«А может быть, ничего этого не было? Или было, но с кем-то другим…»

Не поможет. И предстоит исполнить свой долг вопреки желанию.

Михаил Юрьевич Набоков не терпел задач, в решении которых сам не был заинтересован. Можно предположить, своей профессиональной репутацией и непререкаемым авторитетом он заработал право их избегать. Но кое-кто сверху решил по-другому.

Казалось, стены кабинета чужие, а полировка стола липнет к запястью. Перед Набоковым лежала истертая толстая папка, густо исписанная по большей части его собственным почерком. Печать «архив» на углу. Здесь описаны годы жизни, его и еще одного человека. Он вздохнул и заставил себя взглянуть на титульную страницу.

Ок. 1996

F20-3 по МКБ, lycanthropia?

Выписана (стойкая ремиссия)

требует диспансерного наблюдения

Точная дата рождения: не установлена.

В момент задержания гражданка Бойко заявила, что не может быть арестована и должна быть немедленно отпущена из-под стражи, поскольку имеет на иждивении малолетнего ребенка. Уточнить пол, имя и дату рождения ребенка отказалась. Проведенная формальная проверка не подтвердила факта наличия у гражданки зарегистрированных детей. Тем не менее следственной группой был предпринят повторный выезд по ее месту жительства. После тщательного осмотра действительно была обнаружена девочка. Она пряталась в собачьей конуре, расположенной на участке и предположительно принадлежавшей гражданке Бойко. При поимке животное напало на полицейских и было застрелено. Девочка передана представителям органов опеки.

По физическим данным ребенок соответствует возрасту 1,5–2 лет. Имеет задержку умственно-речевого развития, негрубые нарушения прямохождения, других выраженных дефектов первоначально не установлено.

Он спросил тогда:

– Привет. Как тебя зовут?

Она чуть склонила голову набок и прищурилась, будто оценивая незнакомого собеседника.

Набоков был молодым психиатром, едва начавшим практику. Тогда чутье настойчиво нашептывало ему, что перед ним смышленое существо живого ума. И опасения педагогов ребенка беспочвенны. Задержка речи, скорее всего, связана с условиями социализации, которые протекали не совсем обычно. Остальное – вопрос времени и терпения…

– Что, напугала ты всех? – заговорщически спросил он.

Тогда девочка высунула язык и облизнула нос. Это длилось долю секунды. Но рука Набокова замерла над бумагой, он перестал писать и вновь вдумчиво перечитал протокол.

Милая маленькая девочка тем временем доброжелательно смотрела на него, не мигая.

Он дал свое заключение и забыл о ней на долгих десять лет. Но когда жизнь столкнула их снова, он не смог отказаться от попытки избавить ее от тяжкого заблуждения.

«Что вы от меня требуете? Этого?! Историю сироты-отказницы с отягощенной наследственностью? Считающей себя щенком из будущего, который должен родиться лишь спустя пятнадцать лет после обнаружения на заднем дворе родного дома?»

От собственных мыслей доктор сардонически усмехнулся и резко перекинул страницу.

Рывком бумага надорвалась в месте перегиба, и сердце заслуженного психиатра Набокова пронзил неподдельный животный ужас. Он, как школьник, попытался загладить пальцем очевидный свежий надрыв. Не удалось.

Пострадавший таким образом документ был «чужим» в этой папке. Он был обозначен как «раздел № 6» и снабжен косой рукописной ремаркой «Весьма рекомендовано к ознакомлению».

Самый поверхностный взгляд на почерк «рекомендателя» вызвал у Набокова иррациональное беспокойство с едва преодолимым подозрением, что кто-то заглянул в окно четвертого этажа. Доктор напомнил себе, что он профессионал, и не повернул головы.

Из донесения рядового Котова, код подразделения 23–12, от **.**.*

Секретно. Частично для служебного пользования.

В голубую пластиковую звездочку значка был вставлен портрет строгой красивой девушки. Старая знакомая. Фото времен, когда она еще не умела улыбаться. Он измученно сделал это вместо нее.

Привет, Дана Бойко.

Ее знакомое каждой чертой лицо никак не вязалось с понятием «биография». Биография, начальные главы которой ему, как первому педагогу, вменялось написать в установленные сроки.