Ева вернулась домой к оставленным в её небольшой квартире Изабелле и Арсению. Дэн с Шейном остались в своей больнице. Что заставило её сразу не юркнуть в своё расслабленное тело, она не успела подумать - она стояла сейчас посреди своей квартиры не замечаемая друзьями, и то что она слышала ей не нравилось.

            - Мы должны рассказать, - уговаривал Изабеллу Арсений.

            - Ты никому ничего не должен, - устало возражала Белка, которая сразу показалась сегодня Еве подавленной, но сейчас на ней просто лица не было, - Это тебя, можно сказать, не касается. Да, и, строго говоря, никого не касается.

            - Всё что касается тебя – касается и меня, - возражал Семен, - Но буквально пару дней назад, я доказывал Дэну, что всё в этой истории не просто так, а он уверял меня, что-ты-то точно ни причем, и вдруг выясняется это.

            - Ну, ко всей этой вашей избранности я действительно отношения не имею, - ответила Белка, - и не уверена стоит ли Дэну и Еве рассказывать. Им и своих забот хватает.

            - Уверяю тебя, никаких забот им это не прибавит, но возможно это важно, тем более что стало известно не когда-нибудь, а именно сейчас.

Ева подумала, что, наверно, они препираются об этом весь день, и, если она не появится, их переговоры ни о чём могут затянуться ещё на неопределенный срок. Поэтому она шевельнула ногой и шумно выдохнула.

            - А Дэн? – испуганно спросила Изабелла, видимо, первое, что пришло ей в голову.

            - Он остался работать, - ответила Ева.

            - Ну, как прошло? – спросил Арсений.

            - Много слез, мотки потраченных нервов, но в сухом остатке моя новая способность и Франкин, к которому ведут все наши дороги, - удивляясь своему хладнокровию, спокойно поведала Ева.

            - Значит, Франкин, и здесь при делах, - подтвердил Арсений.

            - Да, и дело не только в этой картине, в бабке, в Эмме, и даже не в том, что он отец Феликса. Дело в том, что мы о нем ничего не знаем, а он, похоже, знает о нас всё, - ответила Ева, - И Шейн прекрасно знал, что блок этот Рожью поставил бабке Франкин, но понятия не имеет, что у Франкина было что-то, что бабка назвала Неразлучники. И я не могла спросить Эмму о них пока он был там, и меня мучают сомнения правильно ли я сделала. Я вообще не понимаю, мы можем ему доверять или нет.

            - Думаю, нет, - ответила Изабелла, - тем более он знал про блок, но ведь ничего Дэну так и не сказал. А вдруг это было опасно? Но ему было плевать на Дэна, он преследовал свои цели.

            - А блок там был поставлен именно против Шейна, потому что Дэн смог пробиться и видел Сару, и разговаривал с ней, а Шейн, даже когда бабка пришла в себя своими методами так ничего и не узнал и так ничего и не понял, - высказался и Арсений.

            - А ты что-нибудь узнал про Неразлучники? – спросила его Ева.

            - К сожалению, нет, - покачал головой Арсений, - Я понятия не имею, почему бабка была уверена, что я о них точно что-то знаю. Если бы отец не уехал, возможно, я бы спросил у него, но он возвращается только завтра, и я не уверен стоит ли в это втягивать еще и его.

Ева пожала плечами.

            - Ну, а у вас какие новости, - спросила она после небольшой паузы.

Изабелла едва заметно дернулась, но Ева видела, потому что смотрела на неё в этот момент.

            - Я узнала про своего отца, - с трудом, но всё же решилась она.

            - Ну, мне кажется, это хорошая новость, - постаралась взбодрить её Ева.

            - Я не знаю, потому что у меня нет отца, - пожала плечами Изабелла, - Я дитя пробирки.

Ева не знала, как реагировать. Она не считала это какой-то уж серьёзной трагедией или недостатком. И, честно говоря, по их препираниям с Арсением, она ожидала услышать что-нибудь более сногсшибательное. Но пробирка, так пробирка.

            - Ты сама расскажешь или нужно задавать наводящие вопросы? – поинтересовалась Ева. Получилось зло, но Изабелла только вздохнула и посмотрела на неё с легким укором.

            - Я расскажу, раз уж начала.

            - Отлично! – улыбнулась Ева и тоже вздохнула.

            - Поскольку Альберт Борисович в отъезде, все эти дни я работала, в-основном, в Замке. И работа эта отнимала у меня не так уж много времени, - начала Изабелла, - Но вчера вечером бабушка, видимо, после всех этих волнений, была немного взвинчена, и даже плакала, и она очень хорошо умеет убеждать, поэтому я пообещала, что сегодня мы сходим с ней повидать деда. И вот сегодня она собралась, настояла, чтобы Арсений пошел с нами, настояла, чтобы я непременно предупредила деда о нашем приходе. Я все сделала всё в точности как она хотела, не понимая мы то ей зачем. Но мы пришли. Дед, конечно, был рад, а бабушке всё равно всё было не так. Она то перебивала его на полуслове, то задавала вопросы невпопад, в конце концов она ему прямо в лоб заявила, что он должен, наконец, рассказать мне правду о моем рождении и если это не сделает он, то она всё расскажет сама, как сможет. Дед не ожидал. Он был не готов, и пытался вяло отказаться. Но моя бабушка, если что решила – размажет по асфальту как каток, поэтому выбора у него особо не было. В-общем, как выяснилось, мой дед не зря был генетиком, и ему давно не давала покоя идея о том, что в смешанных браках не просто так рождаются именно керы. Только керы. Сам он мемо, но бабушка моя кера, поэтому у них ожидаемо родилась дочь, ожидаемо кера. И ему пришла в голову мысль о партеногенезе – девственном размножении. Это когда во взрослом организме женская половая клетка - яйцеклетка может развиваться без оплодотворения.

            - Извини, что я встреваю, - сказал Арсений, появляясь с кружкой чая в руках. Ева даже не заметила, что он выходил, - я просто Еве поясню про партеногенез, а ты выпей пока чайку, ты за весь день сегодня ничего не съела.

Изабелла благодарно взяла кружку и сделала большой глоток, несмотря на то, что от кружки шел пар.

            - Девственное размножение, например, характерно, для пчел, - продолжил Арсений, - при этом из оплодотворенной яйцеклетки развивается самка, а из неоплодотворенной самец. Только у нас, наоборот, в браке с другими асами всегда рождается кера – девочка, а в браке кер между собой обычно мальчик. И по аналогии с пчелами он решил, что в браке между керами яйцеклетка оплодотворяется, поэтому мальчик, а в остальных браках нет, поэтому всегда кера и всегда девочка. Ну, Натан Валерианович, там еще что-то про мейоз объяснял, про гаплоидность и диплоидность, я ни за что не вспомню, но, надеюсь, суть процесса тебе понятна?

            - Пожалуй, да, - неуверенно ответила Ева.

            - Так вот, к тому времени как он всё носился с этой теорией, мама Изабеллы выросла, и приняла решение замуж не выходить, а остаться служить в Замке, стать монахиней.

            - Знакомое решение, - отозвалась Ева, глядя на Изабеллу, которая отломила кусочек подсохшего уже на тарелке сыра.

            - Да, - сказала рыжеволосая девушка, жуя жесткий сыр, - А я и правда проголодалась.

            - Так не стесняйся! – предложила ей Ева, обрадовавшись, что горячий чай и хоть какие-нибудь килокалории попав в её организм уже заметно подняли ей настроение.

            - Ну, я тогда и продолжу, пока ты ешь, - сказал Арсений, - В-общем, бабушка дала согласие, мама её приняла обет, и дед был этому несказанно рад. Под каким-то благовидным предлогом он всего лишь сделал ей укол, который привел к выбросу гормонов, и она забеременела.

Ева, которая тоже стащила с тарелки кусок сыра, перестала жевать.

            - Ты хочешь сказать, что, - Ева не знала, как продолжить.

            - Да, сквозняком надуло, - хихикнула Изабелла.

            - Нет, нет, я хотела сказать, что это же непорочное зачатье! – уставилась на неё Ева.

            - Да, - спокойно подтвердил её слова Арсений, - И с точки зрения науки - это удивительно, а с точки зрения законов, принятых в Замке – страшное преступление. А мама Изабеллы была не просто рядовая монашка, она была Повитухой.

            - Арсений, - укоризненно покачала головой Изабелла, - ты опять? Ева, по сути их работы, конечно, Повитуха назвать правильнее, но обычно их называют Ангелы Жизни, или Белые Ангелы. Они приносят новорожденным души и дают имена.

            - Господи, ну, и фантазия тогда у них, скажу я вам! Не в обиду будет сказано, но более странных имен чем у вас, я в жизни своей не слышала, - высказала Ева своё мнение.

            - Они не виноваты, - вступилась за Ангелов Изабелла, а Арсений просто улыбнулся, - Не они выбирают эти имена, они просто обязаны донести их до родителей.

            - А кто? – не унималась Ева.

            - Есть правила, когда каждому дню месяца соответствует своя буква, есть список имен, которые не должны повторяться, - стала пояснять Изабелла.

            - Да, я читала, читала, - перебила её Ева, но ведь когда-то кто-то установил этот порядок, внес эти странные имена в эти списки. Это был кто?

Изабелла пожала плечами, Арсений тоже промолчал.

            - Ясно, история умалчивает, - подвела итог Ева, - прости, я перебила про твою маму. Как наказали её за это преступление?

            - Вот именно это и расстроило меня больше всего. Ей дали возможность родить, а затем в прямом смысле слова побрили в Лысые Сестры, - ответила Изабелла, и на глаза её навернулись слезы, - Бедная моя мамочка!

            - Лысых сестёр обривают на лысо и лишают их голоса. Не того голоса, что они не имеют права голосовать на выборах, а самого настоящего живого голоса. Они не могут говорить, им нельзя писать, то есть все что у них есть – глаза и срок, который они отбывают, отмывая бесконечные коридоры Замка, - ответил Арсений за свою девушку, которая не могла говорить и только жалко всхлипывала.

            - Но она же не виновата! Она же, наверняка даже не знала, что нарушила обет. Они же дают, как и все монашки обед безбрачия, да? – уточнила Ева.

            - Да, они дают. И, конечно, никто и слышать не хотел ни о каком непорочном зачатии. Ее отца даже не вызвали для дачи показаний, хотя его и выслушал адвокат. Но у него тогда и не было никаких доказательств, кроме крошечной Изабеллы на руках, - продолжал Арсений.

            - А сейчас? Сейчас есть? – с надеждой спросила Ева, - Ведь можно, наверно подать апелляцию, пусть дело пересмотрят. Я понимаю, конечно, что язык назад не пришьют, но зато она будет свободна и жить дома с семьей.

            - Боже, Ева, мы же не в Средневековье! – ужаснулась Изабелла, размазывая руками слезы, - Никто не отрезал ей язык! Просто чем-то воздействуют на центр речи, я даже не знаю, чем – электродами, лекарством, не важно.

            - Важен результат, я поняла, она больше не может говорить, - кивнула Ева. - И это ужасно!

Зря она это сказала, потому что Изабелла снова расплакалась, Арсений кинулся её утешать, а Ева начисто забыла мысль, которая мелькнула у неё в голове при словах «непорочное зачатье».

            - Но её ведь не могут осудить на бесконечность, ведь алисанги не умирают, - снова подала голос Ева.

            - Её осудили на сто лет, - сухо произнес Арсений.

            - Господи, - с новой силой зарыдала Изабелла на груди у парня, - Сто бесконечно унылых лет! А прошло всего двадцать четыре.

            - Ты ничего не ответил про доказательства. Если они у деда уже есть, - обратилась Ева к Арсению, - Если он сможет доказать.

            - Ева, в нашем мире не принимают в расчет доказательства мертвых людей, будь они хоть какими умными и талантливыми, - сказал Арсений грустно, - Плодами их трудов пользуются, работу их поддерживают, им помогают, но никто не будет слушать объяснения призрака.

            - Но ведь бабушка её жива! Алиенора могла бы выступить в суде! – не унималась Ева.

            - Могла бы, но только лет пятнадцать назад. У них было всего десять лет для подачи апелляции. И дед еще был жив, когда этот срок прошел. Да и сейчас он может объяснить лишь партеногенез, но не более. А он бьется над тем, чтобы разгадать загадку несовместимости алисангов в принципе.

            - Да, деду, наверно, тоже не легко, - вздохнула Ева, - Я представляю, как он переживает всю жизнь.

            - Да, наверно, если бы не это, он прожил бы дольше, - вздохнула Белка, вытирая слезы, - Но я на него не злюсь. Он просто ученый, немного чокнутый, немного эгоцентричный как все ученые. Наверно, это неправильно, проводить эксперименты на собственных детях, но, если бы он просто мог, то сам бы согласился родить. А еще, он не знал, что наказание будет таким суровым. Он надеялся, её просто выгонят. Пусть с позором, пусть навсегда, но просто выгонят. А еще он пытается помочь нам всем. И если у него получиться… если мы до этого доживем.

            - Знаешь, он решил, что точно будет работать до того момента, когда срок наказания его дочери закончиться, потому что хочет попросить прощения и только тогда уйти с миром, - сказал Арсений.

            - Да, - вздохнула Ева, - а я наивная думала, что только у слабых бестолковых смертных людей проблемы.

            - Ты сказала, что обнаружила в себе какой-то новый талант, - вспомнила Изабелла.

            - Это был Дэн, даже не я, - сказала Ева, улыбнувшись, - оказывается, всё то, что он увидел во мне ещё до того, как я прошла инициацию, всё это никуда не исчезло.

            - Ты кажется, умела оживлять чужие воспоминания, - напомнил Арсений.

            - Да, я и сейчас это могу. Просто нужно читать вслух, - объяснила Ева, - А еще те комнаты памяти, что у Дэна, например, выглядят как кинотеатр, и он видит чужие воспоминания на экране и за закрытыми дверями…

            - Да, мы знаем, как у него это выглядит, - заметил Арсений.

            - Вот, а я вижу огромную библиотеку. И все доступные мне чужие воспоминания описаны в книгах, просто нужно взять с полки нужную и начать читать. Вслух.

            - Офигеть! – емко выразил свое отношение к произошедшему Арсений.

            - Я правда, успела прочитать всего пару предложений всего в одной книге из воспоминаний Эммы, но у меня получилось. Из этого Дэн и сделал такой далеко идущий вывод, - сказала Ева.

            - Неправда! – возразил появившийся из ниоткуда и рухнувший рядом с Евой прямо в верхней одежде на диван Дэн, - Я сначала сделал свое открытие и только после этого ты начала читать и подтвердила мою догадку. Ну, что тут у вас? Что опять за соленые реки? – посмотрел он на заплаканное лицо Изабеллы, - Я думал, только моя девушка плакса.

            - Не обольщайся, - ответила Изабелла.

            - И чувствую, зря я свалил до ужина, - он тоже стянул с тарелки кусочек подсохшей колбасы, и жуя пошел в прихожую раздеваться, - Дорогая, это всё что у нас есть из покушать?

            - Готового – да, но там ещё есть сырая курица и неварёные рожки, - Ева чувствовала себя сейчас ужасно.

            - Отлично! – сказал Дэн, возвращаясь и целуя её в нос, - Ты просто умница! Я сейчас что-нибудь организую. Сеня, ты же не думаешь, что тебе удастся отсидеться в сторонке?

Последние слова он прокричал уже из кухни, и Семен нехотя поднялся, но послушно пошел за ним.