Лионский вокзал в Париже. В глубине – ограда, за которой видны залы ожидания. В глубине справа – окошечко билетной кассы. В глубине слева – скамьи, киоск торговки сластями; справа – книжная лавка.

 

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Мажорен, дежурный по вокзалу, пассажиры, носильщики.

Мажорен (нетерпеливо прохаживается по платформе). А этот Перришон все не едет! Вот уже час, как я его жду… Ведь он именно сегодня должен уезжать в Швейцарию с женой и дочкой… (сгоречью.) Каретники ездят в Швейцарию, подумать только! Каретники имеют сорок тысяч ливров дохода… Каретники имеют кареты! Ну и времена! А я – я получаю всего две тысячи четыреста франков… Человек умный, трудолюбивый. Целый день я корплю за своим столом… Вот только сегодня отпросился у начальства: сказал, что нужно сделать обход… Мне необходимо повидаться с Перришоном до его отъезда… Хочу попросить у него в долг – под мое квартальное жалованье… Франков шестьсот!.. Он, конечно, примет покровительственный вид, станет разыгрывать из себя важную персону!.. Гм, каретник! Даже обидно как-то! А он все не едет. Точно нарочно! (носильщику, проходящему мимо в сопровождении пассажиров.) Скажите, пожалуйста, в котором часу отходит прямой на Лион?

Носильщик (грубовато). Спросите у дежурного. (уходит влево.)

Мажорен. Благодарю вас… Вот грубиян! (дежурному у окошечка кассы.) Скажите, пожалуйста, во сколько отходит прямой на Лион?

Дежурный (резко). Понятия не имею! Посмотрите расписание. (указывает на доску с расписанием, висящую слева.)

Мажорен. Благодарю вас… (в сторону.) Ну и вежливые же эти чиновники! Приди когда-нибудь ко мне на работу, я тебе покажу!.. Пойду посмотрю расписание… (уходит в левую кулису.)

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Дежурный, Перришон, мадам Перришон, Анриетта входят справа.

Перришон. Сюда, сюда!.. Только, пожалуйста, не потеряйтесь, а то мы потом не найдем друг друга… Где наш багаж?.. (смотрит вправо; кому-то за сценой.) Ага, отлично! У кого зонты?

Анриетта. У меня, папа.

Перришон. А саквояжи? А пальто?..

Мадам Перришон. Вот они!

Перришон. А моя панама?.. Я оставил ее в карете! (собирается вернуться назад, но останавливается.) Ах нет, вот она – у меня в руке!.. О господи, до чего жарко!

Перришон. Хлопотен только отъезд… А вот усядемся… Подождите меня тут, я пойду за билетами… (отдает панаму Анриетте.) Подержи-ка мою панаму… (в окошечко кассы.) Три билета первого класса на Лион!..

Дежурный (резко). Еще не открыто! Через четверть часа!

Перришон (дежурному). Ах, извините, пожалуйста! Я ведь впервые отправляюсь в путешествие… (возвращается к жене.) Мы немножко рано приехали.

Мадам Перришон. Ну, а я что тебе говорила?.. Ты нам даже позавтракать не дал!

Перришон. Лучше приехать раньше, чем опоздать! Можно пока заняться осмотром вокзала! (Анриетте.) Ну, ноченька, ты довольна?.. Вот мы и двинулись в путь!.. Еще несколько минут, и мы, точно стрела Вильгельма Телля, и стремимся к Альпам! (жене.) Ты взяла лорнетку?

Мадам Перришон. Ну конечно.

Анриетта (отцу). Я не собираюсь тебя упрекать, но ты уже два года обещаешь нам это путешествие.

Перришон. Видишь ли, доченька, сначала надо было распродать товар. Коммерсант не может с такой же легкостью выйти из дела, как девочка из пансионата… А кроме того, я хотел, чтобы ты закончила образование и, во всеоружии знаний, могла бы по достоинству оценить все величие природы, которое откроется перед тобой!

Мадам Перришон. Послушайте, долго это будет продолжаться?..

Перришон. Что такое?

Мадам Перришон. Ваши разглагольствования посреди вокзала!

Перришон. Нисколько я не разглагольствую. Просто прививаю девочке вкус к возвышенным мыслям. (вынимает из кармана маленькую записную книжку.) Вот, доченька, я купил тебе записную книжку.

Анриетта. Для чего?..

Перришон. Для того, чтобы, во-первых, записывать расходы, а во-вторых – впечатления.

Анриетта. Какие впечатления?..

Перришон. Как – какие? Впечатления от нашего путешествия! Я буду тебе диктовать, а ты будешь записывать.

Мадам Перришон. Как?! Уж не собираешься ли ты стать еще и писателем?

Перришон. При чем тут писатель… Просто мне кажется, что у человека светского могут появиться мысли, которые следует записать.

Мадам Перришон. Красивое времяпрепровождение, ничего не скажешь!

Перришон (в сторону). Она всегда такая, если утром не выпьет кофе!

Носильщик (толкая впереди себя тележку, груженную вещами). Мсье, ваш багаж… Желаете его сдать?

Перришон. Конечно, только сначала надо пересчитать, все ли вещи… Никогда не мешает знать, чем ты располагаешь… Раз, два, три, четыре, пять, шесть, моя жена – семь, дочка – восемь, я сам – девять. Девять штук.

Носильщик. Поехали!

Перришон (бежит в глубь сцены). Скорее, скорее!

Носильщик. Сюда, теперь сюда! (указывает налево.)

Перришон. А, отлично! (женщинам.) Побудьте здесь!.. Только не потеряйтесь! (убегает вслед за носильщиком.)

 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Мадам Перришон, Анриетта, затем Даниэль.

Анриетта. Бедный папочка, столько хлопот!

Мадам Перришон. Он совсем потерял голову!

Даниэль (входит в сопровождении носильщика, который несет его сундук). Я еще и сам не знаю, куда я еду. Стой! (замечает Анриетту.) Она! Я не ошибся! (кланяется Анриетте, та отвечает на его поклон.)

Мадам Перришон (дочери). Кто этот господин?

Анриетта. Этот молодой человек… Я с ним танцевала на той неделе на балу восьмого округа.

Мадам Перришон (оживляется). Танцевала? (кланяется Даниэлю.)

Даниэль. Мадам!.. Мадемуазель!.. Какой счастливый случай… Вы уезжаете?..

Мадам Перришон. Да, мсье!

Даниэль. Очевидно, в Марсель?

Мадам Перришон. Нет, мсье!

Даниэль. Так, значит, в Ниццу?..

Мадам Перришон. Нет, мсье!..

Даниэль. Извините, мадам… Но мне казалось… Если я могу быть вам полезен…

Носильщик (Даниэлю). Послушайте, господин хороший, поторопитесь, а то багаж не успеете сдать.

Даниэль. Вы правы! Пошли! (в сторону.) Интересно, куда они едут… Как бы это узнать, прежде чем брать билет… (кланяется.) Мадам… Мадемуазель… (в сторону.) Главное, что они едут… (уходит влево.)

 

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Мадам Перришон, Анриетта, затем Арман.

Мадам Перришон. Он очень недурен собой, этот молодой человек!

Арман (с саквояжем. Кричит кому-то). Отнесите мои вещи в багажное отделение… Я сейчас вас догоню! (видит Анриетту.) Она!.. (раскланивается.)

Мадам Перришон. Кто этот господин?..

Анриетта. Это тоже молодой человек, с которым я танцевала на балу восьмого округа.

Мадам Перришон. Они что, назначили здесь друг другу свидание? Ах, не все ли равно, важно, что это кавалеры! (раскланивается.) Мсье…

Арман. Мадам… Мадемуазель… Какой счастливый случай! Вы уезжаете?

Мадам Перришон. Да, мсье.

Арман. Очевидно, в Марсель?

Мадам Перришон. Нет, мсье.

Арман. Так, значит, в Ниццу?..

Мадам Перришон (всторону). Вот смешно. Он задает те же вопросы, что и тот. (громко.) Нет, мсье!

Арман. Извините, мадам… Но мне казалось… Если я могу быть вам полезен…

Мадам Перришон (всторону). В конце концов, они ведь из одного округа!

Арман (в сторону). Вообще говоря, у меня осталось не так уж много времени – пойду сдам багаж… Потом вернусь! (кланяется.) Мадам… Мадемуазель. (уходит.)

 

СЦЕНА ПЯТАЯ

Мадам Перришон, Анриетта, Мажорен, затем Перришон.

Мадам Перришон. Он очень недурен собой, этот молодой человек!.. Но слушай, куда это запропастился твой отец? У меня скоро ноги прирастут к месту.

Мажорен (входит). Я ошибся, поезд уходит только через час!

Анриетта. О, да это господин Мажорен!

Мажорен (в сторону). Наконец-то они прибыли!

Мадам Перришон. Какими судьбами!.. Почему вы не на службе?..

Мажорен. Я отпросился, мадам: мне хотелось проститься с вами перед вашим отъездом!

Мадам Перришон. И вы ради этого пришли сюда! Как это мило!

Мажорен. Но я что-то не вижу Перришона!

Анриетта. Папа возится с багажом.

Перришон (вбегает; кричит кому-то). Сначала билеты?! Отлично! Отлично!

Мажорен. А вот и он! Здравствуйте, дорогой друг!

Перришон (крайне озабоченный). А, это ты! Как мило, что ты пришел! Извини, пожалуйста, мне надо взять билеты. (отходит.)

Мажорен (всторону). Вежливо, нечего сказать!

Перришон (кассиру). Мсье, у меня не принимают багаж, пока я не куплю билеты. Как же быть?

Дежурный. Касса закрыта! Подождите.

Перришон. «подождите, подождите!» а там говорят: «поторапливайтесь!» (вытирает лоб.) Даже взмок весь!

Мадам Перришон. А у меня ноги подкашиваются!

Перришон. В таком случае надо сесть. (указывает палево, в глубину.) Вон на те скамейки… Вы что, раньше ) того сделать не могли, что ли? Стоят, точно солдаты на мосту.

Мадам Перришон. Да ведь ты же сам сказал: «побудьте здесь!» нет, ты просто несносен!

Перришон. Ну хватит, Каролина!

Мадам Перришон. Ты же сам затеял это путешествие. А я им уже по горло сыта!

Перришон. Сразу видно, что ты сегодня не успела выпить кофе! Послушай, иди и сядь!

Мадам Перришон. Я-то сяду, а вот ты поторапливайся! (садится вместе с Анриеттой.)

 

СЦЕНА ШЕСТАЯ

Перришон, Мажорен.

Мажорен (всторону). Хорошенькая семейка, нечего сказать!

Перришон. Моя жена всегда такая, если утром не выпьет кофе… Милый Мажорен! Как это любезно, что ты пришел нас проводить.

Мажорен. Да, хотел поговорить с тобой об одном дельце.

Перришон (почти не слушает его). А ведь я весь багаж оставил там на столе… Как-то на душе неспокойно. (громко.) Милый Мажорен, как это любезно, что ты пришел! (в сторону.) А что если пойти посмотреть?..

Мажорен. Я хочу просить тебя об одном одолжении.

Перришон. Меня?..

Мажорен. Я ведь переехал… Не смог ли бы ты одолжить мне в счет моего квартального жалованья… Шестьсот франков?

Перришон. Что такое?..

Мажорен. По-моему, я всегда вовремя отдавал тебе то, что брал.

Перришон. Да не в этом дело.

Мажорен. Одну минуточку, я хочу вот что сказать… В будущем месяце восьмого числа я получаю дивиденд по моим пароходным акциям; у меня их двенадцать штук… Так что, если ты мне не доверяешь, я могу отдать тебе эти акции в качестве гарантии.

Перришон. Да что ты, с ума сошел!

Мажорен (сухо). Благодарю за комплимент.

Перришон. Ну какого черта ты обращаешься ко мне с такой просьбой, когда я уезжаю?.. Я взял с собой ровно столько, сколько надо на путешествие.

Мажорен. Если это для тебя обременительно… Не будем об этом говорить. Я обращусь к ростовщикам. Они, разумеется, сдерут с меня пять процентов годовых,- ну ничего, не умру!

Перришон (вытаскивает бумажник). Да не сердись ты!.. Вот они, твои шестьсот франков, только не говори ничего моей жене.

Мажорен (берет банкноты). Понимаю, понимаю: она у тебя скряга!

Перришон. Что значит – скряга?

Мажорен. Я хочу сказать, что она любит порядок!

Перришон. А как же, мой друг! Это необходимо!

Мажорен (сухо). Ну ладно! Так я тебе буду должен шестьсот франков… Прощай! (в сторону.) Сколько разговоров из-за каких-то шестисот франков! И такой тип едет и Швейцарию!.. Каретник!.. (уходит.)

Перришон. Ушел. И даже спасибо не сказал! А все- таки, мне кажется, он меня любит. (замечает, что касса открылась.) А, черт, уже продают билеты!.. (бросается к ограде, возле которой толпятся, становясь в очередь, пять-шесть человек.)

Пассажир. Поосторожнее, мсье!

Дежурный (Перришон у). Встаньте в очередь, вон туда.

Перришон (в сторону). А мой багаж?! А жена?! (идет в конец очереди.)

 

СЦЕНА СЕДЬМАЯ

Те же и майор Матьё в сопровождении Жозефа, который несет его чемодан.

Майор. Ты меня слышишь?

Жозеф. Да, господин майор.

Майор. Если она спросит, где я… Когда вернусь… Ты скажешь, что тебе ничего не известно: я не желаю больше ни слышать, ни говорить о ней.

Жозеф. Да, господин майор.

Майор. Ты скажешь Аните, что между нами все кончено – навсегда…

Жозеф. Слушаю, господин майор.

Перришон. Ну вот, теперь билеты на руках!.. Живо – в багажное отделение. Какая, оказывается, мука ехать в Лион. (выходит озабоченный.)

Майор. Ты меня хорошо понял?

Жозеф. Не гневайтесь на меня, господин майор, но вы могли бы и не уезжать.

Майор. Почему это?

Жозеф. Потому что по возвращении господин майор снова станет встречаться с мадемуазель Анитой.

Майор. Еще чего!

Жозеф. А раз так, то не надо было и расставаться. Примирение всегда недешево обходится господину майору.

Майор. Ну нет, на этот раз я рву с ней всерьез! Анита недостойна моего отношения и моей доброты.

Жозеф. Ведь она, можно сказать, разоряет вас, господин майор. Сегодня утром приходил еще один судебный исполнитель… А судебные исполнители, они, как черви: стоит им где-нибудь завестись…

Майор. Вот вернусь, тогда все дела приведу в порядок… Прощай!

Жозеф. Прощайте, господин майор.

Майор (направился было к кассе, но тут же вернулся).Будешь писать мне в Женеву до востребования… Напишешь, как твое здоровье…

Жозеф (польщенный). Господин майор слишком добр!

Майор. Сообщишь мне, горевали ли, узнав о моем отъезде… Плакали ли…

Жозеф. Кто, господин майор?..

Майор. Как – кто? Она, конечно, Анита!

Жозеф. Значит, вы вернетесь к ней, господин майор?

Майор. Никогда!

Жозеф. Это уже будет в восьмой раз. Честное слово, больно смотреть, как такой храбрец бегает от кредиторов… А из-за чего? Из-за какой-то…

Майор. Ну ладно, ладно. Давай сюда чемодан и пиши мне в Женеву… Напиши завтра же или даже сегодня вечером! До свидания!

Жозеф. Счастливого пути, господин майор! (в сторону.) Вернется через неделю. Ох уж эти мне женщины… А мужчины!.. (уходит.)

Майор берет билет и уходит в зал ожидания.

 

СЦЕНА ВОСЬМАЯ

Мадам Перришон, Анриетта, потом Перришон и носильщик.

Мадам Перришон (встает вместе с дочерью). Нет, не могу я больше сидеть.

Перришон (вбегает). Ну наконец-то! Теперь все в порядке! Квитанция на руках. Я сдал багаж.

Мадам Перришон. Хоть это сделал, и то хорошо!

Носильщик (подходит с пустой тележкой к Перришону). Мсье… Не забудьте, пожалуйста, носильщика…

Перришон. Ах да… Подождите… (тащит в сторону жену и дочь.) Сколько ему дать? Десять су?

Мадам Перришон. Пятнадцать.

Анриетта. Двадцать.

Перришон. Хорошо, пусть будет двадцать су! (дает их носильщику.) Держите, молодой человек.

Носильщик. Благодарю, мсье. (уходит.)

Мадам Перришон. Пойдем?

Перришон. Одну минуту… Анриетта, вынь записную книжку и пиши.

Мадам Перришон. Уже?!

Перришон (диктует). Расходы: извозчик – два франка, железная дорога – сто семьдесят два франка пять сантимов, носильщик – один франк!

Анриетта. Записала.

Перришон. Стой-стой! Пиши впечатления!

Мадам Перришон(всторону). Нет, он просто невыносим!

Перришон (диктует). Прощай, Франция, – королева всех стран!..

Слышен звук колокола, пробегают несколько пассажиров.

Мадам Перришон. Звонят! Мы из-за тебя на поезд опоздаем!

Перришон. Пошли-пошли, допишем позже!

У ограды его останавливает дежурный, чтобы проверить билеты; Перришон, переругавшись с женой и дочерью, наконец обнаруживает билеты у себя в кармане; все трое входят в зал ожидания.

 

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ

Арман, Даниэль, затем Перришон.

Даниэля, только что взявшего билет, толкает Арман, тоже спешащий взять билет.

Арман. Поосторожнее!

Даниэль. Сами поосторожнее!

Арман. Даниэль!

Даниэль. Арман!

Арман. Вы уезжаете?..

Даниэль. Да, сейчас отходит поезд. А вы?

Арман. Я тоже.

Даниэль. Вот мило! Поедем вместе! У меня есть сигары – первый сорт… А куда вы едете?

Арман. Видите ли, мой друг, я еще и сам не знаю.

Даниэль. Вот это любопытно! Впрочем, я тоже не знаю! Я взял билет до Лиона.

Арман. В самом деле? Я тоже! Хочу сопровождать одну очаровательную молодую особу.

Даниэль. Вот здорово! Я тоже.

Арман. Дама моего сердца – дочка каретника.

Даниэль. Перришона?

Арман. Его самого!

Даниэль. Значит, у нас с вами одна дама сердца!

Арман. Но я ее люблю, дорогой Даниэль.

Даниэль. Я тоже ее люблю, дорогой Арман.

Арман. Я собираюсь на ней жениться!

Даниэль. А я собираюсь просить ее руки – что, в общем, одно и то же.

Арман. Но не можем же мы оба жениться на ней!

Даниэль. Во Франции это запрещено!

Арман. Как же нам быть?

Даниэль. Очень просто! Раз уж мы почти что в вагоне, продолжим наше приятное путешествие… Постараемся понравиться… И даже внушить любовь… В той мере, в какой каждому из нас это удастся!

Арман (смеется). Ага, значит – состязание?! Турнир?!.

Даниэль. Честная и… дружеская борьба. Если вы окажетесь победителем, я примирюсь с этим… А если я добьюсь победы, вы не будете на меня за это в обиде! Договорились?

Арман. Идет! Я согласен.

Даниэль. Руку – перед битвой.

Арман. И руку – после.

Пожимают друг другу руки.

Перришон (вбегает; обращаясь к кому-то). Говорю тебе, что я успею!..

Даниэль. Смотрите, наш тесть идет! Перришон (продавщице книг). Сударыня, мне нужна книга для моей жены и дочери, – книга, в которой не говорилось бы ни об амурах, ни о деньгах, ни о политике, ни о свадьбе, ни о смерти.

Даниэль (в сторону). Ему нужен «Робинзон Крузо»! Продавщица. Вот, мсье, у меня как раз есть то, что вам надо. (дает ему книгу.)

Перришон (читает). «Берега Саоны». Два франка! (платит.) Вы клянетесь мне, что там нет никаких глупостей?

Звонит колокол.

А, черт! Всего хорошего, мадам. (убегает.)

Арман. Последуем за ним.

Даниэль. Хорошо. А все-таки мне бы очень хотелось знать, куда мы едем.

Пробегают несколько пассажиров.

 

Зал гостиницы в Монтанвере возле ледяного озера. В глубине справа – входная дверь. В глубине слева – окно, видны горы, покрытые снегом; слева – дверь и камин; справа – дверь и столик, на котором лежит книга отзывов путешественников.

 

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Арман, Даниэль, хозяин гостиницы, проводник.

Даниэль и Арман сидят за столом и завтракают.

Хозяин гостиницы. Господам больше ничего не угодно?

Даниэль. Пожалуй – кофе…

Арман. Накормите проводника; после завтрака мы поедем на ледяное озеро.

Хозяин гостиницы.Проводник, пошли. (уходит в сопровождении проводника в правую кулису.)

Даниэль. Ну-с, милейший Арман?

Арман. Ну-с, милейший Даниэль?

Даниэль. Военные действия начаты, приступили к атаке.

Арман. Для начала мы с вами водрузились в один вагон с Перришонами. Помните, когда мы вошли, папаша уже сидел в ночном колпаке…

Даниэль. А до чего же мы были предупредительны! Прямо покою им не давали своей услужливостью.

Арман. Вы предложили господину Перришону газету, на которой он потом спал. А он вам – «Берега Саоны»… Книжку с картинками.

Даниэль. А помните, как вы от самого Дижона держали механическую шторку, которая испортилась и все падала? Наверное, нелегко это было.

Арман. Еще бы! Зато мамаша закормила меня шоколадом.

Даниэль. Вот лакомка! Недоставало только, чтобы она его вам в рот клала.

Арман. А помните, как мы в Лионе остановились в одной с ними гостинице…

Даниэль. И как папаша, обнаружив нас, воскликнул: «ах, какой счастливый случай!»

Арман. Ив Женеве – снова встреча, и снова – неожиданная.

Даниэль. И в Шамуни. И всякий раз Перришон восклицал: «ах, какой счастливый случай!»

Арман. А вчера, узнав, что семейство отправляется на ледяное озеро, вы прибежали ко мне чуть свет… Вот это был благородный поступок!

Даниэль. Но мы же уговорились: борьба должна быть честной! Хотите яичницу?

Арман. Благодарю… Я должен предупредить вас, дорогой мой… По совести… Что между Шалоном и Лионом мадемуазель Перришон три раза посмотрела на меня.

Даниэль. А на меня четыре!

Арман. А, черт, это уже серьезно!

Даниэль. И будет еще серьезней, когда она на нас вовсе смотреть не станет. Пока что, по-моему, она оказывает предпочтение нам обоим… А так не может тянуться долго. Хорошо еще, что мы располагаем свободным временем.

Арман. Гм… А не объясните ли вы мне, как это вам удалось уехать из Парижа, – ведь вы же управляющий пароходной компании?

Даниэль. «Буксиры Сены»… Общий капитал – два миллиона. Очень просто: я попросил у себя небольшой отпуск и, естественно, не мог себе в нем отказать… У меня хорошие служащие, пакетботы ходят исправно; мне надо только не опоздать в Париж к восьмому числу будущего месяца, когда начнут выплачивать дивиденды… Да, кстати: вы-то сами как сумели уехать? Вы же банкир… Разве вам можно столько разъезжать?

Арман. О, моя банкирская контора не слишком меня утруждает… Достаточно того, что я предоставил в ее распоряжение мой капитал, а уж свобода пусть останется при мне: я же банкир…

Даниэль. Любитель!

Арман. Я, как и вы, должен быть в Париже лишь к восьмому числу будущего месяца.

Даниэль. А до тех пор будем вести войну не на жизнь, а на смерть…

Арман. Не на жизнь, а на смерть, как два добрых друга… Сказать по правде, у меня мелькнула было мысль уступить вам место, но ведь я действительно влюблен в Анриетту…

Даниэль. Вот смешно: а я вам хотел принести ту же жертву… Нет, право, без шуток… В Шалоне на меня вдруг напала такая охота плюнуть на нее, но я взглянул на нее – и…

Арман. Она так прекрасна!

Даниэль. Так кротка!

Арман. Так белокура!

Даниэль. А ведь блондинки почти совсем перевелись. А глаза, какие глаза!

Арман. До чего же мы влюблены в них!

Даниэль. Ну вот я и остался!

Арман. Ах, я вас прекрасно понимаю!

Даниэль. Вот и отлично! Нет, это просто удовольствие иметь такого соперника! (пожимает ему руку.) Милый Арман!..

Арман (так же). Милый Даниэль! А, черт, этот Перришон все не едет. Может, он переменил маршрут? И мы их потеряем?

Даниэль. А ну его к черту, до чего же он непостоянен, этот малый… Позавчера заставил нас мчаться в Ферней…

Арман. А сам тем временем отбыл в Лозанну.

Даниэль. Все-таки дико так путешествовать. (заметив, что Арман поднялся со стула.) Куда это вы?

Арман. Что-то не сидится на месте. Пойду навстречу дамам.

Даниэль. А кофе?

Арман. Я не буду его пить… До свидания. (поспешно уходит через дверь в глубине.)

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Даниэль, затем хозяин гостиницы, затем проводник.

Даниэль. Чудесный малый! Пылкий, сердечный… Но… Жить не умеет: подумать только, ушел, не выпив кофе! (зовет.) Эй, кто там!.. Хозяин!..

Хозяин гостиницы (показываясь). Мсье?

Даниэль. Кофе!

Хозяин гостиницы выходит.

(закуривает сигару.) Вздумалось мне вчера поучить старика курить… Да ничего из этого не вышло…

Хозяин гостиницы (приносит кофе). Пожалуйста, мсье.

Даниэль (садится за стол перед камином и кладет ногу на стул Армана). Пододвиньте мне этот стул… Вот так… (указывает на другой стул, куда затем кладет другую ногу.) Спасибо!.. Несчастный Арман, ходит взад-вперед по дороге, под палящим солнцем! А я отдыхаю! Кто же из нас первым придет к финишу? Мы с ним прямо как в басне про зайца и черепаху.

Хозяин гостиницы (протягивает ему книгу). Не желаете ли, мсье, написать что-нибудь в нашей книге для путешественников?

Даниэль. Это я-то? Да я никогда ничего не пишу после принятия пищи и очень редко – до… А ну-ка, посмотрим, какие деликатные и гениальные мысли приходили на ум посетителям этого заведения. (перелистывая книгу, читает.) «я нигде так возвышенно не сморкался!»… Подпись: простуженный путешественник… (продолжает листать.) Ого, какой красивый почерк! (читает.) «как прекрасно любоваться величием природы в обществе супруги и племянницы…» подпись: Малакэ, рантье… Мне всегда казалось странным, почему это французы, такие остроумные у себя дома, становятся такими идиотами в чужих краях!

Снаружи доносятся крики и шум.

Хозяин гостиницы. О господи!

Даниэль. Что там такое?

 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Даниэль, Перришон, Арман, мадам Перришон, Анриетта, хозяин гостиницы.

Входит Перришон, поддерживаемый женой и проводником.

Арман. Живо: воды, соли, уксусу!

Даниэль. Что случилось?

Анриетта. Папочка чуть не разбился!

Даниэль. Не может быть!

Перришон (садится). Женушка моя!.. Доченька!.. Ах, мне уже лучше!..

Анриетта (протягивает ему стакан с подслащенной водой). Вот, выпей!.. Тебе сразу станет легче.

Перришон. Благодарю… Надо же было так грохнуться! (пьет.)

Мадам Перришон. Сам виноват: вздумал гарцевать на лошади – нечего сказать, хорош отец семейства… Да еще пришпоривать ее стал!

Перришон. При чем тут шпоры… Просто кобыла оказалась с норовом.

Мадам Перришон. Ты, наверно, и сам не заметил, как вонзил шпоры в бока, – вот она и стала брыкаться…

Анриетта. И, если бы не господин Арман… Мой папочка полетел бы в пропасть…

Мадам Перришон. Да он уже и полетел – точно шар… Мы подняли крик!..

Анриетта. Тут-то мсье и подоспел к нам на помощь!..

Мадам Перришон. И как бесстрашно, как спокойно!.. Вы – наш спаситель… Если бы не вы, то мой муж… Бедный мой дружок… (рыдает.)

Арман. Опасность уже миновала… Успокойтесь, прошу вас!

Мадам Перришон (продолжает всхлипывать). Ах нет, мне так легче! (мужу.) Теперь ты будешь знать, что такое шпоры! (всхлипывает еще громче.) Не любишь ты свою семью, не любишь.

Анриетта (Арману). Позвольте и мне, вслед за мамочкой, поблагодарить вас. Я на всю жизнь сохраню память об этом дне… На всю жизнь!..

Арман. Ах, мадемуазель!..

Перришон (всторону). Теперь мой черед. (громко.) Мсье Арман!.. Ах нет, позвольте мне звать вас просто Арманом!

Арман. Ну конечно, прошу вас!

Перришон. Арман… Дайте мне вашу руку… Я не умею говорить цветистых фраз, но… Пока будет биться сердце Перришона, вы будете жить в нем! (пожимает ему руку.) Больше я вам ничего не скажу!

Мадам Перришон. Спасибо, мсье Арман!

Анриетта. Спасибо, мсье Арман!

Арман. Мадемуазель Анриетта!

Даниэль(всторону). Гм, а я, пожалуй, зря остался пить кофе!

Мадам Перришон (хозяину гостиницы). Велите отвести лошадь – мы возвратимся в коляске.

Перришон (встает). Но, уверяю тебя, мой друг, я вовсе не такой уж плохой наездник… (вскрикивает.) Ай!.. Все. Что случилось?

Перришон. Ничего… Что-то поясницу заломило! Велите все-таки отвести лошадь!

Мадам Перришон. Идем, тебе надо хоть немного отдохнуть. До свидания, мсье Арман!

Перришон (энергично пожимает руку Арману). До скорой встречи… Арман! (снова вскрикивает.) Ай!.. Я слишком сильно пожал! (уходит влево, сопровождаемый женой и дочерью.)

 

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Арман, Даниэль.

Арман. Ну-с, что скажете, мой дорогой Даниэль?

Даниэль. Что поделаешь: вам повезло!.. Вы создаете какие-то там пропасти, спасаете папашу от гибели – мы об этом с вами не уговаривались!

Арман. Это уж судьба…

Даниэль. Папаша зовет вас Арманом, мамаша рыдает, а дочка награждает вас прочувствованными фразами… Вычитанными в шедеврах мсье Буйи… Я проиграл – это ясно! И мне остается только выйти из игры…

Арман. Вы шутите!..

Даниэль. Я столь мало склонен к шуткам, что сегодня же вечером уезжаю в Париж…

Арман. Что это значит?

Даниэль. …и там будет ждать вас друг, который желает вам всяческого счастья!

Арман. Вы уезжаете? Ах, спасибо!

Даниэль. Вот это действительно крик сердца!

Арман. Простите, ради бога! Беру свои слова обратно! После той жертвы, которую вы мне приносите…

Даниэль. Это я-то? Нет, давайте внесем в дело ясность… Я не приношу вам ни малейшей жертвы. Я отступаю только потому, что не вижу никакой возможности добиться успеха. Но, если бы мне такая возможность представилась – пусть даже самая мизерная, – я бы остался.

Арман. Ах!

Даниэль. Вас это удивляет? С той минуты, как я почувствовал, что Анриетта выскальзывает у меня из рук, она стала мне бесконечно дороже.

Арман. Это вполне понятно… Потому я и не буду просить вас об одной услуге…

Даниэль. Какой же все-таки?

Арман. Да нет, никакой…

Даниэль. Говорите, прошу вас.

Арман. Я подумал было, что, раз уж вы уезжаете, вам не составило бы труда повидать мсье Перришона и шепнуть ему несколько слов о моем положении в обществе и видах на будущее.

Даниэль. А, черт!

Арман. Сам я не могу об этом заговорить, а то получится, что я хочу принудить его к расплате за оказанную услугу.

Даниэль. Словом, вы хотите, чтобы я сыграл роль посредника. Ну, знаете ли, это уж слишком!

Арман. Вы мне отказываете?

Даниэль. Ах, Арман! Ну хорошо, согласен!

Арман. Друг мой!

Даниэль. Сознайтесь, что я совсем не такой уж плохой соперник: даже согласен просить для вас руки той, которую люблю.

За сценой слышен голос Перришона.

Ну вот и тесть идет! Пойдите выкурите сигару, потом возвращайтесь!

Арман. В самом деле?! Я просто не знаю, как вас благодарить…

Даниэль. Не беспокойтесь: уж я-то сумею пробудить в нем благодарность.

Арман уходит.

 

СЦЕНА ПЯТАЯ

Даниэль, Перришон, затем хозяин гостиницы.

Перришон (входит, к кому-то за дверью). Ну конечно же, он спас мне жизнь!.. Конечно, спас, и, пока будет биться сердце Перришона… Я ему так и сказал…

Даниэль. Ну-с, господин Перришон… Вам лучше?

Перришон. О, я совсем оправился… Я выпил стакан воды с тремя каплями рома и через четверть часа уже смогу разгуливать по ледяному озеру. Послушайте, а где же ваш приятель?

Даниэль. Он только что вышел.

Перришон. Достойный молодой человек!.. Он так понравился дамам!

Даниэль. О, когда они его узнают ближе… Это ведь золотое сердце! Человек обязательный, преданный, а уж скромник!..

Перришон. Редкие качества!

Даниэль. И к тому же банкир – он ведь банкир!

Перришон. Ого!

Даниэль. Один из компаньонов банкирского дома «Тюрнепс, Дерош и К°»! Вам, должно быть, лестно, что вас выудил из пропасти банкир, а? Он же спас вас! Если бы не он…

Перришон. Ну конечно, конечно. Это было очень мило с его стороны!

Даниэль (удивленно). То есть как это – мило?

Перришон. Вы считаете, что это слишком сильно сказано?

Даниэль. Ну, знаете ли!

Перришон. Моя признательность угаснет лишь вместе с жизнью… Вот: пока будет биться сердце Перришон а… Только, между нами говоря, услуга, которую он оказал мне, вовсе не так уж велика, как это пытаются представить моя жена и дочь.

Даниэль (удивленно). В самом деле?

Перришон. Ну конечно. Вы же знаете женщин: чего только они не способны вбить себе в голову!

Даниэль. И все-таки, когда Арман подхватил вас, вы катились прямиком в пропасть…

Перришон. Верно, катился… Но сохраняя удивительную ясность ума… Я заранее приметил одну елочку, за которую можно было уцепиться, и уже почти уцепился за нее, когда подоспел ваш друг.

Даниэль (в сторону). Нет, вы только послушайте, что он говорит: оказывается, он спасся сам по себе.

Перришон. Все равно я ему благодарен – хотя бы за доброе намерение… Надеюсь, я его еще увижу… И вновь выражу ему свою признательность… Я даже приглашу его заходить к нам зимой.

Даниэль (всторону). На чашку чаю!

Перришон. Говорят, что в здешних местах такие случаи не редкость: стоит оступиться – и… Хозяин гостиницы только сейчас рассказывал, что в прошлом году один русский, какой-то там князь – отличный наездник! – скатился в эту же щель. Сколько бы моя жена ни говорила, а шпоры мои тут ни при чем.

Даниэль. В самом деле?

Перришон. Его вытащил проводник… Так что видите: из любого положения можно выбраться… Ну и вот, этот русский дал проводнику сто франков!

Даниэль. Недурно!

Перришон. Еще бы! За такую работу меньше и не заплатишь!

Даниэль. Но и не больше. (в сторону.) Ну нет, я не уеду.

Перришон (зычным голосом). И куда запропастился этот проводник?

Даниэль. А ваши дамы уже готовы?

Перришон. Нет… Они не идут со мной, понятно? Так что я рассчитываю на вас…

Даниэль. И на Армана?

Перришон. Если он пожелает к нам присоединиться, то я, конечно, ничего не буду иметь против общества мсье Дероша.

Даниэль (в сторону). Мсье Дероша! Еще немного, и он возненавидит его!

Хозяин гостиницы (входя справа). Мсье!..

Перришон. А где же проводник?

Хозяин гостиницы. Он ждет вас у выхода. А это – вам ботинки.

Перришон. Ах да! В этих щелях, кажется, довольно скользко… А так как я никому не желаю быть обязанным…

Хозяин гостиницы (протягивает книгу для записей). Не желаете ли, мсье, сделать запись в книге для путешественников?

Перришон. Ну конечно… Только мне хочется написать что-то такое необычное… Чтоб была мысль – красивая мысль… (возвращает книгу хозяину гостиницы.) Я подумаю, пока буду надевать ботинки. (Даниэлю.) Одну минуту – и я к вашим услугам. (уходит вправо, сопровождаемый хозяином гостиницы.)

 

СЦЕНА ШЕСТАЯ

Даниэль, затем Арман.

Даниэль (один). Этот каретник – прямо россыпь благодарности. А россыпи, согласно семьсот шестнадцатой статье гражданского кодекса, принадлежат тем, кто их находит.

Арман (появляется из двери в глубине). Ну как?

Даниэль (всторону). Бедный малый!

Арман. Вы его видели?

Даниэль. Да.

Арман. И говорили с ним?

Даниэль. Говорил.

Арман. Значит, вы выполнили мою просьбу?

Даниэль. Нет.

Арман. Почему же?

Даниэль. Мы обещали быть друг с другом совершенно искренними… Так вот, мой дорогой Арман, я уже не еду, я продолжаю борьбу…

Арман (удивленно). Ого! Это меняет дело!.. А можно поинтересоваться, какие причины побудили вас изменить решение?

Даниэль. Причины?.. Только одна, но весьма веская: мне кажется, что я добьюсь успеха.

Арман. Вы?

Даниэль. Я думаю избрать иной путь, чем вы, но такой, который приведет меня к цели быстрее.

Арман. Отлично… Вы вправе это делать…

Даниэль. Но, я надеюсь, наша борьба не станет от этого менее лояльной и дружеской?

Арман. Да.

Даниэль. Я бы сказал, что это «да» звучит немножко суховато!

Арман. Извините… (протягивает ему руку.) Даниэль, я обещаю вам.

Даниэль (повеселев). Вот и прекрасно!

 

СЦЕНА СЕДЬМАЯ

Те же, Перришон, затем хозяин гостиницы.

Перришон. Я готов… Ботинки на мне… А-а, господин Арман.

Арман. Вы вполне оправились после вашего падения?

Перришон. О, вполне! Не стоит и говорить о таких пустяках… Я уже забыл об этом!

Даниэль (всторону). Забыл?!. Да он непосредственнее самой природы…

Перришон. Мы идем на ледяное озеро… Вы с нами?

Арман. Я немного устал… Вы уж меня увольте…

Перришон (поспешно). Охотно! Не затрудняйтесь, пожалуйста! (увидев входящего хозяина гостиницы.) Эй, хозяин, дайте-ка мне книгу для путешественников… (садится за столик направо и пишет.)

Даниэль (в сторону). Видно, нашел свою… красивую мысль.

Перришон (кончает писать). Ну вот и написал. (читает с чувством.) «до чего же мал человек, когда смотришь на него с макушки скал ледяного озера!»

Даниэль. Черт возьми, недурно сказано!

Арман (в сторону). Вот льстец!

Перришон (скромно). Во всяком случае, не как у всех.

Даниэль (всторону). Мда, ни по мысли, ни по словам – «макушка» вместо «верхушки»?!

Перришон (хозяину гостиницы, указывая на раскрытую книгу на столе). Осторожней! Чернила еще не высохли!

Хозяин гостиницы. Проводник ждет вас, господа. Он уже запасся альпенштоками.

Перришон. Живо! В путь!

Даниэль. В путь!

 

СЦЕНА ВОСЬМАЯ

Арман, затем хозяин гостиницы и майор Матьё.

Арман. С чего бы это Даниэлю вздумалось переменить курс? Дамы здесь… Они с минуты на минуту должны появиться… Надо непременно дождаться их, заговорить… (садится у камина и берет газету.) Подождем.

Хозяин гостиницы (кому-то, находящемуся за дверью). Сюда, пожалуйте.

Майор (входит). Я только на минуту… И тут же иду дальше, на ледяное озеро… (присаживается к столу, на котором лежит раскрытая книга для путешественников.) Подайте мне стаканчик грога, пожалуйста.

Хозяин гостиницы (уходит направо). Сию секунду, мсье.

Майор (замечает книгу). А-а, книга для путешественников! Ну-ка, посмотрим!.. (читает.) «до чего же мал человек, когда на него смотришь с макушки скал ледяного озера». Подпись: Перришон… «с макушки»!.. Ну и ну! Не мешало бы этому господину поучиться французскому языку.

Хозяин гостиницы (приносит грог). Пожалуйста, мсье. (ставит стакан на столик слева.)

Майор (что-то пишет в книге). Эй, хозяин!

Хозяин гостиницы. Что прикажете?

Майор. Нет ли среди постояльцев, приехавших к вам сегодня утром, господина по имени Арман Дерош?

Арман. Гм. Это я, мсье.

Майор (встает). Вы, мсье? Извините, пожалуйста. (хозяину гостиницы.) Оставьте нас.

Хозяин гостиницы уходит.

Я действительно имею честь говорить с господином Арманом Дерошем, представителем банкирского дома «Тюрнепс, Дерош и К°»?

Арман. Да, мсье.

Майор. Я – майор Матьё. (присаживается к столику слева и прихлебывает грог.)

Арман. Очень рад… Но я не имею счастья знать вас, майор.

Майор. В самом деле?.. В таком случае да будет вам известно, что вы беспощадно преследуете меня по одному векселю, который я имел неосторожность подписать!..

Арман. По векселю?

Майор. Вы даже добились ордера на мой арест.

Арман. Вполне возможно, майор, но ведь это не я, это все фирма.

Майор. Да я и не в претензии на вас… Или на вашу фирму… Просто мне хотелось сказать вам, что я уехал из Парижа вовсе не для того, чтобы скрыться от преследований.

Арман. Не сомневаюсь.

Майор. Наоборот!.. Как только я вернусь в Париж – а это будет недели через две, может быть, даже раньше, – я тотчас поставлю вас об этом в известность и буду премного благодарен, если вы засадите меня в Клиши… И чем скорее, тем лучше…

Арман. Вы шутите, майор…

Майор. Ничуть! Я прошу вас об этом как об одолжении…

Арман. Признаюсь, не понимаю…

Оба встают.

Майор. О господи, мне самому не так-то легко это объяснить… Простите, вы холосты?

Арман. Да, майор.

Майор. О, в таком случае я могу вам все рассказать… Я влюблен…

Арман. Вы?

Майор. Это довольно глупо в мои годы, не так ли?

Арман. Ну, я этого не говорил.

Майор. Не смущайтесь, пожалуйста! Я просто голову потерял из-за одной маленькой… беспутницы, которую я повстречал как-то вечером на балу Мабиль. Ее зовут Анита.

Арман. Анита? Я знал одну девочку, которую так звали.

Майор. Это, наверно, она и есть. Я рассчитывал позабавиться ею денька три, но вот уже три года, как она не отпускает меня. Она меня обманывает, разоряет, издевается надо мной! Я только и делаю, что обставляю ей квартиру за квартирой, а она на другой же день все распродает!.. Я хочу порвать с ней, уезжаю, отправляюсь куда-нибудь за двести лье, скажем, на ледяное озеро… И отнюдь не могу ручаться, что сегодня же вечером не вернусь в Париж… Ничего не могу поделать с этим чувством!.. Любовь в пятьдесят лет – это, знаете ли, как ревматизм: от нее уж не избавиться.

Арман (смеется). Майор, вы могли не делать мне этих признаний – я и без них приостановил бы преследование… Я сейчас же напишу в Париж…

Майор (поспешно). Ни в коем случае! Пожалуйста, не пишите! Я очень хочу, чтоб меня посадили: может, я тогда исцелюсь. Этого способа я еще не пробовал.

Арман. Но послушайте…

Майор. Нет уж, позвольте: закон на моей стороне.

Арман. Ну, раз вы так этого хотите, майор…

Майор. Не только хочу, но и прошу… Незамедлительно по моем возвращении… Я пришлю вам мою визитную карточку, и вы тотчас составите акт… Я никогда не выхожу из дому раньше десяти. (кланяется.) Мсье, я счастлив, что на мою долю выпала честь с вами познакомиться.

Арман. Что вы, это на мою долю выпала честь, майор…

Оба раскланиваются. Майор уходит через дверь в глубине.

 

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ

Арман, затем мадам Перришон, затем Анриетта.

Арман. Отлично! Прелюбопытный, однако, человек! (замечает мадам Перришон, которая входит слева.) А-а, радам Перришон!

Мадам Перришон. Как, мсье, вы здесь и один? А мне казалось, что вы собирались идти вместе с остальными мужчинами.

Арман. Я уже был здесь в прошлом году и потому попросил у господина Перришон а разрешения остаться при вас.

Мадам Перришон. Ах, мсье!.. (в сторону.) Какой светский молодой человек!.. (громко.) Вам так нравится Швейцария?

Арман. Надо же куда-то ездить!

Мадам Перришон. А вот мне не хотелось бы здесь жить… Уж больно много всяких гор и пропастей… Мы ведь из Боса…

Арман. А, понимаю.

Мадам Перришон. Это возле Этампа…

Арман (в сторону). У нас должен быть представитель в Этампе – через него-то и можно будет познакомиться с ними поближе. (громко.) Вы не знаете в Этампе некоего Пингли?

Мадам Перришон. Пингли? Ну как же! Это мой кузен! Вы его знаете?

Арман. Еще как! (в сторону.) Никогда в жизни не видел.

Мадам Перришон. Прелестный человек!

Арман. О да!

Мадам Перришон. Только вот у него этот ужасный недостаток…

Арман. Да, такое несчастье!..

Мадам Перришон. Надо же: сорок семь лет уже глухой!

Арман (в сторону). Эге, так, значит, наш представитель глухой? Вот почему он никогда не отвечает на наши запросы!

Мадам Перришон. Ну, не удивительно ли? Друг Пингли спас моего мужа!.. Каких только совпадений не бывает на свете!

Арман. А бывает и так, что совпадениями называю! Вещи, никакого отношения к случайностям не имеющие.

Мадам Перришон. Да, конечно… Бывает и так, что… (в сторону.) А что он, собственно, хотел этим сказать?

Арман. Значит, мадам, нашу встречу в поезде, затем в Лионе, затем в Женеве, затем в Шамуни и даже здесь – все это вы считаете случайностями?

Мадам Перришон. Но во время путешествия не мудрено и встретиться…

Арман. Безусловно… Особенно если искать встречи.

Мадам Перришон. Как это?

Арман. Да, мадам. Я не могу больше играть в случайности. Я обязан сказать правду – обязан ради вас, ради вашей дочери.

Мадам Перришон. Моей дочери?

Арман. Простите ли вы меня? Стоило мне ее увидеть, как я потерял покой, я был очарован… Узнав, что вы уезжаете в Швейцарию… Я поехал тоже.

Мадам Перришон. Так, значит, вы следуете за нами?

Арман. Шаг за шагом. Что вы хотите? Я влюблен!..

Мадам Перришон. Мсье!

Арман. О, успокойтесь, бога ради. Моя любовь скромна и почтительна, какою она и бывает, когда любишь девушку, которую был бы счастлив назвать своей женой.

Мадам Перришон (теряя голову, в сторону). Он делает предложение! А Перришона-то нет! (громко.) Да, конечно, мсье… Я в восторге… То есть я польщена!.. И ваши манеры… Ваша воспитанность… Пингли… Услуга, которую вы нам оказали… Но господина-то Перришон а ведь нет… Он на ледяном озере… А как только он вернется…

Анриетта (поспешно входит). Мамочка!.. (останавливается.) А, ты беседуешь с господином Арманом?

Мадам Перришон (растерянно). Мы беседовали – то есть нет, говорили – о Пингли! Мсье знает Пингли! Не так ли, мсье?

Арман. Да, конечно, я знаю Пингли!

Анриетта. О, какое счастье!

Мадам Перришон (Анриетте). Боже, как ты причесана! А платье! А воротничок! (тихо.) Да не сутулься ты так!

Анриетта (удивленно). А в чем, собственно, дело?

Слышатся крики и шум.

Мадам Перришон и Анриетта. О господи!

Арман. Кто-то кричит…

 

СЦЕНА ДЕСЯТАЯ

Те же, Перришон, Даниэль, проводник. Хозяин гостиницы.

Входит Даниэль, поддерживаемый хозяином гостиницы и проводником.

Перришон (очень взволнованно). Живо! Воды! Соли! Уксуса! (усаживает Даниэля.)

Все. Что случилось?

Перришон. Ужасное несчастье!.. (спохватывается.) Да дайте же ему попить! Потрите виски!

Даниэль. Благодарю… Мне уже лучше.

Арман. Что с вами приключилось?

Даниэль. Если бы не храбрость господина Перришона…

Перришон (поспешно). Нет-нет, молчите! Не разговаривайте!.. (продолжает рассказ.) Это было ужасно!.. Мы только пришли на ледяное озеро… Впереди возвышался Монблан – спокойный, величественный…

Даниэль (в сторону). Рассказ Терамены!

Мадам Перришон. Да говори же скорее!

Анриетта. Папочка!..

Перришон. Подождите вы, чтобы вас черти съели! Минут пять мы молча брели по узенькой тропинке, вившейся по гребню гор между двумя пропастями… Ледяными пропастями! Я шел впереди.

Мадам Перришон. Какая неосторожность!

Перришон. Вдруг слышу, позади что-то посыпалось; оборачиваюсь – а мсье уже летит в эту самую пропасть, в которой и дна-то не видно, даже сердце замирает, как глянешь туда!..

Мадам Перришон (теряя терпение). Друг мой…

Перришон. И вот, подстрекаемый храбростью, забыв о том, что я отец семейства, я ринулся…

Мадам Перришон и Анриетта. Великий боже!

Перришон. …к краю пропасти. Протягиваю ему альпеншток… Он цепляется. Я тяну, он тянет, мы оба тянем, и после, казалось бы, безнадежной борьбы я наконец вырываю его из объятий смерти, возвращаю ему сияние солнца – нашего всеобщего отца!.. (вытирает лоб платком.)

Анриетта. Ах, папочка!

Мадам Перришон. Друг мой!

Перришон (целует жену и дочку).Да, дети мои, это была чудесная страница…

Арман (Даниэлю). Как вы себя чувствуете?

Даниэль (тихо). Отлично, не беспокойтесь, пожалуйста! (встает.) Своим поступком, господин Перришон, вы вернули сына матери…

Перришон (торжественно). Безусловно!

Даниэль. Брата – сестре!

Перришон. И человека – обществу.

Даниэль. Слова бессильны выразить мою благодарность за такую услугу.

Перришон. Что верно, то верно!

Даниэль. Только сердце… Слышите ли: сердце!..

Перришон. Господин Даниэль!.. Нет, разрешите нарывать вас просто Даниэлем!

Даниэль. Ну конечно! (в сторону.) Настал и мой черед!

Перришон (растроганно). Даниэль, друг мой, дитя мое… Вашу руку. (берет его за руку.) Я обязан вам лучшими чувствами, какие мне довелось испытать в жизни… Если бы не я, вы были бы сейчас жуткой бесформенной массой, погребенной под снегом… Вы обязаны мне всем, всем! (с большим достоинством.) Я этого никогда не забуду!

Даниэль. Я тоже!

Перришон (Арману, вытирая глаза). Ах, молодой человек, вы и представить себе не можете, какое это счастье – спасти своего ближнего.

Анриетта. Но, папочка, мсье это прекрасно известно: ведь он сам недавно…

Перришон (вспоминает). Ах да, совершенно верно!.. Хозяин, принесите-ка мне книгу для путешественников.

Мадам Перришон. Зачем она тебе?

Перришон. Прежде чем покинуть здешние края, я хочу сделать запись, которая увековечила бы это событие!

Хозяин гостиницы (приносит книгу). Пожалуйста, мсье!

Перришон. Благодарю… Позвольте, кто это написал?

Все. Что?

Перришон (читает). «хотелось бы обратить внимание господина Перришон а на то обстоятельство, что скала не имеет головы, а потому у нее и не может быть макушки, есть только вершина или – на крайний случай – верхушка, о чем можно узнать из любого словаря». Подпись: майор.

Все.Гм!

Анриетта (тихо, отцу). В самом деле, папа, у скалы нет макушки.

Перришон. Я и сам это знаю! Вот я сейчас ему отвечу, этому мсье. (берет перо и пишет.) «майор – хам». Подпись: Перришон.

Проводник (входит). Карета подана!

Перришон. Пошли! Живо! (молодым людям.) Господа, если кто из вас желает, у нас есть одно место.

Арман и Даниэль молча кланяются.

Мадам Перришон (зовет мужа). Перришон, помоги мне надеть пальто. (тихо.) У меня только что просили руки нашей дочери…

Перришон. Как? И у тебя тоже?

Мадам Перришон. Да, мсье Арман.

Перришон. А у меня – Даниэль… Мой друг Даниэль.

Мадам Перришон. Но мне кажется, что его приятель…

Перришон. Мы поговорим об этом после…

Анриетта (уокна). Ой, какой дождь идет – льет точно из ведра!

Перришон. А, черт! (хозяину гостиницы.) Сколько человек влезает в вашу карету?

Хозяин гостиницы. Четверо внутри и один рядом с кучером…

Перришон. Как раз столько, сколько нам нужно.

Арман. Прошу вас, не стесняйте себя из-за меня.

Перришон. Даниэль сядет с нами.

Анриетта (тихо, отцу). А господин Арман?

Перришон (тихо). Но ведь в карете всего четыре места! Он сядет на козлы.

Анриетта. В такой-то дождь!

Мадам Перришон. Человек, который спас тебе жизнь!

Перришон. Я дам ему мой плащ.

Анриетта. О боже!

Перришон. Ну, живо! В путь! В путь!

Даниэль (в сторону). Я знал, что буду на коне.

Занавес

 

Гостиная у Перришон ов в Париже. В глубине – камин; в углу слева – входная дверь; в углу справа – дверь в другую комнату; слева – дверь в столовую; посредине – столик на одной ножке, перед ним – ковер; справа от столика – кушетка.

 

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Жан один.

Жан (вытирает пыль с кресел). Без четверти двенадцать… Сегодня мсье Перришон должен вернуться из путешествия вместе с мадам и мадемуазель… Кажется, так написано в письме, которое я вчера получил… Да вот оно. (читает.) «Гренобль, 5 июля. Мы приедем в среду, седьмого июля, в полдень. Жан должен убрать комнаты и повесить занавеси». Сделано. «пусть он скажет Маргарите, кухарке, чтоб она приготовила нам обед. Пусть поставит кастрюлю на огонь… Положит туда чего-нибудь не слишком много. Поскольку мы давно не ели морской рыбы, хорошо бы небольшую камбалу, только свежую… Если камбала чересчур дорога, пусть сварит кусочек телятины». Мсье может приезжать… Все готово… Газеты, письма, визитные карточки – все разложено… Да, только бы не забыть: сегодня утром, чуть свет, приходил какой-то неизвестный господин… Сказался майором… Велел передать, что зайдет еще раз.

Звонят у входной двери.

Звонят! Это мсье: узнаю его руку!..

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Жан, Перришон, мадам Перришон, Анриетта. Все трое входят с саквояжами и картонками.

Перришон. Жан!.. Это мы!

Жан. Ах, мсье! Мадам! Мадемуазель!.. (берету них вещи.) Перришон. До чего же приятно вернуться домой, видеть свою мебель, посидеть на ней! (садится на кушетку.)

Мадам Перришон (садится в кресло слева). Мы еще неделю тому назад могли бы вернуться…

Перришон. Но быть в Гренобле и не повидать дарителей! Если б не они, мы, конечно, приехали бы раньше… (Жану.) Была какая-нибудь почта для меня?

Жан.Да, мсье… Все тут на столе.

Перришон (берет визитные карточки). Сколько народу к нам приходило! (читает.) «Арман Дерош»…

Анриетта (радостно). Ах!..

Перришон. «Даниэль Савари» – храбрый молодой человек! «Арман Дерош»… «Даниэль Савари» – приятный молодой человек! «Арман Дерош»…

Жан. Эти два господина каждый день справлялись, когда вы вернетесь.

Мадам Перришон. Тебе придется отдать им визит.

Перришон. Ну конечно, я схожу… К этому храброму Даниэлю!

Анриетта.А к господину Арману?

Перришон. К нему я тоже схожу… Потом. (встает.)

Анриетта (Жану). Помоги мне отнести эти картонки в комнату.

Жан. Слушаю, мадемуазель. (оглядывает Перришона.) По-моему, мсье пополнел. Сразу видно, что путешествие было приятное.

Перришон. Великолепное, мой друг, просто великолепное! Ах да, ты же не знаешь: я спас человека!

Жан (недоверчиво). Вы, мсье? Ну и дела! (выходит вместе с Анриеттой вправо.)

 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Перришон, мадам Перришон.

Перришон. Что значит – «ну и дела»! Он просто осел, скотина!

Мадам Перришон. Теперь мы вернулись, и я надеюсь, ты, наконец, примешь решение… Нельзя дольше тянуть, надо же что-то сказать этим молодым людям, а то два жениха в одном доме – это, пожалуй, слишком!..

Перришон. Мое мнение не изменилось: мне больше нравится Даниэль!

Мадам Перришон. Но почему?

Перришон. А я и сам не знаю… По-моему, он более… словом, он мне больше по душе, этот молодой человек!

Мадам Перришон. Но его приятель – он же спас тебе жизнь!

Перришон. Ну спас! Заладила одно и то же!

Мадам Перришон. Что ты имеешь против него? Он из почтенной семьи, положение у него отличное…

Перришон. Господи, да ничего я против него не имею… Я нисколько не в претензии на этого мальчика!..

Мадам Перришон. Только этого недоставало!

Перришон. Но уж больно он много воображает!

Мадам Перришон. Он?!

Перришон. Ну конечно… У него и тон какой-то покровительственный… И манеры… Словом, он всем своим видом дает понять, что оказал мне великую услугу.

Мадам Перришон. Но он ни словом об этом не обмолвился!

Перришон. Знаю! А какой у него вид? Так, кажется, и слышу, как он говорит: «гм… Если бы не я!» в конце концов, мне это просто надоело. А вот другой…

Мадам Перришон. Другой без конца твердит тебе: «Гм.. Если бы не вы!.. Гм! Если бы не вы!..» Это тешит твое тщеславие… и поэтому… поэтому ты и предпочитаешь его.

Перришон. Мое тщеславие? Пожалуй, я вправе быть тщеславным!

Мадам Перришон. Ого!

Перришон. Да, мадам! Человек, который рисковал жизнью ради спасения ближнего, может гордиться собой… Но я предпочитаю хранить скромное молчание – черта, весьма характерная для человека по-настоящему храброго!

Мадам Перришон. Но это не мешает господину Арману быть…

Перришон. Анриетта его не любит… Она не может любить господина Армана.

Мадам Перришон. Откуда тебе это известно?

Перришон. Ну, я так думаю…

Мадам Перришон. Можно это выяснить: давай спросим у нее… И остановим свой выбор на том, кто ей больше по душе.

Перришон. Идет… Только не смей на нее влиять!

Мадам Перришон. Да вот и она сама.

 

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Перришон, мадам Перришон, Анриетта.

Мадам Перришон (дочери, которая только что вошла в комнату). Анриетта, дорогая моя девочка… Мы с папой хотим серьезно поговорить с тобой.

Анриетта. Со мной?

Перришон. Да.

Мадам Перришон. Ты уже в таком возрасте, когда девушки выходят замуж… Два молодых человека просили у нас твоей руки… Оба кажутся нам партией вполне подходящей… Но мы не хотим принуждать тебя и решили предоставить тебе полную свободу выбора.

Анриетта. Как это?

Перришон. Полную и абсолютную…

Мадам Перришон. Один из этих молодых людей – Арман Дерош.

Анриетта. Ах!..

Перришон (поспешно). Не смей на нее влиять!

Мадам Перришон. Другой – Даниэль Савари…

Перришон. Прекрасный молодой человек, воспитанный, остроумный. Не буду скрывать: все мои симпатии – на его стороне…

Мадам Перришон. Но ты же сам пытаешься на нее влиять!..

Перришон. Нисколько! Я просто констатирую факт! (дочери.) Ну вот, теперь тебе все известно: выбирай…

Анриетта. О господи, это так трудно… Я согласна за любого, которого вы мне назовете…

Перришон. Нет-нет! Решай сама!

Мадам Перришон. Да говори же, дитя мое!

Анриетта. Ну, уж раз непременно надо сделать выбор, хорошо. Пусть будет господин Арман!

Мадам Перришон. Вот видишь!

Перришон. Арман? Но почему же не Даниэль?

Анриетта. Ведь господин Арман спас тебя, папа!

Перришон. Опять! Нет, честное слово, это становится просто утомительным!..

Мадам Перришон. Теперь тебе все ясно… Нечего раздумывать…

Перришон. Нет, позволь, мой друг… Отец – это все-таки отец! Я подумаю… Наведу справки.

Мадам Перришон (тихо). Мсье Перришон, это недобросовестно!

Перришон. Каролина!..

 

СЦЕНА ПЯТАЯ

Те же, Жан, Мажорен.

Жан (кому-то за дверью). Входите!.. Они только что прибыли!

Входит Мажорен.

Перришон. Смотрите-ка, да это Мажорен!

Мажорен (кланяется). Мадам… Мадемуазель… Я узнал, что вы сегодня приезжаете… И вот отпросился со службы, сказал, что надо сделать обход…

Перришон. Дорогой друг, как это любезно с твоей стороны… Ты будешь с нами обедать? У нас на обед камбала…

Мажорен. Ну, это неудобно…

Жан (тихо, Перришону). Мсье… У нас сегодня вареная телятина!

Перришон. А! (Мажорену.) В таком случае отобедаешь с нами в другой раз!..

Мажорен (всторону). Как это понять? Он берет назад свое приглашение? Очень мне нужен его обед! (отводит Перришон а в сторону.)

Дамы усаживаются на кушетку.

Я пришел к тебе по поводу тех шестисот франков, которые ты одолжил мне в день отъезда…

Перришон. Ты их принес?

Мажорен. Нет… Я только завтра получу дивиденд по моим пароходным акциям… Точно в полдень…

Перришон. О, можешь не торопиться.

Мажорен. Нет, что ты, я хочу как можно скорее рассчитаться с тобой…

Перришон. Да, чуть не забыл… Я ведь привез тебе сувенир.

Мажорен (садится за круглый столик). Сувенир?! Мне?

Перришон (садится). Когда я проезжал через Женеву, я купил трое часов… Одни для Жана, одни для Маргариты, нашей кухарки… И одни для тебя – с боем.

Мажорен (в сторону). Меня он считает хуже прислуги. (громко.) Ну и что же?

Перришон. Подъезжая к французской границе, перед таможенным осмотром я спрятал их в складки галстука…

Мажорен. Зачем?

Перришон. То есть как это – зачем? Не хотел платить пошлину. Меня спрашивают: «у вас есть что-нибудь недозволенное?» я отвечаю – нет. И только сделал какое- то движение, как твои чертовы часы зазвонят: динь-динь- динь!

Мажорен. Ну а дальше?

Перришон. Ну а дальше меня, что называется, поймали с поличным… И отобрали все…

Мажорен. Как же так?

Перришон. Да так. Была ужасная сцена: я обозвал таможенника «громилой», а он сказал, что я еще о нем услышу… До сих пор неприятно вспоминать… А какие часы для тебя были – просто прелесть.

Мажорен (сухо). Все равно я бесконечно благодарен тебе за них. (в сторону.) Точно он не мог заплатить пошлину… Этакая скареда!

 

СЦЕНА ШЕСТАЯ

Те же, Жан, Арман.

Жан (объявляет). Мсье Арман Дерош!

Анриетта (бросает работу). Ах!

Мадам Перришон (встает и направляется навстречу Арману). Рады вас видеть… Мы ждали вас.

Арман (кланяется). Мадам… Мсье Перришон…

Перришон. Очень рад!.. Очень рад! (в сторону.) И почему у него всегда такой покровительственный вид?!

Мадам Перришон (тихо, мужу). Представь его наконец Мажорену.

Перришон. Да, конечно. (громко.) Мажорен… Я представляю тебе господина Армана Дероша: мы познакомились с ним во время путешествия.

Анриетта (живо). Он спас папу!

Перришон (всторону). Ну вот! Опять!

Мажорен. Как? Ты был в опасности?

Перришон. Нет… Просто несчастный случай…

Арман. Сущая ерунда. И говорить не стоит.

Перришон (в сторону). Опять этот покровительственный тон!

 

СЦЕНА СЕДЬМАЯ

Те же, Жан, Даниэль.

Жан (объявляет). Мсье Даниэль Савари!..

Перришон (расплывается в улыбке). А, наконец-то, дорогой друг!.. Милый Даниэль!.. (чуть не опрокидывает столик, бросаясь к Даниэлю.)

Даниэль (кланяется). Мадам… Здравствуйте, Арман!

Перришон (берет его за руку). Идите сюда, я хочу представить вас Мажорену… (громко.) Мажорен, я хочу представить тебе одного из моих добрых… Моих лучших друзей… Мсье Даниэля Савари…

Мажорен. Савари? Из пароходной компании?

Даниэль (кланяется). Он самый.

Перришон. Да, если бы не я, он завтра не мог бы выплатить тебе твой дивиденд.

Мажорен. Почему?

Перришон. Почему? (самодовольно.) Потому, что я спас его, миленький!

Мажорен. Ты? (в сторону.) Да что они – все время только и делали, что спасали друг друга?

Перришон (рассказывает). Дело было на ледяном озере, впереди Монблан – спокойный, величественный…

Даниэль (в сторону). Второй рассказ Терамены!

Перришон. Мы молча брели по узенькой тропинке…

Анриетта (открыв газету). Смотрите, ведь это про папу напечатано в газете!

Перришон. Что такое? Про меня – в газете?

Анриетта. Читай сам… Вот… (протягивает ему газету.)

Перришон. Сейчас вы увидите, что я такое. (читает.) «нам сообщают из Шамуни…»

Все. Интересно!

Все подходят к Перришону.

Перришон (читает) , «…о событии на ледяном озере, которое могло бы иметь самые неприятные последствия… Мсье Даниэль С. оступился и полетел в пропасть – самое страшное, что может случиться с туристом. Присутствовавший при этом мсье Перришон (надеемся, что он не обидится на нас за то, что мы раскрыли его имя) …» то есть как это?! Конечно, не обижусь! «…мсье Перришон, известный парижский коммерсант и отец семейства, движимый неукротимым мужеством, не думая о себе, ринулся в пропасть!..» все это так и было! «…и после многократных попыток наконец вытащил своего спутника. Эта поистине удивительная преданность другу может сравниться лишь со скромностью мсье Перришона, укрывшегося от поздравлений взволнованной и растроганной толпы… Сердобольные люди всех стран будут благодарны нам за то, что мы рассказали об этом поступке!»

Все. Ах!

Даниэль (в сторону). Это мне обошлось в три франка за строчку!..

Перришон (медленно перечитывает последнюю фразу). «сердобольные люди всех стран будут благодарны нам за то, что мы рассказали об этом поступке!» (Даниэлю, очень взволнованно.) Дитя мое!.. Дитя мое!.. Поцелуйте меня!

Целуются.

Даниэль (всторону). Нет, я, вне всяких сомнений, на коне…

Перришон (указывает на газету). Я, конечно, не революционер, но должен во всеуслышание заявить, что печать – штука хорошая! (кладет газету в карман; в сторону.) Велю купить десять номеров.

Мадам Перришон. Послушай, мой друг, а не послать ли нам в газету рассказ о замечательном поступке господина Армана?

Анриетта. Да, конечно! Получилось бы такое милое сочетание!

Перришон (поспешно). Ни к чему! Не могу я вечно занимать газету своей особой…

Жан (входит, держа в руке какую-то бумагу). Мсье…

Перришон. Что тебе?

Жан. Привратник вручил мне для вас вот эту бумагу.

Мадам Перришон. Бумагу?

Перришон. Не бойся! Я еще никому не должен… Только мне должны…

Мажорен (всторону). Это он про меня говорит!

Перришон (читает). «предписание явиться в шестую комнату по вопросу об оскорблении государственного служащего, находившегося при исполнении своих обязанностей…»

Все. О боже!

Перришон (читает) , «…для дачи полиции ответа в связи с заявлением, поданным в бюро французской таможни господином Ашю, сержантом таможенной службы».

Мажорен приободряется.

Арман. Что это значит?

Перришон. Какой-то таможенник отобрал у меня трое часов… Ну, я погорячился… И обозвал его «громилой» и «подонком»!

Мажорен (продолжает сидеть у столика). Это серьезно! Очень серьезно!

Перришон (обеспокоенно). Что?! Что – серьезно?

Мажорен. Оскорбление государственного чиновника, находящегося при исполнении служебных обязанностей.

Мадам Перришон и Перришон. И что же теперь будет?

Мажорен. От двух недель до двух месяцев тюрьмы…

Все. Тюрьмы?!

Перришон. Это меня – в тюрьму? После пятидесяти лет честной и незапятнанной жизни?.. Да чтобы я сел на скамью позора? Никогда! Ни за что!

Мажорен (всторону). Очень хорошо, очень хорошо! Это научит его, как не платить пошлины!

Перришон. Ах, друзья мои, мое будущее разбито!

Мадам Перришон. Успокойся, пожалуйста.

Анриетта. Папа!

Даниэль. Мужайтесь!

Арман. Стойте, я, кажется, сумею вам помочь.

Все. Как?

Перришон. Вы! Мой друг… Мой добрый друг!

Арман (подходит к нему). Я довольно дружен с одним высоким должностным лицом из таможенной администрации… Я повидаюсь с ним… Быть может, удастся уговорить таможенника взять назад свою жалобу.

Мажорен. Гм, думаю, что это нелегко!

Арман. Почему? Ведь вы сказали это не подумав…

Перришон. И как я об этом жалею!

Арман. Давайте мне сюда вашу бумажку… Будем надеяться на лучшее… Только, пожалуйста, не расстраивайтесь так, мой храбрый мсье Перришон!

Перришон (растроганно берет его за руку). Ах, Даниэль! (спохватывается.) То есть Арман. Обождите, я должен вас поцеловать!

Целуются.

Анриетта (в сторону). Вот и отлично! (радуется вместе с матерью.)

Арман (тихо, Даниэлю). Теперь я – на коне!

Даниэль. А, черт! (в сторону.) Я-то думал, что имею дело с соперником, а натыкаюсь на спасителя!

Мажорен (Арману). Я пойду с вами.

Перришон. Ты уходишь?

Мажорен. Да… (гордо.) Я обедаю в городе. (уходит вместе с Арманом.)

Мадам Перришон (подходит к мужу, тихо). Ну-с, какого ты теперь мнения о господине Армане?

Перришон. О нем? Да это ангел! Сущий ангел!

Мадам Перришон. И ты еще раздумываешь, отдать ли за него свою дочь?

Перришон. Нет, уже не раздумываю.

Мадам Перришон. Наконец-то я узнаю моего мужа! Теперь остается только предупредить Даниэля.

Перришон. Ах, бедный мальчик! Ты думаешь?

Мадам Перришон. А как же! Если ты, конечно, не намерен ждать до тех пор, пока тебя пригласят на обручение.

Перришон. Ну нет!

Мадам Перришон. Я оставляю тебя с ним… Мужайся! (громко.) Ты идешь, Анриетта? (кланяется Даниэлю.) Мсье… (уходит вправо, сопровождаемая Анриеттой.)

 

СЦЕНА ВОСЬМАЯ

Перришон, Даниэль.

Даниэль (в сторону, грустным тоном). Мои акции явно падают…Если бы я мог… (направляется к кушетке.)

Перришон (в сторону, в глубине сцены). На редкость храбрый молодой человек… Этакая жалость… Но ничего не поделаешь, так надо! (громко.) Дорогой мой Даниэль… Милый мой Даниэль… Мне надо вам сказать кое-что весьма неприятное.

Даниэль (в сторону). Вот оно!

Садятся на кушетку.

Перришон. Вы оказали мне честь, попросив руки моей дочери… Я благосклонно отнесся к этому, но обстоятельства… События… Ваш друг, господин Арман, оказал мне такие услуги…

Даниэль. Я понимаю.

Перришон. Что ни говорите, а ведь он все-таки спас мне жизнь, этот молодой человек!

Даниэль. Допустим, но там же была елочка, за которую вы зацепились.

Перришон. Да, конечно… Елочка… Но она была совсем маленькая, она могла обломиться… И потом, я до нее добраться-то не успел.

Даниэль. Ах вот оно что!

Перришон. И потом… Это еще не все… Ведь сейчас, в эту самую минуту ваш чудесный друг переворачивает небо и землю, чтобы вызволить меня из тюрьмы… Я обязан ему честью… Честью…

Даниэль. Мсье Перришон, чувство, которое движет вами, слишком благородно, и я умолкаю…

Перришон. Ну конечно! И вы на меня не сердитесь, правда?

Даниэль. Я помню лишь вашу храбрость… Жертву, на которую вы ради меня пошли…

Перришон (берет его за руку). Ах, Даниэль! (в сторону.) Просто удивительно, до чего я люблю этого мальчика!

Даниэль (встает). Поэтому, прежде чем расстаться с вами…

Перришон. Что такое?

Даниэль. Прежде чем расстаться с вами…

Перришон (встает). Как? Вы расстаетесь со мной? Вы? Но почему?

Даниэль. Я не смогу посещать ваш дом, не компрометируя вашу дочь… И к тому же это будет мучительно для меня.

Перришон.Ну, знаете ли! И это говорите вы, единственный человек, которого я спас!

Даниэль. О, но ваш образ будет всегда передо мной! У меня возникла одна идея: я решил изобразить на полотне героическую сцену на ледяном озере – так, как она запечатлелась в моем сердце.

Перришон. Вы решили заказать картину! И изобразить меня на полотне?!

Даниэль. Я уже обратился к одному из наших знаменитых художников – из тех, что творят на века!

Перришон. На вечность! Ах, Даниэль! (в сторону.) Нет, это просто удивительно, до чего я люблю этого мальчика.

Даниэль. Главное, чтоб было похоже…

Перришон. Вот именно! Я тоже так считаю!

Даниэль. Но вам придется попозировать – раз пять или шесть…

Перришон. Чепуха, мой друг! Я готов позировать пятнадцать, двадцать, тридцать раз! Мне это не составит никакого труда… Мы будем позировать вместе!

Даниэль (поспешно). Нет-нет, я не буду!

Перришон. Почему?

Даниэль. Потому что… Видите ли, мы задумали картину так… Что на ней будет изображен только Монблан…

Перришон (обеспокоенно). Хорошо, а я?

Даниэль. Ну, Монблан и вы!

Перришон. Вот это другой разговор: я и Монблан… Спокойный и величественный… Но послушайте, где же будете вы?

Даниэль. В расселине… В самом низу… Видны будут только мои руки, сведенные судорогой и взывающие о помощи…

Перришон. Какая великолепная картина!

Даниэль. Мы выставим ее в музее…

Перришон. В версальском?

Даниэль. Нет, в парижском…

Перришон. Ах да… На выставке!..

Даниэль. И сделаем в каталоге надпись…

Перришон. Нет-нет. Никакой рекламы, никакого шума! Просто перепечатаем статью из моей газеты… «нам сообщают из Шамуни…»

Даниэль. Это будет немножко суховато.

Перришон. Ничего… Мы ее подправим! (пылко.) Ах, Даниэль, друг мой!.. Дитя мое!..

Даниэль. Прощайте, мсье Перришон!.. Мы не должны больше видеться…

Перришон. Нет, это невозможно! Это немыслимо! Эгот брак… Ведь еще ничего не решено…

Даниэль. Но…

Перришон. Оставайтесь! Я так хочу!

Даниэль (всторону). А дела-то мои не так уж плохи!

 

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ

Те же, Жан, майор Матьё.

Жан (объявляет). Мсье майор Матьё!

Перришон (удивленно). Это еще кто?

Майор (входит). Извините, господа, я вам, возможно, помешал.

Перришон. Нисколько.

Майор (Даниэлю). Я имею честь говорить с господином Перришоном?

Перришон. Это я, мсье.

Майор. А-а!.. (Перришону.) Мсье, вот уже двенадцать дней, как я вас ищу. В Париже уйма Перришонов – мне пришлось побывать у доброго десятка… Но человек я упрямый…

Перришон (указывает ему на стул слева, у круглого столика). Вы хотите мне что-то сообщить? (садится на кушетку.)

Лицо Даниэля проясняется.

Майор (садится). Это еще неизвестно… Сначала разрешите мне задать вам один вопрос: это вы месяц тому назад были на ледяном озере?

Перришон. Да, мсье, я лично! И, мне кажется, имею право гордиться этим!

Майор. Значит, это вы написали в книге для путешественников: «майор – хам»?

Перришон. Как! Это вы и есть?..

Майор. Да, мсье, собственной персоной!

Перришон. Очень рад!

Оба многократно раскланиваются.

Даниэль (в сторону, опечаленный). А, черт, горизонт омрачается!..

Майор. Мсье, я не любитель ссор и не забияка, но мне не нравится, когда в книгах для путешественников в гостиницах рядом с моим именем стоят такие эпитеты…

Перришон. Но вы же первый сделали запись, мягко говоря, резковатую!

Майор. Я? Я просто констатировал, что у скал вокруг ледяного озера нет головы, а потому и нет макушки, только есть верхушка, – посмотрите в словаре…

Перришон. Ну, знаете ли, мсье, не вам исправлять мои мнимые ошибки! Какое вам до этого дело?

Оба встают.

Майор. Извините, но французский язык для меня – все равно что любимый соотечественник… Хорошо воспитанная элегантная дама – правда, излишне строгая… Впрочем, вам это известно лучше меня.

Перришон. Мне?

Майор. И, встретив эту даму за границей, я не допущу, чтобы кто-либо забрызгал грязью ее платье. В этом – мой долг рыцаря и соотечественника.

Перришон. Что это, мсье, уж не собираетесь ли вы меня поучать?

Майор. Ну что вы, я далек от этой мысли…

Перришон. Тем лучше! (в сторону.) Он отступает.

Майор. Но, не желая вас поучать, я все-таки пришел самым вежливым образом просить у вас объяснения.

Перришон (в сторону). Матьё?! Да никакой он не майор, все врет.

Майор. Одно из двух: либо вы продолжаете упорствовать…

Перришон. Не желаю я слушать эти ваши рассуждения. Вы, может быть, думаете запугать меня? Мсье… Я доказал свою храбрость, слышите? И вам я тоже это докажу…

Майор. Каким же образом?

Перришон. На выставке… В будущем году…

Майор. Нет, позвольте… Я не могу ждать так долго… Короче говоря, перехожу к делу: берете вы свои слова обратно или нет?

Перришон. И не подумаю!

Майор. Берегитесь!

Даниэль. Мсье Перришон!

Перришон. И не подумаю! (в сторону.) У него и усов-то нет.

Майор. В таком случае, мсье Перришон, я буду иметь честь ждать вас в полдень с моими секундантами в лесу Мальмезона…

Даниэль. Майор, на одно слово!

Майор (повеселев). Мы будем ждать вас у сторожки.

Даниэль. Но, майор…

Майор. Тысячу извинений… У меня свидание с обойщиком: надо выбрать обивку, мебель… До завтра… В полдень… (кланяется.) Господа, честь имею. (уходит.)

 

СЦЕНА ДЕСЯТАЯ

Перришон, Даниэль, потом Жан.

Даниэль (Перришону). Ну и круты же вы, однако! Да еще с майором!

Перришон. Это он-то майор? Да что вы! Разве настоящие майоры станут заниматься исправлением ошибок во французском языке?

Даниэль. Не важно. Необходимо все выяснить, расспросить… (звонит в звонок у камина.) Надо же знать, с кем имеешь дело.

Жан (входит). Мсье?

Перришон (Жану). Зачем ты впустил этого человека, который сейчас ушел?

Жан. Мсье, он уже приходил сегодня утром… Я забыл отдать вам его карточку…

Даниэль. Ах, его карточку!

Перришон. Давай сюда! (читает.) «Матьё, майор, бывший командир зуавов».

Даниэль. Зуав!

Перришон. Черт возьми!

Жан. Что вы сказали?

Перришон. Ничего! Оставьте нас одних!

Жан уходит.

Даниэль. Нечего сказать, в хорошенькую историю вы попали!

Перришон. Что поделаешь! Погорячился… Такой вежливый человек… Я принял его за ученого нотариуса!

Даниэль. Что же теперь делать?

Перришон. Надо что-то придумать… (вскрикивает.) Ага!..

Даниэль. Что такое?

Перришон. Нет, ничего не придумаешь! Раз я его оскорбил, придется драться. До свидания!..

Даниэль. Куда вы?

Перришон. Привести в порядок кое-какие дела. Вы понимаете…

Даниэль. Но все-таки…

Перришон. Даниэль, когда пробьет час опасности, вы увидите, что я не дрогну! (уходит вправо.)

 

СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ

Даниэль один.

Даниэль. Нет, это просто немыслимо! Я не могу допустить, чтобы мсье Перришон дрался с зуавом… Тесть мой – человек храбрый. Это я доподлинно знаю. И не пойдет ни на какие уступки… С другой стороны – майор… И все из-за ошибки во французском языке! (думает.) Ну-ка, ну-ка. А что, если мне сообщить куда следует? Ну, нет… А впрочем, почему бы и нет, никто не будет об этом знать, к тому же у меня нет выбора… (берет бювар и чернильницу со стола у входной двери и садится за круглый столик.) Напишем префекту полиции!.. (пишет.) «господин префект… Имею честь…» (пишет.) «в указанном месте должен пройти патруль,..» таким образом судьба вмешается в дело, и честь будет спасена. (складывает и запечатывает письмо, ставит на место чернильницу и бювар.) Теперь надо, чтобы оно было немедленно доставлено… Жан, наверное, где-нибудь здесь! (зовет.) Жан, Жан! (уходит в переднюю.)

 

СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ

Перришон (входит, держа в руке письмо; читает его). «Господин префект, считаю своим долгом предупредить вас, что два безумца намерены скрестить клинки завтра без четверти двенадцать…» я поставил без четверти двенадцать для большей точности: иногда и четверть часа решает дело! «…без четверти двенадцать… В лесу Мальмезона. Встреча назначена у сторожки… Вашему высокому разумению вверена охрана жизни граждан. Один из дуэлянтов – известный коммерсант, отец семейства, преданный закону и пользующийся доброй славой в своем квартале. Примите, господин префект…» и так далее и тому подобное. Если он думает, что я испугался, этот майор!.. Теперь адрес… (пишет.) «очень срочно. Чрезвычайно важно…» вот теперь дойдет… Куда это Жан запропастился?

 

СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ

Перришон, Даниэль, потом мадам Перришон, Анриетта, затем Жан.

Даниэль (входит, держа в руке письмо). Просто невозможно найти этого слугу! (замечает Перришона.) О! (прячет письмо.)

Перришон. Даниэль! (тоже прячет письмо.)

Даниэль. Как дела, господин Перришон?

Перришон. Да как видите… Я спокоен, точно бронзовое изваяние! (замечает жену и дочь.) Моя жена, тише! (становится грустным.)

Мадам Перришон (мужу). Друг мой, учитель музыки Анриетты прислал нам билеты на концерт… На завтра в полдень.

Перришон (в сторону). В полдень!

Анриетта. У него бенефис. Ты пойдешь с нами?

Перришон. Никак не могу, завтра у меня весь день занят.

Мадам Перришон. Но у тебя же никаких дел нет!!!

Перришон. Нет, у меня есть одно дело… И очень важное… Вот спроси у Даниэля.

Даниэль. Очень важное!

Мадам Перришон. С каким серьезным видом это сказано! (мужу.) Что это у тебя лицо вытянулось, точно ты чего-то боишься?

Перришон. Я? Боюсь?! Вот вы увидите, как я буду драться!

Даниэль (в сторону). Ай!

Мадам Перришон. Драться?

Перришон (всторону). А, черт! Как это у меня вырвалось?

Анриетта (подбегает к нему). Дуэль!.. Папочка!..

Перришон. Да, моя девочка, я не хотел тебе говорить, но как-то у меня вырвалось: твой отец будет драться!

Мадам Перришон. Но с кем?

Перришон. С командиром второго зуавского!

Мадам Перришон и Анриетта (в испуге). О господи!

Перришон. Завтра в полдень, в лесу Мальмезона, близ сторожки.

Мадам Перришон (подходит к нему). Но ты с ума сошел!.. Ведь ты же – буржуа!

Перришон. Мадам Перришон, я осуждаю дуэли, но бывают обстоятельства, когда честь вынуждает поступать так, а не иначе! (в сторону. Глядя на письмо, которое держит в руке.) Куда это запропастился Жан?

Мадам Перришон (в сторону). Нет, это невозможно! Я этого не вынесу. (направляется к столику в глубине и пишет, читая текст.) «господин префект…»

Жан (входит). Обед подан.

Перришон (подходит к Жану, тихо). Это письмо отнесешь по адресу… Очень срочно! (отходит в сторону.)

Даниэль (тихо, Жану). Это письмо отнесешь по адресу, очень срочно. (отходит в сторону.)

Мадам Перришон (тихо, Жану). Это письмо отнесешь по адресу… Очень срочно.

Перришон. Идемте к столу!

Анриетта (в сторону). Надо предупредить господина Армана. (уходит направо.)

Мадам Перришон (Жану, прежде чем уйти.) Тсс!

Даниэль (так же). Тсс!

Перришон (также). Тсс!

Все трое уходят.

Жан (один). Что за чертовщина? (читает адрес поочередно на каждом из трех писем.) «мсье префекту…». «мсье префекту…». «мсье префекту…». (удивленно и обрадованно.) А они, оказывается, все адресованы в одно место!

 

Сад. Скамьи, стулья, простой стол; справа – небольшой домик.

 

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Даниэль, затем Перришон.

Даниэль (выходит из глубины). Десять часов! А встреча назначена только на двенадцать. (подходит к домику я щелкает пальцами.) Эй!

Перришон (просовывает голову в приоткрывшуюся щерь). Ах, это вы… Не шумите… Подождите минутку, я к вам сейчас выйду. (исчезает.)

Даниэль (один). Бедный мсье Перришон, наверно, провел прескверную ночь… К счастью, эта дуэль не состоится.

Перришон (выходит из домика, закутанный в огромный плащ). Вот и я… Я ждал вас…

Даниэль. Как вы себя чувствуете?

Перришон. Спокоен – точно бронзовое изваяние.

Даниэль. Шпаги у меня в коляске.

Перришон (приоткрывает плащ). А у меня – вот.

Даниэль. Две пары!

Перришон. Могут сломаться… Зачем ставить себя в затруднительное положение?

Даниэль (в сторону). Нет, это просто лев какой-то! (Перришону.) Карета у ворот… Если хотите…

Перришон. Одну минуту. Который час?

Даниэль. Десять!

Перришон. Я не хочу приезжать раньше полудня… Но не хочу и позже. (в сторону.) Тогда все провалится.

Даниэль. Вы правы… Лишь бы поспеть к сроку. (в сторону.) Иначе все провалится.

Перришон. Приехать раньше времени – это фанфаронство. Приехать позже – нерешительность. К тому же надо подождать Мажорена. Я послал ему вчера вечером срочное письмо.

Даниэль. А вот и он.

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Те же, Мажорен.

Мажорен. Я получил твою записку и отпросился. В чем дело?

Перришон. Мажорен… Через два часа я дерусь…

Мажорен. Ты! С ума сошел! На чем же?

Перришон (откидывает плащ так, что видны шпаги) , на этом.

Мажорен. На шпагах!

Перришон. Я рассчитываю на тебя в качестве второго секунданта.

Даниэль отходит в глубь сцены.

Мажорен. На меня? Позволь, мой друг, это невозможно1 Перришон. Почему?

Мажорен. Мне надо идти на службу, а то меня уволят Перришон. Но ведь ты же отпросился! Мажорен. Отпроситься-то отпросился, но не для того, чтобы выступать секундантом!.. Ты знаешь, что секундантов привлекают к судебной ответственности?

Перришон. Мне кажется, господин Мажорен, что я оказал вам немало услуг, и вы могли бы не отказывать мне в решительный час моей жизни.

Мажорен (всторону). Он попрекает меня своими шестьюстами франками!

Перришон. Но, если вы боитесь скомпрометировать себя… Если вы опасаетесь…

Мажорен. Ничего я не боюсь… (с горечью.) К тому же я не волен распоряжаться собой… Ты связал меня узами благодарности. (стиснув зубы.) Ах, эта благодарность!

Даниэль (в сторону). Еще один!

Мажорен. Попрошу тебя только об одном: чтобы к двум часам мы уже были свободны – мне нужно получить дивиденд… Я тебе тут же отдам свой долг, и тогда… Тогда мы будем в расчете!

Даниэль. Мне кажется, пора ехать. (Перришону.) Если вы хотите проститься с мадам Перришон и вашей дочерью…

Перришон. Нет, я хочу избежать этой сцены: начнутся слезы, причитания… Они станут цепляться за меня, удерживать… Поехали!

За сценой раздается пение.

 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Те же, Анриетта, потом мадам Перришон.

Анриетта (входит, держа в руке лейку и напевая). Тра-ля-ля! Тра-ля-ля! Ах, это ты, папочка…

Перришон. Да… Вот видишь, я уезжаю… С этими господами… Так надо! (взволнованный, целует ее.) Прощай!

Анриетта (спокойно). Прощай, папочка. (в сторону.) Опасаться нечего: мама предупредила префекта, а я предупредила мсье Армана. (отходит в сторону и поливает цветы.)

Перришон («вытирает глаза и, думая, что дочь все еще находится рядом, говорит). Не плачь, не надо!.. Если ты меня больше не увидишь, вспоминай… (останавливается.) Позвольте, она, оказывается, цветы поливает.

Мажорен (всторону). Просто противно! Но здорово!

Мадам Перришон (входит, держа в руке цветы; мужу). Друг мой, можно срезать несколько лилий?

Перришон. Женушка!

Мадам Перришон. Я хочу нарвать цветов и поставить их в вазы!

Перришон. Рви, рви! В такую минуту я ни в чем не могу тебе отказать!.. Я уезжаю, Каролина!..

Мадам Перришон (спокойно). А, ты едешь туда?

Перришон. Да… Туда… Вот с этими господами.

Мадам Перришон. Хорошо, только постарайся вернуться к обеду.

Перришон и Мажорен. Что вы сказали?

Перришон (всторону). Такое спокойствие… Может, жена не любит меня?

Мажорен (в сторону). Все эти Перришоны какие-то бессердечные, но здорово!

Даниэль. Пора – если вы хотите приехать к полудню.

Перришон (поспешно). Минута в минуту!

Мадам Перришон (поспешно). Минута в минуту! Да ведь у вас совсем не осталось времени!

Анриетта. Торопись, папочка!

Перришон. Да-да, конечно…

Мажорен (всторону). Да они сами посылают его на смерть! Ну и семейка!

Перришон. Ну, Каролина, доченька, прощайте! Прощайте!

Все направляются в глубь сцены.

 

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Те же, Арман.

Арман (появляясь в глубине). Стойте, мсье Перришон, дуэль не состоится.

Все. Как так?

Анриетта (в сторону). Мсье Арман! Я была уверена, что он все уладит!

Мадам Перришон (Арману). Да объясните вы нам…

Арман. Все очень просто: я только что засадил в Клиши майора Матьё.

Все. В Клиши?

Даниэль (всторону). Уж больно он прыток, мой соперничек!

Арман. Да… Мы договорились об этом с майором еще месяц тому назад… И я не мог найти лучшего случая оказать ему эту услугу… (Перришону) и избавить вас от него!

Мадам Перришон (Арману). Ах, мсье, как я вам благодарна!..

Анриетта (тихо). Вы наш спаситель!

Перришон (всторону). А мне это вовсе не нравится… Я так хорошо все устроил: без четверти двенадцать наши шпаги все равно бы разъединили.

Мадам Перришон (подходит к мужу). Да поблагодари же ты его!

Перришон. Кого?

Мадам Перришон. Как кого – мсье Армана.

Перришон. Ах да, конечно. (Арману, сухо.) Мсье, я вам благодарен.

Мажорен (всторону). Можно подумать, что он сейчас подавится. (громко.) Пойду за своим дивидендом. (Даниэлю.) Как вы полагаете, касса уже открыта?

Даниэль. Да, конечно. Меня ждет коляска, я отвезу вас. Мсье Перришон, мы еще увидимся, вы должны мне дать ответ по одному вопросу.

Мадам Перришон (тихо, Арману). Останьтесь. Перришон обещал сегодня все решить; момент самый подходящий: просите у него руки Анриетты.

Арман. Вы так думаете? Видите ли…

Анриетта (тихо). Смелее, мсье Арман!

Арман. И вы говорите мне это? О, какое счастье!

Мажорен. До свидания, Перришон.

Даниэль (кланяется). Мадам… Мадемуазель!..

Анриетта и мадам Перришон уходят вправо;

Мажорен и Даниэль влево.

 

СЦЕНА ПЯТАЯ

Перришон, Арман, затем Жан и майор Матьё.

Перришон (всторону). Как это все нескладно получилось, как нескладно. Я-то полночи писал письма друзьям, оповещая их, что собираюсь драться… Теперь они высмеют меня…

Арман (в сторону). Он сейчас, наверное, в хорошем настроении. Попытаем счастья! (громко.) Дорогой мсье Перришон…

Перришон (сухо). Что вам угодно?

Арман. Вы представить себе не можете, до чего я рад, что смог положить конец этой неприятной истории…

Перришон (всторону). Опять у него этот покровительственный тон. (громко.) Что до меня, мсье, то я очень сожалею, что вы лишили меня удовольствия проучить этого профессора стилистики!

Арман. Как! Разве вам не известно, что ваш противник…

Перришон. Бывший командир второго зуавского… И у и что же? Я уважаю армию, но я из тех, кто умеет смотреть воякам в лицо. (горделиво прохаживается перед ним.)

Жан (входит и объявляет). Майор Матьё.

Перришон. Что?..

Арман. Он?

Перришон. А вы мне говорили, что он в тюрьме!

Майор (входит). Я там действительно был, но вышел. (замечает Армана.) А, мсье Арман, я только что заплатил то векселю, который у вас находится, и все проценты тоже…

Арман. Отлично, майор… Я думаю, что вы на меня не в претензии – вам ведь так хотелось попасть в Клиши!

Майор. О, я обожаю Клиши… Но не в те дни, когда я должен драться. (Перришону.) Я в отчаянии, мсье, что задержал вас и заставил себя ждать… Теперь я к вашим услугам.

Жан (в сторону). Бедный хозяин!

Перришон. Надеюсь, мсье, вы не считаете меня приметным к тому инциденту, который только что произошел?

Арман. Конечно, нет. Ведь мсье только что выразил не свои сожаления по поводу того, что не мог с вами встретиться.

Майор (Перришону). Я ни секунду не сомневался в этом и считал вас честным соперником.

Перришон (высокомерно). Смею надеяться, мсье.

Жан (в сторону). А он держится солидно, наш хозяин-то.

Майор. Мои секунданты ждут у ворот… Поехали.

Перришон. Поехали!

Майор (вынимает часы). Как раз двенадцать.

Перришон (в сторону). Двенадцать!.. Уже!..

Майор. Мы будем на месте в два часа.

Перришон (в сторону). В два часа! Да их уже и след постынет!

Арман. Что с вами?

Перришон. Со мной… Со мной… Господа, я всегда считал, что благородно признавать свои ошибки.

Майор и Жан (удивленно). Что?

Арман. Что он сказал?

Перришон. Жан… Оставь нас!

Арман. Я тоже пойду.

Майор. Нет, простите, я хочу, чтобы наш разговор состоялся при свидетелях.

Арман. Но…

Майор. Я прошу вас остаться.

Перришон. Майор… Вы храбрый вояка… А я… Я люблю военных! Я признаю, что был виноват перед вами… И прошу вас поверить, что… (в сторону.) А, черт, перед собственным слугой приходится говорить! (громко.) …прошу поверить, что у меня и в намерениях не было… (делает знак Жану удалиться, но тот будто не понимает. В сторону.) А, ладно. Я его сегодня же выставлю за дверь. (громко.) …ни даже в мыслях… оскорбить человека, которого я уважаю и перед которым преклоняюсь!

Жан (в сторону). А хозяин-то струсил!

Майор. Значит, мсье, вы выражаете мне свои сожаления?

Арман (поспешно). И извинения тоже!..

Перришон. Не иронизируйте, пожалуйста, не иронизируйте. Пусть говорит майор.

Майор. Так это все-таки сожаления или извинения?

Перришон (нерешительно). Ммм… Наполовину одно, наполовину другое.

Майор. Мсье, вы черным по белому написали в книге для путешественников в Монтанвере, что «майор…».

Перришон (поспешно). Я отказываюсь от этого слова, я беру его назад!

Майор. Вы его взяли назад здесь, но не там! А там оно красуется посреди страницы, и любой проезжий может его прочесть.

Перришон. Да что же, мне теперь ехать туда и вычеркивать его, что ли?

Майор. Я не смел об этом просить вас, но, раз вы сами предлагаете…

Перришон. Я?

Майор. …то я согласен.

Перришон. Позвольте…

Майор. О, я не требую, чтобы вы отбыли сегодня же. Отнюдь нет!.. А вот завтра…

Перришон и Арман. Как?

Майор. Как? А так: первым же поездом; там вы собственноручно по доброй воле вычеркнете две злые строчки, которые случайно вышли из-под вашего пера… Вы меня этим очень обяжете.

Перришон. Да, конечно… Так, значит, мне надо возвращаться в Швейцарию?

Майор. Во-первых, Монтанвер – в Савойе… А это теперь уже Франция!

Перришон. Франция – королева всех стран!

Жан. Но ведь это так далеко!

Майор (с иронией). Мне остается лишь воздать должке вашему миролюбию!

Перришон. Терпеть не могу кровопролития.

Майор (смеется). Могу вам сообщить, что я вполне удовлетворен. (Арману.) Мсье Дерош, еще несколько моих векселей ходит по рукам, так что, если какой-нибудь из них впадет к вам, я рассчитываю на вашу снисходительность! (кланяется.) Господа, имею честь!..

Перришон (кланяется). Майор…

Майор уходит.

Жан (Перришону, опечаленно). Ну вот, мсье, ваше дело и улажено…

Перришон (вспылив). А ты… Я тебя рассчитываю! Иди собирай вещи, скотина!

 

СЦЕНА ШЕСТАЯ

Арман, Перришон.

Перришон (всторону). Ничего не попишешь… Пришлось принести извинения! И это мне-то, чей портрет будет висеть в музее! А кто во всем виноват? Все этот мсье Арман!

Арман (стоит в глубине гостиной, в сторону). Вот несчастный, просто не знаю, что ему сказать.

Перришон (всторону). Да что же это такое! Уйдет он когда-нибудь или нет! Может, он еще какую-нибудь услугу хочет мне оказать? Нечего сказать, хороши его услуги!

Арман. Мсье Перришон!

Перришон. Что вам угодно?

Арман. Вчера, расставшись с вами, я отправился к моему приятелю – чиновнику из таможенной администрации. Я говорил с ним о вашем деле.

Перришон (сухо). Вы очень любезны.

Арман. Все в порядке!.. Суда не будет.

Перришон. Отлично!

Арман. Только вам придется написать несколько слов и выразить свое сожаление таможеннику.

Перришон (вспылив). Что такое? Извиняться?! Опять извиняться?!. Да что вы во все вмешиваетесь, в конце-то концов!

Арман. Но…

Перришон. Когда вы перестанете поминутно влезать в мою жизнь?

Арман. Я вас не понимаю!

Перришон. Да, вы влезаете во все! Кто вас, например, просил сажать под арест майора? Если бы не вы, мы были бы там ровно в полдень.

Арман. Но ничто не мешало вам поехать туда в два часа.

Перришон. Это далеко не одно и то же.

Арман. Почему?

Перришон. И вы еще спрашиваете – почему? Потому что… Не скажу почему! (в ярости.) Довольно оказывать мне услуги, мсье, хватит. Отныне если я свалюсь в пропасть, то прошу вас не вытаскивать меня оттуда. Лучше я заплачу потом сто франков проводнику… Да, я знаю, это стоит сто франков… Так что гордиться тут особенно нечем. И потом, я буду вам премного благодарен, если вы не станете менять часы моих дуэлей и предоставите мне возможность отправиться в тюрьму, если мне захочется.

Арман. Но, мсье Перришон…

Перришон. Терпеть не могу назойливых людей… Это нескромно! Вы меня просто одолели!..

Арман. Позвольте…

Перришон. Нет, мсье, меня не переспоришь. Хватит услуг! Хватит! (уходит в дом.)

 

СЦЕНА СЕДЬМАЯ

Арман, затем Анриетта.

Арман (один). Ничего не понимаю… Я просто ошеломлен!

Анриетта (входит справа, из глубины). Ах, господин Арман!

Арман. Мадемуазель Анриетта!

Анриетта. Вы говорили с папой?

Арман. Да, мадемуазель.

Анриетта. Ну и что?

Арман. Я получил доказательства его полной антипатии.

Анриетта. Что вы говорите! Этого быть не может!

Арман. Он даже стал упрекать за то, что я спас его и Монтанвере… В какую-то минуту мне положительно начало казаться, что вот сейчас он предложит мне сто франков в награду.

Анриетта. Сто франков?! Ну, знаете ли!

Арман. Он говорит, что такова такса!..

Анриетта. Но это же ужасно!.. Такая неблагодарность!..

Арман. Я почувствовал, что мое присутствие оскорбляет его, коробит… И мне ничего не остается, мадемуазель, как проститься с вами.

Анриетта (поспешно). Ни в коем случае! Останьтесь!

Арман. К чему? Он все равно отдаст вашу руку Даниэлю.

Анриетта. Мсье Даниэлю? Но я не хочу!

Арман (радостно). Ах!

Анриетта (опомнившись). То есть мама не хочет! Она не разделяет чувств папы: она вам очень признательна; и она вас любит… Еще совсем недавно она мне сказала: «мсье Арман такой порядочный человек, сердечный. Я все ему готова отдать, все самое дорогое в жизни…»

Арман. Но самое дорогое в ее жизни – это вы!

Анриетта (наивно). Мне тоже так кажется.

Арман. Ах, мадемуазель, как я вам благодарен!

Анриетта. Почему же – мне? Это маму вы должны благодарить.

Арман. А вы, мадемуазель, разрешите ли надеяться, что будете относиться ко мне с таким же благожелательством?

Анриетта (смущенно). Я, мсье?..

Арман. Скажите – да… Умоляю…

Анриетта (опускает глаза). Мсье, благовоспитанная девушка придерживается тех же взглядов, что и ее мама (убегает.)

 

СЦЕНА ВОСЬМАЯ

Арман, затем Даниэль.

Арман (один). Она любит меня! Она мне это сама сказала. Ах, как я счастлив!.. Ах!..

Даниэль (входит). Здравствуйте, Арман!

Арман. А, это вы… (в сторону.) Бедный малый!

Даниэль. Вот и настал решающий час: мсье Перришон придет в себя, и через десять минут мы узнаем его ответ! Бедный друг мой!

Арман. Почему это?

Даниэль. В той кампании, которая подходит сейчас к концу, вы совершали ошибку за ошибкой…

Арман (удивленно). Я?

Даниэль. Видите ли, Арман, я вас очень люблю… И я хочу дать вам один добрый совет, который может вам пригодиться… Как-нибудь в другой раз! У вас есть страшнейший недостаток!

Арман. Какой же?

Даниэль. Вы любите оказывать услуги – это злополучная страсть!

Арман (смеется). Ах вот оно что!

Даниэль. Поверьте мне: я прожил больше вас и среди людей так сказать… более тертых! Прежде чем оказывать человеку одолжение, удостоверьтесь, что он не дурак.

Арман. Зачем?

Даниэль. Затем, что дурак не в состоянии долго нести тягостное бремя, именуемое признательностью; даже среди умных встречаются существа чересчур хрупкие…

Арман (смеется). Ничего не понимаю! Не говорите вы парадоксами!

Даниэль. Хотите пример – извольте: мсье Перришон.

Перришон (просовывает голову в дверь). Я слышу свое имя!

Даниэль. Надеюсь, вы разрешите мне не причислять его к разряду высокоинтеллектуальных существ?

Голова Перришона исчезает.

Так вот этот самый мсье Перришон тихо-тихо невзлюбил вас.

Арман. Боюсь, что так.

Даниэль. А ведь вы спасли ему жизнь. Вы, быть может, считаете, что воспоминание об этом связано у него с представлением о преданном друге? Ничуть! Просто оно напоминает ему о трех обстоятельствах: во-первых, что он не умеет ездить на лошади; во-вторых, что он зря не послушался жены и надел шпоры; в-третьих, что он при всем честном народе вылетел из седла…

Арман. Возможно, но…

Даниэль. И, словно для того чтобы подлить масла в огонь, вы ему показали, как дважды два четыре, что ни во что не ставите его храбрость, так как благодаря вам не состоялась дуэль… Которая в любом случае все равно бы не состоялась.

Арман. Как это?

Даниэль. Я принял кое-какие меры… Я ведь тоже иногда оказываю услуги.

Арман. О, вы точно целите!

Даниэль. Да, но я умею спрятаться, я маскируюсь! Вникая в горестное положение моего ближнего, я надеваю войлочные туфли и не беру с собой света, когда иду в пороховой погреб! Итак, я сделал вывод…

Арман. Что не надо никому делать одолжений?

Даниэль. О нет! Но нужно действовать без излишнего шума и с выбором. На основании всего этого я и сделал вывод, что вышеупомянутый Перришон вас ненавидит. Ваше присутствие его унижает, он чувствует себя приниженным, обязанным вам! Вы подавляете его как человека!

Арман. Но это же неблагодарность!..

Даниэль. Неблагодарность – разновидность гордости… Или проявление «независимости духа», как выразился один галантный философ. А мсье Перришон – самый независимый из всех французских каретников, это я сразу учуял… Потому-то я и пошел совсем по другому пути.

Арман. По какому же?

Даниэль. Я поскользнулся – нарочно – возле небольшой расселины… О!.. совсем небольшой – и покатился вниз.

Арман. Нарочно?

Даниэль. Вы не понимаете? А ведь это была гениальная мысль – дать возможность каретнику спасти своего ближнего без малейшего риска для себя! Потому-то с тех пор я и стал для него светом в окошке, его радостью, его трофеем, доказательством его доблести! Стоит мне появиться, как его физиономия расцветает, живот выпячивается вперед, а позади сюртука вырастает павлиний хвост… Я держу в руках этого молодца так же крепко, как тщеславие держит человека… Стоит ему немного охладеть, – я подогреваю его пыл, раздуваю его… Печатаю о нем заметку в газете, платя по три франка за строчку!

Арман. Как? Вы?

Даниэль. Конечно! А завтра будут писать его портрет… Он и Монблан, и больше никого! Я просил, чтобы Монблан был совсем маленький, а Перришон – огромный! И наконец, мой друг, запомните хорошенько следующее – но только никому не говорите: мужчина привязывается к мужчине не из-за тех услуг, которые ему оказывают, а из-за тех, которые он оказывает!

Арман. Мужчины – возможно, но женщины?..

Даниэль. А женщины…

Арман. Они знают, что такое благодарность, они умеют хранить в душе память о благодеянии.

Даниэль. Боже, до чего красивые слова!

Арман. К счастью, мадам Перришон не разделяет чувств своего мужа.

Даниэль. Мамаша, может быть, стоит за вас, но за меня – гордость папаши: расселина наверху Монтанвера как-нибудь защитит меня!

 

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ

Те же, Перришон, мадам Перришон, Анриетта.

Перришон (входит в сопровождении жены и дочери. Очень серьезен). Господа, я рад, что вы оба здесь… Вы оба оказали мне честь просить руки моей дочери… Сейчас вы узнаете мое решение.

Арман (в сторону). Вот он, решающий час!

Перришон (улыбается Даниэлю). Мсье Даниэль… Друг мой!

Арман (в сторону). Я погиб!

Перришон. Я уже немало сделал для вас… Но хочу сделать еще больше: я хочу вам дать…

Даниэль (благодарно). Ах, мсье!

Перришон (несколько холодно). Один совет… (тихо.) В следующий раз говорите потише, когда рядом дверь.

Даниэль (удивленно). Ничего не понимаю!

Перришон. Да-да… Я вам очень благодарен за урок. (громко.) Мсье Арман… Вы меньше прожили на своем веку, чем мой друг… Вы менее расчетливы, но вы мне нравится. Куда больше… Я отдаю вам мою дочь. Арман. Ах, мсье!..

Перришон. И заметьте, что я не считаю это расплатой за одолжение, – я хочу остаться вашим должником… (смотрит на Даниэля.) Ведь только дураки не в состоянии нести тягостное бремя, именуемое признательностью. (направляется направо.)

Мадам Перришон подводит дочь к Арману, который предлагает ей руку.

Даниэль (в сторону). Попал в ловушку!

Арман (в сторону). Бедный Даниэль!

Даниэль. Моя карта бита! (Арману.) Пожмем все-таки друг другу руки – как прежде.

Арман. О, от всей души!

Даниэль (подходит к Перришону). Значит, мсье Перришон, вы подслушиваете у дверей?!

Перришон. Что поделаешь! Должен же отец найти способ все выяснить… (отводит его в сторону.) Послушайте-ка… Вы в самом деле бросились тогда нарочно?

Даниэль. Куда?

Перришон. Да в эту самую расселину?

Даниэль. Да… Но я никому этого не скажу.

Перришон. Очень вас об этом прошу!

Пожимают друг другу руки.

 

СЦЕНА ДЕСЯТАЯ

Те же, Мажорен.

Мажорен (входя). Мсье Перришон, я в три часа подучил дивиденд… И специально задержал карету этого господина, чтобы поскорее вернуть вам ваши шестьсот франков… Возьмите!

Перришон. Но зачем же было так спешить?

Мажорен. Извините, было зачем… И даже очень! А теперь мы с вами в расчете – полностью.

Перришон (всторону). Подумать только, что и я был таким!..

Мажорен (Даниэлю). Вот номер вашей кареты. Она ждет вас уже около двух часов. (протягивает ему карточку.)

Перришон. Господин Арман, мы будем завтра вечером дома, и, если хотите сделать нам удовольствие, приходите на чашку чая.

Арман (подбегает к Перришон у, тихо). Завтра?! Вы совсем забыли, вы же обещали майору!.. (возвращается к Анриетте.)

Перришон. А, в самом деле! (громко.) Женушка… Доченька… Завтра утром мы выезжаем обратно на ледяное озеро.

Анриетта (удивленно). Зачем?

Мадам Перришон. Ну, знаешь ли, не успели приехать, как снова в путь!

Перришон. Зачем? И ты еще спрашиваешь меня? Да неужели ты не догадываешься, что я хочу увидеть то место, где Арман спас мне жизнь.

Мадам Перришон. Но ведь…

Перришон. Хватит! Это путешествие мне приказано… (спохватывается) то есть подсказано… Чувством благодарности!

Занавес

Вильгельм Телль – легендарный народный герой Швейцарии. – Примеч. Ред.

Мальмезон – старинный дворец в 20 километрах от Парижа. – Примеч. Ред.