Как же приятно было просыпаться дома в своей постели! Вчера вечером Дэн хотел было по примеру Альки пойти куда-нибудь с друзьями, но Сеня был занят, а без него он идти не хотел. Да он и вообще-то не хотел никуда идти! Зато у него впереди теперь чудесный день, в отличие сестры, которая нарисовалась домой часов в шесть утра (он слышал это по шуму в ее комнате, с которым она появилась) и теперь будет до вечера спать и приходить в себя.
Он ожидал, что утро будет солнечным, и не ошибся! К сожалению, дом стоял так, что на восток смотрел только вход, гаражные ворота и спальня родителей над ними. Это немного расстраивало маму, так как она считала, что если с утра в окно заглядывает солнце, то и просыпаешься легче и настроение лучше. Она непременно хотела, чтобы комнаты детей были с этой стороны, но планировка дома этого не позволяла. Ей пришлось смириться, а им с сестрой было абсолютно всё равно.
Окна столовой тоже выходили на запад. И хоть прямо в них солнце и не светило, но оно заливало весь заснеженный с прошлой недели сад, и, отражаясь от снега, казалось еще насыщеннее, еще ярче, еще солнечнее.
Родители уже встали и, судя по уже остывшему омлету, давно. Дэн поджарил два куска хлеба, нарезал колбасы и поставил перед собой омлет прямо в сковороде. И пока наливал себе чай и мурлыкал какую-то навязчивую мелодию, не услышал, что пришла София. Он даже вздрогнул от неожиданности, когда, повернувшись, увидел ее перекладывающую омлет со сковороды на тарелку.
- Доброе утро, мам! - сказал он бодро и пошел к столу.
Она покачала головой. Он знал, что это значит: нельзя есть со сковородки! Это неудобно, некультурно и сковорода царапается вилкой, а потом к ней все прилипает. София поставила перед ним тарелку с омлетом:
- Доброе, сынок!
Она пошла наливать себе кофе, он начал уминать завтрак. К тому моменту как она вернулась с чашкой кофе в руках, омлет он уже проглотил и один из двух тостов тоже. У нее глаза поползли на лоб:
- Мне кажется, я в тарелку его перекладывала дольше, чем ты его ел!
- Угу! - промычал Дэн с набитым ртом.
- Как спалось? - поинтересовалась она,- Мне показалось, или ты вчера вечером никуда не ходил?
- Не ходил, - скорее по отрицательному мотанию головой, чем по невнятному ответу поняла она.
- Зато выспался! - подмигнула она сыну.
- Еще как! - наконец-то внятно произнес Дэн.
- Какие планы? - отхлебнув кофе, снова задала вопрос София.
- Хочу девушку ту навестить, - начал было Дэн объяснять, но София его спокойно-утвердительно перебила:
- Еву.
- Точно! - и ткнул при этом в невидимую в воздухе точку пальцем.
Мозг окончательно проснулся и все мучившие его вопросы снова сами собой стали возникать в его голове.
- Скажи, мам, а ты знаешь, что у Шейна есть дочь?
- Конечно! - она посмотрела на него удивленно.
- Ну, выходит, один я не знал, - он развел руками.
- Ей лет двадцать, и она редкая красавица, - уточнила София.
- Ну, редкая не более чем все азуры, видимо, - пытался пошутить Дэн.
- Ну, видимо, да, - поддержала его тон мать.
- И, конечно, один я не знал, что она больна Бирюзовой чумой?
София, сочувствуя несведущности сына, пожала плечами.
- А что ты знаешь об этой Чуме? - не отставал Дэн.
- Думаю, намного меньше, чем Алька. Ты поговори об этом лучше с ней, - посоветовала она.
- Уже поговорил, - он целиком запихнул в рот конфету и, расправив фантик, сложил его аккуратно сверху на уже образовавшуюся перед ним стопочку фантиков от разных конфет.
- И как? - зная их сложные отношения с сестрой, спросила мать, - Продуктивно?
- Как ни странно, да, - он отхлебнул чай. - Когда дело касается ее любимой работы, она становится на удивление приятным собеседником и даже забывает, что перед ней я.
София улыбнулась. Она очень переживала, что дети росли в постоянных ссорах друг с другом, но старалась не вмешиваться. Надеялась, что перерастут, повзрослеют. Они переросли, и хоть явной вражды друг к другу не питали, подначивать друг друга так и не прекратили.
- Скажи, а что стало с его женой, ты знаешь?
- С которой? - уточнила она.
- А, даже так? - он снова удивился, - И сколько у него было жен?
- Да, в принципе, немного. Всего две, - улыбнулась она.
- И обе азурки?
- Фу, Дэн, звучит ужасно! Азурки! - возмутилась София, - Я, значит, по-твоему, мемка?
- Неее, ты - мамка! - он улыбнулся ей во весь рот как Чеширский кот.
- А ты, значит, сынка?
Он кивал, так и продолжая улыбаться.
- Так что там с этими миссис Шейн?
- Ну, миссис Шейн Номер один умерла очень рано. Не знаю от чего, - сразу пресекла она его вопрос о Чуме, - Не знаю, ни как ее звали, ни чем она занималась. Не знаю даже, были ли у них дети.
- А миссис Шейн Номер два?
- Жива, не знаю, правда, на сколько здорова. Я видела ее года два назад на Бале Невест. Да ты ее тоже, скорее всего, видел! - неожиданно вспомнила она, - И дочь его видел!
- Правда? - Дэн почесал макушку,- Не могу припомнить ни на одном балу ни Шейна, ни его жены, ни тем более дочери.
- Она была со своим вторым мужем, а не с Шейном. И вообще они живут в Италии, и мы все очень удивились, увидев их на нашем балу, тем более это был первый бал ее дочери, которой только-только исполнилось восемнадцать, - София прикрыла рукой глаза, пытаясь что-то припомнить, - Как же... Как же ее зовут?
- Виктория! - подсказал Дэн.
- Это дочь, - согласилась она, - Я пытаюсь припомнить как зовут мать. Эээээ...
Она постучала себя рукой по лбу.
- Не помогает?
- Что? - не поняла она.
- Не помогает? - повторил Дэн жест, которым она помогала себе вспомнить имя.
- А! - поняла София, - Да, что-то не помогает.
- Да и Бог с ним, с этим именем! - успокоил ее сын, - а почему они уехали в Италию?
- Я думала, ты спросишь почему они развелись с Шейном.
- А почему они развелись с Шейном? - тут же спросил он.
- Я не знаю, - и Софья передразнила сына, тоже улыбнувшись как кот.
- Вот сейчас я понимаю, в кого у меня такая противная сестра! - возмутился он, понимая, что она над ним подшутила, а он и повелся.
- А в Италию они переехали, потому что ее муж итальянец, - ответила она, как ни в чем не бывало, и снова подло улыбнулась.
- Что настоящий итальянец? - опять повелся Дэн.
- Самый настоящий итальянский итальянец! - уверила она его.
- Мааам! Ну, хватит уже издеваться! Он ас или человек?
- Сынок, ну, конечно, ас!
- Почему-конечно-то? Вроде у нас и браки с людьми не запрещены! - возмутился он.
- Да, только много ты видел людей на Бале Невест? - многозначительно посмотрела на него София.
- Ааааа!
- Ага! - кивнула она в ответ, встала и стала собирать со стола.
Дэн тщетно пытался вспомнить тот Бал Невест на котором была дочь Шейна. Но не помнил, чтобы хоть у кого-то хоть на одном балу были голубые волосы.
- Мам, а его дочь в то время уже была больна?
- Во время того бала?
- Ну, да, - подтвердил он,- Я, хоть убей, не могу вспомнить ни ее, ни ее мать. А Алька сказала, что у нее голубые волосы и Шейн привозил ее как-то в институт.
- Как у Мальвины? - спросила София.
- Как у.... Да, почти, - вовремя спохватился он, и имя Хацунэ Мику упоминать не стал.
- Нет, на том балу волосы у нее были обычные блондинистые. Азуры вообще редко красятся, тем более в такие нестандартные цвета, - сказала она как-то отрешённо, думая о чем-то своем, механически расставляя посуду из посудомойной машины по местам.
- Маам, она не красилась! Волосы такими из-за болезни становятся! - пытаясь докричаться до нее, громко сказал Дэн, все еще сидя за столом.
- Правда? Я не знала! Надо же! - пройдя в себя, удивилась женщина, замерев на время с чистой тарелкой в руках, - Я просто пытаюсь вспомнить, что же еще было на том балу примечательного.
- Я тоже, - уныло сказал Дэн.
- Надо у папы спросить и у Альки, - подытожила мать, - они-то уж точно что-нибудь вспомнят!
- О, это, пожалуйста, без меня! - тут же отказался Дэн, услышав имя сестры.
Дэн встал из-за стола и направился к выходу.
- Передай, пожалуйста, папе, спасибо за омлет. Ну, я пошел!
- Ну, давай! - махнула ему рукой мать.
Только вернувшись в свою комнату Дэн, наконец, посмотрел на часы. Десять утра! "Надеюсь, Семен, уже встал!" - подумал он о друге, не сильно уверенный в положительном ответе. И судя по тому, что ответил он гудка с двадцатого, ответ был глубоко отрицательным.
- Алле! - сказал он охрипшим спросонья голосом.
- Прости, брат, думал, что ты уже встал, - не моргнув, соврал Дэн.
- Считай, что уже да, - покорно согласился товарищ.
И, несмотря на то, что Дэн его явно разбудил, соображал он хорошо, а потому перешел сразу к делу:
- У меня тут есть кое-что для тебя.
- По Бирюзовой чуме? - уточнил собеседник.
- И по ней тоже, - подтвердил Семен. - Помнишь какое-нибудь место в доме моего отца?
- А ты у отца что ли? - догадался парень, - Ну, помню библиотеку.
- Отлично! Прийти сможешь?
Дэн на секунду задумался:
- Думаю, да.
- Ну, давай! Жду тогда!
И он отключился.
Дэн собирался выехать к обеду и именно выехать. На машине. Он же собирался поехать к той девушке! Но Сеня явно ждал его сейчас, и Дэн не стал возражать. Сейчас так сейчас! Испирироваться, значит, инспирироваться! Он оделся потеплее - Вдруг опять в подвал! - сосредоточился, пытаясь припомнить комнату библиотеки и, едва картинка ожила, сделал глубокий вдох.
- Ну, наконец-то! - первое, что услышал Дэн, был все еще слегка охрипший голос друга.
Первое, что увидел Дэн - был развалившейся в кресле Арсений. В синей шелковой пижаме, серый, помятый и измученный.
"На его месте должен был быть я!" - подумал Дэн о несостоявшемся вчера походе в клуб.
- Пойдем! - сказал с трудом поднявший на ноги Арсений, - разденешься в комнате.
- Вэлкам! - сказал он, распахивая дверь, - я в душ, а ты, иди на кухню и закажи нашей домоправительнице кофе, самый крепкий, что она умеет варить.
И ушел. Дэн не возражал. Он не спеша разделся. Это удивительно, но толи раньше на стенах их не было, толи Дэн не замечал, но все стены комнаты Арсения в этом доме были увешаны портретами рыжеволосых красавиц. Он не надеялся, конечно, найти под ними таблички с названиями - не музей, однако! - но подошел к каждой. Даже ему, не любителю, живописи вообще и рыжеволосых красавиц в частности, все эти девушки на портретах показались ничего так.
Уже придя на кухню и поздоровавшись с колдовавшим там Мао, он неожиданно столкнулся с небольшой проблемкой: он не помнил, как звать их экономку.
- Эээ, доброе утро! - Дэн даже, кажется, покраснел, отвечая на ее радушное приветствие, - Арсений попросил кофе. Очень крепкий. Ну, как Вы умеете, - и улыбнулся этой немолодой и очень приятной женщине одной из своих самых искренних улыбок.
- О, конечно! Бедный мальчик! - запричитала она и послушно отправилась к кофе-машине, - ведь говорила я вчера Альберту Борисовичу отпустить ребенка, а он мне: "Пусть привыкает, да пусть привыкает!"
Она открывала и закрывала шкафчики, доставала, открывала и закрывала какие-то банки, беззвучно хлопала дверцей холодильника, но глядя на эту суету, Дэн понимал, что в ее передвижениях по кухне не было ни одного лишнего движения. И только когда на кофе-машине загорелась красная клавиша "вкл", а столешница после всех этих манипуляций осталась идеально чистой, она повернулась к Дэну.
- Да Вы присаживайтесь, чего стоять-то, - и она не просто махнула рукой в направлении где можно присесть, а подбежала и отодвинула ему стул.
- Может тапочки? - она сочувственно посмотрела на его теплые ботинки, - Чтобы ноги отдохнули?
Дэн хотел было возразить, что они у него и не устали, но вместо этого сказал:
- Да, с птичками, - и поспешно добавил, - если можно.
- О, - всплеснула руками женщина, - мои любимые!
Кофеварка шипела и отплевывалась, кода в кухне появился заметно посвежевший с мокрыми волосами Арсений. В ярком халате и домашних туфлях с загнутыми носами он был похож на турецкого хана.
- Тебе бы еще тюрбан и вылитый падишах! - посмеялся над другом Дэн.
Арсений вяло улыбнулся и плюхнулся на стул. Огрызаться, не получив свою порцию кофе, он явно был не в состоянии.
- Вижу, ты уже переобулся? - даже не глядя на его ноги, спросил Семен.
- Э, мне пришлось, - пряча под стул свои ноги в "птичках" ответил Дэн.
Заботливая женщина уже ставила перед друзьями по чашке кофе. К удивлению Дэна, и возмущению Арсения, это был капучино.
- Антонина Михайловна, ну, я же просил черный! - скорее плаксиво, чем недовольно промычал Арсений и укоризненно посмотрел на Дэна. Дэн жестами старался объяснить другу, что он не виноват.
- Арсений Альбертович, Вы просили крепкий, и, поверьте, он достаточно крепкий. А черным кофе натощак Вы испортите себе желудок, чего я никак не могу допустить - неожиданно твердо, но при этом как-то мягко возразила домоправительница, ставя на стол блюдо со свежайшими воздушными пирожными.
Дэн невольно даже сглотнул слюну, глядя на них. Арсений в знак благодарности и примирения с милейшей экономкой, молча приложил руку к груди и кивнул. Она также молча кивнула, давая понять, что извинения приняты и удалилась.
Арсений выпил пол кружки кофе одним глотком, закрыл глаза и откинулся на спинку, ожидая, видимо, его волшебного действия. Дэн лишь слегка пригубил, но по терпкому вкусу во рту сразу понял, что Антонина Михайловна выполнила указание в точности. И, если у него, вполне себе выспавшемуся и бодрому от такой порции кофеина сердце не взорвется как котел паровоза, то только потому, что он вполне себе бодр и выспался, а еще, видимо, молод и здоров. Он аккуратно отставил почти полную чашку кофе, и встал, чтобы налить себе чай. Бесшумно и внезапно, на зависть любому алисангу, материализовавшая из ниоткуда экономка зарубила на корню его инициативу. И заварила ему не какую-то там пакетированную пыль индийских дорог, а настоящий ароматный листовой черный чай.
Судя по всему, не дождавшийся чуда от половины порции Арсений, пока Дэн там воевал с экономкой, осушил свою чашку до дна. О чем свидетельствовала исключительно пустая чашка, и никаких признаков того, что Арсений вообще шевелился. Наконец, когда Дэн доедал уже второе пирожное, он открыл глаза и сказал:
- Деточка, ты же лопнешь!
На что перепачканный кремом Дэн только согласно кивнул. Он подвинул к Арсению блюдо, на это предложение тот только болезненно поморщился. А вот недопитая Дэном чашка кофе его заметно заинтересовала. Дэн даже не успел возразить, как друг всосал остывший кофе как дождь сухая земля.
- Тебе может водички принести, - сочувственно спросил Дэн, - да пару таблеток аспирина?
- Спасибо, дорогая, но не сейчас! - как всегда издеваясь над его заботливостью, ответил Арсений, - но если ты сожрешь сейчас еще одно пирожное, то растолстеешь, и я с тобой разведусь.
Дэн поспешно стал стирать рукой с лица крем, потом кое-как вытер грязные руки о салфетку, уже стоя допил свой чай, явно демонстрируя, что всеми силами готов избежать развода. И, когда Арсений уже встал, Дэн еще попытался убрать со стола грязную посуду. Попытка его была моментально пресечена вездесущей домоправительницей, и он покорно побрел за Арсением.
Пока друзья "завтракали", в комнате у Арсения уже навели идеальный порядок. Постель была застрелена, вещи Дэна, брошенные им на стул, повешены в шкаф, на прикроватной тумбочке появился графин с водой и банка с аспирином. Более того, комнату проветрили и, судя по приятному запаху чистоты и свежести, протерли пыль и помыли полы. Не обратив на эти метаморфозы ни малейшего внимания, Арсений рухнул прямо на заправленную кровать. Дэн аккуратно присел в кресло у окна. Немного повоевав с подушками, нещадно подминая их под себя, чтобы принять удобную позу, Арсений, наконец, угомонился и снова прикрыл было глаза.
- Сень, не было никакой нужды зазывать меня к себе в такую рань, - начал Дэн, - Я же не знал, что у тебя была тяжелая ночь, просто позвонил договориться о встрече.
- Ну, так мы уже встретились! - он приоткрыл один глаз.
- Давай ты отдохнешь, а я зайду позднее, у меня еще есть сегодня одно дело, - предложил Дэн.
- Давай лучше я кое-что расскажу тебе, а потом отдохну, - сказал Семен, открывая второй глаз, и сразу продолжил, не давая Дэну возможности возразить.
- Пьянка, скажу тебе вчера выдалась действительно знатная, - и он болезненно поморщился, - И, главное, серьезные люди вроде бы собрались у отца, а пьют, как грузчики, все без разбора. Короче, просто, видимо, намешал всего, не думал, что будет сегодня так тяжко.
- Да еще и не выспался, - подсказал ему доктор Дэн.
- Ну, не без этого! - он согласно кивнул, - Да хрен с ним, не подохну! Не обо мне речь!
Он сел повыше, снова переложив подушку, и продолжил:
- В-общем, я вчера услышал одну историю. Тебе точно понравится!
Заинтригованный Дэн наклонился к товарищу, опершись локтями о колени.
- Короче, говорят, что есть один врач-психиатр, немного помешанный на всем русском. Поэты, писатели, художники, история Руси - все это очень его интересует.
- Образованный, в общем, чувак! - сделал вывод Дэн.
- Типа того! - поддержал его друг, и продолжил, - Те товарищи, с которыми мы вчера пили, вроде общались с ним исключительно на тему искусства, а если быть точнее, то толи продавали ему, толи приобретали у него что-то из произведений русских живописцев. Они при мне не распространялись. Но рассказали, что в кабинете у него в рамке висит стихотворение Некрасова. Щаз!
Дэн понял, что Арсений сейчас позвал на помощь Лулу.
- Слушай! - и он начал читать:
Все рожь кругом, как степь живая,
Ни замков, ни морей, ни гор...
Спасибо, сторона родная,
За твой врачующий простор!
Дэн тоже обратился к Лулу.
- Ага, вижу, называется "Тишина", - ответил он.
- Не вижу, а слышу, брат! Я вообще-то тебе читаю вслух! - возмутился Арсений.
- Так давай я тебе тоже почитаю, - и он продолжил:
За дальним Средиземным морем,
Под небом ярче твоего,
Искал я примиренья с горем,
И не нашел я ничего!
- Ты не понял, Дэни! Дело не в стихотворении, а в том, что этот доктор сделал это стихотворение девизом своей жизни, вернее своей работы, - пояснял ему Арсений, - и угадай, какая картина висит у него на стене рядом с этим четверостишием?
- Только не говори мне, что Шишкинская Рожь, - возразил Дэн.
- Именно она!
- Некрасов умер за год до того, как Шишкин написал эту рожь, - снова возразил Дэн.
- Слушай, отключи ты эту Лулу, ее энциклопедия напрочь блокирует твою способность думать, - возмутился Арсений.
- Тебя хрен поймешь! То включи Лулу, то отключи Лулу, - обиделся Даниэль.
- Отключи Лулу и включи мозги, - спокойно сказал Арсений, - Неважно где, когда и кто написал эту картину и это стихотворение. Важно, что оба этих произведения висят у психиатра в кабинете. Стихотворение он использует как девиз своей работы, а картину как инструмент. Ей он как раз и врачует своих пациентов.
Дэн не верил своим ушам.
- Ты хочешь сказать, что этот доктор лечил мою бабку? Офигеть!
- Я же говорил, что тебе понравится! - улыбнулся Арсений, глядя на шокированного друга.
Он потянулся к тумбочке, снял с графина крышку. В перевернутом виде она очень удачно превращалась в стакан. Сеня налил в этот крышко-стакан воды, вытряхнул на ладонь две таблетки аспирина, закинул их в рот и запил.
- Спать я уже не хочу, но как же болит башка! - пояснил он свои действия.
- А где живет этот чудо-доктор? - поинтересовался Дэн.
- Так у нас в Эмске и живет, - ожидаемо ответил товарищ.
- А конкретней? - не унимался Дэн.
- А конкретней не скажу! Но, знаешь, у нас не такой уж и большой город, чтобы не найти в нем чудаковатого практикующего психиатра, - возмутился Семен.
- Да, ты как всегда прав! - улыбнулся ему Дэн, - Нет, ну надо же! Никогда бы не подумал! - все еще переваривал он вслух полученную информацию.
- Я не понял! Где поклоны в пояс? Целование ног? Где благодарность, сукин ты сын? - возмущался Арсений, - Я чуть печень не потерял, добывая тебе эту инфу, и невнятное "ну надо же" и "никогда бы не подумал" - это все, что я заслужил?
- Не вели гневаться, батюшка! - рухнул с кресла на пол Дэн и на коленях пополз к кровати, отбивая поклоны, - Спасибо тебе, Благодетель ты наш! Спасибо, родненький!
Ползти было недалеко и на последних словах Дэн уткнулся лицом в кровать рядом с Арсением, так и оставаясь коленками стоять на полу.
- Вот то-то же! - и он царственно похлопал Дэна по голове.
- Интересно, а этот психиатр азур? - продолжал анализировать информацию Дэн.
- Не знаю, но найдешь психиатра - откроешь еще одну тайну бабкиной биографии, - сказал Семен.
- Хоть бы уж он был человеком, - загадал Дэн, - хотя, судя по поставленному блоку, надежды на это мало.
- Поживем - увидим! - мудро рассудил друг.
Все еще лежа верхней половиной туловища на кровати, раскинув руки, Дэн смотрел на картину на стене. Рыжеволосая девушка, сидящая с закрытыми глазами.
Дэн поднял голову на Арсения.
- Как там твоя Изабелла?
Ни один мускул не дрогнул на лице друга. Он тоже смотрел на картину на стене, но на другую.
- Всё так же, - ответил он тихо.
- То есть никак? - уточнил Дэн и снова перебрался в кресло, - На мой непритязательный вкус в этой комнате слишком много рыжего.
- А на мой - так несколько маловато, - многозначительно ответил Семен и после небольшой паузы добавил, повернувшись к другу:
- А знаешь, почему я позвал тебя сегодня с утра?
- Наверно нуждался в моих услугах как доктора, - предположил Дэн, - жаль только забыл упомянуть, чтобы я взял с собой капельницу и пару бутылок гемодеза.
- Да, мой догадливый друг! По поводу своей забывчивости я уже сильно пожалел - не помешала бы мне капельница, каюсь, - он смотрела на Дэна, который все еще смотрел на картину.
- Так что были за причины? - оторвался от картины товарищ.
- Отец пригласил Изабеллу сегодня на обед, - обыденно так сказал Арсений.
Дэн чуть не подпрыгнул.
- И ты так спокойно об этом говоришь? - удивился Дэн.
- А как мне говорить? - пожал плечами собеседник.
- Как!? - подскочил и начал бегать по комнате, размахивать руками и орать Дэн - Аааааа! К нам сегодня приедет Изабелла! Что делать!? Что же делать!?
Он даже для полноты картины вырвал из своей шевелюры пару волосков. Что сильно смазало концовку представления, потому что, не позволив себе бросить их на чистый пол, он вертелся по комнате в поисках мусорной картины, и результате исчез с ними за дверями ванной. Когда он появился уже без волос в руках, Арсений ржал, уткнувшись в подушку.
- Определенно, Дени, в тебе умер клоун, - сказал он отсмеявшись.
Дэн сел к другу на кровать.
- Вот теперь я понял, почему ты вчера так напился, - сказал он.
- Да вчера я нервничал, а сегодня, считай, под наркозом.
- Отец пригласил ее одну? - на всякий случай спросил Дэн.
- Ты что! Это неприлично! - возмутился Семен.
- Не понял, - как есть сказал Дэн.
- Приглашать к себе в дом незамужнюю девушку одну неприлично, - пояснил друг.
- Правда!? - удивился Дэни, - А я и не знал.
- Теперь знаешь, - констатировал Арсений.
- И с кем она приедет, я стесняюсь спросить? Надеюсь, не со своим парнем?
- Она приедет с бабушкой.
Дэн не знал, что сказать. Изабелла с бабушкой в гостях у Арсения. Картина маслом.
- Хотел бы я на это посмотреть, - опрометчиво подумал вслух Дэн.
- Считай, что ты приглашен! - тут же среагировал товарищ.
- Ну, уж нет! - запротестовал он, - Мы так не договаривались! И вообще у меня дела!
- Я помню, помню! Ты собирался навестить одну свою случайную знакомую, которую зовут Ева.
- Да! Я ради этого даже отпросился на выходные! - отмазывался парень.
- А мне показалось, что ты приехал ради Бирюзовой чумы, - не сдавался Арсений.
- И ради нее тоже!
- Тогда предлагаю договор: ты остаешься с нами на обед, а я рассказываю все, что знаю о Чуме.
- Ах ты подлый вымогатель! Ты заманил меня сюда обманом! Еще и шантажируешь!
И он начал мутузить Арсения, схватив его за полы яркого халата. Арсений тоже был силен и не уступал. С ужасным грохотом они скатились на пол и только когда долгое время занимавшийся самбо Дэн, пошел на болевой прием, и Арсений беспомощно стал стучать рукой по полу, поединок был закончен. Напоследок Дэн еще слегка придавил соперника, показывая, что он таки хозяин положения.
- Сдаешься?
- Сдаюсь, сдаюсь, - прошипел Арсений.
И Дэн на правах сильнейшего сейчас бы вытребовал с Арсения что угодно, но ему помешал стук в дверь.
- Арсений Альбертович, у Вас все в порядке? - раздался из-за двери голос вездесущей экономики.
- Да, да, все в порядке, - громко крикнул Семен, поднимаясь с пола.
- Альберт Борисович просил напомнить, что обед будет в два и просил не опаздывать. Приглашены дамы.
Дэн прыснул со смеха. Кое-как отдышавшийся Арсений крикнул:
- Спасибо! Я помню!
И, когда шаги за дверью стали удаляться, получил еще один ощутимый тычок в спину, от которого снова ничком упал на кровать. Дэн упал рядом. Отсмеявшись, они сели на растерзанной кровати.
- Дэн, я тебя очень прошу - останься! - жалобно попросил Семен.
- Ладно, - обреченно согласился он, - только переоденусь, а то я по-походному.
И в подтверждение сказанного, он показал на свой домашний свитер.
- И зря ты сразу не высушил волосы, - показал Дэн пальцем на прическу друга, - Пока ты валялся, они высохли как попало.
- Ладно, придется, видимо, перемывать, - обреченно махнул Арсений.
- Да не ссы, ты, - глядя на кислую физиономию друга, сказал Дэн.
- Прости, Дэн, но тебе не понять, - стукнул его кулаком в плечо Арсений.
- И это радует, брат! Хоть один из нас должен быть в трезвом уме! Я кстати вспомнил, как ты танцевал с Изабеллой на нашем первом Бале Невест. И у тебя были такие потные руки, что у нее на платье осталось мокрое пятно. Ай! - он получил от Сени еще один и уже совсем не дружеский удар в плечо.
- Это так ты меня поддерживаешь перед встречей, может быть, всей моей жизни?
- Сеня, расслабься, вам не суждено быть вместе, как бы ты этого не хотел. Твой отец никогда не даст согласие на этот брак! - выпалил Дэн.
- Я знаю, - тихо-тихо ответил Семен, - только это ничего не меняет.
И чтобы не продолжать эту тупиковую тему, Дэн срочно вспомнил, что хотел задать Арсению один важный вопрос:
- Сеня, скажи, а ты знаешь, что дочка Шейна была как-то на нашем Балу года два назад?
- Дочка Шейна? Два года назад? - недоверчиво повторил он.
- Моя маман говорит, что она была там с матерью и отчимом-итальянцем. И это был, кстати, ее первый бал.
- А, малолетка! - облегченно вздохнул Арсений и продолжил, - Ну, азуры, их же мало, они всегда на виду! Надо подумать!
- Я пытался! Но этих Балов уже было столько, что я не помню на каком что было, - покаялся Дэн.
- Два года назад? Мне кажется, меня вообще там не было два года назад, - предположил Семен.
- Нет, тебя не было три года назад! Тогда был первый бал у моей сестры, и девочек-азуров там вообще не было! На следующем балу мы оба были, - он задумался и начал медленно, но верно вспоминать, - а твоей керы, как обычно, не было. Точно! Ты напился!
- Как обычно, - вставил Арсений.
- Да! А напился ты, потому что там было много наших, которых мы давно не видели! - продолжал Дэни.
- Там вообще было очень много народа, как никогда. Я вспомнил! И азуров было много! Штук семь!
- Дадада, мы еще ржали, что урожайный у азуров выдался год! Они все, причем, были первый раз! - осенило Дэна.
- Да, а девочек было две! - вспомнил и Арсений.
- И обе в голубых платьях, - поддержал товарищ.
- Вот ты дальтоник! На одной был темно-лазурный, а на другой платье цвета синей пыли, - поправил Арсений.
Дэн многозначительно посмотрел на товарища.
- Уверен? - спросил он.
- Конечно! - в пылу эмоций не заметил опасной интонации друга Семен, - синяя пыль - оттенок холодный, а темно-лазурный - теплый.
Дэн промолчал. Сейчас он был больше заинтересован в результате, чем в стёбе над товарищем.
- И в чем была дочь Шейна? В пыли или лазури?
- Та, что в лазури, танцевала с Дроном, - вспоминал Арсений, - Дрон хвастается этим каждую пьянку. Он даже потом куда-то с ней ходил!
- Ага! В библиотеку! Он же кер! Куда он еще мог ее пригласить? - аргументировал Дэн, и они оба заржали.
- Ее звали Диана! Диана, я вспомнил! - заорал Арсений.
- Ну, значит, в «пыли» была дочь Шейна, - подвел итог Дэн, - Ее зовут Виктория.
- И на ней была не чистая пыль, а с кобальтом - потрясающее сочетание! - замечтался Арсений.
Если бы в комнате сейчас были зрители, то показывая на Арсения, Дэн обязательно покрутил бы пальцем у виска. Но, его никто не видел, поэтому он просто с сочувствием смотрел на своего странного друга. В конце концов, именно его цветовое восприятие помогло ему вспомнить Викторию Шейн. Жаль, что она больна! Не только в пыли с кобальтом, в чем угодно, хоть в мешке из-под картошки она будет смотреться великолепно! Дэн был уверен в этом! Он вспомнил ее! Только девочки-азуры умеют так смотреть. Вроде робкий взгляд, но проникает сразу в душу. До мурашек, до икоты, до паралича. И вспомнив этот взгляд, он вспомнил и ее мать. Видимо с возрастом они обучаются лучше владеть своим взглядом. Если у девочек он парализует, то женщины тебя им словно обволакивают, и становишься мягким, слабым и текучим как ртуть. И в этом блаженном размякшем состоянии ты не в силах сопротивляться, не в силах хотеть ничего, кроме как, упасть и рассыпаться на сотни блестящих шариков, которые послушно покатятся к ее ногам. Даже сейчас, вспоминая, Дэн затряс головой, чтобы снять наваждение. Арсений тоже задумался что-то уж больно глубоко.
- Арсений Альбертович! Проснитесь, граф, нас ждут великие дела! - потряс он товарища за плечо.
- Кстати о твоей Бирюзовой чуме, - обратился к нему Арсений.
- Тьфу! Тьфу! Тьфу! Чур тебя! - замахал на него руками Дэн, - Не хотел бы я, чтобы она стала моей, хотя Алька сказала, что это не исключено.
- Думаю, исключено, - спокойно среагировал Арсений, - она известна настолько давно, что будь она не настолько избирательна, мы бы уже вымерли все.
- Ну, давай, жги дальше!
- Жгу! - кивнул Семен, - В далекой древности ее называли Цианус Плага (cyanus plaga), что условно и можно перевести как Бирюзовая чума. Не заразна, не передается по наследству, не поддается никакой систематизации. Серьезно обратили на нее внимание только во времена, когда всех, и людей и асов пытались лечить кровопусканиями. Но может это и медицинская байка, что однажды вся выпущенная кровь в тазу одного наделенного большой властью пациента в один миг из красной стала голубой. К сожалению, он тут же умер.
- А может, и нет, - вставил Дэн, - Возможно именно с этого тазика и началась болтовня об особах голубых кровей. А еще Алька сказала, что видела это своими глазами под микроскопом. Только "приступ", как они это называют, был не сильный, и в бирюзовую жидкость превратилась лишь часть клеток крови.
- Может, мне трудно судить - я не врач, да и особо пока в подвале не был, посмотрел только то, что было в библиотеке наверху, - ответил Арсений.
- Ты думаешь в подвале информации больше? - на всякий случай спросил Дэн.
- Конечно! Но я не представляю себе, где и как ее искать, к сожалению, - развел он руками.
- Да, печалька, - вздохнул Дэн, копируя словечко сестры.
- Ладно, я что-нибудь придумаю! - успокоил его друг.
- Я с тобой! - поспешно вставил Дэн.
- Ну, разумеется, брат! Тем более это ж твоя тема, - ухмыльнулся он.
- Что-нибудь еще?
- Да! Тебе пора переодеваться!
Дэн искоса посмотрел на часы. Время еще есть, но раз хозяин сказал: "Пора!", значит "Пора!"
Дэн забрал свою куртку и только дома заметил, что так в "птичках" и вернулся.