Телефон зазвонил не вовремя. Настолько не вовремя, что более неудачное время сложно было себе даже и представить.

Рука Феликса, скользкая от мыльного геля, только опустилась по её влажному животу вниз. В ответ на его движение девушка застонала, выгнулась, как гимнастка, и уперлась двумя руками в запотевшее стекло — единственную преграду, что отделяла её сейчас от бескрайнего сизого моря и облачного неба такого же странного голубичного оттенка из-за цвета затемнённого стекла. Ещё несколько минут назад ей было страшно смотреть, как незначительно с высоты семнадцатой палубы выглядели волны, бегущие по диагонали к кораблю мелкими барашками, а сейчас она бесстрашно уперлась в стеклянную стену и замерла, как натянутая тетива тугого лука.

Её бронзовая кожа пахла безмятежностью, степными травами и совсем немного пудровой ванилью — он чувствовал это даже сквозь удушающе-лавандовый запах геля для душа. Горячая вода тропическим ливнем лилась на его плечи, змеистыми струями стекала на манящие женские ягодицы, и он не хотел останавливаться. Девушка слегка повернула голову, призывая его продолжать — он видел, как чувственно приоткрылись её пухлые губы, как мелкие пружинки её длинных тёмных волос липли к глянцевой спине. Если бы не этот телефон! И, судя по звонкому голосу рингтона, это был звонок, который нельзя пропустить.

— Прости! — он заставил себя убрать руки и сделал два шага к двери. Сквозь сплошную стену льющейся воды он видел, как она замерла, не зная, чего ожидать. И только потом, уже через стеклянную дверь ванной, услышал поток гневной брани. Что это было? Суахили? Проклятия на всех языках мира звучат одинаково убедительно.

— Внимательно! — сказал он в трубку вместо «алло».

— Феликс, ждём тебя в Замке! — тоже без приветствия сообщил ему взволнованный голос отца. — Сейчас!

От его ног на мягком ковре оставались мокрые следы — он не обращал внимания. Он не замечал ни капавшую с волос воду, ни удивлённо наблюдавшую за ним девушку, уже стоящую посреди каюты. Думая о неожиданном звонке, он рассеянно искал чем бы вытереться. Она молча протянула ему своё полотенце. Он благодарно кивнул. А эта танзанийка всё же была хороша! Девушки, снимающиеся для рекламы нижнего белья и купальников, всегда выгодно отличались от своих подиумных коллег — у них была грудь. И эта темнокожая красавица с тяжёлой упругой грудью не была исключением.

— Mimi na kwenda, — сказал он ей на суахили «я должен идти».

— Тогда до вечера, — ответила она на английском. Пару минут спустя он услышал, как за ней хлопнула дверь.

Он не помнил, в чём она пришла, и понятия не имел, в чём вышла, он уже забыл про неё. Его ждали в Замке, значит, это срочное собрание Ордена. Значит, произошло что-то важное, чрезвычайное, существенное.

Феликс выбрал себе каюту на самой верхней палубе корабля. Он мог себе позволить выбирать. В этом просторном двухкомнатном сьюте VIP-зоны круизного лайнера были панорамные окна, и краем глаза Феликс видел вдалеке город: белоснежные яхты, терракотовые крыши домов и зелёные холмы над ними.

Корабль для скромной гавани города Канны был слишком большим. Он стоял далеко в море, и всех желающих прогуляться по суше вывозили тендерами — большими спасательными шлюпками на несколько сотен человек, которые курсировали между кораблём и портом весь день. С утра Феликс тоже прошёлся по набережной Круазет, пошатался по «блошиному» рынку, поел в Макдональдсе.

В начале ноября на Лазурном берегу не сезон. Туристы зябко кутались в тёплые куртки. Их лайнер совершал свой последний в этом году круг почёта по холодному Средиземному морю. Он ещё пройдёт вдоль побережья Испании, но через несколько дней его ждут тёплые воды Канарских островов, а потом — дальний трансатлантический маршрут до Пуэрто-Рико. Лайнер с туристами отправится к побережью Америки, а Феликс, как и все остальные модели, приглашённые круизной компанией для съёмок рекламы нового лайнера, останется на песчаном побережье Санта-Крус. Дальше им предстоит сниматься для каталога нижнего белья. Если, конечно, его планы не нарушит это экстренное собрание.

Он вышел на балкон и невольно зажмурился. Несмотря на холод, после затемнённого помещения солнце было невыносимо ярким, небо нереально близким, а море пронзительно синим. Синим, неприступным, далёким, загадочным — именно таким, каким он его любил. Он перекинул через ограждение балкона сначала одну ногу, потом другую, отклонился от перил, насколько позволяли вытянутые руки. На несколько секунд замер, подставив лицо солнцу и не обращая внимания на ледяной ветер. Вдохнул полной грудью солёный воздух и отпустил руки.

И только чайки, стремительно носящиеся над волнами, видели, как, не долетев каких-то нескольких метров до воды, он исчез.

— Здравствуй, Феликс! Рад, что ты пришёл! — серьёзное, покрытое глубокими морщинами, словно шрамами, лицо Командора не выражало радости, по нему вообще ничего невозможно было понять, кроме усталости, вселенской скорбной усталости, хотя Командору едва ли перевалило за пятьдесят.

Правильнее было бы сказать «прибыл», а не пришёл, так как способ, которым они перемещались в пространстве и времени, трудно было назвать «шагом», но в Ордене было принято встречать прибывших на Совет рыцарей именно так, и Феликс не возражал.

— Доброго времени суток, Командор! — он зашёл лишь зафиксировать своё почтение, но, оказалось, что ждали только его — все остальные восемь рыцарей уже прибыли.

 Командор тяжело поднялся из старого кожаного кресла и вместе с Феликсом пошёл в Зал заседаний.

Молча поприветствовав присутствующих, они заняли два из четырёх свободных места. Один пустой стул во главе стола был предназначен Магистру, второй — всегда оставался пустым. За массивным прямоугольным столом было всего двенадцать мест, хотя Феликсу казалось, что стол рассчитан на четырнадцать.

Уши до сих пор болели от ветра и холода, но Феликс переборол желание погреть их руками. Он поправил длинные волосы, освобождая их из-под воротника рубашки. Тряхнув головой, он заметил, как в ответ на его движение, иронично улыбнулась сидевшая напротив него Ирис, сверкнув своими яркими как воды Нила глазами из-под тёмной чёлки.

За столом, не смотря на молчание, ощущалось приподнятое настроение, необычное для столь внезапного сбора. Неужели повод был хорошим? Строить предположения было бессмысленно – в коридоре уже слышались лёгкие шаги отца.

— Спасибо, что пришли! — поприветствовал всех собравшихся Магистр и тут же, не теряя ни секунды, сразу перешёл к делу, положив руки на высокую резную спинку своего стула. — Сегодня для нашего Ордена знаменательный день! Дерево Великой Судьбы ожило!

Феликс крутил головой, наблюдая за сидящими людьми, не зная, как реагировать на это сообщение. Большинство из них, видимо, было в курсе новостей: утвердительные кивки головой, улыбки. Но были и те, кто был растерян и озадачен не меньше Феликса.  И только лицо Командора по-прежнему ничего не выражало.

— Много сотен лет мы ждали этого события, — продолжал говорить Магистр. — Много сотен лет мы искали, собирали, хранили знания, которые помогут нам исполнить наше предназначение.

— Значит Особенная определена? – спросил мужской голос где-то в начале стола.

Магистр повернул голову и не изменил своей спокойной интонации, только крепче вцепился в потемневшую от времени древесину.

— Да, у неё есть только один оборот Луны, чтобы сделать свой выбор. А у нас — один лунный месяц, чтобы её найти. И тот, кого выберет девушка, должен стать одним из нас. Нашим двенадцатым Рыцарем. Все три круга должны замкнуться, чтобы она выполнила свою миссию. А мы выполнили свою клятву. Наше время пришло!

Феликс искренне не понимал, чему некоторые из них сейчас так радуются. «Наше время пришло! Увы!» - мысленно произнёс он и заметил, что Ирис снова скептически улыбнулась, словно нечаянно скользнув по нему взглядом. Наверно, со своим недоумением на лице в такой «великий» день он выглядел глупо, и он собрался уже проявить рвение достойное рыцаря и слушать Магистра дальше, но собрание неожиданно закончилось. Так, как обычно оно и заканчивалось. Словами клятвы, которые каждый в этом зале знал наизусть:

«Из мёртвого мира в женском облике придёт Несущий великое знание и Обладающий голосом. Он отдаст свою душу, своё тело и свою кровь тем, кто будет любить его, будет предан ему, будет благодарен ему, чтобы исчезнуть в них и возродить погибших. Быть достойными его жертвы клянёмся!»

Феликс чувствовал себя идиотом каждый раз, когда приходилось прижимать к сердцу сжатую в кулак правую руку и вливаться в этот стройный хор мужских и женских голосов. А он только собрался быть примерным рыцарем!

К счастью, это было самое короткое собрание Ордена за всю его историю.

— Вы знаете, что делать! — сказал Магистр и вышел.

— Остаётся Первый круг, остальные свободны! — предупредил Командор.

И только после этого заскрипели по полу отодвигаемые стулья, и те самые «остальные» негромко переговариваясь, начали покидать зал. Феликс выскочил одним из первых, успев заметить укоризненный взгляд Ирис. Но он так уже привык, что она вечно его осуждает, что не придал ему значения. Тем более, он действительно торопился, потому что хотел поговорить с отцом.

— Папа! — окликнул его Феликс в коридоре.

— Магистр! — поправил его отец, останавливаясь и медленно поворачиваясь к сыну. — В Ордене я для тебя Магистр.

— Да ладно, пап! — отмахнулся Феликс. Даже в полумраке было видно, что та бесстрастная маска, которая была на лице отца во время короткой речи, уже исчезла, он был очень взволнован. — Ты его видел? Дерево?

— И Дерево, и цветные шары, и светящиеся буквы. С чего вдруг такой интерес? Ты всегда считал это глупой сказкой.

— Я до сих пор так считаю, — признался Феликс. — Но я же рыцарь этого, мать его, Ордена. Значит, меня всё это тоже касается.

— Я рад, что ты это осознал, — улыбнулся отец. — Очень рад!

Высокий, уже скорее седой, чем светловолосый, с неизменно прямой спиной он направился к своему кабинету, а Феликс всё смотрел ему вслед, не понимая, какие чувства испытывает он сам. Точно не радость! Радость и прилив сил он всегда испытывал после такого экстремального прыжка, который он совершил перед собранием. Его не обязательно было делать, но он не мог отказать себе хоть в таком удовольствии. А теперь он чувствовал тоску. И растерянность. И тяжёлый груз ответственности, неожиданно свалившийся на их плечи. Не могло это дерево поспать ещё немного? Какую-нибудь лишнюю сотню лет.

С этими невесёлыми мыслями он открыл дверь своей комнаты и направился к большому письменному столу, чтобы в его пыльных недрах найти текст той дурацкой легенды про Дерево, в которую он не верил. На темной поверхности древнего стола глянцевый прямоугольник современного журнала выглядел ненастоящим. «Шутники!» — криво улыбнулся он своей фотографии в строгом светлом костюме и чёрной рубашке на его обложке. Он был очень похож на своего отца. Тоже высокий, светловолосый, с правильными чертами лица. Весь Орден посмеивался над ним из-за его работы моделью, и сейчас ему пририсовали покосившуюся корону, торчавшие из неё рожки, усы и хвост с кисточкой, лихо перекинутый через засунутую в карман руку.

Феликс непроизвольно отметил, что журнал был старыми. В этой комнате и в Замке Ордена Феликс появлялся нечасто, в отличие, например, от Командора, который здесь жил, и комната которого была рядом. Кстати о Командоре! Феликс развернулся, услышав его уверенные шаги.

— Хорошо, что ты не ушёл, — сказал Командор, заглядывая в открытую дверь.

— Я же в третьем круге, — удивился Феликс тому, что вдруг понадобился. — Моя работа начнётся после того, как девушку найдут.

— Уже во втором, — поставил его в известность Командор.

— Ну, значит, во втором, — обречённо согласился парень и внимательно посмотрел на наставника, понимая, что и это ещё не всё.

— Каждый день ты должен выходить со мной на связь, — строго, но спокойно продолжил Командор. — Я знаю, что у тебя свои дела, и ты, как правило, забываешь про происходящее здесь. Но всё, Феликс, шутки кончились.

— Я работаю, — попытался возразить парень.

— Я знаю, — перебил его Командор, и добавил, уже уходя. — Просто выходи на связь.

Да, да, да. На связь. Феликс тяжело вздохнул. Как он и чувствовал, теперь из забавной игры с поисками артефактов, чтением старинных книг и изучением старых сказок это превратится в головную боль и проблемы. Вот, уже нужно отзваниваться. А он ненавидел эти видеозвонки и телефонные разговоры. Он звонил только в такси, в службу доставки пиццы и по работе. Он не звонил даже Еве, хотя её единственную он всегда рад был слышать. А теперь эти обязанности Ордена стали грубо вмешиваться в его жизнь. «К чёрту эту легенду! Почитаю потом!»

Он вернулся в свою каюту. Убедившись, что в ней никого нет, шумно выдохнул и появился прямо из воздуха.

 За окнами стемнело, но тёплый жёлтый свет неярких светильников создавал иллюзию заката. Комната мерно вздрагивала в такт работающим двигателям корабля — лайнер готовился к отходу. Феликсу казалось, что он отсутствовал совсем недолго, но оставленный им бардак уже убрали. На столике под прозрачной крышкой пряталось блюдо с фруктами и клубникой в шоколаде. В ведёрке со льдом охлаждалось шампанское. А в тонкой вазе стояла одна кроваво-красная роза. Он достал из воды цветок. «Схожу-ка я за этой африканской красавицей!»

Обычно Феликс никогда не приглашал к себе одну и ту же девушку дважды, но то, что у них было в душе, за «раз» не считается.