И вечный бой.
Атаки на рассвете. И пули,
разучившиеся петь
кричали нам, что есть еще
Бессмертье...
... А мы хотели просто уцелеть.
Дэн проснулся затемно и в голове его звучало это стихотворение Бродского, причем не с начала, со всем известных слов "покой нам только сниться", а со второго четверостишия. Он не знал откуда выплыли эти строки, возможно, ему подсказала их недремлющая Лулу. Он поцеловал Еву в едва заметно пульсирующую на виске жилку, не сильно надеясь разбудить, но она пошевелилась, открыла глаза и даже улыбнулась ему. Дэн даже не успел понять, узнала ли она его или подумала, что он ей снится, потому что она снова закрыла глаза и уснула с этой улыбкой на губах. Скорее всего, она и не просыпалась. Он вздохнул и пошел по своим делам. А дел у него было не мало.
Он чувствовал себя отдохнувшим, только немного разбитым из-за неудобной позы, в которой провел всю ночь. К счастью, ночью больных не прибавилось, поэтому его никто не будил. Принял душ и почистил зубы он по обыкновению дома. На столе его ждал "привет" от мамы: печенье с жареным арахисом на белой больничной тарелке, она специально просила его принести ее с больницы. Так, вместе с тарелкой, он его и прихватил.
На втором этаже, в отличие от сонного первого, уже вовсю кипела жизнь. Сновали туда-сюда санитарки, собирая грязное и раздавая чистое белье, бегали со шприцами, таблетками и тонометрами медсестры, с кухни в столовую носили чистую посуду к завтраку. В бывшем кабинете Директора шла война.
- А я говорю, что ж мы засранки какие, все наше белье перестирывать? Чистое все у нас! - говорила бойкая старушка санитарке, заслоняя от ее протянутых рук свои вещи.
- Так давайте хоть проглажу, - не сдавалась она, - ведь мятое все!
Дэн заглянул в комнату и удивился, увидев именно здесь, а не в комнате Одинцовой привезенное им вчера пополнение в лице двух старушек.
- Здравствуйте! - сказал он бодро, - О чем спор?
- Денис Германыч, ну, хоть вы ей скажите, что принято так у нас, - мягко пожаловалась пожилая санитарка, - Помогаем мы. И постираем, и погладим все, еще и разложим по местам, если надо.
- Так это если надо. А нам не надо, - ответила бойкая старушка.
- Таисья Андреевна, - обратился он к санитарке, - Раз не надо, то и не надо пока. Пусть обживутся немного, привыкнут. Тогда и разберемся. Да, Татьяна Никитична? - повернулся он к бойкой бабке.
- Вот уж чистое Маугли, - покачала головой Таисья Андреевна, сдаваясь и выходя, - Дикое, да с дикого леса.
- Разберемся, чего ж не разберемся то, - ответила Татьяна Никитична только Дэну, проигнорировав санитарку.
- Наталья Никитична, вы как? - сказал он громко, обращаясь ко второй, сидящей на кровати бабульке, скрестившей на полных коленях полные руки.
- Хорошо, - сказала она спокойно и тихо, - А кричать так не обязательно. Я ж слепая, а не глухая.
Он улыбнулся, хоть она его улыбку и не видела.
- Сегодня, кстати, приедет окулист. Глаз ваш посмотрит. А что сделали? Мне кажется, повредили чем-то. Вот и на щеке, и на веке царапина, - он нагнулся к ней поближе, чтобы внимательнее осмотреть лицо.
- Так дрова брала и ткнула сучком, - ответила за нее сестра.
А сама старушка сказала:
- Какое мыло у вас хорошее. Душистое.
И потянула носом, принюхиваясь.
Вот уж никогда бы не подумал Дэн, что кто-то может его смутить, а уж тем более слепая старушка совершенно невинным замечанием. Но неожиданно покраснел.
- Пойдемте, я вас на завтрак провожу, - сказал он, обращаясь больше к зрячей сестре, - Или сюда вам принести?
Он осмотрелся, и подумал, что среди развороченных тюков им позавтракать сейчас было бы проблематично, но развеивая его сомнения, Татьяна Никитична уже взяла за руку свою сестру.
- Ну что, Натаха, пошли? - сказала она.
И повинуясь ей пожилая женщина легко встала и довольно шустро пошла.
Дэн вышел вслед за ними и рукой показал куда идти. Татьяна Никитична в отличие от своей полной светловолосый и белотелой сестры была худа, когда-то черноволоса и смугла. И глядя на них трудно было даже представить, что два таких непохожих с виду человека были не только сестрами, но еще и близнецами, родившимися согласно документам, в один день. Если бы не эта неестественно поднятая вверх голова, то со стороны трудно было даже представить, что старушка, идущая чуть сзади слепая. Они шли бодро и даже как-то весело, слаженно, нога в ногу. И этим своим быстрым шагом нагнали Анастасию Филипповну. Она едва плелась по коридору, нагнув голову так, словно она что-то искала у себя под тяжело переставляемыми ногами. Они поравнялись, и Татьяна Никитична неожиданно остановилась.
- Филипповна, ты что ль?
Старуха испуганно подняла глаза и подслеповато уставилась на окрикнувшую ее женщину.
- Татьяна? Климова? Ты? - удивленно воскликнула она.
- Я. А ты, смотрю, все помираешь, никак не помрешь? - ответила та, не отпуская руку сестры.
- И Наталья с тобой? - удивилась она еще больше, заглядывая ей за спину, - Я ж думала померли вы давно. Говорят, дом то ваш еще в прошлом году завалился.
- Не дождетесь! - радостно ответила она.
- Не, мы еще поживем, - поддержала ее сестра.
И глядя на них, Дэн понял, что не просто принял в Дом Престарелых две новых постоялицы, а приобрел две бесценные жемчужины в свою коллекцию древностей.
- Татьяна Климова, прости любимого, - пел Дэн, спускаясь по лестнице навстречу поднимающейся Екатерине Петровне.
- А я к тебе, - сказала она, - Ну, пойдем, тогда у меня в кабинете поговорим.
Она не выглядела ни расстроенной, ни сердитой, и не почувствовав никакой угрозы в ее голосе, Дэн продолжал горланить песню, только вместо Маруси вставлял Татьяна.
- Странная у тебя какая-то Мурка, Майер, - сказала главврач, входя вслед за ним в свой кабинет, - Чего это тебя с утра на блатные песни потянуло?
- Да со старушками этими общался, новыми, - просто пояснил Дэн, - а зовут их Татьяна и Наталья Никитична Климовы. Вот и прицепилась.
- Я тебя про них то и шла спросить. Ну, рассказывай ты. Я уже санитарок послушала, с Геной, который их вчера принимал, пообщалась. Остался ты да окулист.
- Что и Таисья Андреевна уже успела нажаловаться? - удивился Дэн.
- Почему нажаловаться? Работа у нее такая. Принять, все перестирать, кому чего надо докупить или из своих запасов выдать. Честно говоря, я думала будет хуже. А бабки чистенькие. Опрятные. Я же их вчера хотела сначала в больнице оставить, на карантин. Видела я разных бездомных, и со вшами, и с чесоткой, с какими только коростами не привозили. А эти как младенцы. Где они там в бараке мыться-то умудрялись?
И Екатерина вопросительно посмотрела на Дэна. Но он только плечами пожал.
- От вояк там колодец остался, так что вода у них была. И недалеко. Но вот где мылись и в чем, сказать не могу.
- Ну, да ладно. Со здоровьем у них как?
- Хором жалуются только на одно. На старость, - ответил Дэн, - С юмором бабки.
- Это сегодня они вроде как отошли немного. Храбрятся. Вчера то поревели, конечно. Им на ночь и корвалольчика налили побольше на всякий случай, - ответила Екатерина.
- Анализы как будут готовы, там и посмотрим, что к чему, - философски заметил Дэн, - А пока я тоже ничего из ряда вон выходящего не заметил.
- Ну и славно! - сказала она, давая понять, что на этом все.
- Я там сегодня еще трех оставшихся претендентов на свободное место навещу. А чего, кстати, в директорскую то их поселили?
- Да не знаю. Мы ж ее освободили на всякий случай. А Василий туда кроватей и понатаскал. Он еще шкаф, говорит, сегодня принесет, его собирать надо. И еще что найдет. Стол, кстати, есть, но старый, тяжелый. Он его один не утянет.
- Так я могу помочь, - с готовностью откликнулся Дэн.
- Да найдем мы кому помочь. Ты иди, работай! Ты где сегодня?
- Как обычно, везде, - улыбнулся он, выходя.
На самом деле в больнице у него сегодня был выходной, а в Доме престарелых был только обход, который он как раз уже закончил. Он хотел позвонить Насте, чтобы договориться, но подумал, что она еще в школе. Хотел узнать у отца результаты, если они есть. Хотел поговорить с Арсением готов ли он сдавать кровь для сомнительных экспериментов его сестры. И пока он все это только хотел, ноги сами принесли его туда, где он моментально про все это забыл.
- Дэн, - она прижала его к себе здоровой рукой и закрыла глаза. И от этого ее мягкого полушепота полувздоха с которым она произнесла его имя, и от запаха ее кожи, и от тепла ее тела у него застучало в висках. Он не хотел, чтобы она его отпускала и пульсирующий этот стук его тоже не отпускал, заполняя все его тело, которое стало едва заметно в такт ему вздрагивать. Он понял, что дрожит, только когда, наконец, разогнулся. Но ее теплую маленькую руку продолжал сжимать в своих ладонях, осторожно присев рядом с ней на кровать.
- Как ты, Спящая Красавица? - спросил он, заглядывая в ее невероятные глаза.
- Теперь намного лучше, - сказала она и улыбнулась, - Я скучала.
- Я тоже, - сказал он совершенно искренне.
- Зачем ты спишь в этом неудобном кресле? - сказала она, сочувственно глядя в его глаза, - У тебя усталый вид.
- Я работал, - сказал он, - А это мое рабочее кресло. Я всегда в нем на дежурстве сплю.
- Но ты же не каждую ночь дежуришь? - не унималась Ева.
- Рядом с тобой каждую, - улыбнулся он.
- Обещай мне сегодня на ночь уйти к себе и как следует выспаться, вытянувшись на своей кровати, - попросила она, - А не в этом кресле, согнувшись в три погибели.
- Вечером будет видно, - уклончиво ответил он.
- Вечером я опять твой приход могу проспать, поэтому обещай сейчас, - не отставала Ева, - Мне уже намного лучше. Я вообще чувствую себя хорошо. А тебе нужно отдыхать. Обещай!
- Обещаю, - кивнул он, делая вид, что сдался.
- Я слежу за тобой! - и она показала двумя пальцами на свои глаза, а потом прямо на него характерным для этого выражения жестом.
Он искренне улыбнулся ее боевому настрою.
- Как там твой друг Роза? - спросил он.
- Ищет новую работу.
- А чем ее старая не устраивает? - удивился Дэн.
- Всем! - пожала в ответ одним плечом Ева, - Начальство злое. Коллектив плохой. Зарплата маленькая.
- А кем она работает?
- Менеджером по продажам.
- Это же одна из самых высокооплачиваемых должностей по статистике, - удивился Дэн.
- Видимо не в их компании.
- Ну, тогда конечно, надо искать какую-нибудь другую компанию. Зачем она вообще туда пошла?
- Ну, у нее же был на руках грудной ребенок. Особо выбирать не приходилось. Да и сейчас, честно говоря, не приходиться. Одинокая мать с маленьким ребенком не самый лучший соискатель на высокозарплатное место, - грустно передала Ева слова подруги.
- Ты глубоко ошибаешься! - горячо возразил Дэн, - одинокая мать — это лучший кандидат на место менеджера по продажам.
Ева посмотрела на него удивленно.
- Менеджер по продажам работает на результат, на получение прибыли, на совершение продажи. И никто сильнее не мотивирован на такой результат как одинокая мать, еще и с малолетним дитем. Ей не на кого больше надеяться кроме как на себя. И если от этого будет зависите покормит она его завтра или нет, она продаст что угодно, кому угодно.
- Видимо, это не про мою подругу.
- Нет, видимо, ей действительно просто нужно найти другую компанию. Уверен, она работает лучше всех, просто начальство действительно жадное или система премирования хромает. Надо найти место, где ее оценят по способностям.
- Ага, - улыбнулась Ева, - От каждого по способностям, каждому по потребностям.
- А ты считаешь Карл Маркс был не прав? В России его сейчас так тщательно стараются ото всюду вымарать, а они с Энгельсом были вообще-то умные парни. Просто Россия как-то сразу перешагнула из феодализма с социализм. А капитализм остался ей не усвоен как невыученный урок.
- Я считаю, что Розе сложно будет найти новую работу, потому что считают, маленький ребенок - это постоянные больничные. А любое начальство берет работника прежде всего работать, а не сидеть на больничных, - вернула она Дэна с небес на грешную землю.
- И как часто она сидит на больничных? - спросил он, легко возвращаясь.
- Ни разу не сидит! Во-первых, ее малыш вообще редко болеет, а во-вторых, если не дай Бог он и засопливит, с ним всё равно сидит ее мама. Она бросила все и приехала с Розой из деревни, чтобы сидеть с малышом.
- Какая самоотверженная женщина, - восхитился Дэн.
- Нормальная женщина, - толи согласилась толи возразила Ева, помня, как не сладко Розе живется с матерью, но растолковывать Дэну эти подробности не стала, - Она же бабушка! Просто нормальная бабушка!
Дэн хотел ответить, но у него зазвонил телефон.
- Занят? - как обычно спросил Арсений вместо приветствия.
- Немного, - уклончиво ответил Дэн.
- Надолго? - не отставал Арсений, - Могу я к тебе. Хотя не уверен вас там вообще хоть чем-то кормят. А я жрать хочу.
Дэн посмотрел на часы. Да, время приближалось обеденное. Он хотел провести его с Евой, но и Арсений обычно просто так не звонит.
- Ладно. Сейчас, - сказал он, отключился и жалобно посмотрел на Еву, - Извини.
- Ничего, - сказала она и с чувством ответила на его прощальный поцелуй, чтобы у него была причина помнить про нее и поскорее вернуться.