В душе помыться сразу тоже не получилось. Там от горячей воды и ещё одного бокала шампанского разморило Леру.

— Серьёзно? — удивился Кирилл, когда она стала тереться об него мыльными ягодицами. — Ну, иди сюда.

И поставил её лицом к стене.

— Не боишься, что мы так за день всё переделаем? — он ритмично выдыхал, и в такт его движениям Лерины ладони скользили по кафелю.

— Тебя же целых три дня не будет… А-а-а-а! — Лера выгнула спину дугой, как кошка, потому что его пальцы опустились ниже лобка.

— Попалась, — улыбнулся Кирилл, но недолго радовался, прижался к её спине, дёрнулся и всё же застонал, завершая этот парный танец.

— Проболтался, партизан, — засмеялась Лера.

— Ты прямо прелесть какая ненасытная, — Кирилл ещё тяжело дышал, и Лера слышала, как быстро бьётся сердце в его груди, когда он развернул её к себе поцеловать.

Лера потянулась к гелю для душа наугад. Попался шампунь, и она вытрясла его из жёсткого пластикового бутылька на голову Кириллу.

— Слушай, а пойдём в бассейн? — он отплёвывался он пены, пока Лера намыливала его волосы. — Там и джакузи должна быть. Полежим в горячей водичке. Расслабим мышцы.

— А пойдём, — легко согласилась Лера.

Она хотела спросить, зачем он заказал столько роз, ведь она утром всё равно улетает, но не стала. В конце концов, она же ему не жена, пусть делает что хочет. Хотя, лёжа в щекочущих пузырьках гидромассажной ванны, она всё же вернулась к вопросу, ответ на который Кирилл так и не дал.

— Сложный был разговор с женой?

— Нет, счастье моё, совсем не сложный, — Кирилл держал Леру за руку, чтобы она не отплывала, да и вообще — просто держал. — Во-первых, к этому шло. Во-вторых, мы это уже проходили. А в-третьих, если бы ты имела возможность познакомиться с моей женой, то поняла бы, что с ней всё просто. Она не закатывает истерик, не устраивает скандалов, реагирует обычно сухо и сдержано. Да. Нет. Всё строго. Всё по существу.

— Не верю, — покачала головой Лера с чувством. Ну, ни дать, ни взять, Станиславский. — Я помню, когда разбила твой телефон, в каком ты был отчаянии. Как её успокаивали лекарствами.

— В том-то и дело, что сильные эмоции для неё так необычны, что у меня аж руки тряслись, когда она прошлый раз стала истерить.

— Сейчас не трясутся? — усмехнулась Лера и спиной плотнее прижалась к бьющей под давлением струе воды.

— Трясутся, — вытянул он вперёд одну руку. — Лер, за что ты со мной так?

Кирилл посмотрел так грустно, пряча руку под воду.

— А ты со мной, Кир? За что?

— Как? — кажется, искренне не понимал он.

— Ты, значит, свободный человек? Считай, отпросился. Официальное разрешение получил. Но я-то девушка замужняя.

— Так и я — не свободная касса, — он поцеловал тыльную сторону её ладони. — Да, мы поговорили. Да, я расставил приоритеты. Но до развода пока далеко. Потому что есть одна неразрешимая проблема.

— Она беременна? — посмотрела Лера в его глаза и замерла, ожидая ответа.

— Нет, — не отвёл Кирилл взгляда. — Но восемь законсервированных оплодотворённых яйцеклеток дают слишком большой процент вероятности, чтобы об этом не думать. И основная сложность в том, — он опустил глаза, посмотрел на разбегающиеся по горячей воде волны. — Что я не могу отказать женщине, смысл жизни которой — в материнстве. Не могу.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чём он говорит. Раньше или позже, а его Настя забеременеет, даже если он будет жить в другой галактике. И Кирилл не откажется от своего ребёнка.

«А от кого ей ещё беременеть, если не от родного мужа?» — Лера тяжело выдохнула. Восемь — это ещё минимум четыре «подсадки». Да, вариант стопроцентный, что в ближайшие несколько месяцев мечта этой девочки осуществится. И речь о разводе не зайдёт, пока она не родит. А встречаться с женатым мужчиной…

«Господи, о чём я вообще?» — ещё успела Лера подумать, когда Кирилл посадил её к себе на колени.

— Для меня это ничего не меняет, — прижал он её к себе, словно боялся, что она сбежит, и играл языком с мочкой её уха. — Я уже всё решил.

— Кир, давай всё это отложим на потом, — отстранилась Лера. Шампанское, горячая вода, пять утра по её времени. У неё не осталось сил даже на мысли. — Пошли спать.

— Не возражаю, — но Кирилл всё же оставил на губах ещё один долгий, пахнущий хлоркой и несбыточными мечтами поцелуй.

Огромный бордовый букет стоял в вазе посреди маленького номера, делая его уютным.

Под благоухание цветов они заснули. Под звуки будильника и с головной болью — проснулись.

Утро навалилось похмельем и тоской перед предстоящим расставанием.

Кирилл помогал Лере собирать чемодан.

— Вес багажа небольшой, всё влезет, — заворачивал он в её халат бутылку, которую они вчера так и не открыли. — Откроем её в Барсе. Будет символично. Заведём такую традицию.

— Какую? — заканчивала Лера макияж, краем глаза наблюдая, как ловко он раскладывает её вещи и нюхает, сволочь, её бельё.

— Будем пить шампанское, привезённое из одного города, на крыше какого-нибудь следующего.

— Значит, следующий наш город — Барселона?

— Однозначно! — Кирилл обернулся. — Есть что ещё сюда сложить?

— Да, да, косметичка, — протянула Лера и улыбнулась замеченной распечатанной пачке Дюрекса в недрах чемодана. — Контрацептивы тоже будем из города в город возить?

— Думаю, одной странной традиции нам достаточно. Но что-то мне подсказывает, что они нам пригодятся, — Кирилл захлопнул крышку. Щёлкнул кодовый замок. — Готова?

— Как пионер, — открыла Лера дверь, осматривая последний раз комнату.

И всё же вытащила из вазы букет и ту единственную розочку, что стояла в бутылке, засунула в середину и вытерла стебли полотенцем. Кирилл не возражал.

И только, уже пристёгивая ремень безопасности в машине, посмотрел на цветы на заднем сиденье.

— На всякий случай. Тебя не пустят с ними в самолёт.

— Я знаю, — всё ещё тёрла Лера влажной салфеткой пятно от кетчупа, чем она и занималась всё то время, пока Кирилл оплачивал на ресепшен счета. — Будешь смотреть на них все три дня и вспоминать обо мне.

— Иди сюда, глупышка моя, — забрал он у неё салфетку, кинул на пол и продолжил шёпотом после долгого поцелуя: — Я не забыл тебя с прошлой осени. Я не забуду тебя никогда.

— Мы не опоздаем? — уклонилась Лера от очередного поцелуя, понимая, что он будет фатальным.

— Ещё успеем сделать коротенькую остановочку, — протянул ей Кирилл презерватив, осматриваясь достаточно ли пусто на парковке в шесть утра.

В общем, розам пришлось потесниться, камере, висящей на фасаде, видимо, на время отвернуться, редким прохожим — делать вид, что они ничего не замечают, а Лере на время забыть о своих недавно открытых громогласных талантах.

Уже сидя в кафе в аэропорту, Кирилл давал Лере последние наставления.

Одной рукой он, как всегда, держал её пальцы, а второй тыкал в телефон, периодически бросая его на стол, чтобы сделать глоток кофе.

— Чек-инн в гостинице с десяти утра. От корпоративного отеля возьми такси. Покажешь таксисту адрес, — Лерин телефон пискнул, принимая прилетевшую от Кирилла фотографию, — и всё, ты на месте. Отель на побережье. У тебя будет день до вечера. Море. Уверен, солнце. Купайся, загорай. Можешь, побродить по городу. В общем, я думаю, найдёшь, чем заняться. Я прилечу поздно вечером.

Лера кивала, дожёвывая свой бутерброд. И всё идеальное совершенство мира сейчас для неё заключалось в трёх вещах: в том, как Кирилл отпивал кофе, как скользили его пальцы по экрану телефона, и в тепле его руки. В том, с какой лёгкостью он заполнял собой её жизнь даже не вызывало у неё недоумения. Он словно всегда в ней был, как кислород в воздухе. Просто теперь его стало больше.

— Я за всё заплатил, — он полез в карман и протянул Лере банковскую карточку. — Но всё равно держи.

— Кир, прекрати, — шарахнулась Лера от неё, как от осы, вызвав его улыбку. — У меня есть деньги. И карточка тоже есть.

Он засмеялся.

— Я знаю, знаю. Но это на тот случай, если ты передумаешь. В Барсе очень демократичные цены, это не Париж, не Женева, но всё же это — еврозона, не рубли. А ты первый раз за границей.

— Я не рассчитывала на тебя, когда взяла отпуск.

— И всё же это я на нём настоял.

— Нет, — улыбнулась она хитренько. — Я даже собиралась поехать с мужем.

— Коварная, — покачал Кирилл головой.

И продолжил этот разговор, когда Лера уже прошла регистрацию.

Они стояли недалеко от зоны контроля. Пора было расставаться.

— У тебя есть три дня подумать обо всём без меня, — Кирилл прижимал к себе Леру, судорожно втягивая в лёгкие воздух, словно не мог надышаться. — Могу тебе даже не звонить.

— Нет, нет, ты что! Я умру без твоего голоса, — прижалась Лера щекой к его рубашке, ещё хранящей лёгкий ненавязчивый запах его мужских духов.

— Согласен, — погладил Кирилл её по спине, прощупывая пальцами, перебирая позвонки, вдыхая запах её волос. — Я тоже не могу без твоего голоса. И я не шутил, когда сказал, что люблю тебя. Мне кажется, я вообще всю жизнь тебя люблю. Может, даже не первую жизнь, просто забыл на время об этом. Но встретил тебя и вспомнил.

— Кир, я… — подняла к нему лицо Лера.

— Ничего не говори. Пожалуйста, — он приложил палец к её губам. — Не надо. Я понимаю, что давлю. Но не хочу, чтобы ты сказала что-то, о чём будешь потом жалеть. Я хочу, чтобы ты просто подумала: ты со мной или нет. И мы останемся вместе или … расстанемся, — ему тяжело далось последнее слово, но он всё же его повторил. — Расстанемся, если ты так решишь. Обещаю, я больше тебя не потревожу, если «нет». Я просил один шанс, и ты мне его дала. Как мог, я его использовал. Теперь решение за тобой.

— Кир, одного дня вместе так мало, чтобы принять решение, — вздохнула Лера, оглянувшись, словно её позвали. Время поджимало.

— Мне хватило одного взгляда, — Кирилл прижал её к себе крепко-крепко, не рискнув целовать. — И всё же подумай об этом. Я позвоню. Как всегда. До встречи!

Лера помахала ему рукой, войдя в таможенную зону, едва сдерживая слёзы.

Он говорил о себе, но Лера чувствовала то же самое. Теперь он был для неё всем: дождём и солнцем, светом и тьмой, свободой и тюрьмой, счастьем и бедой, небом и звёздами, целым миром, огромной вселенной — человеком, которого она любила.