На работу Лера проспала.

Первый раз. Выпила таблетку уже под утро. И проснулась, когда действие снотворного её отпустило. Оказалось, уже рассвело.

Лера начала натягивать джинсы, не открывая глаз, долго боролась с непослушными штанами, но потом плюнула и набрала Дашкин номер.

— Я не приеду сегодня.

— Как не приедешь? — голос офис-менеджера звучал испуганно. — А Екатерина как же?

— Попроси кого-нибудь из медпредов её повозить.

— А почему? Ты что, заболела?

«О! Опять этот допрос», — Лера упала на кровать навзничь.

— Слушай, иди ты в задницу со своими вопросами. Да, я заболела.

— Просто если у тебя не будет больничного…

Лера нажала «отбой».

«Будет у меня больничный, — голова хоть и дурная, но о том, у кого из знакомых врачей можно оформить задним числом листок нетрудоспособности, Лера помнила. — Возьму, наверное, всю неделю до самых праздников. Достало всё».

Она пыталась открыть календарь, чтобы свериться, на какие дни недели выпадают выходные. В глаза упрямо лез пустой экран. Ни одного пропущенного звонка. Она попросила — и Кирилл больше не позвонил. Какой послушный мальчик!

Телефон взорвался пронзительной трелью прямо в руках. Дашка перезванивала.

«Да пошла ты! — решительно вырубила Лера звук и бросила телефон на кровать. — Хоть обзвонись!»

Лера натянула обратно пижаму и побрела на кухню.

— И ты в таком виде села за руль? — встретила её мама недоумением и праведным возмущением.

— Я не пила, мам. Не пила, — Лера открыла кран, спуская воду. Взяла с полки кружку. — Поздно проглотила снотворное. И вообще плохо себя чувствую.

— Заболела?

— Ну, можно и так сказать.

— Дома, что ли, останешься?

Лера принялась жадно глотать воду вместо ответа.

— Приготовить тебе что-нибудь? Суп?

— Да, суп можно.

«Вряд ли это лечится супом», — горько усмехнулась она. Но не свали она всё на болезнь, и маме придётся рассказывать, как сильно она оказалась права в своих неблагоприятных прогнозах. А Лера пока не готова была этим делиться.

— Ну, иди ложись, — с беспокойством посмотрела на неё мама. — Я тогда в магазин.

— Как скажешь, — поставила Лера кружку на место, но побрела не в бывшую папину комнату, где она теперь жила, а в мамину гостиную.

Включила телевизор.

«Из-за метеоусловий в Москве были задержаны вылеты всех рейсов… несколько тысяч пассажиров остались…»

— Понятно. Никто никуда не летит. — Лера переключила. — Москву замело. На дорогах коллапс.

И невольно поймала себя на мысли, что сегодня Кирилл будет ехать на работу не час, как обычно. А возможно, часа три. Улыбнулась горько, представив, как было бы здорово три часа проговорить: он в машине, и ей в кои веки никуда не надо идти.

Отвыкать от него будет в бесконечное количество раз сложнее, чем привыкнуть. Приучать себя не думать о нём. Перестать скучать по его голосу. Под силу ли ей это?

Где её гнев? Где злость? Где негодование? Тоска. Смертная. И больше ничего. Её словно выпотрошили. И только нестерпимое желание, чтобы он был рядом, и смутное чувство, а не поторопилась ли она с выводами. Как-то не укладывалось у неё в голове, что соблазнил он её просто так, хотя… если ему как раз нравятся такие скромницы и праведницы, то почему бы и нет. И другу предъявил, как трофей. Зачем только с дедом знакомил — не понятно. Дед не укладывался у Леры в голове, а всё остальное, если постараться — очень даже вписывалось в эту картину маслом. И презрение дедовской жены и шуточки Степана по поводу Лериной доступности. Нет, она подумает об этом завтра. Сейчас у неё нет сил даже думать.

Глаза слипались. Телевизор убаюкивающе бормотал.

Её разбудил звонок в дверь. Настойчивый. Уверенный. Чужой. Свои так никогда не звонят.

«Вставать? — Лера прислушалась, прозвучат ли мамины шаги из кухни. — Или она ещё в магазине? Нет, не вставать».

Лера снова блаженно зарылась носом в подушку. Вдохнула запах дома, уюта, маминого шампуня.

— Лерочка, — как-то смущённо прозвучал мамин голос на пороге комнаты. — Ты спишь?

Лера подняла голову, уставившись на маму непонимающе.

— Там к тебе, — она показала большим пальцем на дверь. — Парень.

Словно из матраса разом вылезли все пружины, так Лера подскочила. Потёрла глаза, поправила волосы, уставилась на маму испуганно, но та только виновато показала глазами на дверь.

Лера вывернула из дверного проёма и тут же повернула обратно, как в немом кино.

Ей хватило этой доли секунды, чтобы увидеть всё. Снег, таявший на его волосах. Поднятый воротник пальто, слишком тонкого для их холодной погоды. Огромный букет бордовых роз, который он держал в руках. И взгляд. Штирлиц нервно курит в кафе «Элефант».

— О, боги! — выдохнула Лера.

— Лера, а это кто? — тихо спросила мама, выглядывая на незнакомца.

— Это мой москвич, мама, — так же тихо ответила Лера.

— Так мне, может, выгнать его?

Лера улыбнулась тому, что Кирилл их, наверное, прекрасно слышит.

— Не надо, мам. Я сама.

Она выдохнула и снова вышла. Остановилась в двух шагах, оценила туго спелёнатые цветы, заправила за ухо волосы, подняла на Кирилла взгляд.

— Привет! — не улыбнулся он, всматриваясь в её лицо. Нервно, тревожно.

И проклятые мурашки ринулись все разом ему навстречу, потянули Леру за собой. Нет. Она справилась с ними и не сдвинулась с места.

— Привет!

— Это… тебе, — он протянул цветы, неловко пожав плечами.

— Спасибо! — Лера еле удержала букет, таким тяжёлым он оказался, и Кирилл кинулся ей помочь. Их пальцы встретились, и он не убрал их, сжал её руку.

— Выслушай меня. Пожалуйста!

Лера сделала шаг назад и покачала головой.

«Нет, нет, нет… Ты же меня убедишь. Ты же обязательно найдёшь слова, чтобы развеять все мои сомнения».

Его руки безвольно упали вдоль тела.

Если бы не мама, что стояла за спиной, возможно, Лера сказала бы больше. Но хорошо, что их разговор слушала мама — страх сболтнуть при ней лишнего не давал Лере и рта раскрыть.

— Почему? — две мучительных идеально ровных складки на его идеальном лбу.

— Кирилл, я всё уже сказала. Уходи. Пожалуйста!

— Хорошо, — он кивнул, но не двинулся с места. — Только ответь мне: «Почему?»

— Ты сам знаешь, — Лера вручила маме букет, и та правильно восприняла это как сигнал ретироваться. Протиснулась мимо Кирилла в кухню, скользнув по нему осторожным внимательным взглядом.

— В том-то и дело, что не знаю, — ответил он, когда за ней закрылась дверь.

— Ты мне врал, — вскинула подбородок Лера, понимая, что Кирилл вытягивает её на разговор. На объяснения, к которым она сейчас не готова. Слишком всё свежо, слишком остро, кровоточит, болит, лишает силы, мешает думать.

— Никогда, — он покачал головой так убедительно. — Я никогда тебе не врал.

Он шагнул к ней, но Лера попятилась и выставила вперёд руку.

— Стой, где стоишь. А лучше — уходи.

— Хорошо, сейчас я уйду. Но молчание никогда ничего не решает. Я сыт им по горло. И я не улечу обратно, пока ты меня не выслушаешь.

Он обернулся к двери, дёрнул за ручку. Дверь оказалась заперта, а старый замок, который он старался открыть — сломан. Лера кинулась помочь. И Кирилл предусмотрительно отошёл, следя за её руками.

«Улетишь, куда ты денешься, — распахнула Лера дверь, сверля его глазами. — Не век же тебе куковать в нашем захолустье. Вернёшься к своей жене. Помиришься со своим другом, если ты вообще с ним ссорился».

— Прошу!

Он сокрушённо покачал головой, шумно выдохнул и вышел.

А Лера хлопнула в сердцах дверью за его спиной, сотрясая стены.

— За что это ты с ним так… строго? — покосилась мама от мойки, где она боролась с жёсткими стеблями роз, когда Лера упала обессиленно на табуретку.

— Есть за что, — вздохнула Лера, откусывая заусенец.

— А он приятный. Такой благородный, серьёзный.

— Мама, — мотнула Лера головой, как бодливая корова.

Она никак не могла собраться с мыслями. Вся её уверенность в его подлости рухнула в один миг, стоило лишь посмотреть в его глаза. И он был прав. Не выносят приговор, не выслушав подсудимого.

— Это сколько же денег он потратил на такую красоту, — водрузила мама в вазу огромный букет. — А ты его даже чаем не напоила, злыдня. Человек с дороги, сразу к тебе, с букетом.

— Мама! — подскочила Лера и бросилась прочь из кухни.

Она поймала себя на мысли, что, видимо, ею движет непреодолимое желание бежать за Кириллом вдогонку. Иначе Лера не знала, как объяснить свою неожиданную активность. Она кружила по комнате, не зная, за что хвататься, и кинулась к шкафу — выбрать что надеть.

«Эта кофта старая. У этого свитера на груди затяжка, — летели на кровать вещи. — Это он купил мне в Барсе. Не буду ему льстить».

Она наконец выбрала блузку и выудила из-под вороха вещей телефон.

О, боги! Пропущенных звонков было не счесть. И почти все из офиса. И Лера, кажется, догадывалась почему.

— Ну слава богу! — выкрикнула Дашка в трубку. — Лера, у нас тут такое творится! Прилетел Неверов. Один. Без предупреждения. Без звонка. Девки не знают, за что хвататься. Он же наверняка поедет по аптекам. А у нас всё так далеко от идеала. Всех на хрен поувольняют.

Лера слушала её речитатив с открытым ртом. Про работу-то она совсем и не подумала.

— Твою мать! — ответила она на испуганную Дашкину тираду.

— А я о чём говорю. Давай глотай там какие-нибудь таблетки и бегом по своим сетям.

— А он уже попросил какие-нибудь отчёты, документы?

— Ничего он не попросил. Он и в офисе-то пробыл минут пять. Как раз, когда ты позвонила. А потом исчез в неизвестном направлении. И если он поехал по аптекам…

— Даша, не нагнетай, — осадила её Лера. — Всё у нас нормально в аптеках. Может, не идеально, но нормально. Мы всё же не просто так деньги получаем. Работаем. А Катя где?

— Катя рванула со всеми. Выгребли всё промо, что было в офисе, сейчас соберут по складам у кого какие залежи препаратов. И будут делать двойную выкладку, что-то там ещё, я не запомнила.

— Ясно, ясно, — перебила Лера. — Ладно, Катьке сейчас позвоню. Всё решим.

— Ой, там ещё на дорогах сегодня что творится! Ужас! — вздохнула Дашка. — Город стоит. Везде гололёд. Аварии. Ну, давай! Ждём!

Лера отключилась. Заглянула в «Яндекс-Пробки». Твою же мать! Дело к обеду, а на карте до сих пор красным-красно. Город не просто стоит. Он умер, окаменел, застыл кровавыми венами центральных улиц. И бедные девчонки сейчас будут надрываться из последних сил в этой безнадёге, а Неверов отсыпаться в гостинице. Судя по его воспалённым глазам, вряд ли он сомкнул их дольше, чем на пару часов.

Выдох получился долгий и обречённый, но делать было нечего, свой переполошенный курятник надо было спасать.

— Кирилл…

Он довольно хмыкнул в трубку.

— Неужели передумала?

— Я по работе.

— Мн-н-н… понимаю. Перепугались?

— Да нечего нам особо бояться. Мы работаем всегда на совесть.

— Жаль, что не на результат, — включил он режим «большой начальник». Обиделся. Расстроился. Злорадствует. Устал.

— На результат, — уверенно возразила Лера. — Просто у нас только вчера было собрание. Вы же с Гессманном только к концу ноября собрались. А ты явился уже сегодня. Этот как-то…

— Неожиданно? — улыбнулся он. — Незапланированно? Внезапно? Слишком?

— Врасплох.

— Понимаю, — он сочувствующе помычал. — Я себя чувствую так же. Даже ещё хуже. Словно получил под дых. Даже ещё ниже. И удар оттуда, откуда совершенно не ждал.

— Кирилл…

— Да, счастье моё, — прозвучало с лёгкой издёвкой.

— Никто не должен страдать из-за того, что мы поссорились.

— Я с тобой не ссорился. Я пролетел десять тысяч километров ради того, чтобы тебя увидеть. Чтобы тебя обнять. И ты меня прогнала.

Лера выдохнула, не зная, что сказать. На ум не шли правильные слова. Ей нечего было ему возразить. И все её претензии сейчас казались такими нелепыми. И ненастоящими, в отличие от его обиды.

— Я видела новости. Аэропорт до сих пор закрыт. Как ты прилетел?

— Видимо, на собственных крыльях, — усмехнулся он. — Ты их отрастила мне. Но ты и подрезала. Лер, в чём я провинился? Что сделал такого, что ты не хочешь со мной даже говорить. За что ты так со мной? Я не рассказал тебе про Варвару? Так это дело прошлое. А прошлое не меняется. Сейчас или через месяц, или через год ты бы узнала, от этого ничего всё равно не изменилось бы.

— Нет, Кирилл. Как раз всё изменилось. Изменилось со вчерашнего дня.

Он молчал. Может, осмысливал её слова. Может, думал.

— Я позвонила только узнать. Если ты не будешь ходить по аптекам, если ты приехал не по работе, пожалей девчонок. Они же будут сейчас из кожи вон лезть, чтобы тебе угодить.

— Звучит заманчиво, — рассмеялся он зло. — Я всё же ваш директор. Пусть стараются. А пойду я по аптекам или нет, это неважно.

«Вот сволочь!» — выругалась про себя Лера.

Таким она Кирилла не знала. Что только укрепило её во мнении, что она его действительно не знала. Совсем. И видела только то, что он хотел ей показать.

— И я буду здесь хоть целую вечность. Ждать, пока ты дашь мне слово. И целую вечность твои коллеги пусть бегают и стараются.

— А ты, оказывается, жестокий, — усмехнулась Лера. — За что ты с ними так?

— Я справедливый. Ведь это кто-то из них снабдил тебя такими сплетнями, что ты всю ночь проплакала. Значит пусть им тоже придётся несладко.

— Я не пла…

— Счастье моё, — перебил он. И в этот раз уверенно и мягко. — Что бы тебе ни сказали, уверен, всё это неправда. И, если это такси когда-нибудь выберется из пробки, и я не погибну от голода и холода в ваших снегах, клянусь: я смогу развеять любые твои сомнения, какими бы возмутительными тебе не казались сейчас мои поступки.

— Знаешь, как это называется? Шантаж.

Кирилл засмеялся. В этот раз довольно.

— Конечно, я знаю. Я вообще так много всего знаю про шантаж, что мне самому страшно. Но я тебе не расскажу, — он явно улыбался. — Ты ведь не хочешь меня слушать.

— Сволочь ты, Неверов, — сказала Лера, сдаваясь.

Она не способна была ему сопротивляться. Как мышь перед удавом. Как восторженная идиотка перед ловкостью рук мошенника. Как пациентка перед гипнотизёром. Да гори оно всё синим пламенем! Всё равно погибать. И лучше с ним, чем без него.

— Я знаю, счастье моё, — теперь прозвучало вкрадчиво, совсем лишая её воли. — Оставайся сегодня дома, как собиралась. Отдохни, выспись. Ты такая уставшая! Не надо никуда ехать. Я уже поговорил с Катериной. Посвятил её в свои планы насчёт ваших аптек. Если хочешь, буду ждать тебя завтра в офисе. Мне это дорого будет стоить — ещё один день без тебя, но я справлюсь. А ты справишься? Я так близко.

Лера сжала кулак, но улыбнулась вместе с ним.

«Вот же, гад! Мерзкий пушистый чеширский гад. Лукавый. Мартовский. Совершенно безумный».

— Где ты сейчас застрял? В каком месте?

Он засмеялся.

— Командир, это мы где сейчас?

Кирилл назвал место. Буквально в двух шагах. Видимо, пока он вызвал машину, пока она приехала. Его такси, похоже, стояло где-то в самом хвосте этого дорожного катаклизма.

Так близко. Голодный, уставший, измученный. Нет, Лера не могла так с ним поступить, какой бы сволочью он ни был.

Она соображала, что бы придумать, пока Кирилл тихо переговаривался о чём-то с водителем. «Пока я добегу до гаража, — считала она, натягивая сапоги. — Пока откопаю ворота, которые, скорее всего, замело, пока доеду, он как раз дойдёт до свободного от затора участка дороги».

— Выходи из такси и иди в обратном направлении, — скомандовала Лера, — У меня чёрная Тойота Королла.

— Подумать только, мой любимый цвет, — мурлыкал Кирилл, улыбаясь.

Лера назвала цифры номера и уже знала, что он скажет дальше.

— Подумать только, мой любимый размер.

Дверь хлопнула. Он уже вышел.

— Счастье моё, у тебя тут на двери подъезда кодовый замок…