Я еле досидела до конца урока. Никогда в жизни так не радовалась звонку. Собрав свои вещи, я поплелась на выход.
– Мисс Николаева, – я вздрогнула, услышав этот голос с легким акцентом, – я прошу вас задержаться.
Вот, черт! Я кивнула и покорно остановилась. Лелька бросила на меня полный зависти взгляд и вышла в коридор. Можно не сомневаться, на следующем уроке она мне устроит допрос с пристрастием. Я тяжело вздохнула, что не осталось незамеченным для мистера Тигана.
– Вас что-то расстраивает? – спросил он.
– Я в чем-то провинилась? – вопросом на вопрос ответила я.
Он усмехнулся, встал из-за стола и подошел ко мне. Я застыла как кролик перед удавом.
– Ответьте мне честно, – заговорил он, глядя мне в глаза, – вы ведь не выполнили летнее задание.
Его глаза опять начали светиться. Я сглотнула. Ни за что не скажу ему правду. Ночь спать не буду, но выполню его дурацкое задание.
– Конечно, сделала, – ответила я, стараясь не отводить взгляда от его глаз, – просто я правда его забыла. Обещаю, завтра все принесу.
– Хорошо, – он кивнул, свет в его глазах погас, – я надеюсь. Только завтра вам необходимо будет принести два задания.
– Что?
– Домашнюю работу, заданную сегодня, – пояснил он. Ну да, точно. Я еще раз кивнула.
– Я могу идти?
– Идите, – он задумчиво смотрел на меня и внезапно спросил, – скажите, а вы давно знакомы с мисс Ольгой Разумовской?
– С Лелькой? – Признаться, я совсем не ожидала подобного вопроса, – С первого класса. А что?
– Вы знаете ее родителей?
– Нет, к сожалению, – качнула я головой, – ее воспитывает старшая сестра, а родители у них умерли.
– Спасибо, – он задумчиво кивнул мне и отпустил.
Я рванула из кабинета как ошпаренная. Меня колотила нервная дрожь. Псих какой-то! На урок истории я почти опоздала. Не хватало еще из-за красавчика учителя пропускать уроки.
Лелька пристала ко мне с расспросами.
– Что он хотел от тебя?
– Не знаю, – я пожала плечами, – какой-то бред. Спрашивал меня, действительно ли я выполнила домашнее задание, а потом спросил, давно ли мы с тобой знакомы.
– Что? – Глаза Лельки загорелись, – и ты молчишь?
– Нет, не молчу, – ответила я, – что тут такого?
– И ты еще спрашиваешь, – возмутилась подруга, – это же сам мистер Тиган! – По мне, он полный псих, – пробормотала я.
– Сама ты псих!
– А ты видела его глаза?
– Конечно, видела, – Лелька как то даже обиделась, – они мне снятся каждую ночь.
– Наверняка это линзы, – выдала я.
– С чего ты взяла?
– Они у него иногда светятся, – я вспомнила этот зеленый свет и поежилась, – зачем ему такие линзы? Детей в школе пугать? Или таких дурочек как ты впечатлять? Наверняка заказал из Китая.
– Если честно, – сказала Лелька, – я такого не видела. Это у тебя глюки. Ты мне лучше еще раз расскажи, как он у тебя про меня спрашивал.
Я закатила глаза. От нее так просто не отделаешься. Лучше бы я ей ничего не говорила!
До конца учебного дня только и разговоров было о мистере Тигане. Я уже его тихо ненавидела. Особенно, когда представляла, как приду домой и вместо того чтобы сесть читать свои любимые книжки, буду готовить два задания по английскому. Что за день то такой сегодня!
Пришла домой. Как всегда Сэм и Лана были еще в университете. Бабушка тоже, куда-то ушла. Тем лучше. Я приготовила себе пару бутербродов и засела за словари. Часа через два хлопнула входная дверь. Ко мне в комнату заглянул Сэм.
– Привет, мелкая, – улыбнулся он мне. Я хмуро помахала ему рукой. – Чего злая такая?
– Много задали по английскому.
– Помочь?
Я с надеждой подняла на него глаза. Он засмеялся.
– Давай, показывай, что там у тебя.
С ним дело пошло гораздо быстрее и веселее.
– С тебя ужин, мелкая, – я согласно кивнула, – зачем вам столько задали?
– Оказывается, – промямлила я, – первая работа была задана на лето, а я об этом не знала.
– Тогда почему ты об этом не сказала учителю? – Сэм сосредоточенно набирал текст на ноутбуке.
– Не знаю, растерялась, наверное. На автомате сказала, что сделала, просто дома забыла. Потом уже стыдно было признаваться. А сегодня новое задание.
– Почему стыдно было признаваться? – не понял брат.
– Я вообще не помню не то, что задание, я учителя увидела сегодня в первый раз.
– Ну, ты даешь, – присвистнул Сэм. Я опустила глаза. Действительно, как можно забыть ТАКОГО учителя? – Ладно, прорвемся, – подбодрил меня кузен.
– Слушай, а как мне составить генеалогическое древо? – спросила я, – Я ведь никого не помню.
– Да какая разница, – изумился мой спаситель, – сейчас придумаем что-нибудь. Ты напиши имена тех, кого знаешь, остальных выдумаем, а я переведу все.
Я с радостью стала писать на листе обо всех родственниках, кого помнила. К сожалению, моих родителей я почти не знала. Их не стало, когда мне было семь лет. Я помню, как плакала бабушка, как дядя Валера – папин брат и отец Семена и Ланы смотрел на меня большими печальными глазами и гладил по голове. Первое время я ждала, что мама придет ко мне в комнату, чтобы поцеловать меня на ночь, что папа повезет меня гулять в парк. Я не хотела без них садиться за стол кушать, долго ночами не могла заснуть. На мои вопросы, где родители, бабуля не отвечала, переводила тему и давала мне конфетку. Однажды Лана, не выдержав моего тоскливого настроения, выдала мне:
– Перестань их ждать! Не будет больше у тебя мамы с папой, похоронили их!
Я не поверила ей. Что это значит – похоронили? Она просто меня не любит, вот и говорит гадости. Время шло.
Время шло. Я перестала их ждать. Скучала, конечно, безумно, плакала, но уже не ждала. Бабуля забрала меня к себе в дом, там выделила отдельную комнату. Устроила в школу рядом с домом. Через год к нам переехали Сэм и Лана. Их родители получили работу в Лондоне. Они присылали приличную сумму каждый месяц на счет бабушки. На эти деньги мы и существовали.
– Мелкая, – голос Семена вывел меня из воспоминаний, – ты чего зависла?
– Ничего, – я смахнула, непрошенные, слезы, и принялась за работу.
Через пару часов пришла Лана. Она хмуро заглянула к нам.
– Что сама уроки вообще делать не можешь? – презрительно скривив губы, спросила она меня.
– Тебе какая разница? – огрызнулась я.
– Мне без разницы, – фыркнула она, – но в жизни, кто тебе будет помогать, если ты знания не получаешь?
– Что ты пристала, – заступился за меня Сэм, – займись своими делами.
Она гордо удалилась.
– Лучше сделай нам чай, – вслед ей крикнул брат.
– Ага, щаз! – засмеялась она.
– Вот, язва!
– А где бабушка? – вспомнила я.
– Вроде, к подруге поехала, – пожал плечами Сема, – сказала, что завтра вернется. Иди пока ужин приготовь.
Я покорно поплелась на кухню. Готовить я умела, но не любила этим заниматься. Но куда деваться? Обещала же.
После ужина, мы доделали обе мои работы по английскому. Я засела за другие уроки. Помощь Сэма мне уже была не нужна, поэтому он отправился на свидание. Лана тоже ушла по своим делам. Я осталась одна.
Во сне я металась. Мне снилась какая-то ерунда. Я от кого-то убегала. Мне было безумно страшно. Этот страх гнал меня в неизвестном мне направлении. От кого я бежала, почему боялась было не ясно. Важно было просто бежать. Проснулась я в холодном поту. Сердце колотилось словно сумасшедшее. Осталось неприятное послевкусие от моих сновидений. Меня колотила нервная дрожь. Да уж, нервы ни к черту! Я, шлепая босыми ногами, поплелась на кухню выпить воды. За окном уже светлело. Я застыла, глядя на рождающийся день. Свежий ветерок чуть тревожил мои волосы у лица. Я глубоко вдохнула чуть холодноватый воздух, зябко поежилась и включила чайник. Совсем скоро нужно собираться в школу, все равно уже не засну, так хоть кофе выпью.
Готовя завтрак, я немного отвлеклась от своих переживаний. При мысли о том, что теперь английский будет каждый день и проводить его будет этот странный тип, настроение испортилось снова. Странный он какой-то и пугающий. Чего все девочки так на него пялятся? Да, красивый как бог, но при этом холодный как статуя, еще и надменный как аристократ. Кстати, очень даже может быть, что точно аристократ, он же из Лондона. Говорил всегда подчеркнуто вежливо, при этом я ощущала себя последним отбросом. Все мои инстинкты кричали в его присутствии – «Опасность!». Я тряхнула головой, прогоняя, нарисованную услужливым воображением, картинку разбегающихся в разные стороны маленьких человечков в майках с надписью «Инстинкт», рвущих на себе волосы и кричащих: «Опасность». Дурость. Всегда я так. Меня, например, отчитывает учитель за невыполненную домашнюю работу, а я представляю себе что-нибудь в этом духе и улыбаюсь. Ведь не объяснишь, что вовсе не над ним смеюсь.
Позавтракав, я потопала в душ. Там, стоя под теплыми струями воды, я немного расслабилась и успокоилась. Стоя напротив зеркала, вытирала волосы и критически себя рассматривала. Волосы – моя гордость. Густые и длинные, светло-русые с серебристым отливом, слегка вьющиеся, но совершенно непослушные. Стричь их было жалко, а выпендриваться с замысловатыми прическами, вечно не было времени. Я их просто заплетала в косу. Глаза у меня самые обычные серые с желтоватыми крапинками. Я показала своему отражению язык. Все, пора собираться.
Я уныло брела по коридорам школы, привычно кивала знакомым. Лельки нигде не было видно. Зато все девочки только и делали, что обсуждали нашего нового учителя. Ну конечно! В нашем захолустье и вдруг такой мужик. Ничего удивительного, что все с ума посходили. Глупые, они не понимают, что такие как он, никогда даже не посмотрит на таких, как они. Зачем тратить на это свои силы и эмоции? Я в задумчивости вошла в класс. Колян радостно мне помахал:
– Привет, как дела?
Я хмуро ему кивнула:
– Нормально, не выспалась совсем.
– Чем ты таким занималась, что не выспалась?
– Готовила домашнее задание, – рявкнула я, но потом осеклась, в конце концов, Колян совсем не виноват, что происходит вся эта чертовщина, – прости, просто просидела вчера до ночи.
– Да ладно, – улыбнулся одноклассник, – я все понимаю.
Прозвенел звонок. Лелька, улыбаясь во весь рот, впорхнула в класс перед, галантно ее пропустившим учителем английского. Подруга просто светилась как лампочка. Она смущалась, краснела и опускала глазки, но при этом, от нее так и веяло радостью.
– Привет, – защебетала она, – как дела?
Я мрачно глянула на нее.
– Представляешь, – начала шепотом она, так как урок уже начался, – сегодня Рей пригласил меня прогуляться.
– С ума сошла? – я просто была вне себя, – Куда ты собралась с этим типом?
– Мисс Николаева, – бархатный голос заставил меня подскочить на месте, – я надеюсь, вы сейчас обсуждаете с соседкой по парте выполненное домашнее задание, иначе, других причин для разговоров я не вижу.
Не знаю, какая муха меня укусила в этот момент, но я подняла голову, уставилась в малахитовые глаза и ответила:
– Нет, мистер Тиган, мы обсуждали вашу личную жизнь, – он вопросительно выгнул бровь, а Лелька залилась густой краской, – надеюсь, ваше предложение о встрече с вашей ученицей связанно с вашим уроком, иначе, других причин для личных встреч я не вижу.
Зеленые глаза полыхнули на миг светом, но тут же приняли свой обычный цвет, слегка прищурились. Боже, как же мне в этот момент стало страшно! Зачем я вообще это сказала? В классе повисла тишина. А мы с учителем так и смотрели пристально друг другу в глаза. Внезапно он улыбнулся. Не усмехнулся, а улыбнулся по-настоящему. Он так умеет? Улыбка полностью преобразила его. Я услышала, как рядом Лелька всхлипнула. Да, теперь ее понимала даже я. Улыбка у него оказалась просто потрясающая. Она преобразила его лицо. Теперь он уже не выглядел столь надменным и высокомерным. Раньше он мне казался ледяной статуей, сейчас я увидела эмоции. В глазах плясали бесенята, красивые губы обнажили белые ровные зубы, а на щеках заиграли ямочки.
– Если вас это так беспокоит, – ответил он, – то мои личные встречи имеют вполне оправданные цели. Но, боюсь, сегодня мне придется отказаться от своих планов на вечер. Видите ли, я должен проверить все домашние задания. Вы, мисс Николаева, надеюсь, выполнили все и ничего не забыли?
– Все выполнила, – вздохнула я, ну вот кто меня за язык тянул, – и ничего не забыла.
– Отлично, – теперь он стал таким же, каким был всего минуту назад, может его улыбка мне померещилась? А потом он меня добил, – останьтесь после урока, вы мне должны сдать работу, заданную на лето.
Я тяжело вздохнула и села на место. Лелька смотрела на меня так, что если бы могла, то убила бы на месте.
– Что? – не выдержала я.
– Я тебя прокляну когда-нибудь, – зло зашипела она.
– Дура, – меня ее увлечение уже достало, – ты мне еще спасибо скажешь.