сказала, что на этот раз она пересидела на солнце. Парик хорош, и ресницы тоже, этот магазинчик просто чудо. Большинство наверняка сразу поверят, что перед ними Лайза Минелли собственной персоной — если, конечно, учесть, что в последнее время судьба была к ней сурова.
Бетти с планшетом в руке и наушниками на шее появляется на сцене.
БЕТТИ. А, вот вы где.
ШЭРОН. Пойду скажу, что пора бы ей показаться.
Шэрон уходит.
БЕТТИ. Я сказала другим артистам, что Лайза — очень замкнутый человек, поэтому пусть остаются в своих гримёрках, пока не позовут. Это им не слишком понравилось. Фокусник с ассистенткой пригрозили, что уедут домой, но они и сюда-то добирались три часа на автобусе, так что выбирать не приходится. А у тебя, моя хорошая, как дела?
ТЕРЕЗА. Репетирую слова. Мне ещё никогда не приходилось быть конферансье. Страшно.
БЕТТИ. Справишься.
ДЖЕКИ (входя). В фойе уже полно народу.
ТЕРЕЗА. Только маме не говори. Шэрон сказала, она волнуется.
На сцену вбегает Шэрон.
ШЭРОН. Идёт! Идёт! (замечает урну) Надо спрятать — Пэм к этому не готова.
Шэрон прячет урну в углу на авансцене и накрывает занавесом.
ДЖЕКИ. Что-то мне неспокойно.
ШЭРОН (глядя за кулисы). Тихо, она идёт. Так, её всё ещё немного трясёт, поэтому все поддержим её улыбкой.
С широченными улыбками на лицах они выстраиваются в шеренгу, чтобы приветствовать Пэм. Входит Пэм в парике, вульгарном наряде в блёстках, соответствующей сумочкой, на высоких каблуках, с фальшивыми ресницами, на лице — слишком густой и неровно наложенный слой грима. От ужаса часть её тела заметно дрожит, часть намертво оцепенела; она почти не в состоянии идти.
Долгая пауза.
ТЕРЕЗА (мягко, но неубедительно). Ты… выглядишь… потрясающе… Что скажете?
ШЭРОН. Просто как настоящая.
ДЖЕКИ. Очень хорошо. Да…
Ещё пауза.
БЕТТИ. …Ещё не поздно заменить её на какую-нибудь негритянскую звезду?
ТЕРЕЗА. Мама?.. Мама?.. Как ты себя чувствуешь?.. Можешь говорить?.. У неё голос пропал. (дотрагиваясь до неё) Она как каменная!
БЕТТИ. Ну, Пэм, так не годится — что ты вдруг оцепенела?
ТЕРЕЗА. Всё будет хорошо. Как только она услышит аплодисменты. Сцена её тут же вылечит. Да, мама?
Пэм по-прежнему оцепенело молчит.
ШЭРОН. Может, попробовать спеть пару строк?
Шэрон подводит Пэм к микрофону в центре сцены.
Ну, давай… Пэм?.. (начинает петь) «What good is sitting, alone in your room…»
Пэм по-прежнему молчит. Постепенно к песне присоединяются и остальные, пытаясь как можно мягче приободрить Пэм.
ШЭРОН., БЕТТИ, ДЖЕКИ, ТЕРЕЗА (вместе). «Come here the music play…life is a cabaret old chum…come to — the ca-ba-ret…!»
Пэм начинает рыдать. Шэрон утешает её.
ШЭРОН. Нервы перед премьерой…
БЕТТИ. Всё, хватит с нас этого! Надо отменять.
ТЕРЕЗА. Нет! Нет! Всё будет хорошо. У неё получится! Бабушка, принеси джин. Джеки… купи ещё джина. Шэрон, сделай что-нибудь с париком, а то её как будто током ударило. И может, чуть поменьше загара? Она же не на самом Солнце живёт!
ШЭРОН. Точно!
Бетти и Джеки убегают в одну сторону, Шэрон в другую. едва скрывшись, Шэрон тут же возвращается, хватает парик с головы оцепенелой Пэм и убегает. Пэм в сетке для волос хватается за голову и ещё больше впадает в панику.
Затемнение
Музыка — «There'S No Business Like Show Business».
Сцена третья
Сцена залита разноцветными огнями. Мы смотрим концерт. На сцене возле лотерейного автомата Бетти и Шэрон. Шэрон в вульгарном блестящем платье, у её ног два приза — бутылка шампанского и большая коробка шоколадных конфет. Бетти с микрофоном в руке объявляет выигрышные номера.
БЕТТИ. Следующий приз в нашей лотерее достаётся номеру… (запускает руку в автомат) Подождите, не могу нащупать шар. Твою мать! (вынимает шар) Итак. Номер… (щурясь) двенадцать. Выиграл номер двенадцать! Подходите получайте приз!
Звук аплодисментов и фанфар. Шэрон берёт коробку конфет и с радостной улыбкой отдаёт её кому-то, стоящему за сценой — видно, как из-за кулис высовывается рука и забирает приз. Бетти продолжает лотерею.
Следующий номер! Давайте взглянем на полный зал!.. не всем пока интересно, это ведь просто лотерея. Но потом — будет звёздная лотерея, Лотерея Минелли, так что не переключайтесь! Ну, или сидите смотрите на сцену. А теперь, следующий приз достаётся… (вынимает шар) номеру девять! Номер девять! Подходите получайте приз — номер девять!
Аплодисменты и фанфары. Шэрон берёт бутылку шампанского и подносит к кулисам. Бетти снова разглядывает шар.
Нет, постойте — идите сядьте на место. (пересекаясь взглядом с Шэрон) Я неправильно назвала. Дурацкая машина подала шар вверх ногами. Выиграл номер шесть! Счастливый номер — шесть!
Аплодисменты и фанфары. Шэрон протягивает шампанское, чьи-то руки забирают приз.
Тем временем Бетти достаёт ещё один шар.
И наш последний приз, последний номер — семнадцать! У кого он? Да, семнадцать! Вот наш победитель, приз последнему победителю!
Аплодисменты и фанфары. Призов больше нет — Шэрон в панике оглядывается по сторонам. В отчаянии она бросается в угол, отдёргивает занавес, хватает урну и протягивает её за кулисы в качестве приза. Снова слышны фанфары, Бетти кланяется и уходит с микрофоном в руке. Шэрон бросает в зал озабоченный взгляд и уходит следом за Бетти. Раздаются аплодисменты.
Тереза в роли конферансье выходит на сцену и идёт к микрофонной стойке. луч света падает на Терезу, она начинает говорить, но ничего не слышно. Через несколько секунд на сцене появляется Бетти с микрофоном. Она крадётся, неловко согнувшись, в надежде, что так будет менее заметно. Бетти отдаёт микрофон Терезе, и та, путаясь от сильного волнения в словах, начинает заново.
ТЕРЕЗА. Поблагодарим Бетти, одного из членов нашей команды здесь в театралах… То есть, в театре — куда приходят, разумеется, театралы, когда идёт представление. Вот как сейчас. (упав духом, вытирает ладонью бровь) Шэрон тоже скоро к нам придётся…придёт к нам скоро, снова… потом… когда мы будем встречать специального гостя нашего театрала… театра… звезду… мисс Лизу Минелли.
В платье с блёстками и на высоких каблуках входит Джеки, Следом за ней Шэрон. С шумом и грохотом они начинают утаскивать лотерейный автомат за кулисы. Тереза бросается на помощь. Джеки и Шэрон остаются за кулисами, Тереза возвращается к микрофону.
Также, пользуясь случайностью, я хочу поблагодарить наших замечательных фокусников за очаровательных кроликов — пожирателей огня! (сверяясь с записями) За очаровательных кроликов и номер «Пожиратели огня». Ещё я благодарю Академию танца Её высочества за чудовищный отрывок… за чудесный отрывок из балета «Лебединое озеро». И в завершение вечера — последний номер в программе… нашего конца.
Достаёт из кармана клочок бумаги, смотрит в него и начинает снова, с решимостью на сей раз не оговориться.
В конце нашего вечера мы особенно рады приветствовать вместе с вами по-настоящему старую легенду сцены. Фонд спасения нашего театра счастлив приветствовать величайшую звезду, единственную и неповторимую — мисс Майзу Линелли!
Взрыв аплодисментов. широкая гордая улыбка на лице Терезы. Затемнение. Два фонаря зажигаются по обеим сторонам сцены над Шэрон и Джеки, которые, отчаянно жестикулируя, указывают на центр, где в темноте виднеется чей-то силуэт. на фоне грохочущих аплодисментов музыкальный ансамбль начинает исполнять вступление. Джеки и Шэрон поворачиваются лицом в центр. Свет по сторонам медленно гаснет и затем вспыхивает в центре. Стоящая в центре Пэм, одетая и загримированная под Лайзу, поворачивается к зрителям: рот у неё открыт, движения от страха скованы, парик стал ещё экстравагантнее, коричневого грима на лице меньше, но губы накрашены ярче и гуще, а накладные ресницы кажутся гигантскими.
Звучит музыка к песне «Кабаре», но Пэм не издаёт ни звука. Свет в центре гаснет и снова вспихивает по бокам, где стоят перепуганные Шэрон и Джеки. Они растерянно смотрят в зал и, понимая, что надо спасать положение, начинают танцевать под музыку. Свет по бокам снова гаснет и вспыхивает в центре, где Пэм распахивает сумку и прячет лицо: её сильно тошнит. Шэрон прокрадывается в центр, одной рукой обнимает Пэм, а другой машет, чтобы остановили музыку. С глухим звуком музыка обрывается. Слышен громкий ропот зрителей и неодобрительный свист. Сцена полностью освещена. Шэрон уводит Пэм за кулисы, следом уходит Джеки. Согнувшись, как в предыдущий раз, выходит Бетти, подаёт микрофон Терезе, стоящей с противоположной стороны, и тут же уходит. Тереза подносит микрофон ко рту, ненадолго задумывается и неожиданно расплывается в улыбке.
ТЕРЕЗА. Спасибо, Лайза!!!
Слышно, как публика неодобрительно Ревёт. Тереза в панике вскидывает руки вверх, прося тишины, затем, волнуясь, снова начинает говорить. От улыбки не осталось и следа.
ТЕРЕЗА. Тише, тише. Мм… э… понимаете, у нас… простите. Дамы и господа, я прошу прощения. Это была вовсе не Лайза Минелли. Вы, наверное, догадались. Это была… На самом деле это была моя мать. (недовольный ропот публики) Я попробую объяснить. Понимаете, Лайза отменила выступление. Не смогла приехать. У неё грипп. Но мы не могли отменить этот концерт, у нас нет денег. Я знаю, что можно было подождать, и потом она бы, наверное, приехала; нам очень повезло вообще договориться на этот день, ведь у неё могло просто не найтись времени. Неделю за неделей мы едва сводили концы с концами, без денег, заработанных сегодня, мы бы больше не протянули. Мы все вложили сюда столько сил, и когда услышали, то просто… Нам надо было что-то придумать. Мы решили, если маму нарядить, она споёт пару куплетов, а потом можно сказать, что у неё болит горло и провести ещё одну лотерею. Но боюсь, мама не справилась бы и с лотереей; она бы просто упала в обморок. Мне правда очень стыдно. Прошу вас подойти в кассу, я верну вам деньги. Если вы хотите забрать деньги, вы их получите. Но если вы можете позволить себе не забирать… Я знаю, что вы наверное сердитесь, но… Вдруг вы захотите сделать пожертвование. В пользу театра. Это ради него мы всё это придумали. Это ради него мы все оказались здесь…
Тереза, расплакавшись, убегает со сцены.
Медленно гаснет свет.
В темноте слышно, как Лайза Минелли поёт грустную песню.
Сцена четвёртая
Представление окончено, золотистый занавес наполовину приспущен.
Пэм, совершенно расстроенная, сидит, сняв парик и ресницы, в сетке для волос. Шэрон, снимая грим с лица Пэм, пытается её утешить. Джеки и Бетти тоже стоят или сидят поблизости.
ШЭРОН. Ну, всё, Пэм, всё. Как говорится, слезами горю не поможешь.
ПЭМ. Что я наделала?
ШЭРОН. Это просто нервы. Со всяким бывает.
ПЭМ. Меня стошнило в сумочку Лайзы Минелли!
ДЖЕКИ. Это не её сумочка. Это из магазина. Её можно отчистить. Не расстраивайся из-за пустяков.
ПЭМ. Ничего у меня не вышло. Не знаю почему… возраст, страх…
ШЭРОН. Ну, хватит, хватит…
ПЭМ. Я вдруг просто перестала соображать, в меня как будто бесы вселились.
ШЭРОН. Мне так и показалось. Я всё ждала, что у тебя голова начнёт вертеться.
ПЭМ. Какой ужасный день.
ДЖЕКИ. Ну, не всё так плохо.
ПЭМ. Что?!
ДЖЕКИ. И танец, и фокусник сорвали аплодисменты.
БЕТТИ. И лотерея.
ДЖЕКИ. Да… лотерея. Всё прошло очень неплохо. Люди уходили довольные, с хорошими призами.
ШЭРОН. И с неожиданными призами.
ПЭМ. Нет, я вас просто не понимаю — зачем так приукрашивать то, что случилось? Как только я вышла на сцену, нашему театру настал конец.
ШЭРОН. Этого мы ещё не знаем.
ДЖЕКИ. Вот именно. Не будем делать поспешных выводов. Надо просто дождаться и узнать, сколько человек потребовали вернуть деньги.
ПЭМ. А ты сама бы не потребовала деньги назад после такого провала?
ДЖЕКИ. Нет. Я бы нет.
ШЭРОН. И я бы нет.
БЕТТИ. А я бы потребовала, мать вашу! (Джеки вскидывает на неё глаза) Давайте-ка по-честному. Что они получили за двадцать пять фунтов? Кучу детей в колготках, которые топали по сцене, как слоны, паршивого фокусника и Пэм с её непереваренным обедом. Я врать не буду. Я бы свои деньги забрала. Но люди бывают разные. Я не утверждаю, что все такие. Просто я бы не слишком надеялась. Самое главное сейчас — ни в чём себя не винить.
ДЖЕКИ. Вот именно.
БЕТТИ. Мы все вместе начали это дело. Мы все открыли этот театр, мы все устроили этот концерт.
ДЖЕКИ. Да.
БЕТТИ. Мы все вышли на сцену. Мы все ввязались в эту игру.
ДЖЕКИ. Да.
БЕТТИ. Мы все стояли там, переодетые Лайзой.
ШЭРОН. Да, все.
ДЖЕКИ. Точно.
БЕТТИ. Мы все стояли у микрофона, мы все там робели, нас всех вывернуло лазаньей…
ШЭРОН. Да, Бетти, понятно.
ДЖЕКИ. Нельзя забывать, что мы команда. Это так. Хорошая команда. Конец это или нет, мы всё равно проделали большой путь. Поэтому мы хорошая команда. И сегодня я горжусь тобой, Пэм. Для такого поступка нужно столько храбрости. Пусть мы часто ссоримся, я восхищаюсь тобой. (Пауза) И давай снимем уже эту сетку, а то ты как из больницы сбежала.
Джеки снимает сетку для волос с головы Пэм. Входит Тереза с переносным сейфом и несколькими листами бумаги в руках.
ШЭРОН. Ну, какие новости?
ТЕРЕЗА. В общем, и хорошие, и плохие. Почти половина потребовала возмещения. Но у нас осталось достаточно, чтобы покрыть расходы, так что в целом мы ничего не потеряли… не считая гордости и репутации.
ПЭМ. И сколько мы протянем на то, что там осталось?
ТЕРЕЗА. Надо стараться смотреть в будущее с надеждой.
ПЭМ. С чего бы?
ТЕРЕЗА. Не забывайте, что у нас ещё остались деньги от аэробики, заработанные Шэрон. Если мы по-прежнему будем двигаться вперёд, то сможем заработать ещё больше.
ДЖЕКИ. Но так же нельзя! Почему мы всё должны делать в одиночку? Только подумайте, сколько счастья, восторгов, радости испытали люди под этой крышей! Может быть, не сегодня — в прошлом, много лет подряд. Почему местная администрация нам не помогала? Они и пальцем не пошевелили. Даже не заглянули. Где они были сегодня? Где была администрация? Где был мэр? Местные политики? Вот что я хочу знать!
ТЕРЕЗА. В четвёртом ряду, места с седьмого по двадцатое.
ПЭМ. Ты что, шутишь?
ТЕРЕЗА. Нисколько. Все местные чиновники мне представились, когда забирали деньги. Они были очень рассержены.
ДЖЕКИ. Но, по крайней мере, пришли.
Пэм встаёт.
ПЭМ. Что?! Это просто безумие! Всё, всё! Можно наконец прекратить этот кошмар? С меня уже хватит.
ТЕРЕЗА. Мама, послушай, я знаю, что сегодня для всех был ужасный день, но могло же быть по-другому, гораздо лучше. Я знаю, что нам всем нелегко, но ещё несколько месяцев назад я поняла, что ты и Джеки никогда не станете…
ПЭМ. Джеки? Да при чём тут Джеки? Я не о ней говорю. (Джеки) Не о тебе, правда. Я не про тебя говорила — кошмар. Ты не кошмар, Джеки.
ДЖЕКИ. Спасибо.
ПЭМ. Я не говорила… (Терезе) На самом деле Джеки мне очень помогала сегодня, так что хоть на пять минуть прекрати зудеть обо мне и Джеки. Мы все здесь достаточно взрослые, чтобы подумать о будущем. Я сегодня достаточно пережила, чтобы понять, что такое настоящие страдания. В сравнении с этим все наши размолвки с Джеки просто ерунда. Давайте лучше станем друзьями и просто будем жить дальше.
ДЖЕКИ. Я согласна.
ТЕРЕЗА. Я очень рада, что ты так говоришь. Это прекрасно.
ПЭМ. Что тут прекрасного…
ТЕРЕЗА. Нет. Это прекрасно. Мои мать и мачеха перестали ненавидеть друг друга.
ПЭМ. Я и не начинала её ненавидеть. По-настоящему.
БЕТТИ. Неправда!
ПЭМ. Бетти, не сейчас.
БЕТТИ. Только на прошлой неделе ты назвала её напыщенной потаскухой.
ПЭМ. Мама, прекрати! Не надо преувеличивать мои слова.
БЕТТИ. Преувеличивать твои слова? Я бы сказала, я ещё преуменьшаю.
ПЭМ. Что ты на меня взъелась? Мало я сегодня перенесла унижения?
ТЕРЕЗА. Хватит, все успокоились. Нет смысла обсуждать это сейчас. Все и так на нервах. Идёмте подышим свежим воздухом, а здесь всё закроем и вернёмся в понедельник.
ШЭРОН. Правильно, хорошая мысль! Расходимся по домам и ни о чём не думаем. Занимаемся сексом.
БЕТТИ. Это если страшно повезёт.
ШЭРОН. Пошли, Тереза. Помогу тебе всё закрыть.
ТЕРЕЗА. Ну, что, все согласны? Про понедельник?
ДЖЕКИ. Так будет лучше всего. Идём, Бетти, у тебя же ключи.
БЕТТИ. Да, верно.
Джеки и Бетти уходят. Шэрон, расстроенная, садится на пол в углу.
ТЕРЕЗА (Пэм). Я подброшу тебя до дома. Тебе лучше не садиться за руль.
ПЭМ. Да, наверное.
ТЕРЕЗА. Прости меня за сегодня, мама. (целует Пэм в щёку) Всё равно всё будет хорошо.
Тереза идёт к выходу.
ПЭМ. Тереза? (Тереза останавливается и оборачивается) Я не приду в понедельник.
ТЕРЕЗА. Тогда во вторник?
ПЭМ. Нет. Для меня с театром покончено. Он меня угнетает.
ТЕРЕЗА. Мама, прошу тебя…
ПЭМ (спокойно). Мне никогда не было здесь хорошо. Слишком много всего. А я хочу жить простой жизнью. Работать в супермаркете, сидеть по субботам перед телевизором и пить чай. Заниматься домом. А без этого всего… я могу прожить. Я сделала, что смогла. И теперь меня можно отпустить. Так будет лучше.
ТЕРЕЗА. Нет, не будет. Ты одна из нас. Так хотел папа.
ПЭМ. Твой отец хотел не того, чтобы я возвращала к жизни этот чёртов театр. Он затащил меня сюда, чтобы мне пришлось поработать вместе с Джеки. Чтобы нельзя было с ней не встречаться. Он хотел, чтобя я день за днём сносила её присутствие. И знаешь почему?
ТЕРЕЗА. Нет.
ПЭМ. Чтобы в конце концов я к ней привыкла. Чтобы в конце концов перестала её оскорблять. Чтобы в конце концов поняла, почему он её полюбил. Чтобы поняла, что меня он попросту не любил. И что её вины в этом нет. Вот почему я оказалась здесь. И вот почему мне здесь незачем больше быть.
Подходит к Терезе и целует её в щёку.
Буду ждать тебя у машины.
Пэм идёт к выходу.
ТЕРЕЗА. И тебе этого хватит?
ПЭМ. Чего?
ТЕРЕЗА. Чая и телевизора. Да, я понимаю, что это был просто какой-то ужас — но ведь всё равно потрясающе, нет?
ПЭМ. Я слишком стара для таких потрясений.
ТЕРЕЗА. Неправда. И ты ещё вернёшься. Я уверена.
Не говоря больше ни слова, Пэм уходит.
ШЭРОН. Надо нам пойти выпить.
ТЕРЕЗА. Я не очень хорошая компания.
ШЭРОН. Ой, ладно, не говори ерунды!
ТЕРЕЗА. Нет, спасибо, я останусь здесь.
Шэрон подходит к Терезе, берёт её за руку и ведёт на авансцену. Они садятся, свесив ноги со сцены.
ШЭРОН. Тереза, тебе, может, неприятно это слышать, но по-моему, уже пора.
ТЕРЕЗА. Нет — надо ещё кое-что сделать.
ШЭРОН. Я хотела сказать, пора перестать всё время думать об отце. Он и театр — это разные вещи. Мне кажется, ты их иногда путаешь.
ТЕРЕЗА. Я очень… это очень непросто.
ШЭРОН. Вот поэтому и надо выпить. Бутылка вина — и смотришь на всё уже совершенно по-другому. Две бутылки — и уже ни на что не обращаешь внимания. И потом, мы же не собираемся сносить театр. Может, кто-то неравнодушный его купит, вернёт ему былую славу.
ТЕРЕЗА. Или сделает здесь автостоянку.
ШЭРОН. Нет. Вот смотри. Вот как всё устроено в нашей стране. Годами на наших глазах что-нибудь рушится, ржавеет, осыпается, но мы не замечаем. А потом, когда уже вот-вот развалится на куски, все начинают кричать: «Мы должны спасти!» Церкви, театры, школы, старые памятники, что угодно. Никто ничего не делает до самой последней минуты. За столько лет ни малейшего интереса, и вдруг все встают и говорят, что сносить — это преступление. …Так что давай просто дождёмся этой последней минуты — и встанем рядом со всеми.
ТЕРЕЗА. Да, ты права, но… я никак не могу избавиться от чувства, что подвела отца. Что не сделала то, чего он хотел.
ШЭРОН. Он свёл нас всех вместе. Пять человек, которых он любил больше всего на свете, работали здесь в одной команде, как друзья. После концерта я видела, как Пэм с Джеки почти сорок минут говорили друг с другом. Сорок минут — и ни одного грубого слова, ни одного оскорбления. Это на тридцать девять минут и сорок секунд дольше, чем раньше. Будто разговаривали совершенно другие люди. Наверное, твой отец всё-таки получил, что хотел. Чего хотел на самом деле. Чтобы мы пятеро — стали одной семьёй.
ТЕРЕЗА. …Да… Да, правда.
Шэрон и Тереза обнимаются.
ШЭРОН. Ну, давай поднимайся.
Обе встают.
Надо нам тебя напоить — и посмотреть: вдруг удастся свести тебя с кем-то из технарей.
ТЕРЕЗА. Нет уж, спасибо, я пока не готова завязывать романы.
ШЭРОН. Поверь мне, завязывать роман нет никакой необходимости. Уж будь спокойна.
ТЕРЕЗА. Ну, что ж — значит, будем жить рискованно. Только сначала надо всё хорошенько запереть. Убрать урну с папиным прахом в надёжное место.
ШЭРОН. С прахом… да… я об этом позабочусь.
ТЕРЕЗА. Ты помнишь, где урна?
ШЭРОН. Более или менее…
Они идут к выходу. Шэрон уходит, а Тереза останавливается у края сцены.
ТЕРЕЗА. …Ничего. Мы ещё вернёмся.
Свет медленно гаснет. Одновременно начинает звучать музыка — Заключительные аккорды песни Лайзы Минелли «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Как только заканчивается музыка, наступает полная темнота. Несмотря на то, что зрители здесь начнут аплодировать, это ещё не поклон. Вновь звучит музыка для аэробики из первого акта (или же другая и даже более красочная). Яркие цветные лучи света заливают сцену. В блестящих пиджаках выходят Бетти, Джеки и Шэрон и начинают исполнять под музыку тщательно отрепетированную серию движений аэробики. Через некоторое время, также в блестящем костюме, входит Тереза и присоединяется к остальным. Ещё через некоторое время одетая в том же стиле входит Пэм. Её встречают с изумлением и радостью, как будто её появления никто не ждал. Все пятеро искусно и энергично исполняют движения аэробики, которые заканчиваются одновременно с музыкой эффектным финалом.
Затемнение. Занавес.
КОНЕЦ