Дэн открыл глаза в своей комнате в семь утра и тут же закрыл. Какое счастье, что не надо идти одеваться в прихожую! Не вставая с кровати, он сгреб вещи со стула, кое-как сложив их на себя, даже ботинки сверху поставил. Закрыл глаза. Как же хотелось спать! Попытался перенестись в свою больничную комнату. Не получалось. "Черт, одеяло!"- понял он свою ошибку. Пришлось убирать вещи, откидывать одеяло, снова собирать вещи. Он попытался сосредоточиться, обнимая ботинки. Вспомнил про плакат, не открывая глаз, пошарил по стулу, нашел, вдохнул... Ааааа! Постель была ледяная! И вообще в больнице в отличие от дома было прохладнее. Он сбросил вещи с себя на пол, кое-как укрылся, попытался согреться и еще поспать. Было темно, но он всё равно открыл один глаз, убедиться, что в комнате никого кроме него нет. Его смена начиналась в восемь, но от холода и этой суеты с перемещением мозг окончательно проснулся и, судя по всему покемарить еще хоть полчасика уже не получиться. Дэн нехотя стал натягивать на себя больничную форму. Включил чайник. Одна надежда теперь - на кофе. При развешивании притянутых с собой вещей выяснилась недостача одного носка. Мама прибьет за непарные носки! Пришлось вернуться.

Он почистил зубы, взял потерянный носок и оставшийся на тарелке недоеденный с вечера бутерброд. Так и появился с носком в руке и бутербродом в зубах. Чайник как раз отключился. Критически осмотрев давно не мытую кружку, Дэн нашел ее пригодной для утреннего кофе, а потому в нее тут же посыпались растворимый кофе и сахар-песок, и полился кипяток. "С добрым утром!" - сказал он себе и начал сёрпать горячим кофе.

Жизнь в Доме Престарелых начиналась рано. С семи утра процедурные сестры измеряли температуры и давления, раздавали таблетки, ставили уколы, бегали по коридору с утками и баночками для анализов. Дэну нравилось, что еще так рано, а жизнь вокруг уже кипит. Он подошел к окну, отдёрнул занавеску. Светало. С кухни, которая находилась прямо под ним, потянуло чем-то приятным. Редкий случай! Кажется, омлет. Он решил сходить за завтраком.

На кухне вовсю кипела жизнь. Жарился омлет. Варилась каша.

- Здравствуйте! - обратился он ко всем сразу.

- И вам, доктор, не хворать! - ответила ему внушительных размеров немолодая женщина, которую все звали просто Лидка, - Кашки или омлета? - перешла она сразу к делу.

- Рисовая, - ответила она быстрее, чем он успел спросить.

Получилось смешно - рот для вопроса он уже успел открыть, но потом захлопнул его, так ничего и не сказав. Девочка, которая помогала Лидке на кухне, прыснула со смеха.

- Катерина, хорош ржать, положи-ка доктору кашки, - дала ей указание повариха.

- Нет, нет, Катя, мне омлет, - успел вставить Дэн.

И пока Девушка возилась с противнем, Лидка, переставив что-то кипящее прямо голыми руками на плите, обратилась к Дэну:

- Денис Альбертович, вы меня простите, оно, конечно, не мое дело, - Лидка достала из-за пояса полотенце и стала тереть им край стола, - но эти дуры малолетние, они ж вчера весь поселок оббегали, Вас искали. Говорят, вы на перрон пошли, дамочку какую-то городскую провожать, да и пропали. Они уж думали, вы с ней в город уехали. А я смотрю поезд-то еще не пришел, а вы уже здесь.

Она снова заткнула полотенце за пояс, но рукой все продолжала гладить стол.

- Я, конечно, понимаю, что вы человек взрослый и все такое, но вы уж хоть той же Екатерине Петровне шепните, что Вас не будет. А она уж придумает, что им тут сказать.

Она повернулась, взяла у Кати тарелку с омлетом и вручила Дэну в руки.

- Спасибо, Лидия Михайловна! Спасибо, Катя! - он повернулся к девушке, а потом опять посмотрел на повариху, - Я понял! Я постараюсь.

- Постарайся, постарайся, - махнула она ему в спину. А потом еще что-то добавила, но он услышал только, как они с Катериной засмеялись.

С омлетом, остатками кофе в желудке и в хорошем настроении он отправился на обход. Да, с этим срочным отъездом в субботу вечером он, конечно, погорячился, но вроде все обошлось. И день пошел как обычно, весь в заботах и делах.

Уже далеко после обеда он нашел, наконец, время и пошел к своей подопечной Купчихе. Купчиха, потому что Купцова Евдокия Николаевна. Хотя может она и настоящей купчихой была, а может помещицей, кто знает.

Старушка спала. Дэн стоял посреди комнаты с плакатом и не знал, как ему поступить. Повесить плакат пока она спит, или дождаться когда проснется. Если повесить, то прямо перед глазами или вон там, над комодом. Он сомневался и решил позвонить Шейну, в конце концов, это же его "проект". Дэн оставил плакат и пошел звонить к себе в комнату - Шейн же еще и про картину ничего не знал!

Он еще разговаривал, когда услышал в коридоре какой-то нездоровый шум. Прямо с трубкой у уха, Дэн открыл свою дверь и услышал, как крикнули: «Света, давай воды скорей!» Потом в коридоре открыли окно. Потом он увидел согнувшуюся пополам новенькую медсестру.

- Шейн, простите, тут кажется плохо кому-то стало, я перезвоню, - сказал Дэн, нажал отбой и побежал к девушке. Она была белая как мел, но уже разогнулась и неуверенно опиралась на подоконник у открытого нараспашку окна.

- Господи, что случилось? - он перехватил у подбежавшей медсестры ватку с аммиаком, помахал ей у девушки перед носом.

- Я нормально, нормально, - отмахнулась она, когда он попытался ее придержать.

- На, выпей, - Света наконец принесла воды.

- Да что случилось-то, Света? - обратился он к девушке, имя которой слышал.

- А не знаю, Денис Германович, я воду несла. Галя, что с ней? - обратилась она к той, что принесла аммиак.

- Даш, ты как? - Галя нагнулась к уже заметно порозовевшей девушке, - Давай-ка я окно закрою, а то простынешь еще.

Девушка отпустила подоконник, выдохнула, покосилась на открытую дверь.

- Фу! Простите, это я с испугу. Ой, сердце до сих пор колотиться, - и она приложила руку к груди, - В-общем, я заглянула посмотреть все ли там в порядке, - она опять показала на дверь, - Смотрю, там плакат какой-то лежит, я развернула посмотреть, а она с кровати как зашипит. Как змея!

- Кто? - переспросил Дэн.

- Кто-кто! Да Купчихи эта ваша! - и она кое-как стала продолжать сквозь слезы, - Я повернулась, а она шипит "Дай сюда!" и руку ко мне тянет.

И для наглядности Даша показала, как тянула к ней бабка костлявую руку. Девчонки в ужасе раскрыли рты. Вылезшие из своих комнат на шум бабки все как одна начали креститься. А Дэн бросился со всех ног в ту самую дверь.

Бабка сидела на кровати и держала перед собой развёрнутую репродукцию. Вполне себе живая, и даже довольная.

- Евдокия Николаевна? - он слегка наклонился, заглядывая на старушку сбоку.

- Ййаа, - прошипела она, потом слегка откашлялась и сказала вполне внятно, - Я!

И Дэн чуть сам не рухнул в обморок, потому что она не только говорила, она улыбалась, и она только что пошутила, потому что, произнося это "Я!" попыталась на военный манер приложить руку к голове.

Как вовремя в его руке оказалась эта не выкинутая ватка с нашатырем! Он заметил, что машет ей у себя под носом, только когда услышал дружный смех у двери. Все, кто был до этого в коридоре, стояли сейчас и в комнате, и в дверях и смеялись. И Дэн тоже засмеялся и больше всего от счастья, потому что да, у него получилось!

Заплаканная Даша присела возле старушки:

- Простите, я от неожиданности!

Старушка, кажется, ничего не поняла и просто погладила ее по голове.

Сквозь толпу протискивалась Екатерина Петровна, ее голос был слышен еще с коридора:

- Так, что это здесь за собрание? Девочки, давайте-ка за работу! Вера Львовна, уберите отсюда свою швабру, еще не дай Бог, споткнется кто!

Все потихоньку стали ретироваться, даже постояльцы. А Екатерина Петровна, высокая, стройная, как всегда на каблуках, вошла в комнату. Она молча посмотрела на Дэна, на Купчиху, на скрутившийся в трубочку плакат на ее кровати. Начала с плаката. Развернула, оценила, недоверчиво спросила:

- Поле!?

- Рожь, - пояснил Дэн и добавил, - Шишкин.

Главврач отложила плакат, развернулась на каблуках и, засунув руки в карманы белого халата, обратилась к старушке:

- Евдокия Николаевна, так вы у нас все это время немой, оказывается, прикидывались?

- Дайте закурить, - хрипло, но вполне уверенно обратилась бабка к Дэну. Под гневным взглядом Екатерины Петровны Дэн покраснел как школьник. Старушка между тем, понимая, что здесь помощи не дождешься, прокандыбала к комоду и извлекла из него сигарету и зажигалку. Потом приоткрыла окно и села перед ним на привычное место.

- Я не поняла…- начала было Екатерина Петровна.

- Цыц! - властно гаркнула на нее бабка и с удовольствием затянулась.

Главврач в ответ лишь с возмущением развела руками и направилась к выходу, давая жестами давая понять Дэну, что ему сейчас достанется. Они шли по коридору,  из которого любопытных как ветром сдуло, и приоткрытые двери на их пути тоже спешно закрывались.

- Пойдем, наверно, в мой кабинет поговорим, - предложила главврач и первая начала спускаться по лестнице на первый этаж.

- Я, конечно, многое в жизни видала, - начала Екатерина Петровна, когда за ними закрылась дверь, - но, чтобы немые говорить начинали! Это просто чудо какое-то! Кофе? - она показала на кофемашину.

- Да, если можно, покрепче, - ответил Дэн, и немного расслабился, понимая, что нагоняй отменяется.

Она кивнула и, продолжая хлопотать, спросила:

- Как тебе это удалось?

-  Да, еще рано о чем-то говорить. А вообще, технически, она никогда и не была немой, - пытался оправдаться за свои успехи Дэн.

- Я понимаю, только в таком возрасте... - она не договорила и, замолкнув на полуслове, сама себя перебила, - Мне показалось или она действительно словно вышла из какого-то ступора?

- Думаю, не показалось, - подтвердил ее догадку Дэн.

Зарядив кофемашину, главврач села в свое кресло напротив парня.

- А кто принес к ней в комнату этот плакат?

- Я,- сказал Дэн и снова покраснел, потому что понимал, что сейчас придется врать, - Я давно уже его привез и все забывал повесить, так, для уюта. А тут вспомнил, принес, а закрепить-то его и нечем. Пока искал, на что повесить, Дарья зашла, ну и развернула его, а бабка увидела и напугала бедную девчонку до полусмерти.

- Да, слабенькая девочка попалась, - засмеялась Екатерина, - в нашем деле ребята покрепче нужны!

И она, явно что-то вспомнив, засмеялась еще сильнее.

- Прости, что-то вспомнила анекдот этот детский!

Дэн не понимал. Кофемашина зашипела, и в мерную кружку потекла густая горячая жидкость.

- Ты что не знаешь? - главврач с удивлением посмотрела на ничего не понимающего Дэна, - Господи, где ты вырос? Слушай!

Идут две какашки, а на встречу им понос.

- Какашки, вы куда?

- На войну!

- А возьмите меня с собой!

- Не, там парни покрепче нужны!

И она снова заразительно засмеялась, прямо до слез. Встала, подняв вверх лицо, слегка потянула вниз нижние веки, чтобы слезы, а с ними и косметика не потекли. Потом выразительно поморгала, и стала доставать из шкафа кружки.

Дэн тоже немного посмеялся, но скорее за компанию. Потом он обратил внимание, что кофе сварился в стеклянный лабораторный мерный стакан. С аккуратной градуировкой и белым кружком, означающим огнеупорность.

- Какой у вас оригинальный кофейник, - сказал он, когда получил из рук в руки свою порцию вареного кофеина.

- А, это, - она махнула рукой на стакан, - профессиональный!

Кофе пили молча, отчасти потому что он был горячим, отчасти потому, что к нему прилагалось вполне себе сносное печенье с белой кремовой прослойкой, а разговаривать с набитым ртом не вежливо.

- Спасибо, Екатерина Петровна!  - наконец сказал Дэн, вытирая рот, любезно переставленными её ухоженной рукой поближе к нему салфетками, - Кофе отличный! А, главное, крепкий!

- Что тяжелая выдалась ночка? А кофе самый обычный, какой привозят в наш магазин, тот и варю, - она двусмысленно улыбнулась, сначала отвечая на вторую его фразу, а потом на первую.

- Так вы скажите, какой вы любите, я в следующий раз поеду домой и привезу, - рад был предложить ей свои услуги Дэн.

- Ой, да бросьте, доктор Майер, я всё равно в нем ничего не понимаю! Пью лишь бы не заснуть, когда двойные дежурства, да тоже тяжелые ночи выпадают, - упрямо вела она его к разговору на скользкую тему.

Он понял, что отвертеться не получится, и предвосхитил её нравоучения.

- Я…это… про тяжелые ночи, я понял, - промямлил он, заикаясь и наконец, смог поднять на нее глаза, - я буду предупреждать, если что.

Она молча кивнула. Беседа была исчерпана, он поднялся, еще раз поблагодарил за кофе, хотел было передать привет от Шейна, но опять пришлось бы врать, поэтому он промолчал.

- Жду вас, доктор Майер, как будут результаты по этой Купцовой, - сказала она ему напоследок.

- Да, конечно,- ответил он и вышел.

Кстати о Шейне! Дэн почти взлетел по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Он столько всего должен ему рассказать!