Он готов был сидеть рядом сколько угодно, пока Ева не очнется. Но медсестра, с сочувствием глядя на его перепачканные руки и одежду, сказала, что она проснется не раньше, чем через час. Да, надо переодеться, решил он, тем более кровь уже стала засыхать, и одежда стояла колом. Наверно, он пробыл у ее кровати довольно долго, потому что, поднявшись на второй этаж, понял, что на улице темно и коридор отмыли. Никогда еще его комната не казалась ему такой пустой и неуютной. А ведь почти ничего не изменилось, просто на стуле лежали Ее вещи, и в комнате едва уловимо пахло Ее духами. Но Ее здесь не было. Ему нестерпимо захотелось вернуться, поэтому он не стал долго раздумывать, где помыться, и оказался дома в своей комнате. В больнице ему всё равно не во что было переодеться. После душа стало легче, но он почувствовал, что очень устал за этот день, который еще не закончился. С кровати на него смотрел добродушный белый плюшевый медведь, и Дэн вдруг осознал, что в тот момент, когда он пришел незваным гостем в Евину квартиру, его жизнь изменилась навсегда.
Когда говорят, что кому-то повезло или не повезло, наверно, это так и есть. Но если внимательно присмотреться, то это везение или невезение - всего лишь цепь сознательных решений, которые мы принимаем. И когда-то, очень давно, уже не в этой жизни, он просто из любопытства решил узнать что-нибудь об этой девушке, читающей книжку. Наверно, тогда он и провел ту черту, за которой осталась его прежняя жизнь. Но он о ней совершенно не сожалел. Он взял купленного для нее медведя и вернулся в больницу.
Она не проснулась ни через час, ни через два. За ночь один раз заходила Екатерина, два раза забегал Гена, давая указания сменившейся медсестре. Дэн не отходил больше ни на минуту. Он слушал ее ровное дыхание, и видел в темное окно, как на улице началась метель. Он не хотел спать, он не мог спать, ему ни к чему был эти сон, еда, отдых пока она не очнется. И когда на улице сквозь серую пелену рассвета уже стали видны очертания деревьев, он заметил, как, наконец, веки ее дрогнули. Он подвинулся поближе, и взял ее за руку.
Она открыла глаза, и взгляды их встретились.
- Ты мне снишься? - спросила она тихо.
- А я тебе снился? - улыбнулся он в ответ.
- Все время, - и она тоже улыбнулась ему, - только щетина у тебя была поменьше.
Он потрогал лицо, он и забыл, как быстро она растет. Ему хотелось заплакать от счастья.
- Как ты себя чувствуешь?
- Бывало и лучше, - сказала она, и глаза ее наполнились слезами.
Он так испугался. Он хотел звать медсестру, он хотел сам колоть ей обезболивающее, но она попросила его сесть и прижала палец к губам, чтобы он помолчал.
- Если потом ты когда-нибудь припомнишь мне то, что я тебе сейчас скажу, я буду все отрицать, ссылаясь на действие наркоза, - предупредила она.
Он согласно кивнул.
- Я приезжала в субботу не для того, чтобы проведать тетку, а для того, чтобы увидеть тебя.
- Но меня здесь не было, - догадался Дэн.
Она кивнула.
- Поэтому ты так…, - начал он говорить вслух, догадавшись, но осекся, и срочно исправился, - Ты расстроилась?
Она посмотрела на него с сомнением, но ничего не поняла, и продолжила:
- Расстроилась? Слабо сказано! Но я решила, что приеду в следующую субботу опять.
- А если бы меня опять не было?
- Я бы приезжала каждые выходные, - улыбнулась она, - пока тебя не увидела. Но теть Зина умерла, и мне больше не к кому... - голос ее предательски захрипел и пропал. Она откашлялась и продолжила, - Если бы мы сегодня не встретились...
- Вчера, - перебил ее Дэн.
Она укоризненно на него посмотрела и продолжила:
- Если бы мы вчера не встретились, то не встретились бы уже никогда.
Он промолчал. И не стал ее переубеждать в том, как сильно она была не права. Иначе пришлось бы врать, а он не хотел ей врать, по крайней мере, сейчас.
- И я приехала на похороны не просто, чтобы попрощаться со старушкой. Но и ради тебя. Я, конечно, и представить не могла, что меня подстрелят, но я даже рада…
Он сделал круглые глаза:
- Я не знаю, что они тебе вкололи, но действие его явно еще не закончилось. Рада она!
Она проигнорировала его шутливое замечание.
- Я рада, что благодаря этому, мне не пришлось сегодня уезжать.
Он снова хотел вставить «вчера», но Еве и так было трудно говорить, поэтому он не стал перебивать.
- Я боялась, что все это мне приснилось. Я боялась, что открою глаза, а тебя нет, и никогда не было. И ничего не было.
Он поднял ее руку и прижал к своим губам. Вот теперь она точно скривилась от боли.
- А что-то было? - спросил он с деланным удивлением, аккуратно возвращая на место ее потревоженную руку.
- Не знаю, что они мне вкололи, но действие его явно еще не закончилось. Ничего не помню, - улыбнулась она.
А потом пришла дежурная медсестра, и прибежал заспанный Гена, и Дэн посидел с Евой еще немного, но привычная больничная жизнь пошла своим чередом, и он поддался на их совместные уговоры и ушел, наконец, спать.
Проснулся Дэн от телефонного звонка. Он не хотел просыпаться, и не хотел отвечать, но телефон все звонил и звонил. Пришлось встать.
- Да, мам! – ответил он недовольно.
- Дэни, у тебя все в порядке? – мама была очень взволнована.
- Да, мам, все хорошо, - пробубнил он вяло, снова падая на кровать, - только я всю ночь не спал.
- Дэн, я просто нашла в ванной твою одежду. И она вся в крови, - объяснила она причину своих переживаний.
- Это не моя кровь, мам, не волнуйся! Все хорошо!
- Я не могу не волноваться. Я так испугалась! Там, правда, очень много крови.
- Мам, я же врач! На моей работе всякое бывает!
- Но раньше ты не приносил свою работу домой! - не сдавалась она, но слышно было, что она уже улыбается, - Скажи, мне сразу выкинуть эти вещи или стирать?
И вдруг ему пришла в голову одна идея.
- Брюки можешь выкинуть. Скажи, а Алька дома? – неожиданно спросил он.
- Нет, конечно, они с отцом на работе. А причем здесь Алька?
- Но она в городе? – не унимался он.
- В городе, в городе. Но на работе!
- Мам, положи, пожалуйста, свитер в пакет и попроси ее сделать анализ этой крови, - ответил он, - Только пусть, если можно, сегодня!
- А, если нельзя? Это же Аля! – сказала мама со знанием дела.
- Ну, пусть сделает, как только сможет! И, пусть как сделает, мне позвонит, хорошо? - попросил он.
- Хорошо, я передам, чтобы сделала и позвонила, но не уверена, что она меня послушает, - вздохнула мать на том конце трубки.
- Скажи, что это очень-очень важно! Просто вопрос жизни и смерти! – умолял Дэн, - Ну ты знаешь, что ей сказать, чтобы она послушалась!
- Ладно, я постараюсь, - согласилась София. - А это действительно важно?
- Ты даже не представляешь себе насколько!
Он нажал на сброс и начал спешно надевать свою больничную форму.
Ни разу еще ему не приходилось ходить по больнице так далеко в своем невидимом виде. Но ему срочно нужно было кое-что проверить. Больше всего он опасался встретиться с кем-нибудь на входе в стеклянных дверях. В отличие от всех известных сказок о невидимках, алисанги отражались в зеркалах и прочих поверхностях, будучи невидимыми. К счастью, он практически ни с кем не встретился, в палате у Евы тоже никого не было, и она спала. То, что он хотел проверить, стало ясно ему уже у дверей. Он больше не видел ее память. Он видел Еву такой, какая она есть, возможно, чуть размытую искажением измерения. Так видели друг друга все алисанги. И память друг друга была для них недоступна. Но только после инициации. И Ева, видимо, прошла эту инициацию, когда он пытался защитить ее от пули. Он не знал радоваться этому или огорчаться. Он не знал вообще, что ему делать. Он смотрел, как она спит и ему стало страшно, что она сейчас проснется и увидит его. Ведь она уже видела, когда он выдернул ее из тела, и рано или поздно она начнет задавать вопросы. А у него пока не было ответов.
Он выдохнул, чтобы зафиксироваться и больше не приходилось ходить невидимым по лестницам, и хотел осторожно выйти, но сделал лишь пару шагов, а она открыла глаза.
- Привет, красавица! – сказал он тихо.
- Доктор Дэн! – обрадовалась она, оценивая его униформу.
Он наклонился ее поцеловать. Получилось чуть более чувственно, чем надо для дежурного поцелуя.
- Чего-нибудь хочешь? – спросил Дэн и вдруг понял, что голоден.
- Нет, ничего не хочу, - ответила Ева, и хоть она старалась держаться, было заметно как она пока слаба.
- Везет тебе! А я вот со вчерашнего дня ничего не ел, - пожаловался он, стараясь делать вид, что всё в порядке.
- Бедненький, - она погладила его здоровой рукой, - так беги скорее ешь!
- Не возражаешь, если я приду есть к тебе?
- Просто настаиваю на этом! – улыбнулась ему Ева, и когда он уже был в дверях, добавила,- И захвати мне компот!
Есть с ним Ева не стала, хотя он на всякий случай взял тарелки на двоих. А вместо компота сегодня был морс, что было даже лучше. Кисленький брусничный морс! Ева была довольна. И Дэн после удвоенной порции еды почувствовал себя намного лучше. Когда он уже сытый и довольный, откинулся в древнем кресле, которое принес сюда охранник Валера специально для него, в палату зашла Екатерина Петровна.
- Ну, как ты, девочка моя? - спросила она у Евы.
- Спасибо, нормально, - ответила Ева.
- Не ожидала я, что-крышу-то у него рванет ни с того ни с чего, - продолжила Екатерина, имея в виду Романа и присаживаясь к Еве на кровать, - но ты скажи, может что было у вас в прошлом?
Дэн чуть не поперхнулся морсом. Екатерина посмотрела на него строго и обратилась к Еве:
- Может, попросить его выйти?
- Нет, пусть останется, - улыбнулась Ева, - не было ничего. Никогда. Мы даже друзьями не были, просто соседями. Здоровались иногда, да и все. Не знаю, что он там себе напридумывал! Честно, я в этом не виновата!
- Конечно, не виновата! - Екатерина посмотрела на нее с возмущением.
- А почему менты ни с кем не поговорили? - вмешался Дэн.
- А о чем? – развела руками Екатерина, - там чистосердечное.
- А психологическая экспертиза? - не унимался Дэн.
- Ну, это я не знаю! Может и отправят. Только у него, говорят, в Армии еще крышу сорвало. Там пытались это замять. Боюсь, что и здесь замнут, - махнула рукой Екатерина. - А где он пистолет взял, еще и с глушителем? - спросил Дэн.
- С глушителем? - удивилась Ева, - Я все думала, почему я даже не поняла, что он выстрелил? Вроде лязгнуло что-то, но я не уверена.
- Так что с пистолетом? - постарался увести Дэн от скользкой темы воспоминаний Евы.
- Нашел! Просто нашел! - сказала Екатерина.
- Что так бывает? - спросил Дэн.
- Вроде он даже место показал, - снова развела руками главврач, - Ума не приложу, кто бы мог в нашей дыре прятать ствол с глушителем! И зачем?
- Ну, мало ли что в жизни бывает! - сказала Ева понимающе.
Екатерина посмотрела на нее недоверчиво. И Дэн понял, что ей не понравилось.
- Мне вот тоже кажется, что может вы перестарались с наркозом? - обратился он к главврачу, - Ее чуть не убили, а она говорит об этом с таким спокойствием, словно, в нее по три раза на дню стреляют.
- Мне странным кажется другое, - Екатерина посмотрела на Дэна в упор, - Вы то, голубки, когда успели спеться? Я думала, ты увидел ее вчера первый раз жизни. Ну, второй! Помню, ты упоминал про нее, когда мы про родственников усопшей говорили.
- Да так и есть, - улыбнулся Дэн, выдержав ее взгляд.
Екатерина хотела еще что-то добавить, но посмотрела на опустившую глаза Еву и промолчала. Воистину, эта женщина попадала всегда, как говорится, не в бровь, а в глаз. - Ладно, Майер! Раз ты сегодня, я надеюсь, уже выспался, - она смотрела на Дэна как начальник на подчиненного, - то дежуришь в ночь.
Он согласно кивнул.
- И навести своих бабок, для них такие потрясения как вчера, боюсь, у кого давлением, а у кого и сердечными приступами проявятся, - закончила она и по дороге к выходу еще обратилась к Еве, - Если что понадобиться, обращайся ко мне лично, не стесняйся!
Ева кивнула. А Екатерина мягко подтолкнула в спину замешкавшегося в дверях Дэна и вышла вслед за ним.
Дэн уже заканчивал свой обход, когда позвонила Алька.
- Привет! - сказал ей Дэн.
Она его приветствием не удостоилась, начала сразу по теме:
- Не знаю, к чему была такая спешка. Обыкновенная человеческая кровь. Первой группы.
- Ничего необычного? - с сомнением спросил Дэн.
- Нет. Женская, - уточнила Алька, судя по звуку, жуя при этом жвачку, - Сахар в норме. Холестерин в норме.
- Мне эта биохимия ни к чему. Неужели ничего необычного? - настаивал Дэн.
- Нет. Что-нибудь еще? - равнодушно спросила она.
- Да! - Дэн не дал ей возможности возразить, - еще один анализ. Сейчас сможешь сделать?
- Неси, - опять совершенно неожиданно согласилась сестра.
- Сейчас буду, - поспешно сказал Дэн и отключился, пока она не передумала.
Его бабки, как выразилась Екатерина Петровна, как ни странно, были все в отличной форме. Даже лучше, чем обычно. Из чего Дэн сделал вывод, что любые события, даже негативные, оказывают на них скорее благотворное воздействие, чем пагубное. Поэтому он с чистой совестью закончил и пошел вниз.
Он принес Еве белого плюшевого медведя и сказал, что тот будет составлять ей компанию, пока самого Дэна рядом не будет. В-общем, чтобы она не скучала. Ева была так растрогана, что даже не спросила где он его взял. Он поставил медведя рядом с ней на кровать и снова поцеловал ее немного дольше и немного сильнее, чем планировал сначала. Определенно его притягивала эта девушка, не смотря ни на ее бледный вид, ни на окровавленные бинты. Он решил, что не стоит объяснять, зачем ему нужны еще пара миллилитров ее крови, и просто воспользовался служебным положением. Получилось естественно. Она, молча, протянула ему здоровую руку, он набрал кровь в шприц и ушел. Ева помахала ему рукой и блаженно улыбаясь, зарылась лицом в мягкую пушистую игрушку.
Так и появившись со шприцом в руках в своей комнате, Дэн обнаружил там поджидавшую его Альку. Она сидела на его стуле, жуя жвачку, из которой она виртуозно выдувала приличные пузыри и, от нечего делать, накручивала на палец свои длинные волосы. В этой юной стройной девушке с характерным для блондинки отсутствующим выражением лица он в жизни бы не признал стоящего специалиста, в чем бы то ни было. Но это был яркий пример того насколько обманчива внешность.
Она молча взяла шприц и исчезла со словами:
- Двадцать минут.
Дэн не знал, как реагировать. Он только развел руками в своей уже пустой комнате. Он решил было спросить потом, что же сказала ей мама, подозревая, что без ее внушения не обошлось, но подумал, что все равно она ему не ответит и тут же об этом забыл. Надо было поговорить с родителями. Обо всем.
Родители сидели в гостиной перед телевизором
- Привет всем! - сказал Дэн, присаживаясь на диван наискосок от них.
-Привет! Ужинать будешь? - спросила мама, ничуть не удивившись его появлению.
Отец поднял руку в знак приветствия.
- Нет, я не голоден, - ответил Дэн.
- Такое бывает? - спросил отец удивленно, - Может мороженку?
И хитро прищурился.
- Нет, спасибо, - всё же отказался Дэн и, покосившись в телевизор, спросил:
- Сильно заняты?
Отец выключил громкость, посмотрел на Дэна внимательно:
- Ну, говори!
- Помните девушку, про которую я рассказывал? Из Дома престарелых? - начал он.
Родители согласно кивнули, и ему вдруг стало неудобно сидеть. Он поерзал, откинулся, закинул ногу на ногу, скрестил на груди руки. Он не горел желанием это рассказывать, но ему важно было их мнение, поэтому снова переменив позу, он всё же продолжил.
- В-общем, там долго рассказывать, но ее вчера прямо в Доме Престарелых чуть не застрелили.
Мама в ужасе прикрыла рот рукой. Отец нахмурился, но оба промолчали, поэтому Дэн продолжил говорить.
- Это произошло у меня на глазах. И за доли секунды до того, как в нее попала пуля, я чисто автоматически выдохнул и попытался ее оттолкнуть. И она оказалась со мной, а ее тело с дыркой от пули упало на пол. Я пытался остановить кровь, а она стояла и смотрела на меня и на свое тело. А потом я протянул ей руку, чтобы вернуть в это измерение, и она вернулась. В свое тело.
- Она жива? - спросила мать.
- Да, пуля перебила артерию. Кровь текла фонтаном, но, когда она вернулась в свое тело, то даже была в сознании. Только потом отключилась. А теперь…, - Дэн на секунду замялся, - теперь она выглядит как мемо. И я не вижу больше ее память.
- Она прошла инициацию!? – толи спрашивал, толи утверждал отец.
- Видимо да, хотя я не представляю себе, как это возможно, - развел руками Дэн, - и у нее сто процентов человеческое тело.
- Это была ее кровь? - спросила мама.
Дэн кивнул.
- Уверен? - спросил отец.
- Уверен в чем? - посмотрел на него Дэн, - Обыкновенная человеческая кровь - сказал один всем нам известный специалист. Первой группы.
- А после инициации? - спросил отец.
- Жду.
И Дэн показал на свое место, жестами подтверждая, что потому он здесь сейчас и сидит.
- Разве так бывает? - спросила София, - обращаясь больше к мужу, чем к сыну.
Герман беспомощно развел руками:
- Только теоретически.
Далее последовала пауза, во время которой каждый задумался о чем-то своем.
- Мам, что происходит во время инициации? Что вообще такое инициация? - нарушил молчание Дэн.
Но ответил отец, показывая Софии рукой, что он сам расскажет.
- Инициация, или пробуждение, по сути своей это - клиническая смерть. В нашем организме есть особые клетки, которые до поры до времени находятся как бы в защитной оболочке, совершенно не активны и никак себя не проявляют. Но в состоянии клинической смерти оболочка именно этих клеток разрушается в первую очередь, клетки освобождаются и начинают активно функционировать, запуская разные процессы и перестройку организма, которая и делает нас теми, кто мы есть.
- То есть до активации этих клеток мы обычные люди? - уточнил Дэн.
- Нет, конечно, - вставила София, - еще до пробуждения мы уже алисанги. У нас повышенное содержание меди в крови и разные другие вещи.
- То есть даже до активации по элементарному анализу крови можно сказать человеческая это кровь или нет, я правильно понимаю? - опять уточнил Дэн.
- Конечно, - подтвердил отец.
- Тогда я не понимаю, как можно быть человеком, пройти инициацию и стать мемориатом, - развел руками Дэн.
- Никак нельзя, - категорически заявил отец, - с чего ты взял, что она стала как мы?
- Приснилось, - разозлился Дэн.
Он был уверен, что родители ему не поверят, но ему было всё равно. И он хотел даже встать и уйти, но неожиданно появилась Алька. Все смотрели на нее с немым вопросом.
- Что? - развела она руками на их вопросительные взгляды, всё так же жуя жвачку.
- Аля, давай не тяни, - возмутилась София, - что там с этой кровью?
- Ничего, - с недоумением посмотрела она на мать, - Вернее, всё то же. Обыкновенная человеческая кровь. Первая группа. Женская.
- А специальные маркеры? Купротесты и прочее? - уточнил отец.
- Часть будет готова завтра, часть через пару дней, - сказала она, присаживаясь рядом с отцом, которому пришлось подвинуться, освобождая ей место, - А что вообще происходит? Чья это кровь?
Она вопросительно уставилась на мать.
- Дэн говорит, что эта девушка прошла инициацию и теперь мемо, - развела руками София.
- Да ладно! - Алька уставилась на Дэна как на полного идиота, - Я могу отличить человеческую кровь от нашей!
Дэн встал, засунув руки в карманы больничных штанов.
- Ладно, у меня есть идея. Я сейчас возьму ее с собой, - и он показал рукой на сестру, - и пусть она сама убедится. Ей вы поверите?
- Куда? - возмутилась Альбертина, - Никуда я не пойду! Я и так потратила сегодня кучу времени на твои анализы.
- Двадцать минут? - уточнил Дэн, глядя прямо на нее.
- Два раза по двадцать минут, - уточнила сестра.
- Сходи, - хотел было отправить ее отец, но передумал, - Нет, мать, давай лучше ты! Честно говоря, я бы пошел с ним сам, но… лучше ты.
И в подтверждение своих слов, он, как ни в чем не бывало, добавил звук и сделал вид, что исключительно увлечен телевизором, явно давая понять, что разговор на этом закончен.
- Ладно, пошли мам, - сказал Дэн, демонстративно отворачиваясь от отца.
Она кивнула, встала, и уже по пути из комнаты незаметно выдохнула и взяла сына за руку. А он не стал ничего говорить, просто представил себе нужную больничную палату.
Ева была не одна. Как он не подумал, что, возможно, сейчас не лучший момент для внезапного незаметного появления в чужой жизни, да еще с мамой под ручку! Только сейчас до него дошло, почему отец не пошел с ним сам. Она ведь девушка, еще и в больнице. Но все обошлось. Ей всего лишь делали укол, причем медсестра удачно загородила собой место, в которое она ставила укол, от незваных хоть и невидимых гостей. Потом она поставила Еве капельницу и вышла. Ева откинулась на подушку и закрыла глаза. И Дэн видел, как она измучена и как ей тяжело от этих ран, в этой неудобной повязке. И не заметил, что в это время София смотрела не на девушку, на которую должна была бы смотреть, а на самого Дэна. Она тронула его за руку и покрутила в воздухе пальцами, что означало, что пора вернуться.
Когда они выдохнули у Дэна в комнате, София спросила:
- Кто в нее стрелял? И что вообще с ней произошло?
Дэн не знал, как сделать вид, что его это не касается. И не знал, хочет ли он делать такой вид. И вообще эта идея появляться в ее жизни незаметно казалось ему теперь предательством. Он разозлился на самого себя.
- Давай я расскажу вам всем вместе, - предложил он матери, приглашая ее пойти.
Она кивнула. И когда они все снова уселись в гостиной, отец выключил телевизор, а Алька, даже, наконец, выплюнула жвачку. Начала София:
- Я, наверно, не должна верить своим глазам, но она определенно мемо.
Дэн облегченно выдохнул.
- То есть я не сошел с ума? - обратился он к ней.
- Нет, этого я не говорила, - уклончиво ответила София, улыбнувшись, - Еще я заметила, что у медсестры была очень бурная ночь.
Дэн порадовался, что Евина память больше никому из них не доступна, иначе мама, которая умела "читать людей" на расстоянии могла бы узнать, наверно, что бурной была не только у медсестры и не только ночь.
- А эта девочка определенно двоиться, - продолжила она.
- Что значит двоиться? - спросил Дэн то, что никто не понял.
- Соня, что ты хочешь этим сказать? - обратился к ней муж.
- Я не понимаю сама, Герман, - ответила София, - но она словно из двух сущностей состоит, и из нашей, и из человеческой одновременно.
- Что вообще все это значит? - спросила Алька громко, - Кто она вообще такая?
Пришлось рассказать Альке, как Дэн первый раз познакомился с Евой. Про Дом престарелых, Марка Твена и прочее. Она одна не перебивала, остальные пытались Дэна дополнять, что сильно его возмущало, но он вытерпел.
Далее Дэн упустил всякие ненужные на его взгляд подробности и начал с того места, что она приехала хоронить тетку. Потом он опять пропустил небольшую часть и сказал, что причин не знает и этим пока занимается милиция, но в нее стрелял ее бывший сосед и все подробности ее ранения. Теперь его уже никто не перебивал, так вносили небольшие уточнения по ходу повествования, но слушали очень внимательно. И подводя итог, Дэн честно сознался, что боится, что она начнет задавать вопросы, а он не хочет ей врать. Потому что, если она такая как они, ей нужно сказать правду и помочь с этим жить, а не врать.
- Мы не имеем права говорить ей правду, - категорически отрезал отец, - и ты прекрасно об этом знаешь.
- Видимо, мы просто должны пройти мимо и пусть себе сама барахтается по жизни с этим как хочет? - зло прокомментировал Дэн.
А ты вообще о ней что-нибудь еще знаешь? – неожиданно подала голос Алька.
- С языка сняла, - поддержала ее София, - О ее родителях что-нибудь тебе известно? Кто она? Откуда?
- Вот кто она я как раз и не знаю, а только пытаюсь сейчас выяснить, - съязвил Дэн, - А про родителей кое-что знаю. Мама вроде обычный человек, но вот с отцом ее они и встретились, и расстались при каких-то странных обстоятельствах.
Все заинтересованно заерзали.
- Они просто познакомились на улице и провели вместе всего неделю. А потом он ушел и оставил записку. Очень странную записку. Что-то вроде: «Когда-нибудь ты узнаешь, что я тебя любил. Назови ее Ева».
- Она что через неделю уже поняла, что беременна? – спросила София.
- В том-то и дело, что нет! Она не знала. А он знал! – ответил Дэн.
И пока все, молча, переваривали полученную информацию, Дэн решил добавить еще кое-что.
- Я не знаю, мам, ты заметила или нет, но у нее очень необычные глаза. Цвет глаз. Она говорит, что это единственное, чем она похожа на отца.
- Судя по всему уже нет, - задумчиво сказал отец, - Уже не только цветом глаз.
- И какие же у нее глаза? – обратилась Алька к матери, но, когда та только пожала плечами в ответ, посмотрела на Дэна.
- Синие, - сказал он.
- И что в этом необычного? – удивилась сестра.
- Надо было идти со мной, посмотрела бы сама, - огрызнулся он.
- Ну, мама была с тобой, что-то ничего необычного не заметила, - передразнила его сестра.
- Там и без ее глаз было на что посмотреть, - ответила София.
- Например? – не унималась сестра.
- Тебе же сказали: надо было идти самой! – обрезала ее мать.
- А какого цвета были волосы у ее отца? – вдруг спросил Герман.
- Я не знаю, - пожал плечами Дэн.
- Что-то мне подсказывает, что все намного серьезнее, чем я изначально предполагал, - приуныл отец.
- Только не вздумай никому ничего сообщать! - выпалил Дэн, но потом подумал и добавил, - Пожалуйста!
- Да я и не собирался. Успокойся, Дэн! - ответил ему отец.
- Ты сам-то тоже особо не распространяйся пока, - уточнила София, - И ты тоже!
И она строго посмотрела на сестру.
- Я!? – удивленно уставилась на нее Алька, - Оно мне надо?
- Надо, Аля, надо! Пошли-ка, я посмотрю, что ты там делала с ее кровью, - неожиданно сказал ей отец, вставая, - Пошли!
- Ну, пап! – заныла Альбертина, - Может уже не сегодня?
Но видя его непреклонность, нехотя поднялась и побрела за отцом.
Когда Дэн тоже поднялся и сказал, что ему пора возвращаться, София вдруг спросила:
- Скажи, это у нее тот самый медведь, который поселился у тебя в комнате в воскресенье?
- Да, - сказал он и почувствовал, что начинает краснеть, - Мама, ты слишком часто бываешь у меня в комнате!
Она улыбнулась, и, погладив его по плечу, сказала:
- Не начинай со лжи. Если она тебе дорога, скажи ей правду, какая есть, и тогда ты точно будешь знать, что тебе делать дальше.
Он кивнул и вернулся.
Когда родители в шестнадцать лет сказали Дэну, что он не совсем человек, он был в таком шоке, что пообещал себе, что своим детям он скажет это как-нибудь мягче. Как-нибудь постарается их подготовить заранее. В-общем, что-нибудь придумает. Но о детях ему еще думать было рано, поэтому и над этим вопросом он никогда больше голову не ломал. И сидя сейчас у кровати Евы, он понимал, что не знает, что ей сказать. Как ей это сказать? Когда сказать? Да и надо ли?
Ева спала. Он тоже пытался прикорнуть в своем неудобном кресле, но эти мысли не давали ему покоя. Что она вообще за существо? Кем был ее отец? Может попытаться его найти? И почему все говорят о том, что у асов с людьми не может быть детей, но она ведь родилась? Он вспомнил схему в учебнике Школы АлиС, где было показано, что сущность алисанга могла существовать только в теле алисанга, а на сущности алисанга в теле человека был поставлен жирный красный крест. Еще один такой же крест стоял на сочетании тела алисанга и сущности человека. Дэн никогда не хотел этого знать. Его никогда не интересовала вся эта теория и ее подробности. Он просто принял себя таким, каким он был, просто пользовался тем, что ему было доступно, и никогда не хотел знать об этом больше. Теперь же мозг его мучительно пытался припомнить полученные знания. Он попытался обратиться к Лулу, но знания об алисангах в нее подгружать было запрещено. «Инициация — это клиническая смерть», - вспомнил он слова отца. Их что там реально убивали на этом странном обряде? Он помнил его как во сне. Их вводили всех в какой-то транс, и в этом странном состоянии он слышал только свое имя - Даниэль. Еще им давали какой-то странный на вкус напиток. Жуть какая-то! И он встал, чтобы прогнать неприятные воспоминания.
Что там интересно у Арсения? Он ведь так у него ничего и не спросил и кроме подслушанного разговора ничего не знал. Дэн хотел даже немедленно ему позвонить, но оказалось, что на дворе глубокая ночь. Он посмотрел на спящую Еву. Нет, он должен ей все рассказать! Он хотел познакомить ее с Арсением. Он хотел, чтобы она стала частью его жизни. Он хотел рассказать ей и о своей работе. Он вспомнил о том памятном утреннем разговоре со "своей" старушкой. Странно, но Шейну он ничего не хотел говорить, а Еве хотел. И что-то так много разных мыслей было сейчас в голове Дэна, что, если бы не внезапные посетители, он не знал бы что со всем этим делать.
Сегодня в ночь дежурил не Валера, а другой охранник, Андрей. И увидев, что Дэн не спит, он очень обрадовался. В приемном покое, держась за свой беременный живот, сидела немолодая уже женщина. Было видно, что ей больно, но она терпеливо молчала. Мужчина, который с ней пришел, нервничал сильнее и, увидев доктора, почти закричал:
- Помогите, доктор! Рано ведь еще!
- Володя, успокойся, - превозмогая боль, обратилась к нему женщина тихо, - Ночь, люди спят кругом. Что ты орешь?
- Какой срок? - обратился к ней Дэн.
- Тридцать пять недель, - ответила она.
- Воды отошли? Какие роды? - продолжал спрашивать Дэн.
- Третьи. Нет, но тянет прилично, - выдохнув, сказала она.
- Рожали сами? Кесарево? - продолжал спрашивать Дэн, помогая женщине снять верхнюю одежду.
- Сама, сама, - отвечала она.
- Давайте на кресле посмотрим, - сказал ей Дэн, включая свет в соседнем кабинете и провожая туда женщину.
- Вы, может, женщину-врача позовете? Не сами ж вы ее осматривать собираетесь? - внезапно запротестовал мужик.
- Вы видите здесь другого врача? - жестко осадил его Дэн, - Вы видите здесь врача-женщину?
- Нет, но это же больница, - вяло протестовал мужик.
- Вот именно, это больница, а не роддом, - спокойно, но резко ответил ему Дэн, - и чтобы принять решение я должен ее осмотреть. Он вошел в кабинет, где стояло гинекологическое кресло, и закрыл дверь.
- Не переживайте, если понадобится, я смогу принять роды, - успокоил он женщину, - А если не понадобится, отправим Вас в роддом в Дубровку.
- Да я-то не переживаю. Это муж. У него это первый ребенок.
Дэн послушал сердцебиение ребенка. Потом помог женщине лечь на кресло.
- Матка, конечно, в тонусе, - сказал он, закончив осмотр и снимая перчатки, но родовая деятельность не началась. Шейка матки не раскрылась совсем. Давайте мы попробуем тонус снять, побудите здесь до утра. Отправьте мужа домой, пусть соберет вещи, утром, если что, отправим Вас в Дубровку.
- Да на чём вы меня отправите-то? Водителя на скорой у вас нет, разве ж я не знаю? - сказала женщина.
- Водителя найти не проблема, - успокоил ее Дэн, - я и сам могу вас увезти.
В кабинет зашла заспанная медсестра, за ней видимо тоже сходил охранник. Дэн отдал ей нужные распоряжения, сел напротив женщины.
- Сейчас укольчик сделаем, и Катя вас проводит в палату. Я дежурю до утра, буду рядом.
- Странный вы доктор, - сказала в ответ ему женщина, - неправильный какой-то. Слишком человечный, что ли, не знаю, как сказать.
Дэн улыбнулся. Вот она ирония - его, почти не человека, называют излишне человечным.
- Люба, ну как ты там? - вломился вслед за медсестрой беспокойный мужик.
- Мужчина, давайте потише, - ответила ему Катя вместо жены.
- Я понял, понял, - мужчина перешел на шепот и пошел к жене на цыпочках, - Ну ты как?
Женщина сморщилась в ответ на укол, но погладила мужа, присевшего рядом, по руке:
- Уже лучше, - сказала она, глядя при этом на Дэна, который кивнул ей и вышел - намного лучше.
А Дэн вернулся в палату на свое кресло и, наконец, спокойно уснул.