Глава 1
ТРЕБУЕТСЯ СИДЕЛКА
Не льющийся в комнату солнечный свет (ставни были закрыты), не свежий утренний воздух (дело было после полудня), не богатая смесь ароматов (яичница с беконом и кофе) заставили мистера Эллери Квина подняться с постели. Его покой нарушила юная леди, сидевшая за три комнаты от спальни за большим секретером, примостившись на краешке стула и во всю мочь распевая «О Sole Mio».
В доме было раз и навсегда установлено, что ни одно известное человечеству изобретение не должно нарушать, возмущать, прерывать сон и покой Эллери Квина. Постановление соблюдалось до появления мисс Никки Портер, секретарши и главного доверенного лица хозяина. При всем ее очаровании — блондинка со стройной фигурой, рост пять футов два дюйма, вздернутый (правда, дерзко) носик, высокие скулы, пронзительные и презрительные голубые глаза, соблазнительные губы, сладкий голосок, — пение категорически не причислялось к достоинствам Никки, скорее, напротив, производило отталкивающее впечатление.
Поэтому именно голос (в худшем смысле этого слова), выводивший сомнительные рулады, вытащил из постели Эллери Квина в четверть второго, поспешно приведя его в душ.
Через пятнадцать минут он с мокрой головой, закутавшись в махровый халат, обнаружил Никки, трудолюбиво клацавшую на пишущей машинке.
— Слушайте, я вас просил, умолял, уговаривал… угрожал даже сжечь на костре, если вы еще хоть когда-нибудь в этом доме…
— Спою? — догадалась она.
— Споете? — задохнулся мистер Квин. — Господи помилуй, как у вас язык поворачивается называть это пением? Кто из посланников сатаны велит вам терзать меня таким… даже слова не подберу…
— Выпейте апельсиновый сок, мистер Квин.
Он яростно схватил стакан, нахмурился, выпил и рассмеялся:
— Никки, Никки… Не знаю, благословлять или проклинать тот день, когда вы вошли в мою дверь, выпрашивая работу.
— Ничего я не выпрашивала, Эллери Квин, и вам это отлично известно. — Она презрительно вздернула подбородок. — Просто мне надоело расшифровывать детсадовские каракули, которые вы именуете рукописями, поэтому я решила оказать нам обоим услугу, явившись сюда, чтоб писать под диктовку.
— Кстати, — вспомнил Эллери, уничтоживший к тому времени добрую долю яичницы с беконом, — вы уже перепечатали то, что я вчера надиктовал?
— Почти. Дошла до того места, где медицинский эксперт заявляет, что покойник съел шесть авокадо. Я бы сказала, он умер от несварения желудка.
Никки налила кофе.
— Я думал, вам хватит ума не приходить к подобному заключению. Он умер от синильной кислоты. — Эллери намазал хлеб маслом, а сверху добавил слой мармелада. — Что в почте?
— Счета и чеки. Практически покрывают друг друга, так что не волнуйтесь.
Пока он за сдой просматривал почту, секретарша вернулась к работе.
Дважды прозвенел дверной звонок. Никки вышла, вернувшись с маленьким конвертом.
— Курьер принес, мистер Квин. Могу поспорить, от женщины.
— Чушь. Читайте.
— Читать письмо к вам от другой женщины? Осмелюсь отказаться.
Она презрительно швырнула послание на стол, метнулась к пишущей машинке, безрассудно заколотила по клавишам.
Эллери вскрыл конверт ножом для масла, лениво прочел и нахмурился. Никки прекратила печатать, наблюдая за ним. По щекам ее разлился помидорный румянец, пока он внимательно читал письмо, морща лоб, — это слишком.
— Ну, мистер Квин… И что же она пишет?
Эллери со вздохом поднял на нее глаза:
— Милая девочка, когда вы научитесь сдерживать свои чувства, прежде чем точно не убедитесь? Письмо писала не она, а он…
— Кто? Возникло какое-то дело? Надеюсь, за городом? — Последние слова она прошептала, однако, достаточно громко, чтобы он расслышал.
— Сначала отвечу на последний вопрос: нет, письмо прислано не из-за города. Оно отправлено неподалеку отсюда, с Парк-авеню, точнее, из жилого квартала Касл-Армс. Далее: возможно, возникло какое-то дело. Наконец, его написал Питер Джордан.
— Питер Джордан! — Никки с неподобающим леди энтузиазмом пронзительно свистнула. — Чего от вас нужно высокопоставленному и могущественному, богатому и знаменитому биржевику Питеру Джордану?
— Вот, читайте. — Эллери хотел перебросить письмо через стол, но листок прилип к пальцам. — Фу! Липнет… Могу поклясться, сплошь заляпано жевательной резинкой!
— Какая гадость!
Никки принялась читать через его плечо:
«Дорогой Эллери! Смею сослаться на старую дружбу. При нашей последней встрече Вы говорили, что знаете опытную сиделку, которую можете уверенно рекомендовать. Я только что уволил прежнюю и срочно нуждаюсь в помощнице, заслуживающей доверия. Не приведете ли ту, о которой упоминали, — немедленно?Питер Джордан».
С наилучшими сердечными пожеланиями,
— Ну и что? Откуда предчувствие тайны, загадки? Обыкновенное письмо, хоть и от необыкновенного человека.
— Обыкновенное? Милая Никки, еще никогда в жизни я не получал такого необыкновенного письма!
— Я здесь не вижу решительно ничего необыкновенного, — угрожающе прищурилась Никки, — кроме упоминания об опытной сиделке. — Маленькая ножка принялась ритмично притоптывать, руки были крепко скрещены на груди. — Какую это опытную сиделку вы рекомендовали, мистер Квин?
С помощью ножа и ложки Эллери оторвал пальцы от липкой бумаги, вытер их салфеткой.
— Если скажу, не поверите.
— Попробуем!
— Очень хорошо. Я понятия не имею, о чем идет речь.
— То есть вы тут сидите и утверждаете…
— Я предупреждал, что вы не поверите. — Эллери глубоко затянулся новой сигаретой, лукаво глядя на секретаршу. — Тем не менее это правда.
Никки звучно шлепнулась на стул напротив него, тяжело выдохнув. Вдруг ее осенила какая-то мысль.
— Хорошо. Допустим, вы забыли, кого рекомендовали, но почему письмо вам кажется столь необычным?
— Во-первых, Джордан ко мне обращается «дорогой Эллери». Дальше он говорит: «Смею сослаться на старую дружбу». Наконец, заключает «сердечными пожеланиями».
— Ну и что? — Она безнадежно развела руками. — Повторю снова и снова — что тут такого?
— Очень просто, — объяснил Эллери. — Во всем этом письме нет ни слова правды.
— Что вы имеете в виду?
— Я никогда не встречал Питера Джордана. Никогда с ним не разговаривал. Никогда не рекомендовал никакую сиделку. И чтобы исключить все сомнения насчет моего знакомства с упомянутым джентльменом, скажу, что не узнал бы его, даже если бы он сел ко мне на колени.
Никки охнула:
— Должно быть, он совсем рехнулся.
Эллери немного подумал.
— Нет, — медленно вымолвил он, — вряд ли. Письмо составлено очень искусно.
— Да нельзя же серьезно к нему относиться! Я бы сказала, это просто розыгрыш.
— Ни в коем случае, — покачал он головой. — Фактически я считаю, что дело очень серьезное.
— Вы безнадежны, Эллери Квин. Почему вы так считаете?
— Разве не видите? — спросил он терпеливым отеческим тоном; — Джордан знает, что мы никогда не встречались. Хорошо знает, что и я это знаю. Тем не менее пишет как старому другу, — кивнул он на письмо.
— Но зачем? — нетерпеливо расспрашивала Никки. — Какой смысл?
— Смысл есть. — Эллери встал, загасив в пепельнице сигарету. — Это письмо означает, что Питер Джордан старается ввести кого-то в заблуждение.
Девушка переборола недоумение.
— Ввести в заблуждение? Разумеется! — воскликнула она. — Того, кто читает его почту… кто за ним следит!
— Правильно, — проскрипел Эллери. — Если это письмо перехватил и прочел тот, кого опасается Джордан, оно показалось ему абсолютно невинным. А на самом деле это срочная и, возможно, отчаянная просьба о помощи!
— И что вы собираетесь делать? — беззвучно прошептала Никки.
— Во-первых, — объявил Эллери, — послать вас к костюмеру на углу Бродвея.
— Зачем, боже мой?
— За новой красивой формой медсестры.
Она схватилась руками за горло, широко раскрыла рот, из которого вырвался изумленный писк:
— Вы хотите сказать… — И умолкла, как бы воздерживаясь от чрезмерных ожиданий.
Эллери фыркнул:
— Я хочу сказать, что вы будете моей таинственной опытной сиделкой.
— Неужели? — вскричала Никки. — Вы шутите…
— Почему? Разве вам не хочется приключений? Вы постоянно жалуетесь на скучное существование в качестве моего личного секретаря. Я думал…
Она сорвалась с места и бросилась к нему с распростертыми объятиями:
— Ох, Эллери, какой вы милый!
Но он, угадав намерения мисс Никки Портер, поспешно ретировался в безопасную спальню. Она, не обращая внимания на его бегство, схватила пальто, шляпу и помчалась к костюмеру.
Глава 2
МИСТЕР ПИТЕР ДЖОРДАН
Через двадцать минут мисс Никки Портер победоносно вернулась с маленьким черным медицинским саквояжем, встретив полностью одетого мистера Эллери Квина в хорошо сидевшем консервативном деловом костюме.
— Дайте мне пять минут, чтобы переодеться, и я в вашем распоряжении.
Через обусловленные пять минут она представилась:
— Медсестра Никки Портер готова приступить к дежурству, сэр.
На ней был накрахмаленный белый форменный халат, пирамидальная шапочка на голове, плотная синяя накидка с красной подкладкой — вполне профессиональный вид.
Они доехали в такси до начала Парк-авеню, до фешенебельного отеля, плата за апартаменты в котором нередко превышала доходы жильцов. Швейцар доложил наверх об их прибытии и через минуту проводил к лифту. На полпути к десятому этажу Эллери заметил разливающуюся по лицу Никки бледность и ободряюще ей улыбнулся.
— Десятый, — объявил лифтер. — Номер мистера Джордана в конце коридора.
Дверцы лифта плотно сомкнулись.
— Эллери! — Никки схватила его за руку. — Я боюсь… Вдруг мне на ночь придется остаться? Ведь я не имею ни малейшего понятия, что полагается делать сиделке, а уж тем более медсестре!
— Бросьте, бояться нечего. — Эллери легонько подтолкнул ее к двери номера Джордана. — Если придется сидеть с ним всю ночь, я пришлю вам хорошую книжку. Утешились?
Она ответила испепеляющим взглядом:
— Вы не мужчина… вы — айсберг!
На звонок вышел истинно британский дворецкий:
— Мистер Квин? Эллери кивнул.
— Входите, пожалуйста. Мистер Джордан вас ожидает.
Войдя, они услышали великолепный богатый тенор, распевавший арию из «Аиды».
Эллери внимательно прислушался, тихо шепнув своей секретарше:
— Потрясающие рулады, а? Могу поклясться, это Роберт Кассини из «Метрополитен-опера».
— Роберт Кассини! — воскликнула она, но тут же умерила свои восторги, заметив предупреждающий жест Эллери, и тихо пробормотала: — Конечно. Он дает уроки Маргарет Джордан.
— Кто такая Маргарет Джордан? — уточнил он.
— Сестра Питера, — триумфально сообщила Никки. — Вы что, никогда не читаете светскую хронику?
— Сюда, сэр. — Дворецкий остановился перед дверью и стукнул три раза.
— Кто там? — послышался изнутри раздраженный голос.
Эллери с Никки переглянулись, и девушка, содрогнувшись, теснее прижалась к нему.
— Мистер Эллери Квин, — довольно громко объявил дворецкий, — с сиделкой.
— Да-да… — Голос за дверью зазвучал иначе, с нетерпением. — Минуточку, сейчас открою.
Из-за двери послышался грохот передвигаемой мебели, скрип, лязг болта. Створка медленно приоткрылась, явив сморщенного человечка, сидевшего в большой инвалидной коляске. На нем был роскошный фланелевый халат, ноги обернуты шерстяным одеялом. Эллери первым делом заметил неустанно жующие челюсти. «Жвачка», — подумал он, вспоминая липкое письмо, полученное нынче утром.
Лицо длинное, иссохшее, землистое, изувеченное долгой болезнью. Сухая кожа на непрерывно двигавшихся скулах натягивалась и опадала в ритме скачущей секундной стрелки.
Питер Джордан секунду подозрительно смотрел на Эллери с Никки. Однако в его взгляде быстро вспыхнуло дружелюбие, он приглашающе махнул рукой:
— Проходите, проходите! Значит, это та самая сиделка, о которой вы рассказывали? — Эллери не успел ответить, потому что Джордан бешено заорал на дворецкого, стоявшего в дверях: — Ну, Уинтерс, чего вы тут торчите? Я вам тысячу раз говорил, что не потерплю соглядатаев! Убирайтесь!
— Прошу прошения, сэр. — Дворецкий поспешно попятился, поклонился, закрыл дверь. — Прошу прошения…
Эллери заметил вспыхнувшую в его глазах искру, на губах намек на улыбку. Как только Уинтерс вышел, Джордан лихорадочно прошептал:
— Заприте дверь, мистер Квин! Заприте!
Тот выполнил просьбу, пожав плечами, думая, что старик совсем чокнулся, живя у себя в комнате за запертыми дверями.
— Это моя помощница мисс Портер. В чем проблема, мистер Джордан?
Он поманил их поближе.
— Я слышал, мистер Квин, что вы лучший частный детектив в Нью-Йорке. — Челюсти работали в полную силу. — Можете сразу же взяться за дело?
— В зависимости от обстоятельств.
— От гонорара? — Джордан стукнул кулаком по ручке инвалидной коляски. — Деньги не имеют значения!
— Нет, я говорю не о деньгах. Что это за дело?
Мужчина сощурился, склонил набок голову, повернул сначала направо, а потом налево, на мгновение перестав жевать. Открыл рот и вымолвил:
— Убийство!
Думая, что ослышался, Эллери извинился:
— Простите, не понял?
— Меня хотят убить.
Серьезность миллионера не вызывала сомнений. Несмотря на сомнительное выражение на лице Никки, Эллери видел что-то до жути реальное в его опасениях.
— Вас хотят убить, мистер Джордан? Кто?
Дрожавшее тело напряглось, застыло.
— Иностранец… певец… Кассини. Не один месяц планирует убийство.
— Обратите внимание, мисс Портер, — попросил Эллери.
— Обязательно, сэр.
— Хорошо, мистер Джордан. Дальше.
— Он тут постоянно толчется, притворяется, будто дает моей сестре Маргарет уроки пения!
Никки бросила на своего работодателя взгляд, означавший «что я вам говорила». Между тем Джордан продолжал рассказывать:
— Поэтому я вынужден запираться в собственной комнате. Поверьте, превратился в настоящего заключенного. Никуда не могу уехать в проклятой инвалидной коляске! — Он звучно шлепнул по ручке ладонью. — Кассини прослушивает мои разговоры по телефону, вскрывает почту, подкупает слуг! Дошло до того, что я боюсь прикоснуться к еде…
Эллери вытащил из портсигара сигарету и закурил.
— Он реально покушался на вашу жизнь?
— Пока нет. Умный, надо правду сказать. — Глаза Джордана лукаво сверкнули. — Только я тоже умный.
— Зачем ему вас убивать? Что он от этого выиграет?
— Женится на Маргарет, приберет к рукам мои деньги.
— Понятно, — пробормотал Эллери. — Мисс Джордан ваша единственная наследница?
— Да. — Мужчина потер руки, закрыл один глаз, а другим покосился на собеседника. — Но я внушаю Кассини сомнения. Заставляю призадуматься по-настоящему.
— Каким образом?
Джордан захихикал. На миг показалось, будто он избавился от всех своих страхов и вновь превратился в могущественного воротилу с Уолл-стрит, забрасывающего крючок с наживкой для очередной рыбки.
— Объясню: переписываю завещание! Да, сэр. То оставляю все Маргарет, то не даю ей ни цента, передавая капитал и недвижимость благотворительным фондам.
Эллери заморгал. Никки склонилась над блокнотом, делая заметки и пряча неудержимую улыбку. Поистине чересчур фантастично.
— Поняли? — возбужденно улыбнулся Джордан. — Держу Кассини на крючке. Он не осмеливается сделать решительный шаг. Допустим, убьет меня сегодня. Только точно не знает, кому достанется мой капитал в таком случае, Маргарет или благотворительным фондам… — Он вдруг развернул кресло, покатился к телефону, бросив через плечо: — Кстати, вспомнил, надо позвонить моему поверенному Торндайку.
Пока он набирал номер, Эллери потянулся к Никки, шепнув:
— Довольны? Вот это настоящее дело!
— Дело настоящего психопата! — Она раздраженно захлопнула блокнот. — У меня от него мурашки по коже бегут. И все время жует, как старая корова…
— Жевательная резинка, — слегка рассмеялся Эллери, — единственная рациональная вещь. Он только и делает, что жует. Помните сплошь липкое письмо?
— Еще бы!
Эллери приложил к губам палец:
— Тише. Мне хочется услышать телефонный разговор.
— Алло! Ал-ло… — громко и раздельно говорил Джордан. — Соедините меня с Торндайком. Что? А где он, черт возьми? В итальянском посольстве? Зачем? Насчет Кассини… Ах да. — Он несколько сбавил тон. — Я совсем позабыл о своей просьбе… Тем не менее хочу его видеть. Телеграфируйте, позвоните, свяжитесь с ним как-нибудь, но чтобы вечером Торндайк был у меня. Ровно в девять! — Он бросил трубку и снова развернулся к Эллери с Никки.
— При чем тут итальянское посольство, мистер Джордан? — полюбопытствовал Эллери.
— Кассини иностранец. Находится в Штатах по продленной визе. Я хочу в официальном порядке отправить его обратно в Италию, — объяснил он и брызнул слюной. — Я ему покажу!
— Кажется, вы разработали исчерпывающую систему защиты от этого человека. Зачем я вам нужен?
Опухшее землистое лицо дрогнуло в спазме страха.
— А вдруг план депортации через посольство провалится? Слушайте, Квин. — Джордан с заговорщицким видом склонился в кресле. — Вы должны мне помочь. Получить доказательства, что он меня хочет убить. Добудьте их, и не пожалеете.
Он устало откинулся на спинку и закрыл глаза.
— Неужели вы серьезно относитесь к этой белиберде? — шепнула Никки на ухо Эллери. — Ему нужен не детектив, а психиатр. Пошли отсюда!
Джордан подозрительно взглянул на них:
— О чем это вы шепчетесь?
— Да так, ни о чем, — успокоил его Эллери. — Мистер Джордан, я решил не браться за ваше дело.
Миллионер стиснул ручки кресла. Не дав ему времени на ответ, Эллери объяснил:
— Извините, оно меня не привлекает.
— Вы мне не верите?
— Я этого не сказал, мистер Джордан. Просто…
Эллери вдруг умолк, не сводя глаз с дверей в дальней стене комнаты. Склонил набок голову, слегка раздул ноздри.
Джордан погрузился глубже в кресло, с опаской наблюдая за ним.
— В чем дело, Квин?! — воскликнул он.
Эллери перевел взгляд на трясущуюся фигуру.
— Куда ведет та дверь? — тихо спросил он, указывая на противоположную стену.
— Та? — Джордан ткнул пальцем через плечо. — В комнату моего друга Айры Скотта. А что?
— Она запирается?
— Разумеется, нет. Единственная дверь, которая не запирается.
— Вот как… — медленно и задумчиво пробормотал Эллери.
Джордан, угадав его мысли, решительно затряс головой:
— Слушайте, вы ошибаетесь. Айра — мой единственный друг на всем белом свете. Ему даже в голову не пришло бы меня убивать…
— Мистер Джордан, я передумал. Все-таки возьмусь за вашу проблему.
Никки разинула рот, потом резко захлопнула, просверлив мистера Квина взглядом, который тот предпочел виновато проигнорировать. Миллионер, просияв, воскликнул почти радостным тоном:
— Прекрасно, прекрасно! Теперь насчет вознаграждения. — Он поспешно полез в карман халата за чековой книжкой. — Скажем, две тысячи?
Эллери постучал по крышке портсигара сигаретой особого сорта и проворковал, выгнув бровь:
— Скажем, пять тысяч. Ваша жизнь стоит дорого, мистер Джордан.
Собеседник проницательно посмотрел на него, хмыкнув:
— Своего не упустите! Ладно, пять тысяч. — И принялся заполнять чек, по-прежнему посмеиваясь.
Никки придвинулась к Эллери.
— С удовольствием бы вам отвесила добрый пинок, мистер Квин. — прошептала она.
Если у нее и были смертоносные намерения, ее остановил тройной стук в дверь в дальнем конце комнаты.
— Вы, Айра? — крикнул Джордан. — Входите, дружище!..
Дверь приоткрылась на пару дюймов, и в ней показалась веселая морщинистая физиономия. Заметив Эллери с Никки, мужчина замер:
— Простите, простите, мистер Джордан. Если вы заняты, я не стану мешать…
Хозяин махнул ему рукой, приглашая зайти:
— Ничего, Айра. Входите. Уже есть три часа?
— Почти…
Мужчина шмыгнул в комнату, старательно закрыв за собой дверь. Маленький, почти карлик, на слишком длинных для короткого торса ногах, он напоминал мальчишку на ходулях. Походка быстрая, уверенная, но другие движения осторожные и нерешительные.
— Я слышал, Хаббелл сегодня играет, — радостно пропищал он.
— Преподнесет урок бруклинцам, а? — подхватил Джордан, повернулся к Эллери и вручил ему чек: — Возьмите, мистер Квин. А теперь извините меня. Мы с Айрой каждый день слушаем репортажи о бейсбольных матчах. Не возражаете?
— Нисколько, мистер Джордан. Спасибо. — Эллери, не взглянув на чек, сунул его в карман. — Уверен, что вы будете довольны мисс Портер.
— Конечно, конечно. Вы тоже можете идти, мисс… Пока мне не нужны. Айра, включайте радио. Не хочу пропустить расстановку. — Когда они направились к двери, Джордан окликнул Никки: — Эй, мисс… как вас там… подайте мне мусорную корзинку. Хочу выплюнуть проклятую резинку.
Она резко оглянулась:
— Я медсестра, мистер Джордан, а не…
Эллери не совсем деликатно толкнул ее локтем:
— Слушайтесь и повинуйтесь!
Никки двинулась к корзинке, схватила и сунула Джордану.
— И кусочек бумажки, чтобы завернуть, — приказал тот. — Да поживей, игра начинается. Дайте хоть пустой чековый бланк.
Она швырнула корзинку, потянулась за чековой книжкой, которую Джордан бросил на стол, вырвала листок, презрительно протянула ему. Не обращая внимания на ее гневный взгляд, старик выплюнул жвачку в бумажку, завернул и выкинул в корзину.
Эллери, щурясь, наблюдал за драмой, стоя у двери.
— Разрешите минуточку поговорить с вами наедине, мисс Портер?
— Разумеется, сэр.
Айра уже включил приемник. Голос диктора объявлял расстановку на поле. Раскрасневшаяся Никки гневно прошагала мимо Эллери.
Когда дверь за ними закрылась, она набросилась на него:
— Если вы думаете, будто я собираюсь разыгрывать няньку перед помешанным на бейсболе жвачным животным, которому место в психушке, то сильно ошибаетесь!
— Никки! У какого-то вашего предка несомненно были рога и хвост. Какой темперамент!
— Плевать на моих предков. Лучше придумайте вескую причину, которая вас заставила передумать и взяться за дело.
— Разве просто нельзя передумать?
— Вы что-то заметили. Что?
— Астму.
Она нетерпеливо топнула ножкой:
— Перестаньте молоть чепуху и подробно расскажите, что случилось.
— Если подробно, Никки, то я услышал хриплое дыхание за дверью задолго до того, как Скотт постучался. Его выдала астма.
Никки с легкостью превратилась в возбужденную гончую.
— Он шпионит за Джорданом? Подслушивает?
— Обоими волосатыми ушами. Мне не очень-то нравится «лучший друг», подслушивающий под дверью спальни миллионера. Кстати, — добавил Эллери, — за дверью, которую Джордан держит не запертой, хоть и боится, что его убьют.
— Покорно прошу прощения, мистер Квин, за то, что я в вас усомнилась. — Никки снова охотно взялась за роль доктора Ватсона при Эллери — Шерлоке Холмсе. — Что мне надо делать?
Он не удержался от легкого смешка. Эта самая девушка, которая без какой-либо серьезной причины стала его секретаршей, теперь превратилась в чуму, но в приятную, и он опасался, что в незаменимую.
— Оставайтесь здесь. Я должен кое-что разузнать. Держите ушки на макушке, поглядывайте во все глаза. Завтра встретимся внизу в ресторане в половине восьмого. И, — добавил он, — будьте осторожны.
— Как, Эллери! Вы за меня беспокоитесь? Очень мило!
— Тише! Томми идет!
К ним подходил дворецкий.
— Мисс Маргарет хотела бы поговорить с вами и с мисс Портер в музыкальном салоне, — объявил он. — Соблаговолите следовать за мной.
— Охотно. — Они пошли по длинному коридору. Эллери, глубоко погрузившись в раздумья, пробормотал: — Сестра Джордана…
— Интересно, чего ей надо? — тоже недоумевала Никки. — Думаете…
Она разом умолкла, когда перед ними предстала Маргарет Джордан — царственная, высокая, внушительная, полнотелая блондинка, истинное порождение фантазии Вагнера.
Роберт Кассини, тенор из «Метрополитен», представлял собой приземистого, склонного к полноте человечка. Эллери сразу проникся к нему неприязнью. Он чванливо и самодовольно держался даже в перерыве между занятиями.
Маргарет Джордан легким властным кивком отослала Уинтерса.
— Здравствуйте, — проговорила она поставленным музыкальным сопрано и кивнула на кресла. — Не присядете ли? Это мой жених, Роберт Кассини.
Эллери представил Никки.
— Мисс Портер — сиделка, которую я только что рекомендовал Питеру.
Маргарет прервала его резким взмахом руки:
— Не надо, мистер Квин. Давайте говорить честно. Вы детектив?
Вопрос отчасти застал его врасплох. После паузы он изобразил небрежную улыбку:
— Вижу, Питер проговорился.
Заставив его оправдываться, сестра Джордана воспользовалась преимуществом:
— Мистер Квин, мы понимаем щекотливость вашего положения. Но знаем, зачем вы… и юная леди явились сюда. Мой брат обратился к вам как к профессионалу и, возможно, объявил, что Роберт собирается его убить. — Она помолчала. — Так?
Все минуту молчали. Эллери медленно опустил глаза, остановив взгляд на носках своих туфель.
— Игра окончена, Шерлок Холмс, — хмыкнула Никки.
Он посмотрел на Маргарет Джордан:
— Откуда вам это известно, мисс?
— Старая история, мистер Квин, — с усталым и грустным вздохом объяснила она. — Вы не первый детектив, которому Питер пишет шифрованные записки, и, боюсь, не последний.
— Ах, — встрепенулся Эллери, — вы и о письме знаете?
— Как же можно не знать? Он, как маленький мальчик, играет в игрушки.
Тут в беседу впервые вмешался итальянец, заговорив высоким гнусавым голосом, типичным для разговорной речи профессионального тенора.
— Должно быть, сказал, что жуткое чудовище, злонамеренный дьявол Кассини, задумал однажды ночью убить его в постели. — Он горько посмеялся. — Ради миллионов!
— Совершенно верно.
— Но, мистер Квин, — с легкой ноткой нетерпеливости предупредила Маргарет Джордан, — не принимайте всерьез заявления Питера.
— Прошу вас, поверьте нам, мистер Квин. — подхватил итальянец. — Мы с вами говорим откровенно. Действительно, мы с Маргарет собираемся пожениться. Питер в определенном смысле стоит у нас на пути. Но пойти на убийство!.. — Он со смехом комически передернул плечами. — К сожалению, я даже музыкального критика не способен убить.
— В каком смысле мистер Джордан стоит у вас на пути?
— Мы с Робертом… любим друг друга. — Маргарет на миг опустила глаза, ее шеки слегка порозовели. — Но я не могу бросить Питера. Он абсолютно беспомощен. Понимаете, у него никого нет, кроме меня.
— Кажется, понимаю, — пробормотал Эллери. — А как вы объясняете недоброжелательное отношение своего брата к мистеру Кассини?
Маргарет с тенором быстро переглянулись, потом она неуверенно проговорила:
— Питер… давно болен. Просто чувствует неприязнь к Роберту, которая превратилась в какую-то одержимость…
— Собственно, — поспешно вставил Кассини, — он ненавидит не лично меня, а любого мужчину, который может отнять у него Маргарет.
Вытащив из портсигара сигарету, Эллери задумчиво постучал ею по крышке, посмотрел на собеседников и улыбнулся:
— Думаю, вам следует знать, мисс Джордан, что ваш брат выписал чек на мое имя.
Она пожала плечами:
— Он всегда так делает. Не поймите меня неправильно, — поспешно добавила женщина, — я вовсе не собираюсь его забирать. Если поможете успокоить Питера, посчитаю, что деньги потрачены не напрасно.
Эллери немного подумал и согласился, не глядя на недовольную Никки:
— Не откажусь от столь привлекательного предложения.
— Спасибо, — просияла Маргарет Джордан, взглянув на улыбавшегося Кассини. — Все, конечно, останется в тайне?
— Конечно.
Как только мистер Квин очутился лицом к лицу с мисс Портер за закрытыми дверями музыкального салона, его захлестнула стремительная волна гнева.
— Чрезвычайно любезно с вашей стороны оставить меня тут стоять с дурацким саквояжем! Если это называется приключением, лучше поселите меня в любой день в грязной убогой гостинице!
Эллери безнадежно потрепал ее по щеке и пошел по коридору, таща за собой секретаршу.
— Свидание вечером в половине восьмого в ресторане не отменяется. А пока я хочу, чтобы вы разузнали все, что сможете, о старом джентльмене из соседней комнаты. То есть о Скотте.
Никки замерла на месте, выдернув руку.
— После всего услышанного вы по-прежнему серьезно относитесь к Питеру Джордану? — воскликнула она.
— Очень серьезно, — мрачно подтвердил Эллери. — У меня есть предчувствие, что, прежде чем все закончится, мы честно заработаем пять тысяч долларов.
Глава 3
ОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ
Следующие несколько часов стали, пожалуй, самыми огорчительными во всей профессиональной карьере Эллери. Действительно, в нью-йоркских детективных агентствах до сих пор шепчутся о том времени, когда суровый мастер, царственный мистер Квин, посещал их скромные конторы, держа в руках шляпу. Да, сэр!.. Старик Джордан присылал им дурацкие письма, натравливая на подлеца Кассини. Теперь сам Квин попался на удочку! Обхохочешься. Разумеется, ему просто повезло, что дело обернулось иначе.
К чести Эллери надо сказать, что он достойно выслушивал в тот день откровения своих коллег-сыщиков, почти без исключения обнаруживая, что все они исполняли нелепые прихоти Питера Джордана, пытаясь прищучить Кассини, и никто не нашел ничего криминального. Несомненно, чокнутый Джордан зациклился на явно невинном певце.
Досуха выкачав все источники информации, Эллери — удрученный молодой человек, потерпевший сокрушительное поражение, — вернулся в апартаменты миллионера.
Остается единственное крошечное звено — слабенький намек на замысел убийства. Но нельзя же обвинить человека, который абсолютно ничего не сделал!
Обед с Никки прошел невесело. Она наблюдала, как он тычет вилкой в тарелку, щурится, вздыхает, морщит лоб, ища сочувствия, однако заговорила лишь после того, как проглотила последний кусочек десерта.
— Просто признаться не можете, да? Бедный разочарованный Эллери…
— Все дело в незапертой двери между комнатами Скотта и Джордана, — угрюмо ответил мистер Квин. — Признаюсь, что именно это заинтриговало меня.
— Питер Джордан вносит за Скотта арендную плату, даже выдает ему деньги на карманные расходы. Вдобавок, — подчеркнула Никки, — по завещанию не оставляет ни единого цента. Об этом мне сегодня сказала Маргарет Джордан.
— Тем не менее…
— И вы сами признались, что во всех детективных агентствах, где сегодня бывали, над вами потешались.
Эллери поморщился:
— Да, говорят, не одну неделю старались нарыть что-нибудь на Кассини, и никому не повезло. — Он всплеснул руками, беспомощно уронив их на колени. — Действительно, Никки, я ошибся. Пустой номер.
— Не отчаивайтесь, — посоветовала она. — Невозможно всегда быть правым.
— Да, — задумчиво подтвердил Эллери, — наверно. Но с таким долгим опытом игры с преступниками, как у меня, приобретаешь некое шестое чувство. — Он издал короткий смешок. — Видно, на сей раз придется смириться. Что ж, давайте поднимемся, соберем ваши вещи, вернем Джордану чек…
Он молчал в летевшем вверх лифте, молчал в коридоре, ведущем к дверям апартаментов миллионера, но перехватил руку Никки, протянутую к звонку:
— Постойте…
— По-прежнему думаете о свихнувшемся старике Джордане? — с упреком спросила она.
— Думать не запрещено законом, — робко заметил Эллери. — Ладно, звоните, и покончим с этим.
— С большим удовольствием. — Никки решительно позвонила три раза.
Прождали примерно полминуты. Никто не открыл. Она снова нажала на кнопку.
Эллери прищурился, прижался к створке ухом:
— Странно. Никто не подходит.
— Дворецкий не торопится, — заметила Никки. — Но я все равно дозвонюсь до напыщенного чурбана!
Пока они стояли в ожидании, дверцы лифта раздвинулись. Из кабины вышел высокий представительный мужчина пятидесяти с небольшим лет, с черным кожаным портфелем.
Взглянув на часы, Эллери пробормотал:
— Должно быть, Торндайк, поверенный Джордана. Сейчас ровно девять.
— Кого это интересует? — покосилась на него девушка и отвернулась, усердно и непрерывно звоня в дверь. — Где этот чертов Уинтерс?
— Добрый вечер, — с энтузиазмом приветствовал их Торндайк. — Вы тоже к Джордану?
Эллери кивнул.
— Только никто пока не открывает. — Он проследил за настойчивыми, но тщетными усилиями Никки, после чего обратился к адвокату: — Вы Торндайк, не так ли?
— Совершенно верно… поверенный Джордана. Откуда вы знаете? — вопросительно поднял тот брови.
— Нынче днем случайно слышал, как он вам звонил.
Адвокат рассмеялся, качая головой:
— Представляете, старый зануда вызвал меня воскресным вечером! — Он обратил внимание на уже беспредельно взбешенную мисс Портер. — В чем дело? Дайте я позвоню.
Она, отстаивая свои права, прижалась спиной к стене.
— Ничего не выйдет. Я этот самый звонок чуть не выдавила!
— Тогда попробуем постучать. — Торндайк поднял холеную крупную руку и выбил кулаком барабанную дробь. Остановился, только когда устал. Все прислушивались. По-прежнему нет ответа.
— Странно, — пробормотал Эллери. — Джордан не встает с коляски. Должен быть дома. — Он внезапно сунул руку в карман, вытащил маленькую черную вещицу, с виду похожую на пистолет. — Мистер Торндайк, отойдите в сторонку. Я сейчас открою дверь.
— Эту дверь нельзя выломать. Она стальная.
— Героических усилий не потребуется. Автоматическая отмычка успешно сработает.
— По-вашему, это необходимо? — нервно уточнила Никки.
— Не беспокойтесь.
Торндайк, следя, как Эллери с профессиональной уверенностью вскрывает замок, с любопытством спросил:
— Вы, случайно, не взломщик?
Дверь распахнулась.
— Нет, — бросил он, — я с другой стороны, мистер Торндайк.
Везде горел свет. Дверь в комнату Джордана была закрыта. Они бросились к ней.
— Уинтерс! — окликнул Эллери. — Мистер Джордан!
Нет ответа.
— Тут что-то не так, — тревожно заметил поверенный. — Несомненно!
Квин рванулся вперед, Никки с адвокатом за ним. Добежав до двери, он повернул ручку. Она поддалась. Дверь открыта! Дверь, которую Питер Джордан всегда держал запертой, была открыта.
— Ой! — взвизгнула Никки.
Перед ними в инвалидной коляске лежал Питер Джордан с окровавленной головой, с разбитым черепом.
Прошла секунда, которая показалась столетием. Никто не произнес ни слова. Взгляды невольно тянулись к убитому.
Молчание нарушил Торндайк, прохрипев:
— Боже мой!..
— Какой ужас, — всхлипнула Никки.
— Да, — кивнул Эллери. — Убийство всегда ужасно.
Он осторожно взял ее за руку, повел к дивану у противоположной стены. Из соседней комнаты — из комнаты Скотта — слышалось радио. Никки судорожно всхлипывала.
— Сядьте и хорошенько поплачьте. Я позвоню папе.
Пока Эллери набирал номер, Торндайк тяжело рухнул в кресло, обхватив руками голову. Все с чувством запоздалой вины поняли, что назойливые страхи явного психопата Джордана, над которыми они посмеивались, жестоко оправдались.
Инспектор Ричард Квин, отец Эллери, уютно усевшийся после воскресных визитов с «Нью-Йорк таймс», проклял по телефону сына, ввязавшегося в убийство в единственный выходной, обещая приехать через десять минут.
Положив трубку, Эллери заметил, что дверь в комнату Скотта слегка приоткрылась и в нее со страхом просунулась всклокоченная голова. Старичок вопросительно оглядел его, Никки, Торндайка, перевел взгляд на середину комнаты. Глаза, сами себе не веря, крепко закрылись и снова широко открылись. Челюсть отвисла, без того бледная кожа мертвенно побелела.
— Мистер… Джордан!..
От вопля у Эллери чуть барабанные перепонки не лопнули, Никки зажала ладонями уши, Торндайк застонал.
— Мистер Скотт! — Эллери подскочил к старику. — Возьмите себя в руки. — Он повел его к дивану, усадил рядом с девушкой.
Из глаз Скотта лились крупные слезы. Он по очереди смотрел на присутствующих, губы его дрожали. Никки, забыв о собственных страхах, обняла его. Он разрыдался:
— Мистер Джордан… бедный мистер Джордан…
Все ждали — Эллери с нетерпением, остальные в потрясенном молчании. Он зашагал по комнате, разгневанный и огорченный, бормоча про себя. Если бы серьезно отнесся к Джордану, как подсказывало шестое чувство…
— Если бы… — горько шептал он. — А теперь он мертв!
Инспектор Ричард Квин, жилистый мужчина, похожий на птицу, с быстрыми движениями, резким голосом, мягким сердцем и острым умом, умел располагать к себе и отвращать от себя людей в зависимости от того, что считал нужным в данной ситуации. Его сопровождали могучий сержант Вели, высокий, сухопарый, ворчливый медицинский эксперт доктор Праути, дактилоскопист Флинт и несколько детективов в штатском, ревностно и преданно ловивших каждое слово инспектора и предупреждавших каждое его желание.
Через десять минут после прибытия хорошо смазанная машина слаженно заработала. Фотографии, отпечатки пальцев, предварительное медицинское заключение, телефонные звонки, проверки, опрос подозреваемых и так далее, и тому подобное.
Эллери поспешно изложил отцу немногие известные ему факты и отошел в сторонку, наблюдая. Инспектор Квин расспрашивал дворецкого Уинтерса, которого, по его утверждению, не было в доме с семи часов.
— Хорошо, Уинтерс, выкладывайте, почему вы ушли?
— Меня отпустил мистер Джордан. Позвонил сразу после семи и позволил уйти. — Уинтерс утратил все свое высокомерие, превратившись в обычного нервного, испуганного, потеющего мужчину. — Он дает прислуге выходной на весь вечер, а мне велел вернуться к половине десятого. Я был в Радио-Сити. Посмотрел часть программы, точно могу описать вам, что видел!
Инспектор нетерпеливо всхрапнул.
— Не надо. Он часто вас отпускал?
Уинтерс лихорадочно затряс головой:
— Да, сэр! Всякий раз, как собирался переписывать завещание, сэр. И остальных тоже — повара, горничных…
— А мисс Джордан? — перебил инспектор. — Она была дома, когда вы уходили?
— Нет, сэр. Ушла в половине седьмого.
— А Кассини?
— О, мистер Кассини ушел гораздо раньше, сэр. По-моему, сказал, что вернется к себе. Он живет в этом отеле, сэр.
— Знаю, знаю. — Инспектор обратился к гиганту, который разговаривал с Эллери: — Сержант Вели!
Тот бросился к нему:
— Слушаю, сэр!
— Отведи Уинтерса к остальной прислуге. — Инспектор ткнул пальцем в трясущегося дворецкого. — Повинуйтесь сержанту, слышите?
— Да, инспектор, — покорно ответил дворецкий. — Конечно, сэр!
Вели увел его.
Инспектор опытным глазом окинул сцену, на которой шла деловитая суета, и удовлетворенно хмыкнул. Доктор Праути посыпал пудрой последние отпечатки пальцев на столе; фотограф Николе снимал комнату в разных ракурсах. Наконец взгляд инспектора остановился на Эллери с Никки, вместе куривших одну сигарету. Губы его растянулись в улыбке. В следующий момент он погрузился в деловую беседу со Суонсоном, отыскавшим Кассини и Маргарет Джордан, которые ждали в соседней комнате.
— Никогда не перестаю восхищаться организационным талантом папы, — с гордостью объявил Эллери, глядя, как инспектор направляется в другую комнату.
— Просто потрясающе. Кажется, мы лишь минуту назад нашли мертвого Джордана. А теперь… — Никки развела руками, охватывая жестом всю комнату, — все под контролем. Замечательно!
Эллери с тревогой посмотрел на свою секретаршу, опасаясь за ее самочувствие после обнаружения трупа:
— Вам лучше, Никки?
Она слабо улыбнулась:
— Ноги до сих пор дрожат. Надеюсь, мне не придется снова на него смотреть.
— Ни в коем случае. — Он, утешая, погладил девушку по голове. — Сидите тут, в сторонке, докуривайте сигарету, пока я поговорю с доком Праути. Вижу, он закончил обследование.
Он встал, Никки схватила его за руку, взглянула снизу вверх и тихо проговорила:
— Эллери, я ошибалась. Вы были правы.
Он улыбнулся:
— Забудьте об этом, — и направился к хмурому медицинскому эксперту, деловито закрывавшему свой саквояж: — Привет, док.
Праути, оторвавшись от дела, саркастически прищурился.
— А! — воскликнул он. — Божий дар на Сентр-стрит. Как дела, Хокшоу?
— Не время для шуток. Каков ваш вердикт?
Прежде чем ответить, доктор Праути подхватил труп под руки, вытаскивая из инвалидной коляски.
— Помогите мне положить его на пол… лицом вниз.
Эллери схватил тело за ноги, дернул, оно упало на пол с мягким стуком. Они его перевернули.
— Вот, — удовлетворенно буркнул Праути. — Почти похож на человека.
Эллери скорчил гримасу. Доктор рассмеялся:
— Что ж, дело ясное. Череп разбит четырьмя ударами, нанесенными кочергой от камина в спальне. — Он указал на орудие убийства. — Кроме того, удары были нанесены неожиданно для жертвы.
— Смерть наступила мгновенно? — спросил Эллери.
— Даже быстрее, — сухо ответил доктор. — Разве не видите голову?
Квин-младший кивнул.
— Можно установить время смерти?
— Да я что вам, Эйнштейн? Гм… Фактически Джордан видел первый удар, судя по тому, что у него разбит лоб, а на предплечье кровоподтеки. Наверно, взмахнул рукой, пытаясь отвести кочергу, и… — доктор Праути опустился на колени, поднял обмякшее запястье, — часы разбились. Смотрите.
Эллери наклонился, осматривая часы. Стекло треснуло, стрелки остановились, показывая восемь сорок две.
— Вот и точное время смерти. Папа знает?
Доктор Праути возмущенно взглянул на него:
— Попробуйте что-нибудь утаить от него! — Он вытащил из кармана листок бумаги. — Сейчас подпишу разрешение на перевозку и пойду домой. У меня ребенок для разнообразия приболел. — Подписав бланк, он принялся натягивать пальто. — Увидимся на месте очередного убийства, Эллери. До скорого свидания! — И поспешно ушел.
В комнату вошел инспектор, безнадежно ероша поредевшие седые волосы.
— А, сынок! — воскликнул он, заметив Эллери. — Ради всего святого, пойди в ту комнату, употреби все свое очарование, приобретенное в колледже, успокой женщину, чтобы перестала плакать и начала говорить!
— Пусть лучше это сделает Никки. — Он оглянулся на свою секретаршу.
— Слышу. Иду.
Маргарет Джордан истерически всхлипывала, горестно содрогаясь всем телом, не обращая внимания на стоявшего рядом Кассини, который безрезультатно поглаживал ее по плечу.
Никки оттолкнула его:
— Оставьте ее, мистер! — И обняла Маргарет, нежно баюкая. — Поплачьте, дорогая.
Маргарет Джордан заплакала от души, словно прорвалась плотина. Эллери отвернулся. Кассини молча наблюдал.
Рыдания вскоре утихли. Эллери сел напротив нее и тихо сказал:
— Я вас надолго не задержу, мисс Джордан. Но вы должны нам помочь.
— Надо ли ее сейчас допрашивать? — строго спросила Никки.
Маргарет осторожно высвободилась из ее объятий:
— Ничего… все в порядке. Что вы хотите узнать, мистер Квин?
— Мы стараемся выяснить, кто где в тот момент находился, — объяснил он. — Понимаете, обычная рутинная процедура. — Инспектор предложил сигарету, которую она приняла с благодарностью. — Итак, кажется, вы ушли в половине седьмого?
— Да. Я договорилась пообедать в «Ревер» со своей старой школьной подругой Джейн Холси. Мы расстались в восемь, я отправилась прямо в «Метрополитен-опера», где… — Женщина замолчала.
— Что, мисс Джордан?
— Ничего, ничего, — поспешно пробормотала она. — Я приехала в «Метрополитен» в половине девятого. Вот и все.
— Почему вы не договариваете?
— Право, не знаю… я…
— Она меня выгораживает, — угрюмо заявил Кассини. — Но мне скрывать нечего.
— Роберт! — воскликнула Маргарет.
Он не обратил на нее внимания:
— Квин, мы с мисс Джордан договорились встретиться в опере в половине девятого. Я опоздал.
— На сколько?
— Не знаю. Приблизительно на полчаса.
— Почему?
— На начало вечера у меня была назначена встреча с агентом, — медленно проговорил певец. — Он сообщил, что Марианн слег с гриппом и завтра я должен вместо него петь в Чикаго. Я вернулся в отель, попросил своего помощника собрать вещи… а он мне рассказал о телефонном звонке итальянского посла.
— По поводу паспорта? — спокойно уточнил Эллери.
Тенор быстро взглянул на него:
— Откуда вы знаете?
Эллери пропустил вопрос мимо ушей:
— Дальше. Что вы делали потом?
Помолчав, Кассини передернул плечами и продолжал:
— Уже была половина девятого, мне надо было бежать к «Метрополитен», встретиться с Маргарет, но я знал, что она поймет, и связался с итальянским посольством. Там ответили, что постараются найти посла, который мне перезвонит.
Эллери кивнул с непроницаемым выражением лица. Маргарет Джордан со страхом смотрела на своего жениха.
— Я прождал полчаса, когда позвонил атташе, объявив, что посла нельзя беспокоить до завтра. Тогда я помчался к Маргарет в оперу. — Он взглянул на нее, ища подтверждения.
Она кивнула.
— Ваш помощник, конечно, в то время был вместе с вами в номере? — спросил Эллери.
Итальянец отрицательно покачал головой:
— Нет. Я отослал его по делу. До моего ухода он не вернулся.
Эллери откинулся на спинку кресла, задумчиво покуривая сигарету. Никки поглаживала дрожавшую руку Маргарет Джордан.
— Мисс Джордан, — обратился к ней Эллери, — не припомните ли, кто хотел убить вашего брата?
— Нет!
Он встал.
— Что ж, по-моему, все.
Все почувствовали облегчение, Никки бросила на него благодарный взгляд.
— Мистер Кассини, если не возражаете, пойдемте со мной, — вежливо попросил Эллери. — Никки, побудьте пока с мисс Джордан.
Глава 4
В ПОИСКАХ НИТОЧКИ
Эллери привел Кассини в комнату Джордана. Тело уже увезли. Торндайк сидел в мягком кресле, куря толстую сигару, озираясь по сторонам. Руки его дрожали.
— Не желаете ли чего-нибудь выпить, джентльмены? — спросил Эллери, направляясь к маленькому бару.
— Нет! — воскликнул певец.
— Мистер Торндайк?
— Спасибо, не употребляю.
Эллери перебрал бутылки, отыскивая скотч. Заметив искомое, вытащил пробку, принюхался, одобрительно кивнул, налил стаканчик.
— Кстати, Торндайк, — спросил он между делом, — Кассини когда-нибудь вас расспрашивал о завещании Джордана?
Добавляя из сифона содовую, краешком глаза заметил, как мужчины переглянулись.
— Так вот к чему вы клоните, — рассмеялся итальянец.
Адвокат улыбнулся Эллери, который повернулся к нему со стаканом в руках.
— Решительно нет. Я вообще впервые вижу этого джентльмена.
— Похоже, мы быстро приближаемся к нулевым результатам, — пробормотал Квин, усаживаясь. — Возможно, это хорошо. Каковы условия последнего завещания Джордана?
— Согласно последнему завещанию, имеющему законную силу, все переходит благотворительным организациям, — сообщил Торндайк.
Кассини дернулся в кресле. Эллери хлебнул из стакана.
— Конечно, — продолжал юрист, — я очень сочувствую мисс Джордан. Как единственный поверенный Джордана, скорее бы ей передал капитал и недвижимость. Но у меня нет выбора, — пожал он плечами.
— Ни у вас, — сухо заметил Эллери, взглянув на тенора, — ни у кого другого.
Тот вскочил с криком:
— Маргарет беспокоиться не о чем! Я сам ее обеспечу! — Развернулся на каблуках и выбежал, бросив через плечо: — Я должен к ней вернуться. Я ей нужен.
За ним хлопнула дверь.
Эллери задумчиво обратился к Торндайку, вертя в руках стакан со льдом:
— Дело фантастическое. Похоже, десять миллионов долларов тут вообще ни при чем…
— Старик Джордан был тот еще тип. — Адвокат восхищенно тряхнул головой. — Можете меня спросить, я знаю! Чуть с ума не свел меня самого и половину моих сотрудников, без конца переписывая завещание.
Эллери подскочил в кресле, заерзал длинными ногами по полу. Мотив? Явно не десять миллионов долларов. А что? Он остановился перед поверенным.
— У него были враги, конкуренты? Кому вообще выгодна его смерть?
Торндайк устало покачал головой.
— Хотя бы косвенно?
— Мне очень хотелось бы вам помочь. Но фактически он отошел от дел девять лет назад. После его смерти никто не выиграет ни единого цента, кроме авторитетных благотворительных фондов.
Эллери сделал последний глоток, стукнул пустым стаканом об стол.
— Будь я проклят!
— Действительно, похоже на немотивированное преступление, правда? — Адвокат с трудом поднял с кресла одеревеневшее тело. — Слушайте, может, поговорите с отцом? Я не могу сидеть тут всю ночь. У меня семья есть.
— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо пробормотал Эллери. — Идите. Только перед убийством вашего следующего клиента, мистер Торндайк, уговорите его, ради бога, перечислить в завещании всех подозреваемых. — Он вытащил сигарету из портсигара и быстро прикурил. — Это дело начинает действовать мне на нервы.
Эллери велел полицейскому в штатском, стоявшему в дверях на посту, выпустить Торндайка и вернулся в апартаменты Джордана, слыша за соседней дверью грозный голос инспектора Квина:
— Вот что, Скотт. Успокойтесь. Возьмите себя в руки. А теперь скажите…
Несмотря на уговоры инспектора, старичок безутешно и чистосердечно рыдал. Инспектор выглянул из комнаты:
— А, ты тут, сынок. Я как раз заканчиваю со Скоттом.
Эллери понимающе кивнул старику:
— Сочувствую вашему горю, мистер Скотт. Джордан ведь был вашим ближайшим другом?
— Прекраснейшим человеком на всем белом свете, — шмыгнул тот носом. — Помогал мне столько лет исключительно потому… — его охватила неудержимая дрожь, — что любил меня. Бедный мистер Джордан! Не знаю, что я теперь буду делать!
Он уже не мог выносить горя по погибшему другу вкупе с беспокойством за свою дальнейшую судьбу. Инспектор с Эллери переглянулись.
Эллери подошел к старичку, потрепал по плечу:
— Не горюйте. Может быть, Джордан вам что-нибудь оставил по завещанию.
— Не оставил. Да я и не надеялся, — поспешно добавил он. — Нет, он мне ничего не оставил.
Эллери посмотрел на него и тихо уточнил:
— Откуда вы знаете?
— Я всегда был одним из двух свидетелей при составлении завещания. Я и еще кто-нибудь из отеля, сэр.
Инспектор подался вперед:
— Ну и что? Свидетелей обычно не знакомят с условиями завещания. Так откуда вы знаете?
— Мне его сам мистер Джордан показывал. Одному мне доверял, — жалобно объяснил Скотт. — Все мне рассказывал. Я знал, чего он боится. Если бы только знал, что случится! Представьте, я же был в этой комнате. — Он по очереди оглядел собеседников красными, слезящимися глазами. — Рядом был, когда он умирал!..
— Значит, — подхватил Эллери с искрой во взгляде, — нынче вечером между половиной девятого и девятью вы были у себя в комнате?
— Да, — горько подтвердил Скотт.
— И ничего не слышали?
— Говорит, что не слышал, — ответил за него инспектор. — Говорит, радио у него играло.
— Какая шла программа, мистер Скотт? — быстро спросил его сын.
— А? — озадаченно переспросил старичок. — Программа Чарли Маккарти.
Искра в глазах Эллери погасла.
— Я веселился… а мистера Джордана убивали, — глухо выдавил Скотт.
Эллери пожал плечами.
— Ну-ну, — бросил старику инспектор. — Ложитесь в постель и поспите.
Они с Эллери вышли, закрыв за собой дверь. Отец с сыном посмотрели друг на друга.
— Ну, что? — спросил Эллери.
— Ничего. А у тебя?
— Тоже, — вздохнул он. Оба уныло погрузились в кресла. Эллери почесал подбородок. — Ничего? Ты уверен, пап?
— Не хотелось бы мне быть уверенным. — Они помолчали. — Конечно, — добавил через минуту инспектор, — можно было бы возбудить дело против… — Он скорбно покачал головой. — Но нет ни единой улики.
— Отпечатки пальцев?
— Нет! Говорю тебе, наш типчик, кто б он ни был, кокнув хозяина, позаботился стереть все отпечатки. Даже отпечатков самого Джордана не осталось!
— Ничего не пропало?
— Решительно ничего.
— Ничего не осталось?
— Решительно ничего. В этом преступлении и мотива нет, — прокричал инспектор. — Больше того, даже я не могу его выдумать!
— А я могу, — пробормотал Эллери.
Инспектор жадно потянулся к сыну:
— Что-то раскопал, прохвост? Что?
— Боюсь сказать, — признался ошарашенный Эллери. — Ты надо мной посмеешься.
— Допустим, посмеюсь, ну и что? Говори.
— Это бросается прямо в глаза, — нахмурился он. — Странно, что я раньше не догадался. Почти совсем новенький мотив убийства. — Он задумчиво помолчал, потом тряхнул головой. — Нет, слишком очевидно.
Инспектор стукнул кулаками по ручкам кресла и взревел:
— Будешь ты, наконец, говорить, безнадежный осел?
Эллери с грустной улыбкой взглянул на отца:
— Что ж, мотив заключается в деньгах.
— В деньгах… — повторил инспектор. — Чего же тут нового?
— В данном случае кое-что есть, — заявил Эллери.
— Но Джордан оставил все деньги благотворительным фондам! — Инспектор секунду смотрел на сына, потом рассмеялся. — Вот дурень!
— Я же говорил, что ты посмеешься.
Инспектор встал, потянулся.
— Если ты меня спросишь, — проворчал он, — я тебе посоветую завернуть это дело в бумажку и положить на дальнюю полку. Полный глухарь. Если Вели нам ничего не расскажет, именно так я и сделаю.
Именно в тот момент сержант открыл дверь, протиснувшись в створку могучей фигурой. Вид у него был какой угодно, но только не радостный.
— Ну? — прорычал инспектор.
— Полный ноль, — огорченно признался Вели. — За день сюда вошли и вышли миллионы. Его никто не видел. Никаких шансов.
— Молодец. Ты нам очень помог.
— А вы, мистер Квин? — обратился сержант к Эллери. — Обычно на этой стадии расследования вы предпринимаете мозговую атаку.
— На сей раз, — слабо улыбнулся тот, — мозговой трест лопнул.
— Он провел атаку, — саркастически сообщил инспектор. — Знаешь, что мне заявил этот гений? — Он помолчал, фыркнул, покачал головой. — Убитый оставил все деньги благотворительным организациям, поэтому они его и прикончили.
Вели тоже громко расхохотался.
— Окажите мне любезность, инспектор. Позвольте присутствовать при том, когда будете сообщать об этом окружному прокурору!
Эллери укоризненно посмотрел на него.
— Давайте насмехайтесь, — проворчал он. — Глупые хохочущие гиены…
Веселье улеглось, сержант перешел к делу:
— Эта самая дамочка, Джордан, инспектор, совсем не в себе. Ночевать здесь не хочет. Тут смерть приключилась и прочее. Какая-то подруга, Джейн Холси, к себе ее пригласила. Ничего?
Инспектор кивнул.
— А как насчет Уинтерса и прочей прислуги? — продолжал Вели. — Все практически бьются в истерике.
— Перепиши и отпусти.
Гигант повернулся к дверям, оглянулся на пороге и жалобно спросил:
— А я?
— Ладно. Скажи ребятам, пусть собираются. Оставь у дверей Суонсона, прикажи, чтобы Пигготт сменил его в шесть. Пустил хвост за Кассини?
— Еще какой, — убедительно махнул рукой Вели. — Слушайте, совсем забыл. Мистер Квин, там ваша бойкая стенографисточка до сих пор ждет.
Эллери изумленно вскочил:
— Никки! Господи помилуй… Ради бога, скажите, пусть едет домой. В такси. За мой счет.
— Ну, за ваш так за ваш. Доброй ночи. Дверь за могучим сержантом захлопнулась.
Было поздно. Инспектор свое дело сделал. Протокольное обследование места происшествия проделано тщательно. Результат нулевой. Он взял шляпу, пальто, зевнул, пошел к двери.
— Папа, это единственная дверь из холла в апартаменты? — спросил Эллери.
— Конечно. А что?
— А разве за углом главного коридора нет двери в комнату Айры Скотта?
— А разве Нью-Йорк находится не в Западном полушарии? — буркнул инспектор. — Что это, урок географии? Ты идешь или нет?
Эллери покачал головой.
— Что?
— Я останусь здесь.
Инспектор недоверчиво посмотрел на него:
— Хочешь сказать, собираешься тут дежурить всю ночь?
Эллери кивнул.
— Что задумал, сынок?
— Я буду тут сидеть, пока не пойму, кто убил Питера Джордана.
Глава 5
ВТОРЖЕНИЕ
Оставшись, наконец, в одиночестве, Эллери взялся за дело — сидя в кресле, всецело погрузился в мысли, полностью сосредоточившись. Каждый запомнившийся факт, любое запомнившееся слово, мельчайшее движение, оставшееся в памяти, — все к завершению записалось в мозгу. Потом пришел черед последовательной расстановки событий, как они происходили в действительности.
Шли минуты.
Все глубже утопая в кресле, он снова и снова перебирал факты. Снова и снова, но энтузиазм слабел с каждым разом. В конце концов Эллери закрыл лицо руками, растер ноющие виски. Что-то не так. Он инстинктивно выключил единственную горевшую лампу и забормотал в темноте:
— Не может быть… Просто невозможно. Где-то должна быть подсказка. Нельзя совершить преступление, не оставив следа. Нельзя полчаса пробыть в комнате, нигде не наследив. Хорошо, — повысил он голос. — Калеку-миллионера обуяла мания преследования. Он убедил себя, что ни в чем не повинный оперный певец жаждет его крови. Ради денег. Что же делает Джордан? Без конца переписывает завещание… — Эллери повертел в уме этот факт, ища смысл. — Переписывает завещание… А теперь предположим…
Скрипнула половица. Он напрягся, мгновенно пригнулся, навострил уши. Лунный свет отбрасывал длинные тени. Вдруг одна из них двинулась к его креслу. Эллери вскочил, метнулся по комнате, зацепился в темноте ногой за провод от лампы, упал, сильно ударившись головой о стул.
Придя в себя, увидел мерцающий свет, почуял знакомый аромат.
— Никки!
— Не испепеляйте меня взглядом. Скажите спасибо, что это я, а не загадочный убийца с пистолетом!
Прежде чем ответить, Эллери сделал несколько глубоких вдохов.
— По-моему, — мило прошипел он сквозь зубы, — я велел вам отправляться домой.
— Совершенно верно, мистер Квин. Мне просто стало интересно, как работает в одиночестве великий ум.
— Вы хоть соображаете, что чуть не убили меня? — оскалился он.
— Опять преувеличиваете, Эллери Квин! Вам отлично известно, что небольшая шишка на лбу…
— Шишка? — Он со стоном ощупал разбитый лоб.
— Больно? — сокрушенно воскликнула Никки.
— Ну, — признал Эллери, — шишка доставляет мне меньше страданий, чем разочарование.
Глава 6
НАХОДКА
Они усмехнулись, глядя друг на друга.
— Не пойму, почему я вас не увольняю, — вздохнул Эллери, поднимаясь с пола. — Ну, раз уж вы здесь, помогайте.
— Знаю, — догадливо кивнула Никки, — хотите выпить кофе?
Эллери покачал головой:
— Позабудьте про кофе. Послужите резонатором. Идите сюда, сядьте рядом со мной.
— Хорошо, мистер Квин, — вздохнула секретарша. Последовало молчание. — Резонатор должен отражать ваше мнение, или — что?
Он сказал, чуть поразмыслив:
— Я снова прокручу все сначала, а вы проследите, не пропустил ли чего.
— Знаю. Уже видела и слышала.
— Ну и как? Я ничего не пропустил?
Никки сбросила туфли, поджала под себя в кресле маленькие ножки.
— Я заметила, что вас одолевает какое-то странное чувство, — задумчиво заявила она.
Эллери вытащил сигарету из портсигара.
— В половине восьмого Питер Джордан отпустил всю прислугу, оставшись один. Так. Что случилось между половиной восьмого и нашим приходом?
— На это я могу ответить, — фыркнула Никки. — Сюда кто-то вошел и убил Питера Джордана.
— Умница, — протянул Эллери. — Но что именно произошло в этой комнате? Что делал убийца? Что делал Джордан? — Он затянулся сигаретой. — Оба наверняка что-то делали…
Девушка вдруг рассмеялась. Эллери посмотрел, как стройная фигурка раскачивается в кресле.
— Что вас так рассмешило? — спросил он.
— Я знаю, — конвульсивно содрогнулась она, перестав смеяться. — Знаю, что делал старик Джордан!
— Что?
Никки состроила очаровательную гримаску:
— Жвачку жевал. Точно так же, как днем, помните?
В темноте прозвучал взволнованный голос:
— Правильно. Жевал резинку. Я полный идиот! Совершенно забыл…
— Минуточку, мистер, я же пошутила!
— Нет-нет, — лихорадочно пробормотал Эллери. — Вы подметили нечто… — Он умолк на полуслове.
Никки тоже замерла.
— Эллери…
— Слышите?
— Кажется, кто-то вертит дверную ручку…
— В комнате Скотта…
Они внимательно прислушивались, пока совершенно определенно не расслышали скрежет ключа в замке. Эллери сдернул Никки с дивана.
— Быстро в шкаф! — Впихнул ее туда и влез сам, тихонько закрыв за собой дверцы.
Тишина. Через секунду он чуть приоткрыл дверцу. Комнату заливал туманный серебристый лунный свет. И вдруг его что-то затмило. Тень быстро метнулась к письменному столу.
— Я пошел, — шепнул Эллери. — Оставайтесь на месте.
— Будьте осторожны!
Рывком открыв дверцу, он бросился к склонившейся над столом фигуре с криком:
— Стоять! Не двигаться!
Незваный гость развернулся и бросился к комнате Скотта. Эллери погнался за ним. Поздно! Фигура скользнула в дверь и захлопнула ее за собой. Когда Эллери добежал и открыл замок, таинственный посетитель успел выскочить из комнаты.
Где-то слабо, насмешливо хлопнула створка.
Посреди комнаты он споткнулся обо что-то мягкое, быстро обрел равновесие, на секунду припав на одно колено.
— Эллери, — завопила Никки в другой комнате, — с вами ничего не случилось?
— Нет. Идите сюда и включите свет.
Они на миг прищурились на ярком свету, потом взглянули на пол.
Скотт лежал с разбитым окровавленным носом, беспомощно глядя на них. Эллери поднял легкого, словно перышко, старика, перенес на кровать.
— Как вы себя чувствуете?
Скотт неуверенно закатил глаза.
— Кажется… все в порядке.
Он тяжело сглотнул, коснулся дрожащими пальцами струйки крови.
Никки оторвала клочок от простыни, вытерла ему лицо.
— Что случилось? — спросил Эллери.
— Не знаю. Я услышал, как кто-то вбежал ко мне в комнату, вскочил с постели, получил удар…
— Вы не видели, кто это был?
— Нет-нет, — всхлипнул Скотт. — А кто это был, мистер Квин?
Эллери распрямился с улыбкой и радостно провозгласил:
— Кто-то пробежал через вашу комнату из коридора, пока вы спали.
— Какой-нибудь гостиничный воришка, — пробормотал старик.
Никки сидела в сторонке, приглаживая растрепанные волосы.
— Вы действительно не пострадали, мистер Скотт? Может быть, вызвать врача?
— Нет, мисс, — быстро ответил он. — Я крепкий. Только, пожалуй, мне лучше поспать. Доброй ночи.
Эллери с Никки вернулись в комнату Джордана, закрыв за собой дверь.
— Гостиничный воришка? — пробормотал Эллери. — Как считаете, Никки, это был воришка?
— По-моему, это был тот, кто выбил барабанную дробь на черепе Питера Джордана.
— Точно, — отрывисто подтвердил Эллери. — Убийца вернулся. Зачем?
— Может быть, что-то оставил…
— Никаких «может быть», — оборвал ее он. — Наверняка оставил. Точно знал, где искать. — Эллери быстро прошагал к письменному столу. — Как только появился из двери Скотта, сразу бросился сюда.
Девушка мигом подскочила к нему.
— Кажется, на столе все по-прежнему. Интересно, он нашел то, что искал?
— Нет, — уверенно объявил Эллери. — Причем то, что он искал, находится не на столе, не в столе, а под столом!
— Но под столом ничего нет, кроме мусорной корзинки. — заметила Никки.
Эллери поднялся, держа в руках ту самую корзинку.
— Да. Когда я его спугнул, он как раз к ней наклонился. То, что ему было нужно, по-прежнему здесь.
Они принялись лихорадочно рыться в корзинке. Никки вздернула носик.
— Слушайте, да тут ничего нет! Пусто.
— Пусто? — переспросил Эллери. — По-вашему, нет ничего? А вот это вот что? — Он вытащил из корзинки две скатанные бумажки.
— Две бумажки.
— Да? — буркнул он, осторожно раскладывая их на письменном столе.
— Да, — озадаченно подтвердила Никки. — Вот эта, — пригляделась она, — тот самый листок из чековой книжки, в который Джордан завернул сегодня свою жвачку. — Она рассмеялась. — Ничего себе находка — жевательная резинка Питера Джордана!
Рассмотрев бумажку, о которой шла речь, Эллери покачал головой:
— Нет, не то. Посмотрим на другую.
Он дрожащими пальцами развернул другую бумажку, подхватил острием карандаша липкую жвачку и выбросил в корзинку.
Глядя через его плечо, Никки передернулась:
— Слушайте, это просто клочок бумаги с результатом бейсбольного матча. Сегодняшнего. Команда «Вашингтон сенаторс» играла с приезжей «Сент-Луис браунс».
— Да. Вот какая была расстановка в команде из Сент-Луиса: Альмейда, Хоуг, Маккуин, Салливан, Сун. И кто-то карандашом записал счет.
— Все это ничего нам не говорит, — простонала Никки.
Потом вдруг рассмеялась.
— Что тут смешного? — спросил Эллери.
Она лукаво на него взглянула:
— Что смешного? Убийца Питера Джордана рисковал жизнью, вернувшись сюда, чтобы найти старую жвачку, завернутую в бумажку!
— Вас это забавляет?
— Еще бы! — Она удивленно взглянула на своего знаменитого работодателя. — Эллери, только не говорите, будто серьезно к этому относитесь.
— Настолько серьезно, моя дорогая, что…
Никки в экстазе захлопала в ладоши:
— Ох, вы сказали «моя дорогая»! Наверняка серьезно…
Загадочно подняв бровь, Эллери потянулся к телефону, поспешно набрал номер.
— Послушайте, пресноводная рыбка, и увидите, насколько серьезно.
— Кому вы звоните?
— Одному старику, который случайно является важной персоной в Главном полицейском управлении.
В трубке послышался сонный голос инспектора.
— Алло! Папа…
— Кто это? — зевнул инспектор.
— Сколько у тебя сыновей?
— Это ты, Эллери, — недовольно проворчал инспектор. — Мне следовало догадаться. Который час? — Возникла ошеломленная пауза. — Слушай, ты соображаешь, что уже почти три часа ночи?
— Конечно, — сказал его сын, — если тебе больше хочется спать, чем раскрыть дело Джордана…
— Клянусь, — промямлил инспектор, — никогда в жизни не слышал более сомнительного заявления. Неужели ты что-то нашел, просто сидя в квартире?
— Что-то? — усмехнулся Эллери. — Я нашел все!
— Минуточку, — заволновался Квин-старший, — объясни по-человечески.
— Тебе крупно повезло, что Питер Джордан обожал жевательную резинку.
— Жевательную резинку?..
— Иначе, — фыркнул Квин-младший, — я бы не догадался, кто его убил. Спокойной ночи, папа.
Бросив трубку, он повернулся к озадаченной Никки и ущипнул ее за подбородок.
Глава 7
РАЗГАДКА
Секретарша угрожающе придвинулась к работодателю:
— Мистер Квин, вы блефуете!
— Посмотрим, — ответил он.
— Заявить отцу, будто вы раскрыли дело об убийстве Питера Джордана благодаря жевательной резинке… — взбеленилась она.
— Ключ к разгадке есть ключ к разгадке, каким бы он им был, — изрек Эллери.
— Собираетесь мне объяснить или нет?
— Терпение, голубка моя.
Никки, сверкая глазами, бросилась в кресло.
Эллери закурил сигарету, любовно улыбаясь в спину своей секретарши и удовлетворенно покуривая.
Взаимное молчание через полчаса прервал настойчивый звонок в дверь.
Эллери с широкой улыбкой впустил отца.
— Слушай, — воскликнул инспектор, — в чем дело?
— Самое главное, папа, чтобы ты опять не заснул.
— Бросай свои мартышкины фокусы, — грозно приказал отец. — Ты говоришь, что знаешь, кто убил Питера Джордана. Кто?
— Может быть, вам удастся добиться ответа, — вставила Никки, сидевшая в кресле. — Мне он не сказал ни слова.
— Это кто еще там? А, мисс Портер… Что вы тут делаете?
— Сгораю от любопытства.
Эллери фыркнул.
— А что это за бред насчет жевательной резинки? — требовательно спросил инспектор.
— Жевательная резинка помогла мне понять, кто убил Питера Джордана.
— Ладно, — рассмеялся отец. — Ты выиграл. Радуйся.
— Папа, хочешь познакомиться с убийцей Питера Джордана? — спросил Эллери.
— Хочу ли познакомиться… — Инспектор тяжело сглотнул. — Слушай, я вылез из постели среди ночи не для плясок с твоей секретаршей!
— Ой, — воскликнула Никки, — я даже не догадывалась, что вы на такое способны…
Эллери расхохотался от чистого сердца.
— Ладно, ладно, — сказал он, поднял телефонную трубку и принялся набирать номер.
— Кому ты звонишь?
— Убийце Питера Джордана.
Инспектор повалился в кресло.
— Алло! — сказал Эллери. — Это Эллери Квин. Да. Простите, что побеспокоил вас в такое время, но произошло нечто очень важное. Да, по делу… Нет, боюсь, не смогу подождать до утра. Я должен сейчас же увидеться с вами. Правда? Большое спасибо. Жду вас в апартаментах Джордана. Пожалуйста, поторопитесь.
Он положил трубку, окинув Никки с инспектором веселым взглядом. Те недоверчиво смотрели на него.
— Кем бы ни был убийца, — заметила, наконец, девушка, — он в данный момент уже уехал из города.
Отец молча кивнул в подтверждение, пристально глядя на сына.
— О нет, — возразил Эллери. — Это было бы равносильно признанию. Кроме того, наш убийца наверняка считает, что я просто хочу получить дополнительную информацию.
Нежно взяв его за локоть, инспектор сказал:
— Ну, рассказывай своими словами. — Он крепче сжал пальцы и рявкнул: — Говори, заклинаю тебя кларнетом Бенни Гудмана!
— Меньше часа назад, — начал Эллери скрипучим голосом, — кто-то проник сюда через комнату Скотта и попытался что-то вытащить из мусорной корзинки под письменным столом.
— Что именно? Кто это был? — встрепенулся Квин старшин.
Младший пожал плечами:
— Свет здесь был выключен, опознать не удалось. Но, — с удовлетворением заключил он, — ему не удалось забрать искомое.
— Из мусорной корзинки? — Инспектор почесал подбородок. — Слушай, Флинт сказал Вели, когда тот составлял протокол, что в корзинке ничего нет!
— Там кое-что есть, папа.
— Два куска жвачки, — со вздохом пояснила Никки.
— Верно. Два куска жевательной резинки, завернутые в бумажки.
— И что? — нетерпеливо спросил инспектор. — Я не стану упрекать Флинта за то, что он не обратил на это внимания.
Эллери принялся расхаживать на комнате, рассуждая на ходу.
— На одну можно не обращать внимания, ибо она завернута в пустой чековый бланк, который Никки вырвала из книжки, куда Джордан сегодня днем завернул жвачку и бросил в корзинку. Поэтому она не имеет к убийству ни малейшего отношения.
— А другая?
— Давайте подумаем. Действительно ли убийца явился сюда ночью за куском жевательной резинки? — Эллери отрицательно покачал головой. — Явно нет. Ему была нужна бумажка, в которую она завернута!
Инспектор уселся с радостным вздохом:
— Совсем как в старые времена. Дальше.
— Ну, кто станет рисковать головой, забирая с места преступления обрывок бумаги всего через несколько часов после убийства? Только тот, для кого он опасен. Тот, — вдохновенно рассуждал Эллери, — кого полиция, обнаружив бумажку, заподозрит в убийстве.
Глаза инспектора вспыхнули, он вскочил на ноги, зашагал рядом с сыном.
— Ясно! Когда преступник пришел нынче вечером к Джордану, тот жевал жвачку. Попросил у убийцы бумажку, чтобы завернуть резинку и бросить в корзинку.
— Совершенно верно.
— Убийца, — продолжал инспектор, — вытащил из кармана клочок, передал Джордану. Тот завернул в него резинку и выбросил. Сделав черное дело, преступник ушел, начисто позабыв, что оставил на месте преступления принадлежавшую ему бумажку. — Он умолк, отдышался. — Так?
— Точно, — подтвердил Эллери. — Поразмыслив со временем, вспомнил про оставшуюся бумажку и осмелился за ней вернуться.
Инспектор продолжал расхаживать, рассуждая:
— Видно, улика в высшей степени красноречивая. — Он развернулся на каблуках. — Что же она собой представляет? Письмо, счет?..
— Нет. — Эллери полез в карман. — Гораздо интереснее.
Инспектор рванулся вперед, выхватив из руки сына клочок бумаги.
— Как видишь, — объяснил тот, — это обрывок газеты с результатами бейсбольного матча.
— Точно! Счет нынешнего матча. Убийца, кто б он ни был, сегодня смотрел игру или слушал репортаж.
— Тогда у нас около пяти миллионов подозреваемых, — подсчитала Никки. — Сильно облегчает дело!
— Успокойтесь, — посоветовал Эллери. — Действительно, убийца смотрел нынче игру. Нам известно, что он был на стадионе, о чем свидетельствуют карандашные пометки на бумажке, фиксирующие счет. Следующий вопрос: какой матч он смотрел?
Инспектор взглянул на бумажку:
— «Сент-Луис браунс» против «Сенаторс», судя по всему…
— А где они играли? — спросил Эллери. — В Сент-Луисе? Нет. В газете ясно указано, что матч проходил в Вашингтоне.
Инспектор нетерпеливо передернул плечами:
— Конечно, в Вашингтоне. При чем тут убийство Питера Джордана здесь, в Нью-Йорке?
— Разве не понимаешь? — улыбнулся Эллери. — Фрагмент сегодняшней газеты убийца мог раздобыть только в Вашингтоне.
Никки разинула рот и почтительно молвила:
— Не хочется признавать… но действительно умно.
Инспектор лихорадочно покусывал кончики усов.
— Вы хотите сказать, что кто-то из причастных к совершенному преступлению был нынче в Вашингтоне?
— На что указывает клочок газеты со счетом.
— Кто же это?
— Только один-единственный человек…
В дверь громко постучали. Никки вскочила, испуганно переводя взгляд с Эллери на инспектора.
— Вот и он, — пробормотал Эллери, лениво усаживаясь в кресло. — Открой, папа, сам посмотри.
Инспектор, кивнув, шагнул к двери. Никки схватила его за руку:
— Осторожно, инспектор. Он может…
— За меня не волнуйтесь, малышка. Лучше за него побеспокойтесь, — угрожающе произнес он.
Стук повторился. Квин-старший быстро, пошел к двери, инстинктивно нащупывая под пиджаком оружие. Распахнул створку, любезно улыбнулся гостю, ничем не выдав удивления.
— А, это вы, — добродушно молвил он. — Входите, мистер Торндайк.
Глава 8
МОТИВ
Забившись в самый дальний угол на заднем сиденье такси, загнанный в ловушку Эллери Квин был вынужден со вздохом сдаться, позволив восторженной мисс Никки Портер приклонить ему на плечо голову.
Добившись своей цели и удобно устроившись, она надула губки.
— Я поняла, почему вы решили, что убийца провел нынешний день в Вашингтоне, но в моих неандертальских мозгах никак не укладывается, каким образом вы догадались, что это Торндайк. Если немедленно не объясните, то я закричу, и таксист решит, что вы ко мне пристаете.
Эллери поспешно заткнул ладонью угрожающе открывшийся рот:
— Тише. Сейчас расскажу.
Рот закрылся, расплывшись в победной улыбке.
— Самое главное в этом деле — постоянно внимательно смотреть и слушать. Любая ничтожная мелочь могла оказаться решающей.
— Вы хотите сказать, будто в моем присутствии и на моих глазах поняли, что Торндайк был в тот день в Вашингтоне?
— Конечно. Разве вы не помните, как во время нашей беседы Джордан вдруг решил позвонить своему адвокату? Ему ответили, что он в итальянском посольстве. Мы с вами хорошо это слышали.
— Черт возьми, я забыла!
— Если Торндайк был в тот момент в итальянском посольстве, то он мог находиться только в столице Соединенных Штатов, в городе Вашингтоне, округ Колумбия. А поскольку все прочие, кого можно связать с преступлением, в тот день находились в Нью-Йорке, у нас остается только один подозреваемый — поверенный, — вздохнул Эллери.
Оторвавшись от него, Никки пробормотала:
— Вы иногда такой умный, что мне хочется увенчать вас короной. Вам, наверно, известен ответ и на другой вопрос. Если Торндайк убил Джордана в его номере в восемь сорок две, то зачем он пришел туда в девять?
— Он осмотрительный человек. На девять у него была назначена встреча с Джорданом. И, убив его в восемь сорок две, он специально вернулся в девять, создав впечатление, будто не знает о гибели своей жертвы.
— Я припасла еще один вопросик, мистер Всезнайка.
— Хотите спросить, — добродушно усмехнулся Эллери, — что выиграл Торндайк от убийства Джордана, завещавшего весь капитал благотворительным фондам. Верно?
— Когда-нибудь я расквитаюсь с вами, Эллери Квин. Вот увидите. — И она рассмеялась. — Верно. Так что же?
— Смерть каждого богача, — объяснил Эллери, — выгодна по крайней мере одному человеку.
— Вы хотите сказать, что ему действительно выгодна смерть Джордана? Почему? Он ведь просто его поверенный!
Эллери покачал головой:
— Не просто поверенный. Джордан назначил его исполнителем завещания и распорядителем капитала. Торндайк сам мне об этом сказал. По закону исполнитель получает фиксированный процент с капитала в вознаграждение за услуги. По-моему, распоряжаясь капиталом и недвижимостью стоимостью десять миллионов долларов, он получил бы гораздо больше ста тысяч. Многие убийства совершаются ради значительно меньшей суммы.
— Но…
— Все, — твердо заключил Эллери. — Не скажу больше ни слова. Лучше идите спать.
Никки вылезла из машины, бормоча про себя:
— Великий мистер Квин велит идти домой, значит, надо идти.
— Завтра, — лукаво предупредил он, — продолжим работу. На одном деле не остановимся.
— Спокойной ночи, — попрощалась Никки и побежала вверх по лестнице.