Мирек схватил Алю за руку и подтолкнул ее к двери спальни. Остальные стояли с каменными выражениями лиц. Сквозь открытое окно раздалась правильная, но с акцентом, польская речь:

— Вы выбрали отличный день для поездки в Варшаву.

Мирек и Аня остановились как вкопанные. Они услышали шаги, затем в окне возникло чье-то лицо. Человеку было около сорока. Узкое, смуглое лицо, пышные усы, которые казались фальшивыми, темные очки и фуражка. Он сказал снова:

— Вы выбрали отличный день для поездки в Варшаву.

Мирек собрался с силами и сказал хриплым голосом:

— Когда приезжаешь в Варшаву, день всегда хорош.

Офицер улыбнулся. Сунув руку в открытое окно двери, он повернул ручку изнутри. Майор был высоким и очень худым. Он все время трогал усы, как будто проверяя, на месте ли они. Его взгляд пробежал по всему вагону и, задержавшись ненадолго на Марианне, остановился на Миреке. Человек нагнул голову, как будто немного поклонился, и сказал:

— Я прибыл, чтобы переправить вас и мадам в нужное место.

Офицер заметил подозрение в глазах Мирека и улыбнулся, быстро проверив после этого наличие своих усов. Он добавил:

— Если бы в КГБ или СБ знали о вашем прибытии, то весь вокзал был бы окружен танками. В конце концов, посмотрите сами.

Ежи подошел к окну, высунул голову и поглядел в разные стороны. Через плечо он бросил:

— Никого, кроме нескольких рабочих на путях.

Мирек спросил майора:

— Кто вы, собственно говоря, такой?

Тот развел руками и сказал, взглянув на остальных:

— Я считаю, что в подобной ситуации лучше не рекламировать свою личность.

Марианна обратилась к Миреку:

— Это, скорее всего, ловушка. Чтобы схватить тебя без боя. Ведь этот человек — русский.

Майор напряженно вздохнул.

— Успокойтесь, Скибор. О моем участии знает Беконный Священник. Я назвал нужный пароль. А теперь нам надо спешить. У нас не так много времени.

Все еще с подозрением Мирек спросил:

— Куда вы собираетесь нас доставить?

Майор еще раз вздохнул:

— К тому, кто вам все объяснит.

Он указал на остальных:

— Я уверен, что ваши друзья не захотят стать обладателями информации, которая при некоторых обстоятельствах может им сильно навредить.

Мирек взглянул на Аню. Она пожала плечами и сказала:

— Я думаю, у нас нет выбора. Ведь больше нас никто не встретил.

Эта железная логика сняла сомнения Мирека. Он сказал, что идет за сумкой.

Следующие несколько минут были наполнены эмоциями. Эмоциями, которые были следствием отступившей опасности. К всеобщему удивлению, чувствительнее всех оказался Ежи. Когда он прижал к себе Аню, слезы покатились по его щекам и бороде. Объятия говорили больше, чем простые слова «спасибо» и «удачи».

Мирек и Аня вышли на платформу за майором. Дул холодный ветер. Майор заметил, как съежилась Аня, и сказал:

— Ничего, в машине будет теплее.

Машина оказалась длинным черным «ЗИЛом». На ней были военные номера. Автомобиль был припаркован за складом, в пятидесяти метрах от платформы. Когда они подошли к машине, майор сказал:

— Садитесь на заднее сиденье. Я положу вашу сумку в багажник.

Он протянул руку. Мирек быстро ответил:

— Я поставлю ее себе в ноги.

Майор покачал головой.

— Нашу машину не должны останавливать. Но если вдруг это случится, то без сумки вы будете выглядеть менее подозрительными.

Аня открыла дверцу и скользнула в салон. Мирек все еще колебался. Майор раздраженно сказал ему:

— Садитесь в машину. Времени у нас нет. Беконный Священник отдал вас под мою ответственность.

Может быть, повлияли годы военной службы и привычка к дисциплине, может, очередной порыв ледяного ветра, но Мирек пожал плечами и отдал сумку майору. Он залез в машину вслед за Аней. Дверь за ними громко захлопнулась. Майор подошел к багажнику. Когда он открыл его, Мирек заметил, что в салоне нет ручек для открывания дверей. Между передним и задним сиденьями имелась толстая стеклянная перегородка. Мирек ударил по стеклу кулаком. Оно осталось абсолютно неподвижным. Аня сказала упавшим голосом:

— Мирек, что случилось?

— Это ловушка, — прошипел он.

* * *

В багажнике не было ничего, кроме маленького зеленого баллона с газом. Черный резиновый шланг тянулся от него в салон. Майор закинул сумку в багажник, подался вперед и открыл клапан баллона. Он закрыл багажник, выпрямился и стал смотреть через заднее стекло. Он видел, как Мирек молотил кулаками по стеклу и боковым окнам. Стекла были пуленепробиваемыми и уж, конечно, не поддавались ударам кулака.

Все заняло меньше минуты. В течение этого времени майор видел, какая ненависть излучалась из глаз поляка. Затем веки у него постепенно стали смыкаться. Майор подумал, что эти двое, видимо, считают, что их убивают. Он с любопытством наблюдал, как в последние секунды они упали друг другу в объятия. Он увидел, как губы женщины тянутся к уху Мирека. Очевидно, она хотела ему что-то сказать.

Майор посмотрел на них еще с минуту. Они были без сознания. Мирек свалился в угол и увлек за собой Аню. Ее голова лежала на его груди. Майор открыл багажник и прекратил подачу газа в салон. Затем, зажав нос платком, он открыл обе задние двери, отошел на несколько метров и подождал две-три минуты. После этого он спустил занавески на заднем стекле, закрыл двери и сел на место водителя. Он снял темные очки, повернул зеркало и, взглянув на себя, решил, что усы ему определенно идут. Когда он отклеил их и сунул в карман, то подумал, что обязательно отрастит такие же, но чуть поменьше.

Майор поехал по окружной дороге вокруг города. Дважды он проезжал через милицейские кордоны. Оба раза он спокойно снижал скорость до скорости пешехода, пока кто-нибудь из милиционеров не замечал номера машины и не отдавал честь. Майор снимал правую руку с руля и отдавал честь в ответ.

Через сорок минут они были на военном аэродроме в Волыни. Когда машина подъезжала к КПП, майор снова снизил скорость. Охранники отлично знали и машину, и самого майора. Прозвучал приказ, и ворота открылись. Когда майор проезжал в ворота, ему опять пришлось отдать честь в ответ на приветствие. Он подъехал к небольшому ангару в нескольких сотнях метров от административного здания. Дверь была открыта. Снаружи стоял сержант и смотрел, как «ЗИЛ» въезжает в ангар. Затем он закрыл дверь и зашел внутрь через маленькую калитку, заперев ее на засов.

Внутри ангара в ряд лежало шестнадцать гробов. Четырнадцать были закрыты и обернуты флагами с серпом и молотом. Два крайних гроба были открыты. Когда майор вылез из машины, со скамейки, стоявшей у стены, поднялся еще один военный. Ему было лет тридцать пять — сорок. Он был одет в форму капитана медицинской службы. В руках он держал черный саквояж.

— Все прошло нормально? — спросил он.

— Думаю, да, — ответил майор.

Он открыл дверь машины, и оттуда свесилась голова Мирека. Сержант рванулся вперед и поддержал ее. Капитан сказал:

— Давайте положим их прямо в гробы. Там я их и осмотрю.

Сержант обхватил Мирека, высвободив его руки из-под тела Ани. Майор взял Мирека за руки, и они отнесли его к гробам. Внутри гробы были выложены толстым слоем ваты. Майор с сержантом уложили Мирека в один из них и вернулись за Аней. Капитан открыл свой саквояж и достал стетоскоп. Первой он осмотрел Аню. Ему пришлось поднять ее свитер и расстегнуть блузку. Майор и сержант с интересом за этим наблюдали. Когда сержант увидел полноту Аниной груди, он хмыкнул:

— Слушайте, я бы не отказался...

Майор посмотрел на сержанта таким взглядом, что тот сразу осекся:

— Извиняюсь, товарищ майор.

Капитан послушал сердце Ани, открыл ей веко и внимательно рассмотрел зрачок. Удовлетворенный, он подошел к другому гробу и осмотрел Мирека. Выпрямившись, он сказал:

— Все нормально.

Взглянув на часы, добавил:

— Они отбывают через полчаса... Сейчас я введу им снотворное.

Он достал из саквояжа серую коробочку. В ней были шприцы и маленькие пузырьки с резиновыми пробками. Майор помог ему закатать рукава и Ани и Мирека. Капитан сделал обоим уколы. Он усмехнулся и объяснил майору:

— Это большая доза морфина. Если они вдруг проснутся раньше, чем надо, то подумают, что находятся в раю.

Он вынул из саквояжа плоскую пластмассовую коробочку и положил ее на грудь Миреку.

— Это антидот. Инструкции — внутри.

Майор спросил его:

— Вы уверены, что им хватит воздуха?

— Да. Мы сделали отличную вентиляцию. К тому же в их состоянии им требуется меньше кислорода, чем нормальному человеку. Вспомните животных в спячке.

Он поднялся на ноги, и все трое посмотрели на мирно посапывающих Мирека и Аню. Сержант сказал:

— По-моему, им здесь неплохо.

— Это точно, — согласился капитан. — Давайте закрывать.

Гробы закрыли, и через полчаса они были у Ан-24. Духовой оркестр сыграл национальный гимн. Был выстроен почетный караул. Гробы погрузили в самолет. Майор вошел вслед за ними.

Спустя три с половиной часа гробы были разгружены на военном аэродроме под Москвой. Духовой оркестр сыграл гимн. Почетный караул взял «на караул». Генерал произнес небольшую речь. Он сказал, что умереть в форме Советской Армии достойно героев, даже если виной смерти явился несчастный случай. Военные грузовики увезли гробы. Генерал заметил, что последние два гроба находились в отдельном грузовике. Его сопровождал лично майор.