Сразу после полуночи Майкла разбудил деликатный стук в дверь. Он встал с постели, прошел через комнату, повернул ключ в замке и открыл дверь. За ней стоял Рауль с серебряным подносом в руках. На нем стояла бутылка коньяка «Аннесси экстра» и две рюмки.

– Я подумал, нам бы выпить не помешало, – сказал он. – Мне в голову не пришло, что разбужу тебя.

Майкл зевнул, улыбнулся и проговорил:

– Ты это уже сделал, поэтому теперь нам выпить действительно ничего не помешает.

Он был слегка озадачен, потому что Рауль показался ему человеком молчаливым и замкнутым, совсем не склонным к беседам, пирушкам и компаниям. Они сели за низкий столик, и Рауль наполнил рюмки приличными порциями коньяка. Майкл к нему присматривался. Раулю было между сорока и пятьюдесятью. Господь наградил его физиономией, вполне подходящей для того, чтобы пугать детей и старушек, а также клиентов, поведение которых выходило за рамки дозволенного. Он работал у Блонди уже больше десяти лет, выполняя одновременно функции бармена, вышибалы, мастера на все руки и партнера, предпочитающего не афишировать свою роль. Блонди была для него единственным в мире человеком, с мнением которого он привык считаться. Разговор начал Рауль, спросивший:

– Как там Кризи?

– С Кризи все в порядке, – ответил Майкл. – Этот хирург действительно мастер своего дела. Он из Кризи много железа вытащил. – Вспоминая об этом, Майкл улыбнулся. – И накачал его приличной порцией морфия. Просто отлично, что Кризи у него в клинике в койке полежит.

– Сколько времени он там пробудет? – спросил Рауль.

Майкл пожал плечами.

– Врач сказал, дней десять. Но, зная Кризи, можно предположить, что он сам себя выпишет, едва встанет на ноги. Думаю, это случится дня через четыре, а может, через шесть.

С серьезным видом Рауль кивнул головой и сказал:

– Потом, наверное, надо будет еще пару недель или около того подождать, пока он совсем поправится.

– Чего подождать?

– А ты не знаешь?

– Знаю – что?

Рауль выглядел озадаченным. Он спросил:

– Вы здесь потому, что вас Блонди пригласила?

Майкл покачал головой.

– Она и не думала нас приглашать. А что стряслось?

Рауль был явно смущен. Он провел ладонями по лицу, вздохнул и сказал:

– У Блонди возникли некоторые проблемы. Я подумал, должно быть, она Кризи написала. Вообще-то я предлагал ей это сделать. Но она, видно, не сделала.

– Я по крайней мере ничего об этом не знаю. Расскажи мне лучше, что это за проблемы.

Рауль какое-то время размышлял, потом сказал:

– У нас здесь, в Бельгии, мафии как таковой нет, но что-то в этом роде существует. Мы их называем «ночные люди». Они объединены в несколько банд, но недавно одна из них взяла верх над остальными. Ее называют по имени главаря – Ламонта. Они занимаются наркотиками, проституцией, запрещенными азартными играми, рэкетом и вымогательством. Блонди никак не связана ни с бандитскими группировками, ни с сутенерами. Ты знаешь, к девочкам своим она относится хорошо.

Голос Майкла выдал его интерес.

– Так расскажи мне, в чем, собственно, дело.

Лицо Рауля помрачнело.

– С некоторого времени бандиты Ламонта стали вымогать с публичных домов высокого класса деньги якобы на их защиту. В Брюсселе таких публичных домов немало. Они обслуживают чиновников, работающих в структурах Европейского Сообщества, и, кроме того, предпринимателей, которые в этих чиновниках нуждаются и нередко приглашают их в такие заведения, как «Паппагаль». Большинство владельцев публичных домов вынуждены были согласиться и теперь платят эти поборы «на защиту». Но только не Блонди. Она отказалась.

– И что же они сделали?

Рауль пожал плечами.

– Они ведь не дураки. Ничего явно незаконного они не делают – бомбы не подкладывают и поджоги не устраивают. Но каждый вечер люди Ламонта стоят на улице около нашего заведения и угрожают клиентам шантажом или побоями, а потом, как обычные рекламные агенты, дают им визитные карточки с адресами тех публичных домов, которые согласились платить дань.

– И что в результате?

Рауль развел руками.

– Наши доходы снизились больше чем наполовину. Блонди даже не может покрыть затраты. Она платит девочкам минимальную зарплату из собственного кармана.

В комнате на минуту воцарилось молчание. Майкл размышлял какое-то время над словами Рауля, потом проговорил:

– Ей надо было сказать об этом Кризи. Она должна была последовать твоему совету.

Рауль кивнул.

– Но она этого никогда не сделает – гордость не позволит. – На лице его появилось такое выражение, как будто он просил за что-то прощения, и тон его изменился. – Пойми меня правильно, Майкл, я очень хотел бы что-то сделать. Блонди мне как мать. Но я совсем не такой, как ты или Кризи. Конечно, выгляжу я страшновато и люди от меня шарахаются. – Он коснулся пиджака сбоку, под мышкой. – И пушка при мне, только обойма в ней пустая. Мы об этом с полицейскими договорились. Я ее держу, чтоб клиентов хамоватых отпугивать. – Он снова пожал плечами. – А с Ламонтом и его боевиками мне никак не совладать. Так что придется нам подождать, пока Кризи из больницы не выйдет. Надеюсь, что будет, еще не поздно.

Майкл покачал головой.

– Ничего мы ждать не будем. Я сам с Ламонтом мягко побеседую.

Рауль с некоторым удивлением посмотрел на него и пробормотал:

– Может быть, тебе все же лучше дождаться Кризи?

Майкл снова отрицательно мотнул головой.

– С этим я сам справлюсь. Не переживай, Рауль. Большой проблемы это для меня, думаю, не составит.

Рауль посмотрел в лицо молодого человека и уперся глазами в его холодный как лед взгляд.

– Если хочешь, я буду с тобой… вставлю в пушку полный магазин и слегка надую полицию.

Майкл улыбнулся и покачал головой.

– Если б ты со мной был, я был бы польщен, но твое место здесь, рядом с Блонди. А что касается пушки, так лучше бы тебе прямо сейчас в нее полный магазин вставить и немного надуть полицию.

– Кто же тогда будет тебя прикрывать?

Улыбка Майкла стала еще шире.

– Прикрывать меня будет Макси Макдональд. Я завтра вечером пойду ужинать к нему в бистро. Город он знает и расскажет мне про Ламонта поподробнее.

Лицо Рауля расплылось в ответной улыбке.

– Да, – сказал он, – Макси это придется по душе. Он уже давненько не брал в руки шашек. А Блонди ничего не заподозрит?

– Блонди ни о чем не узнает. Потом, когда дело снова пойдет по-старому, она, может быть, догадается.

Рауль снова улыбнулся.

– Пускай догадывается.